Сказка № 2480 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Близ некоего монастыря был колодец, - на всю округу славился он своей чистой, прозрачной водой. И кто ни пройдет, обязательно с пути свернет, чтобы водицы из колодца испить да посидеть под старой тенистой ольхой, что с незапамятных времен росла на том месте. А как выпьет в жару холодной воды, добрым словом помянет монахов за то, что колодец тут вырыли и много других благих дел сотворили.
Монахов в монастыре было немного, только сорок человек, вели они жизнь святую, соблазнов не ведали и богу всем сердцем служили.
Ужасно злились на них черти, а чертей в тех краях водилось тьма-тьмущая.
Каких только каверз они не строили монахам! Да все понапрасну: монахи-то были почти что праведники.
На старой ольхе, у колодца, собирались по ночам черти. Как только пробьет двенадцать, являлся их строгий начальник по имени Вельзевул, и черти давали ему отчет во всех своих плутнях. Вот как-то ночью собрались черти и стали перед Вельзевулом ответ держать.
- Эй, ты! Говори, что делал сегодня! - сердито спросил Вельзевул одного вертлявого чертенка.
- Поссорил двух братьев, - ответил чертенок. - Братья подрались, старший выколол глаз младшему и за то в тюрьму угодил. А я уж судью подучу, чтобы парня повесили: останется после него шесть бездомных сирот.
- Ну что ж, молодец! - похвалил Вельзевул. - Пускай у тебя на вершок подрастут рога. Эй, черти, подать ему стул, принести чубук - пусть покурит... Достоин!.. А ты? Ты что сделал? - спросил Вельзевул у второго.
- Я сына поссорил с отцом, и сын прикончил папашу, да и повесился: жалко родителя стало.
Улыбнулся Вельзевул.
- Ну что ж, молодец! - Эй, дайте-ка парню чубук... Нет, нет - мало!.. Подать наргиле1 - пусть покурит. Достоин!.. А ты? - спросил он третьего. - Ты что-нибудь сделал сегодня?
- А я, господин, нынче митрополита завлек к потаскухам. Его там изловили да прямо в тюрьму. И чтобы спастись от позора, владыка принял турецкую веру.
Просиял Вельзевул.
- И ты молодец! Ты - герой! Подайте немедленно кресло! И дайте чубук - пусть покурит!.. И - кофе!.. А ты?.. Ты что делал сегодня?
Четвертый замялся.
- Да я... Я так... понемножку... Пустяки... Подстрекнул одного запивоху жену убить. Без жены-то - быстрей промотается парень.
- Ну что ж, хорошо. Но до стула еще не дорос, - отвечал Вельзевул.
Так он всех чертей опросил и каждому выдал награду - по заслугам.
А черти, известно, завистливы очень. Всяк старался собратьев своих перещеголять, схватить магарыч покрупнее. Так-то они и соперничали.
И вот один старый искушенный черт возмечтал такую великую пакость сотворить, чтоб сам Вельзевул удивился и в кресло его посадил. Думал черт, думал и придумал наконец! Решил пойти в монастырь и сделаться игуменом. Узнал он, что старый игумен недавно скончался, а нового не назначили. Ну вот, и решил он вконец осрамить монахов: пускай каждый из них оженится - вот грех-то будет!
Обернулся черт бородатым монахом, надел долгополую рясу, тихоней, смиренником представился, - кажется, и глаз-то поднять не смеет, мухи и той не обидит! Ну, словом, святее и быть невозможно.
Увидели монахи его добродетели и говорят: нужно бы этого старца игуменом поставить. Писание знает он лучше всех, устав монастырский блюдет строго, на каждой беседе монашеской умный совет подает. Решили они - пусть будет над ними владыкой. А черту того и надо было!
Ну вот, забрал он понемножку все монастырские дела в свои руки, приказывать стал монахам, что кому делать, а как соберутся они в трапезную вкушать пищу - толкует им на свой лад слово божье: это, мол, вот так, а это - вот этак... И наконец стал учить, что нужно монахам скорее жениться, - тогда дьявол не сможет их больше грехом вожделенья смущать. И много тому из Писания примеров привел. А жены, сказал, пусть монашками станут. Он, дескать, и сам бы женился для примера, да стар.
