Сказка № 170 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Жили-были старик да старуха, у них была дочка Алёнушка да сынок Иванушка.
Старик со старухой умерли. Остались Аленушка да Иванушка одни-одинешеньки.
Пошла Аленушка на работу и братца с собой взяла. Идут они по дальнему пути, по широкому полю, и захотелось Иванушке пить.
Сестрица Аленушка, я пить хочу!
Подожди, братец, дойдем до колодца.
Шли-шли — солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит коровье копытце полно водицы.
Сестрица Аленушка, хлебну я из копытца!
Не пей, братец, теленочком станешь!
Братец послушался, пошли дальше.
Солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит лошадиное копытце полно водицы.
Сестрица Аленушка, напьюсь я из копытца!
Не пей, братец, жеребеночком станешь!
Вздохнул Иванушка, опять пошли дальше.
Солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит козье копытце полно водицы.
Иванушка говорит:
Сестрица Алёнушка, мочи нет: напьюсь я из копытца!
Не пей, братец, козленочком станешь!
Не послушался Иванушка и напился из козьего копытца.
Напился и стал козленочком...
Зовет Алёнушка братца, а вместо Иванушки бежит за ней беленький козленочек.
Залилась Аленушка слезами, села под стожок — плачет, а козленочек возле нее скачет.
В ту пору ехал мимо купец:
О чем, красная девица, плачешь?
Рассказала ему Аленушка про свою беду.
Купец ей говорит:
Поди за меня замуж. Я тебя наряжу в злато-серебро, и козленочек будет жить с нами.
Аленушка подумала, подумала и пошла за купца замуж.
Стали они жить-поживать, и козленочек с ними живет, ест-пьет с Аленушкой из одной чашки.
Один раз купца не было дома. Откуда ни возьмись, приходит ведьма: стала под Аленушкино окошко и так-то ласково начала звать ее купаться на реку.
Привела ведьма Алёнушку на реку. Кинулась на нее, привязала Алёнушке на шею камень и бросила в воду.
А сама оборотилась Аленушкой, нарядилась в ее платье и пришла в ее хоромы. Никто ведьму не распознал. Купец вернулся — и тот не распознал.
Одному козлёночку все было ведомо. Повесил он голову, не пьет, не ест. Утром и вечером ходит по бережку около воды и зовет:
Алёнушка, сестрица моя!..
Выплынь, выплынь на бережок...
Узнала об этом ведьма и стала просить мужа — зарежь да зарежь козлёнка...
Купцу жалко было козленочка, привык он к нему. А ведьма так пристает, так упрашивает, — делать нечего, купец согласился:
Ну, зарежь его...
Велела ведьма разложить костры высокие, греть котлы чугунные, точить ножи булатные.
Козленочек проведал, что ему недолго жить, и говорит названому отцу:
Перед смертью пусти меня на речку сходить, водицы испить, кишочки прополоскать.
Ну, сходи.
Побежал козлёночек на речку, стал на берегу и жалобнехонько закричал:
Аленушка, сестрица моя!
Выплынь, выплынь на бережок.
Костры горят высокие,
Котлы кипят чугунные,
Ножи точат булатные,
Хотят меня зарезати!
Аленушка из реки ему отвечает:
Ах, братец мой Иванушка!
Тяжел камень на дно тянет,
Шелкова трава ноги спутала,
Желты пески на груди легли.
А ведьма ищет козленочка, не может найти и посылает слугу:
Пойди найди козленка, приведи его ко мне.
Пошел слуга на реку и видит: по берегу бегает козленочек и жалобнехонько зовет:
Аленушка, сестрица моя!
Выплынь, выплынь на бережок.
Костры горят высокие,
Котлы кипят чугунные,
Ножи точат булатные,
Хотят меня зарезати!
А из реки ему отвечают:
Ах, братец мой Иванушка!
Тяжел камень на дно тянет,
Шелкова трава ноги спутала,
Желты пески на груди легли.
Слуга побежал домой и рассказал купцу про то, что слышал на речке. Собрали народ, пошли на реку, закинули сети шелковые и вытащили Алёнушку на берег. Сняли камень с шеи, окунули ее в ключевую воду, одели ее в нарядное платье. Аленушка ожила и стала краше, чем была.
