Сказка № 1753 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Давным-давно жили два брата - Ак-сагыш и Кара-сагыш. Не было у них ничего, кроме двух коней: белого у Аг-сагыша и чёрного у Кара-сагыша.
Ездили братья на своих конях по аалам и кормились тем, что давали им добрые люди.
Однажды застал их в степи большой туман. Долго блуждали братья, сильно проголодались.
- Давай съедим твоего коня, - сказал брату Кара-сагыш,- а на моём вместе будем ездить.
- Хорошо,- согласился Ак-сагыш.
Голодные братья быстро расседлали белого коня, зарезали его и наелись досыта. Потом они стреножили коня Кара-сагыша и пустили пастись. Сами легли спать, положив под голову сёдла.
Дождался Кара-сагыш, когда Ак-сагыш уснул, и ускакал от него на своём коне.
Проснулся утром Ак-сагыш - нет брата. «Наверно, Кара-сагыш ушёл искать коня»,- подумал он и стал ждать. Ждал, ждал - не дождался и сам отправился искать, но ни коня, ни брата не нашёл.
Запечалился Ак-сагыш, да делать нечего - пошёл один куда глаза глядят.
Шёл, шёл и поднялся к верховьям реки Кара-Суг.
Смотрит, стоит чум из конских голов и коры. Заглянул Ак-сагыш в чум - никого нет. Залез он под топчан и стал ожидать - кто же придёт?
Вечером в чум ввалились медведь, волк, лисица и кабан.
- Хороший день выдался сегодня у меня,- заревел медведь. - Вдоволь я полакомился кедровыми орехами. А чем вы поживились, друзья?
- А я накопал своей серебряной палкой столько сараны, что и съесть не смог,- похвалился кабан.
- Ты смотри береги свою палку, а то, не ровен час, украдёт кто-нибудь,- предупредил кабана медведь.
- Не украдут, я спрятал её в надёжное место - под бревно около чума,- ответил кабан.
Потом лисица похвасталась:
- У меня тоже удачный был день. Много наловила я сусликов.
- Я тоже не отстал от вас, - сыто пробурчал волк. - У Караты-хана попировал. Там люди и скот гибнут от жажды. Вода куда-то исчезла.
- А как же найти воду?- спрашивает лисица.
- Я знаю,- ответил кабан. - Чёрный валун величиной с корову завалил родник Караты-хана. Только моей серебряной палкой можно столкнуть его под гору.
- Не болтай лишнего, хоть и дверь закрыта,- остановил его медведь.
Поговорили звери и заснули. Выбрался потихоньку Ак-сагыш из чума, нашёл серебряную палку и отправился в аал Караты-хана.
Зашёл Ак-сагыш прямо в ханскую юрту. Дали служанки Ак-сагышу сыворотки и стали гнать его из юрты.
- Не гоните меня, я хочу помочь вашей беде,- говорит Ак-сагыш.
Услышал хан и сказал:
- Ну что ж, попробуй, простой смертный. Пустишь воду, спасёшь скот - награжу тебя. Отдам за тебя свою дочь, выделю скот из своего скота, добро из своего добра. А не сможешь - прощайся с жизнью.
- Ладно,- согласился Ак-сагыш и пошёл к роднику.
Положил он под огромный валун серебряную палку и легонько скатил его под гору.
Звонко зажурчала вода родника и разлилась широко вокруг.
Скот жадно двинулся к воде, топча и толкая друг друга.
Сдержал своё слово Караты-хан: выдал за него свою дочь, выделил скот из своего скота, добро из своего добра.
Однажды после долгих скитаний пришёл в аал Ак-сагыша голодный и усталый Кара-сагыш. Очень удивился и испугался он, когда увидел своего брата. А тот обрадовался, стал его угощать.
- Как это ты сделался таким богатым?- завистливо спросил Кара-сагыш.
Рассказал ему всё Ак-сагыш. Разгорелись от жадности глаза у Кара-сагыша: «Чем я хуже Ак-сагыша? Тоже хочу быть богатым». И побежал он искать чум зверей. Разыскал его и спрятался под топчан.
