• Канал RSS
  • Обратная связь
  • Карта сайта

Статистика коллекции

Детальная статистика на
7 Ноября 2024 г.
отображает следующее:

Сказок:

6543+0

Коллекция Сказок

Сказилки

Сказки Индонезийские

Сказки Креольские

Сказки Мансийские

Сказки Нанайские

Сказки Нганасанские

Сказки Нивхские

Сказки Цыганские

Сказки Швейцарские

Сказки Эвенкийские

Сказки Эвенские

Сказки Энецкие

Сказки Эскимосские

Сказки Юкагирские

Сказки Абазинские

Сказки Абхазские

Сказки Аварские

Сказки Австралийские

Сказки Авторские

Сказки Адыгейские

Сказки Азербайджанские

Сказки Айнские

Сказки Албанские

Сказки Александра Сергеевича Пушкина

Сказки Алтайские

Сказки Американские

Сказки Английские

Сказки Ангольские

Сказки Арабские (Тысяча и одна ночь)

Сказки Армянские

Сказки Ассирийские

Сказки Афганские

Сказки Африканские

Сказки Бажова

Сказки Баскские

Сказки Башкирские

Сказки Беломорские

Сказки Белорусские

Сказки Бенгальские

Сказки Бирманские

Сказки Болгарские

Сказки Боснийские

Сказки Бразильские

Сказки братьев Гримм

Сказки Бурятские

Сказки Бушменские

Сказки в Стихах

Сказки Ведические для детей

Сказки Венгерские

Сказки Волшебные

Сказки Восточные о Суде

Сказки Восточные о Судьях

Сказки Вьетнамские

Сказки Г.Х. Андерсена

Сказки Гауфа

Сказки Голландские

Сказки Греческие

Сказки Грузинские

Сказки Датские

Сказки Докучные

Сказки Долганские

Сказки древнего Египта

Сказки Друзей

Сказки Дунганские

Сказки Еврейские

Сказки Египетские

Сказки Ингушские

Сказки Индейские

Сказки индейцев Северной Америки

Сказки Индийские

Сказки Иранские

Сказки Ирландские

Сказки Исландские

Сказки Испанские

Сказки Итальянские

Сказки Кабардинские

Сказки Казахские

Сказки Калмыцкие

Сказки Камбоджийские

Сказки Каракалпакские

Сказки Карачаевские

Сказки Карельские

Сказки Каталонские

Сказки Керекские

Сказки Кетские

Сказки Китайские

Сказки Корейские

Сказки Корякские

Сказки Кубинские

Сказки Кумыкские

Сказки Курдские

Сказки Кхмерские

Сказки Лакские

Сказки Лаосские

Сказки Латышские

Сказки Литовские

Сказки Мавриканские

Сказки Мадагаскарские

Сказки Македонские

Сказки Марийские

Сказки Мексиканские

Сказки Молдавские

Сказки Монгольские

Сказки Мордовские

Сказки Народные

Сказки народов Австралии и Океании

Сказки Немецкие

Сказки Ненецкие

Сказки Непальские

Сказки Нидерландские

Сказки Ногайские

Сказки Норвежские

Сказки о Дураке

Сказки о Животных

Сказки Олега Игорьина

Сказки Орочские

Сказки Осетинские

Сказки Пакистанские

Сказки папуасов Киваи

Сказки Папуасские

Сказки Персидские

Сказки Польские

Сказки Португальские

Сказки Поучительные

Сказки про Барина

Сказки про Животных, Рыб и Птиц

Сказки про Медведя

Сказки про Солдат

Сказки Республики Коми

Сказки Рождественские

Сказки Румынские

Сказки Русские

Сказки Саамские

Сказки Селькупские

Сказки Сербские

Сказки Словацкие

Сказки Словенские

Сказки Суданские

Сказки Таджикские

Сказки Тайские

Сказки Танзанийские

Сказки Татарские

Сказки Тибетские

Сказки Тофаларские

Сказки Тувинские

Сказки Турецкие

Сказки Туркменские

Сказки Удмуртские

Сказки Удэгейские

Сказки Узбекские

Сказки Украинские

Сказки Ульчские

Сказки Филиппинские

Сказки Финские

Сказки Французские

Сказки Хакасские

Сказки Хорватские

Сказки Черкесские

Сказки Черногорские

Сказки Чеченские

Сказки Чешские

Сказки Чувашские

Сказки Чукотские

Сказки Шарля Перро

Сказки Шведские

Сказки Шорские

Сказки Шотландские

Сказки Эганасанские

Сказки Эстонские

Сказки Эфиопские

Сказки Якутские

Сказки Японские

Сказки Японских Островов

Сказки - Моя Коллекция
[ Начало раздела | 4 Новых Сказок | 4 Случайных Сказок | 4 Лучших Сказок ]