А козленочек от радости три раза перекинулся через голову и обернулся мальчиком Иванушкой.
Ведьму привязали к лошадиному хвосту и пустили в чистое поле. | |
Сказка № 169 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил-был старик, и было у него три сына. Младшего все Иванушкой-дурачком звали.
Посеял раз старик пшеницу. Добрая уродилась пшеница, да только повадился кто-то ту пшеницу мять да топтать.
Вот старик и говорит сыновьям:
Милые мои дети! Стерегите пшеницу каждую ночь по очереди, поймайте вора!
Настала первая ночь.
Отправился старший сын пшеницу стеречь, да захотелось ему спать. Забрался он на сеновал и проспал до утра.
Приходит утром домой и говорит:
Всю-то ночь я не спал, пшеницу стерег! Иззяб весь, а вора не видал.
На вторую ночь пошел средний сын. И он всю ночь проспал на сеновале.
На третью ночь приходит черед Иванушке-дурачку идти.
Положил он пирог за пазуху, взял веревку и пошел. Пришел в поле, сел на камень. Сидит не спит, пирог жует, вора дожидается.
В самую полночь прискакал на пшеницу конь — одна шерстинка серебряная, другая золотая; бежит — земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет.
И стал тот конь пшеницу есть. Не столько ест, сколько копытами топчет.
Подкрался Иванушка к коню и разом накинул ему на шею веревку.
Рванулся конь изо всех сил — не тут-то было! Иванушка вскочил на него ловко и ухватился крепко за гриву.
Уж конь носил-носил его по чисту полю, скакал-скакал — не мог сбросить!
Стал конь просить Иванушку:
Отпусти ты меня, Иванушка, на волю! Я тебе за это великую службу сослужу.
Хорошо, — отвечает Иванушка, — отпущу, да как я тебя потом найду?
А ты выйди в чистое поле, в широкое раздолье, свистни три раза молодецким посвистом, гаркни богатырским покриком: «Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!» — я тут и буду.
Отпустил Иванушка коня и взял с него обещание пшеницы никогда больше не есть и не топтать.
Пришел Иванушка поутру домой.
Ну, рассказывай, что ты там видел? — спрашивают братья.
Поймал я, — говорит Иванушка, — коня — одна шерстинка серебряная, другая золотая.
А где же конь?
Да он обещал больше не ходить в пшеницу, вот я его и отпустил.
Не поверили Иванушке братья, посмеялись над ним вволю. Да только уж с этой ночи и вправду никто пшеницы не трогал...
Скоро после того разослал царь гонцов по всем деревням, по всем городам клич кликать:
Собирайтесь, бояре да дворяне, купцы да простые крестьяне, к царю на двор. Сидит царская дочь Елена Прекрасная в своем высоком тереме у окошка. Кто на коне до царевны доскочит да с ее руки золотой перстень снимет, за того она и замуж пойдет!
Вот в указанный день собираются братья ехать к царскому двору — не затем, чтобы самим скакать, а хоть на других посмотреть. А Иванушка с ними просится:
Братцы, дайте мне хоть какую-нибудь лошаденку, и я поеду посмотрю на Елену Прекрасную!
Куда тебе, дурню! Людей, что ли, хочешь смешить? Сиди себе на печи да золу пересыпай!
Уехали братья, а Иванушка-дурачок и говорит братниным женам:
Дайте мне лукошко, я хоть в лес пойду — грибов наберу!
Взял лукошко и пошел, будто грибы собирать.
Вышел Иванушка в чистое поле, в широкое раздолье, лукошко под куст бросил, а сам свистнул молодецким посвистом, гаркнул богатырским покриком:
Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!
Конь бежит, земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет. Прибежал и стал перед Иванушкой как вкопанный.
Что угодно, Иванушка?
Хочу посмотреть на царскую дочь Елену Прекрасную! — отвечает Иванушка.
Ну, влезай ко мне в правое ухо, в левое вылезай!
Влез Иванушка коню в правое ухо, а в левое вылез — и стал таким молодцом, что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке сказать, ни пером описать! Сел на Сивку-бурку и поскакал прямо к городу.
