Сказка № 2441 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Жил-был на свете паренек, такой недоумок и ужасный бедняк. День-деньской зубами от голода щелкал и спать ложился не поевши: хлеба не на что было купить. Вовсе парень пропал бы, кабы не соседи: хоть изредка покормят или работу дадут пустячную - за водой сходить или, скажем, дров напилить да сложить в поленницу. Пытались его ремеслу обучить, чтобы стал он, как его отец, добрым работником, хозяином, - ведь здоровый вымахал детина, пора и за дело приниматься! С дровосеками его в лес посылали и осла ему давали взаймы: пусть, мол, парень нарубит дровец и на рынке продаст. Да куда там! Голова у парня - что пустая тыква.
А ведь были у парня и Счастье и Ум. Только жаль - изменили они своему господину, заплутались неведомо где - вот он и стал придурковатым.
Долго Счастье и Ум паренька колесили по белу свету, наконец случайно повстречались друг с другом.
- Здравствуй, братец Ум, - улыбнувшись, промолвило Счастье. - Разошлись мы в разные стороны, друг про друга и забыли. Что же ты запропал?
- Да так же, как и ты, - с усмешкой ответил Ум. - Но к чему же все эти расспросы?
- А разве не ясно - к чему? Ты ведь смекнул, только не хочешь признаться, - ответило Счастье.
- Может, это из-за паренька?
- Ну, вот видишь, догадался, - ответило Счастье. - Слушай, надо помочь ему. Так не годится!
- Что ж, если хочешь, я согласен, - поможем.
Сговорились они - и давай помогать пареньку. Он вмиг поумнел и за что бы ни взялся, с той поры все ему удавалось. Для начала попросил он осла у соседей и отправился в лес, стал выискивать бук покрупней да потолще, чтоб срубить его, распилить и дровец наколоть для продажи. Захотелось ему дерево выбрать получше, а не так, как бывало - вязанку валежника ценой в полтора гроша.
Вот выбрал он бук и принялся рубить что было силы. Затрещало могучее дерево, наземь упало, и посыпались вдруг из дупла золотые монеты. Парень сначала и не понял, какая удача ему выпала: золотых-то монет он сроду не видел! Все ж собрал он их бережно, в торбу запрятал - это Счастье ему подсказало так сделать, а потом нарубил две огромные вязанки отличнейших буковых дров, на осла их погрузил и домой поехал.
Дома высыпал парень из торбы монеты и смекнул-таки: \"Сразу-то все напоказ выставлять не годится. Лучше сделаю вот как: возьму одну монетку и для пробы снесу золотобиту. Пусть оценит, а дальше посмотрим, что делать\". Парень, видно, и впрямь поумнел не на шутку.
Золотобит взял монету и на зуб попробовал, а потом кислотой протравил. Видит - чистое золото. Стал он с пареньком торговаться. Ну, а парень и тут смекнул: \"Наверное, дорого стоит монета, если хитрый старик так суетится и не желает ее вернуть!\"
Сказал ему золотобит:
- Требуй что хочешь, но продай мне эту бронзовую монетку. Мне бронза нужна для тонкой работы.
Паренек ему:
- Я ведь монетку принес тебе не для продажи. Она от отца мне досталась в наследство, вот я и хотел узнать ей цену!
И не продал хитрец золотую монетку, а цену ее все же узнал, да еще и смекнул: \"Если золотобит столько дает, значит, она стоит дороже. Попытаю еще, - может, где-нибудь больше дадут\".
Взял парень монетку из рук золотобита и к другому отправился. Потом - к третьему, а потом за хорошую цену сбыл ростовщику. Домой возвратился паренек с большими деньгами.
\"Не из золота ль эти монеты? - подумал он. - Надо будет узнать в другом городе цену да продать подороже, а не то ведь надуют да еще и смеяться начнут\".