Вечером в чум ввалились медведь, волк, лисица и кабан.
- Расскажите, друзья, кто чем поживился сегодня? - спрашивает медведь.
Кабан говорит:
- Мою серебряную палку кто-то украл. Попадись он мне - разорвал бы его. За весь день с трудом выкопал одну сарану. Пусто в брюхе у меня.
Потом лисица пожаловалась:
- Я тоже сегодня голодная. За весь день только одного маленького мышонка и съела.
- Я тоже ничего не нашёл сегодня, кроме одной обглоданной кости,- зло прорычал волк.- У Караты-хана теперь много воды и весь скот здоров. Кто-то подслушал нас и помог воду пустить. Попадись он мне - загрыз бы его.
Слушает всех медведь, сам помалкивает. Стали звери его расспрашивать.
- У меня сегодня тоже был плохой день,- нехотя начал медведь.- Попался мне всего один кедр с шишкой на макушке. Только я до вершины добрался, как налетел сильный ветер и сшиб меня с кедра. И шишку не достал, и бока помял. Всё болит! - заревел медведь и грохнулся на топчан, да так, что доски затрещали.
Испугался Кара-сагыш и выскочил из-под топчана. Голодные звери схватили его и хотели сгрызть. В это время раздался выстрел. Это был Ак-сагыш, прибежавший искать пропавшего брата.
Все звери в страхе разбежались.
Кара-сагыш сидел на земле с разинутым ртом, чуть живой от смертельного ужаса.
- Никогда не завидуй и не жадничай, - сказал ему Ак-сагыш. | |
Сказка № 1752 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Давным-давно, когда озеро Сут-Холь было ещё маленькой лужей, а гора Сюмбёр-Ула- маленькой сопкой, жил-был старик Боралдай. Не было у него ни скота, ни юрты. Бродил он от аала к аалу. Где голоден был - там и дня не задерживался, а где сыт бывал - там девять ночей ночевал.
Однажды сбился старик с пути и долго блуждал в поисках аала.
Идёт Боралдай, усталый и голодный, еле ноги волочит. Вдруг видит - бежит с гор шумливая речка, а на берегу её много овечьих следов. «Большой аал близко»,- обрадовался старик. Вскоре он заметил чёрную, словно кочка, юрту. Зашёл в неё Боралдай и увидел у огня старуху.
Налила старуха ему чаю без молока (Чай без молока - это для тувинцев считалось признаком крайней бедности) и спросила:
- Откуда идёшь, куда путь держишь?
- Иду оттуда, где был. Иду туда, где ещё не был. Скажи, старая, кто здесь стоял стойбищем?
- Здесь было стойбище Караты-хана. За глоток молока и за горсть просяной шелухи - хевёка служила я хану. Однажды невесть откуда налетел злой дух - одноглазый , Шулбус и стал пожирать скот. Хан испугался и откочевал, а меня, старую, бросил.
- Не боишься, что Шулбус тебя съест?
- Я его обману. Как заявится он в мою юрту, один глаз закрою. Увидит Шулбус, что я тоже одноглазая, и уйдёт прочь,- сказала старуха.
Попросил Боралдай:
- Расскажи мне, как найти дорогу к ханскому аалу.
- Сначала иди в гору. На перевале будет развилка. Так ты иди по правой дороге. А по левой дороге смотри не ходи,- сказала старуха.
Взобрался Боралдай на гору и видит: вправо идёт узкая тропка, а влево - широкая дорога.
«Ошиблась старуха»,-подумал Боралдай и пошёл по широкой дороге.
Долго ли, коротко ли шёл Боралдай, наконец встретились ему большие отары чёрных овец. Стал он искать пастуха и вдруг увидел Шулбуса. Остолбенел от страха Боралдай, а Шулбус свирепо посмотрел на него одним глазом и приказал:
- Гони-ка, старик, моих овец к большому камню у подножия горы.
