Сказка № 4096 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Вот что произошло после потопа, когда кайюрукре и каме пошли по горным тропам.
В первую же ночь своего путешествия кайюрукре развели огонь и из золы и угля сделали ягуаров и сказали им:
- Вы будете пожирать людей и лесных зверей!
И ягуары убежали.
Угля было очень мало, а потому тапиров они сделали из золы и сказали им: «Вы будете есть дичь!» Но слух у тапиров плохой; они не расслышали и спросили, что им есть. Кайюрукре, которые уже делали других зверей, сердито сказали:
- Вы будете есть листья и ветки деревьев!
На этот раз тапиры услышали и пошли путем-дорогою. Вот почему они питаются только листьями, веточками деревьев и плодами.
Следующему животному кайюрукре не успели приделать язык, зубы и когти: начался день, а днем кайюрукре не могли заниматься этим делом; и вот они поспешно вставили животным в рот тоненький прутик и сказали:
– Раз у вас нет языка, будете есть муравьев! Вот почему муравьед – животное несовершенное. На следующую ночь кайюрукре создали много других животных; создали они и пчел, которые дают людям мед.
А каме создали других зверей, чтобы между ними шла борьба за жизнь. Так появились на свет пумы, ядовитые змеи и осы, которые не дают меда.
Покончив с этим делом, кайюрукре и каме возвратились к каингангам. | |
Сказка № 4095 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Один человек больше всего на свете любил охоту. С рассвета до заката пропадал он в лесу, в самых глухих уголках, сплетая из жердей ловушки для птиц, роя волчьи ямы, расставляя западни и капканы.
И вот как-то раз, когда он, взобравшись на самую верхушку дерева, подстерегал дичь, из чащи выскочило стадо кабанов. Охотник прицелился и метким выстрелом уложил сразу троих. Но в ту минуту, когда он, в восторге от своей удачи, стал слезать с дерева, издали послышался громкий свист. Охотник вздрогнул и замер на своем настиле из веток, испуганно вглядываясь в темную лесную глубину... Да, сомнений быть не могло: то приближался Каипора, главный леший окрестных лесов, – видно, желал взглянуть хозяйским глазом на свое кабанье стадо...
Все ближе и ближе слышался свист, и уже не только свист, а еще и топот копыт и треск валежника.
И вот наконец чаща раздвинулась, и охотник увидел Каипору. Он был маленький, жилистый, черный, как черт, мохнатый, как обезьяна, и ехал верхом на тощем черном кабане. В правой руке он держал длинную железную рогатину, а левая рука его и вовсе не была видна, как. впрочем, и весь левый бок – виден он был только наполовину, словно другая его половина растаяла в сонном, жарком, сыром воздухе леса. Вонзая острые пятки в бока поджарого кабана, он скакал по своей вотчине с гиканьем и свистом, протыкая рогатиной воздух, поднимая такой шум, что хоть святых вон выноси, и выкрикивая гнусавым голосом охотничий клич:
– Эге-ге! Эге-ге! Эге-ге!
Наткнувшись на убитых кабанов, распростертых на земле, он стал с силой тыкать в них своей рогатиной, приговаривая:
– Вставайте, вставайте, бездельники! Не время спать! И убитые кабаны вскочили как ни в чем не бывало и убежали ворча. Только последний, самый большой кабан никак не хотел вставать... Каипора пришел в бешенство: он тыкал непокорного с такой силой, колол с таким остервенением, что даже сломал один рог своей рогатины. Тут только большой кабан поднялся, словно нехотя, и, встряхнувшись, поскакал вслед за остальными. Каипора закричал ему вслед:
– Нежности какие! Ну погоди, я тебя проучу! Теперь из-за тебя придется завтра идти к кузнецу чинить рогатину !
И, пустив вскачь своего сухопарого кабана, Каипора умчался, оглашая чащу гнусавым криком:
– Эге-ге! Эге-ге! Эге-ге!
Долго еще сидел охотник на дереве. Когда ни крика, ни топота уже не было слышно и вокруг стояла полная тишина, он слез с дерева и не чуя под собою ног побежал домой.
На следующее утро, ранехонько, зашел он в гости к кузнецу. Ну, поговорили о том о сем, а тем временем солнце уже встало высоко на небе. Тут-то и постучался в двери кузницы невысокий кряжистый индеец в кожаной шляпе, нахлобученной на глаза. Вошел и говорит кузнецу:
– Добрый день, хозяин. Не можешь ли починить вот эту рогатину? Только поживей, а то я уж больно спешу...
– Эх, добрый человек, – отвечает кузнец, – поживей-то никак нельзя, потому как жар в горне раздувать некому. Мехи-то у меня с утра – как неживые.