Нагнал он по дороге своих братьев, проскакал мимо них, пылью дорожной осыпал.
Прискакал Иванушка на площадь — прямо к царскому дворцу. Смотрит — народу видимо-невидимо, а в высоком терему, у окна, сидит царевна Елена Прекрасная. На руке у нее перстень сверкает — цены ему нет! А собою она красавица из красавиц.
Глядят все на Елену Прекрасную, а никто не решается до нее доскочить: никому нет охоты шею себе ломать.
Ударил тут Иванушка Сивку-бурку по крутым бокам... Фыркнул конь, заржал, прыгнул — только на три бревна до царевны не допрыгнул.
Удивился народ, а Иванушка повернул Сивку и ускакал.
Кричат все:
Кто таков? Кто таков?
А Иванушки уж и след простыл. Видели, откуда прискакал, не видели, куда ускакал.
Примчался Иванушка в чистое поле, соскочил с коня, влез ему в левое ухо, а в правое вылез и стал по-прежнему Иванушкой-дурачком.
Отпустил он Сивку-бурку, набрал полное лукошко мухоморов и принес домой:
Эва, какие грибки хорошие!
Рассердились братнины жены на Иванушку и давай его ругать:
Какие ты, дурень, грибы принес? Только тебе одному их есть!
Усмехнулся Иванушка, забрался на печь и сидит.
Воротились домой братья и рассказывают женам, что они в городе видели:
Ну, хозяйки, какой молодец к царю приезжал! Такого мы сроду не видывали. До царевны только на три бревна не доскочил.
А Иванушка лежит на печи да посмеивается:
Братцы родные, а не я ли это там был?
Куда тебе, дурню, там быть! Сиди уж на печи да мух лови!
На другой день старшие братья снова в город поехали, а Иванушка взял лукошко и пошел за грибами.
Вышел в чистое поле, в широкое раздолье, лукошко бросил, сам свистнул молодецким посвистом, гаркнул богатырским покриком:
Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!
Конь бежит, земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет.
Прибежал и стал перед Иванушкой как вкопанный.
Влез Иванушка Сивке-бурке в правое ухо, а в левое вылез и стал молодец молодцом. Вскочил на коня и поскакал ко двору.
Видит — на площади народу еще больше прежнего. Все на царевну любуются, а скакать никто и не думает: боятся шею себе сломать!
Ударил тут Иванушка своего коня по крутым бокам. Заржал Сивка-бурка, прыгнул — только на два бревна до царевнина окна не достал.
Поворотил Иванушка Сивку и ускакал. Видели, откуда прискакал, не видели, куда ускакал.
А Иванушка уже в чистом поле.
Отпустил Сивку-бурку, а сам пошел домой. Сел на печь, сидит, дожидается братьев.
Приезжают братья домой и рассказывают:
Ну, хозяйки, тот же молодец опять приезжал! Не доскочил до царевны только на два бревна.
Иванушка и говорит им:
Братцы, а не я ли это там был?
Сиди, дурень, помалкивай!..
На третий день братья снова собираются ехать, а Иванушка говорит:
Дайте мне хоть плохонькую лошаденку: поеду и я с вами!
Сиди, дурень, дома! Только тебя там и не хватает!
Сказали и уехали.
Иванушка вышел в чистое поле, в широкое раздолье, свистнул молодецким посвистом, гаркнул богатырским покриком:
Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!
Конь бежит, земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет. Прибежал и стал перед Иванушкой как вкопанный.
Влез Иванушка коню в правое ухо, а в левое вылез. Стал молодец молодцом и поскакал к царскому двору.
Прискакал Иванушка к высокому терему, стегнул Сивку-бурку плеткой... Заржал конь пуще прежнего, ударил о землю копытами, прыгнул — и доскочил до окна!
Поцеловал Иванушка Елену Прекрасную в алые губы, снял с ее пальца заветный перстень и умчался. Только его и видели!
Тут все зашумели, закричали, руками замахали:
Держи его! Лови его!
А Иванушки и след простыл.
Отпустил он Сивку-бурку, пришел домой. Одна рука тряпкой обмотана.
Что это с тобою приключилось? — спрашивают братнины жены.
Да вот, искал грибы, на сучок накололся...
И полез на печку.