Вот так искушал их проклятый чертяка. И что ж! День ото дня разгоралась искра соблазна в сердцах монахов, что помоложе. А за слепой молодежью и старшие потянулись. Настал день, когда вся братия явилась к игумену, и все в один голос сказали:
- Желаем жениться.
Силен, видно, был этот черт, раз ухитрился сбить с панталыку таких монахов, благочестивых и кротких, чуть ли не святых. Да еще как сбил! Они и его самого молили жениться - пусть, мол, невесту себе выбирает постарше, а им помоложе подыщет. Ну, черт поломался немножко для виду, да и согласился.
Стали совещаться - кому идти за невестами. А дьявол-игумен берет на себя все заботы.
- О чада любимые! Обойду сорок деревень и в каждой подыщу по красавице девушке - в жены вам. А знаете вы, почему деревень будет сорок?
- Не знаем, отче! - отвечают монахи.
- Ну, я вам скажу. Хочу, чтоб вы всюду родных завели и не были больше подобны бесплодному корявому дубу.
Такими речами он окончательно склонил монахов к женитьбе.
Как-то раз встал он спозаранку, собрался в дорогу и вышел из стен монастырских. Монахи с великим почетом его проводили и принялись ждать: что, мол, дальше-то будет? А черт из села в село, из деревни в деревню, и все улещает матерей да отцов: отдайте, мол, дочку в невесты монаху, она и сама непорочной монашенкой станет. Вот так в сорока деревнях сорок девиц и набрал. Родители - шасть в монастырь, спросить, правда ль можно монахам жениться. Услышав, что можно, ушли восвояси, да еще и других убедили, что нет в том никакого греха.
Дивились миряне: да как же, мол, закон разрешает монаху жениться! Но дьявол всем мозги затуманил, и стали люди говорить: это вовсе безгрешно!
А черт-настоятель воротился назад, собрал всех монахов и каждому сказал, на какой из девиц тот жениться обязан - имя невесты сказал и названье деревни. Как узнали черноризцы, что игумен пригожих девиц им сосватал, остались очень довольны и в пояс ему трижды поклонились.
Немного спустя черт-игумен собрал всех монахов и велел им готовить деньги: пора уже делать невестам подарки, таков, мол, в деревнях обычай.
Ну, вынули деньги монахи, отдали. Игумен отправился в город, купил там подарков - для каждой девицы особые, точь-в-точь такие, каких пожелали родные невесты. Подарки взвалил на телегу, привез в монастырь. Назначил он монаха постарше поехать по селам и всех девушек одарить: одной - шаль и серьги, другой - ожерелье и пряжки, а третьей - цветной поясок, сапожки всякие, шубу... Ну, словом, все как было условлено. Монах потихоньку запряг лошаденку, положил на телегу подарки и под вечер двинулся в путь - подарки развозить по селам да девушек предупредить, чтобы готовились к свадьбе, а свадьбу назначили через сорок дней.
Вот выехал в поле монах, осенил себя крестным знаменьем. Как раз в эту пору увидел его один из чертей. Не знал он ничего о затее черта-игумена, не ведал о его замысле. Ну, вот и решил он, по злобе исконной против монахов, сбить с толку возницу, отвести от дороги. Крутил да вертел его так, что несчастный и впрямь в трех соснах заблудился и увяз вместе с возом в болоте.
Тут черт мгновенно исчез, а старый монах диву дался - как же это случилось, ведь вон монастырь-то - близехонько! Отпряг он коня, стал телегу тащить из болота... Куда там! Потянет, рванет, а телега все глубже уходит в трясину, - болото-то было бездонное! Ой, беда! Стал ждать, непоможет ли кто из прохожих. Никто не идет! Хотел возвратиться назад, в монастырь - да ведь стыдно! Решил подождать: может, утром кто-нибудь вызволит. А чтоб уберечься от диких зверей, монах решил пойти к колодцу, забраться на дерево и спрятаться там на ночь. Прибрел он к колодцу, вскарабкался на старую ольху и притаился в листве.
