Сказка № 5170 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
---|
Жили-были дедушка да бабушка. Была у них внучка Танюшка. Сидели они как-то раз у своего дома, а мимо пастух стадо коров гонит. Коровы всякие: и рыжие, и пестрые, и черные, и белые. А с одной коровой рядом бежал бычок - черненький, маленький. Где припрыгнет, где прискачет. Очень хороший бычок. Танюшка и говорит: Вот бы нам такого теленочка. Дедушка думал - думал и придумал: достану для Танюшки теленочка. А где достанет - не сказал. Вот настала ночь. Бабка легла спать, Танюшка легла спать, кошка легла спать, собака легла спать, куры легли спать, только дедушка не лег. Собрался потихоньку, пошел в лес. Пришел в лес, наковырял с елок смолы, набрал полное ведро и вернулся домой. Бабка спит, Танюшка спит, кошка спит, собака спит, куры тоже уснули, один дедушка не спит - теленочка делает. Взял он соломы, сделал из соломы бычка. Взял четыре палки, сделал ноги. Потом приделал голову, рожки, а потом всего смолой вымазал, и вышел у дедушки смоляной бычок, черный бычок. Посмотрел дедушка на бычка - хороший бычок. Только чего-то у него не хватает. Чего же у него не хватает? Стал дедушка рассматривать - рожки есть, ножки есть, а вот хвоста-то нет! Взял дедушка и приладил хвост. И только успел хвост приладить - глядь! - смоляной бычок сам в сарай побежал. Встали утром Танюшка с бабушкой, вышли во двор, а по двору гуляет смоляной бычок, черный бочок. Обрадовалась Танюшка, нарвала травы, стала смоляного бычка кормить. А потом повела бычка пасти. Пригнала на крутой бережок, на зеленый лужок, за веревочку привязала, а сама домой пошла. А бычок траву ест, хвостиком помахивает. Вот выходит из лесу Мишка-медведь. Стоит бычок к лесу задом, не шелохнется, только шкурка на солнышке блестит. Ишь, жирный какой, - думает Мишка-медведь, - съем бычка . Вот медведь бочком, бочком бычку подобрался, схватил бычка… да и прилип. А бычок хвостиком взмахнул и пошел домой. Топ-топ… Испугался медведь и просит: Смоляной бычок, соломенный бочок, отпусти меня в лес. А бычок шагает, медведя за собой тащит. А на крылечке и дедушка, и бабушка, и Танюшка сидит, бычка встречает. Смотрят - а он медведя привел. -Вот так бычок! - говорит дедушка. - Смотри, какого здоровенного медведя привел. Сошью теперь себе медвежью шубу. Испугался медведь и просит: -Дедушка, бабушка, внучка Танюшка, не губите меня, отпустите меня, я вам за это из лесу меду принесу. Отлепил дедушка медвежью лапу от бычковой спины. Бросился медведь в лес. Только его и видели. Вот на другой день Танюшка опять погнала бычка пастись. Бычок траву ест, хвостиком помахивает. Вот приходит из лесу волчище - серый хвостище. Кругом осмотрелся - увидал бычка. Подкрался волк, зубами щелк, да и вцепился бычку в бок, вцепился да и завяз в смоле. Волк туда, волк сюда, волк и так и этак. Не вырваться серому. Вот и стал он просить бычка: - Быченька-бычок, смоляной бочок! Отпусти меня в лес. А бычок будто не слышит, повернулся и идет домой. Топ-топ! - и пришел. Увидел старик волка и говорит: -Эй! Вот кого сегодня бычок привел! Будет у меня волчья шуба. Испугался волк. -Ой, старичок, отпусти меня в лес, я тебе за это мешок орехов принесу. Выпростал дедушка волка - только того и видели. И на завтра бычок пошел пастись. Ходит по лужку, травку ест, хвостиком мух отгоняет. Вдруг выскочил из лесу зайчик-побегайчик. Смотрит на бычка - удивляется: что это за бычок здесь гуляет. Подбежал к нему, тронул лапкой - и прилип. -Ай, ай, ай! - заплакал зайчик-побегайчик. А бычок топ-топ! - привел его домой. -Вот молодец, бычок! - говорит дедушка. - Сошью теперь Танюшке рукавчики заячьи. А заинька просит: -Отпустите меня. Я вам капустки принесу да ленточку красную для Танюшки. Выпростал старик зайчишкину лапку. Ускакал заинька. Вот под вечер сели дедушка, да бабушка, да внучка Танюшка на крылечке - глядят: бежит медведь к нам на двор, несет целый улей меду - вот вам! Не успели мед взять, как бежит серый волк, несет мешок орехов - пожалуйста! Не успели орехи взять, как бежит заинька - кочан капусты несет да ленточку красную для Танюшки - возьмите скорее! Никто не обманул. | |
Сказка № 4988 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
---|