А наш охотник как взглянул на индейца, так сразу признал в нем вчерашнего знакомого и подумал, что Каипора затем, верно, и переменил свое обличье, чтоб пойти к кузнецу чинить рогатину, которую сломал вчера о бока большого кабана. «Ну, погоди...» – подумал охотник и вскочил с места со словами:
– Я раздую горн, мастер.
– Нешто умеешь? – спросил кузнец.
– А попробую. Пожалуй, тут особой-то учености не требуется, – сказал охотник.
Кузнец разжег горн и велел охотнику взяться за мехи. Охотник приналег на мехи и стал раздувать, но только тихо так: р-раз – два-а; р-раз – два-а – три-и-и, – напевая в такт песенку:
Кто бродит по лесу,
Насмотрится чуда...
Индеец глядел-глядел, а потом подошел, оттолкнул охотника, да и говорит:
– Пусти-ка, ты не умеешь! Дай-ка я!
И как нажмет на мехи, да и пошел быстро-быстро: раз два – три; раз – два – три... А сам напевает:
Кто бродит по лесу,
Насмотрится чуда...
... Насмотрится чуда,
Но только об этом
Ни слова покуда!..
Тут наш охотник стал пятиться к двери, выскользнул тихонько на улицу, да и давай бог ноги! С тех пор он никогда уже не убивал кабанов и если что в лесу увидит, то уж держит язык за зубами. | |
Сказка № 4094 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Сказывают, что Иара лежит на белом песчаном дне реки и играет с рыбешками матупирис, которые проплывают поверх её тела, наполовину скрытого потоком, убегающим к затопленным лесам игапо.
Иара - прекрасная индианка, она поёт под сенью пальм расчёсывая свои чёрные волосы, такие же жгуче-чёрные, как и её большие чудные глаза.
Лоб её венчает гирлянда лиловых цветов, а тонкие алые губы улыбаются так обольстительно и влекуще. Поёт Иара а лесное эхо вторит её песне.
Когда наступает ночь, голос Матери Вод звенит и льётся над исполинской рекой.
Гаснет последний луч солнца. Распускаются, тянутся к небу алые розы и золотистые бутоны жасмина. А Иара всё поёт и поёт. И юноша-индеец страшится подняться к истокам реки. Он дрожит, потрясённый пением Иары, и бежит, чтобы не слышать её голоса, и шепчет:
- О, Иара!... Она прекрасна... но она несёт смерть!
Однажды стая рыб увлекла юношу далеко от дома и ночь застала его на озере...
Оно было так огромно, множество речных притоков впадало в него, и юноша пытался удержать свою лодку на воде, то налегая твердой рукой на вёсла, то отталкиваясь от берега, чтобы не наткнуться на затонувшее дерево; так он плыл мимо прибрежных зарослей, пальмовых рощ, затопленных лесов.
Но вдруг он услышал песню и увидел, как из воды поднимается головка Иары. Улыбка, взгляд и красота её ослепили юношу. Выскользнули вёсла из его рук, и забыл он всё: и родной дом, и семью, онемел и оглох, слыша только биение своего собственного сердца; забылся рыбак, и каноэ его само поплыло по течению. Когда же юноша очнулся, в лицо ему дул свежий ветер с бескрайних просторов Амазонки.
А на другой день он проснулся поздно и сразу понял, что все радости жизни для него претворились в печаль; мукой было ему находиться под родной крышей, заботы близких обременяли, и только река влекла его. Пустынные края у её истоков притягивали юношу.
- Околдовала его Иара! - говорили люди. Каждое утро, едва солнце вставало над горизонтом, а птицы в рощах приветствовали его дружным хором, легкое каноэ под темным, окрашенным пальмовым соком парусом уже скользило по реке, и юноша-тапуйо жаждал услышать вечернюю песню птицы аранкуа.
Однажды, чтобы скоротать время, решил он поохотиться на морских черепах. Но стрелы выпали у него из рук и лук опустился.
Шло время, а он, погружённый в раздумье, плыл по течению, отдавшись на волю волн.
Вот уже в гнёзда вернулись цапли и гнезда побелели от множества птиц, но аранкуа ещё не запела. Юноша чувствовал, как уходит его печаль и возвращается радость: солнце опускалось за деревья, берега Амазонки погружались в темноту, наступал час Иары!
Очнувшись, стал влюблённый потихоньку грести. Выглянув из зарослей тростника, испугал его грызун капивара, вспорхнул с плавучего островка бекас, плеснула рыба в реке - и сердце юноши сжалось в мучительной надежде.
В лесу среди зыбких обманчивых теней вдруг послышалась страстная, чарующая песня. Это Иара жаловалась на холодность юноши. А у него выпали из рук вёсла, и нет сил отвести глаза от прекрасной Иары, сегодня она как никогда хороша. Рвётся из груди его сердце, но на память приходят слова матери:
- Сынок, не дай Иаре околдовать себя! Беги от неё, потому что гибельны её объятия.