Вот пробило полночь. Слетелись к ольхе, как обычно, все окрестные черти, явился и сам Вельзевул. Стал он расспрашивать - кто из чертей как напакостил нынче. Дошло наконец и до черта-игумена. Тот все рассказал: как обвел он монахов вокруг пальца, как убедил их жениться, как нынче отправил монаха с подарками по деревням и велел сказать, чтобы невесты готовились к свадьбам, - ну, словом, поведал все, что он сделал. Как только он кончил, великою славой прославил его Вельзевул, велел принести парадный стул и лучший чубук дал, с большим янтарем, из чужих краев привезенный.
- Ха-ха-ха! Вот позор, коль оженятся сорок монахов! - сказал Вельзевул. - Да ты, друг, молодчага! Скажи только: что же ты делаешь в храме, когда \"Отче наш\" читают? Ведь это для нас, для чертей, хуже смерти!
- О, я придумал неплохо! - ответил ему черт-игумен. - Как только настает время читать \"Отче наш\", я вон выхожу, будто нужду справить, а потом возвращаюсь. Вот и вся недолга!
- Да ты молодец! - повторил Вельзевул. - Добейся своего, жени монахов, и я награжу тебя, милый, по-царски: громадные, ветвистые рога носить будешь.
Тут черт, одурачивший монаха-возницу, с перепугу забыл порядок - не стал дожидаться, пока его спросят, а тут же признался, как он нынче монаха, да еще и с возом, в болото завел.
- Ох, чтоб ты ослеп! - закричал черт-игумен. - Да ты понимаешь, болван, какую ты глупость содеял?
- Скорее бегите в болото! - крикнул чертям Вельзевул. - Повозку из трясины вытащить, лошадь хорошенько отмыть и пусть на лучшем лугу пасется. А этому дурню немедленно всыпать! Пятьсот батогов ему! Живо!
А тут уж и ночь на исходе. Вскоре петух закричал. Сразу черти исчезли. Монах немедля пошел в монастырь, да все и рассказал. Лишь тут раскусили монахи, в чем дело! \"Ох, грешники! Что мы хотели делать! Срам-то, срам-то какой! Господь бы нас наказал и обрек на мучения адские!\"
Припрятала братия старика возницу, коня увели с глаз долой, стали ждать. Вышел черт-игумен служить заутреню, все идет как по маслу, и вот пора уж читать \"Отче наш\". Игумен - к выходу, а монахи заперли все двери и окна и давай ладаном кадить. Черт заметался, запрыгал - и лопнул, будто кто из пушки выстрелил: тррах!
Вот так-то спаслись монахи из адских когтей, постом и молитвами искупили свои прегрешенья, да и в награду за веру и стойкость в святцы попали.
_________
1 Наргиле - прибор для курения табака (перс.) | |
Сказка № 2479 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жили-были на свете муж и жена. И была у них дочка Мара. И дочка и мать очень были трудолюбивые, вечно дома сидели, пряли вдвоем у очага.
Как-то раз попросилась Мара к соседям на посиделки - прясть там вместе с подругами. Позволила мать, но дала дочке большую торбу, набитую шерстью, и велела всю эту шерсть спрясть. И сказала:
- Коль не спрядешь нынче всю шерсть, то случится беда - превращусь я в коровушку, дочка.
Ну, Мара взяла шерсть и пошла к соседям. Целый день там пряла, не ленилась, только, глядь, уж вечер настал, а в торбе шерсть еще не кончилась! Хоть немного, а все же осталось!
Поспешила Мара домой. Стучится в дверь, а ответа не слышит! Постучалась еще и зовет:
- Мама, мама, открой!
А из дома вдруг мычанье послышалось: \"Му-у!\" Мать-то и вправду в корову обратилась.
Вернулся на ту пору отец. Видит - дочка стучится, а никто ей не открывает. Поднатужился он, вышиб дверь, а навстречу им вышла корова.
Недолго отец погоревал, в другой раз женился, привел в дом мачеху. Вскоре она и сказала мужу:
- Давай-ка зарежем корову, зачем она нам - ведь уж старая стала, телят не приносит, чего ж ее зря кормить!
Согласился отец, и корову зарезали. Стали мясо варить. Мару звали, звали: \"Иди обедать!\" - но она не притронулась к мясу - знала, что корова-то была необычная. Когда ж со стола Мара убирала, то и кости собакам не бросила, а собрала их бережно да в золу в очаге закопала. Никуда уж больше из дома она не ходила, все сидела пригорюнившись на том самом месте, где, бывало, работала с матерью. Сидит девушка и печально на золу глядит. Из-за того и прозвала ее злая мачеха Марой-Золушкой.