Бродили раз по лесу Волк и Лиса и набрели на чей-то дом. Долго они гадали, кто здесь живёт, а потом заметили на дереве Обезьяну и спросили: - Скажи, Обезьяна, кто живёт в таком красивом доме? - Заяц живёт, - отвечает Обезьяна. - Он сейчас побежал на огород за морковкой. Забрались звери к Зайцу в дом и Обезьяну к себе впустили. - Мы будем на охоту ходить, а ты за домом присматривать, - сказал Волк Обезьяне. Вернулся Заяц домой, только хотел открыть дверь - вдруг слышит звериные голоса. - Что-то я проголодался, - говорит Волк. - Ничего, - тявкает Лиса. - Сейчас придёт Заяц, мы его и съедим. Всякий другой Заяц умер бы от страха, услышав такой разговор, но этот Заяц был храбр и умён. Он спрятал под порог свою морковку, распахнул широко дверь и вошёл в свой дом. Волк увидел Зайца и от жадности щёлкнул зубами, Заяц же поклонился всем и сказал: - Хорошо бы сейчас поесть как следует! - Неплохо бы, - говорит Волк, а у самого глаза так и горят. Вот-вот бросится на Зайца. - Если хотите, я вас всех сегодня накормлю досыта, - предложил Заяц. - Чем же ты нас накормишь? - спрашивает, оскалив клыки, Волк. - Не морковкой ли? - Что вы, что вы! - засмеялся Заяц. - Я отлично знаю, что волки не терпят морковки. Слушайте же! Сегодня в полдень по лесной тропе возвращается в монастырь почтенный лама. Этот лама читал молитвы у самого императора и получил от него в награду один мешок с вещами, другой - с едой. Стоит отобрать у него мешок с едой, и мы прекрасно поедим. - Глупый Заяц! - рассердился Волк. - Разве мы можем отобрать у человека мешок?! - Я сделаю так, что лама сам бросит мешок на землю. Только уж тогда вы не зевайте. Сразу же хватайте добычу и тащите сюда! Пошли Заяц, Волк, Лиса и Обезьяна к лесной тропе, спрятались в кустах, ждут, когда появится лама. А Волк одним глазом на тропу смотрит, другим - на Зайца Очень ему хочется зайчатины свежей попробовать. Вдруг все звери увидели на тропинке ламу. В каждой руке он держал по огромному мешку. Заяц выскочил из-за кустов и давай юлить возле ламы. Стал лама гоняться за Зайцем. А Заяц вокруг да около бегает, вот-вот попадётся. Монах от жадности обо всём забыл: очень ему хочется живого Зайца поймать. А Заяц прямо сам в руки лезет, да руки-то у ламы заняты: в каждой - мешок тяжёлый. Не выдержал лама, бросил мешки на землю, скинул с себя халат и погнался налегке за Зайцем. Прыгнул Заяц в сторону, - лама за ним; бросился Заяц на полянку, -лама за ним. Запнулся лама за какой-то пень и растянулся на траве. А Заяц увидел, что звери уже утащили оба мешка и халат, да и пустился домой. Вскочил лама на ноги - от Зайца и следов не осталось. Прибежал Заяц домой, а Лиса как раз первый мешок развязывает. В мешке -огромные сапоги кожаные, новые штаны, чётки и барабан. - Ну, этот мешок неинтересный, - говорит Волк. - Давайте посмотрим, что в другом мешке. А Заяц говорит: - Никуда от нас мешок с едой не денется. Сейчас надо вот что делать: ты, Волк, надень сапоги и ступай в баранье стадо. Бараны увидят тебя в сапогах, подумают, что пастух пришёл. А ты пригони всё стадо в лес, и будет у тебя тогда круглый год праздник. - А мне что делать? - спрашивает Обезьяна. - А ты, Обезьяна, надень штаны и ступай в ближний сад. Все подумают, что ты человек, и ты сможешь нарвать себе, сколько захочешь, абрикосов, персиков и груш. Тогда и у тебя будет круглый год праздник. - Что же это такое? - воскликнула Лиса. - У всех будет круглый год праздник, а я буду голодной сидеть?! - И ты не останешься в обиде, - сказал Заяц. - Надень на себя халат, возьми чётки, барабан, иди в соседнее селенье. Придёшь в селенье, - бей в барабан! Когда на шум прибежит народ, ты перебирай чётки и бормочи себе что-нибудь под нос. Все примут тебя за святого ламу и начнут дарить тебе курочек, цыплят, уток. Тогда и ты будешь круглый год лакомиться. - Какой умный Заяц! - закричал Волк. - Как хорошо, что я не успел его съесть! - Замечательный Заяц! - поддержала Обезьяна. - Как он всё хорошо придумал! - Первый раз встречаю такого хитрого Зайца! - согласилась с приятелями Лиса. И все трое сделали так, как сказал Заяц. А дальше было вот что. Натянул Волк сапоги, влез в баранье стадо. Учуяли волчий запах собаки, залаяли сердито. Бросился Волк бежать, - собаки за ним. Бежит Волк, спотыкается - сапоги мешают. А собаки всё ближе да ближе, - вот-вот набросятся. Догадался Волк сапоги сбросить. Только тем и спасся. Хоть с рваной шкурой, а всё-таки живой вырвался. Обезьяна же тем временем натянула штаны, пробралась во фруктовый сад и залезла на грушевое дерево. Не спеша она срывала грушу за грушей и сбрасывала вниз. Вдруг она услышала поблизости мальчишеский голос: - Обезьяна на дереве! Обезьяна на дереве! - кричал