Сказка № 2606 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Дружили когда-то лиса и ёж. Вместе гуляли, вместе еду добывали, вместе и бедовали - всяко бывало. Вот однажды идут они и беседуют по-приятельски. Лиса начала хвастаться, какая она умная и ловкая, хитростей у неё в запасе целый воз и маленькая тележка! Ну надо же, до чего врать горазда!
- Так много? - удивился ёж. - Неужто правда?
- Правда, правда, я не зря говорю.
Дошли они до волковни при дороге - так у нас называли в давние времена ловушки для волков, большие глубокие ямы вроде колодца, а на дне приманка - мясо, падаль всяческая. Прыгнет туда волк или лиса, наедятся, а выбраться уж не сумеют. Хозяин волковни изловит их, шкуру сдерёт, продаст и денежки получит.
Да, пришли они к волчьей яме, скувырнулись в неё и на еду набросились. Когда до отвала наелись, лиса опять за своё - про целый воз и маленькую тележку хитростей балаболит. Ёж слушал-слушал и вставил:
- А я только одну-единственную хитрость знаю, такой я глупый. Слушай, лиса, как мы теперь выбираться будем, а? Может, твой воз и тележка помогут?
- Что ж, попробуем? - отвечает лиса.
Скок-поскок и - вниз кувырком! Никак не вылезти, хоть тресни!
- Тогда ёж притворился больным.
- Слушай, сестрица, у меня так бурдюк разболелся, сил нет! (Бурдюком звери живот называют, да и люди в шутку так говорят.) Знаешь, где болит, вот тут, где самый пупочек. Ты уж, пожалуйста, помни его носом, подави хорошенько, авось пройдёт!
Лиса уткнулась мордой ему в живот, а он взял да свернулся клубочком, иголки-то и впились ей в морду! Она давай трясти головой, как крутанет - швырк! - ёж-то и вылетел из ямы наверх.
- Видишь, лиса, - говорит ёж, - я на одной только хитрости выехал, давай выезжай и ты на своём возу иль на тележке.
- Братец ёж, помоги ты мне, уж пожалуйста!
- Ладно, так и быть, вытащу тебя, вывезу на своей одной хитрости, не посмотрю, что ты и сама на выдумки хитра, моглa бы мозгами пораскинуть. Пользуйся моей добротой! Так вот, слушай меня. Притворись дохлой, замри, будто ты совсем-совсем дохлая. Сейчас должен прийти волчатник. Он к тебе спустится по лесенке, ты не дыши, лапки вытяни, дохлая - и всё! Он тебя за хвост - и вышвырнет наверх. Вот когда вышвырнет, ты давай дёру, не жди, когда он вылезет, и не вздумай растабарывать с ним!
Так всё и вышло, как \"глупый\" ёж говорил: пришёл волчатник, спускается в яму, вышвыривает лису за хвост. Она задала лататы. Когда он вылез из ямы, лисы и след простыл.
- В другой раз буду умнее, - говорит он. - Когда окажется тут мёртвая лиса, я сперва застрелю её, выпущу один заряд, погляжу, если не встанет, значит, и вправду мертва. А эта была, видать, жива, удрала, негодяйка!
Так и остался волчатник ни с чем.
Силён ёжик! И сам выбрался из ямы, и лису вывез без воза и без тележки. | |
Сказка № 2605 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил-был на свете, люди добрые, жил-был на свете бедный-пребедный человек, и было у него шестеро детей, потому что у бедняка всегда много детей. Так вот, росли у него эти шестеро детей, и все наперебой кричали: \"Отец, дай мамалыги! Отец, дай мамалыги!\" И от эдакой напасти хотелось иной раз бедняге бежать куда глаза глядят.