Как-то раз собрались отец с мачехой в гости, на свадьбу, и Мару позвали. А она отказалась:
- Что там делать Маре-Золушке? Ступайте одни!
Ушли они, Мара дома осталась.
А пока мачеха и отец пировали на свадьбе, Мара раскопала в золе кости матери родимой - и видит: превратились они в драгоценные платья да в золотые уборы, и все ей впору. Нарядилась она, башмачки золотые надела, побежала на свадьбу и скорей - в хороводе плясать. Все дивились ее дорогому наряду, любовались ее девичьей красой. Никому и невдомек, что незнакомая красавица - это Мара-Золушка! И отец не узнал, и мачеха не узнала!
Наплясались гости до упаду, стали расходиться. А Мара раньше всех побежала домой, закопала в золу все свои наряды, надела затрапезное платье, села вновь у огня. Возвратились со свадьбы отец с мачехой и рассказывают: \"Эх, дочка, на свадьбу ты пойти не захотела - вот и не видела чуда. Только начали хоровод водить, появилась красавица писаная, платье на ней дивное, башмачки из чистого золота, а как стала плясать - глаз от нее не оторвешь, сущая чаровница, всем на удивленье. А потом вдруг убежала, куда - неизвестно! Вот чудо-то!\"
Так три вечера Мара-Золушка в гости ходила, и никто там ее не узнал. В третий вечер на обратном пути беда приключилась: торопилась она вернуться домой раньше мачехи с отцом, через реку пошла, на мосту споткнулась, и золотая туфелька в воду упала.
Вот наутро пришли к той реке люди царские - коней привели. Да не пьют кони, пятятся! От Мариной туфельки свет разливался яркий - они и испугались. Царь спросил:
- Почему кони пятятся?
Отвечают ему:
- Свет неведомый загорелся в реке, государь!
Ну, пошел царь к реке посмотреть, что приключилось, и приказал слугам достать ту диковину. Принесли ему слуги золотую туфельку.
Удивился царь:
- Чья ж это туфелька? Я царь, да и то у меня золотой обуви нету!
Чтоб узнать тайну, велел царь собраться всем женщинам у него во дворце и померить найденную туфельку: кому она по ноге будет, значит, та ей и хозяйка.
Собрались все женщины, меряют - башмачок никому не впору. И спросил тогда царь, все ли пришли.
Отвечали ему:
- Все здесь, все, государь! Не пришла лишь одна замарашка, Мара-Золушка. Да и незачем ее звать. У нее и платья приличного нету, ей и выйти-то не в чем.
- Ничего! - отвечал царь. - Позовите.
Что ж, исполнили царскую волю, привели во дворец Мару-Золушку. Как примерили ей башмачок - сразу все стало ясно.
- Будь женою моей! - сказал царь Маре-Золушке.
А она раскопала в золе чудесные платья и предстала пред ним во всей своей красе.
Так-то Мара и стала царицей! | |
Сказка № 2478 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил-был хитрый парень. Как-то раз отец подозвал его и говорит:
- А ну-ка, сынок, давай нагрузим на осла мешки с зерном - поедешь на мельницу. Только смотри - в тех местах мельниц великое множество. Сам выберешь, где подешевле, повыгодней будет. Но крепко запомни, к мельнику Кьосе не заходи: непременно обманет - зерно заберет, а муку не отдаст.
- Ну что ж, буду помнить, - ответил сын.
Отец нагрузил на осла мешки, парень тотчас и поехал. А путь-то недолгий был. Приехал он к мельницам. Их было много - одна за другою выстроились, как напоказ, в один ряд. Ну, чтоб не попасть в лапы обманщика Кьосе, парень и начал осматриваться - куда пойти.
А Кьосе имел привычку торчать у ворот своей мельницы, гостей поджидать. Смотрит, не едет ли кто из хозяев с зерном, и к себе зазывает.
Ну, значит, стоял Кьосе у ворот. Увидел он, что парень с зерном приехал.
Юркнул Кьосе в свою мельницу да тут же через черный ход выскочил и вошел к соседу, - тихохонько через заднюю дверь прошмыгнул к нему, тут же на улицу через переднюю вышел и стал звать к себе парнишку. Но тот его узнал, к нему не пошел и постучался в соседнюю мельницу. Подумал, верно, что это не мельница лукавого Кьосе, раз он у другой двери стоит.