Сказки Арабские (Тысяча и одна ночь)
Сказка № 4625
Дата: 01.01.1970, 05:33
Шестьсот тридцать седьмая ночь.
Когда же настала шестьсот тридцать седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Садан-гуль, ворвавшись во дворец царя Джамака, стал крошить тех, кто там был, и жители дворца закричали: „Пощады, пощады!“ – „Скрутите вашего царя“ – крикнул им Садан. И царя скрутили и понесли, и Садан погнал их перед собой, точно баранов, после того как большинство жителей города погибло от меча воинов Гариба, и поставил их перед Гарибом. И когда Джамак, царь Бабиля, очнулся от обморока, он увидел, что он связан, а гуль говорит: „Вечером я поужинаю этим царём Джамаком!“
Услышав это, Джамак обратился к Гарибу и сказал ему: «Я под твоей защитой» – «Прими ислам – спасёшься от гуля и от пытки огнём, который не кончается», – сказал Гариб, и Джамак принял ислам сердцем и языком. Тогда Гариб велел развязать его узы, а потом Джамак предложил ислам своим людям, и все они сделались мусульманами и встали, прислуживая Гарибу.
И Джамак вошёл в свой город и выставил кушанья и напитки, и все провели ночь подле Бабиля, а когда наступило утро, Гариб приказал трогаться, и воины ехали, пока не достигли Мейяфарикина [537], и они увидели, что город свободен от жителей. А обитатели города услыхали о том, что случилось с Бабилем, и очистили свои земли и шли, пока не дошли до города Куфы. И они рассказали Аджибу, что случилось, и перед ним поднялось воскресение, и он собрал своих богатырей и рассказал им о прибытии Гариба и велел делать приготовления к бою с его братом. А он сосчитал своих людей, и их оказалось тридцать тысяч всадников и десять тысяч пеших. Затем он потребовал, чтобы явились другие, и явились к нему пятьдесят тысяч человек, конных и пеших. И Аджиб сел на коня во главе влачащегося войска и ехал пять дней, и он увидал, что войско его брата стоит в Мосуле, и поставил свои шатры перед его шатрами. И потом Гариб написал письмо и, обратившись к своим людям, спросил: «Кто из вас доставит это письмо Аджибу?» И Сахим вскочил на ноги и сказал; «О царь времени, я пойду с твоим письмом и принесу тебе ответ!» И Гариб дал ему письмо, и Сахим шёл, пока не дошёл до шатра Аджиба, и Аджибу сказали о нем, и он воскликнул: «Приведите его ко мне!» И когда Сахима привели к Аджибу, тот спросил: «Откуда ты пришёл?» И Сахим ответил: «Я пришёл к тебе от царя персов и арабов, зятя Кисры, царя земли, и он прислал тебе письмо. Дай на него ответ». – «Подай письмо!» – сказал Аджиб. И Сахим дал ему письмо, и Аджиб распечатал его и прочитал и нашёл в нем: «Во имя Аллаха, милостивого, милосердного! Мир другу Аллаха Ибрахиму! – А после того: – В минуту прибытия к тебе этого письма провозгласи единственным царядарителя, первопричину причин, движущего облака, и оставь поклонение идолам. Если ты примешь ислам, то будешь мне братом и повелителем над нами, и я отпущу тебе грех с моим отцом и моей матерью и не взыщу с тебя за то, что ты совершил, а если ты не сделаешь так, как я тебе приказал, я перережу тебе шею, разрушу твою страну и ускорю твою смерть. Я дал тебе совет, и да будет мир с тем, кто следует по правому пути и повинуется царю всевышнему».
И когда Аджиб прочитал слова Гариба и понял, какие в них угрозы, его глаза закатились под темя, и он заскрежетал зубами, и гнев его усилился. И он разорвал письмо и бросил его. И Сахиму стало тяжело, и он крикнул Аджибу: «Да высушит Аллах твою руку за то, что ты сделал!» И Аджиб закричал своим людям: «Схватите этого пса и зарубите его мечами!» И его люди ринулись на Сахима, а Сахим вытащил меч и бросился на них и убил больше пятидесяти богатырей. И Сахим шёл, разя мечом, пока не дошёл до своего брата Гариба. И Гариб спросил его: «Что с тобой, о Сахим?» И Сахим рассказал ему, что случилось, и Гариб воскликнул: «Аллах велик!» И исполнился гнева и забил в барабан войны. И сели на коней богатыри, и выстроились мужи, и собрались храбрецы и пустили коней плясать на поле, и мужи облачились в железо и нанизанные кольчуги и опоясались мечами и подвязали длинные копья, и Аджиб сел со своими людьми на коня, и народы понеслись на народы….
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тридцать восьмая ночь.
Когда же настала шестьсот тридцать восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Гариб сел на коня со своими людьми, Аджиб тоже сел на коня со своими людьми, и народы понеслись на народы. И творил суд судья войны, и не был обидчиком в суде своём, и наложил он на уста свои печать, и не заговорил, и потекла кровь и полилась потоком, выводя на земле искусные узоры, и седыми стали народы, и усилился и закипел бой. Ноги скользили, твёрд был храбрец, бросаясь в бой, и поворачивался трус, бросаясь в бегство. Бойцы продолжали бой и сражение, пока не повернул день на закат и не пришла ночь с её мраком, забили тогда в литавры конца боя, и воины оставили друг друга, и оба войска вернулись в палатки и пропели там ночь.
А когда наступило утро, ударили в литавры боя и сечи, и надели воины боевые доспехи и опоясались прекрасными мечами, и подвязали коричневые копья, и наложили гладкие, беспёрые стрелы, крича: «Сегодня не будет отступления!»
И построились воины, подобные полному морю, и первым, кто открыл ворота боя, был Сахим. Он погнал своего коня меж рядами, играя копьями и мечами и испробуя все способы боя, так что смутил обладателей разума. И он закричал: «Есть ли мне противник? Есть ли соперник? Пусть не приходит ко мне ленивый и слабый!» И выехал к нему всадник из нечестивых, подобный огненной головне. И Сахим не дал ему перед собою утвердиться и ударил его копьём и сбросил. И выехал к нему второй, – и он убил его; и третий, – и он его растерзал; и четвёртый, – и он его погубил. И он не переставал убивать всех, кто выезжал к нему, до полудня, и перебил двести богатырей. Тогда Аджиб крикнул своим людям и велел им нападать, и богатыри понеслись на богатырей, и великою стала стычка, и умножились толки и пересуды. И звенели начищенные мечи, и нападали люди на людей, и оказались они в наихудшем положении, и полилась кровь, и стали черепа для коней подковами.
И воины бились жестоким боем, пока день не повернул на закат и не пришла ночь с её мраком, и тогда они разошлись и отправились в свои палатки и проспали до утра. А затем оба войска сели на коней и хотели биться и сражаться, и мусульмане ожидали, что Гариб выедет, как всегда, под знамёнами, но он не выехал. И раб Сахима пошёл к шатру его брата и не нашёл его, и он спросил постельничих, и те сказали: «Мы ничего о нем не знаем».
И Сахим огорчился великим огорчением и выехал и осведомил воинов, и те отказались воевать и сказали: «Если Гариб исчез, его враг нас погубит!»
А причиной исчезновения Гариба было дивное дело, о котором мы расскажем по порядку. Вот оно.
Когда Аджиб вернулся после сражения со своим братом Гарибом, он позвал одного из своих помощников, которого звали Сайяр, и сказал ему: «О Сайяр, я берег тебя лишь для подобного дня. Я приказываю тебе войти в лагерь Гариба, пробраться к шатру царя и привести Гариба, показав мне этим свою ловкость». – «Слушаю и повинуюсь!» – ответил Сайяр. И он отправился и шёл до тех пор, пока не проник в шатёр Гариба, и ночь потемнела, и все люди ушли к своему ложу, а Сайяр при всем этом стоял, прислуживая. И Гарибу захотелось пить, и он потребовал у Сайяра воды, и тот подал ему кувшин с водою, смешав воду с банджем, и не кончил ещё Гариб пить, как его голова опередила ноги. И Сайяр завернул его в свой плащ и понёс и шёл, пока не вошёл в шатёр Аджиба. И Сайяр остановился меж рук Аджиба и бросил Гариба пред, ним, и Аджиб спросил: «Что это, о Сайяр?» И Сайяр ответил: «Это твой брат Гариб».
И Аджиб обрадовался и воскликнул: «Да благословят тебя, идолы! Развяжи его и приведи в чувство!» И Сайяр дал Гарибу понюхать уксусу, и тот очнулся и, открыв глаза, увидел, что он связан и находится не в своей палатке. И он воскликнул: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!» И его брат закричал на него и сказал: «Ты обнажаешь на меня меч, о пёс, и хочешь моего убиения, и ищешь мести за твоего отца и мать! Я сегодня соединю тебя с ними и избавлю от тебя мир!» – «О собака из нечестивых, – воскликнул Гариб, – ты увидишь, против кого повернутся превратности и кого покорит покоряющий владыка, который знает о том, что в тайне сердец, и оставит тебя в геенне пытаемым и смущённым. Пожалей свою душу и скажи со мною: „Нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим – друг Аллаха!“
И когда Аджиб услышал слова Гариба, он стал храпеть и хрипеть и ругать своего каменного бога и велел привести палача с ковриком крови.
И поднялся его везирь и поцеловал землю (а он был мусульманином втайне и нечестивым явно) и сказал: «О царь, повремени! Не спеши, пока мы не узнаем, кто победитель и кто побеждённый. Если мы выйдем победителями, то будем властны его убить, а если мы окажемся побеждены, то сохранение ему жизни будет силой у нас в руках». – «Прав везирь», – сказали эмиры…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тридцать девятая ночь.
Когда же настала шестьсот тридцать девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Аджиб захотел убить Гариба, поднялся везирь и сказал: „Не спеши! Мы всегда властны его убить!“ И Аджиб велел заковать своего брата в оковы и путы, и повезти в своей палатке и повелевал сторожить его тысячу могучих богатырей.
А люди Гариба начали искать своего царя, но не нашли его. И когда наступило утро, они стали, словно бараны без пастуха. И Садан-гуль закричал: «О люди, надевайте доспехи войны и положитесь на нашего владыку, который отразит от вас врагов!»
И арабы и персы сели на коней, облачившись в железо и надев нанизанные кольчуги, и выступили начальники племён, и выехали вперёд обладатели знамён. И тут выехал Садан, гуль с горы, имея на плече дубину весом в двести ритлей и стал гарцевать и бросаться, восклицая: «О рабы идолов, выезжайте вперёд в сей день, ибо сегодня стычки. Кто знает меня, с того достаточно моего зла, а тому, кто меня не знает, я дам узнать себя. Я – Садан, слуга царя Гариба. Есть ли мне противник? Есть ли соперник? Пусть не приходит ко мне трус или слабый!»
И выступил богатырь из нечестивых, подобный огненной головне, и понёсся на Садана. И Садан встретил его, ударил дубиной и переломал ребра, и нечестивый упал на землю бездыханный. Тогда Садан закричал своим сыновьям и невольникам: «Разводите огонь и всякого, кто падёт из нечестивых, изжарьте. Приготовьте его и дайте ему доспеть на огне, а потом подайте мне, я им пообедаю!»
И рабы сделали так, как он велел, и, разжегши огонь посреди боевого поля, бросили туда убитого, и когда он поспел, подали его Садану, который разорвал зубами его мясо и обглодал кости.
И когда нечестивые увидали, что сделал Садан, горный гуль, они испугались великим испугом, и Аджиб закричал на своих людей и воскликнул: «Горе вам! Неситесь на этого гуля, бейте его мечами и рубите!» И на Садана понеслось двадцать тысяч, и люди окружили его и стали метать в него дротики и стрелы, и на нем оказалось двадцать четыре раны, и кровь его потекла на землю, и остался он один. И понеслись тогда богатыри мусульмане на нечестивых, призывая на помощь господа миров, и продолжали биться и сражаться, пока не окончился день, и тогда бойцы разошлись.
А Садан попал в плен, и был он точно пьяный от кровотечения, и его крепко связали и присоединили к Гарибу. И когда Гариб увидел Садана пленником, он воскликнул: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! – и спросил: – О Садан, что значит это положение?» И Садан отвечал: «О владыка, Аллах – слава ему и величие! – судил затруднение и облегчение, и неизбежно то и другое!» И Гариб молвил: «Ты прав, о Садан».
А Аджиб проводил ночь радостный и говорил своим людям: «Садитесь завтра на коней и бросьтесь на войско мусульман, чтобы не осталось от них и следа». И его люди отвечали: «Слушаем и повинуемся!»
Что же касается мусульман, то они провели ночь разбитые, плача о своём царе и Садане, и Сахим сказал им: «О люди, не огорчайтесь, помощь Аллаха великого близка!» И Сахим выждал до полуночи, а потом он направился к лагерю Аджиба и до тех пор проходил мимо шатров и палаток, пока не увидел Аджиба, который сидел на ложе своего величия, окружённый вельможами. А Сахим при всем этом был в обличье постельничего. И он подошёл к зажжённым свечам и, сняв нагар со светилен, насыпал на них летучего банджа, а потом он вышел из шатра и подождал немного, пока дым от банджа не полетел на Аджиба и его вельмож и они не упали на землю, точно мёртвые.
И Сахим оставил их и, подойдя к палатке-тюрьме, увидел в ней Гариба и Садана, а подле неё тысячу богатырей, которых одолела дремота. И Сахим закричал: «Горе вам, не спите! Сторожите вашего обидчика и зажигайте факелы!» И Сахим взял факел, разжёг его куском дерева и наполнил банджем и, подняв факел, обошёл вокруг палатки, и от банджа полетел дым и вошёл людям в ноздри, и они все заснули, и все войско было одурманено дымом банджа. А у Сахим-аль-Лайля был уксус на губке, и он давал его нюхать пленникам, пока они не очнулись, и тогда он освободил их от цепей и пут, и они увидели его и благословили, радуясь ему. А затем они вышли, унеся от сторожей все оружие, и Сахим сказал им: «Идите в свой лагерь!» И они пошли, а Сахим вошёл в шатёр Аджиба, завернул его в свой плащ и понёс, идя по направлению к шатрам мусульман. И милостивый господь покрывал его, пока он не достиг шатра Гариба, и, придя, Сахим развернул свой плащ, и Гариб посмотрел, что в плаще, и увидел своего брата Аджиба, который был связан. И Гариб закричал: «Аллах велик, он даёт победу и поддержку!» А потом он пожелал Сахиму блага и сказал: «О Сахим, приведи его в чувство!»
И Сахим подошёл и дал Аджибу уксус с ладаном, и Аджиб очнулся от дурмана и открыл глаза и увидел себя связанным и закованным. И он опустил голову к земле…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до шестисот сорока.
Когда же настала ночь, дополняющая до шестисот сорока, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Сахим схватил Аджиба и одурманил его банджем и принёс его к брату Гарибу и разбудил, Аджиб открыл глаза и увидел себя связанным и закованным и опустил голову к земле. И Гариб сказал: „О проклятый, подними голову!“ И Аджиб поднял голову к увидел себя между персами и арабами, и его брат сидел на престоле власти, месте своего величия. И Аджиб молчал, ничего не говоря, и тогда Гариб закричал: „Оголите этого пса!“ И его оголили и опускали на него бичи, пока не ослабили его тела и не потушили его звука. И Гариб поставил сотню всадников сторожить его.
И когда Гариб кончил пытать своего брата, послышались в лагере нечестивых возгласы: «Нет бога, кроме Аллаха!» – «Аллах велик!» А причиною этого было вот что.
Царь ад-Дамиг, дядя Гариба, когда Гариб уехал от него из аль-Джезиры, оставался в городе после его отъезда десять дней, а потом он выехал с двадцатью тысячами всадников и ехал, пока не оказался близко от места стычки. И он послал своего скорохода-стремянного разузнать новости, и тот отсутствовал один день, а потом он вернулся и рассказал царю ад-Дамигу о том, что случилось у Гариба с его братом. И ад-Дамиг выждал, пока не наступила ночь, а потом он крикнул войску неверных: «Аллах велик!» – и наложил на них меч острорежущий. И Гариб со своими людьми услышал славословие и крикнул своему брату Сахим-аль-Лайлю: «Выясни, в чем дело с этим войском и какова причина криков: „Аллах велик!“ И Сахим шёл, пока не приблизился к месту стычки, и спросил слуг, и те сказали ему, что царь ад-Дамиг, дядя Гариба, прибыл с двадцатью тысячами всадников и сказал: „Клянусь другом Аллаха Ибрахимом, я не оставлю сына моего брата, но поступлю, как поступают доблестные. Я прогоню этот нечестивый народ и сделаю угодное всевластному владыке“. И он набросился со своими людьми, во мраке ночи, на нечестивых врагов.
Сахим же вернулся к своему брату Гарибу и рассказал ему, что сделал его дядя, и Гариб закричал своим людям: «Берите оружие, садитесь на коней и помогайте Моему дяде!» И воины сели на коней и ринулись на нечестивых и наложили на них меч острорежущий, и не наступило ещё утро, как они перебили из нечестивых около пятидесяти тысяч и взяли в плен около тридцати тысяч, а остальные побежали по земле вдоль и вширь. И мусульмане вернулись, поддержанные Аллахом, победоносные, и Гариб сел на коня и встретил своего дядю ад-Дамига и пожелал ему мира и поблагодарил его за то, что он сделал.
«Посмотреть бы, – сказал ему ад-Дамиг, – пал ли этот пёс в стычке?» И Гариб ответил: «О дядюшка, успокой душу и прохлади глаза! Знай, что он у меня и связан».
И ад-Дамиг обрадовался сильной радостью, и они въехали в лагерь, и оба царя спешились и вошли в шатёр и не нашли Аджиба. И Гариб закричал и воскликнул: «О сын Ибрахима, друга Аллаха – мир с ним! – вот великий день! Сколь он ужасен!» А потом он крикнул постельничим: «Горе вам, где мой обидчик?» И они отвечали: «Когда ты уехал и мы поехали вокруг тебя, ты не приказывал нам заточить его». – «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!» – воскликнул Гариб. А его дядя сказал ему: «Не спеши и не носи заботы! Куда он уйдёт, когда мы его преследуем?»
Виновником бегства Аджиба был его слуга Сайяр, который скрывался в лагере. Ему не верилось, что Гариб выехал и не оставил в палатке никого, чтобы сторожить, своего обидчика. Выждав немного, он взял Аджиба, понёс его на спине и вышел в поле, а Аджиб был ошеломлён болью пытки. И Сайяр пошёл, ускоряя ход, и шёл от начала ночи до следующего дня, пока не добрался до ручья, возле яблони. И он спустил Аджиба со своей спины и вымыл ему лицо, а Аджиб открыл глаза и, увидав Сайяра, сказал ему: «О Сайяр, отнеси меня в Куфу. Я очнусь и соберу витязей, солдат и воинов и покорю ими своего врага. И знай, о Сайяр, что я голоден».
