Сказка № 58 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Один молодой промышленник остался зимовать на Груманте. Каждый вечер ложился он в своей гальёте и играл в гусли, и как только заиграет — слышно было, что кто-то невидимкой перед ним пляшет, только платье шумит. Захотелось ему увидать, кто такой пляшет. Однако что ни делал, как ни ухитрялся — все даром!
Рассказал про это диво своему товарищу.
Эх, приятель! — сказал ему товарищ. — Да ты возьми сальну свечку, зажги и накрой ее черепком, а сам ляг на койку и заиграй в гусли; коли опять невидимка плясать станет — ты в ту же минуту открой свечку; ну, тогда и увидишь, кто пляшет!
Парень поблагодарил товарища за совет, вечером пошел на гальёту и как сказано — так и сделал: взял свечку, зажег и покрыл черепком, а сам заиграл в гусли. Прислушался — опять кто-то пляшет под его музыку, только платье шумит! Открыл огонь — а перед ним двица красоты неописанной.
Ну, добрый млодец, — сказала она, — догадался ты меня подсмотреть, буду ж я тебя любить по правде.
С той самой поры зчала она приходить к нему каждый вечер, и жили они в любви целых три года.
Под конец третьего года говорит парню двица:
Ну, милый друг, недолго осталось нам с тобою в любви жить; приходит время совсем расставаться...
Отчего так?
Да, вишь, отдают меня замуж в Питер, под калиновый мост, за черта.
Как за черта! Тебе что за дело до нечистой силы, али ты сама такая ж чертовка?
Нет, я родилась в большом, славном городе; отец у меня был богатый купец; а попала я к нечистым оттого, что отец меня проклял. Как была я малых лет, подавала ему в один жаркий день стакан меду, да нечаянно и уронила стакан на пол; отец осерчал, прикрикнул на меня: «Экая дурища безрукая! Хоть бы черт тебя взял!» Только вымолвил он это слово, в ту ж минуту очутилась я в морской глубине, в каменном доме, у чертей под началом.
Попрощалась красная девица с парнем и дает ему ширинку узорчатую.
Возьми, — говорит, — сама вышивала; когда станешь ты по мне скучать, найдет на тебя грусть-тоска великая, ты только взгляни на эту ширинку — тебе веселей будет!
Остался добрый молодец один, и как только придет ему на мысли прежняя любовь, — тяжко ему сделается, хоть руки на себя наложи! — возьмет он ширинку, взглянет — и тоска пройдет.
Протекло с год времени; сказал он про ту ширинку своему товарищу, а тот и украл ее.
С этой поры начал парень тосковать да с горя запоем пить, и до того дошел, что совсем пропился.
Пойду, — говорит, — в Питер на калиновый мост и брошусь в воду; заодно пропадать!
Пришел на калиновый мост и бросился в воду.
В ту ж минуту очутился он в подводном царстве: кругом — зеленые поля, сады и рощи. Идет дальше — стоит большой каменный дом; в окно смотрит купеческая дочь, увидала его и кричит:
Эй, милый! Приворачивай сюда; я здесь живу.
Выбежала к нему навстречу:
Здравствуй, голубчик! Давно тебя не видала; уж и видеть-то не чаяла!
Начала его целовать-миловать, всякими закусками и напитками угощать; а после спрятала его в особую горницу и говорит:
Скоро мой муж придет и громким голосом закричит: «Русак! Зачем пришел?» Ты раз промолчи и в другой промолчи, а как в третий раз вскричит, ты ему отвечай: «А что в зыбке у тебя, то мое!» Он станет тебе за ребенка давать сто рублев — ты молчи, станет давать двести — все молчи, а как закричит с сердца: «Что, русак, молчишь? Возьми триста рублев», — тут ты и скажи: «Кабы жару кулек — я бы взял!»
Только успели разговор покончить, как пришел нечистый и громко закричал:
Русак! Зачем пришел?
Парень молчит; нечистый в другой раз еще громче закричал — тот все молчит; а на третий спрос говорит:
Что в зыбке у тебя, то мое! Хочу с собой унести.
Не уноси, брат; возьми сто рублев.
Русак молчит.
Возьми двести!
Опять молчит. Нечистый осерчал:
Что ж ты молчишь? Хочешь триста рублев?
Нет, не хочу, кабы жару кулек — я бы взял, и то с таким уговором, чтоб ты меня с тем кульком на Русь вынес.
