Сказка № 2791 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Как-то выдался в рыбачьем посёлке неудачливый год. С осени рыба плохо шла в сети — к весне и опустели кладовые. У рыбаков рыба — что хлеб у крестьян. Нет рыбы — всё село голодает.
Собрались рыбаки все вместе и стали совет держать. Как быть, что делать? В море выходить — время не пришло, дома оставаться — совсем пропадёшь.
Думали-думали рыбаки и решили попытать счастья.
Может, смилуется над нами море, хоть что-нибудь да пошлёт в наши сети!
А один рыбак сказал:
Уж не знаю, сказки ли это или правда, а говорят, старик Каарел когда-то водил дружбу с самой хозяйкой моря. Уж, верно, он-то знает, как приманить рыбу.
Что-то и мне вспоминается, — сказал другой рыбак. — Я ещё мальчонкой был, дед рассказывал, будто есть у Карела заветная вещица, что во всякое время рыбу приманивает. Не пойти ли нам к старику — может, он даст её нам на счастье!
На самом краю села жил Каарел. Был он когда-то храбрым и удачливым рыбаком. Но давно уже время согнуло его спину, и не только в море перестал ходить старик, а и за порог своей хижины редко переступал. Но когда рыбаки постучались в дверь, Каарел вышел к ним и сказал:
Знаю, друзья, зачем вы пришли ко мне, и вот что я скажу вам: добрый рыбак не на счастье надеется, а на умение своё и на силу своих рук. Но вы затеяли трудное дело. До времени выходите в море, а море этого не любит. Хорошо, идите смело, я помогу вам.
Тут старый Каарел снял с себя шейный платок и показал рыбакам.
Видите — на платке три узла. Первый узел принесёт вам попутный ветер. Развяжите его, как поднимете парус. Второй узел приманит к вам рыбу. Развяжите его, как закинете сети. Третий узел совсем не развязывайте. А развяжете — ждите беды. И ещё вам скажу: будьте довольны тем, что пошлёт вам само море. Сколько бы ни попалось вам рыбы, не закидывайте сети второй раз.
Не бойся, Каарел, — ответили рыбаки. — Как ты скажешь, так и сделаем. Слово тебе даём.
Ну смотрите, слово моряка — верное слово, — сказал старик и отдал рыбакам платок.
Всю ночь рыбаки смолили баркас и чинили сети. К утру всё было готово. Рыбаки прыгнули в лодку и оттолкнулись от берега.
Скоро они вышли из залива и поставили парус. Тут старшина вынул платок старого Каарела и сказал:
Развяжем первый узел.
Узел развязали. И сейчас же задул свежий ветер, наполнил паруса и погнал лодку вперёд.
Хорошо шла лодка. Без руля поворачивала, как ножом рассекала волны. Далеко в открытое море заплыли рыбаки. И вдруг ветер стих, парус упал, лодка остановилась.
Верно, это и есть то место, о котором говорил старик! — сказали рыбаки. Поставим здесь наши сети.
Дружно взялись все за работу. Бросили якорь, расправили сети и закинули в море.
Теперь развязывай второй узел! — крикнули рыбаки.
Старшина вынул из-за пазухи платок старика Каарела и развязал узел. И только он его развязал, в море что-то заплескалось, круги пошли по воде, поплавки дрогнули на сетях.
Рыбаки подождали, пока всё кругом утихнет, и стали осторожно выбирать сети. Никогда еще сети не были такими тяжёлыми. Изо всех сил тянули их рыбаки. Наконец края сетей поднялись над водой. Рыба прямо кишела в неводе. Серебристая чешуя блестела на солнце так, что глазам было, больно смотреть.
Раз, два! — скомандовал старшина.
Рыбаки дёрнули сети — и рыба посыпалась в лодку.
Хороший улов! — сказал один рыбак. — Спасибо старику Каарелу.
Так-то оно так! — ответил другой рыбак. — Да нам, чтобы все до самой путины были сыты, надо бы три таких улова. Не закинуть ли, друзья, ещё раз сети?
Что ты, что ты! — сказал самый молодой рыбак. — Вспомни, что говорил Каарел: будьте довольны тем, что пошлёт вам само море.
Ну, старым и малым немного надо, — засмеялся старшина. — А нам стыдно будет, если вернёмся с лодкой, не полной до краёв.
И рыбаки снова закинули сети.
Но на этот раз не было им удачи. Пустые сети вытащили ловцы. И малой рыбёшки не поймали.