И Сайяр пошёл в чащу и поймал птенца страуса и принёс его своему господину. Он зарезал птицу и разрубил её и, набрав хворосту, ударил по кремню, разжёг огонь и изжарил птицу. Ею он накормил Аджиба, напоил из ручья, и душа вернулась к нему, и тогда Сайяр пошёл к стану каких-то кочевников, украл у них коня и, приведя его к Аджибу, посадил его на коня и отправился с ним в Куфу.
И они ехали несколько дней и подъехали близко к городу, и наместник вышел навстречу царю Аджибу и пожелал ему мира и увидел, что он слаб после пыток, которыми его пытал его брат. И царь вошёл в город и позвал врачей и, когда они явились, сказал им: «Вылечите меня скорее, чем в десять дней!» И они ответили: «Слушаем и повинуемся!»
И врачи стали ухаживать за Аджибом, и он выздоровел и оправился после болезни, которой хворал, и пыток. А потом он велел своему везирю написать письма всем наместникам, и везирь написал двадцать одно письмо и послал их наместникам, и те снарядили войска и направились в Куфу, ускоряя ход…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сорок первая ночь.
Когда же настала шестьсот сорок первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Аджиб послал письма, призывая войска, и они направились в Куфу и явились. Что же касается Гариба, то он опечалился, узнав о бегстве Аджиба, и послал за ним тысячу богатырей, которых рассыпал по всем дорогам. И они ехали день и ночь и не принесли об Аджибе сведений, а потом они вернулись и рассказали обо всем Гарибу. И тот стал искать своего брата Сахима, но не нашёл его, и побоялся он для него превратностей времени и огорчился великим огорчением. И пока это было так, вдруг вошёл к нему Сахим и поцеловал пред ним землю. Гариб, увидав его, поднялся и воскликнул: „Где ты был, о Сахим?“ – „О царь, – отвечал Сахим, – я достиг Куфы и увидал, что пёс Аджиб прибыл к месту своего величия и приказал врачам лечить себя от болезни, и его стали лечить, и он поправился и написал письма и послал их своим наместникам, и те привели к нему войска“.
И Гариб велел своим воинам выступать, и они сложили палатки и направились в Куфу, и, подойдя к ней, они увидели вокруг города войска, подобные переполненному морю, в котором не отличить начала и конца. И Гариб со своими войсками расположился против войск неверных, и они разбили палатки и поставили знамёна, и покрыл оба войска мрак. И зажгли огни, и войска сторожили друг друга, пока не взошёл день, и тогда царь Гариб поднялся и совершил омовение и молитву в два раката, согласно вере отца нашего Ибрахима, друга Аллаха – мир с ним! – и велел бить в барабаны войны. И барабаны застучали, и знамёна затрепетали, и воины надели кольчуги и сели на коней своих, объявляя о себе и вызывая на поле битвы.
Первым, кто открыл ворота боя, был царь ад-Дамиг, дядя царя Гариба, и он погнал своего коня меж рядами и стал видим между войсками, и играл копьями и мечами, пока не смутил витязей и не изумил воинов. И он закричал: «Есть ли мне противник? Пусть не приходит ко мне ленивый и слабый! Я – царь ад-Дамиг, брат царя Кондемира». И выехал к нему богатырь из витязей нечестивых, подобный горящей головне, и понёсся на ад-Дамига, ничего не говоря. И ад-Дамиг встретил его ударом копья в грудь, и зубцы вышли у него из плеча, и поспешил Аллах отправить его душу в огонь – и скверное это обиталище! И выехал к ад-Дамигу второй, и ад-Дамиг убил и его; и третий, и он убил третьего. И поступал он так, пока не перебил семьдесят шесть мужей-богатырей.
И тогда воздержались мужи и богатыри от поединка, и закричал на них нечестивый Аджиб и воскликнул: «Горе вам, о люди! Если вы выедете к нему все один за одним он не оставит из вас ни одного ни стоящим, ни сидящим. Нападите на него едиными рядами, чтобы сделать землю от врагов свободной и сбросить их головы под копыта коней!»
И тогда люди взмахнули ошеломляющим знаменем, и народы покрыли народы, и полилась кровь на землю и заструилась, и творил суд судья войны и не был в суде своём обидчиком. И твёрд был доблестный на месте боя, крепко утвердившись на ногах, и повернул и побежал нечестивый, и не верил он, что кончится день и придёт ночь с мрачной тьмою. И не прекращался бой и сраженье и удары железом копий, пока не повернул день и не опустилась ночь с её мраком. И тогда неверные забили в барабан окончания, но Гариб не согласился кончить битву, а напротив, ринулся на многобожников, и последовали за ним правоверные, единобожники. И сколько порубили они годов и шей, сколько растерзали рук и рёбер, сколько раздробили колен и жил и сколько погубили мужей и юношей! И не наступило ещё утро, как неверные вознамерились бежать и уходить, и они обратились в бегство, когда раскололась блестящая заря, и мусульмане преследовали их до времени полудня, и взяли они в плен из них больше двадцати тысяч и привели их связанными. И Гариб расположился у ворот Куфы и велел глашатаю кричать в упомянутом городе о пощаде и безопасности для тех, кто оставит поклонение идолам и признает единым всеведущего владыку, творца людей и света и мрака. И тогда закричали на площадях, как говорил Гариб, о пощаде, и приняли ислам все, кто там был, и большие и малые. И все они вышли и вновь предались Аллаху перед царём Гарибом, и тот обрадовался до крайней степени, и его грудь расширилась и расправилась. И он спросил про Мирдаса и его дочь Махдию, и ему сказали, что царь стоял лагерем за Красной Герой. И Гариб послал за своим братом Сахимом и, когда тот явился, сказал ему: «Выясни, что с твоим отцом».
И Сахим сел на коня, не откладывая, и подвязал серое копьё, ничего не упуская, и поехал к Красной Горе. И стал он искать и не нашёл ни вести о Мирдасе, ни следа его людей и увидел вместо них шейха из кочевых арабов, старого годами и сломленного обилием лет. И Сахим спросил его, что с теми людьми и куда они ушли, и шейх ответил: «О дитя моё, когда Мирдас услышал, что Гариб стал лагерем под Куфой, он испугался великим страхом и взял свою дочь и людей и всех своих невольниц и рабов и ушёл в эти степи и пустыни, куда он направился».
И, услышав слова шейха, Сахим вернулся к своему брату и осведомил его об этом. И Гариб огорчился великим огорчением. И он сел на престол царства своего отца и открыл его кладовые и роздал деньги всем храбрецам. И потом он остался в Куфе и разослал лазутчиков, чтобы выяснить, каковы дела Аджиба. И он велел призвать вельмож царства, и те пришли к нему, покорные, и жители города тоже, и он наградил вельмож роскошными одеждами и велел им заботиться о подданных…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сорок вторая ночь.
Когда же настала шестьсот сорок вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Гариб наградил вельмож Куфы и велел им заботиться о подданных. И поехал он однажды на охоту и ловлю, и выехал с сотнею всадников и ехал, пока не приехал в долину с деревьями и плодами, где было много рек и птиц. И резвились в этой долине газели и лани, и стремилась туда душа, и благоуханья её оживляли расслабленных от превратностей. И охотники провели в этой долине день, и был это день цветущий, и переночевали там до утра, а после омовения Гариб совершил молитву в два раката и восславил великого Аллаха и поблагодарил его.
И вдруг послышались крики и шум, раскатившийся по лугу, и Гариб сказал Сахиму: «Разведай, в чем дело!»
И Сахим сейчас же пошёл и шёл, пока не увидел ограбленные богатства, уведённых коней и взятых в плен женщин и детей и не услышал криков. И он спросил кого-то из пастухов: «В чем дело?» И они сказали: «Это гарем Мирдаса, начальника сынов Кахтана, и его богатства и богатства племени, которые у него. Аль-Джамракан вчера убил Мирдаса и ограбил его и взял в плен его женщин и захватил имущество всего стана. У аль-Джамракана в обычае делать набеги и пересекать дороги, – это непокорный притеснитель, с которым не справляются ни кочевники, ни Вари, так как он – зло этого места».
И когда Сахим услышал, что его отец убит и женщины взяты в плен, а имущество разграблено, он вернулся к своему брату Гарибу и осведомил его об этом. И в Гарибе прибавилось огня к огню, и взволновались в нем ярость и желанье снять позор и отомстить. И он выехал со своими людьми, ища удобного случая, и ехал, пока не увидал врагов. И тогда он закричал им: «Аллах велик над теми, кто преступен, вероломен и нечестив!» И у бил при первом же налёте двадцать одного богатыря. А затем он остановился в самом горячем месте поля, с сердцем не трусливым, и крикнул: «Где аль-Джамракан? Пусть он выедет ко мне, чтобы я дал ему узнать вкус чаши гибели м освободил бы от него родные места!»
И не кончил ещё Гариб говорить, как аль-Джамракан выехал вперёд, подобный бедствию из бедствий или куску горы, одетой в сталь. А был это амалекитянин, очень высокий, и он налетел на Гариба, как налетает непокорный притеснитель, не произнеся ни слова, ни привета, а Гариб понёсся на него и встретил его, как кровожадный лев. У аль-Джамракана была тяжёлая, увесистая дубина из китайского железа, – если бы он ударил ею гору, то разрушил бы её, – и он поднял её в руке и ударил ею Гариба по голове, но Гариб уклонился от удара, и дубина опустилась на землю и ушла в неё на пол-локтя. А потом Гариб взял свою дубину и ударил ею аль-Джамракана по кисти его руки, так что размозжил ему пальцы и дубина выпала из его руки, и Гариб наклонился в седле и схватил дубину скорее хватающей молнии и ударил ею аль-Джамракана по рёбрам. И аль-Джамракан упал на землю, точно высокая пальма. А Сахим подскочил и скрутил ему руки и потащил на верёвке. И витязи Гариба устремились на витязей альДжамракана и убили пятьдесят человек, а остальные повернулись, убегая. И бегство их продолжалось до тех пор, пока они не достигли своего стана. И тогда они громко закричали, и все, кто был в крепости, сели на коней и выехали их встречать. Они спросили беглецов, в чем дело, и те сообщили им, что случилось. И когда люди аль-Джамракана услышали, что их господин взят в плен, они вперегонку поспешили ему на выручку и выехали, направляясь в долину.
А царь Гариб, когда аль-Джамракан был взят в плен и его храбрецы побежали, сошёл с коня и велел привести аль-Джамракана. И когда аль-Джамракан явился, он унизился перед Гарибом и воскликнул: «Я под твоей защитой, о витязь времени!» – «О пёс арабов! – воскликнул Гариб. – Разве ты пересекаешь дорогу рабам Аллаха великого и не боишься господа миров?» – «О господин, а что такое господь миров?» – спросил аль-Джамракан. И Гариб воскликнул: «О пёс, какому из бедствий ты поклоняешься?» – «О господин, – отвечал аль-Джамракан, – я поклоняюсь богу из фиников с топлёным маслом и мёдом, а потом я его съедаю и делаю другого».
И Гариб так засмеялся, что упал навзничь, а потом он воскликнул: «О нечестивый, поклоняются только Аллаху великому, который создал тебя и создал все вещи и наделил все живое. Не скроется от него ничто, он властен во всякой вещи». – «А где этот великий бог, чтобы я мог ему поклониться?» – спросил аль-Джамракан. И Гариб сказал: «Эй, ты, знай, что этого бога зовут Аллах, и он тот, кто сотворил небеса и землю, взрастил деревья и заставил течь реки. Он сотворил зверей и птиц, и рай и адский огонь и скрылся от взоров, и он видит, но невидим. Он пребывает в вышнем обиталище, и он – тот, кто нас создал и наделил нас. Слава ему, нет бога, кроме него!»
И когда аль-Джамракан услышал слова Гариба, раскрылись уши его сердца и поднялись волосы на его коже, и он воскликнул: «О господин, а что мне сказать, чтобы стать одним из вас и быть угодным этому великому господу?» – «Скажи: нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим, друг его, – посол Аллаха», – сказал Гариб. И аль-Джамракан произнёс исповедание и был записан в число людей счастья. «Вкусил ли ты сладость ислама?» – спросил Гариб, и аль-Джамракан ответил: «Да!» И тогда Гариб сказал: «Развяжите его узы». И его развязали, и аль-Джамракан поцеловал перед Гарибом землю и поцеловал Гарибу йогу.
И пока это было так, вдруг поднялась пыль, которая застлала края неба…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сорок третья ночь.
Когда же настала шестьсот сорок третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда аль-Джамракан принял ислам, он поцеловал землю меж рук Гариба, и пока это было так, вдруг поднялась пыль, которая застлала края неба. И Гариб сказал: „О Сахим, выясни, в чем дело, почему поднялась эта пыль?“ И Сахим вышел, точно птица, когда она взлетает, и исчез на некоторое время, а потом он вернулся и сказал: „О царь времени, это пыль от сынов Амира, товарищей аль-Джамракана“. И тогда Гариб сказал аль-Джамракану: „Садись на коня, встреть твоих людей и предложи им ислам. Если они тебя послушаются, то спасутся, а если откажутся, мы поработаем среди них мечом“.
И аль-Джамракан сел на коня и гнал его, пока не встретил своих товарищей. И он закричал им, и они узнали его и сошли с коней и пришли на ногах и сказали: «Мы радуемся твоему благополучию, о владыка наш». – «О люди, – сказал аль-Джамракан, – кто меня послушается – спасётся, а кто меня ослушается, того я сломаю этим мечом». – «Приказывай нам, что хочешь, – ответили они, – мы не ослушаемся твоего приказания». – «Скажите со мною: „Нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим – друг Аллаха!“ – сказал аль-Джамракан. И его люди спросили: „О владыка, откуда у тебя такие слова?“ И аль-Джамракан рассказал им, что случилось у него с Гарибом, и сказал: „О люди, разве вы не знаете, что я – ваш предводитель в пылу схватки, на месте боя и сражения и меня взял в плен один человек и дал мне вкусить позор и унижение“.
И когда люди аль-Джамракана услышали его речи, они произнесли слова единобожия, а затем аль-Джамракан отправился с ними к Гарибу, и они снова приняли ислам меж его рук и пожелали ему победы и величия, поцеловав сначала землю. И Гариб обрадовался и сказал: «Отправляйтесь к себе в стан и предложите ислам вашим родичам». Но аль-Джамракан и его люди воскликнули: «О владыка, мы больше не оставим тебя, но пойдём, приведём наших детей и вернёмся к тебе!» – «О люди, идите и соединитесь со мной в городе Куфе», – сказал Гариб. И аль-Джамракан и его люди сели на коней и достигли своего стана. И они предложили ислам своим женщинам и детям, и те предались Аллаху до последнего, а потом они разобрали шатры и палатки и погнали коней, верблюдов и баранов и пошли по направлению к Куфе.
И Гариб тоже поехал, и когда он прибыл в Куфу, витязи встретили его торжественным шествием, и он вступил в царский дворец и сел на престол своего отца, а храбрецы встали справа и слева. И вошли к нему лазутчики и рассказали ему, что его брат прибыл к аль-Джаланду ибн Каркару, властителю города Омана и земли Йеменской. И когда Гариб услышал вести о своём брате, он кликнул своих людей и сказал им: «О люди, делайте приготовления, чтобы выехать через три дня!» И он предложил тридцати тысячам воинов, которых взяли в плен в первой стычке, принять ислам и отправиться с ними, и двадцать тысяч из них приняли ислам, а десять тысяч отказались, и Гариб убил их. И затем пришёл аль-Джамракан и его люди, и они поцеловали перед Гарибом землю, а Гариб наградил их прекрасными одеждами и сделал аль-Джамракана предводителем войска. «О Джамракан, – сказал он, – садись на коня с вельможами из твоих родичей и двадцатью тысячами всадников, иди впереди войска и отправляйся в страны аль-Джаланда ибн Каркара, властителя города Омана».
И аль-Джамракан отвечал: «Слушаю и повинуюсь!» И воины оставили своих женщин и детей в Куфе и двинулись в путь. А Гариб стал осматривать гарем Мирдаса, и его взгляд остановился на Махдии, которая была среди женщин, и он упал, покрытый беспамятством. И ему побрызгали на лицо розовой водой, и, очнувшись, он обнял её и вошёл с нею в комнату, где сидят, и они посидели и затем легли спать без прелюбодеяния. А когда наступило утро, Гариб вышел и сел на престол своего царства и наградил своего дядю ад-Дамига и сделал его наместником всего Ирака. И он поручил ему заботиться о Махдии, пока сам не вернётся из похода на своего брата. И ад-Дамиг послушался его приказания, и затем Гариб двинулся с двадцатью тысячами всадников и десятью тысячами пеших и пошёл, направляясь в земли Омана и страны Йемена.
Между тем Аджиб достиг города Омана со своими людьми, и жителям Омана стала видна пыль от бегущих, и аль-Джаланд ибн Каркар увидел эту пыль и велел скороходам выяснить, в чем дело. И скороходы исчезли на некоторое время, а потом вернулись и рассказали, что это скачет царь, которого зовут Аджиб, властитель Ирака.
Аль-Джаланд удивился приходу Аджиба в его землю, и когда он удостоверился в этом, он сказал своим людям: «Выходите и встречайте царя!»
И они вышли и встретили Аджиба и поставили для него палатки у ворот города. И Аджиб поднялся к аль-Джаланду плачущий и печальный сердцем (а двоюродная сестра Аджиба была женой аль-Джаланда, и он имел от неё детей). И когда аль-Джаланд увидал своего зятя в таком состоянии, он сказал: «Осведоми меня, в чем дело». И Аджиб рассказал ему обо всем, что у него случилось с братом, от начала до конца, и сказал: «О царь, он приказывает людям поклоняться господу небес и запрещает им поклоняться идолам и другим богам».
И когда аль-Джаланд услышал эти слова, он стал греховен и преступен и воскликнул: «Клянусь солнцем, владыкой сияний, я не оставлю ни единого из людей твоего брата! Где ты покинул этих людей и сколько их?» – «Я покинул их в Куфе. И их пятьдесят тысяч всадников», – ответил Гариб, и аль-Джаланд кликнул своих людей и своего везиря Джевамерда и сказал ему: «Возьми с собой семьдесят тысяч всадников и отправляйся в Куфу к мусульманам и приведи их ко мне живыми, чтобы я измучил их всякими пытками».
И Джевамерд ехал с войском, направляясь в Куфу, первый день и второй день, до седьмого дня, и когда они ехали, они вдруг спустились в долину, где были деревья, реки и плоды. И Джевамерд велел своим людям остановиться…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
[Перевод: М. А. Салье]