Вернулись братья, стали рассказывать, что и как было:
Ну, хозяйки, тот молодец в этот раз так скакнул, что до царевны доскочил и перстень с ее пальца снял!
Иванушка сидит на печке да знай свое:
Братцы, а не я ли это там был?
Сиди, дурень, не болтай зря!
Тут Иванушке захотелось на царевнин драгоценный перстень взглянуть.
Как размотал он тряпку, так всю избу и осияло!
Перестань, дурень, с огнем баловать! — кричат братья. — Еще избу сожжешь. Пора тебя совсем из дому прогнать!
Ничего им Иванушка не ответил, а перстень снова тряпкой обвязал...
Через три дня царь снова клич кликнул: чтобы весь народ, сколько ни есть в царстве, собирался к нему на пир и чтобы никто не смел дома оставаться. А кто царским пиром побрезгает, тому голову с плеч долой!
Нечего делать, отправились братья на пир, повезли с собой и Иванушку-дурачка.
Приехали, уселись за столы дубовые, за скатерти узорчатые, пьют-едят, разговаривают.
А Иванушка забрался за печку, в уголок, и сидит там.
Ходит Елена Прекрасная, потчует гостей. Каждому подносит вина и меду, а сама смотрит, нет ли у кого на руке ее перстенька заветного. У кого перстень на руке — тот и жених ее.
Только ни у кого перстня не видно...
Обошла она всех, подходит к последнему — к Иванушке. А он за печкой сидит, одежонка на нем худая, лаптишки рваные, одна рука тряпкой обвязана.
Братья глядят и думают: «Ишь ты, царевна и нашему Ивашке вина подносит!»
А Елена Прекрасная подала Иванушке стакан вина и спрашивает:
Почему это у тебя, молодец, рука обвязана?
Ходил в лес по грибы да на сук накололся.
А ну-ка, развяжи, покажи!
Развязал Иванушка руку, а на пальце у него царевнин перстень заветный: так и сияет, так и сверкает!
Обрадовалась Елена Прекрасная, взяла Иванушку за руку, подвела к отцу и говорит:
Вот, батюшка, мой жених и нашелся!
Умыли Иванушку, причесали, одели, и стал он не Иванушкой-дурачком, а молодец молодцом, прямо и не узнаешь!
Тут ждать да рассуждать не стали — веселым пирком да за свадебку!
Я на том пиру был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало. | |
Сказка № 168 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жили-были старик да старуха. Пошел раз старик на реку рыбу ловить. Смотрит — попался в сети журавль, кричит, бьется, выбраться не может.
Пожалел старик журавля.
«Зачем, — думает, — такой доброй птице погибать?»
Подошел к журавлю, помог ему из сетей высвободиться. Говорит ему тут журавль человеческим голосом:
Спасибо тебе, старичок! Никогда твоей услуги не забуду. Пойдем мне домой — дам тебе хороший подарок.
Вот они и пошли — старик да журавль.
Шли, шли и пришли на болотце, к журавлевой избе. Вынес журавль полотняную скатерть и говорит:
Вот, старичок, тебе подарок. Как захочешь есть-пить, разверни эту скатерочку и скажи: «Напои-накорми, скатерочка!» — все у тебя будет.
Поблагодарил старик журавля и пошел домой.
Захотелось ему по дороге есть. Сел он под кусток, развернул скатерть и говорит:
Напои-накорми, скатерочка!
Только сказал — и сразу на скатерти все появилось: и жареное и пареное, ешь — не хочу!
Наелся, напился старик, свернул скатерочку и пошел дальше.
Долго ли, коротко ли шел — застигла его на пути темная ночь. Зашел он в избу к богатому мужику и просится:
Пустите ночевать прохожего человека!
Ночевать пустим, — говорит хозяин, — а угощенья не проси.
Да мне и не надо угощенья, — отвечает старик, — у меня такая скатерочка есть, что всегда и накормит и напоит вдоволь.
А ну-ка покажи!
Старик развернул скатерть и говорит:
Напои-накорми, скатерочка!
Не успел сказать — на скатерти все появилось, что душе угодно!
Удивился хозяин и задумал украсть эту скатерть.
Как только старик заснул, вытащил он у него чудесную скатерть, а на ее место свою подложил — простую.