Согнал старик овец к большому камню, величиной с целую корову, и ждёт, что дальше будет?
Откатил Шулбус камень и столкнул Боралдая в яму. Летит старик вниз, а за ним следом овца за овцой падают. Упал Боралдай на дно ямы, смотрит: с одной стороны - большой очаг, а с другой - хёне: привязь для ягнят и козлят.
Последним в яму спустился Шулбус и велел Боралдаю привязать овец к хёне. Потом Шулбус подал старику большую жаровню.
Обрадовался старик, думает - прикажет Шулбус барана зажарить. А Шулбус говорит:
- Накали жаровню. Когда она станет красной, как кровь, скажи мне. Я изжарю тебя и съем.
Сказал и лёг к очагу.
Старик стал жаровню греть, а сам горюет. «Не видать тебе, Боралдай, больше света белого, не ходить тебе по горам и степям».
- Ну, как, раскалил докрасна?-закричал Шулбус.
- Нет, ещё рановато,- отвечает старик. Через некоторое время опять Шулбус кричит, да громче прежнего:
- Готова жаровня, старик?
- Нет, рановато,- твердит своё Боралдай, трясясь от страха.
Поднялся Шулбус и увидел, что жаровня, как кровь, красная. Хотел Шулбус схватить старика, но тот метнул в него жаровней и выжег ему единственный глаз. Закричал Шулбус диким голосом и стал старика ловить, но никак поймать не может.
Догадался тогда Шулбус, что Боралдай среди овец спрятался, и стал он их из ямы одну за другой выкидывать. Всё меньше остаётся овец. Не знает Боралдай, как ему спастись. Видит - последний баран остался. Бросился старик к нему под ноги и крепко уцепился за шерсть. Шулбус и выбросил его вместе с бараном наверх.
Так очутился Боралдай на свободе. Собрал он всех овец и погнал к хозяйке бедной юрты.
Остался Боралдай у старухи, и стали они жить без нужды и горя. А слепой Шулбус до сих пор бродит по свету, ищет Боралдая, да найти не может. | |
Сказка № 1751 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Давным-давно на свете жил старик Бурел-дёй. Однажды он заколол своего единственного вола, но отдал жене только брюшину, а остальное съел сам. Жадность одолела старика, и он выгнал старуху из юрты. Поплакала старуха да и отправилась по белу свету. Встретила дорогой чёрного ворона.
- Почему плачешь, старая? - спросил ворон.
- Как же не плакать? Старик заколол единственного нашего вола, мне дал только брюшину и выгнал из юрты.
- Отдай мне брюшину,- говорит ворон.- Всё равно ты ею не будешь сыта. А я тебе дам совет.
Согласилась старуха. Сказал тогда ворон:
- Перейди этот перевал, увидишь конскую голову, которая пасёт коз. Спрячься, а когда голова загонит коз и залезет спать в ступку, возьми бронзовый пестик, разбей ступку, а коз забери себе. Перешла старуха перевал, увидела конскую голову, пасущую коз. Сделала так, как велел ворон. И стала она жить в берестяном чуме, пасти коз, а сама всё думает о старике:
- Надо бы проведать его.
Взяла она два куска сушёного творога и пошла к старику Бурелдею. Подходит к юрте-кругом тихо, никого нет. Заглянула в щель и увидела старика - очень худого, кости кожей обтянуты, ослабшего от голода. Бросила старуха кусок творога в дымовое отверстие, старик стал оживать от одного запаха и заплакал:
- О, моё голубое небо, о, богатая моя тайга, вы не оставили меня в беде.
Зашла тогда старуха в юрту. Старик заплакал от радости, что вернулась жена. Из шкуры вола жена сшила старику одежду, он стал пастухом, а она доила коз. Так и жили.
Однажды, когда жена доила коз, старик, сидя на камне, чихнул так сильно, что порвалась рубаха, а козы разбежались. В руках старухи остался только козий хвостик. Старик ушёл на поиски коз да так и не вернулся. Старуха опять осталась одна.