Черт тотчас притащил кулек жару, посадил парня к себе на плечо и говорит ему:
Закрой глаза!
Парень закрыл глаза, и нечистый вихрем вынес его на святую Русь: очутился добрый молодец опять на калиновом мосту, а подле него кулек с золотом. Вот так-то разбогател он, женился на хорошей девице и зажил себе счастливо; а кабы польстился он на деньги — черт, наверно, обманул бы его: вместо денег насыпал бы конского помету и всякой дряни. | |
Сказка № 57 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Как подумаешь, куда велик божий свет! Живут в нем люди богатые и бедные, и всем им просторно, и всех их призирает и рассуждает господь. Живут роскошные — и празднуют, живут горемычные — и трудятся; каждому своя доля!
В царских палатах, в княжьих чертогах, в высоком терему красовалась Несмеяна-царевна. Какое ей было житье, какое приволье, какое роскошье! Всего много, все есть, чего душа хочет; а никогда она не улыбалась, никогда не смеялась, словно сердце ее ничему не радовалось.
Горько было царю-отцу глядеть на печальную дочь. Открывает он свои царские палаты для всех, кто пожелает быть его гостем.
Пускай, — говорит, — пытаются развеселить Несмеяну-царевну; кому удастся, тому она будет женою.
Только это вымолвил, как закипел народ у княжьих ворот! Со всех сторон едут, идут — и царевичи и княжевичи, и бояре и дворяне, полковые и простые; начались пиры, полились меды — царевна все не смеется.
На другом конце в своем уголке жил честной работник; по утрам он двор убирал, вечерами скот пасал, в беспрестанных был трудах. Хозяин его — человек богатый, правдивый, платою не обижал. Только покончился год, он ему мешок денег на стол:
Бери, — говорит, — сколько хочешь!
А сам в двери и вышел вон.
Работник подошел к столу и думает: как бы перед богом не согрешить, за труды лишнего не положить? Выбрал одну только денежку, зажал ее в горсть да вздумал водицы напиться, нагнулся в колодезь — денежка у него выкатилась и потонула на дно.
Остался бедняк ни при чем. Другой бы на его месте заплакал, затужил и с досады б руки сложил, а он нет.
Все, — говорит, — бог посылает; господь знает, кому что давать: кого деньгами наделяет, у кого последние отнимает. Видно, я худо рачил, мало трудился, теперь стану усердней!
И снова за работу — каждое дело в его руках огнем горит!
Кончился срок, минул еще год, хозяин ему мешок денег на стол:
Бери, — говорит, — сколько душа хочет!
А сам в двери и вышел вон.
Работник опять думает, чтоб бога не прогневить, за труд лишнего не положить; взял денежку, пошел напиться и выпустил невзначай из рук — денежка в колодезь и потонула.
Еще усерднее принялся он за работу: ночь недосыпает, день недоедает. Поглядишь: у кого хлеб сохнет, желтеет, а у его хозяина все бутеет; чья скотина ноги завивает, а его по улице брыкает; чьих коней под гору тащат, а его и в поводу не сдержать. Хозяин разумел, кого благодарить, кому спасибо говорить.
Кончился срок, миновал третий год, он кучу денег на стол:
Бери, работничек, сколько душа хочет; твой труд, твоя и деньга!
А сам вышел вон.
Берет работник опять одну денежку, идет к колодезю воды испить — глядь: последняя деньга цела, и прежние две наверх выплыли. Подобрал он их, догадался, что бог его за труды наградил; обрадовался и думает: «Пора мне бел свет поглядеть, людей распознать!»
Подумал и пошел куда глаза глядят. Идет он полем, бежит мышь:
Ковалек, дорогой куманек! Дай денежку; я тебе сама пригожусь!
Дал ей денежку.
Идет лесом, ползет жук:
Ковалек, дорогой Куманек! Дай денежку; я тебе сам пригожусь!
Он и ему денежку.
Поплыл рекой, встретился сом:
Ковалек, дорогой Куманек! Дай денежку; я тебе сам пригожусь!
Он и тому не отказал, последнюю отдал.
Сам пришел в город; там людей, там дверей! Загляделся, завертелся работник на все стороны, куда идти — не знает. А перед ним стоят царские палаты, сребром-золотом убраты, у окна Несмеяна-царевна сидит и прямо на него глядит. Куда деваться? Затуманилось у него в глазах, нашел на него сон, и упал он прямо в грязь.