Перебивался наш бедняга с грехом пополам, пока не оперились дети, пока не набрались они ума-разума, и тогда попросил он у старосты дозволения выгородить кусок из общей земли. Хотелось ему посадить немного кукурузы, картофеля, луку грядку-другую, а может, и еще чего-чтобы прокормиться. И трудились его сыновья до седьмого пота, потому что земля была знатная и давала урожай сказочный. Радовался бедняк трудолюбию своих сыновей - были они ловкие, проворные, как муравьи; только самый младший, Петру, до того был нерадивый да ленивый, что просто беда. День-деньской сидел он в запечном углу у кучи пепла, все жевал угольки.
Первые три года росли у них на огороде кукуруза, тыква, конопля, лук, салат да картофель, а на четвертый год посеяли они клевер, потому что завелась у них коровенка с двумя телочками и понадобился зеленый корм.
И вырос тот клевер на диво - любо-дорого смотреть: расстилался он зеленым ковром, а когда дул ветер, волны пробегали по нему, точно по глади озера.
Что ни день, приходил хозяин полюбоваться на свой клевер да подстеречь его - ведь такой красоты не было во всей округе.
Однажды видит он - вытоптан его клевер, да так, будто по нему скакала лошадь.
Тогда надумал бедняк послать в поле старшего сына и строго наказал ему не спать всю ночь, сторожить клевер и непременно изловить ворога и злодея.
Выслушал сын наказ своего родителя отправился в поле и решил, как наказал отец, не смыкать глаз всю ночь; да только на рассвете стало его клонить в сон, разобрала его истома, и не заметил он, как уснул.
Солнце поднялось уже высоко, а он все спал; заждался его отец и затревожился -уж не случилось ли чего. Отправился посмотреть; приходит в поле и видит: спит его сын крепким сном, а клевер весь вытоптан. Не иначе как резвился на нем целый табун коней.
Опечалился отец, закручинился, осерчал на сына, стал его бранить да поколачивать, приговаривая:
-Ах ты, сонная тетеря, ах ты, недотепа! Так вот каково на тебя надеяться! Ты только взгляни, бездельник, на клевер! Так-то ты его охраняешь! Горе мне с вами! Пока растил вас - мыкался, так теперь полагал, вы мне помощники, а глядите, какая от вас помощь: и ночи не можешь ты прободрствовать, раззява, лодырь несчастный!
На другую ночь послал этот человек второго сына, потом -третьего, и так по очереди посылал он всех своих детей; только здесь, видно, не обошлось без ворожбы: ни один из сыновей не мог укараулить поле - все к утру засыпали, и тут-то нечистый приводил того самого, кто вытаптывал клевер.
Сердился отец, ругал сыновей ругательски, да все без толку: они и сами бы рады не уснуть, но сон подкрадывался лютым разбойником и одолевал их - не было с ним никакого сладу.
Пришла очередь Петру сторожить клевер. Вылез он из своего запечного угла, подошел к матери и говорит:
-Слышь, матушка? Замеси мне лепешку из пепла, и вот увидишь, как посмеюсь я над своими братьями, даром что они кичливые да ученые.
- Помолчи, дурак! - осерчал отец. - Какой нечистый будет ночью есть твой пепел? Или ты думаешь, ты лучше своих братьев?
-Обещаю тебе, батюшка, устеречь клевер, дозволь ты мне только покараулить хоть одну ночку.
- Будь по-твоему! - сказал отец. - Знай только: коли не найдешь ты злодея, что топчет клевер, не придется тебе больше торчать в запечном углу.
Замесила мать лепешку из пепла, положил Петру-Пепел (так прозвали его люди) ее в котомку и, когда зашло солнце, отправился в поле.
Всю ночь караулил Петру клевер; только как стала заниматься заря, подул теплый дурманный ветер, коснулся он век Петру-Пепла, и стали у него глаза сами собой закрываться. Но Петру не сдавался; как понял он, что сон вот-вот его сморит, добрался до колючих кустов, что росли по краю поля, сорвал несколько колючек и положил их возле себя; едва начнет его клонить в сон, уколет он себя колючкой, тут и проснется.
