Сказка № 146 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Жили себе дед да баба, был у них сын. Старик-то был бедный; хотелось ему отдать сына в науку, чтоб смолоду был родителям своим на утеху, под старость на перемену, да что станешь делать, коли достатку нет! Водил он его, водил по городам — авось возьмет кто в ученье; нет, никто не взялся учить без денег.
Воротился старик домой, поплакал-поплакал с бабою, потужил-погоревал о своей бедности и опять повел сына в город. Только пришли они в город, попадается им навстречу человек и спрашивает деда:
Что, старичок, пригорюнился?
Как мне не пригорюниться! — сказал дед. — Вот водил, водил сына, никто не берет без денег в науку, а денег нетути!
Ну так отдай его мне, — говорит встречный, — я его в три года выучу всем хитростям. А через три года, в этот самый день, в этот самый час, приходи за сыном; да смотри: коли не просрочишь, придешь вовремя да узнаешь своего сына — возьмешь его назад, а коли нет, так оставаться ему у меня.
Дед так обрадовался и не спросил: кто такой встречный, где живет и чему учить станет малого? Отдал ему сына и пошел домой. Пришел домой в радости, рассказал обо всем бабе; а встречный-то был колдун.
Вот прошли три года, а старик совсем позабыл, в какой день отдал сына в науку, и не знает, как ему быть. А сын за день до срока прилетел к нему малою птичкою, хлопнулся о завалинку и вошел в избу добрым молодцем, поклонился отцу и говорит: завтра-де сровняется как раз три года, надо за ним приходить; и рассказал, куда за ним приходить и как его узнавать.
У хозяина моего не я один в науке. Есть, — говорит, — еще одиннадцать работников, навсегда при нем остались — оттого, что родители не смогли их признать; и только ты меня не признаешь, так и я останусь при нем двенадцатым. Завтра, как придешь ты за мною, хозяин всех нас двенадцать выпустит белыми голубями — перо в перо, хвост в хвост и голова в голову ровны. Вот ты и смотри: все высоко станут летать, а я нет-нет да возьму повыше всех. Хозяин спросит: узнали ли своего сына? Ты и покажь на того голубя, что повыше всех.
После выведет он к тебе двенадцать жеребцов — все одной масти, гривы на одну сторону, и собой ровны; как станешь проходить мимо тех жеребцов, хорошенько примечай: я нет-нет да правой ногою и топну. Хозяин опять спросит: узнал своего сына? Ты смело показывай на меня.
После того выведет к тебе двенадцать добрых молодцев — рост в рост, волос в волос, голос в голос, все на одно лицо и одежей ровны. Как станешь проходить мимо тех молодцев, примечай-ка: на правую щеку ко мне нет-нет да и сядет малая мушка. Хозяин опять-таки спросит: узнал ли своего сына? Ты и покажи на меня.
Рассказал все это, распростился с отцом и пошел из дому, хлопнулся о завалинку, сделался птичкою и улетел к хозяину.
Поутру дед встал, собрался и пошел за сыном. Приходит к колдуну.
Ну, старик, — говорит колдун, — выучил твоего сына всем хитростям. Только если не признаешь его, оставаться ему при мне на веки вечные.
После того выпустил он двенадцать белых голубей — перо в перо, хвост в хвост, голова в голову ровны — и говорит:
Узнавай, старик, своего сына!
Как узнавать-то, ишь все ровны!
Смотрел, смотрел, да как поднялся один голубь повыше всех, указал на того голубя:
Кажись, это мой!
Узнал, узнал, дедушка! — сказывает колдун.
В другой раз выпустил он двенадцать жеребцов — все как один, и гривы на одну сторону.
Стал дед ходить вокруг жеребцов да приглядываться, а хозяин спрашивает:
Ну что, дедушка! Узнал своего сына?
Нет еще, погоди маленько.
Да как увидал, что один жеребец топнул правою ногою, сейчас показал на него:
Кажись, это мой!
Узнал, узнал, дедушка!
В третий раз вышли двенадцать добрых молодцев — рост в рост, волос в волос, голос в голос, все на одно лицо, словно одна мать родила.