Сказка № 4624
Дата: 01.01.1970, 05:33
Шестьсот тридцать седьмая ночь.
Когда же настала шестьсот тридцать седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Садан-гуль, ворвавшись во дворец царя Джамака, стал крошить тех, кто там был, и жители дворца закричали: „Пощады, пощады!“ – „Скрутите вашего царя“ – крикнул им Садан. И царя скрутили и понесли, и Садан погнал их перед собой, точно баранов, после того как большинство жителей города погибло от меча воинов Гариба, и поставил их перед Гарибом. И когда Джамак, царь Бабиля, очнулся от обморока, он увидел, что он связан, а гуль говорит: „Вечером я поужинаю этим царём Джамаком!“
Услышав это, Джамак обратился к Гарибу и сказал ему: «Я под твоей защитой» – «Прими ислам – спасёшься от гуля и от пытки огнём, который не кончается», – сказал Гариб, и Джамак принял ислам сердцем и языком. Тогда Гариб велел развязать его узы, а потом Джамак предложил ислам своим людям, и все они сделались мусульманами и встали, прислуживая Гарибу.
И Джамак вошёл в свой город и выставил кушанья и напитки, и все провели ночь подле Бабиля, а когда наступило утро, Гариб приказал трогаться, и воины ехали, пока не достигли Мейяфарикина [537], и они увидели, что город свободен от жителей. А обитатели города услыхали о том, что случилось с Бабилем, и очистили свои земли и шли, пока не дошли до города Куфы. И они рассказали Аджибу, что случилось, и перед ним поднялось воскресение, и он собрал своих богатырей и рассказал им о прибытии Гариба и велел делать приготовления к бою с его братом. А он сосчитал своих людей, и их оказалось тридцать тысяч всадников и десять тысяч пеших. Затем он потребовал, чтобы явились другие, и явились к нему пятьдесят тысяч человек, конных и пеших. И Аджиб сел на коня во главе влачащегося войска и ехал пять дней, и он увидал, что войско его брата стоит в Мосуле, и поставил свои шатры перед его шатрами. И потом Гариб написал письмо и, обратившись к своим людям, спросил: «Кто из вас доставит это письмо Аджибу?» И Сахим вскочил на ноги и сказал; «О царь времени, я пойду с твоим письмом и принесу тебе ответ!» И Гариб дал ему письмо, и Сахим шёл, пока не дошёл до шатра Аджиба, и Аджибу сказали о нем, и он воскликнул: «Приведите его ко мне!» И когда Сахима привели к Аджибу, тот спросил: «Откуда ты пришёл?» И Сахим ответил: «Я пришёл к тебе от царя персов и арабов, зятя Кисры, царя земли, и он прислал тебе письмо. Дай на него ответ». – «Подай письмо!» – сказал Аджиб. И Сахим дал ему письмо, и Аджиб распечатал его и прочитал и нашёл в нем: «Во имя Аллаха, милостивого, милосердного! Мир другу Аллаха Ибрахиму! – А после того: – В минуту прибытия к тебе этого письма провозгласи единственным царядарителя, первопричину причин, движущего облака, и оставь поклонение идолам. Если ты примешь ислам, то будешь мне братом и повелителем над нами, и я отпущу тебе грех с моим отцом и моей матерью и не взыщу с тебя за то, что ты совершил, а если ты не сделаешь так, как я тебе приказал, я перережу тебе шею, разрушу твою страну и ускорю твою смерть. Я дал тебе совет, и да будет мир с тем, кто следует по правому пути и повинуется царю всевышнему».
И когда Аджиб прочитал слова Гариба и понял, какие в них угрозы, его глаза закатились под темя, и он заскрежетал зубами, и гнев его усилился. И он разорвал письмо и бросил его. И Сахиму стало тяжело, и он крикнул Аджибу: «Да высушит Аллах твою руку за то, что ты сделал!» И Аджиб закричал своим людям: «Схватите этого пса и зарубите его мечами!» И его люди ринулись на Сахима, а Сахим вытащил меч и бросился на них и убил больше пятидесяти богатырей. И Сахим шёл, разя мечом, пока не дошёл до своего брата Гариба. И Гариб спросил его: «Что с тобой, о Сахим?» И Сахим рассказал ему, что случилось, и Гариб воскликнул: «Аллах велик!» И исполнился гнева и забил в барабан войны. И сели на коней богатыри, и выстроились мужи, и собрались храбрецы и пустили коней плясать на поле, и мужи облачились в железо и нанизанные кольчуги и опоясались мечами и подвязали длинные копья, и Аджиб сел со своими людьми на коня, и народы понеслись на народы….
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тридцать восьмая ночь.
Когда же настала шестьсот тридцать восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Гариб сел на коня со своими людьми, Аджиб тоже сел на коня со своими людьми, и народы понеслись на народы. И творил суд судья войны, и не был обидчиком в суде своём, и наложил он на уста свои печать, и не заговорил, и потекла кровь и полилась потоком, выводя на земле искусные узоры, и седыми стали народы, и усилился и закипел бой. Ноги скользили, твёрд был храбрец, бросаясь в бой, и поворачивался трус, бросаясь в бегство. Бойцы продолжали бой и сражение, пока не повернул день на закат и не пришла ночь с её мраком, забили тогда в литавры конца боя, и воины оставили друг друга, и оба войска вернулись в палатки и пропели там ночь.
А когда наступило утро, ударили в литавры боя и сечи, и надели воины боевые доспехи и опоясались прекрасными мечами, и подвязали коричневые копья, и наложили гладкие, беспёрые стрелы, крича: «Сегодня не будет отступления!»
И построились воины, подобные полному морю, и первым, кто открыл ворота боя, был Сахим. Он погнал своего коня меж рядами, играя копьями и мечами и испробуя все способы боя, так что смутил обладателей разума. И он закричал: «Есть ли мне противник? Есть ли соперник? Пусть не приходит ко мне ленивый и слабый!» И выехал к нему всадник из нечестивых, подобный огненной головне. И Сахим не дал ему перед собою утвердиться и ударил его копьём и сбросил. И выехал к нему второй, – и он убил его; и третий, – и он его растерзал; и четвёртый, – и он его погубил. И он не переставал убивать всех, кто выезжал к нему, до полудня, и перебил двести богатырей. Тогда Аджиб крикнул своим людям и велел им нападать, и богатыри понеслись на богатырей, и великою стала стычка, и умножились толки и пересуды. И звенели начищенные мечи, и нападали люди на людей, и оказались они в наихудшем положении, и полилась кровь, и стали черепа для коней подковами.
И воины бились жестоким боем, пока день не повернул на закат и не пришла ночь с её мраком, и тогда они разошлись и отправились в свои палатки и проспали до утра. А затем оба войска сели на коней и хотели биться и сражаться, и мусульмане ожидали, что Гариб выедет, как всегда, под знамёнами, но он не выехал. И раб Сахима пошёл к шатру его брата и не нашёл его, и он спросил постельничих, и те сказали: «Мы ничего о нем не знаем».
И Сахим огорчился великим огорчением и выехал и осведомил воинов, и те отказались воевать и сказали: «Если Гариб исчез, его враг нас погубит!»
А причиной исчезновения Гариба было дивное дело, о котором мы расскажем по порядку. Вот оно.
Когда Аджиб вернулся после сражения со своим братом Гарибом, он позвал одного из своих помощников, которого звали Сайяр, и сказал ему: «О Сайяр, я берег тебя лишь для подобного дня. Я приказываю тебе войти в лагерь Гариба, пробраться к шатру царя и привести Гариба, показав мне этим свою ловкость». – «Слушаю и повинуюсь!» – ответил Сайяр. И он отправился и шёл до тех пор, пока не проник в шатёр Гариба, и ночь потемнела, и все люди ушли к своему ложу, а Сайяр при всем этом стоял, прислуживая. И Гарибу захотелось пить, и он потребовал у Сайяра воды, и тот подал ему кувшин с водою, смешав воду с банджем, и не кончил ещё Гариб пить, как его голова опередила ноги. И Сайяр завернул его в свой плащ и понёс и шёл, пока не вошёл в шатёр Аджиба. И Сайяр остановился меж рук Аджиба и бросил Гариба пред, ним, и Аджиб спросил: «Что это, о Сайяр?» И Сайяр ответил: «Это твой брат Гариб».
И Аджиб обрадовался и воскликнул: «Да благословят тебя, идолы! Развяжи его и приведи в чувство!» И Сайяр дал Гарибу понюхать уксусу, и тот очнулся и, открыв глаза, увидел, что он связан и находится не в своей палатке. И он воскликнул: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!» И его брат закричал на него и сказал: «Ты обнажаешь на меня меч, о пёс, и хочешь моего убиения, и ищешь мести за твоего отца и мать! Я сегодня соединю тебя с ними и избавлю от тебя мир!» – «О собака из нечестивых, – воскликнул Гариб, – ты увидишь, против кого повернутся превратности и кого покорит покоряющий владыка, который знает о том, что в тайне сердец, и оставит тебя в геенне пытаемым и смущённым. Пожалей свою душу и скажи со мною: „Нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим – друг Аллаха!“
И когда Аджиб услышал слова Гариба, он стал храпеть и хрипеть и ругать своего каменного бога и велел привести палача с ковриком крови.
И поднялся его везирь и поцеловал землю (а он был мусульманином втайне и нечестивым явно) и сказал: «О царь, повремени! Не спеши, пока мы не узнаем, кто победитель и кто побеждённый. Если мы выйдем победителями, то будем властны его убить, а если мы окажемся побеждены, то сохранение ему жизни будет силой у нас в руках». – «Прав везирь», – сказали эмиры…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тридцать девятая ночь.
Когда же настала шестьсот тридцать девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Аджиб захотел убить Гариба, поднялся везирь и сказал: „Не спеши! Мы всегда властны его убить!“ И Аджиб велел заковать своего брата в оковы и путы, и повезти в своей палатке и повелевал сторожить его тысячу могучих богатырей.
А люди Гариба начали искать своего царя, но не нашли его. И когда наступило утро, они стали, словно бараны без пастуха. И Садан-гуль закричал: «О люди, надевайте доспехи войны и положитесь на нашего владыку, который отразит от вас врагов!»
И арабы и персы сели на коней, облачившись в железо и надев нанизанные кольчуги, и выступили начальники племён, и выехали вперёд обладатели знамён. И тут выехал Садан, гуль с горы, имея на плече дубину весом в двести ритлей и стал гарцевать и бросаться, восклицая: «О рабы идолов, выезжайте вперёд в сей день, ибо сегодня стычки. Кто знает меня, с того достаточно моего зла, а тому, кто меня не знает, я дам узнать себя. Я – Садан, слуга царя Гариба. Есть ли мне противник? Есть ли соперник? Пусть не приходит ко мне трус или слабый!»
И выступил богатырь из нечестивых, подобный огненной головне, и понёсся на Садана. И Садан встретил его, ударил дубиной и переломал ребра, и нечестивый упал на землю бездыханный. Тогда Садан закричал своим сыновьям и невольникам: «Разводите огонь и всякого, кто падёт из нечестивых, изжарьте. Приготовьте его и дайте ему доспеть на огне, а потом подайте мне, я им пообедаю!»
И рабы сделали так, как он велел, и, разжегши огонь посреди боевого поля, бросили туда убитого, и когда он поспел, подали его Садану, который разорвал зубами его мясо и обглодал кости.
И когда нечестивые увидали, что сделал Садан, горный гуль, они испугались великим испугом, и Аджиб закричал на своих людей и воскликнул: «Горе вам! Неситесь на этого гуля, бейте его мечами и рубите!» И на Садана понеслось двадцать тысяч, и люди окружили его и стали метать в него дротики и стрелы, и на нем оказалось двадцать четыре раны, и кровь его потекла на землю, и остался он один. И понеслись тогда богатыри мусульмане на нечестивых, призывая на помощь господа миров, и продолжали биться и сражаться, пока не окончился день, и тогда бойцы разошлись.
А Садан попал в плен, и был он точно пьяный от кровотечения, и его крепко связали и присоединили к Гарибу. И когда Гариб увидел Садана пленником, он воскликнул: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! – и спросил: – О Садан, что значит это положение?» И Садан отвечал: «О владыка, Аллах – слава ему и величие! – судил затруднение и облегчение, и неизбежно то и другое!» И Гариб молвил: «Ты прав, о Садан».
А Аджиб проводил ночь радостный и говорил своим людям: «Садитесь завтра на коней и бросьтесь на войско мусульман, чтобы не осталось от них и следа». И его люди отвечали: «Слушаем и повинуемся!»
Что же касается мусульман, то они провели ночь разбитые, плача о своём царе и Садане, и Сахим сказал им: «О люди, не огорчайтесь, помощь Аллаха великого близка!» И Сахим выждал до полуночи, а потом он направился к лагерю Аджиба и до тех пор проходил мимо шатров и палаток, пока не увидел Аджиба, который сидел на ложе своего величия, окружённый вельможами. А Сахим при всем этом был в обличье постельничего. И он подошёл к зажжённым свечам и, сняв нагар со светилен, насыпал на них летучего банджа, а потом он вышел из шатра и подождал немного, пока дым от банджа не полетел на Аджиба и его вельмож и они не упали на землю, точно мёртвые.
И Сахим оставил их и, подойдя к палатке-тюрьме, увидел в ней Гариба и Садана, а подле неё тысячу богатырей, которых одолела дремота. И Сахим закричал: «Горе вам, не спите! Сторожите вашего обидчика и зажигайте факелы!» И Сахим взял факел, разжёг его куском дерева и наполнил банджем и, подняв факел, обошёл вокруг палатки, и от банджа полетел дым и вошёл людям в ноздри, и они все заснули, и все войско было одурманено дымом банджа. А у Сахим-аль-Лайля был уксус на губке, и он давал его нюхать пленникам, пока они не очнулись, и тогда он освободил их от цепей и пут, и они увидели его и благословили, радуясь ему. А затем они вышли, унеся от сторожей все оружие, и Сахим сказал им: «Идите в свой лагерь!» И они пошли, а Сахим вошёл в шатёр Аджиба, завернул его в свой плащ и понёс, идя по направлению к шатрам мусульман. И милостивый господь покрывал его, пока он не достиг шатра Гариба, и, придя, Сахим развернул свой плащ, и Гариб посмотрел, что в плаще, и увидел своего брата Аджиба, который был связан. И Гариб закричал: «Аллах велик, он даёт победу и поддержку!» А потом он пожелал Сахиму блага и сказал: «О Сахим, приведи его в чувство!»
И Сахим подошёл и дал Аджибу уксус с ладаном, и Аджиб очнулся от дурмана и открыл глаза и увидел себя связанным и закованным. И он опустил голову к земле…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до шестисот сорока.
Когда же настала ночь, дополняющая до шестисот сорока, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Сахим схватил Аджиба и одурманил его банджем и принёс его к брату Гарибу и разбудил, Аджиб открыл глаза и увидел себя связанным и закованным и опустил голову к земле. И Гариб сказал: „О проклятый, подними голову!“ И Аджиб поднял голову к увидел себя между персами и арабами, и его брат сидел на престоле власти, месте своего величия. И Аджиб молчал, ничего не говоря, и тогда Гариб закричал: „Оголите этого пса!“ И его оголили и опускали на него бичи, пока не ослабили его тела и не потушили его звука. И Гариб поставил сотню всадников сторожить его.
И когда Гариб кончил пытать своего брата, послышались в лагере нечестивых возгласы: «Нет бога, кроме Аллаха!» – «Аллах велик!» А причиною этого было вот что.
Царь ад-Дамиг, дядя Гариба, когда Гариб уехал от него из аль-Джезиры, оставался в городе после его отъезда десять дней, а потом он выехал с двадцатью тысячами всадников и ехал, пока не оказался близко от места стычки. И он послал своего скорохода-стремянного разузнать новости, и тот отсутствовал один день, а потом он вернулся и рассказал царю ад-Дамигу о том, что случилось у Гариба с его братом. И ад-Дамиг выждал, пока не наступила ночь, а потом он крикнул войску неверных: «Аллах велик!» – и наложил на них меч острорежущий. И Гариб со своими людьми услышал славословие и крикнул своему брату Сахим-аль-Лайлю: «Выясни, в чем дело с этим войском и какова причина криков: „Аллах велик!“ И Сахим шёл, пока не приблизился к месту стычки, и спросил слуг, и те сказали ему, что царь ад-Дамиг, дядя Гариба, прибыл с двадцатью тысячами всадников и сказал: „Клянусь другом Аллаха Ибрахимом, я не оставлю сына моего брата, но поступлю, как поступают доблестные. Я прогоню этот нечестивый народ и сделаю угодное всевластному владыке“. И он набросился со своими людьми, во мраке ночи, на нечестивых врагов.
Сахим же вернулся к своему брату Гарибу и рассказал ему, что сделал его дядя, и Гариб закричал своим людям: «Берите оружие, садитесь на коней и помогайте Моему дяде!» И воины сели на коней и ринулись на нечестивых и наложили на них меч острорежущий, и не наступило ещё утро, как они перебили из нечестивых около пятидесяти тысяч и взяли в плен около тридцати тысяч, а остальные побежали по земле вдоль и вширь. И мусульмане вернулись, поддержанные Аллахом, победоносные, и Гариб сел на коня и встретил своего дядю ад-Дамига и пожелал ему мира и поблагодарил его за то, что он сделал.
«Посмотреть бы, – сказал ему ад-Дамиг, – пал ли этот пёс в стычке?» И Гариб ответил: «О дядюшка, успокой душу и прохлади глаза! Знай, что он у меня и связан».
И ад-Дамиг обрадовался сильной радостью, и они въехали в лагерь, и оба царя спешились и вошли в шатёр и не нашли Аджиба. И Гариб закричал и воскликнул: «О сын Ибрахима, друга Аллаха – мир с ним! – вот великий день! Сколь он ужасен!» А потом он крикнул постельничим: «Горе вам, где мой обидчик?» И они отвечали: «Когда ты уехал и мы поехали вокруг тебя, ты не приказывал нам заточить его». – «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!» – воскликнул Гариб. А его дядя сказал ему: «Не спеши и не носи заботы! Куда он уйдёт, когда мы его преследуем?»
Виновником бегства Аджиба был его слуга Сайяр, который скрывался в лагере. Ему не верилось, что Гариб выехал и не оставил в палатке никого, чтобы сторожить, своего обидчика. Выждав немного, он взял Аджиба, понёс его на спине и вышел в поле, а Аджиб был ошеломлён болью пытки. И Сайяр пошёл, ускоряя ход, и шёл от начала ночи до следующего дня, пока не добрался до ручья, возле яблони. И он спустил Аджиба со своей спины и вымыл ему лицо, а Аджиб открыл глаза и, увидав Сайяра, сказал ему: «О Сайяр, отнеси меня в Куфу. Я очнусь и соберу витязей, солдат и воинов и покорю ими своего врага. И знай, о Сайяр, что я голоден».