Взял паренек свои монеты и отправился в путь, шел из города в город, все узнавал цену. В первом городе продал один золотой, - цену взял неплохую. Пришел в другой город - за монету там вдвое дают... В третьем - втрое. Так добрел он до самой столицы и продал там все золото, стал богачом. Ум и Счастье шли за ним и помогали ему. И решил он заняться торговлей, чтобы умножить богатство. Осмотрелся, разузнал, на какие товары больше всего спрос, снял в торговых рядах лавки, наполнил их товарами всякими, нанял верных помощников, так развернулся - ну, прямо бывалый купец! Все дивились и уму и богатству приезжего купца. Да и собой он был очень пригож. Повалили к нему покупатели, потому что в его лавках был и выбор большой, и цена намного ниже, чем у других купцов, и принять покупателя он умел. Словом, дело пошло бойко. Стал парень известен во всем стольном городе.
Слух о новом купце дошел до царя. Подивились приближенные царя на новые лавки, да и стали там всякие товары закупать - все, что нужно для царского войска. А потом и сам царь объявил парня своим поставщиком. Стал он товары царю продавать, а о деньгах молчал. Целый год поставлял, а о плате - ни слова.
Удивился царь такому терпению. Ведь другие купцы, что ни месяц, являлись к нему за деньгами! Вызвал он к себе парня, щедро расплатился с ним и тут же условился, что и на будущий год парень останется его поставщиком.
В ту же пору устроил царь во дворце своем пир, пригласил самых именитых людей: военачальников прославленных, пашей, воевод, всяких вельмож, седовласых советников - словом, всю знать. Ну и парня на пир позвали. Получил он приглашение царское, тотчас отправился к портному, заказал себе платье цветное, дорогое - вроде как бы придворное или свадебное, - нарядился и отправился на праздник. А хорош он был в этом наряде - загляденье, и только!
Ну, пошел он во дворец. Ум и Счастье его не оставили: вместе с парнем явились к царю, чтобы, значит, в любую минуту помочь своему господину, если понадобится. Усадили молодого купца на почетное место, рядом с пашами, как и подобает важному гостю. Ну, а парень, в нарядном-то платье, просто ангелом всем показался: и красив и умен - прямо глаз отвести невозможно.
Вот поели немного и выпили; вышла царица гостей попотчевать и сказать им приветное слово. Ну, а вместе с царицей и царская дочь пожаловала. Как увидела девушка молодого гостя - полюбила его всей душой. Только вышла из зала, сейчас же потребовала: выдавайте замуж меня поскорее за этого юношу.
- Что ты, доченька, разве же это возможно? - сказала царица. - Разве можно отдать тебя этому парню! Он простой купец! Он тебе не ровня. Жди в женихи какого-нибудь царевича, а не этого мужлана!
- Матушка, взял он сердце мое в полон! - ответила девушка, проливая слезы. - Без него мне и жизнь не мила. Либо завтра вы меня с ним помолвите, либо - клятву даю! - тут же руки на себя наложу. Грех на вашей душе будет, на том свете за это ответите!
Заперлась царевна в светелке, улеглась и стала плакать.
А как гости ушли, царица поспешила к царю, все ему рассказала. Царь пошел к дочке, уговаривать стал: откажись, мол, от своей затеи, разве он тебе ровня! Куда там! Дочь и слушать ничего не хотела, - знать, недаром трудились здесь Счастье и Ум паренька!
- Либо выйду за своего любимого, либо завтра яду приму! - отвечала родителям царевна.
Царь хоть и противился этому браку, да больше для вида. В душе и он не прочь был выдать ее за молодого купца.
- Знаешь что, любезная супруга, - сказал он царице, - выдадим дочку за того, кто ей по сердцу пришелся. Ничего, что жених незнатного рода, лишь бы дочка наша была весела и счастлива.
- Если ты так велишь, государь, - отвечала царица, - пусть так и будет. Пойди сюда, дочка! Будь по-твоему, помолвим тебя с твоим красавцем. Ну, поди-ка умойся, а потом поцелуй, безобразница, руку отцу и матери, чтобы мы пожелали тебе с женихом твоим счастья.
Услышав такие слова, побежала царевна вприпрыжку, тотчас мылом душистым в бане помылась, нарядилась. А потом к царю и царице пришла, отвесила им поклон и руку обоим с почтением поцеловала. Тут же послали гонца к жениху с сообщением: будешь, мол, царским зятем, отдает тебе царь в жены любимую дочь и в свой дом тебя вводит. Привели парня прямо к царю, поклонился он в ноги отцу-государю с супругой и сказал:
- За великую честь благодарен. Только я вам не ровня и государевым зятем быть недостоин, ведь я роду-то самого низкого. Потому и прошу я вас, если возможно, не делайте этого, чтобы после не каяться.
