Сказка № 6241 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Было, видишь, так.
Полюбила девушка-Кызымиль, красивая девушка (как черемуха весной) доброго бога-Вуиса. Розового, сочного, крепкого - как шишка кедровая.
Ладно.
Вышла на елань, к солнцу лицо повернула, волосы распустила. Говорит:
- Вуис! Вуис! Я тебя люблю.
Прилетел Вуис-радостный бог.
Улыбнулся, сказал:
- Ты - хорошая. Я тебя тоже полюбил. Только бог-Кутай - старый, сердитый бог... Нельзя мне тебя любить, рассердится Кутай.
- Люблю Вуиса, - говорит Кызымиль, а у самой глаза как у марала блестят - красивые глаза.
Поглядел Вуис, поглядел. Вздохнул:
- Не знаю, что и делать.
Думал много.
Говорит:
- Лучше я в человека обернусь.
Опустил коня на волю. Лук взял, сапоги надел.
Человеком сделался.
Ладно.
Узнал старый бог-Кутай. Говорит:
- Как быть тут?.. Нельзя же богу человеком жить. Так, пожалуй, все боги с неба сбегут.
А Вуис в это время в лесу охотился.
Вот и вошел Кутай в Аю-медведя.
В лес спустился. На Вуиса кинулся.
- А! - сказал Вуис. - Хорошая шкура - сошью Кызымиль шубу. Убью медведя.
Да не мог убить.
Медведь-Аю человека Вуиса убил.
Опять стал духом Вуис.
Говорит Кутай:
- Ступай на небо, Вуис. Нечего тебе делать на земле. Ступай. А Кызымиль заточу в воду - не смущай бога.
Ушел Вуис на небо.
Как узнала Кызымиль о смерти Вуиса, затосковала.
Горевала, горевала. В реку бросилась.
Умерла.
Увидел смерть Кызымили бог-Вуис.
- И-шь... - сказал и слезу уронил.
Пала та слеза - белая слеза радостного бога-Вуис в реку, смешалась со слезами Кызымиль - золотая стала река.
Вот катится в Черных горах Кызымиль-река желтая, яро-желтая, золотая река.
- Ох... ох... - к скалам жмется, жалуется.
- Ах! - вздыхают скалы (чем поможешь!).
- Ох... ох...
Тихо. Робко жалуется на богов Кызымиль-золотая река. | |
Сказка № 6240 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Койонок-бог (борода - пихта верхушкой вниз) сидел в тени березы с золотыми листьями. Иримчик жует и губами толстыми (доволен!) шлепает:
- Н-на!.. Н-на!..
А там, подле подошвы горы, далеко, заяц-Куян, обжора, траву щиплет.
Смотрит на Койонока, пыхтит:
- Хорошо богу живется. Волков на его нет, коршуны трусят. Благодать!
Пощипет траву, ноздрей поведет, недоволен.
Говорит:
- Хоть бы мне листьев золотых с березы поесть.
Ладно.
Куян долго думал (от дум даже шерсть полезла), решил:
- К богу-Койоноку пойду.
Пришел.
- Здравствуй, бог, - говорит, - как живешь?
Койонок отвечает:
- А ничего живу. Хорошо. Даже когда надоедает так жить.
- Как не надоест, - говорит Куян, - ишь борода-то какая большая. Как следует чесать - год чесать надо.
- Верно, - отвечает Койонок, - долго надо чесать.
Молчат и друг на друга смотрят.
Ладно.
Куян говорит:
- Хочешь, сказку расскажу?
Бог-Койонок думает: какие у зайца сказки.
Но (добрый был) отвечает:
- Рассказывай.
Куян сел около кошмы, расшитой шелком, у ног бога. Сам на листья смотрит, облизывается, а сам говорит...
А так как все время облизывался - хорошо у Куяна выходило. И степь, будто не степь, а кумыс столетний. Колки - не колки, будто аракчины, каменьями разукрашенные, по степи разложены.
Ладно.
Койонок крякнул одобрительно:
- Эк!.. вот заяц!
Спокойно ему стало. Уснул. С кошмы свалился.
Заяц сейчас к березе, давай листья жрать. До того нажрался, брюхо как шишка кедровая крепкое стало.
Нажрался, уснул.
Ладно.
Богу-Койоноку снятся сны дурные. Неприятные для бога сны, - то лошадь уросит, то вместо айрана грязь пьет.
Еле проснулся.
Чует - затылок ему солнце печет.
- С чего бы это, - думает, - тень всегда хорошая была.
Смотрит - на березе половины листьев нет.
А Куян рядом спит.
Одна лапа на брюхе, во рту торчит половина листочка.
Койонок озлился, фыркнул:
- Что ты наделал? А?
Заяц вскочил и от сытости говорит не может.
- Тьфу! - сказал Койонок. - Какая рожа паршивая. Ступай.
И в наказанье сказал:
- Будет тебе, обжора, лучшей пищей кора - осиновая, горькая.
Поднялся, начал листья новые делать.
Ладно.
Вот когда осенью лист на березе зажелтеет, заяц боится подойти к коре. Трясется, душа у него прыгает.
Я говорю:
- А идет. Трясется, а идет.
Жрать надо. | |
Сказка № 6239 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Туянчи-Осень траву поела, листья дерев жует.
Старая, злая; нос - чисто гнилой сучок, лицо - прошлогодняя саранка. Клыки скалит.
- Все пожру!
Дрожат листья, жмутся - умирать никому не хочется.
Ладно.
По Желтому озеру на бревне плывет Кургамыш-зеленый бог. Лицо - широкое, ласковое лицо, а глаза, как у лошади - большие. Хохочет:
- Гу-у... Я плыву... Гу-у...