И Сайяр пошёл в чащу и поймал птенца страуса и принёс его своему господину. Он зарезал птицу и разрубил её и, набрав хворосту, ударил по кремню, разжёг огонь и изжарил птицу. Ею он накормил Аджиба, напоил из ручья, и душа вернулась к нему, и тогда Сайяр пошёл к стану каких-то кочевников, украл у них коня и, приведя его к Аджибу, посадил его на коня и отправился с ним в Куфу.
И они ехали несколько дней и подъехали близко к городу, и наместник вышел навстречу царю Аджибу и пожелал ему мира и увидел, что он слаб после пыток, которыми его пытал его брат. И царь вошёл в город и позвал врачей и, когда они явились, сказал им: «Вылечите меня скорее, чем в десять дней!» И они ответили: «Слушаем и повинуемся!»
И врачи стали ухаживать за Аджибом, и он выздоровел и оправился после болезни, которой хворал, и пыток. А потом он велел своему везирю написать письма всем наместникам, и везирь написал двадцать одно письмо и послал их наместникам, и те снарядили войска и направились в Куфу, ускоряя ход…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сорок первая ночь.
Когда же настала шестьсот сорок первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Аджиб послал письма, призывая войска, и они направились в Куфу и явились. Что же касается Гариба, то он опечалился, узнав о бегстве Аджиба, и послал за ним тысячу богатырей, которых рассыпал по всем дорогам. И они ехали день и ночь и не принесли об Аджибе сведений, а потом они вернулись и рассказали обо всем Гарибу. И тот стал искать своего брата Сахима, но не нашёл его, и побоялся он для него превратностей времени и огорчился великим огорчением. И пока это было так, вдруг вошёл к нему Сахим и поцеловал пред ним землю. Гариб, увидав его, поднялся и воскликнул: „Где ты был, о Сахим?“ – „О царь, – отвечал Сахим, – я достиг Куфы и увидал, что пёс Аджиб прибыл к месту своего величия и приказал врачам лечить себя от болезни, и его стали лечить, и он поправился и написал письма и послал их своим наместникам, и те привели к нему войска“.
И Гариб велел своим воинам выступать, и они сложили палатки и направились в Куфу, и, подойдя к ней, они увидели вокруг города войска, подобные переполненному морю, в котором не отличить начала и конца. И Гариб со своими войсками расположился против войск неверных, и они разбили палатки и поставили знамёна, и покрыл оба войска мрак. И зажгли огни, и войска сторожили друг друга, пока не взошёл день, и тогда царь Гариб поднялся и совершил омовение и молитву в два раката, согласно вере отца нашего Ибрахима, друга Аллаха – мир с ним! – и велел бить в барабаны войны. И барабаны застучали, и знамёна затрепетали, и воины надели кольчуги и сели на коней своих, объявляя о себе и вызывая на поле битвы.
Первым, кто открыл ворота боя, был царь ад-Дамиг, дядя царя Гариба, и он погнал своего коня меж рядами и стал видим между войсками, и играл копьями и мечами, пока не смутил витязей и не изумил воинов. И он закричал: «Есть ли мне противник? Пусть не приходит ко мне ленивый и слабый! Я – царь ад-Дамиг, брат царя Кондемира». И выехал к нему богатырь из витязей нечестивых, подобный горящей головне, и понёсся на ад-Дамига, ничего не говоря. И ад-Дамиг встретил его ударом копья в грудь, и зубцы вышли у него из плеча, и поспешил Аллах отправить его душу в огонь – и скверное это обиталище! И выехал к ад-Дамигу второй, и ад-Дамиг убил и его; и третий, и он убил третьего. И поступал он так, пока не перебил семьдесят шесть мужей-богатырей.
И тогда воздержались мужи и богатыри от поединка, и закричал на них нечестивый Аджиб и воскликнул: «Горе вам, о люди! Если вы выедете к нему все один за одним он не оставит из вас ни одного ни стоящим, ни сидящим. Нападите на него едиными рядами, чтобы сделать землю от врагов свободной и сбросить их головы под копыта коней!»
И тогда люди взмахнули ошеломляющим знаменем, и народы покрыли народы, и полилась кровь на землю и заструилась, и творил суд судья войны и не был в суде своём обидчиком. И твёрд был доблестный на месте боя, крепко утвердившись на ногах, и повернул и побежал нечестивый, и не верил он, что кончится день и придёт ночь с мрачной тьмою. И не прекращался бой и сраженье и удары железом копий, пока не повернул день и не опустилась ночь с её мраком. И тогда неверные забили в барабан окончания, но Гариб не согласился кончить битву, а напротив, ринулся на многобожников, и последовали за ним правоверные, единобожники. И сколько порубили они годов и шей, сколько растерзали рук и рёбер, сколько раздробили колен и жил и сколько погубили мужей и юношей! И не наступило ещё утро, как неверные вознамерились бежать и уходить, и они обратились в бегство, когда раскололась блестящая заря, и мусульмане преследовали их до времени полудня, и взяли они в плен из них больше двадцати тысяч и привели их связанными. И Гариб расположился у ворот Куфы и велел глашатаю кричать в упомянутом городе о пощаде и безопасности для тех, кто оставит поклонение идолам и признает единым всеведущего владыку, творца людей и света и мрака. И тогда закричали на площадях, как говорил Гариб, о пощаде, и приняли ислам все, кто там был, и большие и малые. И все они вышли и вновь предались Аллаху перед царём Гарибом, и тот обрадовался до крайней степени, и его грудь расширилась и расправилась. И он спросил про Мирдаса и его дочь Махдию, и ему сказали, что царь стоял лагерем за Красной Герой. И Гариб послал за своим братом Сахимом и, когда тот явился, сказал ему: «Выясни, что с твоим отцом».
И Сахим сел на коня, не откладывая, и подвязал серое копьё, ничего не упуская, и поехал к Красной Горе. И стал он искать и не нашёл ни вести о Мирдасе, ни следа его людей и увидел вместо них шейха из кочевых арабов, старого годами и сломленного обилием лет. И Сахим спросил его, что с теми людьми и куда они ушли, и шейх ответил: «О дитя моё, когда Мирдас услышал, что Гариб стал лагерем под Куфой, он испугался великим страхом и взял свою дочь и людей и всех своих невольниц и рабов и ушёл в эти степи и пустыни, куда он направился».
И, услышав слова шейха, Сахим вернулся к своему брату и осведомил его об этом. И Гариб огорчился великим огорчением. И он сел на престол царства своего отца и открыл его кладовые и роздал деньги всем храбрецам. И потом он остался в Куфе и разослал лазутчиков, чтобы выяснить, каковы дела Аджиба. И он велел призвать вельмож царства, и те пришли к нему, покорные, и жители города тоже, и он наградил вельмож роскошными одеждами и велел им заботиться о подданных…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сорок вторая ночь.
Когда же настала шестьсот сорок вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Гариб наградил вельмож Куфы и велел им заботиться о подданных. И поехал он однажды на охоту и ловлю, и выехал с сотнею всадников и ехал, пока не приехал в долину с деревьями и плодами, где было много рек и птиц. И резвились в этой долине газели и лани, и стремилась туда душа, и благоуханья её оживляли расслабленных от превратностей. И охотники провели в этой долине день, и был это день цветущий, и переночевали там до утра, а после омовения Гариб совершил молитву в два раката и восславил великого Аллаха и поблагодарил его.
И вдруг послышались крики и шум, раскатившийся по лугу, и Гариб сказал Сахиму: «Разведай, в чем дело!»
И Сахим сейчас же пошёл и шёл, пока не увидел ограбленные богатства, уведённых коней и взятых в плен женщин и детей и не услышал криков. И он спросил кого-то из пастухов: «В чем дело?» И они сказали: «Это гарем Мирдаса, начальника сынов Кахтана, и его богатства и богатства племени, которые у него. Аль-Джамракан вчера убил Мирдаса и ограбил его и взял в плен его женщин и захватил имущество всего стана. У аль-Джамракана в обычае делать набеги и пересекать дороги, – это непокорный притеснитель, с которым не справляются ни кочевники, ни Вари, так как он – зло этого места».
И когда Сахим услышал, что его отец убит и женщины взяты в плен, а имущество разграблено, он вернулся к своему брату Гарибу и осведомил его об этом. И в Гарибе прибавилось огня к огню, и взволновались в нем ярость и желанье снять позор и отомстить. И он выехал со своими людьми, ища удобного случая, и ехал, пока не увидал врагов. И тогда он закричал им: «Аллах велик над теми, кто преступен, вероломен и нечестив!» И у бил при первом же налёте двадцать одного богатыря. А затем он остановился в самом горячем месте поля, с сердцем не трусливым, и крикнул: «Где аль-Джамракан? Пусть он выедет ко мне, чтобы я дал ему узнать вкус чаши гибели м освободил бы от него родные места!»
И не кончил ещё Гариб говорить, как аль-Джамракан выехал вперёд, подобный бедствию из бедствий или куску горы, одетой в сталь. А был это амалекитянин, очень высокий, и он налетел на Гариба, как налетает непокорный притеснитель, не произнеся ни слова, ни привета, а Гариб понёсся на него и встретил его, как кровожадный лев. У аль-Джамракана была тяжёлая, увесистая дубина из китайского железа, – если бы он ударил ею гору, то разрушил бы её, – и он поднял её в руке и ударил ею Гариба по голове, но Гариб уклонился от удара, и дубина опустилась на землю и ушла в неё на пол-локтя. А потом Гариб взял свою дубину и ударил ею аль-Джамракана по кисти его руки, так что размозжил ему пальцы и дубина выпала из его руки, и Гариб наклонился в седле и схватил дубину скорее хватающей молнии и ударил ею аль-Джамракана по рёбрам. И аль-Джамракан упал на землю, точно высокая пальма. А Сахим подскочил и скрутил ему руки и потащил на верёвке. И витязи Гариба устремились на витязей альДжамракана и убили пятьдесят человек, а остальные повернулись, убегая. И бегство их продолжалось до тех пор, пока они не достигли своего стана. И тогда они громко закричали, и все, кто был в крепости, сели на коней и выехали их встречать. Они спросили беглецов, в чем дело, и те сообщили им, что случилось. И когда люди аль-Джамракана услышали, что их господин взят в плен, они вперегонку поспешили ему на выручку и выехали, направляясь в долину.
А царь Гариб, когда аль-Джамракан был взят в плен и его храбрецы побежали, сошёл с коня и велел привести аль-Джамракана. И когда аль-Джамракан явился, он унизился перед Гарибом и воскликнул: «Я под твоей защитой, о витязь времени!» – «О пёс арабов! – воскликнул Гариб. – Разве ты пересекаешь дорогу рабам Аллаха великого и не боишься господа миров?» – «О господин, а что такое господь миров?» – спросил аль-Джамракан. И Гариб воскликнул: «О пёс, какому из бедствий ты поклоняешься?» – «О господин, – отвечал аль-Джамракан, – я поклоняюсь богу из фиников с топлёным маслом и мёдом, а потом я его съедаю и делаю другого».
И Гариб так засмеялся, что упал навзничь, а потом он воскликнул: «О нечестивый, поклоняются только Аллаху великому, который создал тебя и создал все вещи и наделил все живое. Не скроется от него ничто, он властен во всякой вещи». – «А где этот великий бог, чтобы я мог ему поклониться?» – спросил аль-Джамракан. И Гариб сказал: «Эй, ты, знай, что этого бога зовут Аллах, и он тот, кто сотворил небеса и землю, взрастил деревья и заставил течь реки. Он сотворил зверей и птиц, и рай и адский огонь и скрылся от взоров, и он видит, но невидим. Он пребывает в вышнем обиталище, и он – тот, кто нас создал и наделил нас. Слава ему, нет бога, кроме него!»
И когда аль-Джамракан услышал слова Гариба, раскрылись уши его сердца и поднялись волосы на его коже, и он воскликнул: «О господин, а что мне сказать, чтобы стать одним из вас и быть угодным этому великому господу?» – «Скажи: нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим, друг его, – посол Аллаха», – сказал Гариб. И аль-Джамракан произнёс исповедание и был записан в число людей счастья. «Вкусил ли ты сладость ислама?» – спросил Гариб, и аль-Джамракан ответил: «Да!» И тогда Гариб сказал: «Развяжите его узы». И его развязали, и аль-Джамракан поцеловал перед Гарибом землю и поцеловал Гарибу йогу.
И пока это было так, вдруг поднялась пыль, которая застлала края неба…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сорок третья ночь.
Когда же настала шестьсот сорок третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда аль-Джамракан принял ислам, он поцеловал землю меж рук Гариба, и пока это было так, вдруг поднялась пыль, которая застлала края неба. И Гариб сказал: „О Сахим, выясни, в чем дело, почему поднялась эта пыль?“ И Сахим вышел, точно птица, когда она взлетает, и исчез на некоторое время, а потом он вернулся и сказал: „О царь времени, это пыль от сынов Амира, товарищей аль-Джамракана“. И тогда Гариб сказал аль-Джамракану: „Садись на коня, встреть твоих людей и предложи им ислам. Если они тебя послушаются, то спасутся, а если откажутся, мы поработаем среди них мечом“.
И аль-Джамракан сел на коня и гнал его, пока не встретил своих товарищей. И он закричал им, и они узнали его и сошли с коней и пришли на ногах и сказали: «Мы радуемся твоему благополучию, о владыка наш». – «О люди, – сказал аль-Джамракан, – кто меня послушается – спасётся, а кто меня ослушается, того я сломаю этим мечом». – «Приказывай нам, что хочешь, – ответили они, – мы не ослушаемся твоего приказания». – «Скажите со мною: „Нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим – друг Аллаха!“ – сказал аль-Джамракан. И его люди спросили: „О владыка, откуда у тебя такие слова?“ И аль-Джамракан рассказал им, что случилось у него с Гарибом, и сказал: „О люди, разве вы не знаете, что я – ваш предводитель в пылу схватки, на месте боя и сражения и меня взял в плен один человек и дал мне вкусить позор и унижение“.
И когда люди аль-Джамракана услышали его речи, они произнесли слова единобожия, а затем аль-Джамракан отправился с ними к Гарибу, и они снова приняли ислам меж его рук и пожелали ему победы и величия, поцеловав сначала землю. И Гариб обрадовался и сказал: «Отправляйтесь к себе в стан и предложите ислам вашим родичам». Но аль-Джамракан и его люди воскликнули: «О владыка, мы больше не оставим тебя, но пойдём, приведём наших детей и вернёмся к тебе!» – «О люди, идите и соединитесь со мной в городе Куфе», – сказал Гариб. И аль-Джамракан и его люди сели на коней и достигли своего стана. И они предложили ислам своим женщинам и детям, и те предались Аллаху до последнего, а потом они разобрали шатры и палатки и погнали коней, верблюдов и баранов и пошли по направлению к Куфе.
И Гариб тоже поехал, и когда он прибыл в Куфу, витязи встретили его торжественным шествием, и он вступил в царский дворец и сел на престол своего отца, а храбрецы встали справа и слева. И вошли к нему лазутчики и рассказали ему, что его брат прибыл к аль-Джаланду ибн Каркару, властителю города Омана и земли Йеменской. И когда Гариб услышал вести о своём брате, он кликнул своих людей и сказал им: «О люди, делайте приготовления, чтобы выехать через три дня!» И он предложил тридцати тысячам воинов, которых взяли в плен в первой стычке, принять ислам и отправиться с ними, и двадцать тысяч из них приняли ислам, а десять тысяч отказались, и Гариб убил их. И затем пришёл аль-Джамракан и его люди, и они поцеловали перед Гарибом землю, а Гариб наградил их прекрасными одеждами и сделал аль-Джамракана предводителем войска. «О Джамракан, – сказал он, – садись на коня с вельможами из твоих родичей и двадцатью тысячами всадников, иди впереди войска и отправляйся в страны аль-Джаланда ибн Каркара, властителя города Омана».
И аль-Джамракан отвечал: «Слушаю и повинуюсь!» И воины оставили своих женщин и детей в Куфе и двинулись в путь. А Гариб стал осматривать гарем Мирдаса, и его взгляд остановился на Махдии, которая была среди женщин, и он упал, покрытый беспамятством. И ему побрызгали на лицо розовой водой, и, очнувшись, он обнял её и вошёл с нею в комнату, где сидят, и они посидели и затем легли спать без прелюбодеяния. А когда наступило утро, Гариб вышел и сел на престол своего царства и наградил своего дядю ад-Дамига и сделал его наместником всего Ирака. И он поручил ему заботиться о Махдии, пока сам не вернётся из похода на своего брата. И ад-Дамиг послушался его приказания, и затем Гариб двинулся с двадцатью тысячами всадников и десятью тысячами пеших и пошёл, направляясь в земли Омана и страны Йемена.
Между тем Аджиб достиг города Омана со своими людьми, и жителям Омана стала видна пыль от бегущих, и аль-Джаланд ибн Каркар увидел эту пыль и велел скороходам выяснить, в чем дело. И скороходы исчезли на некоторое время, а потом вернулись и рассказали, что это скачет царь, которого зовут Аджиб, властитель Ирака.
Аль-Джаланд удивился приходу Аджиба в его землю, и когда он удостоверился в этом, он сказал своим людям: «Выходите и встречайте царя!»
И они вышли и встретили Аджиба и поставили для него палатки у ворот города. И Аджиб поднялся к аль-Джаланду плачущий и печальный сердцем (а двоюродная сестра Аджиба была женой аль-Джаланда, и он имел от неё детей). И когда аль-Джаланд увидал своего зятя в таком состоянии, он сказал: «Осведоми меня, в чем дело». И Аджиб рассказал ему обо всем, что у него случилось с братом, от начала до конца, и сказал: «О царь, он приказывает людям поклоняться господу небес и запрещает им поклоняться идолам и другим богам».
И когда аль-Джаланд услышал эти слова, он стал греховен и преступен и воскликнул: «Клянусь солнцем, владыкой сияний, я не оставлю ни единого из людей твоего брата! Где ты покинул этих людей и сколько их?» – «Я покинул их в Куфе. И их пятьдесят тысяч всадников», – ответил Гариб, и аль-Джаланд кликнул своих людей и своего везиря Джевамерда и сказал ему: «Возьми с собой семьдесят тысяч всадников и отправляйся в Куфу к мусульманам и приведи их ко мне живыми, чтобы я измучил их всякими пытками».
И Джевамерд ехал с войском, направляясь в Куфу, первый день и второй день, до седьмого дня, и когда они ехали, они вдруг спустились в долину, где были деревья, реки и плоды. И Джевамерд велел своим людям остановиться…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
[Перевод: М. А. Салье]