Стал звать парень мельника - никто не идет. Сам снял мешки с осла. И только зерно засыпал, выходит Кьосе и говорит:
- О-о! Добро пожаловать!
Ну, что ж поделаешь - хоть и обманулся он, а деваться некуда - зерно-то засыпал! Хочешь не хочешь - пришлось оставить!
Но парню запомнились отцовские слова, он знал, что за птица коварный Кьосе. Стал он думать, как бы так сделать, чтобы Кьосе не мог надуть его и присвоить муку.
Начал молоть Кьосе зерно. А парень ему говорит:
- Отец мне велел присмотреть, чтобы ты хорошенько смолол наше зерно, а потом испек бы для нас большую погачу1. Да еще отдал бы мне в жены свою любимую дочь.
- Ну что ж! - отвечал ему Кьосе. - Ты здесь посиди, подожди, пока зерно смелется, потом я испеку вам и погачу!
Налил он воды в котел, поставил котел на огонь. Вскипела вода, а к тому времени зерно было смолото. Кьосе-обманщик взял муки, да и бухнул в котел, будто для теста. А вместо теста получилась жидкая каша - котел-то налит был водой до краев, а муки насыпано немного. Такое тесто разве что для оладий годилось, а не для хлеба...
- Что делать? - спросил Кьосе-обманщик. - Муки-то у нас не хватает!
- Не знаю. Отец мне сказал, чтоб ты спек нам погачу, муку же отдал бы отдельно!
- Да ведь я всю муку истратил, - отвечал ему Кьосе. - Ты же видишь: вся мука в котле! Где же мне взять еще?
Тут повздорили они.
- Ну ладно, - сказал Кьосе. - Сделаем иначе. Давай-ка с тобой поболтаем, кто кого переврет. Обманешь меня - дам тебе и погачу и муки. А нет - вернешься домой с пустыми руками.
Парень подумал и согласился. И стал ему Кьосе плести небылицы: он постарше, значит, и начал первым.
- Видишь вот ту канаву? Здесь в старину было чудо. Посадили тут огурцы. Росли они, росли да выросли такие большие - просто диво. Один огурец ненароком упал поперек канавы да так и остался заместо моста. Не только люди по нему могли проходить, но и верблюды.
- Верно, верно! - весело засмеялся парень. - Конечно! Я знаю! Я помню! Отец мне рассказывал, что было еще и такое: однажды по этому огуречному мосту шли верблюды с поклажей, везли драгоценности царские. А мост-огурец раскачался, затрясся - верблюды в канаву свалились, да и утонули. А отец мой в огурце сидел, спал там. Проснулся он от этого шума и выглянул из огурца. Собрал потом потихоньку все царские сокровища и сделался богачом. И я тебе вот что еще расскажу! У нас были ульи пчелиные, штук этак триста. И каждое утро отец пересчитывал пчел. Как-то утром считал он, считал - одной пчелы не хватает! Куда она делась? Отец и туда и сюда - ну, как не бывало пчелы. Что делать? Оседлал мой отец петуха, поехал по свету искать озорную пчелу. Весь свет объехал - до самого края добрался. Пчелы нет и нет! А как стал подъезжать к Багдаду - видит: пчелу запрягли в плуг, и она пашет в паре с волом чью-то ниву. Отец мой, конечно, пчелу живехонько распряг и погнал перед собой. Привел ее, в улей пустил. Потом расседлал петуха, глядь, на спине у бедняги рана. Что делать? Решил вылечить петуха. А как? Испробовал одно зелье, другое - петух все болеет! И вот наконец кто-то дал ему добрый совет: расколоть орех, ядро разжевать - и к ране приложить. Отец так и сделал, да сверху еще землицей присыпал и завязал. Наутро приходит в курятник, развязал тряпицу, видит - диво! Орех-то уже побег дал, и листочки распустились. Вырос орех ростом с дуб, собрали с него урожай небывалый. Галки в ветвях свили гнезда, галчат вывели. А сорванцы ребятишки увидели галок - и давай кидать в них камнями да комами земли, хотели орехов достать и галчат раздобыть. Столько там, наверху, накопилось всяческой дряни, что вскоре уже стало там не дерево, а изрядный участок земли, и отец рассудил, что можно там высеять много семян, не меньше десяти, да, кроме того, еще роща останется. Распахал отец ту землю девятью плугами, хлеб там посеял. А рощу оставил нетронутой, в ней поселились медведи, лисицы и волки. Вот время пришло, мой отец пригласил жнецов, парней и девиц из трех окрестных деревень. Только было принялись они за работу - из лесу выглянула лиса. Тут парни и девушки бросились ловить лисицу; поймать ее не поймали, а кто-то в нее кинул серп. Вонзилась тут рукоятка серпа прямо в бок лисице. От боли несчастная стала метаться туда и сюда - так все поле одна и сжала. А кончила жать - к лесу помчалась. Тут выскочил серп из Лисицына бока, а рядом на землю записка упала. Жницы подобрали ее, а прочесть не умеют. К судье отнесли, прочитать попросили...
