Сказка № 421 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жили-были лиса да заяц. У лисицы была избенка ледяная, а у зайчика лубяная; пришла весна красна - у лисицы избенка растаяла, а у зайчика стоит по-старому. Лиса попросилась у зайчика погреться да зайчика-то и выгнала. Идет зайчик да плачет, а ему навстречу собаки: \"Тяф, тяф, тяф! Про что, зайчик, плачешь?\" А зайчик говорит: „Отстаньте, собаки! Как мне не плакать? Была у меня избенка лубяная, а у лисы ледяная, попросилась она ко мне да меня и выгнала\". - „Не плачь, зайчик! - говорят собаки. - Мы ее выгоним\". - „Нет, не выгоните!\" - „Нет, выгоним!\" Подошли к избенке: „Тяф, тяф, тяф! Поди, лиса, вон!\" А она им с печи: „Как выскочу, как выпрыгну - пойдут клочки по заулочкам!\" Собаки испугались и убежали.
Зайчик опять идет да плачет. Ему навстречу медведь: „О чем, зайчик, плачешь?\" А зайчик говорит: „Отстань, медведь! Как мне не плакать? Была у меня избенка лубяная, а у лисы ледяная; попросилась она ко мне да меня и выгнала\". - „Не плачь, зайчик! - говорит медведь. - Я выгоню ее\". - „Нет, не выгонишь! Собаки гнали - не выгнали, и ты не выгонишь\". - „Нет, выгоню!\" Пошли гнать. Медведь: „Поди, лиса, вон!\" А она с печки: „Как выскочу, как выпрыгну - пойдут клочки по заулочкам!\" Медведь испугался и ушел.
Идет опять зайчик да плачет, а ему навстречу бык: „Про что, зайчик, плачешь?\" - „Отстань, бык! Как мне не плакать? Была у меня избенка лубяная, а у лисы ледяная; попросилась она ко мне да меня и выгнала\". - „Пойдем, я ее выгоню\". - „Нет, бык, не выгонишь! Собаки гнали - не выгнали, медведь гнал - не выгнал, и ты не выгонишь\". - „Нет, выгоню!\" Подошли к избенке: „Поди, лиса, вон!\" А она с печи: „Как выскочу, как выпрыгну - пойдут клочки по заулочкам!\" Бык испугался и ушел.
Идет опять зайчик да плачет, а ему навстречу петух с косой: „Кукареку! О чем, зайчик, плачешь?\" - „Отстань, петух! Как мне не плакать? Была у меня избенка лубяная, а у лисы ледяная; попросилась она ко мне да меня и выгнала\". - „Пойдем, я ее выгоню\". - „Нет, не выгонишь! Собаки гнали - не выгнали, медведь гнал - не выгнал, бык гнал - не выгнал, и ты не выгонишь\". - „Нет, выгоню!\" Подошли к избенке. Петух: „Кукареку! Несу косу на плечи, хочу лису посечи! Поди, лиса, вон!\" А она услыхала, испугалась, говорит: „Одеваюсь...\" Петух опять: „Кукареку! Несу косу на плечи, хочу лису посечи! Поди, лиса, вон!\" А она говорит: „Шубу надеваю\". Петух в третий раз: „Кукареку! Несу косу на плечи, хочу лису посечи! Поди, лиса, вон!\" Лисица выбежала, а он ее зарубил косой и стал с зайчиком жить да поживать.
Вот тебе сказка, а мне кринка масла! | |
Сказка № 420 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
В одной деревне жил-был мужик, у него была собака; смолоду сторожила она весь дом, а как пришла тяжелая старость - и брехать перестала. Надоела она хозяину. Вот он собрался, взял веревку, зацепил собаку за шею и повел в лес; привел к осине и хотел было удавить, да как увидел, что у старого пса текут по морде горькие слезы, ему и жалко стало: смиловался, привязал собаку к осине, а сам отправился домой.
Остался бедный пес в лесу и начал плакать и проклинать свою долю. Вдруг идет из-за кустов большущий волк, увидал его и говорит:
\"Здравствуй, пёстрый кобель! Долгонько поджидал тебя в гости. Бывало, ты прогонял меня от своего дома, а теперь сам ко мне попался: что захочу , то над тобой и сделаю. Уж я тебе за все отплачу!\" - „А что ты хочешь, серый волчок, со мною сделать?\" - „Да немного: съем тебя со всей шкурой и костями!\" - „Ах ты, глупый серый волк! С жиру сам не знаешь, что делаешь; так уж после вкусной говядины станешь ты есть старое и худое песье мясо! Зачем тебе понапрасну ломать свои старые зубы? Мое мясо теперь словно гнилая колода. А вот я лучше тебя научу: поди-ка да принеси мне пудика три хорошей кобылятинки, поправь меня немножко да тогда и делай со мною, что угодно!\" Волк послушал кобеля, пошел и притащил ему половину кобылы: „Вот тебе и кобылятинка! Смотри, поправляйся!\" Сказал и ушел.