Аранкуа уже не поёт. Из лесу доносится только резкий смех ночной птицы урутау.
Ночь уже вступила в свои права. Темнота окутала берега, и юноша грустнее обычного возвращался домой, разрываясь между влечением сердца и наставлениями матери.
Так идут дни за днями. Индеец давно забросил рыбную ловлю, он избегает друзей и родных.
И вот однажды увидели люди, как плывёт по реке его опустевшая лодка. С тех пор никогда уже не вышел рыбак на лов рыбы: увлекла и околдовала его Иара.
Сказывают, что несколько дней спустя нашли на тростниковом островке тело юноши, губы его ещё кровоточили от поцелуев Иары. | |
Сказка № 4093 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Друг! Сейчас я расскажу тебе историю, которую мне рассказали дедушка и бабушка.
Это произошло в те времена, когда границы нашего штата Рио-Гранде еще не были определены и у него не было ни конца ни края, как не было и хозяина. Хозяином становился тот, кто строил себе небольшое раншо на вершине холма и кто верхом на коне и с быстролетным копьем в руках защищал клочок земли, который считал своим.
Вот в эти-то времена из селения в селение стала переходить история о загадочном быке по кличке Избранник, который прятался в пещерах Каапорана на краю света - туда еще не ступала нога белого человека. У быка были золотые рога, и, по словам индейцев, тот, кто стал бы владельцем этого быка, стал бы властелином Счастья.
Само собой, нашлось немало охотников - и метисов, и индейцев, и белых,- которые отправлялись в те края и рыскали по лесу в поисках быка Избранника. Однако немногие из них вернулись домой, а те, кому удалось вернуться, рассказывали всякие ужасные истории о том лесе, но это еще сильнее подстрекало честолюбие других. Нашелся даже один ловкач, которому удалось заарканить быка, но бык обладал никому не ведомой силой, и крепчайший аркан не выдержал его рывка. Нашелся даже один хитроумный человек, который собрал целую компанию, чтобы обложить этого быка, но тот каким-то волшебством скрылся в пещерах Каапорана. И каждый раз разочарованные люди возвращались, отказавшись от борьбы и утратив всякую надежду на поимку золоторогого быка, которого индейцы называли быком Счастья.
Однажды слухи о золоторогом быке дошли до одного очень богатого помещика. Будучи человеком уже весьма преклонного возраста, он, однако, так и не нашел счастья в богатстве, которым обладал. Его злая судьба - вот ужас! - предназначила ему провести молодость в нищете и обрекла его душу на одиночество. Воспоминания - они уходили все дальше и дальше - были печальны и удручали его. В молодости радость домашнего очага была единственной радостью в его трудной, полной горечи жизни, но очень рано бог взял у него жену, которая горячо его любила, и, словно этого несчастья было мало, смерть тут же унесла и его единственную дочурку. В те времена долины Рио-Гранде, на которых паслись стада диких животных, были для людей большим соблазном, и слава о них прошла по окрестным провинциям; постоянно приходили туда группы людей в поисках откормленного, крупного рогатого скота, и в одной из таких групп был и этот человек. Он появился здесь не потому, что его соблазнил блеск богатства, но потому, что среди опасностей, подстерегающих людей при сгоне скота, он надеялся встретить желанный конец своих горестей и страданий. Так протекли годы. И в конце концов, как бы завершением тяжелой борьбы с индейцами, с испанцами, с хищниками и диким рогатым скотом, явилось его имение, тянувшееся, покуда хватало глаз, и его бесчисленные стада; но в его печальной душе гнездились горечь и разочарования, которыми в былые времена столь щедро одарила его Судьба.
Однако, услышав рассказы о загадочном быке, в рогах которого заключалось сокровище Счастья, наш помещик взыграл духом: а что, если господь поможет ему в этой последней попытке обрести радость и мир?.. Однако, когда прошли первые мгновенья - мгновенья вновь вспыхнувшей надежды, старый помещик вернулся к суровой действительности: если воинственные люди во цвете лет тщетно пытались поймать быка из Каапорана, то где же ему, старому и слабому, тешить себя надеждой на то, что заведомо обречено на неудачу?
И его усталые глаза снова наполнились слезами.
Друг! Есть люди, которые думают, что их судьба находится в их руках и что сильнее всех тот, кто легко повалит с ног быка в бое быков, кто укротит дикого коня в бешеной скачке или победит врага в яростной борьбе. Но это не так: сильнее всех тот, кто умеет использовать свой разум, который господь даровал ему в отличие от животных. Человек, просвященный светом божиим, может быть спокоен: он и глубокой ночью не собьется с пути. Господу угодно было помочь нашему помещику в его последней борьбе за счастье. Господь внушил ему, что он должен делать, дабы поймать неуловимого быка: не надо пускать в ход силу, ибо бык обладает силой, неведомой людям; не надо пускать в ход аркан, ибо и крепчайший аркан во всем поместье не выдержит его рывка; нет, человек должен положиться на свой разум.