Сказка № 4623
Дата: 01.01.1970, 05:33
Шестьсот тридцать первая ночь
Когда же настала шестьсот тридцать первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Сабур послал своих воинов искать свою дочь, а её мать со своими невольницами облачилась в чёрное. Что же касается до Гариба и до того, что случилось с ним в дороге удивительного, то он ехал десять дней, а на одиннадцатый день перед ним появилась пыль и поднялась до облаков небесных. И Гариб позвал эмира, который властвовал над персами, и, когда тот явился, сказал ему: „Узнай для нас верные сведения, в чем причина этой пыли, что окутала небо“. И эмир сказал: „Слушаю и повинуюсь!“ И погнал своего коня, пока не въехал в облако пыли. И он увидал людей и спросил их, и один из них сказал: „Мы из племени Бену Хиталь, и эмир наш – ас-Самсам ибн аль-Джаррах. Мы ищем, чего бы пограбить, и нас пять тысяч всадников“.
И персиянин вернулся, торопя своего коня, и, прибыв к Гарибу, рассказал ему, в чем дело, и Гариб закричал сынам Кахтана и персам: «Берите оружие!» И они взяли оружие и двинулись. И кочевники встретили их с криками: «Добыча, добыча!» А Гариб закричал: «Да опозорит вас Аллах, о арабские собаки!»
И затем он понёсся и сшибся с ними, как могучий храбрец, крича: «Аллах великий! Эй, за веру Ибрахима, друга Аллаха, мир с ним!»
И возникло между ними сражение, и велик разгорелся рукопашный бой, и заходил кругом меч, и умножились толки и разговоры, и сражение продолжалось, пока день не повернул на закат. И наступил мрак, и бойцы отделились друг от друга, и Гариб проверил своих людей и увидел, что убито из сынов Кахтана пять человек и из персов – семьдесят три, а из людей ас-Самсама – больше пятисот всадников.
И ас-Самсам спешился, не желая ни кушанья, ни сна, и сказал своим людям: «В жизни я не видел такого боя. Этот юноша бьётся то мечом, то дубиной, – но я выйду к нему завтра на бой и призову его на место битвы и сражения и перережу этих арабов».
Что же касается Гариба, то, когда он вернулся к своим людям, его встретила царевна Фахр-Тадж, плачущая и испуганная тем, что произошло, и поцеловала его ногу в стремени и сказала: «Да не будет вреда твоим рукам и да не порадуются твои враги, о витязь нашего времени! Слава Аллаху, который сохранил тебя в сегодняшний день. Знай, что я боюсь для тебя зла от этих кочевников».
И Гариб, услышав её слова, засмеялся ей в ответ, и успокоил её сердце и ободрил её, и сказал: «Не бойся, царевна! Если бы враги наполнили эту пустыню, я бы уничтожил их силой высокого, высшего!»
И царевна поблагодарила его и пожелала ему победы над врагами, и ушла к своим невольницам, а Гариб спешился и смыл с рук и с одежды кровь нечестивых, и бойцы проспали ночь до утра, сторожа друг друга.
А затем оба войска сели на коней и направились к полю битвы и к месту боя и сражения. А впереди всех был на коне Гариб. И он погнал коня и, приблизившись к неверным, крикнул: «Выйдет ли ко мне противник, не ленивый, не слабый?» И вышел к нему амалекитянин из могучих амалекитян, потомок племени адитов, и понёсся на Гариба и воскликнул: «Эй, обломок арабов, возьми то, что пришло к тебе, и радуйся гибели!»
А у него была железная палица весом в двадцать ритлей, и он поднял руку и ударил Гариба, но тот уклонился от удара, и палица ушла под землю на локоть. И когда амалекитянин наклонился для удара, Гариб стукнул его железной дубинкой и рассёк ему лоб. И противник его упал поверженный, и Аллах поспешил отправить его душу в огонь. И потом Гариб стал бросаться и гарцевать и искал поединка, и выехал к нему второй боец, и он убил его, и выехал третий, и десятый, и всякого, кто выезжал к нему, Гариб убивал.
И когда неверные увидели, как сражается Гариб и каковы его удары, они стали уклоняться от боя и отступать от него, и их эмир посмотрел и воскликнул: «Да не благословит вас Аллах! [529] Я выйду к нему!»
И он надел боевые доспехи и погнал своего коня, пока не поравнялся с Гарибом на боевом поле, и тогда он сказал ему: «Горе тебе, арабская собака, разве твой сан дошёл до того, что ты выступаешь против меня на поле и убиваешь моих людей?» И Гариб в ответ ему молвил: «Перед тобою – сраженье! Отомсти ж за убитых витязей!» И ас-Самсам понёсся на Гариба, и тот встретил его с широкой грудью и довольным сердцем, и они так бились дубинами, что ошеломили оба войска, и все бросали на них взоры. И они объехали вокруг поля и обрушили друг на друга удары. И что до Гариба, то он обманул ас-Самсама в бою и стычке, а что касается ас-Самсама» то удар Гариба упал на него и вдавил ему грудь и повалил его на землю убитым. И его люди напали на Гариба единым нападением, и Гариб понёсся на них и закричал: «Аллах велик! Он даёт победу и поддержку и лишает защиты тех, кто отвергает веру Ибрахима, друга Аллаха – мир с ним!..»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тридцать вторая ночь.
Когда же настала шестьсот тридцать вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Гариб, когда люди асСамсама напали на него сомкнутыми рядами, понёсся на них и закричал: „Аллах велик! Он даёт победу и поддержку и лишает защиты тех, кто не верует!“
И когда неверные услышали упоминание о владыке всевластном, едином, покоряющем, которого не постигают взоры, а он их постигает взоры [530], они посмотрели друг на друга и сказали: «Что это за слова, от которых у нас задрожали поджилки и ослабла решимость и сократилась жизнь? Мы в жизни не слышали слов, приятнее этих!» И потом они сказали друг другу: «Отступитесь от боя, мы хотим спросить об этих словах». И они отступились от боя и сошли с коней, и старейшины их собрались и посоветовались и захотели отправиться к Гарибу. И они сказали: «Пусть пойдёт к нему десять человек из нас!» И выбрали десять самых лучших, и те пошли к палаткам Гариба.
Что же касается Гариба и его людей, то они расположились в палатках, дивясь, что враги отказались от боя. И когда это было так, вдруг подошли те десять человек и попросили позволения предстать меж рук Гариба: И они поцеловали ему руки и пожелали ему величия и долгой жизни, и Гариб спросил их: «Что это вы отступились от боя?» И они ответили: «О владыка, ты устрашил нас словами, которые кричал нам». – «Какому бедствию вы поклоняетесь?» – спросил Гариб, и пришедшие ответили: «Мы поклоняемся Вадду, Суве и Ягусу [531], владыкам племени Нуха». – «А мы, – сказал Гариб, – поклоняемся только великому Аллаху, творцу всякой вещи и наделяющему все живое, который создал небеса и землю, утвердил горы, вывел воду из камней, взрастил деревья и наплодил зверей в пустынях. Он – Аллах, единый, покоряющий».
И когда пришедшие услышали слова Гариба, их груд» расправилась из-за слов единобожия, и они сказали: «Поистине, этот бог – великий владыка, милостивый, милосердый!» А потом они спросили: «Что нам сказать, чтобы стать мусульманами?» И Гариб молвил: «Скажите: „Нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим-друг Аллаха“. И эти десять человек предали себя Аллаху истинным преданием. А потом Гариб сказал: „Если сладость ислама действительно у вас в сердцах, то идите к вашим людям и предложите им ислам. Если они примут ислам, то спасутся, а если откажутся, мы сожжём их огнём!“
И десять посланцев отправились к своим и, придя, предложили им ислам и объяснили, каков путь истины и правой веры. И те приняли ислам сердцем и языком, и побежали бегом к шатрам Гариба, и поцеловали землю меж его рук и пожелали ему величия и высоких степеней. И они сказали ему: «О наш владыка, мы стали твоими рабами. Приказывай нам что хочешь: мы тебе послушны и покорны и больше с тобой не расстанемся, так как Аллах вывел нас на правый путь твоими руками!»
И Гариб пожелал им благого возмещения и сказал: «Отправляйтесь к своим жилищам и трогайтесь в путь с вашим имуществом и детьми. Поезжайте раньше нас в Долину Цветов и в крепость Саса, сына Шиса, а я провожу Фахр-Тадж, дочь царя Сабура, царя персов, и вернусь к вам!»
И они ответили: «Слушаем и повинуемся!» И тотчас же уехали, направляясь к своему стану, радуясь, что приняли ислам. И они предложили ислам своим жёнам и детям, и те стали мусульманами. А потом они разобрали палатки, взяли своё имущество и скот и отправились в Долину Цветов, а Садан, гуль с горы, и его сыновья вышли и встретили прибывших. Гариб дал им наставление и сказал: «Когда к вам выйдет гуль с горы и захочет вас схватить, помяните Аллаха, творца всякой вещи. Когда Садан услышит поминание Аллаха великого, он отступит от боя и встретит вас приветом».
И когда Садан, гуль с горы, и его дети вышли навстречу прибывшим и хотели их схватить, те стали громко поминать Аллаха великого, и Садан встретил их наилучшей встречей. И он спросил их, как они поживают, и они рассказали о том, что произошло у них с Гарибом. И Садан обрадовался им и дал им кров и засыпал их милостями, и вот что было с ними.
Что же касается Гариба, то он двинулся в путь с царевной Фахр-Тадж и отправился в город Исбанир. И он ехал пять дней, а на шестой день он увидел перед собой пыль, и он послал человека из персов узнать верные новости, и тот поехал к облаку пыли, а потом вернулся скорее птицы, когда она взлетает, и сказал: «О владыка, это пыль от тысячи всадников, наших товарищей, которых царь послал разыскивать царевну Фахр-Тадж».
И Гариб, узнав об этом, приказал своим людям спешиться и разбить шатры, и они спешились и разбили шатры, а когда прибывшие подъехали к ним, люди царевны Фахр-Тадж встретили их и рассказали Туману, их начальнику, обо всем, осведомив его о царевне ФахрТадж. И когда Туман услышал о царевиче Гарибе, он вошёл к нему и поцеловал землю меж его рук и спросил, как поживает царевна, и Гариб послал его к ней в шатёр. И Туман вошёл к Фахр-Тадж, поцеловал ей руки и ноги и рассказал ей, что случилось с её отцом и матерью. И царевна рассказала ему обо всем, что с ней случилось, и о том, как Гариб освободил её от гуля с горы…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тридцать третья ночь.
Когда же настала шестьсот тридцать третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что царевна Фахр-Тадж рассказала Туману обо всем, что выпало ей на долю из-за гуля с горы и из-за пленения, и как Гариб освободил её, а иначе Садан её съел бы. Поэтому следует, – сказала она, – отдать Гарибу половину своего царства».
Потом Туман поднялся и поцеловал Гарибу руки и ноги и поблагодарил его за его милость и спросил: «С твоего позволения, о владыка, не вернуться ли мне в город Исбанир, чтобы обрадовать царя доброй вестью?» – «Отправляйся и возьми с него подарок за добрую весть», – сказал Гариб. И Туман поехал, а Гариб тронулся после него. И что касается Тумана, то он ускорял ход, пока не приблизился к Исбанир-аль-Мадаину, и он поднялся во дворец и поцеловал землю перед царём Сабуром, и царь спросил: «В чем дело, о вестник блага?» – «Я не скажу тебе, пока ты мне не дашь подарка», – сказал Туман. И царь воскликнул: «Обрадуй меня, и я тебя удовлетворю!»
«О царь времени, порадуйся царевне Фахр-Тадж», – сказал тогда Туман. И когда Сабур услышал упоминание о своей дочери, он упал, покрытый беспамятством, и на него побрызгали розовой водой, и он очнулся и закричал Туману: «Приблизься ко мне и обрадуй меня!» И Туман выступил вперёд и изложил ему все, что произошло с царевной Фахр-Тадж. И когда царь услышал от него такие слова, он ударил одной рукой об другую и воскликнул: «О бедняжка ФахрТадж!» А потом он приказал дать Туману десять тысяч динаров и пожаловал ему город Испахан с его округами.
Затем царь крикнул своих эмиров и сказал им: «Садитесь все на коней, и мы встретим царевну ФахрТадж!» А главный евнух осведомил её мать и всех женщин, и они обрадовались, и мать Фахр-Тадж наградила евнуха одеждой и дала ему тысячу динаров, и жители города услышали эту новость и украсили рынки и дома, И царь с Туманом сели на коней и ехали, пока не увидели Гариба, и царь Сабур спешился и прошёл несколько шагов навстречу Гарибу. И Гариб тоже спешился и пошёл к царю, и они обнялись и пожелали друг другу мира, и Сабур припал к рукам Гариба и стал их целовать, благодаря за благодеяния. И шатры поставили напротив шатров, и Сабур вошёл к своей дочери, и та поднялась и обняла его и стала ему рассказывать о том, что с ней случилось и как Гариб освободил её от схватившего её горного гуля. «Клянусь твоей жизнью, о владычица красавиц, я одарю его и засыплю дарами», – воскликнул её отец, и царевна сказала: «Сделай его своим зятем, о батюшка, чтобы он был тебе помощником против врагов: он ведь храбрец». (А она сказала эти слова лишь потому, что её сердце привязалось к Гарибу.) «О дочь моя, – сказал царь, – разве ты не знаешь, что царь Хирад-шах кинул парчу и подарил сто тысяч динаров, а он – царь Шираза и его округов и обладатель войск и солдат?»
И когда царевна Фахр-Тадж услышала слова своего отца, она воскликнула: «О батюшка, я не хочу того, о чем ты упомянул, а если ты принудишь меня к этому, я убью себя!» И царь вышел и отправился к Гарибу, и тот поднялся перед ним, а Сабур сел и не мог насытить своего взора Гарибом, и он говорил в душе: «Клянусь Аллахом, простительно, что моя дочь полюбила этого бедуина!»
А потом появилось кушанье, и все поели и промели ночь, а наутро поехали и ехали до тех пор, пока не прибыли в город. И царь въехал с Гарибом, стременем к стремени, и был из-за их прибытия великий день. А ФахрТадж вошла в свой дворец и место своего величия, и её мать встретила её вместе с невольницами, и те подняли радостные клики. И царь Сабур сел на престол своего царства и посадил Гариба от себя справа, и вельможи, царедворцы, эмиры, наместники и везири стали справа и слева. И они поздравили царя с благополучным возвращением его дочери, и царь сказал вельможам своего царства: «Кто любит меня, пусть одарит Гариба одеждой». И одежды посыпались на него, как дождь. И Гариб провёл в гостях десять дней, а потом он захотел уехать, и царь наградил его одеждой и поклялся своей верой, что Гариб уедет только через месяц. «О царь, – сказал Гариб, – я посватался к одной девушке из арабских девушек и хочу войти к ней». – «Кто из них лучше: твоя наречённая или Фахр-Тадж?» – спросил царь. «О царь времени, – отвечал Гариб, – где рабу до господина!» И царь сказал: «Фахр-Тадж стала твоей служанкой, так как ты освободил её из когтей гуля и нет ей мужа, кроме тебя!» И Гариб поднялся и поцеловал землю и сказал: «О царь времени, ты – царь, а я – бедный человек, и, может быть, ты потребуешь тяжкого приданого?» – «О дитя моё, – сказал царь Сабур, – знай, что царь Хирад-шах, владыка Шираза и его округов, сватался к Фахр-Тадж и давал ей сто тысяч динаров, но я избрал тебя среди всех людей и сделал тебя мечом моего царства я щитом моей мести».
И потом царь обратился к вельможам своего племени и сказал: «Засвидетельствуйте, о люди моего царства, что я выдал мою дочь Фахр-Тадж за моего сына Гариба…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тридцать четвёртая ночь.
Когда же настала шестьсот тридцать четвёртая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Сабур, царь персов, сказал вельможам своего царства: „Засвидетельствуйте, что я выдал мою дочь Фахр-Тадж за моего сына Гариба!“ И потом царь подал Гарибу руку, и царевна стала его женой. И Гариб сказал царю: „Назначь приданое, чтобы я его тебе доставил. У меня в крепости Саса богатства и сокровища, которых не счесть“. – „О дитя моё, – сказал Сабур, – я не хочу от тебя ни богатств, ни сокровищ; я возьму за неё в приданое только голову аль-Джамракана, царя Дешта и города аль-Ахваза“ [532]. – «О царь времени, – сказал Гариб, – я поеду и приведу моих людей и отправлюсь к твоему врагу и разрушу его страны!» И царь пожелал ему благого возмещения, и разошлись люди и вельможи.