Откуда ни взялся сом с большим усом, за ним жучок-старичок, мышка-стрижка; все прибежали. Ухаживают, ублаживают: мышка платьице снимает, жук сапожки очищает, сом мух отгоняет.
Глядела, глядела на их услуги Несмеяна-царевна и засмеялась.
Кто, кто развеселил мою дочь? — спрашивает царь.
Тот говорит: «Я»; другой: «Я».
Нет! — сказала Несмеяна-царевна. — Вон этот человек! — И указала на работника.
Тотчас его во дворец, и стал работник перед царским лицом молодец-молодцом! Царь свое царское слово сдержал; что обещал, то и даровал.
Я говорю: не во сне ли это работнику снилось? Заверяют, что нет, истинная правда была, — так надо верить. | |
Сказка № 56 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Был-жил король вдовый; у него было двенадцать дочерей, одна другой лучше. Каждую ночь уходили эти царевны, а куда — неведомо; только что ни сутки — изнашивали по новой паре башмаков. Не наготовится король на них обуви, и захотелось ему узнать, куда это они по ночам уходят и что там делают?
Вот он сделал пир, созвал со всех земель королей и королевичей, дворян и купцов, и простых людей и спрашивает: не сумеет ли кто разгадать ему эту загадку? Кто разгадает — за того отдаст любимую дочь замуж да полцарства в приданое.
Никто не берется узнать, где бывают по ночам королевны; вызывался один бедный дворянин.
Ваше королевское величество! Я узнаю.
Ладно, узнай!
После бедный дворянин одумался и говорит сам себе:
Что я наделал? Взялся узнать, а сам ничего не ведаю! Если теперь не узнаю, ведь король меня под караул отдаст.
Вышел из дворца за город, идет — раскручинился-пригорюнился; попадается ему навстречу старушка и спрашивает:
О чем, добрый млодец, призадумался?
Он в ответ:
Как мне, бабушка, не призадуматься? Взялся я у короля проведать, куда его дочери по ночам уходят.
Да, это дело трудное! Только узнать можно. Вот тебе шапка-невидимка, с нею чего не высмотришь! Да помни: как будешь спать ложиться, королевны подадут тебе сонных капель испить; а ты повернись к стене и вылей в постель, а пить не моги!
Бедный дворянин поблагодарил старуху и воротился во дворец.
Время к ночи подходит; отвели ему комнату рядом с тою, в которой королевны почивали. Прилег он на постель, а сам сторожить собирается. Тут приносит одна королевна сонных капель в вине и просит выпить за ее здоровье. Не мог отказаться, взял чарку, оборотился к стене и вылил в постель.
В самую полночь пришли королевны посмотреть: спит ли он? Бедный дворянин притворился, будто крепко, беспробудно спит, а сам за всяким шорохом следит.
Ну, сестрицы! Наша стража заснула; пора нам на гульбище идти.
Пора! Пора!
Вот нарядились в лучшие свои наряды; старшая сестра подошла к своей кровати, отодвинула ее — и вдруг открылся ход в подземное царство к заклятому царю. Стали они спускаться по лестнице; бедный дворянин встал потихоньку с кровати, надел на себя шапку-невидимку и пошел за ними. Наступил нечаянно младшей королевне на платье; она испугалась, сказала сестрам:
Ах, сестрицы, будто кто на мое платье наступил; эта примета беду нам пророчит.
И, полно! Ничего не будет.
Спустились с лестницы в рощу, в той роще золотые цветы растут. Бедный дворянин взял сломил одну веточку — вся роща зашумела.
Ах, сестрицы, — говорит младшая королевна, — что-то недоброе нам сулит! Слышите, как роща шумит?
Не бойся; это у заклятого царя музыка гремит!
Приходят они во дворец, встречает их царь с придворными; заиграла музыка, и начали танцевать; до тех пор танцевали, пока башмаки изорвали.
Велел царь вино наливать да гостям разносить. Бедный дворянин взял с подноса один бокал, вино выпил, а бокал в карман сунул.
Кончилось гулянье; королевны распростились с кавалерами, обещались и на другую ночь прийти; воротились домой, разделись и легли спать.
Поутру призывает король бедного дворянина:
Что — укараулил ты моих дочерей?
Укараулил, ваше величество!
Куда ж они ходят?
В подземное царство к заклятому царю, там всю ночь танцуют.
Король позвал дочерей, начал их допрашивать:
Где вы ночью были?
Королевны запираются:
Нигде не были!