Утром старик отправился домой и не заметил, что скатерть у него не та. Пришел и говорит своей старухе:
Ну, старуха, теперь не надо тебе хлебы месить да щи варить!
Как так?
Да вот так, нас эта скатерочка потчевать будет!
Развернул на столе скатерть и говорит:
Напои-накорми, скатерочка!
А скатерть лежит, как ее положили.
Обманул, видно, меня журавль! — говорит старик. — Пойду его корить: зачем обманывает!
Собрался и пошел к журавлю.
Встретил его журавль и спрашивает:
Зачем пожаловал, старичок?
Так и так, — отвечает старик, — не поит, не кормит меня твоя скатерочка!
Не тужи, — говорит журавль. — Дам я тебе баранчика. Этот баранчик не простой. Как скажешь ему: «Баранчик, встряхнись!» — посыплется из него золото.
Взял старик баранчика и повел его домой.
Под вечер пришел он к тому же богатому мужику:
Пустите переночевать!
Иди.
Да я не один, со мной баранчик.
А ты баранчика на дворе оставь.
Не могу: баранчик не простой — он золото дает.
Не может этого быть! — говорит богатый мужик.
А вот может!
Расстелил старик рогожку посреди комнаты, поставил на нее баранчика и говорит:
Баранчик, встряхнись!
Баранчик встряхнулся, и посыпалось из него золото.
Задумал богатый мужик и баранчика себе взять.
Уложил он старика спать и спрятал баранчика. А на его место своего такого же поставил: поди узнай!
Утром старик распрощался с хозяином и пошел домой. Пришел и говорит:
Ну, старуха, будем теперь богато жить!
Откуда же это мы богатство возьмем?
Вот этот баранчик даст!
Смотрит старуха на старика, дивится, ничего понять не может.
А старик говорит ей:
Ну-ка, расстели на полу рогожку!
Старуха расстелила. Старик поставил на рогожку баранчика и говорит:
Баранчик, встряхнись!
А баранчик стоит, как его поставили.
Старик опять:
Баранчик, встряхнись!
А баранчик стоит да только мемекает.
Эх, опять обманул меня журавль! — говорит старик. — Пойду к нему, хоть за обман попеняю!
Собрался и пошел.
Пришел на болотце, к журавлевой избушке, стал журавля звать. Вышел к нему журавль и говорит:
Зачем опять пришел, старичок?
Да вот, все твои подарки плохие, никакого проку в них нет!
Выслушал его журавль и спрашивает:
А не заходил ли ты к кому по дороге?
Заходил к богатому мужику.
А не хвастал ли моими подарками?
Хвастал.
Ну, так и быть, — говорит журавль, — дам я тебе последний подарок: он тебе и ума придаст и прежние мои подарки вернет.
Пошел в избушку и вынес суму.
Возьми да скажи: «Сорок, из сумы!»
Старик взял суму и говорит:
А ну, сорок, из сумы!
Не успел сказать, выскочили из сумы сорок молодцов с дубинками — да на старика...
Догадался старик, закричал:
Сорок, в суму, Сорок, в суму!
Молодцы с дубинками в ту же минуту опять в суму спрятались.
Взял старик суму, поблагодарил журавля и пошел.
Как стемнело, пришел он к богатому мужику на ночлег. А тот его ждет не дождется. Встретил, как дорогого гостя. Вошел старик в избу и говорит:
Куда бы мне эту суму положить?
Да ты ее у порога брось.
Не могу: не простая это сума. Только скажешь: «Сорок, из сумы!» — так наградит, что лучше и не надо!
Хозяин говорит:
Ну, тогда повесь ее на гвоздик.
Старик повесил суму на гвоздик, а сам на печку влез и смотрит, что будет.
Хозяин подождал, подождал, думал — старик уснул, и говорит:
Сорок, из сумы!
Выскочили тут сорок молодцов с дубинками и давай его бить. Бьют, бьют, убежать не дают. Не своим голосом закричал хозяин:
Ой, дедушка, дедушка! Проснись скорее, помоги!
А старик с печи спрашивает:
Кто мою скатерочку подменил?
Не знаю!
А, не знаешь, так и помощи у меня не проси!