Рыбаки приуныли, а старшина сказал:
Это потому, что мы не развязали третьего узла на платке старого Каарела. Сами видите — не простой у него платок. Каждый узел приманивает удачу. Остался еще один, развяжем и его. Тогда уже доверху будет полна наша лодка.
Ой, старшина, — сказал теперь самый старый рыбак, — ведь Каарел велел не трогать этот узел.
Ну, ты ведь тоже старик, — ответил старшина, — а у стариков известная поговорка — до трёх раз судьбу не испытывай. Только ведь и по-другому говорят: дураки от счастья отказываются.
И то правда, — сказали рыбаки. — Эх, будь что будет! Развязывай, старшина, узел!
А у старшины давно уже платок наготове. Дёрнул он последний узел и развязал его. И тут море зашумело, волны поднялись за кормой, а поплавки на сетях так и заплясали.
Ну, пошла рыба! — сказал старшина. — Разве не правду я вам говорил!
Обрадовались старики, еле дождались, пока пришло время тянуть сети. И опять, как и в первый раз, сети показались им очень тяжёлыми. Но рыбаки — крепкий народ.
Дружно налегли они на канаты и выдернули невод. И что же! В сетях билась одна-единственная рыба. Это была на удивление большая щука, а хвост у неё был тупой, точно его обрубили топором.
Ну и чудище! — подивились рыбаки и с досадой бросили щуку в лодку.
Тем временем солнце уже стало спускаться к воде. Волны успокоились перед закатом.
И вдруг какие-то голоса разнеслись по затихшему морю. Рыбаки вскочили и посмотрели кругом.
«Кого это ещё нужда до времени выгнала в море?» — подумали они.
Но нигде не было видно ни одной лодки.
Должно быть, это кричала чайка, — сказал старшина.
Тут звонко и протяжно заиграл рожок, будто пастух в селе сзывал стадо. Потом женский голос спросил:
Все ли дома?
А звонкий девичий голос ответил:
Все дома. Только бесхвостого козла нет.
И опять заиграл рожок, ещё громче, ещё протяжнее.
В лодке вдруг забилась щука, она во всю ширь разевала свой зубастый рот и изо всех сил расталкивала других рыб. Но старшина толкнул её сапогом, а товарищам громко крикнул:
Поднимайте якорь! Что-то не нравится мне всё это. Уйдём поскорее отсюда.
Рыбаки подняли якорь и повернули лодки к родному берегу.
Но что за чудеса! Как ни налегали они на вёсла — лодка ни с места. Будто море студнем застыло, будто дно лодки приросло к воде. Рыбаки дружно поднимали вёсла, а лодка и на вершок не подвигалась вперед.
Всю ночь промучились рыбаки. Они то бросали, отчаявшись, вёсла, то снова принимались грести, но ничто не помогало. Казалось, никакая сила не может сдвинуть лодку.
На рассвете, чуть только заалело на востоке, опять послышались удивительные голоса:
Все ли проснулись, все ли собрались?
Все проснулись, все собрались, только бесхвостого козла все нет как нет!
И снова заиграл рожок, и тоненько зазвенели колокольчики. А в лодке вдруг зашевелилась рыба. С самого дна, извиваясь, выползла удивительная щука, раскрыла свой зубастый рот и захлопала жабрами.
Что за беспокойное чудовище! — проворчал старшина и вдруг подумал: «Уж не в ней ли всё дело? Не её ли там дожидаются?»
Тут старшина вскочил со скамейки, схватил щуку и бросил за борт.
И сейчас же где-то далеко, может, на дне моря, кто-то захлопал в ладоши и весело закричал:
Смотрите, смотрите, бесхвостый козёл плывёт к дому! Вон как торопится, даже пузыри пускает!
Больше рыбаки ничего не слышали. Поднялся такой страшный ветер, так загрохотали волны, что рыбаки и друг друга-то не могли расслышать.
Лодку сорвало с места и понесло по волнам.
Целый день кружились рыбаки в бушующем море. Лодка то взлетала высоко вверх, точно хотела подняться к облакам, то проваливалась глубоко-глубоко вниз, чуть не на самое дно моря. Такой бури, верно, и старики не помнили на своём веку.
К вечеру лодку прибило к скалистому острову. Рыбаки выпрыгнули на берег и кое-как вытащили лодку на сушу.
Что это за остров? — спрашивали они друг друга. — Куда это нас занесло?
Тут из-за скалы вышел маленький старичок. Спина у него была согнута колесом, а белая борода падала чуть не до земли.