А у заклятого царя не были? Вот бедный дворянин на вас показывает, уличить вас хочет.
Где ж ему, батюшка, уличить нас, когда он всю ночь мертвым сном проспал?
Бедный дворянин вынул из кармана золотой цветок и бокал:
Вот, — говорит, — и улика налицо!
Что тут делать? Сознались королевны отцу; король велел засыпать ход в подземное царство, а бедного дворянина женил на младшей дочери, и стали все они счастливо жить да быть. | |
Сказка № 55 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Один царь очень устарел и глазами обнищал, а слыхал он, что за девять девятин, в десятом царстве, есть сад с молодильными яблоками, а в нём колодец с живою водою: если съесть старику это яблоко, то он помолодеет, а водой этой помазать глаза слепцу — он будет видеть. У царя этого было три сына. Вот он посылает старшего на коне верхом в этот сад за яблоком и водой: царю хочется и молодым быть и видеть. Сын сел на коня и отправился в далёко царство; ехал, ехал, приехал к одному столбу; на этом столбе написано три дороги: первая для коня сытна, а самому голодна, вторая — не быть самому живому, а третья коню голодна, самому сытна.
Вот он подумал-подумал и поехал по сытной для себя дороге; ехал, ехал, увидал в поле хороший-расхороший дом. Он подъехал к нему, поглядел-поглядел, растворил ворота, шапки не ломал, головы не склонял, на двор вскакал. Хозяйка этого двора, баба-вдова не больно стара, молодца к себе звала: «Добро пожалуй, гость дорогой!» В избу его ввела, за стол посадила, всякого яства накрошила и питья медового превдоволь натащила. Вот молодец нагулялся и свалился спать на лавке. Хозяйка ему говорит:
Не честь молодцу, не хвала удальцу ложиться одному! Ляжь с моею дочкою, прекрасною Дунею.
Он тому и рад. Дуня говорит ему:
Ляжь ко мне плотней, будет нам теплей!
Он двинулся к ней и провалился сквозь кровать: там его заставили молоть сырой ржи, а вылезть оттуда не моги! Отец старшего сына ждал, ждал и ожиданье потерял.
Царь второго сына отправил, чтоб яблоко и воды ему доставил. Он держал тот же путь и напал на ту же участь, как и старший его брат. От долгого жданья сыновьёв царь больно-больно загоревался.
Младший сын начал просить у отца позволенья ехать в тот сад; а отец ни за что не хочет его отпустить и говорит ему:
Горе тебе, сынок! Когда старшие братья пропали, а ты молод, как вьюноша, ты скорее их пропадёшь.
Но он уполяет, отцу обещает, что он постарается для отца лучше всякого молодца. Отец думал, думал и благословил его на ту же дорогу. На пути до вдовина дома с ним случилось всё то же, что и с старшими братьями. Подъехал он ко двору вдовину, слез с коня, постучал у ворот и спросился ночевать. Хозяйка обрадовалась ему, как и этим, просит его:
Добро пожалуй, гость наш нежданный!
Посадила его за стол, наставила всякого яства и питья, хоть завались! Вот он понаелся, хотел ложиться на лавке. Хозяйка и говорит:
Не честь молодцу, не хвала удальцу ложиться одному! Ляжь с моей прекрасною Дунею.
А он говорит:
Нет тётушка! Проезжему человеку не годится так, а надо в гловы кулак, а пд бок так. Если бы ты, тётушка, баньку мне истопила и с твоей дочерью в неё пустила.
Вот вдова баню жарко-разжарко натопила и его с прекрасною Дунею туда проводила. Дуня такая же, как мать, злоехидна была, ввела его вперёд и дверь в бане заперла, а сама в сенях покуда стала. Но молодец-удалец оттолкнул дверь и Дуню туда впёр. У него было три прута: один железный, другой свинцовый, а третий чугунный, и начал этими прутьями Дуню хвостать. Она кричит, умоляет его, а он говорит:
Скажи, злая Дунька, куда девала моих братьев?
Она сказала, что у них в подполье мелют сырую рожь. Он пустил её. Пришли в избу, навязали лестницу на лестницу и братьев оттуда вывели. Он их пустил домой; но им стыдно к отцу появиться — оттого, что с Дуней ложились и к черту не годились, и пошли они бродяжничать по полям и по лесам.
А молодец поехал дальше, ехал, ехал, подъехал к одному двору, вошёл в избу: там сидит красна девица, ткёт утирки. Он сказал:
Бог помочь тебе, красная девица!