Собака стала прибирать мясцо и все поела. Через два дня приходит серый дурак и говорит кобелю: „Ну, брат, поправился али нет?\" „Маленько поправился; коли б еще принес ты мне какую-нибудь овцу, мое мясо сделалось бы не в пример слаще!\" Волк и на то согласился, побежал в чистое поле, лег в лощине и стал караулить, когда погонит пастух свое стадо. Вот пастух гонит стадо; волк повысмотрел из-за куста овцу, которая пожирнее да побольше, вскочил и бросился на нее; ухватил за шиворот и потащил к собаке: „Вот тебе овца, поправляйся!\"
Стала собака поправляться; съела овцу и почуяла в себе силу. Пришел волк и спрашивает: „Ну что, брат, каков теперь?\" - „Еще немножко худ. Вот когда б ты принес мне какого-нибудь кабана, так я бы разжирел, как свинья!\" Волк добыл и кабана, принес и говорит: „Это моя последняя служба! Через два дня приду к тебе в гости!\" - „Ну ладно, - думает собака, - через два дня я с тобою справлюсь\". Через два дня идет волк к откормленному псу, а пес завидел и стал на него брехать. „Ах ты, мерзкий кобель, - сказал серый волк, - смеешь ты меня бранить?\" - и тут же бросился на собаку и хотел ее разорвать. Но собака собралась уже с силами, стала с волком в дыбки и начала его так потчевать, что с серого только космы летят. Волк вырвался да бежать скорее; отбежал далече, захотел остановиться, да как услышал собачий лай - опять припустился.
Прибежал в лес, лег под кустом и начал зализывать свои раны, что дались ему от собаки. „Ишь как обманул мерзкий кобель! - говорит волк сам с собою. - Постой же, теперь на кого ни попаду, уж тот из моих зубов не вырвется!\"
Зализал волк раны и пошел за добычей. Смотрит, на горе стоит большой козел; он к нему и говорит: „Козел, а козел! Я пришел тебя съесть!\" - „Ах ты, серый волк! Для чего станешь ты понапрасну ломать об меня свои старые зубы? А ты лучше стань под горою и разинь свою широкую пасть: я разбегусь да так прямо к тебе в рот - ты меня и проглотишь!\" Волк стал под горою и разинул свою широкую пасть, а козел себе на уме: полетел с горы, как стрела, ударил волка в лоб, да так крепко, что тот с ног свалился. А козел и был таков!
аса через три очнулся волк, голову так и ломит от боли. Стал он думать: проглотил ли он козла или нет? Думал-думал, гадал-гадал: „Коли бы я съел козла, у меня брюхо-то было бы полнехонько; кажись, он, бездельник, меня обманул! Ну, уж теперь я буду знать, что делать!\"
Сказал волк и пустился к деревне; увидал свинью с поросятами и бросился было схватить поросенка, а свинья не дает. „Ах ты, свиная харя! - говорит ей волк. - Как смеешь грубить? Да я и тебя разорву, и твоих поросят за один раз проглочу!\" А свинья отвечает: „Ну, до сей поры не ругала я тебя,а теперь скажу, что ты большой дурачина!\" - „Как так?\" - „А вот как! Сам ты, серый, посуди: как тебе есть моих поросят? Ведь они недавно родились: надо их обмыть. Будь ты моим кумом, а я твоей кумою, станем их, малых детушек, крестить!\"
Волк согласился. Пришли они к большой мельнице. Свинья говорит волку: „Ты, любезный кум, становись по ту сторону заставки, где воды нету, а я пойду, стану поросят в чистую воду окунать да тебе по одному подавать\". Волк обрадовался, думает: „Вот когда попадет в зубы добыча-то!\" Пошел серый дурак под мост, а свинья тотчас схватила заставку зубами, подняла и пустила воду. Вода как хлынет - и потащила за собой волка, и начала его вертеть! А свинья с поросятами отправилась домой; пришла, наелась и с детками на мягкую постель спать повалилась.
Узнал серый волк лукавство свиньи: насилу кое-как выбрался на берег и пошел с голодным брюхом рыскать по лесу. Долго терпел он голод, не вытерпел, пустился опять к деревне и увидел: лежит около гумна какая-то падаль. „Хорошо, - думает, - вот придет ночь, наемся хоть этой падали\". Нашло на волка неурожайное время - рад и падалью поживиться! Все лучше, чем с голоду зубами пощелкивать да по-волчьи песенки распевать!