А царь думал, что, если Гариб отправится к аль-Джамракану, царю Дешта, он никогда не вернётся. И когда настало утро, царь сел на коня, – и Гариб сел на коня, и Сабур приказал воинам садиться, и они сели и спустились на поле, и царь сказал им: «Поиграйте копьями и повеселите моё сердце!» И богатыри персов стали играть друг с другом, а потом Гариб сказал: «О царь времени, я хочу поиграть с витязями персов при одном условии». – «А какое у тебя условие?» – спросил царь. «Я надену на тело тонкую одежду и возьму копьё без зубцов, и нацеплю на него тряпку, обмокнутую в шафран, и пусть ко мне выезжают все храбрецы и богатыри, имея копьё с зубцами, и, если кто-нибудь из них меня одолеет, я подарю ему мой дух, а если я его одолею, я сделаю метку у него на груди и он выедет с поля».
И царь крикнул начальнику войска, чтобы он вывел вперёд персидских богатырей, и начальник отобрал тысячу двести персидских вельмож, выбрав их среди доблестных и храбрых, и царь сказал им на языке персиян: «Всякий, кто убьёт этого бедуина, пусть просит у меня, и я его удовлетворю!»
И они вперегонку устремились к Гарибу и понеслись на него, и возможно стало отличить правду от лжи и серьёзное от шутки. И Гариб воскликнул: «Полагаюсь на Аллаха, бога Ибрахима, друга Аллаха, бога всякой вещи, от которого ничто не скрыто, он – единый и покоряющий, непостижимый для взоров!» И выступил к нему амалекитянин из богатырей персов, и Гариб не дал ему времени твёрдо встать перед ним и отметил его, наполнив ему грудь шафраном. А когда он повернулся, Гариб ударил его копьём по шее, и он упал, и слуги унесли его с поля. И выступил к Гарибу второй, и он отметил его, и третий, и четвёртый, и пятый, и к нему выходил богатырь за богатырём, пока Гариб не отметил их всех, и поддержал его против них Аллах великий, и они ушли с поля. Потом была подана еда, и все поели, и принесли вино, и все выпили, и Гариб выпил, и ум его помутился. И он поднялся, чтобы удовлетворить нужду, и хотел вернуться, но заблудился и вошёл во дворец Фахр-Тадж. И когда она его увидала, ум её вышел, и она крикнула невольницам: «Уходите в ваши комнаты!» И невольницы разошлись и отправились в свои комнаты, а Фахр-Тадж встала и поцеловала Гарибу руку и сказала: «Простор моему господину, который освободил меня от гуля! Я – твоя невольница навсегда!» И она потянула его к постели и обняла его, и страсть Гариба усилилась, и он взял невинность Фахр-Тадж и проспал у неё до утра.
Вот что происходило, а царь думал, что Гариб ушёл. Когда же настало утро, Гариб вошёл к царю, и тот поднялся для него и посадил его с собой рядом, а потом вошли вельможи и поцеловали землю и встали справа и слева. И они стали разговаривать о доблести Гариба и говорили: «Слава тому, кто даровал ему доблесть при его малых годах!» И когда они беседовали, они вдруг увидали в окне дворца пыль от приближающихся коней. И царь закричал скороходам: «Горе вам, принесите мне сведения об этой пыли!» И один всадник ехал, пока не рассеялась пыль, и тогда он вернулся и сказал: «О царь, мы увидели в этой пыли сто всадников-витязей, и их эмира зовут Сахим-аль-Лайль».
И услышав эти слова, Гариб сказал: «О владыка, это мой брат, которого я посылал с одним делом. Я выезжаю ему навстречу». И Гариб сел на коня с сотней всадников из его родичей, сынов Кахтана, и с ним выехала тысяча персов, и поехал он в великом шествии, – нет величия, кроме как у Аллаха! И Гариб ехал до тех пор, пока не подъехал к Сахиму, и оба спешились и обнялись, а потом сели на коней. И Гариб спросил: «О брат мой, привёл ли ты своих людей в крепость Саса и Долину Цветов?» – «О брат мой, – отвечал Сахим, – когда этот вероломный пёс услышал, что ты овладел крепостью горного гуля, его досада усилилась, и он сказал: „Если я не уеду из этих земель, придёт Гариб и возьмёт мою дочь Махдню без выкупа!“ И затем он взял свою дочь и забрал своих родичей и жён и богатства и направился в землю иракскую. Он вступил в Куфу и встал под защиту царя Аджиба, и желает отдать ему свою дочь Махдию.
И когда Гариб услышал слова своего брата Сахималь-Лайля, его дух едва не вышел от огорчения, и он воскликнул: «Клянусь верой ислама, верой Ибрахима, друга Аллаха, клянусь великим господом, я поеду в землю иракскую и поставлю там войну на ноги!»
И они вступили в город, и Гариб со своим братом Сахимом поднялись в царский дворец и поцеловали землю. И царь привстал Для Гариба и пожелал мира Сахиму, а потом Гариб рассказал царю, что случилось, и царь приказал отправить с Гарибом десять воевод, с каждым из которых было десять тысяч всадников из доблестных арабов и персов. И они собрались в три дня, а потом Гариб выехал и ехал, пока не достиг крепости Саса, и Садан, гуль с горы, вышел со своими сыновьями Гарибу навстречу.
А потом Садан и его сыновья спешились и поцеловали Гарибу ноги в стременах, и Гариб рассказал гулю с горы, что случилось, и Садан сказал: «О владыка, живи в твоей крепости, а я пойду с сыновьями и войсками в Ирак и разрушу город ар-Рустак [533] и приведу к тебе все его войско связанным крепчайшими узами». И Гариб поблагодарил его и сказал: «О Садан, мы пойдём все!» И Садан обрадовался и сделал так, как велел Гариб, и они все поехали и оставили в крепости тысячу витязей, чтобы её охранять. И они двинулись, направляясь в Ирак, и вот то, что было с Гарибом.
Что же касается Мирдаса, то он шёл со своими людьми, пока не достиг земли иракской. И он взял с собой хороший подарок и пошёл с ним в Куфу и принёс его перед лицо Аджиба, а потом он поцеловал землю и пожелал ему того, чего желают царям, и сказал: «О господин, я пришёл искать у тебя защиты…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тридцать пятая ночь.
Когда же настала шестьсот тридцать пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Мирдас, появившись меж рук Аджиба, сказал: „Я пришёл искать у тебя защиты“. – „Кто тебя обидел? Я защищу тебя от него, хотя бы это был Сабур, царь персов, турок и дейлемитов“, – отвечал Аджиб. И Мирдас сказал: «О царь времени, меня обидел не кто иной, как мальчик, которого я воспитал на своих руках. Я нашёл его у груди матери, в одной долине, и женился на его матери, и она принесла от меня ребёнка. Я назвал его Сахим-аль-Лайль, а имя её сына – Гариб, и он воспитывался у меня на коленях и вырос сжигающей молнией и великой бедой, и он убил Хассана, начальника Бену-Набхан [534], уничтожил мужей и покорил витязей. А у меня есть дочь, подходящая только для тебя, и он потребовал её у меня, а я потребовал у него голову Садана, горного гуля, и он пошёл к нему и сразился с ним и взял его в плен, и Садан стал одним из его людей. И я слышал, что он принял ислам и призывает людей к своей вере, и он освободил дочь Сабура из плена гуля и овладел крепостью Саса, сына Шиса, сына Шеддада, сына Ада, а там сокровища первых и последних и клады людей, бывших прежде. И он поехал сопровождать дочь Сабура и вернётся только с богатствами персов».
И когда Аджиб услышал слова Мирдаса, его лицо пожелтело и состояние его изменилось, и он убедился в гибели своей души. «О Мирдас, – спросил он, – а мать этого мальчика с тобой или с ним?» – «Со мной, в моих шатрах», – отвечал Мирдас. «А как её имя?» – спросил Аджиб, И Мирдас ответил: «Её имя Нусра». И тогда Аджиб воскликнул: «Это она!» И Мирдас послал людей, чтобы привести её, и Аджиб взглянул на неё и узнал и воскликнул: «О проклятая, где рабы, которых я послал с тобою?» – «Они убили один другого из-за меня», – отвечала Нусра. И Аджиб вытащил меч и, ударив им, рассёк её на две половины. И женщину выволокли и выбросили, а в сердце Аджиба вошло беспокойство.
«О Мирдас, – сказал он, – жени меня на твоей дочери». – «Она – одна из твоих служанок, – сказал Мирдас, – я выдал её за тебя, а я – твой раб». – «Я хочу увидеть сына этой непотребной, чтобы погубить Гариба и дать ему вкусить всякие пытки», – сказал Аджиб. И он велел дать Мирдасу тридцать тысяч динаров в приданое его дочери, сто вышитых кусков шелка, затканных золотым шитьём, и сто отрезов с каймой, и платки, и золотые ожерелья. И Мирдас вышел с этим великолепным приданым и усердно принялся снаряжать Махдию.
Вот что было с этими. Что же касается Гариба, то он ехал, пока не прибыл в аль-Джезиру (а это – первый город в Ираке, город укреплённый, неприступный) и приказал располагаться возле этого города. И когда жители города увидели, что воины разбили лагерь, они заперли ворота и стали укреплять стены и, поднявшись к царю, уведомили его. И царь посмотрел сквозь бойницы дворца и увидал влачащееся войско, и все воины были персы. «О люди, чего хотят эти персы?» – спросил царь. И его люди сказали: «Не знаем».
А этого царя звали ад-Дамиг [535], так как он поражал богатырей в стычках и на поле битвы. И был среди его помощников один ловкий человек, подобный огненной головне, которого звали Лев Степей. И царь позвал его и сказал: «Пойди к этим воинам и посмотри, в чем дело и чего они от нас хотят, и возвращайся поскорее».
И Лев Степей вышел, точно ветер, когда он поднимается, и достиг шатров Гариба. И встали несколько арабов и спросили его: «Кто ты и чего ты желаешь?» И он сказал: «Я посол и гонец от владыки города к вашему господину». И его повели и пошли с ним мимо палаток, шатров и знамён, пока не дошли до шатра Гариба. И тогда к Гарибу вошли и уведомили его, и он сказал: «Приведите его ко мне!» И гонца привели, и, войдя, он поцеловал землю и пожелал Гарибу вечной славы и жизни, и Гариб спросил его: «Какая у тебя нужда?» – «Я посланец владыки города аль-Джезиры, аль-Дамига, брата царя Кондемира, владыки города Куфы и земли иракской», – ответил Лев Степей. И когда Гариб услышал слова гонца, слезы потекли у него потоком, и он посмотрел на гонца и спросил его: «Как твоё имя?» И гонец ответил: «Моё имя – Лев Степей». И Гариб сказал ему: «Иди к твоему владыке и скажи ему: „Имя хозяина этих шатров – Гариб, сын Кондемира, властителя Куфы, которого убил его сын, и он пришёл, чтобы отомстить Аджибу, вероломному псу“.
И гонец вышел и прибыл к царю ад-Дамигу, радостный, и поцеловал землю, и царь спросил его: «Что позади тебя, о Лев Степей?» – «О владыка, – отвечал гонец, – обладатель этого войска – сын твоего брата». И он пересказал царю весь разговор, и царь подумал, что он во сне. «Эй, Лев Степей!» – сказал он. И Лев Степей отвечал: «Да, о царь!» И царь спросил его: «То, что ты сказал – правда?» – «Клянусь жизнью твоей головы, это – правда», – ответил Лев Степей. И тогда царь приказал вельможам своего народа садиться на коней, и они сели, и царь тоже сел и поехал, и они подъехали к шатрам.
И когда Гариб узнал о прибытии царя ад-Дамига, он вышел к нему навстречу, и они обнялись и приветствовали друг друга, а потом Гариб вернулся с царём к палаткам, и они сели на места величия. Ад-Дамиг обрадовался Гарибу, сыну своего брата. И царь ад-Дамиг обратился к Гарибу и сказал ему: «В моем сердце печаль о мести за твоего отца, но нет у меня силы против пса – твоего брата, – так как его войска много, а моего войска мало». – «О дядюшка, – сказал Гариб, – вот я пришёл, чтобы отомстить и уничтожить позор и освободить от него земли». – «О сын моего брата, – сказал ад-Дамиг, – у тебя две мести: месть за твоего отца и месть за твою мать». – «Что с моей матерью?» – спросил Гариб. И ад-Дамиг ответил: «Её убил Аджиб, твой брат…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тридцать шестая ночь.
Когда же настала шестьсот тридцать шестая ночь, она сказала; «Дошло до меня, о счастливый царь, что Гариб, услышав слова своего дяди ад-Дамига: „Твою мать убил Аджиб, твой брат“, – спросил его: „О дядюшка, а какова причина её убийства?“ И ад-Дамиг рассказал ему о том, что случилось с его матерью, и о том, как Мирдас выдал свою дочь за Аджиба и тот хочет войти к ней.
И когда Гариб услышал слова своего дяди, ум вылетел у него из головы, и его покрыло беспамятство, так что он едва не погиб, а очнувшись от обморока, он кликнул клич своему войску и сказал: «Все на коней!» – «О сын моего брата, – сказал ему ад-Дамиг, – подожди, пока я соберусь и сяду с моими людьми на коней и поеду с тобою у твоего стремени». – «О дядюшка, не осталось у меня терпения, – сказал Гариб. – Собирайся же, соединишься со мной в Куфе».
И потом Гариб поехал и достиг города Бабиля [536], и жители испугались его. А в этом городе был царь по имени Джамак, и было под его властью двадцать тысяч всадников, и собрались к нему из селений пятьдесят тысяч всадников. И воины Гариба разбили палатки напротив Бабиля, и Гариб написал письмо и послал его властителю Бабиля, и гонец подъехал и, прибыв к городу, закричал: «Я гонец!» И привратник отправился к царю Джамаку и рассказал ему о гонце, и царь воскликнул: «Приведи его ко мне!» И привратник вышел и привёл гонца к царю, и гонец поцеловал землю и отдал Джамаку письмо. И Джамак распечатал его и прочитал и увидел в нем: «Слава Аллаху, господу миров, господу всякой вещи, наделителю всего живого, который властен во всякой вещи! От Гариба, сына царя Кондемира, властителя Ирака и земли Куфы царю Джамаку. В минуту прибытия к тебе этого письма пусть не будет твоим ответом ничто, кроме разбития идолов и признания единственности царя всеведущего, творца света и мрака, творца всякой вещи, который во всякой вещи властен. А если ты не исполнишь того, что я тебе приказал, я сделаю сегодняшний день для тебя самым злосчастным из дней. Мир с теми, кто следует по правому пути и опасается последствий дурных дел, и повинуется владыке всевышнему, господу последней и первой жизни, который говорит вещи: „Будь!“ – и она возникает».
И когда Джамак прочитал это письмо, его глаза посинели, а лицо пожелтело, и он закричал на гонца и сказал ему: «Иди к твоему господину и скажи ему: „Завтра, под утро, будет бой и сеча и станет видно, кто доблестный витязь!“
И гонец пошёл и осведомил Гариба о том, что было, и Гариб приказал своим людям приготовиться к бою, а Джамак велел поставить палатки против палаток Гариба. И воины выступили, подобно переполненному морю, и провели ночь с намерением сражаться, а когда наступило утро, оба войска на конях выстроились рядами и стали бить в литавры и погнали горячих коней и наполнили ими земли и пустыни.
И выступили вперёд богатыри, и первым, кто вышел на поле боя и стычки, был Садан, горный гуль, и он держал на плече ужасающее дерево и кричал, стоя между войсками: «Я Садан-гуль!» И он крикнул: «Есть ли мне противник? Есть ли соперник? Пусть не приходит ко мне ленивый и бессильный!» И закричал своим сыновьям: «Горе вам, принесите мне дров и огня, потому что я голоден!»
И они крикнули своим рабам, и те набрали дров и зажгли огонь посреди поля. И вышел к Садану человек из нечестивых, амалекитянин из преступных амалекитян, держа на плече дубину, подобную корабельной мачте, и понёсся на Садана, крича: «Горе тебе, о Садан!» И когда тот услышал слова амалекитянина, его качества испортились, и он взмахнул деревом так, что оно загудело в воздухе, и ударил им амалекитянина. И тот встретил удар дубиной, и дерево всей тяжестью опустилось вместе с дубиной амалекитянина на череп и разбило его, и амалекитянин упал, точно высокая пальма. И Садан закричал своим рабам: «Тащите этого жирного телёнка и жарьте его скорее!» И рабы поспешно содрали с амалекитянина кожу и зажарили его и подали Садану-гулю, и тот съел его и обглодал кости.
И когда увидели нечестивые, что Садан сделал с их товарищем, волосы поднялись на коже их тела, и состояние их изменилось, и цвет их сделался другим, и они стали говорить друг другу: «Всякого, кто выйдет к этому гулю, он съест и обглодает его кости и лишит дыхания земной жизни». И они воздержались от боя, испугавшись гуля и его сыновей, и повернулись, убегая и направляясь к своему городу. И тогда Гариб крикнул своим людям: «На беглецов!» И персы и арабы понеслись на царя Бабиля и его людей и обрушили на них удары меча и перебили из них двадцать тысяч или больше. И беглецы столпились в воротах, и из них было перебито множество, и они не могли запереть ворота, и арабы и персы бросились на них. И Садан взял дубину одного из убитых и взмахнул ею перед людьми и выехал на поле, а потом он бросился ко дворцу царя Джамака и, встав к царю лицом к лицу, ударил его дубиной, и царь упал на землю без чувств.
И Садан понёсся на тех, кто был во дворце, и превратил их в крошево, и тогда жители дворца закричали: «Пощады, пощады!..»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
[Перевод: М. А. Салье]