один мальчишка. - Ловите её! - кричал другой. - Ловите! В ужасе Обезьяна начала спускаться с дерева, но штаны её то и дело цеплялись за сучья, и она никак не могла спрыгнуть на землю. Когда же она, наконец, оказалась на земле, мальчики были совсем близко. Один из них ткнул её палкой, другой бросил в неё камнем, а третий собрался накинуть верёвочную петлю. Обезьяна бросилась к лесу. Но бежать быстро она не могла: штаны цеплялись за деревья и кусты, и она то и дело падала на землю. Мальчишки, не отставая, гнались за ней по пятам. Избитая, еле живая от страха, Обезьяна едва-едва спаслась от плена. А с Лисой в это время приключилось вот что: Надела она халат, захватила чётки, взяла барабан и пошла в соседнее селенье. Там она остановилась на середине улицы и начала бить в барабан. Услышали люди шум, стали сбегаться. А Лиса перебирает чётки и бормочет себе что-то под нос. Люди увидели Лису, стали кричать: - Держи воровку! Держи рыжую! Бросилась Лиса наутёк, да разве в халате далеко убежишь! Путается халат под ногами, мешает бежать. А тут ещё чётки за каждый кустик цепляются. Пришлось Лисе сбросить с себя халат, кинуть чётки и спасать свою шкуру. И вот неподалёку от заячьего дома снова встретились Волк, Лиса и Обезьяна. Рассказали они друг другу о своих злоключениях и догадались, что Заяц нарочно всё это придумал, чтобы их погубить. - Надо. было мне его сразу съесть! - прорычал Волк. - Сейчас я с ним расправлюсь! С этими словами Волк бросился к дому Зайца. А за ним Лиса с Обезьяной побежали. Ворвались они в дом, а Заяц лежит на полу и стонет: - Ох, какие вы счастливые, что ничего не попробовали из мешка ламы! Этот лама-злой волшебник. Кто к его еде притронется, с тем обязательно несчастье случится. Вот я из его мешка съел один персик и теперь умираю. Прощайте! Сказал так Заяц, закрыл глаза и опять застонал жалобно. Поверили звери Зайцу. Весь день ругали они ламу, вечером легли спать голодные. Утром звери встали, смотрят -нет Зайца. И мешка с едой тоже нет. Догадались звери, что опять обманул их Заяц. Бросились за ним в погоню, рыскали-рыскали, вдруг видят: сидит на вершине горы их Заяц и плетёт большую корзину. - Ну, теперь тебе не уйти от нас! - закричал Волк. - Сейчас мы с тобой расправимся! Заяц посмотрел на зверей и говорит: - Вы, должно быть, меня с каким-то другим Зайцем спутали. Я вас всех первый раз вижу. - Да разве не за тобой гонялся вчера лама? - Что вы, что вы! Я с этой горы целую неделю не спускался. Всё время корзину плету. Вас, наверное, обманул тот Заяц, что недавно пробежал с мешком в долину. - Это он! Это он! - обрадовались звери. - Трудно вам будет его поймать, - сказал Заяц. - Уж очень быстро бегает этот обманщик. Но я-то, конечно, знаю, как его поймать! - Помоги нам, пожалуйста! - стали просить Лиса, Волк и Обезьяна. - Ладно, уж если вы так просите, я вам помогу, - смилостивился Заяц. - Ваш враг бежит в долину по тропинке, а вы сядете в корзину. Я вас в один миг спущу на верёвке, и вы окажетесь в долине раньше его. Только предупреждаю: в долине сегодня выпал снег, и там очень холодно. - Мы не боимся морозов! - крикнул Волк. - Спускай нас вниз! Залезли Волк, Лиса и Обезьяна в корзину. Заяц прикрыл их крышкой, перевязал накрепко корзину верёвкой и толкнул её с вершины горы. Летит корзина с горы, стукается о камни, о деревья, о выступы. Завыл от боли Волк, закричала Обезьяна, затявкала Лиса, а корзина всё мчится и мчится. Докатилась она до снежной долины и остановилась. Захотели звери вылезти, да не тут-то было: перевязана корзина крепкими верёвками. Бились, бились они, наконец, Волк прогрыз в корзине дыру и все они выбрались на волю. Бросились звери искать обманщика, немного пробежали - видят: сидит на льду Заяц и греется у костра. - Да ведь это он сбросил нас с горы! - закричала Лиса. - Конечно он! - завизжала Обезьяна. - Теперь ему конец! - рявкнул Волк. Подбежали звери к Зайцу; тот уставился на них и говорит: - Здравствуйте, почтенные господа. Никогда ещё не приходилось мне принимать в нашей долине таких уважаемых гостей! - Ладно, ладно! - закричал Волк. - Больше ты нас не обманешь. Разве не ты жил вместе с нами? Разве не ты украл мешок у ламы? Разве не ты столкнул нас в корзине с вершины горы? - Ах, вот что! - воскликнул Заяц. - Понимаю! Вас обманул похожий на меня Заяц. Могу сказать вам, что недавно с горы прискакал сюда какой-то Заяц и спрятался вон за той скалой. Вероятно, это и есть ваш обманщик! - Бежим к