Помещик продал свое поместье, тянувшееся, покуда хватало глаз, и свой скот - лучший скот в округе. Он присоединился к пастухам. Накупил множество рабов. И все они направились к долинам Каапорана. Прибыв на место, он прежде всего позаботился о жилище для рабов, а сам вместе с пастухами отправился на поиски Избранника.
И вот однажды, оцепив место, где находился этот волшебный бык, они издали увидели его: он капризно покачивался на вершине горы, а его золотые рога сверкали на солнце. Пастухи хотели было двинуться вперед и сузить кольцо облавы; многие гаушо принялись отвязывать арканы и разматывать их. Помещик, однако, приказал всем спешиться, поставить навес и следить за быком, стараясь не спугнуть его, чтобы он не убежал; затем он вернулся в жилище рабов, ни словом не обмолвившись пастухам о том, что он намеревается делать.
В последующие дни гаушо весело проводили время под своим навесом, плясали и рассказывали разные истории. А между тем на вершине горы по-прежнему возвышалось царственное, непокорное животное; порою оно отходило попастись, но тут же снова принимало выжидательную позу и стояло терпеливо и спокойно, хотя непонятное бездействие противника вызывало у него явное недоверие.
В один прекрасный день появился помещик, и поденщики побежали к нему навстречу; все они были довольны, что свое дело они сделали хорошо: бык Избранник по-прежнему стоял на вершине холма, и его силуэт вырисовывался на небе, которое затянулось большими белыми облаками.
Расплатившись с поденщиками, хозяин сказал:
- Больше не нужно следить за быком с золотыми рогами. Кто хочет вернуться домой, тот может уходить хоть сегодня. Многие рабы тоже уйдут: я всем им дал свободу.
И так как никто не понимал, что происходит, он пояснил:
- На том месте, где было жилище рабов, сегодня стоит большой дом моего нового поместья. А вокруг этих гор я воздвиг крепкую каменную ограду, которую не сможет пробить никакой бык. Теперь все здесь принадлежит мне: земля, пастбище, лес, загон для скота... И моим будет также и бык Счастья: он ведь не сможет уйти отсюда...
Друг! Человек всегда становится таким, каким хотят его видеть другие. Никто в этом мире не родится злодеем, но он становится злым, потому что сталкивается со злом, которое сеют на его пути другие. Точно так же не может не стать добрым тот, кто с детских лет окружен любовью: сердце такого человека преисполнено великодушия. Когда все считают нас злыми, мы становимся злыми. Когда все считают нас добрыми, мы становимся добрыми. Когда все смотрят на нас с жалостью и считают, что наша жизнь лишена присутствия господа, мы глубоко несчастны. Но когда все, все считают, что мы - дар счастья, это делает нас счастливыми.
Из селения в селение переходила весть о том, что бык Избранник попался. И тысячи людей пошли по дорогам, ведущим в долины Каапорана, чтобы посмотреть на волшебного быка с золотыми рогами. Прибыв на место, они издали увидели его на вершине холма, а возвращались назад, завидуя помещику, который стал властелином Счастья.
А помещик впервые в жизни был счастлив, беспредельно счастлив...
После того как в Каапоране поселился счастливый помещик, туда стали стекаться люди; сперва они приходили туда из чистого любопытства, но потом оставались в разных уголках, где еще не было хозяина. Они создавали там поместья, прокладывали дороги, открывали лавки с товарами на перекрестках.
Помещик испугался за судьбу быка Избранника, ибо в такой громадной массе людей наверняка нашелся бы человек, который либо из зависти, либо от злости попытался бы украсть, убить или же спугнуть быка, в чьих рогах хранилось Счастье. Опасаясь этого, помещик решил, что ему необходим человек, который стерег бы его сокровище. Родных у нашего помещика не было, а если и был кто-нибудь в его родном краю, то он ничего об этом не знал; поэтому он решил объявить своей округе, что свое поместье и свои богатства он оставит в наследство тому, кто будет добросовестно заботиться о золоторогом быке.
К помещику потекли толпы людей!
Но ни один гаушо не соглашался заключить этот договор, потому что помещик требовал, чтобы желающий прошел три испытания, а из таких испытаний выйти победителем не мог никто. Испытания же были таковы:
Индеец должен был показать себя храбрецом: для этого он должен был сыграть в примейро-санге. Примейро-санге, то есть \"первая кровь\",- это вид спорта, некогда распространенный на Рио-Гранде и представлявший собой дуэль с холодным оружием; победителем считался тот, кто первым пускал кровь противнику; так вот, индеец должен был сыграть в примейро-санге с тремя противниками, не получив при этом и царапины; индеец должен был показать себя хорошим наездником: для этого он должен был в течение недели укротить трех коней, которых еще никто не смог укротить; он должен был не уметь лгать.