- Ничего, что ты низкого рода, - ответил ему государь, - захочу - так высокого станешь. На тебя твое Счастье работает, парень. Возьми-ка вот это кольцо. Будьте счастливы, дети!
Сговорились они. Царь назначил день свадьбы. Музыкантов позвал, чтобы на пиру играли, гостей услаждали.
Много дней шло веселье. А в последний день свадьбы снова встретились Счастье и Ум.
- Братец Ум, где же ты пропадаешь? - хихикнуло Счастье. - Видишь, парень-то наш как взлетел? Царским зятем сделался! А ведь это все я! Знать, не зря говорят старые люди: \"Не родись умен, а родись счастлив!\"
- Ну, так знай, Счастье, - ответствовал Ум, - кабы я не поддерживал парня, никогда бы ему не взлететь так высоко. Без меня-то и Счастье бессильно.
- Вот так так! - разобиделось Счастье. - Что же, зря, что ль, сказал царь, что я работаю на парня?
- Ну, раз ты заупрямилось, хватит! - ответил Ум. - Обойдись-ка без меня. Перестану поддерживать парня. Сразу все у него пойдет насмарку.
Поссорились Счастье и Ум, и покинул Ум парня. А случилось это в ту самую ночь, когда парень должен был впервые войти в опочивальню с молодой супругой.
Снова стал парень глупым - как прежде. Привели к нему в спальный покой царевну, а он вдруг отвесил ей оплеуху и из комнаты выгнал. Удивилась царевна, опять к нему постучалась. Он в другой раз дал ей оплеуху и прогнал из спальни. В третий раз постучалась жена, повторилось то же. А какую он чушь притом молол! Дитя пятилетнее, наверно, говорило б умнее.
Изумилась царская дочь, побежала к матери в опочивальню и рассказала ей все по порядку. Ну, царица пошла к пареньку, чтоб немедля узнать, в чем дело. А молодой зять такую околесицу плел, что она решила: парень и взаправду помешался. Доложили царю. Царь велел привести новобрачного, стал с ним толковать о всяких делах. Что ни спросит, жених такое ляпнет, что у царя уши вянут. Понял он что зятек-то свихнулся! Увели его, заперли, тут же вызвали лучших лекарей.
- Вот и кончилось счастье, царица! - вздохнул опечаленный царь. - Лишился ума наш зять - и вся недолга!
- Не спеши, - отвечала царица. - Кто знает, что еще будет! Может, поправится к утру. Ну, свихнулся от радости парень... Бывает!
- Коль до завтра пройдет - хорошо! - ответил царь. - Если ж нет, дам ему под зад пинка и выгоню вон!
Ну, а Счастье? Увидало оно, что парень стал полоумным, опечалилось очень, призналось в ошибке своей и отправилось в путь. Решило найти Ум. Отыскало и просит:
- Иди, помоги пареньку. Осрамился он перед царем.
- Что же, поняло ты?.. - начал было Ум.
- Виновато! - ответило Счастье. - Помоги только парню, а я уж теперь всегда буду с тобой неразлучно. Искуплю свою вину! Ты уж прости!
Услыхал такие речи Ум - смягчился и снова к парню пришел. Тот сразу опомнился, понял, что наговорил ночью. Стал придумывать, как оправдаться перед царем.
Доложили царю - хочет, мол, зять поговорить с ним. Царь велел тотчас же привести его. А парень принес царю жалобу: \"Что ж это такое? Зачем его продержали всю ночь под запором?\"
- Оставь-ка ты это, сынок! - отвечал ему царь. - Ты лучше послушай, что дочь моя нам рассказала. За что ты отвесил ей три оплеухи? За что отказал в своем ложе?
А парень уже придумал, что ответить царю, - ведь Счастье и Ум вновь ему помогали.
- Да, государь мой, я точно отвесил ей три оплеухи. Так уж завещал мне отец: когда я женюсь, ударить три раза супругу, чтобы крепко запомнила три непреложных завета. Пощечина первая - чтоб знала, что я в доме хозяин, и мужа бы чтила. Вторая - чтоб чтила отца, а третья - чтоб мать свою чтила. Вот это и было причиной тревоги.