скале! - закричала Обезьяна. - Тише! - зашикал на неё Заяц. - Если обманщик услышит ваши голоса, он сразу же убежит. Сегодня на рассвете он придёт к этому костру греться. Сидите смирно у костра и не шевелитесь. Стоит этому Зайцу услышать подозрительный шорох, и он навсегда исчезнет из наших мест. Звери уселись вокруг костра и стали молча ожидать рассвета. Заяц подбросил в костёр хворост, и огонь разгорелся так сильно, что лёд, на котором сидели звери, подтаял. И хотя Волку, Обезьяне и Лисе очень неприятно было сидеть в холодной воде, они не решились даже пошевелиться, потому что боялись, что враг их услышит шум и убежит. Вскоре костёр начал гореть тише, огонь -становился всё меньше и меньше, так что Обезьяна начала дрожать от холода. Тогда Заяц сказал: - Я пойду поищу хвороста, а вы сидите молча и не двигайтесь. Сказал так Заяц и ушёл. Миновал час, другой, третий, а Заяц все не возвращался. Наконец, когда совсем уже рассвело, Лиса догадалась, что у костра сидел тот самый Заяц, который всё время обманывал их. - Неужели он уйдёт от нас?! - злобно завыл Волк. - Догоним его и разорвём на части! Но, когда звери хотели вскочить со льда, оказалось, что их хвосты накрепко примёрзли ко льду. - А вдруг Заяц побежал за охотниками! - всполошилась Лиса. - Ну так и есть! Мне кажется, я слышу человеческие голоса и собачий лай! В страхе звери рванулись с такой силой, что все трое остались без хвостов. Они помчались вдоль долины и уже почти достигли леса, как вдруг снова увидели своего врага. Заяц сидел на колодце и внимательно смотрел в воду. - Ну, теперь тебе смерть! - крикнул, подбегая, Волк. - Теперь ты нас не проведёшь! - затявкала Лиса. - Почему вы бранитесь? - возмутился Заяц. - Разве вы не знаете, что я поймал вашего обманщика? Я загнал его в этот колодец и теперь стерегу, чтобы он не убежал. Посмотрел Волк в колодец, увидел там в воде отражение того Зайца, который сидел на колодце, и закричал радостно: - И правда, он здесь! Теперь ему конец! А Заяц сидит на колодце и говорит: - Одному тебе, Волк, не поймать его. Уж очень он хитрый. Надо вам всем броситься на этого Зайца. Как только я скажу “три!” - сразу же бросайтесь на обманщика. И, подняв лапу вверх. Заяц громко прокричал: - Раз, два, три! На счете “три” Волк, Лиса и Обезьяна бросились вниз головой в глубокий колодец и, конечно, захлебнулись в нём. А Заяц, как ни в чём не бывало, отправился к себе домой доедать припрятанную морковку. | |
Сказка № 620 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
---|
Во Флоренции неподалеку от пьяцца дель Грандукка есть переулочек под названием, если не запамятовал, Порта-Росса. Там перед овощным ларьком стоит бронзовый кабан отличной работы. Из пасти струится свежая, чистая вода. А сам он от старости позеленел дочерна, только морда блестит, как полированная. Это за нее держались сотни ребятишек и лаццарони, подставлявших рты, чтобы напиться. Любо глядеть, как пригожий полуобнаженный мальчуган обнимает искусно отлитого зверя, прикладывая свежие губки к его пасти! Всякий приезжий без труда отыщет во Флоренции это место: достаточно спросить про бронзового кабана у любого нищего, и тот укажет дорогу. Стояла зима, на горах лежал снег. Давно стемнело, но светила луна, а в Италии лунная ночь не темней тусклого северного зимнего дня. Она даже светлей, потому что воздух светится и ободряет нас, тогда как на севере холодное свинцовое небо нас давит к земле, к холодной сырой земле, которая, придет черед, придавит когда-нибудь крышку нашего гроба. В саду герцогского дворца, под сенью пиний, где зимой цветут розы, целый день сидел маленький оборванец, которого можно было бы счесть воплощением Италии - красивый, веселый и, однако же, несчастный. Он был голоден и хотел пить, но ему не подали ни гроша, а когда стемнело и сад должны были запирать, сторож его выгнал. Долго стоял он, призадумавшись на перекинутом через Арно великолепном мраморном мосту дель Тринита и глядел на звезды, сверкавшие в воде. Он пошел к бронзовому кабану, нагнулся к нему, обхватил его шею руками, приложил губы к морде и стал жадно тянуть свежую воду. Поблизости валялись листья салата и несколько каштанов, они составили его ужин. На улице не было ни души, мальчик был совсем один; он залез бронзовому кабану на спину, склонил маленькую курчавую головку на голову зверя и сам не заметил, как заснул. В полночь бронзовый кабан пошевелился; мальчик отчетливо услыхал: - Держись крепче, малыш, теперь я