Под утро, когда время близилось к рассвету, спустились на поле три коня, что три горы, и принялись резвиться на клевере. Изловчился тут Петру-Пепел и поймал всех трех. А были это кони не простые, а колдовские, и дышали они теплым, сонным ветром; однако стоило на них глянуть, как становились они кроткими, словно овечки, и тут бери их хоть голыми руками. Когда поймал их Петру, то вознамерился он увести их к отцу, а кони и молвят:
-Смилуйся над нами, Петру, отпусти нас подобру-поздорову, мы и так уже припозднились; да и то сказать, какой тебе от нас прок, ведь мы кони не простые, а волшебные, а коли отпустишь ты нас на волю, глядишь, мы тебе и пригодимся.
Не стал с ними спорить Петру, обещал их опустить подобру-поздорову, и тут дал ему первый конь уздечку медную, второй - серебряную, а третий - золотую, и молвили они такие слова:
- Коли будет у тебя нужда или горе, стоит тебе тряхнуть уздечкой, и мы вмиг перед тобой предстанем и тебе поможем. Только смотри, никому про нас не сказывай.
И кони исчезли, точно их и не было вовсе, а Петру спрятал уздечки за пазуху и воротился восвояси.
Отцу же сказал, чтобы больше не тревожился, будет теперь клевер в целости и сохранности.
И опять уселся Петру в свой запечный угол, а братья по-прежнему работали; и так как работали они не покладая рук, то пошло у них дело на лад и нажили они кой-какое добро.
В те поры разлетелась по стране весть, что царь, чуя приближение смертного часа, ищет жениха для своей дочери и что откажет он ему трон и все царство. И отдан был приказ, чтобы собрались в стольном городе все юноши, а царевна сама выберет из них жениха. И еще было сказано, что царевна будет восседать на площади с короной в руке, а все юноши должны проскакать мимо, и тот, кто сумеет выбить саблей из рук ее корону три раза подряд, и будет царским зятем.
В те времена брали в мужья не по чинам, каждый бедняк мог стать царю зятем, коли сам он и его подвиги придутся по вкусу царской дочери. Потому что ценили человека за смекалку, ловкость и храбрость, а не за богатства да имения. Вот почему и призвал царь не одних королевичей да царевичей, но и крестьянских сыновей, чтобы прибыли они все на состязание и могла б его дочь выбрать из них самого достойного.
И съехалось туда - мама родная! - как на большую ярмарку, народу видимо-невидимо, слетелись юноши со всего света: царевичи, королевичи, принцы, господские и крестьянские дети, и наряжены они были один другого краше, а кони под ними были один другого резвее и будто дышали огнем-пламенем. Немудрено, что все юноши искали руки царской дочери: была она так прекрасна, что не вздумать, не взгадать, только в сказке сказать, и царство наследовала огромное, а богатства несчетные, потому что была она одна дочь у родителей.
Услыхал про это Петру-Пепел, и подите же, и он туда же. Вылез из своего запечного угла и, мил человек, тоже решил отправиться показать свою доблесть перед царской дочерью и завоевать ее сердце. Чем черт не шутит! Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь; самая грязная свинья иной раз сожрет лучшую грушу.
Видит он, братья сами поехали искать руки царской дочери, а его не позвали, и, не долго думая, вышел за околицу, вынул медную уздечку, тряхнул ею три раза, и явился к нему конь красный, как медь огненная, резвый, как арабский скакун, и спросил тот конь Петру-Пепла:
-Что прикажешь, повелитель?
- Отвези меня к царской дочери, чтобы пронесся я перед нею, как молния, выбил из рук ее корону и завоевал бы ее сердце.
-Ладно, повелитель,-молвил конь,- но прежде облачись вот в эти одежды парадные да опоясайся саблей, а все остальное уж моя забота.
Облачился Петру-Пепел в одежды парадные, какие конь привез ему, опоясался саблею и стал совсем неузнаваемым - теперь и родной брат не признал бы его. Сверкали те одежды, сабля и шпоры багряной медью, полыхали, точно языки пламени, а лицо его светилось лучами заходящего солнца. Вот каким стал Петру-Пепел, и ретивый конь принес его в город, где собрались другие юноши. Да, позабыл я рассказать вам, что, как Петру-Пепел мчался на своем коне в город, повстречались ему его братья: телега у них завязла в грязи и лошаденки никак не могли ее вытащить. Петру-Пепел как завидел их, сразу узнал, а они его не признали, сняли шапки, должно быть, подумали, царевич какой скачет - уж больно он был видный да разодетый.