- А что же судья? - перебил обманщик Кьосе.
- Судья им сказал - здесь написано: нечего Кьосе хитрить понапрасну, пусть тотчас отдаст и муку, и погачу, и дочку в придачу.
Вот так и признал себя побежденным обманщик Кьосе и отдал парнишке и муку, и погачу, и дочку - в придачу. А парень взвалил мешки на осла, взял невесту за руку - и домой!
_________
1 Погача - плоская пресная лепешка. | |
Сказка № 2477 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил-был лентяй. Разлегся он в поле под кустом и видит: великое множество мух облепило какую-то падаль. Размахнулся лентяй и одним махом прихлопнул четыре десятка.
- Эва! Смотри, какой я молодец! - сказал он себе.
Захотелось ему, чтоб и все считали его молодцом. Пошел лентяй к оружейнику, велел выковать ему добрую саблю да написать на ней: \"Одним махом - сорок душ побивахом!\" Пусть каждый, кто надпись прочтет, дивится и перед смельчаком дрожит.
Выковали саблю. Надел ее лентяй и отправился в горы, попугать тех, кто будет трусливей его самого. Походил-походил - да и лег в холодке отдохнуть.
Ну, а в горах куролесили сорок разбойников. По тропинке пришли они к тому месту, где храпел лентяй, заприметили спящего и послали двоих на разведку: мол, что за человек. Поглядели на него двое посланцев да прочли надпись на сабле: \"Одним махом - сорок душ побивахом!\" Тотчас сообщили они другим разбойникам, и все вместе решили: неплохо бы взять храбреца к ним в атаманы!
А лентяю только того и надо. Подружились они и пошли по горам колобродить. Пронеслась о них слава повсюду, и все из-за удальца атамана. Люди дрожали от страха - и старый и малый. Ну а ведь известно: один скажет, а другой повторит! Дошел слух и до царя.
В стольном царском городе не было питьевой воды. Один-единственный пруд, да и в том пруду поселился дракон и требовал за воду кровавой дани - приводи ему на съедение по одному человеку в день.
Вот так и брал он от каждого дома по человеку. Дошел черед до царевны. Царь издал приказ: кто храбрец-удалец - пусть сразится с драконом и, коль одолеет его, большую награду получит.
Рассказали царю: у разбойников, мол, есть атаман, такой удалец, что одним махом может сорок врагов изничтожить. Тотчас царь снарядил к атаману послов, чтоб просили его во дворец пожаловать со всей его шайкой. Ежели поборет дракона да спасет царевну, царь не только помилует всю шайку, но и дочь за атамана выдаст замуж, а разбойников всех тотчас министрами назначит, чтобы сидели они до конца своих дней во дворце, а в горах не шатались.
Получил атаман такую весть, и разбойники сразу загорелись: идем, мол, изничтожим дракона. Очень уж им министрами стать захотелось. Да и то сказать: сражаться-то будет сам атаман, а они посидят в сторонке, да потом за наградой придут.
Атаман же, увидев их рвенье, хоть и знал, что придется ему впереди всех идти, так рассудил: отказаться - неловко, вмиг раскроется хитрый обман и все поймут, что смельчак он аховый.
Вот явились разбойники к царю, а затем и на берег пруда побрели, - надо атаману прикинуть, как сподручнее дракона убить.