Если бы какой-нибудь юноша вышел победителем из этих трех испытаний, помещик смог бы вздохнуть свободно. Ибо этот юноша, будучи храбрецом, смог бы противостоять злодеям, которые пробрались бы в долину, где жил Избранник. Будучи хорошим наездником, он смог бы справиться с животным и не выпустить его за рубеж зимнего пастбища. Наконец, если бы он всегда говорил только правду, он не стал бы обманывать хозяина, если бы в один прекрасный день бык удрал, погиб или исчез, унося с собою Счастье, которое достается с таким трудом.
Как-то раз на усталой лошадке в поместье приехал гаушо, молодой - совсем еще подросток - и красивый, но очень бедно одетый. Этот юный индеец приехал сюда затем, чтобы пройти три испытания, но все только плечами пожимали, потому что лошадь у него была никудышная, да и сбруя никуда не годилась; мальчик, однако, стоял на своем и уверял, что приехал издалека, заморив свою единственную лошадь, только для того, чтобы пройти три испытания. Наконец помещик приказал ему спешиться и позвал трех воинственных парней, прославившихся в примейро-санге.
В тени деревьев умбу собралась вся молодежь поместья и окружила участников примейро-санге, чтобы иметь возможность судить игру. С одной стороны встали трое богатырей: косматый испанец в костюме гаушо с короткой, посеребренной шпагой; креол со зверской физиономией, у которого был большой нож с зазубренным концом, и одноглазый индеец из племени шарруа, вооруженный острым кривым ножом - этот нож лихо вспарывал живот противника. И в четырех шагах от них совершенно спокойно стоял молоденький индеец; левую руку он обернул своим стареньким заплатанным пончо, а в правой держал нож длиной в две пяди.
Было на что посмотреть, когда хозяин приказал начать игру! Молоденький индеец сделал такой прыжок, какого не сделали бы ни кот, ни конь, скрестил свой нож с ножом креола и разрубил его, затем отскочил назад и, сохраняя свое обычное хладнокровие, занял прежнюю позицию. Индеец шарруа и испанец, обуреваемые ужасом,- подобной легкости им видеть не доводилось! - не успели даже стать в позицию и думали только о том, чтобы противник не помешал им свободно двигаться. Но при таком противнике, как этот злодей индеец, двигаться осторожно и осмотрительно было не так-то просто. Что же касается креола, то на правой руке его появилась красная полоска - первая кровь!- и ему осталось только удалиться с ноля боя и присоединиться к судьям.
Никто не поверит рассказу о дальнейших событиях! Косматый испанец и индеец шарруа разошлись, чтобы напасть на юношу с двух сторон, и, по знаку одного из них, бросились на него; в ту же минуту завязалась неистовая схватка. Истина же заключается в том, что малое время спустя шарруа был ранен в лоб, и из раны обильно потекла кровь. Испанец сделал было выпад, но, атакуя незнакомца, растерялся и был освистан. Молодежь едва не задушила юного индейца в объятиях - этот забавный малый вызвал у всех присутствовавших единодушный восторг. И даже сам старик хозяин, все время державшийся в стороне, с широкой улыбкой подошел к юноше, вышедшему из борьбы победителем и не получившему ни единой царапины, и от души пожал ему руку. И юный индеец заслужил это рукопожатие! Но юноша по-прежнему сохранял хладнокровие, озираясь по сторонам... И вот настал день следующего испытания!
Из дальней долины пригнали табун диких лошадей. От табуна отделили трех жеребцов, которых можно было бы назвать четвероногими дьяволами: не нашлось еще индейца, который удержался бы на спине этих демонов. Был среди них один, гнедой с белой звездочкой на лбу; у него был такой злобный нрав, что он постоянно лягался! А если бы и нашелся смельчак, который вздумал бы к нему приблизиться, он уже заранее мог бы приглашать друзей к себе на похороны!
- Это те самые дикие кони, юноша...- сказал хозяин, почти уверенный, что индейцу придется туго в бешеной скачке.
Но юный индеец, такой же спокойный, спросил только:
- Кто будет моим помощником?
Косматый испанец, храбрый и неунывающий малый, который вчера вечером преподнес юноше в качестве приза бутыль тростниковой водки, вызвался первым.
И началась потеха!
Я не сумею описать тебе ее, друг! Лучше всего будет, если я скажу тебе кратко: к концу недели юноша сломил упорство трех непокорных жеребцов! И довольный хозяин подарил ему гнедого с белой звездочкой на лбу - красавца, которому равных не было!..