- Что, Павел, Иоан, Гицэ, Дэнилэ и Еремие, не могут Лила с Фане вытащить вас из грязи? - спросил он братьев.
- Нет, твое величество, - ответили братья, удивляясь, откуда он знает их имена, - не под силу лошадям нас вывезти: хилые они, куда уж им!
- Что ж вы не взяли с собой братца Петру? Он телегу бы подтолкнул да из грязи вас бы и вытащил.
- Ну его к Богу, твое величество, не достоин он того, чтобы имя его поминать.
- Вы так думаете? Так знайте же, что не кто иной, как Петру-Пепел, вытащит вас из грязи.
Как дунул конь Петру-Пепла, так подтолкнул телегу братьев вместе с их лошаденками далеко вперед.
Подивились братья словам незнакомца. По речам своим похож он был на Петру-Пепла, только разве могло такое случиться? Знали они, что Петру-Пепел сиднем сидит в своем запечном углу, откуда ж ему взять такую одежду и такого коня? Не мог это быть их брат Петру, не мог, да и все тут.
Так говорили дорогой между собой братья, а Петру тем временем уже прибыл в царский стольный град.
Людей с разных сторон в город съехалось великое множество. И все дивились, на Петру глядючи: какого это царя сын?! Одни говорили, что царя Красного, другие, что Зеленого, третьи - будто Желтого; а королевские сыновья смотрели на него волком, потому что был он всех сильнее и краше и зарился на их счастье. Но вдруг затрубили трубы, и началась потеха.
Царевна поднялась на помост из красного мрамора; одета она была в золотые одежды, драгоценные каменья сияли на ней, как солнце; восседала царевна на золотом троне и держала в руке царскую корону:
те, кто бились за эту корону, проносились мимо трона ласточками и пытались саблей выбить ее из рук царевны. Только кто ударит по короне саблей, у того сабля ломается, а корона и не шелохнется.
По прошествии нескольких часов лежала у ног царевны целая гора сабель.
И все, кто там был, дивились, почему это юноша в медно-красных одеждах не пробует счастья.
Наконец пришел черед и Петру-Пепла; пришпорил он своего коня и молнией пронесся мимо царевны как раз под той ее рукою, в которой держала она корону, и ударил саблей по короне с такою силой, что корона чуть не улетела в запечный угол. Тут все захлопали от радости, а царь устроил пир великий и повелел всем через три дня съехаться снова и снова попытать счастья, чтобы отыскать такого витязя, который три раза подряд выбьет из рук царевны корону. На пиру только и разговору было что о юноше в медных доспехах. Потом, кто жил поближе, воротились восвояси, а кто подальше - там остались. Воротился и наш Петру к себе домой, вернее сказать, в свой запечный угол.
А как вернулись домой его братья, принялись они рассказывать, что видели. Петру все слушал да помалкивал. Только когда повели они разговор о том, как завязли в болоте и как явился какой-то разодетый господин и вытащил их из грязи, Петру в своем запечном углу давай смеяться и говорит:
- Видал я, как конь того господина только дунул и подтолкнул вас с вашей телегой далеко вперед.
- Да откуда ты-то знаешь, бездельник? - спросили его братья. - Откуда ты знаешь?
- Откуда? А я влез на курятник и видел все лучше вас.
Еще рассказали братья, как состязались королевичи да царевичи, как старались они выбить корону из рук золотоволосой царевны, Но кто ударял корону саблей, у того сабля ломалась, а корона и не шевелилась. А напоследок явился господин - тот самый, что вытащил их из грязи, - и как ударил саблей по короне, так полетела она у всех над головами бог весть куда.