Услышав умные речи, царь все ему простил, - и парень стал жить во дворце с молодою женой. Быть может, и нынче он в том государстве живет. | |
Сказка № 1430 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жила одна маленькая птичка с громким голосом. Её называли \"Это моё\", потому что, пролетая над полями и реками, она всегда кричала: \"Это моё, это моё!\"
Однажды птичка нашла дерево, покрытое спелыми и созревающими плодами. Их было так много, что она не смогла бы склевать их и за год. Около дерева не было ни одной птицы.
Птичка пришла в восторг от такой находки и опустилась на дерево. Она прыгала по ветвям, клевала то здесь, то там и скоро насытилась.
Но она очень боялась, что и другие птицы найдут это дерево и захотят полакомиться вкусными плодами. И она пронзительно закричала:
- Это моё, это моё, это моё!
Она кричала так громко, что все птицы услышали её и слетелись посмотреть, что случилось. Тут они увидели прекрасные, сочные плоды, тотчас склевали их и улетели.
А бедная маленькая птичка всё бегала вокруг своего дерева и кричала:
- Это моё, это моё! | |
Сказка № 229 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Помер старик со старухою, оставался у них сын сирота. Взял его к себе дядя и заставил овец пасти.
Ни много, ни мало прошло времени, призывает дядя племянника, хочет попытать у него ума-разума и говорит ему:
Вот тебе сотни баранов, гони их на ярмонку да продай с барышом, чтобы и бараны были целы, и деньги сполна выручены.
Что тут делать! Заплакал бедняга и погнал баранов в чистое поле: выгнал, сел на дороге и задумался о своем горе. Идет мимо девица:
О чем слезы льешь, добрый молодец?
Как же мне не плакать? Нет у меня ни отца, ни матери; один дядя, и тот обижает!
Какую ж обиду он тебе делает?
Да вот послал на ярмонку, велел баранами торговать, да так, чтобы и бараны были целы, и деньги сполна выручены.
Ну, это хитрость не великая! Найми-ка ты баб да остриги баранов, а шерсть отнеси на ярмонку и продай; вот у тебя и деньги, и бараны в целости!
Парень так и сделал; продал шерсть, пригнал стадо домой и отдает дяде вырученные деньги.
Хорошо, — говорит дядя племяннику, — только ведь ты не своим разумом вздумал это? Чай, тебя научил кто-нибудь?
Парень признался.
Шла, — говорит, — мимо девица, она научила.
Дядя тотчас приказал закладывать лошадь:
Поедем, станем сватать ту девицу.
Вот и поехали.
Приезжают прямо на двор, спрашивают: куда лошадь девать?
Привяжите до зимы аль до лета! — говорит им девица.
Дядя с племянником думали, думали, не знают, за что привязать; стали у ней спрашивать: до какой зимы, до какого лета?
Эх вы, недогадливые! Привяжите к саням, а не то к телеге.
Привязали они лошадь, вошли в избу и сели на лавочку. Спрашивает ее дядя:
Ты с кем живешь, девица?
С батюшкой.
Где ж твой отец?
Уехал сто рублей на пятнадцать копеек менять.
А когда назад воротится?
Если кругом поедет — к вечеру будет, а если прямо поедет — и через три дня не бывать!
Что ж это за диво такое? — спрашивает дядя. — Неужто и вправду отец твой поехал сто рублей на пятнадцать копеек менять!
А то нет? Он поехал зайцев травить; зайца-то затравит — всего пятнадцать копеек заработает, а лошадь загонит — сто рублей потеряет.
А что значит: ежели он прямо поедет — и в три дня не прибудет, а ежели кругом — к вечеру будет?
А то значит, что прямо болотом ехать, а кругом дорогою!
Удивился дядя уму-разуму девицы и сосватал ее за своего племянника. | |
Сказка № 276 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
В некотором царстве, в некотором государстве жили-были старик и старуха, и было у них три сына. Младшего звали Иванушка. Жили они — не ленились, с утра до ночи трудились: пашню пахали да хлеб засевали.