побегу! - и кабан помчался вскачь. Это была необычайная прогулка. Сперва они попали на пьяцца дель Грандукка, и бронзовая лошадь под герцогом громко заржала, пестрые гербы на старой ратуше стали как бы прозрачными, а Микеланджелов Давид взмахнул пращой; удивительная пробудилась жизнь! Бронзовые группы \"Персей\" и \"Похищение сабинянок\" ожили: над пустынной площадью раздались крики ужаса. Под аркой близ дворца Уффици, где в карнавальную ночь веселится знать, бронзовый кабан остановился. - Держись крепко! - сказал зверь. - Держись как можно крепче! Тут ступеньки! - Малыш не вымолвил ни слова, он и дрожал от страха и ликовал. Они вступили в большую галерею, хорошо малышу известную - он и прежде там бывал; на стенах висели картины, тут же стояли бюсты и статуи, освещенные, словно в ясный день; но прекраснее всего стало, когда отворилась дверь в соседнюю залу; конечно, малыш помнил все здешнее великолепие, но этой ночью тут было особенно красиво. Здесь стояла прекрасная обнаженная женщина, так хороша могла быть лишь природа, запечатленная в мраморе великим художником; статуя ожила, дельфины прыгали у ее ног, бессмертие сияло в очах. Мир называет ее Венерой Медицейской. Рядом с ней красовались прекрасные обнаженные мужи: один точил меч - он звался точильщиком, по соседству боролись гладиаторы, и то и другое совершалось во имя богини красоты. Мальчика едва не ослепил этот блеск, стены лучились всеми красками, и все тут было жизнь и движение. Он увидел еще одну Венеру, земную Венеру, плотскую и горячую, какой она осталась в сердце Тициана. Это тоже была прекрасная женщина; ее дивное обнаженное тело покоилось на мягких подушках, грудь вздымалась, пышные локоны ниспадали на округлые плечи, а темные глаза горели пламенем страсти. Но изображения не отваживались выйти из рам. И богиня красоты, и гладиаторы, и точильщик также оставались на местах: их зачаровало величие, излучаемое мадонной, Иисусом и Иоанном. Священные изображения не были уже изображениями, это были сами святые. Какой блеск и какая красота открывались в каждой чале! Малыш увидел все, бронзовый кабан шаг за шагом обошел всю эту роскошь и великолепие. Впечатления сменялись, но лишь одна картина прочно запечатлелась в его душе - на ней были изображены радостные, счастливые дети, малыш уже однажды видел их днем. Многие, разумеется, прошли бы мимо, не обратив на картину внимания, а в ней между тем заключено поэтическое сокровище- она изображает Христа, сходящего в ад; но вокруг него мы видим отнюдь не осужденных на вечные муки, а язычников. Принадлежит картина кисти флорентинца Анджело Бронзино; всею лучше воплотилась там уверенность детей, что они идут на небеса: двое малышей уже обнимаются, один протягивает другому, стоящему ниже, руку и указывает на себя, словно бы говоря: \"Я буду на небесах\". Взрослые же пребывают в сомнении, уповают на бога и смиренно склоняют головы перед Христом. На этой картине взор мальчика задержался дольше нежели на остальных, и бронзовый кабан тихо ждал; раздался вздох; из картины он вырвался или из груди зверя? Мальчик протянул руки к веселым детям, но зверь, пробежав через вестибюль, понес его прочь. - Спасибо тебе, чудный зверь! - сказал мальчик и погладил бронзового кабана, который - топ-топ - сбегал с ним по ступеням. - Тебе спасибо! - сказал бронзовый кабан. - Я помог тебе, а ты мне: я ведь могу бежать лишь тогда, когда несу на себе невинное дитя. А тогда, поверь, я могу пройти и под лучами лампады, зажженной пред ликом мадонны. Я могу пронести тебя куда захочешь, лишь бы не в церковь. Но и туда я могу заглянуть с улицы, если ты со мной. Не слезай же с меня, ведь если ты слезешь, я сразу окажусь мертвым, как днем, когда ты видишь меня в Порта-Росса. - Я останусь с тобой, милый зверь! - сказал малыш, и они понеслись по улицам Флоренции к площади перед церковью Санта-Кроче. Двустворчатые двери распахнулись, свечи горели пред алтарем, озаряя церковь и пустую площадь. Удивительный свет исходил от надгробия в левом приделе, точно тысячи звезд лучились над ним. Могилу украшал щит с гербом - красная, словно горящая в огне, лестница на голубом поле; это могила Галилея, памятник скромен, но красная лестница на голубом поле исполнена глубокого смысла, она могла бы стать гербом самого искусства, всегда пролагающего свои пути по пылающей лестнице, однако же - на небеса. Все провозвестники духа, подобно пророку Илье, восходят на небеса. Направо от прохода словно бы