- И я видел того господина, - сказал Петру-Пепел, - одежды на нем были медно-красные, а на коне его доспехи медные, горели они, словно полымя; с нашего курятника все было видно!
Братья, по обыкновению, ну бранить его и от злости сломали курятник, чтобы Петру не было повадно над ними потешаться, говорить, будто он видел с курятника все лучше их.
На третий день, как было назначено, братья опять впрягли лошадей в телегу - и в путь: лошадей не жалей, был бы кнут потяжелей.
Как уехали они, Петру-Пепел вышел из своего запечного угла и тоже отправился в путь-дорогу. Дошел он до околицы, вынул из-за пазухи серебряную уздечку, тряхнул ею три раза - мигом явился ему могучий серебряный конь-красавец; привез он Петру одежды, саблю и кольчугу серебряные; не успел надеть их Петру, конь, как вихрь, домчал его до царского стольного града. Собралось там народу тьма-тьмущая - больше, чем прежде. Королевичи да принцы, все в шелках да в золоте, и кони их били копытами и кусали удила, от нетерпения.
Но вот прискакал Петру, и был он всех краше. Королевичи да принцы ему завидовали, знали, что все равно он выйдет победителем.
Тут началось состязание. Петру снова остался последним. И как в прошлый раз, кто ударит саблей по короне, у того сабля на куски разлетается, а корона и не шелохнется. Но когда пришел черед Петру, он так ударил саблей, что посыпались искры и полетела корона далеко-далеко.
Весь народ дивился его красоте и доблести, и его сразу прозвали Красным королем.
А царь пожаловал ему грамоту, как и в прошлый раз, и приказал всем явиться через три дня, чтобы снова померяться силами, и тогда уж будет объявлен победитель.
Разъехался весь народ, а Петру-Пепел, Красный король, вернулся в свой запечный угол, стал ждать, когда будет и на его улице праздник. Как воротились домой его братья, начали они рассказывать, что видели, а Петру-Пепел объявил, что все лучше их знает; и как стал он им говорить, братья только рот разинули: говорил он, словно по писаному.
Тут спросили его братья: откуда он все знает? А он им:
- Известно откуда! Влез я на свинарник и все увидел, а ежели бы не видел, то не стал бы и сказывать.
Рассердились братья, что он знает все лучше их, хоть сам и не бывал на игрищах, и сломали свинарник, с которого Петру будто бы все видел.
Наконец на третий день отправились братья в царский стольный град, а Петру, как они уехали, вылез из своего угла, тряхнул золотой уздечкой, и явился тут чудесный золотой конь, повод и седло у него были из чистого золота, одежды, саблю, кольчугу и шпоры он привез тоже золотые. И когда надел их Петру и сел на коня, то можно было подумать, что он не иначе как сын солнца - так сверкал он сам, и конь, и его доспехи.
На этот раз собралось народу и того больше, и все искали Красного короля, который в первый раз был в медных доспехах, а во второй - в серебряных; потому что знал народ: он один сможет выбить корону из рук царской дочери. Только и разговоров было что про Красного короля, и завидели его люди еще издали, потому что сияли его доспехи, точно красное солнышко.
Не успели оглянуться, а он уж на площади. Все стали хлопать ему и кричать: \"Да здравствует Красный король!\" Только сын Черного царя на него злобился: уж очень он любил царевну и, как говорят, поклялся, что отдаст все отцовское государство за руку этой красавицы.
Но царевна и не смотрела в его сторону, потому что искала себе жениха красивого и храброго; а сын Черного царя ничем не взял; ни красоты в нем не было, ни храбрости - не мудрено, что он злобился. А когда начались игрища, Петру снова остался последним, чтобы люди не говорили, будто он задается; он и вовсе бы не стал пытать своего счастья, но узнал народ, что царевне никто не мил, стали люди кричать:
- Позовите Красного короля! Пускай Красный король покажет свою силу! Не уйдем мы, пока он сюда не явится!
Тут уж Петру волей-неволей пришлось попытать свое счастье.
