Сказка № 4415 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
---|
Сима Парамонова сидела на пеньке, из-под которого выползали червячки и стремительным штопором ввинчивались в землю. Небесные птицы торопливо летели на юг, не дожидаясь, пока небо замёрзнет и покроется корочкой льда. Мама Лена бродила где-то неподалеку среди осиновых стволов, отлавливая наглых подосиновиков, но ей попадались только ленивые мухоморы, которые, видя грибников, почтительно снимали шляпу. А Сима мирно сидела на пеньке, причем на том самом, на который посадила ее мама Лена, и мучительно соображала - то ли залезть ей на здоровенную, голую до пояса сосну, то ли покачаться на скрюченной березе, которая свисала над узким глубоким оврагом. А на дне оврага клубился рыжеватый туман... А тем временем, сидя по разные стороны полярного круга, два медведя, Белый и Бурый, играли в шахматы. Причем Белый медведь играл белыми фигурами, а Бурый - бурыми. И Бурый медведь выигрывал партию за партией. Ему бы уже залечь в зимнюю спячку, но он даже не начал зевать... Но настоящая зима все никак не могла наступить, потому что Бурый медведь выигрывал у Белого и не мог задремать, пока не наступила настоящая зима. Белый Полярный волк работал погонщиком метелей и поэтому, нетерпеливо щелкая зубами, болел за Белого медведя. Он ходил возле доски, поминутно пересекая полярный круг, и вдруг с отчаянным воплем \"Ну, погоди! рванулся на юг, пересекая тундру, лесотундру, леса, степи и лесостепи... А Сима так и не могла ни на что решиться - туман на дне оврага загадочно клубился, а сосна была высокой... И вдруг влажная тишина леса растрескалась от звука ломаемых сучьев и топота босых волчьих лап. Через мгновенье Белый Полярный волк как вкопанный стоял перед мирно сидящей Симой и жадно смотрел ей в глаза. - Не ешь меня, Серый волк, - сказала Сима, - я не Красная Шапочка, меня нет пирожков, и бабушка моя далеко. - Я тебе не Серый волк, - перебил волк Симу, - а Белый Полярный, и я не ем маленьких девочек и стареньких бабушек... - А средненьких тетенек? - спросила Сима, беспокоясь за маму Лену, которая бесшумно бродила где-то неподалеку. - Не ем я человечину, - ласково сказал волк. - А умеешь ты, девочка, в шахматы играть? - Умею, - ответила Сима. - А что это такое? Волк сделал вид, что пропустил Симин вопрос мимо своих мохнатых ушей, мило улыбнулся и спросил, не хочет ли девочка на нем покататься. Через мгновенье счастливая Сима сидела на его лохматом загривке и, вцепившись в густую шерсть, кричала: \"Но-о, лошадка!\" Белый Полярный волк не стал доказывать Симе, что он не лошадка, а просто прыгнул с обрыва в клубящийся рыжий туман. Вскоре он уже мчался через лес, степь, лесостепь, лесотундру и тундру к полярному кругу, где Белый медведь никак не мог выиграть у Бурого, упорно не впадающего в спячку. Полярный круг сверкал всеми красками северного сияния. Белая лошадь слетела с доски, настигнутая бурым слоном. Бурый медведь потирал лапы, а Белый задумчиво чесал затылок. Снеговые тучи в полной вой готовности скапливались к границе, но не решались ее переступить. - Сима, с тобой хотел познакомиться Бурый король, - сказал волк и хитро прищурился, но Сима этого не заметила, потому что уже залезла на шахматную доску. - Король, а король, пойдем погуляем! крикнула Сима, стаскивая короля за рукав с доски. - Сима, не мешай нам побеждать! - сопротивлялся король, но край доски был слишком близко. Увидев, что какая-то наглая белая пешка, зайдя с тыла, уволокла его короля, Бурый медведь от огорчения мгновенно уснул, едва успев сунуть в пасть лапу. Полчища снеговых туч рванулись на юг вдогонку за перелетными птицами, заваливая землю белыми хлопьями. А Белый Полярный волк уже мчал Симу обратно через тундру, лесотундру... Когда они оказались у знакомого пенька, он уже едва-едва выглядывал из-под снега. - Вот - где взял, туда и вернул! - сказал волк с чувством выполненного долга. - Нетушки, мама Лена никогда не будет меня искать там, где оставила, - ответила Сима и полезла на высоченную, голую до пояса сосну Сергей Юрьев | |