Разнеслась вдруг в том царстве-государстве дурная весть: собирается чудо-юдо поганое на их землю напасть, всех людей истребить, все города-села огнем спалить. Затужили старик со старухой, загоревали. А старшие сыновья утешают их:
Не горюйте, батюшка и матушка! Пойдем мы на чудо-юдо, будем с ним биться насмерть! А чтобы вам одним не тосковать, пусть с вами Иванушка останется: он еще очень молод, чтоб на бой идти.
Нет, — говорит Иванушка, — не хочу я дома оставаться да вас дожидаться, пойду и я с чудом-юдом биться!
Не стали старик со старухой его удерживать да отговаривать. Снарядили они всех троих сыновей в путь-дорогу. Взяли браться дубины тяжелые, взяли котомки с хлебом-солью, сели на добрых коней и поехали.
Долго ли, коротко ли ехали — встречается им старый человек.
Здорово, добрые молодцы!
Здравствуй, дедушка!
Куда это вы путь держите?
Едем мы с поганым чудом-юдом биться, сражаться, родную землю защищать!
Доброе это дело! Только для битвы вам нужны не дубинки, а мечи булатные.
А где же их достать, дедушка!
А я вас научу. Поезжайте-ка вы, добрые молодцы, все прямо. Доедете вы до высокой горы. А в той горе — пещера глубокая. Вход в нее большим камнем завален. Отвалите камень, войдите в пещеру и найдете там мечи булатные.
Поблагодарили братья прохожего и поехали прямо, как он учил. Видят — стоит гора высокая, с одной стороны большой серый камень привален. Отвалили братья тот камень и вошли в пещеру. А там оружия всякого — и не сочтешь! Выбрали они себе по мечу и поехали дальше.
Спасибо, — говорят, — прохожему человеку. С мечами-то нам куда сподручнее биться будет!
Ехали они, ехали и приехали в какую-то деревню. Смотрят — кругом ни одной живой души нет. Все повыжжено, поломано. Стоит одна маленькая избушка. Вошли братья в избушку. Лежит на печке старуха да охает.
Здравствуй, бабушка! — говорят братья.
Здравствуйте, молодцы! Куда путь держите?
Едем мы, бабушка, на реку Смородину, на калиновый мост. Хотим с чудом-юдом сразиться, на свою землю не допустить.
Ох, молодцы, за доброе дело взялись! Ведь он, злодей, всех разорил, разграбил! И до нас добрался. Только я одна здесь уцелела...
Переночевали братья у старухи, поутру рано встали и отправились снова в путь-дорогу.
Подъезжают к самой реке Смородине, к калиновому мосту. По всему берегу лежат мечи да луки поломанные, лежат кости человеческие.
Нашли братья пустую избушку и решили остановиться в ней.
Ну, братцы, — говорит Иван, — заехали мы в чужедальнюю сторону, надо нам ко всему прислушиваться да приглядываться. Давайте по очереди в дозор ходить, чтоб чудо-юдо через калиновый мост не пропустить.
В первую ночь отправился в дозор старший брат. Прошел он по берегу, посмотрел за реку Смородину — все тихо, никого не видать, ничего не слыхать. Лег старший брат под ракитов куст и заснул крепко, захрапел громко.
А Иван лежит в избушке — не спится ему, не дремлется. Как пошло время за полночь, взял он свой меч булатный и отправился к реке Смородине.
Смотрит — под кустом старший брат спит, во всю мочь храпит. Не стал Иван его будить. Спрятался под калиновый мост, стоит, переезд сторожит.
Вдруг на реке воды взволновались, на дубах орлы закричали — подъезжает чудо-юдо о шести головах. Выехал он на середину калинового моста — конь под ним споткнулся, черный ворон на плече встрепенулся, позади черный пес ощетинился.
Говорит чудо-юдо шестиголовое:
Что ты, мой конь, споткнулся? Отчего ты, черный ворон, встрепенулся? Почему ты, черный пес, ощетинился? Или вы чуете, что Иван — крестьянский сын здесь? Так он еще не родился, а если и родился, так на бой не сгодился! Я его на одну руку посажу, другой прихлопну!