Слышит однажды старуха голос из юрты:
- Мама, чай закипел, иди скорее.
Зашла в юрту и глазам своим не поверила: бегает маленький голый мальчик.
- Ты откуда взялся, сынок?
- Я - Козий хвостик. Я буду твоим сыном. Стали они жить вдвоём. Скоро в юрте кончилась еда. Что делать?
Козий хвостик говорит:
- Не горюй, мама, я скоро вернусь.
И пошёл он к Караты-хану. Спрятался в шерсть барана и кричит:
- Во мне сидит злой дух!
Испугался хан, велел заколоть барана и бросить подальше. Забрал Козий хвостик барана и принёс матери. Старуха обрадовалась: много мяса дал хан. А мальчик говорит:
- Где же видано, чтобы хан давал бедняку мясо?
- Так, значит, ты украл у него?
- Нет, слуги хана притащили и бросили мясо. - Ой, сынок, попадёт нам от хана.
- Не горюй, у хана много мяса, вот он и бросает его,- успокоил мальчик мать.
Однажды к ним пришли два брата.
- Помоги нам наказать Караты-хана. Согласился мальчик. Пришли они в ханский аал, залез он в ухо большого вола и кричит:
- Я вол со злым духом, уберите меня! Услышал хан, приказал прогнать вола. Братья поймали вола и закололи его, а мальчику дали только лёгкие и печень. Рассердился мальчик и решил их наказать за жадность.
Пришёл он в юрту Караты-хана, забрался в его одежду и стал кричать:
- В этой одежде сидит злой дух! Удивляется Караты-хан: что это приключилось с его добром - говорит человеческим голосом. Делать нечего, выбросил одежду.
Оделся Козий хвостик в чёрный шёлковый халат, в чёрные идыки, в чёрную соболью шапку и стал караулить двух братьев. Увидев их, принялся кричать:
- Это не я, это не я, это братья украли вашего вола, Караты-хан.
Испугались братья, что Караты-хан поймает их и накажет, бросили навьюченных мясом вола коней и убежали.
- Вот к чему приводит жадность: у жадных нет друзей, - сказал мальчик.
Вернулся Козий хвостик в юрту к матери, и стали они жить-поживать и горя не знать. | |
Сказка № 1750 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Это было давным-давно, в незапамятные времена. На берегу реки Густуг-Хем жил богач по имени Бура-Баштыг. У него была белая богатая юрта, тысячи голов скота и много работников. Среди них были старый охотник, его сын Кодур-оол и девушка Биче-кыс, возлюбленная Кодур-оола. Однажды старый охотник, не выдержав побоев Бура-Баштыга, решил уйти с сыном в лес. Перед уходом Кодур-оол пошел проститься с любимой.
- Я ухожу с отцом в лес. Проклятому Бура-Баш-тыгу мы не хотим покориться,- сказал Кодур-оол.
- Ты меня покидаешь?- спросила Биче-кыс и заплакала. Кодур-оол крепко прижал ее к себе и поцеловал.
- Я никогда не покину тебя, моя Биче. Пойду в лес, убью много зверя. Освобожу и тебя от Бура-Баштыга.
Биче-кыс стряхнула кончиком рукава слезы и улыбнулась.
- Ладно, милый! Желаю тебе большой удачи. Кодур-оол пошел догонять отца. В дорогу он взял свой бызанчы, на котором любил играть, когда пел песни. Кодур-оол шел, часто оглядываясь на черную юрту, где осталась любимая. Он хотел, чтобы она еще долго слышала его голос, и громко пел:
Если у подножья Кускуннуга я вырою колодец,
То найду в нем чистую воду,
Если девушку в белой юрте я посватаю,
То найду в ней добрую жену.
Он шел, думая о Биче-кыс. Вдруг перед ним старшая дочь Бура-Баштыга - Чилбакай. Она сидит верхом на красивом белом коне с серебряной сбруей. На ней шелковый халат и шапка из богатого меха, в ушах блестят золотые серьги. Ее глаза колют, как шипы караганника.