В тот же вечер помещик велел позвать к себе юного индейца и сказал ему:
- Ты доказал, что редкий человек может сразиться с тобой и что как всадник ты не имеешь себе равных. Теперь ты должен был бы пройти последнее и самое трудное испытание. Но я только спрошу тебя - я хочу поверить тебе на слово,- способен ли ты солгать?
- Клянусь вам, хозяин,- отвечал юноша,- клянусь вам светом, который я вижу, что ни разу в жизни не обманул ни одного человека. Никогда я не мог солгать.
- Что ж, прекрасно! Отныне ты будешь стражем в Инвернада-до-Фундо; я вверяю тебе свои владения, а вместе с ними и быка Избранника. От того, будет ли он жив, зависит мое счастье, а потому, пока я жив, ты должен будешь охранять его жизнь и следить, чтобы он не ушел из Инвернады. Ты можешь построить себе дом в любом месте и взять столько голов скота, сколько захочешь, ибо, если наш договор вступает в силу, земля и скот в течение целого дня будут принадлежать тебе.
- Хорошо, хозяин.
- Можешь идти. Но я хочу, чтобы каждый день в час заката ты приходил сюда, под навес, и рассказывал о том, что происходит в Инвернада-до-Фундо, и о том, жив ли бык Избранник. Таким образом я буду знать, что Счастье еще со мной...
На следующий же день, когда солнце коснулось линии горизонта, в долине послышался топот копыт, и вскоре новый страж остановил своего гнедого с белой звездочкой на лбу перед навесом, где поджидал его хозяин. Юный индеец почтительно снял шляпу и приветствовал хозяина такими словами:
Вот уже заходит солнце,
Вам я кланяюсь в сей миг,
Новостей покуда нету,
Жив-здоров волшебный бык.
Сказавши это, он тотчас вскочил на коня, слегка пришпорил его и галопом поскакал туда, где ждали его заботы.
Так было каждый день. Перед заходом солнца юноша стремительно подъезжал к навесу, останавливал коня и, прежде чем ускакать снова, говорил хозяину:
Вот уже заходит солнце,
Вам я кланяюсь в сей миг,
Новостей покуда нету,
Жив здоров волшебный бык.
А время все текло и текло, сплетая свою бесконечную нить. Чувство счастья не покидало помещика, хотя он клонился все ниже под грузом прожитых лет. Он заметил, что жизнь его медленно уходит, но каждый час и каждую минуту он жил в блаженстве и покое.
И для того чтобы счастье его достигло предела, произошло нечто совершенно неожиданное. Ибо к помещику, который давным-давно потерял жену и дочь и остался один на белом свете, приехали четверо племянников, о которых он никогда и не вспоминал: городской парень, изящный и хорошо воспитанный, и его сестры, три столь очаровательные девушки, что молодые люди, едва увидев их, теряли головы. Приехали они издалека - из тех самых краев, откуда много лет назад уехал некий юноша, объятый скорбью,- они добровольно отправились в нелегкий путь по сертанам, чтобы повидать дядю, который, как им было известно, жил среди полей один-одинешенек. После долгого пути они собрались под навесом, подробно рассказывая дяде о почти забытых родственниках, повествуя о разных происшествиях и украшая беседу мелодичным молодым смехом, которого старик давно не слыхал. Даже его воспоминания о скорбных событиях прилетели теперь к нему как привет из прошлого, без горечи и без печали. Очарованный старик просил, чуть ли не умолял молодежь пожить у его и усладить лаской последние дни его жизни. Когда же племянники приняли его приглашение, старик, будучи не в силах сдерживать свои чувства, заплакал на радостях и нежно поцеловал смуглую щечку самой юной из своих племянниц, и его иссохшие, дрожащие руки с благодарностью ощутили сладость ласки.
В порыве нежности старый помещик не обратил внимания на индейца, который галопом скакал но направлению к дому. Он заметил всадника лишь тогда, когда тот остановил коня и проговорил:
Вот уже заходит солнце,
Вам я кланяюсь в сей миг,
Новостей покуда нету,
Жив-здоров. Волшебный Бык.
Друг! Видел ли ты когда-нибудь грифов, окруживших издыхающее животное? Вот один из них нетерпеливо прыгает рядом и, уже не сдерживая хищных инстинктов, бросается на слабую и беззащитную жертву и выклевывает у нее глаза, приглашая таким образом своих собратьев на кровавый пир. Таким нетерпеливым грифом оказался городской парень, а жертвой - его дядя. Едва приехав в эстансию (Эстансия - скотоводческое помещичье хозяйство.) , он уже неотступно ходил за стариком, льстя ему, как угодливая индианка, сидящая на коленях у богатого погонщика скота. Юноша, чья голова была полна дурных мыслей и чья черная душа была отравлена злыми чувствами, делал все, от него зависящее, чтобы стать наследником обширных земель и тысяч голов скота эстансии быка Избранника. Поэтому он не уезжал отсюда; поэтому он не побоялся этого отдаленного сертана, где опасности подстерегали человека на каждом шагу. И если бы не история быка Избранника, которая обошла весь мир, прославляя имя счастливого помещика, разве мог бы он убедить своих сестер пуститься вместе с ним в этот опасный путь?.. Впрочем, как бы то ни было, добрались они до эстансии здравыми и невредимыми, и теперь каждая на свой лад должна была помогать брату, чтобы его злодейский замысел увенчался успехом.