Я подменил! Я подменил! Отдам ее тебе, только спаси!
Старик спрашивает:
А баранчика моего кто подменил?
И баранчика отдам, только в живых меня оставь!
Впредь обманывать людей не будешь?
Ой, никогда!
Тут старик говорит:
Сорок, в суму!
Спрятались сорок молодцов в суму, будто их и не бывало.
Принес хозяин скатерть, привел баранчика, сам кряхтит, охает.
Старик взял свою скатерть да баранчика и пошел домой. Пришел и стал со своей старухой жить-поживать, всех кормить-угощать. И я у него был, мед-пиво пил, по губам текло, а в рот не попало! | |
Сказка № 167 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
В некотором царстве, в некотором государстве были болота непроходимые, кругом их шла дорога окольная; скоро ехать тою дорогою — три года понадобится, а тихо ехать — и пяти мало! Возле самой дороги жил убогий старик; у него было три сына: первого звали Иван, второго Василий, а третьего Семен — малый юныш.
Вздумал убогий расчистить эти болота, проложить тут дорогу прямохожую-прямоезжую и намостить мосты калиновые, чтобы пешему можно было пройти в три недели, а конному в трое суток проехать. Принялся за работу вместе с своими детьми, и не по малом времени все было исправлено: намощены мосты калиновые и расчищена дорога прямохожая-прямоезжая.
Воротился убогий в свою избушку и говорит старшему сыну, Ивану:
Поди-ка ты, мой любезный сын, сядь под мостом и послушай, что про нас будут добрые люди говорить — добро или худо?
По родительскому приказанию пошел Иван и сел в скрытом месте под мостом.
Идут по тому мосту калиновому два старца и говорят промеж себя:
Кто этот мост мостил да дорогу расчищал — чего бы он у судьбы ни попросил, то бы ему судьба и даровала!
Иван, как скоро услыхал эти слова, тотчас вышел из-под моста калинового.
Этот мост, — говорит, — мостил я с отцом да с братьями.
Чего ж ты желаешь? — спрашивают старцы.
Вот кабы было у меня денег на век!
Хорошо, ступай в чистое поле: в чистом поле есть сырой дуб, под тем дубом глубокий погреб, в том погребе множество и злата, и серебра, и каменья драгоценного. Возьми лопату и рой — будет тебе денег на целый век!
Иван пошел в чистое поле, вырыл под дубом много и злата, и серебра, и каменья драгоценного и понес домой.
Ну, сынок, — спрашивает отец, — видел ли кого, что бы шел али ехал по мосту, и что про нас люди говорят?
Иван рассказал отцу, что видел двух старцев и чем они его наградили на целый век.
На другой день посылает отец среднего сына, Василия. Пошел Василий, сел под мостом калиновым и слушает. Идут по мосту два старца, поравнялись супротив того места, где он спрятался, и говорят:
Кто этот мост мостил — чего бы у судьбы ни попросил, то бы ему и далось!
Как услыхал Василий эти слова, вышел к старцам и сказал:
Этот мост мостил я с батюшкой и с братьями.
Чего же ты у судьбы попросишь?
Вот кабы было у меня хлеба на век!
Хорошо, поди домой, выруби новину и посей: будет тебе хлеба на целый век!
Василий пришел домой, рассказал про все отцу, вырубил новину и засеял хлебом.
На третий день посылает отец меньшего сына. Семен — малый юныш сел под мостом и слушает. Идут по мосту два старца; только поравнялись с ним и говорят:
Кто этот мост мостил — чего бы у судьбы ни попросил, то бы ему судьба и дала!
Семен — малый юныш услыхал эти слова, выступил к старцам и сказал:
Этот мост мостил я с батюшкой и с братьями.
Чего же ты у судьбы просишь?
А хочу я служить великому государю в солдатах.
Проси другого! Солдатская служба тяжелая; пойдешь в солдаты — к морскому царю в полон попадешь, и много будет твоих слез пролито!
Все равно хочу служить!
Ну, коли уж ты захотел идти в царскую службу — иди! сказали старцы Семену и обратили его в оленя быстроногого.
Побежал олень к своему дому; усмотрели его из окошечка отец и братья, высочили из избушки и хотели поймать. Олень повернул — и назад; прибежал к двум старцам, старцы обратили его в зайца.