Вышел тут Иван — крестьянский сын из-под моста и говорит:
Не хвались, чудо-юдо поганое! Не подстрелил ясного сокола — рано перья щипать! Не узнал доброго молодца — нечего срамить его! Давай-ка лучше силы пробовать: кто одолеет, тот и похвалится.
Вот сошлись они, поравнялись, да так ударились, что кругом земля загудела.
Чуду-юду не посчастливилось: Иван — крестьянский сын с одного взмаху сшиб ему три головы.
Стой, Иван — крестьянский сын! — кричит чудо-юдо. — Дай мне передохнуть!
Что за отдых! У тебя, чудо-юдо, три головы, а у меня одна. Вот как будет у тебя одна голова, тогда и отдыхать станем.
Снова они сошлись, снова ударились.
Иван — крестьянский сын отрубил чуду-юду и последние три головы. После того рассек туловище на мелкие части и побросал в реку Смородину, а шесть голов под калиновый мост сложил. Сам в избушку вернулся и спать улегся.
Поутру приходит старший брат. Спрашивает его Иван:
Ну что, не видал ли чего?
Нет, братцы, мимо меня и муха не пролетала!
Иван ему ни словечка на это не сказал.
На другую ночь отправился в дозор средний брат. Походил он, походил, посмотрел по сторонам и успокоился. Забрался в кусты и заснул.
Иван и на него не понадеялся. Как пошло время за полночь, он тотчас снарядился, взял свой острый меч и пошел к реке Смородине. Спрятался под калиновый мост и стал караулить.
Вдруг на реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались — подъезжает чудо-юдо девятиголовое. Только на калиновый мост въехал — конь под ним споткнулся, черный ворон на плече встрепенулся, позади черный пес ощетинился... Чудо-юдо коня плеткой по бокам, ворона — по перьям, пса — по ушам!
Что ты, мой конь, споткнулся? Отчего ты, черный ворон, встрепенулся? Почему ты, черный пес, ощетинился? Или чуете вы, что Иван — крестьянский сын здесь? Так он еще не родился, а если и родился, так на бой не сгодился: я его одним пальцем убью!
Выскочил Иван — крестьянский сын из-под моста:
Погоди, чудо-юдо, не хвались, прежде за дело примись! Еще посмотрим, чья возьмет!
Как взмахнул Иван своим булатным мечом раз-другой, так и снес у чуда-юда шесть голов. А чудо-юдо ударил — по колени Ивана в сырую землю вогнал. Иван — крестьянский сын захватил горсть песку и бросил своему врагу прямо в глазищи. Пока чудо-юдо глазищи протирал да прочищал, Иван срубил ему и остальные головы. Потом рассек туловище на мелки части, побросал в реку Смородину, а девять голов под калиновый мост сложил. Сам в избушку вернулся. Лег и заснул, будто ничего не случилось.
Утром приходит средний брат.
Ну что, — спрашивает Иван, — не видал ли ты за ночь чего?
Нет, возле меня ни одна муха не пролетала, ни один комар не пищал.
Ну, коли так, пойдемте со мной, братцы дорогие, я вам и комара и муху покажу.
Привел Иван братьев под калиновый мост, показал им чудо-юдовы головы.
Вот, — говорит, — какие здесь по ночам мухи да комары летают. А вам, братцы, не воевать, а дома на печке лежать!
Застыдились братья.
Сон, — говорят, — повалил...
На третью ночь собрался идти в дозор сам Иван.
Я, — говорит, — на страшный бой иду! А вы, братцы, всю ночь не спите, прислушивайтесь: как услышите мой посвист — выпустите моего коня и сами ко мне на помощь спешите.
Пришел Иван — крестьянский сын к реке Смородине, стоит под калиновым мостом, дожидается.
Только подошло время за полночь, сырая земля заколебалась, воды в реке взволновались, буйные ветры завыли, на дубах орлы закричали. Выезжает чудо-юдо двенадцатиголовое. Все двенадцать голов свистят, все двенадцать огнем-пламенем пышут. Конь у чуда-юда о двенадцати крылах, шерсть у коня медная, хвост и грива железные. Только въехал чудо-юдо на калиновый мост — конь под ним споткнулся, черный ворон на плече встрепенулся, черный пес позади ощетинился. Чудо-юдо коня плеткой по бокам, ворона — по перьям, пса — по ушам!