А царевна как взглянула на него, так и влюбилась; и он в нее влюбился; подошел он к ней, она надела корону ему на голову, поклонилась ему, взяла его за руку и сказала, что любит его и что он ее суженый. Потом царь-отец дал им свое благословение, и устроили царский пир, и всех, кто там был, царь пригласил к себе в гости.
А Петру призвал братьев и отца, отвел их в отдельные покои и сказал им:
- Я, Петру-Пепел, ваш брат и ваш, батюшка, сын. Повезло мне тогда, что я пошел стеречь клевер: кони, которые топтали наше поле, принесли счастье и мне и вам.
И тут братья упали перед ним на колени, стали молить его о прощении, а он их всех поцеловал и привел с собой во дворец.
И пировал весь народ целую неделю, все радовались, а особенно радовалась царевна, что достался ей в мужья такой красавец. Царь же, так как был он стар, посадил на трон своего зятя, Красного короля, и тот правил милостиво и мудро долгие годы, а коли не помер, то и сейчас живет. | |
Сказка № 2604 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Солнце грело с каждым днём всё сильнее. Снег стаял. Серебряные ручейки напевали весёлые песенки, проворно пробегая по лесу. Вдруг потянулась к солнцу травинка, за ней другая, совсем тоненькая, и ещё одна, и ещё - их становилось всё больше и больше. Показался подснежник. Когда дул ветерок, цветок радостно покачивал головкой. Потом около подснежника выросло ещё много цветов. Пришла весна.
Зайчонок Йепурилэ с восхищением смотрел на цветы и думал: \"Эге, ушла кумушка Зима,... Ушла!..\" - и радостно кивал головой. Развеселился Йепурилэ и, хвастливо напевая, запрыгал по поляне:
Я Рилэ-Йепурилэ,
Кто тут равен мне по силе?
Мне не страшен враг любой,
Выходите все на бой!
Маленький Жучок, который тихо сидел на цветке, позвал его:
- Йепурилэ! Йепурилэ! Как ты поживаешь? - Это кто меня зовёт?
Йепурилэ посмотрел направо, посмотрел налево, посмотрел вперёд, посмотрел назад, но никого не увидел.
- Здесь я! Здесь! На цветке! - зажужжал Жучок. - Так это ты меня зовёшь, малыш? - спросил Йепурилэ, глядя на Жучка, крылышки которого блестели, словно золотые.- Чего тебе надо?
- Давай подружимся! Я Жучок с золотыми крылышками. Хочешь, будем играть вместе?
И они стали играть в прятки. А Рилэ-Йепурилэ всё пел:
Я Рилэ-Иепурилэ,
Кто тут равен мне по силе?
Мне не страшен враг любой,
Выходите все на бой!
Его песенка донеслась до берлоги Медведя. Медведь проснулся. Сонно потягиваясь, он вышел из берлоги в которой проспал всю зиму, и тут же увидел Йепурилэ. Медведь был старый, большой, очень большой. Он проголодался и щёлкал зубами.
- Мор-мор... Я старый Медведь я проспал всю зиму и теперь голоден... Я тебя съем, Йепурилэ! - И Медведь облизнулся.- Мop-мор. У-у, как я голоден!
Как ни был храбр Йепурилэ, но у него сердце сжалось в комочек и заколотилось быстро-быстро.
\"Что мне делать? Что мне делать? - думал он.- Сейчас он меня схватит!\"
А Медведь схватил его за уши, поднял вверх над землёй и поглядел на него довольный.
- Очень вкусный заяц! Мор-мор... Но вдруг Йепурилэ услышал жужжание. Это был Жучок с золотыми крылышками, который увидел, что Йепурилэ попал в беду. Жучок смело подлетел к Медведю.
И... что бы вы думали? Он сначала принялся разгуливать по носу Медведя, а потом стал щекотать ему ухо.
- Мор-мор...- ворчал Медведь, сердясь на Жучка.- Оставь меня в покое!