Эхо кувыркается со скалы на скалу, с горы на гору. Ручьи бьют каплями серебряными о камни:
- Ти... ти... ти...
Здравствуются с зеленым богом.
Туянчи увидала его. Озлилась еще сильнее.
На кедр вскочила. Шипит:
- И тебя слопаю!
И Кургамыш ее увидал.
Как вскрикнет:
- Зачем лес портишь, кикимора?
А та как плюнет. Слюна в озеро пала, льдинками поплыла. Холодом пахнуло.
Кургамыш тоже рассердился.
- Я тебя! - кричит.
Выскочил на берег, к Туянчи бросился.
Схватились они биться.
Черным клубом пыль идет; вода кипит; горы стонут. Тайга колеблется, как платье от ветра.
- Убью! - рычит Кургамыш.
- Съем! - шипит Туянчи.
Ладно.
И день. И два. И три. Конца битве не видать...
Только листья качаются, жмутся, молятся:
- Хорошо бы Кургамыш победил! Ах, хорошо!
Узнал старый бог-Кутай, всем богам бог, у которого трон из чистого золота в тени березы с алмазными листьями, а подножье - облака, а конь - синегривый, а чамбырь из красного гаруса. Сказал:
- Нельзя богам сердиться, накажу. Бросьте.
А те не бросают. Кургамыш отогнул лицо от драки, крикнул:
- Вот убью и брошу.
И опять за лицо Туянчи схватил.
И махнул рукой старый бог-Кутай. Рассердился.
В невидимом вихре понеслись Туянчи и Кургамыш. Крутятся, вертятся.
Ветер. Стужа.
Зима, по-вашему, приходит.
Когда повернется к земле Туянчи, - космы упадут на бор, вздохнет - снег идет, холодно.
Кургамыш повернется: оттепель, солнце выглянет.
И так долго носятся.
А потом Вунт едет - конь у его белый, седло из старой меди, а подковы из китайского золота.
Улыбается.
- Будет, - говорит: - тепло надо. Уходи, Туянчи.
Туянчи прячется в логовище. Злится, когти точит:
- Подожди... - шипит.
Опят плывет по Желтому озеру Кургамыш-зеленый бог. Хохочет:
- Гу-у... Я плыву... Гу-у...
Травы ему кланяются, ароматы курят. Листья навевают прохладу. Радуются:
- Наш бог плывет...
А он лицо широкое, лохматое как кедр, во все стороны поворачивает. Хохочет от радости:
- Гу-у... Гу-у... | |
Сказка № 6238 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Летел над Черными горами дух Ону-злой дух. Конь у него сизый, седло из серого камня, а подпруга из желтой кожи.
Ладно.
Видит дым густой над тайгой стоит. Гарью пахнет.
Старая ведьма Кучича обед себе варит.
Ону говорит:
- Жарко, поди, Кучича? Почто небо коптишь, нет разве тебе зеленой пищи?
Кучича длинным языком нос облизывает. Отвечает:
- Говорят люди про добро. Не знаю я - что за добро такое. Вот поймала праведного человека, изжарю, съем. Может, тогда пойму.
Любопытно Ону - как человека есть будут.
- Может, мне поесть дашь? - спрашивает.
Ладно.
В ту-пору расцветала сосна. Пахучая, добрая, смолой обливаясь, шепчет:
- Ишь, что боги делают. Разве можно людей есть? Не надо.
- Молчи! - затопал ногами Ону, закричал, бородой затрес: - Богам будешь указывать?
Сосна ветками зашелестила:
- Я разве указываю? Боги - они умные, их учить нельзя.
И пахнула цветистым духом.
Вот и варят человека, дров не жалеют.
- Скоро готов будет!
Подскочил от нетерпения на коне Ону:
- Поедим! Люблю я мясо.
- Мясо - хорошая пища, - согласилась Кучича и брюхо погладила.
Зашумела сосна:
- И-ишь... и-ишь...
Дальше шум ее пошел. По вершинам, дальше. По горам, по горам, к самому старому богу-Кутаю.
- И-ишь... и-ишь... боги человека варят... и-ишь...
Услышал старый бог Кутай, спрашивает:
- Что там делается?
Говорит сосна:
- Праздник у меня, а бог-Ону да Кучича на моих ветках человека варят.
- Тоже придумают, - сказал Кутай, бешмет на плечи надернул, полетел к Черным горам.
Говорит Кутай:
- Чего вы?
Бог-Ону ногу в стремя вставил (напугался!). Говорит:
- Это Кучича. Я тут за порядком смотрю. Она это.
Осердился старый бог-Кутай, плеткой на Ону замахнулся:
- Я тебя!
Бог Ону зубы оскалил, отпрыгнул:
- Ты не больно-то!..
- Убирайся! - сказал Кутай и плетью Ону ударил.
В смрадном дыме скрылся Ону.
Схватил Кутай Кучичу за шею, в болото швырнул. Круги пошли. Утонула.
- На! Злая!
Говорит Кутай:
- Надумают, ведь. Добро захотели узнать? Я человека-то сам сотворил и то не могу понять, откуда у его добро-то появилось. Да-а...
Пошел отдыхать Кутай - всем богам бог - на свой трон, на облаке в тени березы с золотыми листьями.
Вот поэтому-то, когда расцветает сосна - из болот зловонные пузыри выходят - Кучича сердится.
Да вихри над тайгой проносятся - черные, злые вихри - дух Ону сердится.
Это когда расцветает сосна, пахучая, добрая, смолой обливаясь. | |
|