- Ты самый красивый среди людей моего отца. И ты оставляешь наш аал и меня! Если я захочу, кто будет ласкать меня?
Кодур-оол некоторое время стоял молча. Что скажешь хищной рыси, когда она готовится растерзать свою жертву?
Наконец он сказал Чилбакай спокойно, гордо:
- Ты богата и нарядна. Но у тебя нет сердца. Я тебя ненавижу, не хочу видеть никогда.
Чилбакай изо всей силы хлестнула коня и помчалась по степи. А Кодур-оол отправился дальше по следу отца. Он пересек широкую ровную степь и пришел к опушке леса. Здесь текла бурная горная река, за рекой раскинулись бескрайние леса, а за ними - цепи гор, вершины которых упирались в небо. К тому времени солнце уже почти подошло к одной из высоких скал и должно было скоро упасть на нее.
Кодур-оол пошел вверх по крутому берегу реки. Наконец он увидел отца у большого утеса, подступившего к берегу.
- Где ты так долго пропадал? Из-за тебя я пропустил вечерний выход зверя,- сказал отец.
- Нигде не пропадал, но я шел не той тропой и потратил время на обход,- ответил Кодур-оол и смутился под взглядом строгих отцовских глаз. Он ни слова не сказал о Биче-кыс.
Охотники развели большой костер и легли спать под утесом.
Глядя на искры, улетавшие в черное небо, Кодур-оол размышлял: «И деревья вокруг нас, и звезды на небе, и мы с отцом - все хотят жить. Трудно жить, а все-таки жить хорошо! Только нужно быть таким, как отец. Он молчалив, а добычи у него больше, чем у других охотников. Вот набьем много зверя, и Биче-кыс станет хозяйкой нашей новой юрты». С этими мыслями он заснул.
Когда он проснулся, костер уже давно погас. Отца не было. Кодур-оол встал, быстро прочистил и зарядил ружье.
Тут он вспомнил о своем неразлучном друге бы-занчы.
- Пожелай мне удачи в охоте,- сказал он, крепко сжимая в руках бызанчы, и запел:
Как голосом кукушки Полны леса, Так словами любимой Полны сердце мое и кровь.
Потом он поставил бызанчы перед большим камнем в укрытом месте и, взяв ружье, пошел на охоту. Он шел, осторожно ступая, чтобы не хрустнула под ногами ни одна ветка.
Так проходил он до вечера и возвратился к утесу, не убив ни одного зверя.
Вскоре вернулся отец. Он нес на одном плече ружье, на другом - дикого козла. Но Кодур-оол, занятый мыслями о Биче-кыс, не заметил прихода отца.
- О чем ты горюешь, сынок?- спросил отец. Кодур-оол вздрогнул, но скрыл свое смущение.
- Как не горевать? Видишь, с какой добычей ты вернулся, а я пришел с пустыми руками.
- Не печалься,- сказал отец,- козел - наш. Возьми бызанчы, сыграй и спой. Я люблю, когда ты поешь.
Кодур-оол пел и играл, пока не уснул с бызанчы в руках. Когда он проснулся, отца опять не было. Кодур-оол взял ружье и твердо решил вернуться с добычей. В это время грянула гроза.
«Что это? Все пошло мне наперекор. Осенью - гроза!» Он поставил ружье к скале, взял бызанчы и стал играть и петь. Голос у него был сильный, как буря, и в то же время нежный и высокий, как призывный зов марала. Лил дождь, гремел гром. Кодур-оол не слышал воя бури.
Вдруг раздался страшный треск. Это молния разбила в щепки большой старый кедр, прижавшийся ветвями к скале. Кодур-оол очнулся. Вот раздался еще более сильный треск, и из скалы, у которой сидел Кодур-оол, вышла нарядная девушка, в халате из красного шелка, подпоясанном зеленым поясом, в рысьей шапке с парчовым верхом, в расшитых идыках. Ее узкие черные глаза сверкали, концы длинных кос доставали до земли. Она спокойно села у погасшего костра, словно не замечая бури.