Что ты, мой конь, споткнулся? Отчего, черный ворон, встрепенулся? Почему, черный пес, ощетинился? Или чуете, что Иван — крестьянский сын здесь? Так он еще не родился, а если и родился, так на бой не сгодился: только дуну — и праху его не останется!
Вышел тут из-под калинового моста Иван — крестьянский сын:
Погоди, чудо-юдо, хвалиться: как бы тебе не осрамиться!
А, так это ты, Иван — крестьянский сын? Зачем пришел сюда?
На тебя, вражья сила, посмотреть, твоей храбрости испробовать!
Куда тебе мою храбрость пробовать! Ты муха передо мной!
Отвечает Иван — крестьянский сын чуду-юду:
Пришел я не сказки тебе рассказывать и не твои слушать. Пришел я насмерть биться, от тебя, проклятого, добрых людей избавить!
Размахнулся тут Иван своим острым мечом и срубил чуду-юду три головы. Чудо-юдо подхватил эти головы, чиркнул по ним своим огненным пальцем, к шеям приложил, и тотчас все головы приросли, будто и с плеч не падали.
Плохо пришлось Ивану: чудо-юдо свистом его оглушает, огнем его жжет-палит, искрами его осыпает, по колени в сырую землю его вгоняет... А сам посмеивается:
Не хочешь ли ты отдохнуть, Иван — крестьянский сын?
Что за отдых? По-нашему — бей, руби, себя не береги! — говорит Иван.
Свистнул он, бросил свою правую рукавицу в избушку, где братья его дожидались. Рукавица все стекла в окнах повыбила, а братья спят, ничего не слышат.
Собрался Иван с силами, размахнулся еще раз, сильнее прежнего, и срубил чуду-юду шесть голов. Чудо-юдо подхватил свои головы, чиркнул огненным пальцем, к шеям приложил — и опять все головы на местах. Кинулся он тут на Ивана, забил его по пояс в сырую землю.
Видит Иван — дело плохо. Снял левую рукавицу, запустил в избушку. Рукавица крышу пробила, а братья все спят, ничего не слышат.
В третий раз размахнулся Иван — крестьянский сын, срубил чуду-юду девять голов. Чудо-юдо подхватил их, чиркнул огненным пальцем, к шеям приложил — головы опять приросли. Бросился он тут на Ивана и вогнал его в сырую землю по самые плечи...
Снял Иван свою шапку и бросил в избушку. От того удара избушка зашаталась, чуть по бревнам не раскатилась. Тут только братья проснулись, слышат — Иванов конь громко ржет да с цепей рвется.
Бросились они на конюшню, спустили коня, а следом за ним и сами побежали.
Иванов конь прискакал, стал бить чудо-юдо копытами. Засвистел чудо-юдо, зашипел, начал коня искрами осыпать.
А Иван — крестьянский сын тем временем вылез из земли, изловчился и отсек чуду-юду огненный палец. После того давай рубить ему головы. Сшиб все до единой! Туловище на мелкие части рассек и побросал в реку Смородину.
Прибегают тут братья.
Эх, вы! — говорит Иван. — Из-за сонливости вашей я чуть головой не поплатился!
Привели его братья к избушке, умыли, накормили, напоили и спать уложили.
Поутру рано Иван встал, начал одеваться-обуваться.
Куда это ты в такую рань поднялся? — говорят братья. — Отдохнул бы после такого побоища!
Нет, — отвечает Иван, — не до отдыха мне: пойду к реке Смородине свой кушак искать — обронил там.
Охота тебе! — говорят братья. — Заедем в город — новый купишь.
Нет, мне мой нужен!
Отправился Иван к реке Смородине, да не кушак стал искать, а перешел на тот берег через калиновый мост и прокрался незаметно к чудо-юдовым каменным палатам. Подошел к открытому окошку и стал слушать — не замышляют ли здесь еще чего?
Смотрит — сидят в палатах три чудо-юдовы жены да мать, старая змеиха. Сидят они да сговариваются.
Первая говорит:
Отомщу я Ивану — крестьянскому сыну за моего мужа! Забегу вперед, когда он с братьями домой возвращаться будет, напущу жары, а сама обернусь колодцем. Захотят они воды выпить — и с первого же глотка мертвыми свалятся!