Заяц пустился к своему дому; усмотрели его отец и братья, выскочили из избушки и хотели было изловить, да он назад повернул.
Прибежал заяц к двум старцам, старцы обратили его в маленькую птичку — золотая головка. Птичка прилетела к своему дому, села у открытого окошечка. Усмотрели ее отец и братья, бросились ловить; птичка вспорхнула — и назад.
Прилетела к двум старцам, старцы сделали ее по-прежнему человеком и говорят:
Теперь, Семен — малый юныш, иди на царскую службу. Если тебе понадобится сбегать куда наскоро, можешь ты обращаться оленем, зайцем и птичкою — золотая головка: мы тебя научили.
Семен — малый юныш пришел домой и стал у отца проситься на царскую службу.
Куда тебе идти, — отвечал отец, — ты еще мал и глуп!
Нет, батюшка, отпусти.
Отец отпустил, Семен — малый юныш срядился, с отцом, с братьями простился и пошел в дорогу.
Долго ли, коротко ли — пришел он на царский двор, прямо к царю, и сказал:
Ваше царское величество! Не велите казнить, велите слово вымолвить.
Говори, Семен — малый юныш!
Ваше величество! Возьмите меня в военную службу.
Что ты! Ведь ты мал и глуп; куда тебе идти в службу?
Хоть я мал и глуп, а служить буду не хуже других.
Царь согласился, взял его в солдаты и велел быть при нем.
Прошло несколько времени, вдруг объявил царю какой-то король жестокую войну. Царь начал в поход сряжаться; в урочное время собралось все войско в готовности.
Семен — малый юныш стал на войну проситься; царь не мог ему отказать, взял его с собою и выступил в поход.
Долго-долго шел царь с воинством, много-много земель за собой оставил; вот уж и неприятель близко — дня через три надо и бой зачинать.
В те поры хватился царь своей боевой палицы и своего меча острого — нет ни той, ни другого, во дворце позабыл; нечем ему себе оборону дать, неприятельские силы побивать. Сделал он клич по всему войску: не возьмется ли кто сходить во дворец наскоро да принести ему боевую палицу и острый меч; кто сослужит эту службу, за того обещал отдать в супружество дочь свою Марью-царевну, в приданое пожаловать половину царства, а по смерти своей оставить тому и все царство.
Начали выискиваться охотники; кто говорит: я могу в три года сходить; кто говорит — в два года, а кто — в один год; а Семен — малый юныш доложил государю:
Я, ваше величество, могу сходить во дворец и принести боевую палицу и острый меч в три дня.
Царь обрадовался, взял его за руку, поцеловал в уста и тотчас же написал к Марье-царевне грамотку, чтоб она гонцу тому поверила и выдала ему меч и палицу. Семен — малый юныш принял от царя грамотку и пошел в путь-дорогу.
Отойдя с версту, обернулся он в оленя быстроногого и пустился словно стрела, из лука пущенная. Бежал, бежал, устал и обернулся из оленя в зайца; припустил во всю заячью прыть. Бежал, бежал, все ноги прибил и обратился из зайца в маленькую птичку — золотая головка; еще быстрей полетел. Летел, летел и в полтора дня поспел в то царство, где Марья-царевна находилась.
Обернулся человеком, вошел во дворец и подал царевне грамотку. Марья-царевна приняла ее, распечатала, прочитала и говорит:
Как же это сумел ты столько земель и так скоро пробежать?
А вот как, — отвечал гонец — обратился в оленя быстроногого, пробежал раз-другой по царевниной палате, подошел к Марье-царевне и положил к ней на колени свою голову; она взяла ножницы и вырезала у оленя с головы клок шерсти.
Олень обратился в зайца, заяц попрыгал немного по комнате и вскочил к царевне на колени; она вырезала у него клок шерсти.
Заяц обратился в маленькую птичку с золотой головкою, птичка полетала немного по комнате и села к царевне на руку. Марья-царевна срезала у ней с головы золотых перышков, и все это — и оленью шерсть, и заячью шерсть, и золотые перышки завязала в платок и спрятала к себе.
Птичка — золотая головка обратилась в гонца.