Сказка № 4414 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
---|
Сима Парамонова была самостоятельной девочкой. Такой самостоятельной, что за ней нужен был глаз да глаз... Но глаз часто не хватало, и Симе иногда удавалось дать волю своей самостоятельности. Вот и теперь стоило маме Лене задремать в кресле на веранде собственной дачи, Сима тут же отправилась в странствие по окрестностям, требующим немедленного изучения. Свежий ветерок раскачивал гнилой забор справа от тропы, по которой она шла навстречу неизвестности, а слева шелестели высоченные заросли одичавшей травы. Ящерицы и лягушки с криком \"Караул!\" разбегались, расползались и распрыгивались, почуяв ее приближение, так как знали: Сима под ноги не смотрит, Сима смотрит только вперед. И вдруг заросли травы раздвинулись, и поперек Симиной траектории, как шлагбаум, возникла голова белой лошади. - Сима, - сказала лошадь, - дальше не ходи. Там чем дальше, тем страшнее... - Не пугай меня, белая лошадь, - спокойно ответила Сима, - самое страшное все равно будет дома, когда я вернусь. Голова белой лошади с недовольным фырканьем скрылась в зарослях, а Сима вновь двинулась в путь. Вдруг оттуда, куда она шла, раздался грозный топот и тяжелое частое дыхание. Сима успела прижаться к забору, и бегущий по тропе местный хулиган Димка Николушкин промчался мимо, не заметив ее. Димка любил дергать кошек за хвосты и обижать маленьких девочек и поэтому не смотрел не только под ноги, но и по сторонам, Сима чихнула от пыли, поднятой хулиганом Димкой, и спокойно пошла дальше. Навстречу ей бодро ковыляла длинноносая старуха, опираясь на рукоять двуручного меча. Когда старушка приблизилась, Сима заметила, что одна нога у нее была костяной, а на шее, прикинувшись воротником, лежал хитрющий черный кот. - Здравствуйте, бабушка Яга, - вежливо сказала Сима - ей не трудно было узнать старушку, ведь мама Лена, укладывая Симу спать, по три-четыре часа читала ей русские народные сказки. - Куда путь держите? - А надоело мне одним русским духом питаться, - прошамкала Яга, - ищу еды посущественней. Вот Димку-хулигана поймаю, так покатаюся, поваляюся... А ты, Сима, дальше не ходи - страшно там. - Спасибо, меня белая лошадь уже предупредила, - сказала Сима и пошла своей дорогой. Не прошло и трех минут, как она увидела лежащий у тропы серый камень, на котором сидели два желтых скелета и мелко дрожали, гремя полуистлевшими костями. - Зачем дрожите, скелетики? - спросила Сима нежным голосочком. - Не зачем, а почему, - поправил ее первый скелет, не переставая трястись. - Страшно нам, не видишь, что ли! - отстучал зубами другой скелет. - А ты домой иди, девочка. Нам-то некуда, а ты иди... - Бедненькие... - посочувствовала скелетам Сима и тут же про них забыла - ноги сами не ее вперед. Уступая ей дорогу, стропы уползали гревшиеся на солнце осьминоги, а с неба падали жареные медузы, звонко шлепаясь о сухую, растрескавшуюся землю. Симпатичная кудрявая тучка увидела сверху одиноко идущую девочку и, заплакав горькими слезами, улетела прочь, чтобы не видеть того, что будет дальше. Престарелый вампир граф Дракула стоял к Симе спиной и задумчиво смотрел вдаль. - Сами не идете, так хоть меня пропустите! - крикнула Сима, похлопав графа по попе, выше она не могла дотянуться. Дракула присел от неожиданности, молча нырнул в кусты и там затих. - Ну и вампиры пошли! - удивилась Сима. - Нет, чтобы других пугать - сами всего боятся. - А ты иди, иди, дочка, - прошептал из зарослей Дракула, - посмотрю я на тебя, когда обратно пойдешь... Больше никакая живность не попадалась Симе под ноги, ветер стих, забор слева не смел больше скрипеть, а трава справа - шелестеть, и лишь веселый топот Симиных босоножек нарушал тревожную тишину. Вдруг золотой солнечный диск сорвался с неба и, стремительно покраснев, упал на неровную линию горизонта, а потом, как мячик, отскочив от нее, начал прыгать туда-сюда - от горизонта к горизонту. Внезапный порыв горячего ветра отвлек Симу от наблюдения за скачущим светилом - навстречу ей по той же самой тропинке шла точно такая же Сима Парамонова и широко во весь рот улыбалась... Очнулась Сима уже дома. Рядом с ее кроваткой сидел местный участковый врач Тетрациклинов. А участковый милиционер Фукин зачитывал маме Лене показания депутата сельского совета лесоруба Топоркова, который и обнаружил Симу в двух километрах от села: \"Иду, никого не трогаю - в лес за топливом. Вдруг вижу - посреди тропинки прямо на земле сидит девочка с закрытыми глазами, правой рукой себя по головке гладит и тихо напевает: \" Не пугай меня, мой милый - я сама себя боюсь...\" Сергей Юрьев | |