- Быз-быз! - всё громче жужжал Жучок. \"Ну, погоди, я тебе покажу!\" - подумал Медведь. Совсем забыв о Йепурилэ, он выпустил его, поднял лапу и ударил себя по уху.
- Вот я тебя поймал, Жучище!
Изо всех сил ударил Медведь, даже в ушах у него зазвенело.
А Жучок уже давно улетел и теперь спешил вместе с Йепурилэ спастись от Медведя. Бызз, топ-топ! - бежали два приятеля. - Бызз, топ-топ!..
Когда Медведь пришёл в себя, Йепурилэ и Жучок с золотыми крылышками уже далеко убежали. Медведь так и не догнал их.
А друзья снова стали играть. Играли до самого вечера радуясь, что спаслись от страшного Медведя. | |
Сказка № 2603 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Откуда были у зайца две золотые монетки, я и сам не знаю, но только в сказке говорится о том, что однажды осенью отправился заяц на ярмарку. Уже давно подумывал он, что хорошо бы ему завести себе белую шляпу с павлиньим пером да зелёную курточку... Но об этом рано было даже мечтать: ведь ещё и на ногах-то у него ничего не было.
А шёл осенний дождь, и за ноги начал хватать холод. Поэтому заяц надвинул свою старую шляпу на самый лоб, покрепче запахнул зипунишко и пошёл быстрее, чтобы скорее добраться до ярмарки и купить там себе обувку.
Так шёл он да шёл, посматривая то направо, то налево и поднимая уши при каждом шорохе. И вот совсем уже к вечеру повстречался на тропинке с борзой собакой.
Была эта собака толстая, крепкая. Одета она была в тёплую шубу, а на ногах у неё были сапожки - новы-новёшеньки. Поздоровался заяц с борзой собакой, и пошли они вместе через лесную чащу.
Идут, а заяц так глаз и не спускает с собачьих сапожек: уж очень они были красивые, да к тому же ногам зайца становилось всё холодней и холодней.
- Скажи, пожалуйста, сколько ты заплатила за сапожки? - спросил робко заяц.
- Два золотых, - ответила с гордостью борзая собака.
- Вот и я иду на ярмарку купить себе сапожки.
- Да и я иду туда же. Сапожек найдёшь там сколько хочешь. Были бы деньги.
- У меня есть два золотых, - прошептал зайчик. Борзая собака ничего не сказала, а стала закручивать ус с таким независимым видом, как будто её совсем не интересовало, есть ли у зайчика деньги или нет.
Так шли они до тех пор, пока совсем не стемнело. Даже и дороги не стало видно, а тут ещё сверху полил на них холодный дождь, да такой, что у бедного зайчика зубы от холода застучали.
- Послушай-ка, кум, что я тебе скажу, - проговорила собака. - Я вижу, ты разут... а ведь ночь и холодно... да к тому же у тебя с собой деньги. У меня тоже. Кто знает, с кем придётся встретиться, а уж, верно, в лесу полно разбойников.
Заяц крепче запахнул на себе куртку, чтобы лучше чувствовать деньги, лежащие у него в кармане.
- Что же делать? - спросил он.
- А для чего на свете существует корчма? Чтобы укрыться в случае нужды. Здесь рядом есть медвежья корчма. Зайдём к деду Мартыну, выспимся, а завтра утром отправимся дальше. Может, и дождик к тому времени перестанет.
Согласился зайчик, и поспешили они с борзой к корчме. Дед Мартын принял их очень радушно.
- Ну и погода! - пробурчал он, стряхивая пепел со своей трубки. - Собаку на улицу не выгонишь... Да ты ещё и разут... Поди-ка к огню, погрей ноги. Подошёл заяц к очагу, а сам весь дрожит.
- Спроси-ка чего-нибудь поесть-попить, - тихонько сказала борзая.
- Спрашивай ты, кума. Я не голоден. Да к тому же у меня нет мелочи. А если разменяю золотой, то на всю зиму останусь разутым.
- Ну и чудак ты, кум! Да кто просит тебя менять золотой? Хватит у меня денег, чтобы заплатить, - уж не польщусь я на такого бедняка, как ты.