Кодур-оол не знал, что ему делать. Он вспоминал то своего отца, то свою Биче-кыс и сурово молчал. Наконец он спросил:
- Кто ты? Откуда пришла?
- Я царевна этих гор и лесов,- ответила девушка.- Звуки твоего бызанчы привели меня сюда. Они проникли в мое сердце. За это я полюбила тебя.
Когда Кодур-оол услышал эти слова, то сердцу стало тепло. Но что-то отталкивало его от незнакомки. И Кодур-оол сурово спросил:
- Что тебе нужно от меня?
- Пойдем со мной. У меня тысячи голов скота. Юрта моя из чистого золота и серебра. Если ты станешь моим другом - будешь хозяином этого богатства. Согласен ли ты?
- Нет, не буду я твоим другом,- сказал Кодур-оол и отправился на охоту.
Но в это время с новой силой разразилась гроза, загремел гром, полил дождь. Какая-то неведомая сила подняла Кодур-оола и понесла по воздуху. Упав на землю, он увидел возле себя богатую юрту.
Кодур-оол вошел. Пол юрты был покрыт узорчатыми коврами, вдоль стен стояли сундуки, украшенные серебряной чеканкой, наполненные доверху дорогими мехами и драгоценностями. На очаге большая чаша была полна молока с желтой пенкой. Справа стоял шкаф для посуды с узором из драконов и львов, а слева - кровать, покрытая шелковым одеялом. В юрте никого не было. Через некоторое время вошла царевна.
- Вот моя юрта,- сказала она.- Если ты будешь жить в ней, все это будет твоим.
Кодур-оол ничего не ответил.
- Разве можно мужчине быть таким застенчивым? Почему ты боишься меня? Хочешь, я стану твоей женой? - говорила она.
Видя, что Кодур-оол молчит, она продолжала:
- Если ты думаешь о своих, то не беспокойся: когда будем жить вместе, ты приведешь их сюда.
- Мне не надо твоего богатства и твоей красоты,- сказал Кодур-оол.- У меня есть бедная, но любимая девушка.
- Ах вот оно что! Ну нет, уж к ней-то ты не уйдешь. Я тебе дороги не покажу и коней не дам! - крикнула разгневанная красавица и убежала.
Вокруг юрты она поставила стражу.
Кодур-оол мог уходить из юрты лишь до того места, куда долетает стрела, пущенная тугой тетивой.
Он каждый день взбирался на горку и там играл на бызанчы свои любимые песни. Все жители аала собирались слушать его.
Кодур-оол долгие дни и ночи думал о том, как убежать от красавицы. Случай ему помог. Лесная царевна решила испытать терпение Кодур-оола. Перед заходом солнца она пришла к нему и сказала:
- Послушай, Кодур-оол. Если ты хочешь получить то, что тебе дороже всего на свете, девяносто дней ничего не говори. Если ты выполнишь это условие, то получишь все, что захочешь. Если нет - будешь изгнан отсюда и ни с чем вернешься к своему костру. Но не думай меня обмануть: если ты нарочно что-нибудь скажешь, то всю жизнь будешь сидеть в этой юрте под стражей.
- Я готов выполнить твое требование,- согласился Кодур-оол.
Много дней Кодур-оол не говорил, выполняя условие. Время от времени он поднимался на гору и играл на бызанчы. Он думал о родине и о Биче-кыс. Он больше не хотел оставаться здесь, но не знал, как сказать что-нибудь вслух, чтобы слова сказались сами собой, а не нарочно.
Как-то Кодур-оол вошел в юрту и стал подбрасывать дрова в очаг, все думая о том, как бы что-нибудь нечаянно сказать.
Он не заметил, как огонь разгорелся, молоко в чаше закипело и стало с шумом заливать пламя. Он невольно воскликнул:
- Молоко кипит, молоко кипит!
Раздался страшный грохот, кто-то поднял Кодура-оола и понес. Он долго летел. Потом сильно ударился и, когда опомнился, увидел себя возле знакомой скалы, у своего костра, в старой одежде, с бызанчы в руках.