Это остров Хиу-маа, — сказал старик. — Не мудрено, что вы его не знаете. Редко кто заплывает сюда по доброй воле.
Старик повёл рыбаков в бревенчатую хижину за скалами, обогрел, накормил, а потом сказал:
Кто вы такие и откуда? И зачем так рано вышли рыбачить?
Что же нам было делать? Опустели наши кладовые, голод настал в посёлке, — ответили рыбаки и рассказали старику всё, что с ними было. Только об одном они умолчали — о том, как развязали третий, запретный, узел на платке старого Каарела.
Старик выслушал их и сказал:
Когда-то я знавал вашего Каарела. Храбрый он и мудрый рыбак. Море для него — что дом родной. Знаете, куда он направил вашу лодку? Прямо к выгону морской хозяйки. Там пасёт она свою рыбу. Но рыба её хитра и умна — никогда не попадётся в сети. В ваш-то невод попались рыбьи стаи, что заплывают издалека покормиться вместе со стадами морской хозяйки. А вот как бесхвостая щука забрела в ваши сети — никак не пойму. Чем это вы её приманили?
Тут поняли рыбаки, от какой беды хотел их уберечь Каарел, но ничего не ответили старику. Тяжело было у них на сердце. Буря на море не стихала, ветер так и завывал в трубе, и крупные брызги стучали в оконце. Верно, не на один день заладила непогода.
Старик уложил рыбаков в углу хижины на старые сети, и они заснули крепким сном.
На рассвете старик разбудил рыбаков. Буря всё так же ревела за окном, и волны грохотали о камни. Рыбаки совсем приуныли.
Что же нам делать? — спросили они старика. — Этак нам никогда не выбраться отсюда. А дома ждут голодные дети.
Ничего, — ответил старик, — может, и выберетесь. Ну-ка, дайте мне платок старого Каарела.
Старшина нехотя вынул платок и отдал его старику. Посмотрел старик на платок и покачал головой.
Когда-то я уже видел его. Только, помнится мне, было на нём три узла. Два узла — сами говорите — вы развязали, а где же третий узел?
Что было делать рыбакам? Всё рассказали они без утайки.
Нахмурился старик:
Плохие вы моряки! — сказал он. — Старого Каарела вы не послушались и меня обмануть хотели.
Стыдно стало рыбакам, низко опустили они головы.
Ну, — сказал старик, — вижу, что вы и так наказаны. Ради старого Каарела, ради ваших голодных детей помогу вам.
Тут старик взял платок, завязал на нём узел и сказал:
Смотрите же, чтобы вперёд ваше слово всегда было так крепко, как этот узел.
И только он затянул петлю — ветер за окном разом утих и волны улеглись в море. Будто и не было бури.
Рыбаки поблагодарили старика и пошли к своей лодке.
Старик проводил их до самого берега и, когда подняли парус, махнул рукой, будто на прощанье. И сейчас же лёгкий ветер надул парус, и лодка понеслась по тихому морю.
В тот же день рыбаки приплыли к своему посёлку.
С радостью встретили их друзья и родные.
А улова хватило до самой путины.
Всё хорошо, что хорошо кончается. Но рыбаки никогда не забывали полученного урока. С тех пор слово моряка так же крепко, как и морские узлы, что они завязывают на канатах.
Да и вы почаще вспоминайте эту сказку: ведь не только моряки должны быть верны своему слову. | |
Сказка № 2790 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил-был волк, и жила-была овца. Овца от стада отбилась, заблудилась в лесу да и осталась там жить. А волку-то лес- дом родной. Повстречались волк и овца, ну и подружились друг с другом.
Лето хорошо прожили кругом тепло, сытно, чего ж тут ссориться!
Осенью кое-как промаялись, а зима нагрянула - плохо им пришлось. У волка лапы мёрзнут, у овцы хвост дрожит от холода.
Вот овца и говорит:
- Давай, волк, построим себе дом. Будем в доме печь топить, в тепле зиму зимовать. А волку лень. Он говорит:
- Это вы, овцы, у людей привыкли жить под крышей. А мне и так хорошо.
Выстроила себе овца избушку, с печкой, с лежанкой. И зима ей теперь не страшна. Тепло овце.
А волк рыскал, рыскал по лесу да и взвыл. Мороз что ни день крепчает, а спрятаться некуда. Как ни лень, надо строить хоть какой-нибудь дом.
Сгреб волк снег в кучу, лапами утоптал, хвостом подмел, кое-как выстроил ледяную избушку.