Пришла ночь; волк направился к гумну и стал уписывать падаль. А охотник уж давно его поджидал - приготовил для приятеля пару хороших орехов; ударил он из ружья, и серый волк покатился с разбитой головой
Так и окончил свою жизнь серый волк! | |
Сказка № 419 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жили-были на одном дворе козел да баран; жили промеж себя дружно: сена клок - и тот пополам, а коли вилы в бок - так одному коту Ваське. Он такой вор и разбойник - каждый час на промысле, и где плохо лежит - тут у него и брюхо болит!
Вот однажды лежат себе козел да баран и разговаривают; откуда ни взялся котишко-мурлышко, серый лобишко, идет да так жалостно плачет! Козел да баран и спрашивают: „Кот-коток, серенький лобок! О чем ты плачешь, почему на трех ногах скачешь?\" - „Как мне не плакать? Била меня старая баба; била, била, уши выдирала, ноги поломала да еще удавку припасла!\" - „А за какую вину такая тебе погибель?\" - Эх, за то погибель была, что себя не опознал да сметанку слизал!\" И опять заплакал кот-мур-лыко. „Кот-коток, серый лобок! О чем же ты еще плачешь?\" - „Как не плакать? Баба меня била да приговаривала: „Ко мне придет зять, где будет сметаны взять? Хочешь не хочешь, а придется заколоть козла да барана!\" Заревели козел и баран: „Ах ты, серый кот, бестолковый лоб! За что ты нас-то загубил? Вот мы тебя забодаем!\"
Тут мурлыко вину свою приносил и прощенья просил. Они простили его и стали втроем думу думать: как быть и что делать? „А что, середний брат баранко, - спросил мурлыко, - крепок ли у тебя лоб: попробуй-ка о ворота!\" Баран с разбегу стукнулся о ворота лбом: покачнулись ворота, да не отворились. Поднялся старший брат, мрасище-козлище, разбежался, ударился - и ворота отворились...
Пыль столбом подымается, трава к земле приклоняется; бегут козел да баран, а за ними скачет на трех ногах кот - серый лоб. Устал он и взмолился названым братьям: „Ни то старший брат, ни то средний брат! Не оставьте меньшого братишку на съедение зверям!\" Взял козел, посадил его на себя, и понеслись они опять по горам, по долам, по сыпучим пескам. Долго бежали, и день и ночь, пока в ногах силы хватило.
Вот пришло крутое крутище, под тем крутящем скошенное поле, на том поле стога, что города, стоят. Остановились козел, баран и кот отдыхать, а ночь была осенняя, холодная. „Где огня добыть?\" - думают козел да баран. А мурлышко уже добыл бересты, обернул козлу рога и велел ему с бараном стукнуться лбами. Стукнулись козел с бараном, да так крепко, что искры из глаз посыпались: берестечко так и вспыхнуло! „Ладно, - молвил серый кот, - теперь обогреемся\". Да за словом и затопил стог сена.
е успели они путем обогреться, глядь - жалует незваный гость мужик-серячок Михайло Иванович. „Пустите, - говорит, -обогреться да отдохнуть: что-то неможется!\" - „Добро жаловать, мужик-серячок муравейничек! Откуда, брат, идешь?\" - „Ходил на пасеку да подрался с мужиками, оттого и хворь прикинулась; иду к лисе лечиться\".
Стали вчетвером темну ночь делить: медведь - под стогом, мурлыко - на стогу, а козел с бараном - у огня. Идут семь волков серых, восьмой белый - и прямо к стогу. „Фу-фу, - говорит белый волк, - нерусским духом пахнет. Какой-такой народ здесь? Давайте силу пытать!\" Заблеяли козел и баран от страха, а мурлыко такую речь повел: „Ахти, белый волк, над волками князь! Не серди нашего старшего: он, помилуй бог, сердит! Как расходится, никому не сдобровать. Аль не видите у него бороды: в ней-то и сила, бородою он зверей побивает, а рогами только кожу сымает. Лучше с честью подойдите да попросите: хотим, дескать, поиграть с твоим меньшим братишкой, что под стогом-то лежит!\" Волки козлу поклонились, обступили Мишку и стали его задирать. Вот он крепился, крепился да как хватит на каждую лапу по волку: запели они Лазаря, выбрались кое-как да, поджав хвосты, подавай бог ноги!