А она ему:
Спасибо! Что, добрый молодец, от дела лытаешь или дело пытаешь?
Дело пытаю, красна девица! — сказал молодец. — Я еду за девять девятин, в десятое царство, в сад — за молодильными яблоками и за живой водой для своего старого и слепого батюшки.
Она ему сказала:
Ну, мудро тебе, мудро-мудро добраться до этого сада; однако поезжай, на дороге живёт другая моя сестра, заезжай к ней: она лучше меня знает и тебя научит, что делать.
Вот он ехал, ехал до другой сестры, доехал; так же, как и с первой, поздоровался, рассказал ей об себе и куда едет. Она велела ему оставить своего коня у ней, а на её двукрылом коне ехать к её старшей сестре, которая научит, что делать: как побывать в саду и достать яблоко и воды. Вот он ехал, ехал, приехал к третьей сестре. Эта дала ему своего коня об четырёх крыльях и приказала:
Смотри, в этом саду живёт наша тётка, страшная ведьма; коли подъедешь к саду, не жалей моего коня, погоняй хорошенько, чтоб он сразу перелетел через стену; а если зацепит за стену — на стене наведены струны с колокольчиками, струны заструнят, колокольчики зазвенят, она проснётся, и ты от неё тогда не уедешь! У ней есть конь о шести крыльях; ты тому коню у крыльев подрежь жилки, чтоб она нём тебя не догнала.
Он всё так и сделал. Полетел через стену на своём коне, и конь хвостом зацепил не дюже за струну; струны заструнели, колокольчики зазвенели, но тихо: ведьма проснулась, да не разобрала хорошо голоса струн и колокольчиков, опять зевнула и уснула. А молодец-удалец с молодильным яблоком и живой водою ускакал; заезжая к сёстрам, коней у них переменял и на своём опять примчался в свою землю. Поутру рано страшная ведьма заметила, что в саду у ней украдено яблоко и вода; она тут же села на своего шестикрылого коня, доскакала до первой племянницы, спрашивает её:
Не проезжал ли тут кто?
Племянница сказала:
Проехал молодец-удалец, да уж давно!
Она поскакала дальше, спрашивает у другой и у третьей; те то же ей сказали. Она ещё поскакала и чуть-чуть не догнала, но уж молодец-удалец на свою землю пробрался и её не опасался: сюда она скакать не смела, только на него посмотрела, от злости захрипела и так ему запела:
Ну, хорош ты, вор-воришка! Хороша твоя успешка! От меня успел ты ускакать, зато от братьев тебе непременно пропасть!
Так ему наворожила и домой поворотила.
Удалец наш приезжает в свою землю, видит — братья его, бродяги, в поле спят. Он пустил своего коня, не стал их будить, сам лёг около и уснул. Братья проснулись, увидали, что брат их воротился в свою землю, легонько вынули у него сонного из пазухи молодильное яблоко, а его взяли да и бросили в пропасть. Он летел туда три дня, упал в подземельное темное царство, где люди всё делают с огнём. Вот он куда ни пойдёт — все люди такие кручинные и плачут. Он спрашивает об их кручине. Ему сказали, что у царя их одна и есть дочь — прекрасная царевна Полюша, и её-то поведут завтра к змею на съедение; в этом царстве каждый месяц дают семиглавому змею по девице, так уж и ведётся очередь девицам — уж такой у них закон! Ныне наступила очередь до царской дочери. Вот наш молодец узнал хорошенько об этом и пошёл прямо к царю, говорит ему:
Я спасу, царь, твою дочь от змея, только ты сам сделай мне то, о чём буду тебя после просить.
Царь обрадовался, обещал всё для него сделать и выдать за него замуж свою дочь.
Вот пришёл тот день: повели прекрасную царевну Полюшу к морю, в трёхстенную крепость, а с нею пошёл удалец. Он взял с собою железную палку в пять пудов. Остались там двое с царевной ждать змея; ждали, ждали, кой о чём покуда погутарили. Он ей рассказал о своём похождении и что у него есть живая вода. Вот молодец сказал прекрасной царевне Полюше:
Поищи покуда у меня в голове вши, а коли я усну и прилетит змей, то буди меня моей палкою, а так меня не добудишься! — и лёг к ней на колени. Она стала искать у него в голове; он уснул. Прилетел змей, начал виться над царевною. Она стала будить молодца, толкать его руками, а палкой ударить (как он велел) ей жалко; не добудилась и заплакала; слеза её капнула ему на лицо — он проснулся и вскрикнул:
О, как ты меня чем-то гойно обожгла!
