Сказка № 952 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 В старину под верандой дома Идзумия в городе Комацу жил один барсук.
Хозяин этого дома очень любил хокку. В ясные осенние ночи он, бывало, раздвинет рамы сёдзи в комнате для занятий. А комната эта глядела прямо в сад. Читает хозяин громким голосом любимые стихи, попивает вино и любуется светлой луной. А барсук притаится внизу и слушает, слушает...
Как-то раз хозяин получил из Эдо от своего друга – поэта Сюка новое стихотворение:
О цветы орхидей!
Как торжественно-величаво
Вы раскрылись в тиши.
Хозяин переписал эти строки красивым почерком на тандзаку и несколько раз прочел вслух, но в это время его пригласили в гости, и, уходя, он забыл второпях листок со стихами на столе. Только хозяин ушел, как барсук пробрался в комнату, схватил тандзаку и побежал в сад. Положив драгоценный листок под сосной, барсук стал глядеть на полную луну. И вдруг, надув свой толстый живот, давай колотить от восторга по нему лапами, как по барабану, так что гул пошел кругом...
На другое утро хватился хозяин, что листок со стихами пропал. Обыскал он и дом, и сад, нет нигде, да и только! Вспыхнул он от гнева, как огонь:
– Кто украл тандзаку с моего стола, сознавайтесь!
Все домашние в один голос отвечали:
– Не видели мы никакого тандзаку и знать ничего не знаем!
А у хозяина был проказливый сынок.
– Значит, это ты, и никто другой! – закричал на него отец.– Больше некому. И не смей отпираться, озорник! Сейчас же неси сюда тандзаку, а не то я так тебя проучу, что надолго запомнишь.
И решил тогда мальчик подкараулить вора, чтобы оправдаться перед отцом. Каждый вечер он прятался в засаду возле веранды, но вор все не показывался.
Так прошло несколько дней.
Вдруг видит он: выбежала из кабинета какая-то черная тень и бросилась в сад. Выглянул мальчик из-за столба. Что за чудо, да ведь это барсук, и в зубах у него тандзаку. Вот, значит, кто стихи таскает.
А барсук положил листок бумаги у подножья сосны и начал что-то бубнить себе под нос, словно трудные знаки разбирает. А потом давай надуваться, да как застучит по своему животу, будто по барабану!
И сразу, как по команде, запели, зазвенели, застрекотали в саду все сверчки и цикады – ни дать ни взять целый оркестр заиграл.
Мальчик позвал отца. Пришел отец и видит: барсук-то не первый попавшийся листок бумаги стащил, а тандзаку со стихами.
– Значит, и барсук может любить стихи,– воскликнул хозяин.– Кто бы подумал! – И он оставил листок со стихами барсуку – любителю поэзии. | |
Сказка № 951 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Однажды отправились три паломника на поклонение в храмы Исэ. По дороге они заспорили.
– Если мы найдем на дороге тридцать золотых,– говорит один,– надо разделить деньги поровну, по десять монет на каждого.
– Нет! – кричит другой.– Кто первый заметит, тот пусть и берет себе большую долю.
– Несправедливо это! – возражает третий.– Надо делить поровну, чтобы никому не было обидно.
– Да ведь есть же такой обычай на оленьей охоте: кто первый попадет в оленя стрелой, тот и берет себе его голову. И тут то же самое: кто первый заметит деньги, тот пусть и берет себе большую долю.
Спорят паломники, ссорятся, кричат!
Попался им навстречу торговец маслом. Услышал он их спор, поставил на обочину дороги кувшин с маслом и взялся их рассудить:
– Вот что, дорожные люди, надо сделать так. Прежде всего положите сюда найденные деньги.
А паломники тем временем уже драку затеяли. Посохи так и замелькали в воздухе. Тут и торговцу попало, и кувшин его опрокинулся, и все масло на дорогу вытекло.
– Стойте, стойте! – кричит торговец.– Давайте сюда ваши тридцать золотых! Вы мне масло разлили!
– Каких тридцать золотых? – удивились паломники.– Да ведь мы их еще не нашли!
Отдышавшись, они пошли дальше.
С тех пор торговец маслом закаялся лезть в чужое дело, не разобравшись толком, о чем спор идет. | |
Сказка № 950 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил в старину один замечательный ваятель. Но имя его было никому не известно. Никак не мог он выбиться из нищеты.