А козел да баран тем временем подхватили мурлыку и побежали в лес и опять наткнулись на серых волков. Кот вскарабкался на самую макушку ели, козел с бараном схватились передними ногами за еловый сук и повисли. А волки стоят под елью, зубы оскалили и воют, глядя на козла и барана.
Видит кот - серый лоб, что дело плохо, стал кидать в волков еловые шишки да приговаривать: „Раз волк! Два волк! Три волк! Всего-то по волку на брата. Я, мурлыко, давеча двух волков съел, и с косточками, так еще сытёхонек, а ты, большой брат, за медведями ходил, да не изловил, бери себе и мою долю!\" Только сказал он эти речи, как козел сорвался с дерева и упал рогами прямо на волка. А мурлыко, знай, свое кричит: „Держи его, лови его!\" Тут на волков такой страх нашел, что со всех ног припустились они бежать без оглядки.
А козел, баран да кот - серый лобок быстрёхонько побежали домой. | |
Сказка № 418 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Попался было бирюк в капкан, да кое-как вырвался и стал пробираться в глухую сторону. Завидели его охотники и стали следить за ним. Пришлось бирюку бежать через дорогу, а в ту пору шел по ней с поля мужик с мешком и цепом. Бирюк к нему: „Сделай милость, мужичок, схорони меня в мешок! За мной охотники гонятся\". Мужик согласился, запрятал его в мешок, завязал и взвалил на плечи. Идет дальше, а навстречу ему охотники. „Не видал ли, мужичок, бирюка?\" - спрашивают они. „Нет, не видал!\" - отвечает мужик.
Охотники поскакали вперед и скрылись из виду. „Что, ушли мои злодеи?\" - спросил бирюк. „Ушли\". - „Ну, теперь выпусти меня на волю\". Мужик развязал мешок и выпустил его на вольный свет. Бирюк сказал: „А что, мужик, я тебя съем!\" - „Ах, бирюк, бирюк! Я тебя из какой неволи выручил, а ты меня съесть хочешь!\" - „Старая хлеб-соль забывается\", - отвечал бирюк. Мужик видит, что дело-то плохо, и говорит: „Ну, коли так, пойдем дальше, и если первый, кто с нами встретится, скажет по-твоему, что старая хлеб-соль забывается, тогда делать нечего - съешь меня!\"
Пошли они дальше. Повстречалась им старая кобыла. Мужик к ней с вопросом: „Сделай милость, кобылушка-матушка, рассуди нас! Вот я бирюка из большой неволи выручил, а он хочет меня съесть!\" - и рассказал ей все, что было. Кобыла подумала-подумала и сказала: „Я жила у хозяина двенадцать лет, принесла ему двенадцать жеребят, изо всех сил на него работала, а как стала стара и пришло мне невмоготу работать, он взял да и стащил меня под яр; уж я лезла, лезла - насилу вылезла и теперь вот плетусь куда глаза глядят. Да, старая хлеб-соль забывается!\" - „Видишь, моя. правда!\" - молвил бирюк.
Мужик опечалился и стал просить бирюка, чтоб подождал до другой встречи. Бирюк согласился и на это. Повстречалась им старая собака. Мужик к ней с тем же вопросом. Собака подумала-подумала и сказала: „Служила я хозяину двадцать лет, оберегала его дом и скотину, а как состарилась и перестала брехать, он прогнал меня со двора, и вот я плетусь куда глаза глядят. Да, старая хлеб-соль забывается!\" - „Ну, видишь, моя правда!\" Мужик еще пуще опечалился и упросил бирюка обождать до третьей встречи: „А там делай, как знаешь, коли хлеба-соли моей не помнишь\".
В третий раз повстречалась им лиса. Мужик рассказал ей все и повторил свой вопрос. Лиса говорит: „Да как это можно, чтобы бирюк, этакая большая туша, мог поместиться в таком малом мешке?\" И бирюк и мужик побожились, что это истинная правда, но лиса все-таки не верила и сказала: „А ну-ка, мужичок, покажи, как ты сажал его в мешок-то!\" Мужик расставил мешок, а бирюк всунул туда голову. Лиса закричала: „Да разве ты одну голову прятал в мешок?\" Бирюк влез совсем. „Ну-ка, мужичок, - продолжала лиса, - покажи, как ты мешок завязывал?\" Мужик завязал. „Ну-ка, мужичок, как ты в поле хлеб-то молотил?\" Мужик и начал молотить цепом по мешку. „Ну-ка, мужичок, как ты колосья отворачивал?\" Мужик стал отворачивать голову бирюку да задел и лису по голове и убил ее до смерти, приговаривая: „Старая хлеб-соль забывается!\" | |
|
