Сказка № 5249 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Жили-были поп да дьякон. Приход бедный был, не во что ни обуться, ни одеться, и в изголовье положить нечего. Вот и придумали они, как на сапожишки разжиться. Дьякон говорит:
Давай-ка, поп, я буду воровать, а ты будешь ворожить.
Поп спрашивает:
Чего будешь воровать?
Лошадей! Буду их прятать. Ты будешь деньги брать — про лошадей рассказывать.
Вот дьякон пошел ночью, тройку увел и в овраг свел.
Ну, поп, я тройку увел и в овраг свел. Пришлю к тебе мужиков, ты будешь гадать, по черной книге читать, по сотне рублей денег брать. Чур, деньги пополам!
Вот дьякон увидал мужиков, у которых лошадей украл, и сказал им:
Идите к попу: он вам про лошадей погадает.
Мужики обрадовались, скорехонько к попу собрались.
Ох ты, батюшка, отец духовный, ты видишь свет: не знаешь ли, где наших лошадей след?
Ничего, друзья, не знаю, разве в черну книгу погадаю — все узнаю. Придите наутро.
Пришли они наутро, сказал поп:
Ну, мужички, ваши лошади в лесу: дорогу только я вам не скажу, дайте сотенку рублей!
Сотенку дадим, только путь-дорогу расскажи, до коней доведи.
Мужики сотенку вынимали, алчному попу в руки давали. Сотенку поп взял, про лашадей им рассказал:
Идите в поле, лошади в рву стоят, аржану соломушку едят.
Мужики в поле пошли и лошадушек нашли.
Назавтра праздник — воскресенье, к обеденке — дон-дон! Вот пришли добрые люди к обеденке, стали молиться. Обеденка отошла, дьякон лист бумаги берет, нову проповедь читает:
А послушайте, миряне, что я вам буду читать! У нас приход-от бе-е-дный, корми-и-ться нам не-че-м; дьякон собирал-ся лошадей во-ро-вать, а попу-то велел во-ро-жить. Слышите ли, миряне? Свел дьякон трой-ку ло-ша-де-ей, отвел в о-враг, по-пу-то ска-за-ал; он в черной книге у-зна-ал, а с мужиков сотню рублей взял и про лошадей рассказал...
А поп-то и говорит:
Сказал ду-р-а-ак, ду-р-а-ак дьякон, не во все лю-ди бя-кай, знай ты да я! И обедня, братие, вся-я! | |
Сказка № 5248 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил-был поп. Уж такой он был скупец и привереда — ни один работник не мог у него ужиться. Накормить забудут, отдохнуть не дадут, а работы — край непочатый.
Разве что не каждый день нового батрака поп искал, но чтоб какой-то неделю выдержал, не было такого смельчака. Не было — не было, ан нашелся. Ему говорят: \"Не ходи к попу, с голоду опухнешь\". А тот хохочет: \"Не умели вы, видно, батюшке услужить\".
Нанял поп нового батрака, привел на усадьбу, а тут уж дело к обеду.
Ну что ж, свет, садись — обедать будем.
Налила попадья по тарелке наваристых щей с мясом.
Только бы хорошенько заправиться, да заплакала во дворе поповская дочка.
Поп кивает работнику:
Глянь-ка, свет, что там стряслось! Успокой чадо.
Пошел работник во двор, успокоил неразумное дитя, а воротился — поп с попадьей уж отобедали.
Что ж, свет,— развел руками поп,— два раза стол не накрывают!
Так несолоно хлебавши и пришлось работнику идти на гумно — рожь молотить.
Пришел — уж стемнело на дворе.
Садись за стол,— говорит попадья,— ужинать будем.
Помыл работник руки, за ложку взялся. Поставила попадья на стол горшок каши, не успела по тарелкам разложить — расплакалась-раскричалась, как на грех, опять поповская дочка.
Неси ее, свет, на двор! — говорит поп.— Пусть маленько проорется!
Вынес работник крикунью на крыльцо, уговорил-успокоил, а воротился — на столе уже ни горшка, ни каши.
Что ж, свет,— усмехается поп,— в нашем доме два раза не ужинают. Бог не велит.
\"Ладно,— думает работник,— ужо я тебя, жадину, проучу\".
Утром встал чуть свет, будит попа:
Ну что; батюшка, ладно ли я у тебя работаю?
Ладно-ладно, свет.
А ежели ладно, давай уговор заключим: я не сдюжу работу — ты меня гони со двора в шею. Без всякого расчета. А коли ты вдруг для меня работы не найдешь — расчет вперед!
Батюшка думает: \"Вот повезло, так повезло. Батрак-то, видно, глуповат. Уж я его завалю работой, а не сдюжит — в три шеи со двора\".
И в тот же день опять отправил батрака на гумно.
Время обедать, пришли, сели за стол. Попадья ковригу хлеба положила, за ухват взялась — щи из печи достать. А батрак отхватил от ковриги краюшку по себе, сидит, ждет.
Тут опять заревело-заплакало во дворе поповское чадо.
Поди, свет,— говорит поп.— Успокой дитя. Батрак сунул за пазуху краюху, пошел. Пока был на дворе, весь хлеб съел. Вернулся. Говорит попу:
Щец-то, батюшка, я не похлебал!
Ну, свет! У нас щей два раза не варят...
Смолчал батрак, ушел на гумно. Намолотился вдосталь, пришел ужинать.
Попадья положила на стол остаток ковриги, пошла к печи за щами. Батрак сунул хлеб за пазуху, ждет, когда пошлют его нянчить поповскую дочку.