ожили статуи на богатых саркофагах. Тут стоял Микеланджело, там - Данте с лавровым венком на челе, Алфьери, Макиавелли, здесь бок о бок покоились великие мужи, гордость Италии (1). Эта прекрасная церковь много красивее мраморного флорентийского собора, хоть и не столь велика. Мраморные одеяния, казалось, шевелились, огромные статуи поднимали, казалось, головы и под пение и музыку взирали на лучистый алтарь, где одетые в белое мальчики машут золотыми кадильницами; пряный аромат проникал из церкви на пустую площадь. Мальчик простер руки к свету, но бронзовый кабан тотчас же побежал прочь, и малыш еще крепче обнял зверя; ветер засвистел в ушах, петли церковных дверей заскрипели, точно двери захлопнулись, но в этот миг сознание оставило ребенка; он ощутил леденящий холод и раскрыл глаза. Сияло утро, мальчик наполовину сполз со спины бронзового кабана, стоящего, как и положено, в Порта-Росса. Страх и ужас охватили ребенка при мысли о той, кого он называл матерью, пославшей его вчера раздобыть денег; ничего он не достал, и хотелось есть и пить. Еще раз обнял он бронзового кабана за шею, поцеловал в морду, кивнул ему и свернул в самую узкую улочку, по которой и осел едва пройдет с поклажей. Огромные обитые железом двери были полурастворены, он поднялся по каменной лестнице с грязными стенами, с канатом вместо перил и вошел в открытую, увешанную тряпьем галерею; отсюда шла лестница во двор, где от колодца во все этажи тянулась толстая железная проволока, по которой, под скрип колеса, одно за другим проплывали по воздуху ведра с водой, и вода плескалась на землю. Опять мальчик поднимался по развалившейся каменной лестнице, двое матросов - это были русские - весело сбежали вниз, едва не сшибив малыша. Они возвращались с ночного кутежа. Их провожала немолодая, но еще ладная женщина с пышными черными волосами. - Что принес? - спросила она мальчика. - Не сердись! - взмолился он. - Мне не подали ничего, ровно ничего, - и схватил мать за подол, словно хотел его поцеловать. Они вошли в комнату. Не станем ее описывать, скажем только, что там стоял глиняный горшок с ручками, полный пылающих углей, то, что здесь называют марито; она взяла марито в руки, погрела пальцы и толкнула мальчика локтем. - Ну, денежки-то у тебя есть? - спросила она. Ребенок заплакал, она толкнула его ногой, он громко заревел. - Заткнись, не то башку твою горластую размозжу! - И она подняла горшок с углями, который держала в руках; ребенок, завопив, прижался к земле. Тут вошла соседка, тоже держа марито в руках: - Феличита, что ты делаешь с ребенком? - Ребенок мой! - отрезала Феличита. - Захочу - его убью, а заодно и тебя, Джанина. - И она замахнулась горшком; соседка, защищаясь, подняла свой, горшки так сильно стукнулись друг о Друга, что черепки, уголь и зола полетели по комнате; но мальчик уже выскользнул за дверь и побежал через двор из дому. Бедный ребенок так бежал, что едва не задохся; у церкви Санта-Кроче, огромные двери которой растворились перед ним минувшей ночью, он остановился и вошел в храм. Все сияло, он преклонил колена перед первой могилой справа - эго была могила Микеланджело - и громко зарыдал. Люди входили и выходили, служба окончилась, никто мальчугана не замечал; один только пожилой горожанин остановился, поглядел на него и пошел себе дальше, как все остальные. Голод и жажда совсем истомили малыша; обессиленный и больной, он залез в угол между стеной и надгробием и заснул. Был вечер, когда кто-то его растолкал; он вскочил, перед ним стоял прежний старик. - Ты болен? Где ты живешь? Ты провел тут целый день? - выспрашивал старик у малыша. Мальчик отвечал, и старик повел его к себе, в небольшой домик на одной из соседних улиц. Они вошли в перчаточную мастерскую; там сидела женщина и усердно шила. Маленькая белая болонка, остриженная до того коротко, что видна была розовая кожа, вскочила на стол и стала прыгать перед мальчиком. - Невинные души узнают друг друга! - сказала женщина и погладила собаку и ребенка. Добрые люди накормили его, напоили и сказали, что он может у них переночевать, а завтра папаша Джузеппе поговорит с его матерью. Его уложили на бедную, жесткую постель, но для него, не раз ночевавшего на жестких камнях мостовой, это была королевская роскошь; он мирно спал, и ему снились прекрасные картины и бронзовый кабан. Утром папаша Джузеппе ушел; бедный мальчик этому не радовался, он понимал, что теперь его отведут обратно к матери; мальчик целовал резвую