И, поворотившись к деду Мартыну, борзая сказала:
- Эй, дед Мартын, что ты нам дашь поесть?
- Вот пирожки.
- Я бы их отведала! - облизнулась борзая.
- Есть жаркое, медовые соты, виноградное вино.
- Подавай-ка, нам, кум, всё подряд: мы так проголодались, что даже темно в глазах, - сказала борзая.
Тогда дед Мартын подвязал передник, совсем как настоящий корчмарь, и принялся носить кушанья. Борзая так и глотала кусок за куском. А зайчик стеснялся и едва отведал пирога с капустой. Может, он и совсем бы ничего не отведал, если бы борзая не приказала ему:
- Ешь, кум, это для тебя!
Можно было подумать, что борзая целый месяц не ела: так быстро работала она челюстями и двигала языком. Пока дед Мартын курил трубку, вся еда была съедена. Напоследок борзая спросила кружку виноградного вина, которую и выпила залпом. То-то зайчик удивился! Удивился и дед Мартын.
- Да-а, не видал я путника голоднее тебя. Пусть это пойдёт тебе на пользу. А теперь вот что: дружба дружбой, а табачок врозь, как говорится. Поели и попили как раз на два золотых.
Принялась тут борзая искать по карманам. Искала она и в шубе, искала и в брюках - нет денег. Вот она, смеясь, и говорит зайцу:
- Плати, кум!
- Как плати? Разве мы так договаривались?
- Плати! Я кошелёк дома забыла. Отдам тебе на ярмарке. Возьму в долг у знакомого торговца.
- Не заплачу... Ведь тогда я останусь разутым. Тут борзая принялась хохотать что есть силы. Вышел и дед Мартын из себя.
- Нет, со мной дело так не пойдёт! - закричал он. - Платите, не то найду я на вас управу!
- Он позвал меня в корчму, он пригласил меня к столу, - сказала борзая, покатываясь со смеху, - пусть он и платит!
- Неправда всё это, дед Мартын! Зима у ворот, и если я заплачу, то останусь босой.
- Уж не пригревать ли мне всех босяков на свете? Теперь-то я понял, что вы за народ! Договорились между собой, как провести меня! - И дед Мартын схватил палку, которую он прятал за дверью для таких вот гостей. Тут борзая и показывает ему на зайца. Задрожал заяц со страха. Волей-неволей вынул он из кармана платочек, в котором были завёрнуты два золотых, и отдал их медведю. Борзая как прыснет со смеху! А потом улеглась спать и захрапела.
Дед Мартын тоже ушёл к себе в комнату. Одному только зайчику не спалось. Слышно было, как за окном свирепо свистел ветер, а в стёкла стучал дождь. Заплакал тихонько зайчик. И как это позволил он борзой сыграть с ним такую шутку? Подумать только, что вот-вот придёт зима, начнутся снежные метели да заносы, станет ещё холодней, а он будет ходить босой. Так и не спал зайчик до самой полуночи. Всё думал, что ему делать. И вот пришло ему в голову разбудить борзую собаку и потребовать расчёта.
Вошёл в комнату, где она спала, и первое, что он увидел, были сапожки борзой собаки, которые стояли у печки. Не стал зайчик больше размышлять; надел он сапожки борзой собаки и вышел тихонько из корчмы.
\"Я поступил только справедливо\", - думал зайчик, удирая в лес.
Утром проснулась борзая собака и хотела обуться. Туда-сюда, а сапожек-то и не видно. Дед Мартын только плечами пожал. Борзая же собака больше не задерживалась в корчме, а побежала искать свои сапожки. На грязи остались следы от сапожек. Вот и побежала борзая собака по этим следам. Сначала-то очень трудно ей было бежать, так как она была толстая и едва двигалась, но мало-помалу от этой беготни стала она худеть.
Не могу сказать, поймала она зайчика или нет, но знаю, что с тех пор, как увидит борзая какого-либо зайчика, так и бросится вслед за ним что есть мочи! | |
|