А змей стал уже спускаться на них.
Молодец взял свою пятипудовую палку, махнул ею — и вдруг отшиб змею пять голов, в другой махнул наотмашь — и отшиб две последние; собрал все эти головы, положил их под стену, а туловище бросил в море.
Но какой-то баловня-детина видел всё это и легонечко из-за стены подкрался, отсёк молодцу голову и бросил его в море, а прекрасной царевне Полюше велел сказать отцу её, царю, что он её устерёг, а если она так не скажет, то он её задушит. Делать нечего, Полюша поплакала-поплакала, и пошли они к отцу, царю. Царь их встретил. Она ему сказала, что этот детина её уберёг. Царь невесть как рад, тут же начал сбирать свадьбу. Гости наехались из иных земель: цари, короли да принцы, все пьют, гуляют и веселятся; одна царевна кручинна, зайдёт где под сараем в уголок и заливается там горючими слезами о своём молодце-удальце.
Вот и вздумала она просить своего батюшку, чтоб он послал ловить в море рыбу, и сама она пошла с рыболовами к морю; затянули невод, вытащили рыбы и бознать сколько! Она поглядела и сказала:
Нет, это не моя рыба!
Затянули в другой, вытащили голову и туловище молодца-удальца. Полюша скорей подбежала к нему, нашла у него в пазухе пузырёк с живой водой, приставила к туловищу голову, примочила водой из пузырька — он и оживел. Она ему рассказал, как её хочет взять постылый для неё детина. Удалец утешил её и велел идти домой, а он сам придёт и знает что делать.
Вот пришёл удалец в царску палату, там все гости пьяные — играют да пляшут. Он сказался, что умеет играть песни на разные голоса. Ему все рады, заставили играть. Он заиграл им прежде весёлую какую-то, прибасную — гости так и растаяли, что больно гойно играет, дружка дружке расхвалили его; а там он заиграл кручинную такую, что все гости заплакали. Вот удалец спросил царя, кто уберёг его дочь? Царь сказал, что этот детина.
Ну-ка, царь, пойдём к той крепости и со всеми гостями твоими; коли он достанет там змеиные головы, так я поверю, что он спас царевну Полюшу.
Пришли все к крепости. Детина тянул, тянул и ни одной головы не вытянул, больно ему не под мочь. А молодец лишь взялся — и вытянул. Тут и царевна рассказала всю правду, кто её устерёг. Все признали, что удалец устерёг царёву дочь, а детину привязали коню за хвост и размыкали п полю.
Царю хочется, чтоб молодец-удалец женился на его дочери; но удалец говорит:
Нет, царь, мне ничего не надо, а только вынеси меня на наш белый свет: я ещё не докончил свой ответ батюшке, он меня теперь с живою водой ждёт — ведь он слепым живёт.
Царь не может пригадать, как его на белый свет поднять; а дочь не хочет расстаться — захотела с ним подняться, говорит своему отцу, что у них есть птица-колпалица.
Вот Полюша велела для птицы-колпалицы целого быка убить и с собой запасить. Потом простились с подземельным царём, сели птице на хребет и понеслись на божий белый свет. Где больше птицу кормят, там она резче в вершки с ними поднималась; вот всего быка птице и стравили. Делать нечего, боятся, чтоб она не опустила их опять вниз. Полюша взяла отрезала у себя кусок ляхи и птице отдала; а та их как раз на этот свет подняла и сказала:
Ну, всю дорогу вы меня хорошо кормили, но слаще последнего кусочка я отродясь не едала!
Полюша ей свою ляху развернула, птица ахнула и рыгнула: кусок ещё цел. Молодец опять приставил его к ляхе, живой водицей примочил — и царевне ляху исцелил.
Тут пошли они домой. Отец, нашенский царь, их встретил, обрадовался невесть как! Удалец видит, что отец его от того яблока помолодел, но всё ещё слеп. Он тотчас помазал ему глаза живой водой. Царь стал видеть; тут он расцеловал своего сына-удальца и его невесту из тёмного царства. Удалец рассказал, как братья унесли у него яблоко и бросили его в подземелье. Братья так испугались — ино в реку покидались! А удалец на той царевне Полюше женился и раздиковинную пирушку сделал; я там обедал, мёд пил, а уж какая у них капуста — ино теперь в роте пусто! | |
|