Сказка № 4413 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
---|
- Мама! Купи слона! - кричала Сима Парамонова, и в крике этом было столько душевной силы, что казалось, никто и ничто не сможет устоять перед этим великим стремлением заиметь голубого слона, стоявшего неподвижно и печально в стеклянной витрине \"Детского мира\", мимо которого Лена Парамонова, мать Симы, повела свою дочку, потеряв бдительность. Крик поднимался все выше и выше! Эхо дрожало в окнах соседних домов. Но мама стояла спиной к витрине, и голубой печальный слон был ей не виден, и она не понимала, чем вызвано столь страстное требование. - Мама! Купи слона! - кричала Сима, и небо тряслось от крика, грозя упасть на городской асфальт и тем самым учинить стихийное бедствие. Но Парамонова-мать упорно не хотела понять Парамонову-дочь, потому что знала: как только они поймут друг друга, положение станет безвыходным. - Мама! Купи слона-а-а-а-а! - начались сдвижки земной коры, а небесные светила приготовились сорваться со своих орбит. - Девушка, купите девочке слона! - говорили Лене торопливые прохожие, но Лена их не слышала: дочкин крик заглушал все, в том числе и разумные советы. - Девочка, хочешь ананас? - предложил свое решение проходивший мимо армянин, но Сима сжевала ананас, не умолкая. - Гражданка, пожалуйста, купите девочке меня... - сказал, потеряв терпение, голубой печальный слон, толкаясь хоботом в стекло витрины, но Лена Парамонова не видело и не слышала его. - Мама! Купи слона! - Приближался Конец Света. Тем временем волшебник Марк Парагваев, работник местного цирка, уставший от чудес, шел к себе домой, чтобы немного поскучать. Такое бывает, что волшебники скучают по скуке, ведь скука и тоска бывают обычно по тому, что редко случается... И тут крик Симы Парамоновой разрушил все его планы. Сима рыдала, Вселенную трясло, голубой слон печально смотрел на Симу, мама Симы смотрела на небо, и, хотя день был в разгаре, в глазах ее отражались звезды. Волшебник Марк Парагваев достал из нагрудного кармана своего фрака белоснежный платочек, снял цилиндр со своей остроконечной головы и, размахивая всем этим, крикнул: \"Тю-ю-ю-ю-ю! Конечно, он мог и ничем не размахивать и ничего не кричать - все и так исполнилось бы, но, работая в цирке, он привык перед сотворением чудес что-нибудь кричать и чем-нибудь размахивать, потому что ничем не приукрашенные чудеса люди почему-то не замечают. Итак, чудо свершилось: Сима мгновенно уснула, уснула так, что почти отключившаяся мама едва успела поймать ее падающее тельце. Прижав спящего ребенка к груди, Лена побежала домой, ей хотелось скорее оказаться подальше от злосчастного слона соблазнителя маленьких девочек, незнающих жизни. А голубой печальный слон едва заметно кивнул Марку Парагваеву, и зеленые его глаза лучились благодарностью. -Ты свободен, брат! - сказал волшебник, и голубой печальный слон выпорхнул сквозь витринное стекло на волю. Он полетел далеко-далеко, навстречу счастливым звездам. Скоро возле созвездия Большой Медведицы появится созвездие Голубого Печального Слона. А Сима пока спит. И снится ей, что идут они со слоном по звездной дорожке, проходят мимо витрины, за которой неподвижно стоит Лена Парамонова и печально смотрит в пространство... - Слоник! Купи мне маму! - кричит Сима. Мироздание содрогается. Сергей Юрьев | |
Сказка № 4412 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
---|