собачку, а хозяйка кивала им обоим. С чем же папаша Джузеппе пришел? Он долго разговаривал с женой, и она кивала головой и гладила ребенка. - Он славный мальчик, - сказала она, - он сможет стать отличным перчаточником вроде тебя, - пальцы у него тонкие, гибкие. Мадонна назначила ему быть перчаточником. Мальчик остался в доме, и хозяйка учила его шить, он хорошо ел и хорошо спал, повеселел и стал даже дразнить Белиссиму - так звали собачку; хозяйка грозила, ему пальцем, сердилась и бранилась, мальчик расстраивался и огорченный сидел в своей комнате. Там сушились шкурки; выходила комната на улицу; перед окном торчали толстые железные прутья. Однажды ребенок не мог заснуть - думал о бронзовом кабане, и вдруг с улицы донеслось - топ-топ. Это наверняка был он! Мальчик подскочил к окну, но ничего не увидел, кабан уже убежал. - Помоги синьору донести ящик с красками! - сказала мадам мальчику утром, когда из дома вышел их молодой сосед, художник, тащивший ящик и огромный свернутый холст. Мальчик взял ящик и пошел за живописцем, они направились в галерею и поднялись по лестнице, которая с той ночи, как он скакал на бронзовом кабане, была хорошо ему знакома. Он помнил и статуи, и картины, и прекрасную мраморную Венеру и писанную красками; он опять увидел матерь божью, Иисуса и Иоанна. Они остановились перед картиной Бронзино, где Христос нисходит в ад и дети вокруг него улыбаются в сладостном ожидании царства небесного; бедное дитя тоже улыбнулось, ибо здесь оно чувствовало себя словно на небесах. - Ступай-ка домой, - сказал живописец; он успел установить мольберт, а мальчик все не уходил. - Позвольте поглядеть, как вы пишете, - попросил мальчик, - мне хочется увидеть, как вы перенесем картину на этот белый холст. - Но я еще не пишу, - сказал молодой человек и взял кусок угля; рука его быстро двигалась, глаз схватывал всю картину, и хотя на холсте появились лишь легкие штрихи, Христос уже парил, точь-в-точь как на картине в красках. - Ну, ступай же! - сказал живописец, и мальчик молча пошел домой, сел за стол и принялся за обучение перчаточному делу. Но мысли его целый день были у картины, и потому он колол себе пальцы, не справлялся с работой и даже не дразнил Белиссиму. Вечером, пока не заперли входную дверь, он выбрался из дому; было холодно, но ясное небо усыпали звезды, прекрасные и яркие, он пошел по улицам, уже совсем притихшим, и вскоре стоял перед бронзовым кабаном; он склонился к нему, поцеловал и залез ему на спину. - Милый зверь! - сказал он. - Я по тебе соскучился. Мы должны этой ночью совершить прогулку. Бронзовый кабан не шелохнулся, свежий ключ бил из его пасти. Мальчик сидел на звере верхом, вдруг кто-то дернул его за одежду, он оглянулся - это была Белиссима, маленькая голенькая Белиссима. Собака выскочила из дома и побежала за мальчиком, а он и не заметил. Белиссима лаяла, словно хотела сказать: \"Смотри, я тоже здесь! А ты зачем сюда залез?\" И огненный дракон не напугал бы мальчика так, как эта собачонка. Белиссима на улице, и притом раздетая, как говорила в таких случаях хозяйка! Что же будет? Зимой собака выходила на улицу лишь одетая в овечью попонку, по ней скроенную и специально сшитую. Мех завязывали на шее красной лентой с бантами и бубенцами, так же подвязывали его и на животе. Когда собачка в зимнюю пору шла рядом с хозяйкой в таком наряде, она была похожа на ягненочка. Белиссима раздета! Что же теперь будет? Тут уж не до фантазий; мальчик поцеловал бронзового кабана и взял Белиссиму на руки; она тряслась от холода, и ребенок побежал со всех ног. - Что это у тебя? - закричали двое полицейских; когда они попались навстречу, Белиссима залаяла. - У кого ты стащил собачку? - спросили они и отобрали ее. - Отдайте мне собаку, отдайте! - молил мальчик. - Если ты ее не стащил, скажешь дома, чтобы зашли за собакой в участок. - Они назвали адрес, ушли и унесли Белиссиму. Вот это была беда! Мальчик не знал, броситься ли ему в Арно, или пойти домой и повиниться; конечно, думал он, его изобьют до смерти. \"Ну и пускай, я буду только рад, я умру и попаду на небо, к Иисусу и к мадонне\". И он отправился домой, главным образом затем, чтобы его избили до смерти. Дверь заперта, до колотушки ему не достать, на улице никого; мальчик поднял камень и стал стучать. - Кто там? - спросили из-за двери. - Это я! - сказал он. - Белиссима пропала. Отоприте и убейте меня! Все перепугались, в особенности мадам, за бедную Белиссиму. Мадам взглянула