Старшая сестра - женщина, которая жила в больших городах и которой были знакомы все хитрости,- с самого начала поняла намерения брата. Тело ее было красивым, но сердце злым. Ей было очень легко понравиться дяде; ей ничего не стоило быть с ним ласковой ради денег...
Средняя сестра... пожалуй, во всем мире не было такой очаровательной женщины!.. Сколько мужчин перессорились из-за нее - в их сердцах она зажигала пламя любви - и сколькие приходили в отчаяние, ибо никому не отдавала она ни своего тела, ни своей любви! И вот сейчас она была здесь и - правда без злого умысла - очаровывала всех и каждого своими теплыми руками, своей белоснежной грудью, которая вздымалась так, как будто ей не хватало воздуха, не хватало жизни; она зажигала в душах пламя любви и возбуждала уже угасшие чувства. Грешные руки, грудь, полная сумасбродных желаний...
Друг! Ты, конечно, не раз бывал на охоте или укрощал необъезженную лошадь, ты скакал по каменистым горным склонам, которые служат убежищем хищному зверю. Эти склоны загромождены черными острыми камнями, и трава там не растет, растет там только колючий кустарник. Но человек, который внимательно посмотрит по сторонам, в какой-нибудь скрытой от глаз расселине увидит, словно символ присутствия божия, в том месте, где все представляется делом рук дьявола, маленький кактус - самый прелестный цветок из всех цветов, насажденных природой. Я говорю сейчас о самой красивой и самой младшей из трех девушек, которая, если это возможно, была прекраснейшей из сестер. Все лучшее, что есть в душе христианина, люди видели в этой смуглой бразильянке, которая так непохожа была на своего негодяя брата и которая искренне полюбила старика дядю, всю жизнь страдавшего от несчастий и лишенного поддержки. Казалось, что Счастье захотело подарить помещику в последние дни его жизни несравненную радость в образе нежной и невинной девушки.
О брате и сестрах я и поведу теперь мой рассказ.
Однажды вечером случилось так, что, когда дядя и племянник сидели под навесом и беседовали, прискакал, как обычно, страж эстансии и принес известие о волшебном быке:
Вот уже заходит солнце,
Вам я кланяюсь в сей миг,
Новостей покуда нету,
Жив здоров волшебный бык.
Завидев его издалека, злой юноша повернулся к дяде и спросил:
- Дядюшка! Правда ли, что вы обещали оставить свои владения в наследство этому стражу?
- Да, сын мой... Я не знал тогда о существовании моих родственников, и мне некому было оставить дом, скот, эстансию. Если бы я знал, что у меня есть племянники, которые будут так добры ко мне, я, конечно, не отдал бы мои владения незнакомцу. А сейчас уже поздно: я дал слово этому юноше.
- А почему,- не отставал злодей,- вы выбрали именно его?
- Потому что нет здесь ни такого храбреца, ни такого наездника, как этот юный индеец. И еще потому, что он не умеет лгать...
- Так я и поверил, что он не умеет лгать! - издевательски расхохотался злодей.- Ах, дядюшка! На всем свете нет человека, который не был бы лгуном!..
Старик, казалось, понял, к чему он клонит, и устремил на него пристальный, вопрошающий взгляд. А юноша продолжал:
- Я ведь точно знаю, что он не прошел испытание правдой, самое трудное испытание. Вы поверили ему на слово... а он может оказаться таким же лживым, как и любой другой человек.
Несколько минут дядя и племянник молча глядели друг на друга. И если бы даже старик и хотел заговорить, он не смог бы, ибо в это мгновенье он задумался о том, как он поступил с юным индейцем, и голос рассудка заставил другой голос замолчать и замереть. \"Не слишком ли я доверял слабой человеческой природе? - спрашивал самого себя помещик, и сердце его сжималось.- Может быть, юный индеец жестоко обманул оказанное ему доверие? Что, если было ошибкой отдать эстансию, земли и скот незнакомцу, который, быть может, впоследствии использует все эти богатства как завесу, прикрывающую зло и преступление? Правильно ли я сделал, поверив человеку, который только и умеет, что укрощать жеребцов да лихо играть в примейро-санге?.. Боже мой! Быть может, десница господня привела в мой дом забытых мною родственников, чтобы они исправили мою ошибку и загладили несправедливость?\"
Молчание становилось мучительным. Юноша, не в силах долее выносить его, решил рискнуть и спросил дядю:
- Ну, а если... если он солгал?..