Как-то раз заметил он, что на большом камне в его саду играет ящерица, хвост у нее так и вьется, серебром на солнце отливает. Долго любовался ваятель ящерицей, глаз не мог отвести. Решил он изваять ее подобие. Вылепил форму и отлил ящерицу из серебра.
«Сам вижу, что хорошо удалось!» – подумал он, и снес серебряную ящерицу на продажу в лавку торговца разной утварью.
Не прошло и дня, как ее купили.
Скоро посыпались заказы: каждому хотелось иметь такую же.
Прошла о серебряной ящерице громкая слава. Все называли ее дивным произведением искусства.
Прославился ваятель и стал богатеть. Сколько ящериц ни отливал он из серебра, они и дня не лежали в лавке.
Но вот что было удивительно. Каждый раз, когда он выходил в свой сад, зимой или летом, все та же самая ящерица всегда играла на том же камне, и в летнюю жару, и зимой, когда все вокруг было занесено снегом.
Сначала ему невдомек это было, но потом приметил ваятель, что только он один и видит ящерицу, а другие ее не замечают. Жутко ему стало. Наконец он собрался с духом, взял камень – и убил ящерицу.
Но с того самого часа его изделия потеряли прежнюю красоту. Никто больше не покупал серебряных ящериц. И за короткое время ваятель снова впал в безвестность и нищету. | |
Сказка № 949 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил на свете один скопидом. Так и не сходило у него с языка: «Надо беречь добро. Надо хранить добро, на том хозяйство стоит».
Как-то раз под вечер пришел к бережливому один приятель поглядеть, как он ведет хозяйство.
В доме было темно, хоть глаза выколи.
«Это он, видно, на масло для лампы скупится»,– подумал гость, вошел в дом ощупью и увидел, что бережливый сидит на циновке посреди комнаты голым-голешенек.
Приятель удивился:
– Ты почему сидишь нагишом?
– Одежда целее будет. Зачем зря ее изнашивать у себя-то дома?
– Так-то оно так. Но ведь на дворе поздняя осень, долго ли простыть!
– А мне не холодно! Я потом обливаюсь.
– Отчего же это?
– Погляди вверх,– говорит бережливый.
Глянул гость наверх и увидел, что у бережливого над головой висит на тонком шнурке огромный булыжник.
– Я все думаю: «Сейчас упадет! Сейчас мне на голову свалится». От страха меня то и дело в жар бросает.
«В самом деле, ловко придумал!» – решил про себя приятель. Стал он слушать рассказы бережливого о том, как у него каждая вещь три срока служит, а сам с трепетом в душе поглядывает туда, где камень висит.
Наконец попрощался гость и вышел, но в темноте никак не мог отыскать свою обувь, которую оставил у входа в дом.
– Посвети мне,– попросил он.– Сандалии свои не разыщу.
Бережливый вышел из кухни с поленом в руке да как хватит приятеля по голове: трах!
– Ай, что ты делаешь? Из глаз искры снопом посыпались! – завопил гость.
– Вот и ищи скорей свою обувь. А недавно вечером я сам себе под глазом такой фонарь засветил, что всю дорогу бегом бежал. Просто как днем было видно.
Услышав это, приятель поспешил уйти, как был, разутым.
Наступил Новый год.
«Постой же, я проучу тебя,– подумал приятель.– Посмеюсь над тобой, скупердяй!»
В первый день Нового года явился он к бережливому с поздравлением и принес ему, по обычаю, подарок.
– Поздравляю, желаю счастья. Хочу тебя порадовать. В Новом году решился я жить, следуя твоему мудрому примеру. И первым делом подумал: зачем тратиться на дорогие подарки? Зачем сорить деньгами? Принес я тебе эту длинную соломинку. Сделай себе из нее трубку.
На другое утро бережливый явился к своему приятелю отдать долг благодарности. После обычных приветствий достал он из своей пазухи все ту же соломинку. Только теперь она стала наполовину короче.
– Вот тебе к Новому году драгоценное снадобье. Всякий знает: солома – первое средство от ломоты в ногах.
Подал соломинку бережливый и ушел, а приятель его так и остался сидеть с открытым ртом. | |
|