Дед раз прошел мимо молодцев — ничего не заприметил, в другой прошел — тож ничего, а как проходил в третий раз — увидал у одного молодца на правой щеке муху и говорит:
Кажись, это мой!
Узнал, узнал, дедушка!
Вот, делать нечего, отдал колдун старику сына, и пошли они себе домой.
Шли, шли и видят: едет по дороге какой-то барин.
Батюшка, — говорит сын, — я сейчас сделаюсь собачкою. Барин станет покупать меня, а ты меня-то продай, а ошейника не продавай; не то я к тебе назад не ворочусь!
Сказал так-то да и в ту ж минуту ударился оземь и оборотился собачкою.
Барин увидал, что старик ведет собачку, начал ее торговать: не так ему собачка показалася, как ошейник хорош. Барин дает за нее сто рублев, а дед просит триста; торговались, торговались, и купил барин собачку за двести рублев.
Только стал было дед снимать ошейник, — куда! — барин и слышать про то не хочет, упирается.
Я ошейника не продавал, — говорит дед, — я продал одну собачку.
А барин:
Нет, врешь! Кто купил собачку, тот купил и ошейник.
Дед подумал-подумал (ведь и впрямь без ошейника нельзя купить собаку!) и отдал ее с ошейником.
Барин взял и посадил собачку к себе, а дед забрал деньги и пошел домой.
Вот барин едет себе да едет, вдруг, откуда ни возьмись, бежит навстречу заяц.
«Что, — думает барин, — али выпустить собачку за зайцем да посмотреть ее прыти?»
Только выпустил, смотрит: заяц бежит в одну сторону, собака в другую — и убежала в лес.
Ждал, ждал ее барин, не дождался и поехал ни при чем.
А собачка оборотилась добрым молодцем.
Дед идет дорогою, идет широкою и думает: как домой глаза-то показать, как старухе сказать, куда сына девал! А сын уж нагнал его.
Эх, батюшка! — говорит. — Зачем с ошейником продавал? Ну, не повстречай мы зайца, я б не воротился, так бы и пропал ни за что!
Воротились они домой и живут себе помаленьку. Много ли, мало ли прошло времени, в одно воскресенье говорит сын отцу:
Батюшка, я обернусь птичкою, понеси меня на базар и продай; только клетки не продавай, не то домой не ворочусь!
Ударился оземь, сделался птичкою; старик посадил ее в клетку и понес продавать.
Обступили старика люди, наперебой начали торговать птичку: так она всем показалася!
Пришел и колдун, тотчас признал деда и догадался, что у него за птица в клетке сидит. Тот дает дорого, другой дает дорого, а он дороже всех; продал ему старик птичку, а клетки не отдает; колдун туда-сюда, бился с ним, бился, ничего не берет!
Взял одну птичку, завернул в платок и понес домой!
Ну, дочка, — говорит дома, — я купил нашего шельмеца!
Где же он?
Колдун распахнул платок, а птички давно нет: улетела сердешная!
Настал опять воскресный день. Говорит сын отцу:
Батюшка! Я обернусь нынче лошадью; смотри же, лошадь продавай, а уздечки не моги продавать; не то домой не ворочусь.
Хлопнулся о сырую землю и сделался лошадью; повел ее дед на базар продавать.
Обступили старика торговые люди, все барышники: тот дает дорого, другой дает дорого, а колдун дороже всех.
Дед продал ему сына, а уздечки не отдает.
Да как же я поведу лошадь-то? — спрашивает колдун. — Дай хоть до двора довести, а там, пожалуй, бери свою узду: мне она не в корысть!
Тут все барышники на деда накинулись: так-де не водится! Продал лошадь — продал и узду. Что с ними поделаешь? Отдал дед уздечку.
Колдун привел коня на свой двор, поставил в конюшню, накрепко привязал к кольцу и высоко притянул ему голову: стоит конь на одних задних ногах, передние до земли не хватают.
Ну, дочка, — сказыавает опять колдун, — вот когда купил так купил нашего шельмеца!
Где же он?
На конюшне стоит.
Дочь побежала смотреть; жалко ей стало добра молодца, захотела подлинней отпустить повод, стала распутывать да развязывать, а конь тем временем вырвался и пошел версты отсчитывать.
Бросилась дочь к отцу.