И старик, поняв его мысль, закончил фразу:
- ...тогда наследник- ты!
В тот же вечер юноша позвал к себе старшую сестру - ту самую, которая была со стариком ласковой ради денег, и приказал ей:
- Садись на лошадь и поезжай в долину. Призови на помощь всю свою хитрость и обольсти пастуха, который стережет быка Избранника. Скажи ему, чтобы в награду за твои поцелуи и ласки он убил волшебного быка и подарил тебе золотые рога, в которых заключено Счастье. Он знает, что хозяин уже стар и что он уже никогда не пойдет в долину, чтобы своими глазами увидеть золоторогого быка; таким образом, он поддастся искушению и завтра, как всегда, придет и скажет, что бык Избранник жив и здоров. За эту ложь он лишится наследства, а мы станем богачами!
Чтобы соблазн был сильнее, девушка обрызгала волосы душистой водой, напоенной ароматом греха.
- А теперь поезжай!
С восходом солнца беглянка возвратилась. В глазах ее была скорбь разочарования.
- Я нашла юного индейца подле быка Избранника. Все очарование тела и глаз ни к чему не привели: он не обратил на меня внимания,- сказала она.
В следующую ночь злой юноша заговорил о наследстве со средней сестрой, чья грудь, которой не хватало воздуха и жизни, бурно вздымалась. Отравленная ядом тщеславия, она охотно отправилась в путь, чтобы впервые в жизни отдать мужчине жар своего тела, из-за которого перессорилось так много мужчин; впрочем, жертва была бы для нее не так уж тяжела, если бы в награду она получила золотые рога Счастья. С восходом солнца она возвратилась.
- Я нашла юного индейца подле быка Избранника. Все очарование тела и глаз ни к чему не привели; он не обратил на меня внимания.
Тогда злой юноша позвал к себе младшую сестру - чистый цветок кактуса среди камней греха. И так как девушка горько, горько плакала, умоляя бездушного брата, чтобы он не заставлял ее пятнать позором душу и тело, злодей схватил плеть и отхлестал бедняжку до крови.
- Кровь за кровь! Ты уже вся в крови. Теперь ступай и ценой крови принеси мне богатство!
И девушка отправилась в путь; путеводной звездой в этой страшной ночи служил ей свет ее чистой души.
С восходом солнца она вернулась в эстансию. Она уже не плакала. Ее стройное тело клонилось к земле; она едва держалась на ногах, которые много часов несли ее в черной как смоль ночи. Бледная и прекрасная - прекраснее, чем когда бы то ни было, она смиренно припала к ногам брата. И протянула ему золотые рога Счастья, еще окрашенные теплой кровью...
Друг! Когда день стал клониться к вечеру, счастливый помещик, как всегда, поджидал приезда юного индейца. С ним был и злой юноша, глаза которого сияли победоносным блеском: страж солжет, и эстансия будет принадлежать ему!
Внезапно вдали послышался топот копыт. Злой юноша встал и, словно его толкнула чья-то невидимая рука, сделал два шага вперед и замер на месте; сердце его лихорадочно билось; он превратился в слух, ожидая, что скажет юный индеец. Накрапывал дождик, и, когда гнедой конь остановился, на мокрой земле отпечатались две борозды. А юный индеец сказал:
Вот уже заходит солнце,
Вам я кланяюсь в сей миг,
И прошу, сеньор, прощенья:
Мной убит волшебный бык.
На следующий день по дорогам Каапорана навсегда ушли в те края, откуда пришли, злой юноша и его сестры. Но его сопровождали только две сестры: младшая предпочла остаться с дядей и стала жить в новом селении, возникшем на том месте, где пасся бык Избранник. Счастье, наполнявшее душу помещика и заключавшееся в Иллюзии, покинуло его со смертью быка Избранника. Но другое счастье, подлинное и долговременное, осиянное спокойствием чистой совести, пришло к нему в конце жизни.
И когда воздух стал уходить из его старых, изношенных легких, у него хватило сил, чтобы соединить руки двух существ, которые искренне почитали его:
...нежную ручку смуглой бразильянки, этого чистого цветка среди камней греха...
...и мозолистую руку юного индейца, который победил трех смельчаков в примейро-санге и который укротил трех самых упрямых жеребцов во всей округе; ту самую руку, которая черной ночью принесла волшебного быка в жертву не греху, а любви,- быка, которого тысячи людей видели издали на фоне белых облаков.
Глаза старого помещика закрылись. Но когда он смежил их навсегда, он увидел что-то необычное; этот предмет освещал стены большого деревенского дома эстансии. То были золотые рога, забытые в углу, но все еще волшебной силой светившие тем светом, который заставляет людей чувствовать, что жизнь - это дар Счастья... | |
|