Царевна накормила его, напоила, в путь снарядила, отдала ему боевую палицу и острый меч; после они простились, на прощанье крепко поцеловались, и пошел Семен — малый юныш обратно к царю.
Опять побежал он оленем быстроногим, поскакал косым зайцем, полетел маленькой птичкою и к концу третьего дня усмотрел царский лагерь вблизи.
Не доходя до войска шагов с триста, лег он на морском берегу, подле ракитова куста, отдохнуть с дороги; палицу боевую и острый меч около себя положил. От великой усталости он скоро и крепко уснул. В это время случилось одному генералу проходить мимо ракитова куста, увидал он гонца тотчас столкнул его в море, взял боевую палицу и острый меч, принес к государю и сказал:
Ваше величество! Вот вам боевая палица и острый меч, я сам за ними ходил; а тот пустохвал, Семен — малый юныш, верно, года три проходит!
Царь поблагодарил генерала, начал воевать с неприятелем и в короткое время одержал над ним славную победу.
А Семен — малый юныш, как сказано, упал в море. В ту ж минуту подхватил его морской царь и унес в самую глубину.
Жил он у того царя целый год, стало ему скучно, запечалился он и горько заплакал. Пришел к нему морской царь:
Что, Семен — малый юныш, скучно тебе здесь?
Скучно, ваше величество!
Хочешь на русский свет?
Хочу, если ваша царская милость будет.
Морской царь вынес его в самую полночь, оставил на берегу, а сам ушел в море. Семен — малый юныш подумал: «Кабы солнышко засветило!»
Перед самым восходом красного солнца явился морской царь, ухватил его опять и унес в морскую глубину.
Прожил там Семен — малый юныш еще целый год; сделалось ему скучно, и он горько-горько заплакал. Спрашивает морской царь:
Что, али тебе скучно?
Скучно! — молвил Семен — малый юныш.
Хочешь на русский свет?
Хочу, ваше величество!
Морской царь вынес его в полночь на берег, сам ушел в море. Семен — малый юныш опять подумал: «Кабы солнышко засветило!»
Только чуть-чуть рассветать стало, пришел морской царь, ухватил его и унес в морскую глубину.
Прожил Семен — малый юныш третий год в море, стало ему скучно, и он горько, неутешно заплакал.
Что, Семен, скучно тебе? — спрашивает морской царь. — Хочешь на русский свет?
Хочу, ваше величество!
Морской царь вынес его на берег, сам ушел в море. Семен — малый юныш и говорит:
Солнышко, покажись, красное, покажись!
И солнце осияло его своими лучами, и уж морской царь не смог больше взять его в полон.
Семен — малый юныш отправился в свое государство; оборотился сперва оленем, потом зайцем, а потом маленькой птичкой — золотая головка; в короткое время очутился у царского дворца.
А покуда все это сделалось, царь успел с войны воротиться и засватал свою дочь Марью-царевну за генерала-обманщика.
Семен — малый юныш входит в ту самую палату, где за столом сидели жених и невеста.
Увидала его Марья-царевна и говорит царю:
Государь-батюшка! Не вели казнить, позволь речь говорить.
Говори, дочь моя милая! Что тебе надобно?
Государь-батюшка! Не тот мой жених, что за столом сидит, а вот он — сейчас пришел! Покажи-ка, Семен — малый юныш, как в те поры ты наскоро сбегал за боевой палицей, за острым мечом.
Семен — малый юныш оборотился в оленя быстроногого, пробежал раз-другой по комнате и остановился возле царевны. Марья-царевна вынула из платочка срезанную оленью шерсть, показывает царю, в коем месте она ее срезала, и говорит:
Посмотри, батюшка! Вот мои приметочки.
Олень оборотился в зайца. Зайчик попрыгал-попрыгал по комнате и прискочил к царевне; Марья-царевна вынула из платочка заячью шерсть.
Зайчик оборотился в маленькую птичку с золотой головкою. Птичка полетала-полетала по комнате и села к царевне на колени; Марья-царевна развязала третий узелок в платке и показала золотые перышки.
Тут царь узнал всю правду истинную, приказал генерала казнить, Марью-царевну выдал за Семена — малого юныша и сделал его своим наследником. | |
|