Да тут, как нарочно, выглянуло солнце, и растаяла над волком ледяная крыша, развалились снеговые стены. Опять волк без дома.
Как быть? Что делать?
Пошел волк к овце, стал перед избушкой и говорит:
- Овечка, овечка, приоткрой двери. На дворе мороз трещит, а у меня нос и уши замерзли. Позволь хоть морду у тебя, обогреть.
Пожалела овца волка и приоткрыла дверь избушки. Волк сунул в щелку морду, постоял, постоял и говорит опять:
- Овечка, овечка, у меня передние лапы замерзли,-позволь на порог ступить.
Овечка открыла дверь пошире, позволила волку ступить на порог. Да волку все мало.
- Слышишь, овечка, как ветер воет?-говорит волк.-У меня бока совсем заледенели. Позволь и бока отогреть.
У овечки сердце мягкое, овечье. .-Что ж,-отвечает она,-у меня тепла не убудет, погрей, волк, свои бока.
Волк залез в избушку по самый хвост и говорит:
- Спасибо тебе, овечка, теперь совсем хорошо. Боюсь только, как бы хвост не отмерз. Без хвоста вся моя волчья краса пропадет! - Эх, волк,- говорит овца,- ну и мастер ты выпрашивать! Тебе бы с сумой по деревням ходить. Ладно уж, погрей и хвост.
Волку только того и надо. Прыгнул он в избушку, осмотрелся кругом-да скок на печь. Свернулся калачиком и уходить не собирается.
Так пролежал он до вечера. Разогрелся, распарился, и захотелось ему есть. Вот он и говорит овце:
- Овечка, овечка, не пора ли спать? Залезай на печь, я подвинусь - и тебе места хватит.
Посмотрела овца на волка. Голос-то ласковый, а глаза злые, голодные.
- Нет, волк,- отвечает овца.- Мне еще недосуг. У меня ложки не мыты, мука не просеяна. Вот справлюсь, тогда уж пойду спать.
Волк лежал, лежал, ждал, ждал, да и задремал.
Ночью проснулся. Ух, до чего есть хочется! Брюхо так и подвело. Пошарил лапой - нет овцы на печи. Спрыгнул волк на пол и давай искать овцу. Только и овца хитра: спряталась от волка в мусорный ящик. Не нашел ее волк.
Утром овца посмеивается:
- Отчего ночью не спал, кого, серый, искал? Тыкал носом во все углы, не нашел, серый, овцы.
Волк пролежал на печи целый день. К вечеру еще больше захотелось ему есть. Опять зовет он овцу:
- Залезай, овечка, на печь. Тут тепло, тут хорошо.
Овца ему отвечает:
- Погоди, волк. У меня еще тесто на хлеб не поставлено, дрова не наколоты. Управлюсь - заберусь на печь.
Волк опять не дождался, заснул. Ночью проснулся злой, голодный. Так бы, кажется, и взвыл, да побоялся овцу напугать. Пошарил лапой кругом - пусто. Не пришла овца на печь ночевать - знает повадки серого.
Волк спрыгнул на пол. Туда-сюда тычется в темноте. Нет нигде овцы.
Утром опять смеется овечка над волком:
- Эх, волчище, чего по ночам рыщешь, кого по углам ищешь? Я под квашней сидела, на тебя, серого, глядела.
Вот и третий вечер настал. Опять зовет волк овцу на печь, а овца отговаривается:
- Что ты, волк! Рано еще спать. У меня полы не выметены, половики не вытряхнуты.
Заснул волк. Ночью проснулся, стал овцу искать.
Мусорный ящик перевернул, квашню опрокинул - нет нигде овцы. Совсем изголодался волк, даже зубами лязгает с голоду.
Видит овца - добром дело не кончится.
Под утро выбежала она из избы. Стала по лесу ходить, копытцами в снегу рыть. Нашла клюкву-ягоду. Собрала ту ягоду в кучу, принялась по ней кататься. Всю шерсть вымазала красным соком. Потом схватила длинный прут и, побежала назад к избушке.
Стала под окошком. Стучит прутом по раме, кричит страшным голосом:
- Нет ли волка в избе, нет ли серого на печи? Я семерых волков загрызла и до этого доберусь!
Волк глянул в окно. Видит-стоит страшный, лохматый зверь, весь кровью перемазанный, должно быть - волчьей?
Испугался волк, поджал хвост-да скорее вон из избы. Забился в лесную глушь и носа оттуда не показывает.
А овца смыла снегом красную клюкву-ягоду со своей шерсти и зажила спокойно в теплой избушке. | |
|