на стену, где обычно висела собачья одежда: маленькая попонка была на месте. - Белиссима в участке! - громко закричала она. - Ах ты скверный мальчишка! Как же ты ее выманил? Она ведь замерзнет! Нежное существо в руках у грубых солдат! Пришлось папаше сейчас же идти в участок. Хозяйка причитала, а ребенок плакал, сбежались все жильцы, вышел и художник; он посадил мальчика к себе на колени, стал расспрашивать и по обрывкам восстановил историю с бронзовым кабаном и галереей; она была довольно малопонятна. Художник утешил мальчика и стал уговаривать старуху, но та успокоилась не прежде, чем папаша вернулся с Белиссимой, побывавшей в руках солдат. Тут-то уж все обрадовались, а художник приласкал мальчика и дал ему пачку картинок. О, среди них были чудесные вещицы, забавные головки. Но лучше всех, как живой, был бронзовый кабан. Ничего прекрасней и быть не могло. Два-три штриха, и он возник на бумаге, и даже вместе с домом, стоявшим на заднем плане. \"Вот бы рисовать, ко мне весь мир бы собрался\". На следующий день, едва мальчик оказался один, он схватил карандаш и попытался нарисовать на чистой стороне картинки бронзового кабана; ему посчастливилось - что-то, правда, вышло криво, что-то выше, что-то ниже, одна нога толще, другая тоньше, и все-таки узнать было можно и мальчик остался доволен. Карандаш еще шел не так, как надо, он это видел, и на другой день рядом со вчерашним появился еще один бронзовый кабан, который был в сто раз лучше; третий был уже настолько хорош, что узнать его мог всякий. Но с шитьем перчаток пошло худо, и доставка заказов двигалась медленно, бронзовый кабан открыл мальчику, что все можно запечатлеть на бумаге, а город Флоренция - это целый альбом, начни только листать. На пьяцца дель Тринита стоит стройная колонна, и на самом ее верху - богиня Правосудия с завязанными глазами держит в руках весы. Скоро и она оказалась на бумаге, и перенес ее туда маленький ученик перчаточника. Собрание рисунков росло, но входили в него покамест лишь неодушевленные предметы; однажды перед мальчиком запрыгала Белиссима. - Стой смирно, - сказал он, - тогда ты выйдешь красивой и попадешь в мое собрание картин! Но Белиссима не желала стоять смирно, пришлось ее привязать; уже были привязаны и голова и хвост, а она лаяла и скакала; нужно было потуже натянуть веревки; тут вошла синьора. - Безбожник! Бедняжка! - Она и вымолвить ничего больше не смогла, оттолкнула мальчика, подтолкнула его ногой, выгнала из своего дома - ведь это же неблагодарный бездельник, безбожное создание! И она, рыдая, целовала свою маленькую полузадушенную Белиссиму. В эту пору по лестнице подымался художник, и... здесь поворотная точка всей истории. В 1834 году во Флоренции в Академии художеств состоялась выставка. Две висевшие рядом картины привлекли множество зрителей. На меньшей был изображен веселый мальчуган, он сидел и рисовал белую, стриженую собачку, но натурщица не желала смирно стоять и была поэтому привязана за голову и за хвост; картина дышала жизнью и правдой, что всех и привлекало. Говорили, будто художника ребенком подобрал на улице старый перчаточник, который его и воспитал, а рисовать он выучился сам. Некий прославленный ныне живописец открыл в нем талант, когда малыша, привязавшего любимую хозяйкину собачку, чтобы она ему позировала, выгоняли из дому. Ученик перчаточника стал большим художником. Это подтверждала и маленькая картина и в особенности большая, висевшая рядом. На ней была изображена одна лишь фигура - пригожий мальчуган в лохмотьях; он спал в переулке Порта-Росса, сидя верхом на бронзовом кабане (2). Все зрители знали это место. Ручки ребенка лежали у кабана на голове; малыш крепко спал, и лампада пред образом мадонны ярко и эффектно освещала бледное миловидное личико. Прекрасная картина! Она была в большой позолоченной роме; сбоку на раме висел лавровый венок, а меж зеленых листьев вилась черная лента и свисал длинный траурный флер. Молодой художник как раз в те дни скончался. | |
Сказка № 5631 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
---|
У мужика в сенях висел кусок сала. Один солдат взобрался на чердак; другой вошел в избу: - Здравствуй, бабушка! Скажи, пожалуйста, как у вас звонят? - Неужли ж ты не слыхивал? - Не доводилось, бабушка! - У нас звонят: тень-бом! тень-бом! - А у нас: тини-тини, по-тя-ги-вай, на сто-ро-ну по-глядывай! - Хорошо и этак! — говорит баба. Ну, пока один звонил, другой (солдат) сало стащил. | |
|