- Где ты был, сын мой? Я много ночей не спал. Много таежных троп исходил, искал тебя. Порой я слышал твою песню. Но она доносилась ко мне эхом со всех сторон. Я доходил до ущелий и возвращался назад. Почему ты не сказал, куда ушел?- спрашивал отец, прижимая голову сына к своей груди.
Кодур-оол рассказал все, что было. Выслушав его, отец сказал:
- Богачи все одинаковы. Хорошо, что ты вернулся.
- А ты опять с добычей?- спросил Кодур-оол.
- Как же! Сорок лет охочусь, а такой богатой добычи у меня никогда еще не было.
Отец подошел к большой куче и снял ветки - под ними лежали сложенные рядами драгоценные шкуры зверей. Обрадовался Кодур-оол.
- Теперь у Бура-Баштыга желчный пузырь лопнет!- воскликнул он.- Как жаль, что я ничем не помог тебе, отец! Ты все добыл один.
- Не горюй, сын. Это ты помог мне своей песней. Когда ты пел и играл, все звери тайги останавливались и поднимали уши.
Отец почистил ружье и связал пушнину. Взвалив на себя шкуры, они отправились домой. На стоянке остались только кости зверей да угли потухшего костра.
Бура-Ваштыг, увидев, что Кодур-оол с отцом вернулись с богатой добычей, приветливо встретил их. Но они не поклонились Бура-Баштыгу, как прежде, а прямо пошли в свою юрту.
Бура-Баштыг не стерпел обиды. Он вошел в юрту Кодур-оола и с укором проговорил:
- Что вы за люди? Забыли древний обычай - делиться с друзьями и близкими после удачной охоты?
- Почему-то ты нашего горя не замечал, а наше богатство сразу увидел,- сказал отец.
Бура-Баштыг быстро ушел, размахивая длинными рукавами халата. Кодур-оол с отцом разложили и развесили в юрте богатую добычу. Вскоре снова явился Бура-Баштыг. Он привел свою дочь в праздничном наряде.
- Слушай, ашак,- сказал Бура-Баштыг отцу Кодур-оола,- мне нужно поговорить с тобой наедине.
Они вышли из юрты. Кодур-оол услышал сквозь кошму громкий шепот Бура-Баштыга: «Послушай, у тебя сын, у меня дочь. Надо подумать об их счастье».
Кодур-оол обернулся и посмотрел на дочь Бура-Баштыга.
- Теперь мы ровня, милый Кодур,-сказала она.- Я знатна, и ты богат. Я буду твоей женой. Я люблю тебя.
- Ты любишь не меня, а шкуры зверей, убитых моим отцом. Можешь уходить. Не нужна мне твоя знатность.
В это время Биче-кыс работала в юрте Бура-Баштыга и горько плакала.
- Кодур-оол теперь богат,- говорила она себе.- Бура-Баштыг захочет женить его на Чилбакай.
Тут вошли Бура-Баштыг и его дочь с красными от злобы глазами.
- Ты чего здесь торчишь? Вон из моей юрты!- крикнул он Биче-кыс.
Биче-кыс, не понимая причины такой злобы, быстро откинула полог и выскользнула из юрты. Может быть, Кодур-оол не согласился и еще думает о ней, Биче-кыс? С этой надеждой она побежала к юрте Ко-дура-оола, но встретила его на полпути.
Кодур-оол схватил ее за руки и сказал:
- Я не хочу больше никогда расставаться с тобой!
- И я тоже,- ответила она.
И Биче-кыс стала женой Кодур-оола, хозяйкой их новой юрты.
______________
1 Черная юрта - ветхая, черная от дыма и копоти юрта аратов-бедняков. Богачи жили в юртах, крытых белой дорогой кошмой.
2 Караганник - колючий кустарник.
3 Бызанчы - музыкальный инструмент со струнами из конского волоса.
4 И д ы к и - национальная обувь с загнутыми вверх носами. | |
|