Осмотрелся атаман и решил: шайка пусть сидит в засаде, а он сам заберется на дерево, ближе к пруду, да и будет оттуда командовать.
Под утро пришел атаман вместе с шайкой к пруду, всех разбойников укрыл в засаде, сам на дерево влез, да таким молодцом глядит, будто все ему нипочем. Хоть в душе и простился он с жизнью, а виду не подает, потому как еще надеется, что, на дереве сидя, как-нибудь уцелеет. Разбойникам же строго приказал: без команды не сметь беспокоить дракона.
Вот немного погодя показался дракон из воды - да прямехонько к дереву. Увидал его храбрый мухобой, и все поджилки у него затряслись: что тут сделаешь! Пасть у дракона огромная - человека проглотит и не подавится.
\"Да-а, попробуй убей его! Как же! - думал горе-храбрец. - Лучше уж прыгну к нему прямо в пасть, пусть проглотит - и все тут. Конец атаманству, довольно головы людям морочить. Тут ведь не мух бить, сорок штук одним махом. Тут - дракон!\"
А дракон заприметил его, пасть раскрыл, поднял страшную башку, да и тянется прямо к атаману. Парень до того испугался, что и шайку вызвать из засады не мог, - мол, что ж вы, стреляйте, убейте дракона! Задрожали у храбреца руки-ноги, сорвался он с дерева и вниз полетел. В пасть дракону не угодил, а вцепился ему в загривок да с испугу за уши его ухватился, чтоб не упасть. Удивился дракон, даже остолбенел. Да ведь старые люди не зря говорят: \"Коли трус свой страх пересилил, его уж никак не осилишь\". Так и здесь. Раз дракон присмирел, атаман пересилил свой страх да как гаркнет разбойникам:
- Что вы стоите, чего еще ждете? Может, хотите, чтобы я верхом на драконе к вам в гости приехал?
Как услышали его разбойники, подбежали к дракону со всех сторон, да и начали копья и стрелы метать в него. Так и убили.
Тут возрадовались и царь и народ, подхватили удальцов на руки, понесли с ликованием в город. Там большую награду отвалил царь всем храбрецам, да и к свадьбе царевниной стали готовиться. Но как раз в это самое время соседний царь объявил тому государству войну. Нагрянул непрошеный гость со своими войсками, да и зовет царя: выходи, мол, помериться силами один на один. Царь сообщил разбойникам о новой беде и спрашивает, не поведет ли удалой атаман на злодея-врага свою шайку, чтобы разбить его в пух и прах.
Атаман отвечал, что, конечно, пойдет и врагов победит непременно, - только пусть ему дадут коня непугливого. Тотчас дал ему царь боевого коня, и поскакал молодец поглядеть на войско неприятеля. Как увидел тьму-тьмущую вражьих солдат, порешил: лучше уж с честью погибнуть, только бы не осрамиться.
Отыскал он сухое дерево, подскакал, привязал к нему свои руки, - ноги-то он еще перед битвой приказал заковать себе, чтоб не мог он сойти с боевого коня до тех пор, пока всех неприятелей не истребит. Привязался он, значит, к засохшему дереву, да как всадил шпоры в коня, чтобы тот вскачь пустился и разорвал бы его, атамана, на части. Только вышло иначе: как рванулся конь, сухой ствол накренился, и выдернул его могучий скакун из земли. Упало дерево вместе с ветвями и комлем на плечо атаману. Ну, а конь помчался прямо к вражьим войскам. Увидели неприятели, что несется на них чудо-всадник с дубиной в три обхвата, испугались, что побьет он той дубиной солдат, побежали домой без оглядки, да своих же в сумятице смяли, побили и поранили.
Атаман сперва не понял, что выиграл битву, все ждал - вот-вот на части его разорвет! Но все-таки вовремя сообразил. Снял тогда с рук своих путы, порубил своей саблею мертвых да раненых, пролил множество крови и вернулся к царю.
Царь его принял с почетом, отдал дочь ему в жены. Когда же царь скончался, атаман сел на трон, а разбойники стали министрами.
Вот оно как бывает:
ложь к добру привела.
Говорит пословица: \"Опомниться пора, - ложь не доведет до добра\". А глядишь, случается и так, как в сей сказке о храбром лентяе. | |
|