Это ты хорошо придумала! — говорит старая змеиха.
Вторая говорит:
А я забегу вперед и обернусь яблоней. Захотят они по яблочку съесть — тут их и разорвет на мелкие кусочки!
И ты хорошо придумала! — говорит старая змеиха.
А я, — говорит третья, — напущу на них сон да дрему, а сама забегу вперед и обернусь мягким ковром с шелквыми подушками. Захотят братья полежать-отдохнуть — тут-то их и спалит огнем!
И ты хорошо придумала! — молвила змеиха. — Ну, а если вы их не сгубите, я сама обернусь огромной свиньей, догоню их и всех троих проглочу!
Подслушал Иван — крестьянский сын эти речи и вернулся к братьям.
Ну что, нашел ты свой кушак? — спрашивают братья.
Нашел.
И стоило время на это тратить!
Стоило, братцы!
После того собрались братья и поехали домой.
Едут они степями, едут лугами. А день такой жаркий, такой знойный. Пить хочется — терпенья нет! Смотрят братья — стоит колодец, в колодце серебряный ковшик плавает. Говорят они Ивану:
Давай, братец, остановимся, холодной водицы попьем и коней напоим!
Неизвестно, какая в том колодце вода, — отвечает Иван. — Может, гнилая да грязная.
Соскочил он с коня и принялся мечом сечь да рубить этот колодец. Завыл колодец, заревел дурным голосом. Тут спустился туман, жара спала — пить не хочется.
Вот видите, братцы, какая вода в колодце была, — говорит Иван.
Поехали они дальше. Долго ли, коротко ли ехали — увидели яблоньку. Висят на ней яблоки, крупные да румяные.
Соскочили братья с коней, хотели было яблочки рвать. А Иван забежал вперед и давай яблоню мечом под самый корень рубить. Завыла яблоня, закричала...
Видите, братцы, какая это яблоня? Невкусные на ней яблочки!
Сели братья на коней и поехали дальше.
Ехали они, ехали и сильно утомились. Смотрят — разостлан на поле ковер узорчатый, мягкий, а на нем подушки пуховые.
Полежим на этом ковре, отдохнем, подремлем часок! — говорят братья.
Нет, братцы, не мягко будет на этом ковре лежать! — отвечает им Иван.
Рассердились на него братья:
Что ты за указчик нам: того нельзя, другого нельзя!
Иван в ответ не словечка не сказал. Снял он свой кушак, на ковер бросил. Вспыхнул кушак пламенем и сгорел.
Вот с вами то же было бы! — говорит Иван братьям.
Подошел он к ковру и давай мечом ковер да подушки на мелкие лоскутья рубить. Изрубил, разбросал в стороны и говорит:
Напрасно вы, братцы, ворчали на меня! Ведь и колодец, и яблоня, и ковер — все это чудо-юдовы жены были. Хотели они нас погубить, да не удалось им это: сами все погибли!
Поехали братья дальше.
Много ли, мало ли проехали — вдруг небо потемнело, ветер завыл, земля загудела: бежит за ними большущая свинья. Разинула пасть до ушей — хочет Ивана с братьями проглотить. Тут молодцы, не будь дурны, вытащили из своих котомок дорожных по пуду соли и бросили свинье в пасть.
Обрадовалась свинья — думала, что Ивана — крестьянского сына с братьями схватила. Остановилась и стала жевать соль. А как распробовала — снова помчалась в погоню.
Бежит, щетину подняла, зубищами щелкает. Вот-вот нагонит...
Тут Иван приказал братьям в разные стороны скакать: один направо поскакал, другой — налево, а сам Иван — вперед.
Подбежала свинья, остановилась — не знает, кого прежде догонять.
Пока она раздумывала да в разные стороны мордой вертела, Иван подскочил к ней, поднял ее да со всего размаха о землю ударил. Рассыпалась свинья прахом, а ветер тот прах во все стороны развеял.
С тех пор все чуда-юда да змеи в том краю повывелись — без страха люди жить стали.
А Иван — крестьянский сын с братьями вернулся домой, к отцу, к матери. И стали они жить да поживать, поле пахать да пшеницу сеять. | |
|