Батюшка, — говорит, — прости! Конь убежал!
Колдун хлопнулся о сырую землю, сделался серым волком и пустился в погоню: вот близко, вот нагонит...
Конь прибежал к реке, ударился оземь, оборотился ершом — и бултых в воду, а волк за ним щукою...
Ерш бежал, бежал водою, добрался к плотам, где красные девицы белье моют, перекинулся золотым кольцом и подкатился купеческой дочери под ноги.
Купеческая дочь подхватила колечко и спрятала. А колдун сделался по-прежнему человеком.
Отдай, — пристает к ней, — мое золотое кольцо.
Бери! — говорит девица и бросила кольцо наземь.
Как ударилось оно, в ту ж минуту рассыпалось мелкими зернами. Колдун обернулся петухом и бросился клевать; пока клевал, одно зерно обернулось ястребом, и плохо пришлось петуху: задрал его ястреб.
Тем сказке конец, а мне меду корец. | |
Сказка № 145 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил старик со старухой. У них никого не было, только один козел. Этот козел три года за печкой жил.
Вот бежит козел по полю, побежал вдоль по дорожке, а ему волк навстречу. Испугался козел, убежал козел на двадцать метров в лес и спрашивает у волка:
Не видал ли ты, волк, двух волков — двух бртелков?
На что тебе-ко их?
Подраться, побороться, побаталиться!
Испугался волк и говорит:
Видел — они за двумя болотами, за осиновыми колодами...
Козёл опять побежал вдоль по дорожке и опять ему навстречу волк. Испугался козел, на пять метров в лес убежал и спрашивает:
Не видал ли ты двух волков — двух брателков?
На что тебе их?
Подраться, побороться, побаталиться!
Ну-ко, давай со мной бороться!
Ему козел и говорит:
Давай. Мне ведь надо рогами — так давай разбежимся!
Согласился волк. Стал козел разбегаться — да и убежал домой.
А волк и доныне его ждет в лесу. | |
Сказка № 144 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Вот приехали в деревню два друга, и надо им ночевать. Один попросился в избу к богатому, а другой — к бедному, по соседству.
Тот, что заночевал у богатого, говорит хозяевам:
Что это у вас за дома! Вот у нас дома-то: курицы с неба звезды склевывают. Не верите — спросите у дружка: он у соседей ночует.
Пошли те к соседям. Дружок говорит:
Да, так, правда. Я видел: у нас петух волочил полмесяца, как краюшку.
Не поверили друзьям — прозвали одного Хлыстом, а другого — Подлыгалом. | |
Сказка № 143 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Встретились на дороге барин да мужик.
Мужик, откуда ты?
Издалеча, барин!
А откуда?
Из города Ростова, а барина Толстова.
А велик ли город?
Не мерил.
А силен?
Не боролся.
Что ж там почем?
Рожь да овес по мешкам, табак по рожкам, пряники по лавкам, калачи по санкам.
А за чем ездил?
За покупкой дорогю: за мерою гороха.
Вот это хорошо!
Хорошо, да не дюже!
А что ж?
Ехал да рассыпал.
Вот это худо!
Худо, да не дюже!
А что ж?
Рассыпал-то меру, а подгреб-то две!
А вот это хорошо!
Хорошо, да не дюже!
Да что ж?
Посеял, да редок.
Вот это худо!
Худо, да не дюже!
А что ж?
Хоть редок, да стручист!
Вот это хорошо!
Хорошо, да не совсем!
А что ж?
Поповы свиньи повадились горох топтать-топтать да и вытоптали.
Этак худо!
Худо, да не дюже!
А что ж?
Я поповых свиней убил да два чана свежины насолил.
Вот это хорошо!
Хорошо, да не дюже!
А что ж?
Поповы собаки повадились свежину таскать-таскать да повытаскали.
Вот это худо!
Худо, да не дюже!
А что ж?
Я тех собак убил да жене шубу сшил.
Вот это хорошо!
Хорошо, да не дюже!
А что ж?
Пошла моя жена мимо попова двора; поп-то узнал да шубку снял.
Вот это худо!
Худо, да не дюже!
А что ж?
Я с попом судился-судился, сивого мерина да рыжую корову спустил — вот мое дело и выгорело. | |
|