Житель тринадцатой квартиры Степан Гребешков был драконом. Он, конечно, не бродил по улицам в своем драконовском обличии, но стоило ему выехать за город на своем красном \"Запорожце\" и добраться до безлюдного места, так он сразу же делал кувырок назад, считал до десяти и превращался в огнедышащего чешуйчатого гиганта. Иногда он брал с собой на такие прогулки сына своего Андрюшку и жену Ксению. Тогда они кувыркались и считали вместе, а дракон получался трехголовый, только одна голова была с бородой, другая длинноволосая, а третья в очках. В них просыпалась память предков. Когда-то давным-давно никто не удивлялся, увидев в небе летящего дракона. Они резвились на просторе, ныряли в облака, коллекционировали сокровища и похищали принцесс, словом, развлекались, как могли. Нос некоторых пор всякие богатыри да рыцари стали заниматься браконьерством - всяк норовил победить какого-нибудь крылатого красавца. А когда у людей появились всякие пушки да мушкеты, а потом самолеты да ракеты, вообще драконьему племени жизни не стало. Только те и выжили, кто маскироваться научился. Гребешковы очень любили драконить, но простору для этого не было. Все воздушное пространство охранялось ракетами и зенитками, поставленными против иноземного супостата. А как честному дракону показать, что он свой. Звезды что ли на крыльях рисовать... А если б и не сбили, то все равно, Степан тайну свою раскрывать не хотел, а тут как начали ученые изучать его без выходных и перекуров. Однажды Гребешков в драконьем одиночестве, порхая над загородной рощей, и вдруг заметил, что на полянке сидит маленькая девочка с книжкой в руках, смотрит на него и не боится. Дракон тут же вошел в глубокое пике и затормозил перед самой землей. - Дядя Дракон, - сказала девочка, не дождавшись конца торможения, - вы прилетели, чтобы меня похитить? Гребешков сплюнул случайно залетевшую в пасть шаровую молнию и сказал ласково: - Ну, зачем ты мне нужна, девочка! - Как это зачем! Драконы всегда похищают принцесс. Правда, что они с ними делают ни в одной сказке не написано... Вот! - девочка сунула ему под нос раскрытую книжку с картинкой про дракона, летящего с авоськой, набитый принцессами. Причем, все принцессы рыдали, а дракон весело смеялся. - Ну, какая же ты принцесса! - усмехнулся дракон. - Как это какая! - возмутилась девочка, - Моя мама у нас в театре Снежную Королеву играет, а я, значит, Снежная Принцесса. Украдите меня, пожалуйста! В сказку хочу! - она смахнула слезинку и храбро посмотрела на чудовище. - Ну, вот еще, - попытался отвертеться Гребешков, - а потом прискачет какой-нибудь добрый молодец, славный рыцарь, проткнет меня копьем, а сам умрет от ожогов. И будешь ты в сказочной стране одна-одинешенька. Девочка тем временем продолжала плакать все громче и громче, привлекая постороннее внимание. Гребешкову нужно было либо улетать, либо принимать человеческий облик, а то - прощай вся секретность. Степан посадил принцессу себе на нос, чтобы не терять ее из виду, привязал ее собственными усами, чтобы не упала, и взлетел. Отец Гребешкова, тоже дракон, говорил, что попасть в сказочную страну просто: нужно точно также кувыркнуться и сосчитать до десяти, но только на сверхзвуковой скорости. Гребешков ловко увернулся от двух зенитных ракет и откусил хвост МИГу-25. Но, прячась в лучах закатного солнца, к нему приближалось еще двенадцать эскадрильи. Тогда Гребешков спикировал над собственным домом и почти долетел до балкона, превратился в человека, а девочка упала ему на руки. Сразу же на балкон вышла жена Ксения и сын Андрюшка. - Че, пап, опять принцессу стащил? - спросил сын. - И куды ее теперь? - Возмутилась сварливая Ксения, которая была настоящей драконицей. - Да пусть Андрюшка поиграет... - сказал Гребешков и пошел спать. В соседней комнате Андрюшка, превратившись в маленького дракончика, катал принцессу по комнате на собственной спине. А Гребешкову снилось, будто подлетает он к хрустальному замку, и в авоське его шепчутся и хихикают многочисленные принцессы. А высоко в небе мечется одинокий реактивный истребитель, и толпа молодых дракончиков, весело смеясь, гоняется за ним. Сергей Юрьев | |
|