А вот и плач как по заказу. Взял батрак девчонку на руки, ушел с ней на крыльцо. Укачал, убаюкал ее на свежем воздухе и ковригу умял.
Пришел в дом, положил девчонку в зыбку, а сам на печку да и захрапел для вида.
А попадья — в заботе: как быть-то с таким едоком? Если он по ковриге хлеба будет есть, им никаких запасов не хватит.
Бежать нам с тобой надо,— говорит ей поп.— Мы ведь как с ним уговорились. Коли он с работой не управится — моя взяла, могу гнать его в шею со двора. А если я уговор нарушу — расчет вперед за три года. Где ж такую прорву денег возьму? Бежать надо...
На другой день, пока батрак рожь молотил, попадья насушила два мешка сухарей, поставила в угол.
Приходит батрак обедать — так и шибануло в нос сухарями. Увидел два мешка — смекнул, в чем дело.
Сели за стол. И ребенок поповский молчит, заигрался, а батрак учен — отвалит от ковриги краюшку, ест, пока попадья щи не поставила.
Поели, поп и говорит:
Ты, свет, потаскай скирды с поля, а я отдохну да тоже к тебе на помощь приду.
Ладно,— говорит батрак. А сам, только они из избы, высыпал из одного мешка сухари в подпол, а сам в тот мешок залез.
Слышит, ночью будит попадья попа:
Вставай! Далеко ли уйдем-то? Проснется—хватится, искать станет.
Взвалил батюшка мешок с батраком на плечи, попадья другой и бежать из дому.
Выбежали за деревню, полем бегут, а батрак-то из мешка голос подает:
Куда вы? Постойте! И я с вами!
Хотел поп остановиться: разве ж убежать от молодого да еще с мешком на плечах? А попадья ему:
Еще чего? Отстанет!
Бегут дальше.
А батрак опять из мешка:
Погодите чуток, догоню!
Остановимся, жена,— говорит поп.— Все одно — догонит.
А попадья свое твердит:
Не догонит, умается!
Наконец, выбились из сил, свалились с ног на берегу речки. Сбросил поп мешок с плеч, а батрак:
Ой, батюшка! Зашиб ты меня!
Ахнул поп:
Так ты здесь?!
А где ж мне быть? Это вы хотели от меня сбежать. А я от вас ни на шаг.
Делать нечего, разложили на берегу костерок, стали чай пить с сухарями.
Отошел батрак в ближайший лесок за хворостом, а попадья давай попа точить:
Положим батрака-то с краю, ближе к речке, а ночью и скинем в воду.
А батрак смекнул, в чем дело: очень уж старательно попадья его на самый обрыв устраивала, своего полушалка не пожалела траву накрыть.
Легли спать. Батрак ночью-то и перенес попадью на свое место, а сам на ее место, к попу под бочок лег.
Проснулся поп, будит батрака, думает, что жену:
Вставай! Пора. А то светать начнет. Размахнулись да и бросили попадью в воду. Хлопнул тут батрак рука об руку и говорит:
Камень в воду, чертям подарок!
Это ты, что ль? — ахнул поп.
А то кто же, батюшка!
Схватился поп за голову, да поздно. Не зря говорят: не ищи дурней себя. | |
Сказка № 5247 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Был у нас в Шуньге жадный поп. В праздник пошел с крестом по избам. Войдет, побрызжет святой водой по углам — и давай ему то-сё.
Вот вошел, сам на стол поглядывает:
Бла-а-гослови бог! (А хорош ли пирог?)
Благословляет, сует крест — кому в глаз, кому в лоб. А сам ногою топ-топ. К столу, значит, ближе.
Православные, живите дру-ужно! (А к киселю молока нужно.)
Во имя отца и сына, и святого духа! (А в рыбнике запеклась муха.)
Бойтеся греха и ада-а! (Покормить попа надо.)
Да и насядет. Только скулы потрескивают. Рыбник — так с костями, кисель — с блюда слизом. Наестся так — едва дышит.
Мир дому сему, отныне и до века-а! (Накормили человека.)
Да в новую избу. | |
Сказка № 5246 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Приходит мужичок в одно селенье и видит — толпа, и спрашивает:
Что это у вас за толпа?
А нет, — говорят, — у нас в приходе попа! Был отец Пахом, да унесло прахом.
Так я, — говорит, братцы, Пахом!
Коли ты Пахом, так будь же у нас попом!
Приняли в священники. Служил пятнадцать лет у них. Он был неграмотный; за молебны, за обедни брал дорого. Из мирян один подал прошение преосвященному за то, что дорого берет: за молебны двадцать пять рублей. Архиерей в объезд приезжает в приход, заставляет его обедню служить. Начинает:
Благословен бог наш...
Доходит дело до евангелия, он нараспев и станет:
Шел мимо этого места, и увидел я народу толпа, и спросил: «Что же, братцы, у вас за толпа?» — «А вот у нас — толпа, нет у нас в приходе попа. Был отец Пахом, да унесло прахом». — «Так я, братцы, Пахом». — «Если ты Пахом, так будь же у нас попом!» Служил у них пятнадцать лет, ну и накопил денег три тысячи рублей. Первая тысяча архиерею, вторая тысяча мне, а третья тысяча певчим.
А певчие:
Слава тебе, господи, слава тебе!
Евангелие кончено. Преосвященный и говорит:
Я, миряне, не нахожу в священнике дурного ничего, может он служить до смерти, покуда в силе! | |
|