Сказка № 4622
Дата: 01.01.1970, 05:33
Дошло до меня также, что был в древние времена царь из великих царей по имени царь Кондемир. И был это царь доблестный и вождь неодолимый, но только был он дряхлым, престарелым старцем. И наделил его Аллах великий,
уже одряхлевшего, ребёнком мужского пола. И назвал его царь Аджибом [515] из-за его красоты и прелести и отдал его повитухам, кормилицам, рабыням и наложницам, и ребёнок рос и становился большим, и достиг он семи полных лет и годов.
И тогда отец назначил ему волхва из людей его веры и религии, и тот обучал мальчика в течение трех полных лет их закону и нечестию и тому, что нужно было знать, пока мальчик не стал сведущим, и не окрепла его решимость, и не стали здравыми его мысли. И вырос он знающим, красноречивым, восхваляемым философов, и вступал в прения с учёными, и сиживал с мудрецами. И когда его отец увидел это, он остался доволен. А потом он научил Аджиба ездить на конях, ранить копьём и бить мечом, и стал Аджиб доблестным наездником, с пока не исполнилось ещё его жизни десять лет, как он превзошёл людей своего времени во всех вещах и узнал способы боя и сделался упорным притеснителем и непокорным шайтаном. И, отправляясь на охоту и ловлю, он выезжал во главе тысячи всадников и совершал нападения на витязей и пересекал дороги и забирал в плен дочерей царей и начальников, и умножились жалобы на него его отцу.
И царь кликнул пятерых рабов и, когда они явились, сказал им: «Схватите этого пса!» И слуги бросились на Аджиба и скрутили его, и царь велел его побить, и его били, пока мир не исчез для него, и тогда царь заточил его в комнате, где нельзя было отличить неба от земли и длины от ширины.
И Аджиб провёл два дня и ночь в заточении, и тогда эмиры подошли к царю и, поцеловав перед ним землю, стали ходатайствовать за Аджиба и царь выпустил его. И. Аджиб выждал десять дней и вошёл к отцу ночью, когда, он спад, и ударил его и скинул ему голову, а когда взошёл день, Аджиб сел на престол царства своего отца И приказал людям встать перед ним и облачиться в сталь и обнажить мечи, и поставил их справа и слева. Некогда вошли эмиры и предводители, они увидали, что их, царь убит, а его сын сидит на престоле царства, и смутились их умы, и Аджиб сказал им: «О люди, вы видели, что случилось с вашим царём. Кто будет мне повиноваться, тому окажу уважение, а кто меня ослушается, с тем я сделаю то же, что с отцом».
И, услышав его слова, эмиры испугались, что он их схватит, и сказали: «Ты наш царь и сын нашего царя». И они повелевали землю меж рук Аджиба и Аджиб поблагодарил их и обрадовался и велел выносить деньги и материи, и затем он наградил эмиров великолепными одеждами и осыпал их деньгами, и все они полюбили его и выразили ему покорность. И Аджиб наградил наместников и шейхов кочевых арабов, и непослушных ему, и послушных, и подчинились ему страны, и покорились ему рабы, и он управлял и приказывал и запрещал в течение пяти месяцев.
И однажды он увидел во сне видение и проснулся, испуганный и устрашённый, и сон не брал его, пока не наступило утро, и тогда Аджиб сел на престол, и войска встали перед ним справа и слева, и Аджиб призвал изъяснителей и звездочётов и сказал им: «Растолкуйте мне этот сон!» – «А что за сон ты видел, о царь?» – спросили его. И он сказал: «Я видел, будто мой отец передо мной, и его уд обнажился, и вышло из него что-то величиной с пчелу и стало увеличиваться, пока не сделалось подобно большому льву с когтями, точно кинжалы. И я испугался этого существа, и пока я дивился на него, оно вдруг бросилось на меня и ударило меня когтями и прорвало мне брюхо, и я проснулся, испуганный и устрашённый».
И изъяснители посмотрели друг на друга и подумали, какой дать ответ, а потом они сказали: «О великий царь, этот сон указывает, что от твоего отца родился младенец, и возникнет между вами вражда, и он тебя одолеет. Прими же предосторожности по причине этого сна».
И когда Аджиб услышал слова изъяснителей, он сказал: «У меня нет брата, которого я боялся бы, и ваши слова – ложь». – «Мы рассказали лишь о том, что знали», – ответили изъяснители. И Аджиб разгневался на них и побил их.
И он поднялся, и вошёл во дворец своего отца, и осмотрел его наложниц, и нашёл среди них одну рабыню, беременную уже семь месяцев, и тогда он приказал двум рабам из своих рабов: «Возьмите эту невольницу, пойдите с ней к морю и утопите её». И рабы взяли невольницу за руку и пошли с ней к морю и хотели её утопить, но, посмотрев на неё, они увидели, что она на редкость красива и прелестна, и сказали: «Зачем нам топить эту невольницу – мы отведём её в рощу и будем там жить в удивительном сводничестве!»
И они взяли невольницу и шли с ней дни и ночи, так что отдалились от населённых мест, и отвели её в рощу, где было много деревьев, и плодов, и каналов. И их решение сошлось на том, чтобы удовлетворить с рабыней желание, и каждый из них говорил: «Я сделаю раньше!» И они стали спорить, и вдруг вышли к ним люди из чернокожих, и они обнажили мечи и бросились на рабов, и началось между ними сильное сражение и бой мечами и копьями. И они до тех пор сражались с рабами, пока не убили их, быстрее, чем в мгновение ока. А невольница стала бродить по роще одна, питаясь плодами, и пила она из рек, и пребывала в таком положении, пока не родила мальчика, смуглого, изящного и прекрасного, которого назвала Гарибом [516], так как он был на чужбине. И она оборвала младенцу пуповину, и завернула его в часть своей одежды, и стала его кормить, грустя сердцем и душою о своём прежнем величии и изнеженности…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот двадцать пятая ночь.
Когда же настала шестьсот двадцать пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что невольница осталась в роще, грустя сердцем и душой, и принялась кормить своего сына, несмотря на охватившую её крайнюю печаль и страх из-за её одиночества. И когда она была в некий день в таком состоянии, она вдруг увидела всадников и пеших людей с соколами и охотничьими собаками. А кони их были нагружены журавлями, цаплями, иракскими гусями, нырками, водяными птицами, зверями, зайцами, газелями, дикими коровами, птенцами страуса, рысями, волками и львами.
И это были арабы, которые вошли в рощу. И они увидели ту невольницу и у неё на коленях сына, которого она кормила, и приблизились к ней и спросили: «Ты из людей или из джиннов?» – «Из людей, о начальники арабов», – ответила невольница. И охотники осведомили об этом своего предводителя, а его звали Мирдас, начальник племени Кахтан [517]. И он выехал на охоту с пятью сотнями эмиров из своих соплеменников и родичей, и они охотились до тех пор, пока не наткнулись на эту невольницу.
И когда они увидали её, невольница рассказала им о том, что с ней случилось, с начала до конца, и царь удивился её делу и кликнул своих соплеменников и родичей, и они охотились до тех пор, пока не достигли становища племени Кахтан.
И Мирдас взял невольницу, и отвёл ей отдельное помещение, и приставил к ней пять рабынь, чтобы служить ей, – а он полюбил её сильной любовью. И он вошёл к ней и познал её, и она понесла с первой крови. И когда кончились её месяцы, она родила мальчика и назвала его Сахим-аль-Лайлы. И он воспитывался среди повитух вместе со своим братом, пока не вырос и не стал разумен опекаемый эмиром Мирдасом.
И эмир отдал обоих мальчиков факиху, и тот обучил их делам веры, а после этого эмир отдал их витязям арабов, и научил разить копьём и рубить мечом и метать стрелы. И не исполнилось ещё мальчикам пятнадцати лет, как они научились тому, что было им нужно, и превзошли всех храбрецов в стране, и Гариб нападал на тысячу витязей, и его брат Сахим-аль-Лайль тоже.
А у Мирдаса было много врагов, но его арабы были храбрее всех арабов, и все они были герои и витязи, и нельзя было греться у их огня [518].
А в соседстве с ним жил эмир из эмиров арабов по имени Хассан ибн Сабит, который был ему другом. И Ьн посватался к одной из знатных женщин своего племени и пригласил всех своих товарищей и в числе их Мирдаса, начальника племени Кахтан. И Мирдас согласился, и взял с собой триста всадников из своего племени, и оставил четыреста всадников охранять гарем, и поехал, и прибыл к Хассану. И тот встретил его и посадил на самом лучшем месте. И все витязи приехали ради свадьбы, и Хассан устроил пир и веселился на своей свадьбе, а потом арабы уехали к своим жилищам.
Когда Мирдас подъехал к своему стану, он увидел двух убитых, и птицы парили над ними справа и слева. И сердце Мирдаса встревожилось, и он вошёл в стая, и встретил его Гариб, одетый в кольчугу, и поздравил с благополучием. «Что значат эти обстоятельства, о Гариб?» – спросил его Мирдас. И Гариб ответил: «Напал на нас аль-Хамаль ибн Маджид со своими людьми, во главе пятисот всадников».
А причиной этой стычки было вот что: у эмира Мирдаса была дочь по имени Махдия, лучше которой не видел видящий. И услышал о ней аль-Хамаль, начальник племени Бену-Набхан. И он сел на коня во главе пятисот всадников, и отправился к Мирдасу, и посватался к Махдни, но Мирдас не принял его сватовства и воротил альХамаля обманувшимся. И аль-Хамаль выслеживал Мирдаса, пока тот не отлучился, приглашённый Хассаном. И тогда аль-Хамаль сел на коня во главе своих храбрецов, напал на племя Кахтан и убил множество витязей, а остальные храбрецы убежали в горы. А Гариб и брат его выехали с сотней конных на охоту и ловлю и вернулись не прежде, чем наступил полдень, и они увидели, что альХамаль и его люди овладели станом и тем, что в нем было, и захватили женщин. И аль-Хамаль захватил Махдию, дочь Мирдаса, и угнал её среди пленных. И когда Гариб увидел это, его рассудок исчез, и он крикнул своему брату Сахим-аль-Лайлю: «О сын проклятой, он разграбил наш стан и захватил наш гарем! На врагов! Освободим пленных и женщин!»
И Сахим с Гарибом понеслись на врагов, во главе сотни всадников, и гнев Гариба все возрастал, и он косил головы и заставлял храбрецов пить гибель чашами. И он достиг аль-Хамаля и увидел Махдию пленной. И тогда он понёсся на аль-Хамаля и ударил его копьём и свалил с коня, и не наступило ещё предзакатное время, как он перебил большинство врагов, а остальные убежали.
И Гариб освободил пленных и возвратился к палаткам, неся голову аль-Хамаля на копьё, и он говорил такие стихи:
«Я тот, кто всем известен в день сраженья,
И джинн земной боится моей тени.
Когда мечом взмахну рукой я правой,
То смерть из левой быстро поражает.
Моё копьё – коль на него посмотрят,
Увидят там зубцы, как полумесяц.
Зовусь Гарибом я, храбрец в кочевье,
И не боюсь, когда людей немного».
И не окончил ещё Гариб своих стихов, как прибыл Мирдас и увидел убитых, над которыми парили птицы, справа и слева. И улетел тогда его разум, и задрожало у него сердце. Но Гариб утешил его и поздравил с благополучием, и рассказал обо всем, что постигло стан после его отъезда. И Мирдас поблагодарил сына за то, что он сделал, и воскликнул: «Не обмануло в тебе воспитание, о Гариб!»
И Мирдас расположился у себя в шатре, и начали жители стана восхвалять Гариба, говоря: «О эмир наш, если бы не Гариб, никто не спасся бы в стане». И Мирдас поблагодарил его за то, что он сделал…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот двадцать шестая ночь.
Когда же настала шестьсот двадцать шестая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Мирдас вернулся в стан, его люди пришли к нему и стали восхвалять Гариба, и Мирдас поблагодарил сына за то, что он сделал. А когда Гариб узнал, что аль-Хамаль забрал Махдию в плен, он освободил её и убил аль-Хамаля, и девушка метнула в Гариба стрелами взоров, и он попался в сети любви, и сердце его её не забывало. И он утонул в любви и страсти, и покинула его сладость сна, и не наслаждался он ни питьём, ни едою, и он пускал своего коня вскачь и взбирался на горы и говорил стихи и возвращался к концу дня, и стали видны на нем следы любви и безумной страсти. И он открыл свою тайну одному из товарищей, и она распространилась по всему стану и дошла до Мирдаса. И тот стал метать молнии и громы, и вставать, и садиться, и храпеть, и хрипеть, и бранить солнце и луну, и воскликнул: „Вот возмездие тому, кто воспитывает детей разврата! Но если я не убью Гариба, покроет меня позор!“
И затем он посоветовался с одним из разумных мужей своего племени об убиении Гариба и открыл ему свою тайну, и тот сказал: «О эмир, он вчера освободил твою дочь из плена, и если его убиение неизбежно, исполни его рукою другого, чтобы не усомнился в тебе никто». – «Придумай хитрость, чтобы убить его, я узнаю, как его убить, только от тебя», – сказал Мирдас. И его советник молвил: «О эмир, выследи, когда он выедет на охоту и ловлю, возьми с собою сотню конных и устрой засаду в пещере. Не давай Гарибу этого заметить, пока он не подъедет, а тогда нападай на него и изруби. Так ты снимешь свой позор». – «Вот правильное мнение!» – воскликнул Мирдас.
И он выбрал из своих людей сто пятьдесят всадников, могучих амалекитян [519], и стал их наставлять и подстрекать к убийству Гариба. И он выслеживал юношу, пока тот не выехал поохотиться и не удалился в долины и горы. И Мирдас поехал со своими грозными всадниками и устроил засаду на пути Гариба, чтобы, когда тот будет возвращаться с охоты, напасть на него и убить.
И когда Мирдас со своими людьми притаился между деревьями, вдруг напали на них пятьсот амалекитян, убили из них шестьдесят, девяносто взяли в плен, а Мирдаса скрутили.
А причиною этого было вот что: когда был убит альХамаль и его люди, те, кто уцелел, обратились в бегство и бежали до тех пор, пока не достигли его брата. И тогда они осведомили его о том, что случилось, и поднялся в нем гнев, и он собрал амалекитян и выбрал из них пятьсот человек, вышиною каждый в пятьдесят локтей, и отправился отомстить за своего брата. И он наткнулся на Мирдаса и его храбрецов, и случилось между ними то, что случилось. Забрав Мирдаса и его людей в плен, брат аль-Хамаля со своими людьми спешился и приказал им отдыхать и сказал: «О люди, идолы облегчили нам отмщенье. Сторожите же Мирдаса и его людей, пока я не уведу их и не убью самым ужасным убиением».
И Мирдас увидел себя связанным и стал раскаиваться в том, что сделал, и сказал: «Вот воздаяние за вероломство!»
И люди заснули, радуясь победе, а Мирдас и его товарищи были связаны, они потеряли надежду на жизнь и убедились в своей смерти.
Вот что было с Мирдасом. Что же касается Сахим-альЛайля, то он вошёл к своей сестре Махдии, раненый, и она поднялась, встречая его, и поцеловала ему руки и сказала: «Да не отсохнут твои руки, и да не порадуются твои враги! Если бы не ты с Гарибом, мы не освободились бы из вражеского плена. Знай, о брат мой, что твой отец выехал со ста пятьюдесятью всадниками, и он хочет убить Гариба. А ты знаешь, что Гариб будет убит напрасно, так как он сохранил вашу честь и освободил ваше имущество».
И когда услышал Сахим эти слова, свет стал мраком перед его лицом, и он надел доспехи войны и, сев ни коня, направился к тому месту, где охотился его брат. И он увидел, что Гариб убил много дичи, и подошёл к нему и поздоровался и сказал: «О брат мой, неужели ты выезжаешь, не уведомив меня?» – «Клянусь Аллахом, – ответил Гариб, – меня удержало от этого лишь то, что я увидел тебя раненым и хотел, чтобы ты отдохнул». – «О брат мой, остерегайся моего отца», – молвил Сахим. И потом он рассказал Гарибу обо всем, что случилось, и о том, что его отец выехал со ста пятьюдесятью всадниками, которые хотят его убить. «Да обратит Аллах его козни против его горла!» – воскликнул Гариб. И Гариб с Сахимом повернули обратно, направляясь к своему стану. И над ними опустился вечер, и они не сходили со спин коней, пока не подъехали к долине, где были те люди. И тогда они услышали ржанье коней во мраке ночи, и Сахим сказал: «О брат мой, это мой отец и его люди притаились в этой долине. Отъедем же от долины в сторону». И Гариб сошёл с коня и, бросив поводья своему брату, сказал: «Стой на месте, пока я не вернусь к тебе». И пошёл и увидел тех людей, и оказалось, что они не из его стана. И Гариб услышал, что они упоминают о Мирдасе и говорят: «Мы убьём его только в нашей земле». И он понял, что Мирдас лежит у них связанный, и воскликнул: «Клянусь жизнью Махдии, я не уйду, пока не освобожу её отца, и не буду её огорчать!»
И он до тех пор искал Мирдаса, пока не нашёл его, – а он лежал связанный верёвками. И тогда Гариб сел подле него и сказал: «Да спасёшься ты, о дядюшка, от этого позора и уз!» И когда Мирдас увидел Гариба, разум вышел из него, и он воскликнул: «О дитя моё, я под твоей защитой! Освободи меня по долгу воспитания». – «Когда я тебя освобожу, ты отдашь мне Махдию?» – спросил Гариб. И Мирдас сказал: «О дитя моё, клянусь тем, во что я верю, ода будет твоя, пока длится время!»
И тогда Гариб развязал его и сказал: «Иди к коням, твой сын Сахим там». И Мирдас ускользнул и пришёл к своему сыну Сахиму, и тот обрадовался ему и поздравил его со спасением. А Гариб развязывал одного человека за другим, пока не развязал девяносто всадников и все они оказались далеко от врагов. И Гариб прислал им доспехи и коней и сказал: «Садитесь на коней и рассыпьтесь, окружая врагов, и кричите, и пусть ваш крик будет: „О семья Кахтана!“ А когда враги очнутся, отдалитесь от них и рассыпьтесь вокруг них».
И Гариб выждал до последней трети ночи и закричал: «О семья Кахтана!» И его люди тоже закричали единым криком: «О семья Кахтана!» И горы ответили им, и врагам показалось, что эти люди на них набросились. И все они схватили оружие и накинулись друг на друга…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот двадцать седьмая ночь.
Когда же настала шестьсот двадцать седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда люди аль-Хамаля пробудились от сна и услышали, как Гариб и его люди кричат: „О семья Кахтана!“, – им показалось, что – племя Кахтана напало на них, и они выхватили оружие и кинулись убивать друг друга. И Гариб со своими людьми отошёл назад, а враги его не переставали избивать друг друга, пока не взошёл день. И тогда Гариб, Мирдас и его девяносто храбрецов понеслись на уцелевших врагов и перебили из них множество, а остальные обратились в бегство.
И сыны Кахтана захватили разбежавшихся коней и приготовленные доспехи и отправились к себе в стан, и не верилось Мирдасу, что он освободился от врагов. И они ехали до тех пор, пока не прибыли в стан, и оставшиеся» стане встретили их и обрадовались их спасению. И прибывшие расположились в шатрах, и Гариб расположился у себя в палатке, и юноши из стана собрались подле него, и приветствовали его и большие и малые. И когда Мирдас увидел Гариба, окружённого юношами, он возненавидел его ещё больше, чем прежде, и, обратившись к своим приспешникам, сказал им: «Увеличилась в моем сердце ненависть к Гарибу, и огорчает меня, что эти люди собрались вокруг него. А завтра он потребует у меня Махдию».
И сказал тогда Мирдасу его советник: «О эмир, потребуй от него того, чего он не может сделать». И Мирдас обрадовался. И он проспал ночь до утра, а утром он сел на своё место, и арабы окружили его, и пришёл Гариб со своими людьми, окружённый юношами, и, подойдя к Мирдасу, поцеловал землю меж его рук, и Мирдас обрадовался и встал перед ним и посадил его рядом с собою. «О дядюшка, – сказал Гариб, – ты дал мне обещание, исполни же его». – «О дитя моё, – отвечал Мирдас, – она будет твоя, пока длится время, но только у тебя мало денег». – «О дядюшка, – сказал Гариб, – требуй чего хочешь. Я буду делать набеги на эмиров арабов в их землях и становищах и на царей в их городах и принесу тебе деньги, которые заполнят землю от края и до края». – «О дитя моё, – сказал Мирдас, – я поклялся всеми идолами, что отдам Махдию только тому, кто за меня отомстит и снимет с меня позор!» И Гариб спросил его: «Скажи мне, о дядюшка, кому из царей ты должен отомстить, и я отправлюсь к нему и сломаю его престол об его голову». – «О дитя моё, – ответил Мирдас, – у меня был сын, храбрец из храбрецов, и он выехал с сотнею храбрецов, желая половить и поохотиться, и переезжал из долины в долину, и удалился в горы. И он достиг Долины Цветов и Дворца Хама, сына Шиса, сына Шеддада, сына Халида [520], а в этом месте, о дитя моё, живёт один человек, чёрный, длинный, длиною в семь локтей, и он дерётся деревьями – вырывает дерево из земли и дерётся им. И когда мой сын достиг этой долины, к нему вышел этот великан и погубил его и сотню его всадников, и спаслись из них лишь трое храбрецов, которые пришли и рассказали нам о том, что случилось. И я собрал храбрецов и отправился сразиться с великаном, но мы не могли одолеть его, и я удручён и хочу отомстить за моего сына, и я поклялся, что отдам дочь в жены только тому, кто отомстит за моего сына».
И, услышав слова Мирдаса, Гариб сказал: «О дядюшка, я отправлюсь к этому амалекитянину и отомщу за твоего сына с помощью Аллаха великого!» И Мирдас молвил: «О Гариб, если ты его одолеешь, ты захватишь у него сокровища и деньги, которых не пожрут огни». – «Засвидетельствуй, что женишь меня, чтобы моё сердце стало сильным, и я пойду искать своего надела», – сказал Гариб. И Мирдас признал это и взял в свидетели старейшин стана.
И Гариб ушёл, радуясь осуществлению надежд, и вошёл к своей матери и рассказал, чего ему удалось достигнуть, и его мать молвила: «О дитя моё, знай, что Мирдас тебя ненавидит, и он посылает тебя к этой горе только для того, чтобы лишить меня звуков твоего голоса. Возьми меня с собой и уезжай из земли этого обидчика». – «О матушка, – сказал Гариб, – я не уеду, пока не достигну желаемого и не покорю своего врага».
И Гариб проспал всю ночь, а когда наступило утро я заснял свет и заблистало солнце, он едва успел сесть на коня, как пришли его друзья-юноши, – а их было двести могучих витязей, и они были в военных доспехах, – и закричали Гарибу: «Поезжай с нами, мы тебе поможем и будем тебя развлекать в дороге». И Гариб обрадовался им и сказал: «Да воздаст вам Аллах за нас благом! – И молвил: „Поезжайте, о друзья мои!“
И Гариб со своими товарищами ехал первый день и второй день, а затем, к вечеру, они спешились под высокой горой и задали коням корму. И Гариб скрылся от других я пошёл к горе и шёл до тех пор, пока не пришёл к пещере, в которой был виден свет. И он оказался в середине пещеры и увидел там старика, которому было триста сорок лёг жизни, и брови закрывали ему глаза, а усы закрывали ему рот. И когда Гариб посмотрел на этого старца, он почувствовал к нему уважение и удивился огромности его тела, а старец сказал ему: «О дитя моё, ты как будто из нечестивых, которые поклоняются камням вместо всевластного владыки, творца ночи и дня и вращающегося небосвода». И когда услышал Гариб слова старца, у него задрожали поджилки, и он спросил: «б старец, где находится этот владыка, чтобы я мог ему поклониться и насладиться лицезрением его?» – «О дитя моё, – отвечал старец, – этого великого владыку не видит никто в мире, а он видит, но невидим, и пребывает, он в вышнем обиталище. Он присутствует во всяком месте, во следах содеянного им, он – создатель созданий, промыслитель времён, и сотворил он людей и джиннов и послал пророков, чтобы вывести людей на правильный путь. Тех, кто ему покорён, вводит он в рай, а тех, кто ему не повинуется, вводит в огонь». – «О дядюшка, – сказал Гариб, – а что говорят те, кто поклоняется этому великому господу, который властен во всякой вещи?» – «О сынок, – ответил ему старей» – я из племени адитов, которые были преступны в землях, и стали они нечестивы, и послал к ним Аллах пророка на имени Худ, но они объявили его лжецом, и погубил их Аллах бесплодным ветром. А я уверовал, вместе с толпой людей из моего народа, и мы спаслись от наказаний. И жил я при самудянах [521] и при том, что случилось у них с их пророком Салихом, и послал Аллах великий после Салиха пророка по имели Ибрахим [522], друг Аллаха, к Нимруду, сыну Канана, и случилось у него с ним то, что случилось. И умерли мои родичи, которые уверовали, и стал я поклоняться Аллаху в этой пещере, и Аллах – велик он! – наделяет меня тем, на что я не рассчитываю». – «О дядюшка, – сказал Гариб, – что мне сказать, чтобы стать одним из приверженцев этого великого господа?» – «Скажи: нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим-друг Аллаха!» [523] – молвил старец. И Гариб предался Аллаху сердцем и умом [524].
«Утвердилась в сердце твоём сладость ислама и веры», – сказал тогда старец. И он научил Гариба некоторым предписаниям и кое-чему из содержания свитков и спросил его: «Как твоё имя?» – «Моё имя – Гариб», – отвечал юноша, и старец молвил: «А куда ты направляешься, о Гариб?» И Гариб рассказал ему о том, что с ним случилось, от начала до конца, и дошёл до истории горного гуля [525], в поисках которого он пришёл…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот двадцать восьмая ночь.
Когда же настала шестьсот двадцать восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Гариб, приняв ислам, рассказал старцу обо всем, что с ним случилось, с начала до конца, и дошёл до истории гуля с гор, в поисках которого он пришёл сюда. И тогда старик сказал ему: „О Гариб, разве ты одержимый, что идёшь к горному гулю один?“ – „О владыка, со мною двести всадников“, – сказал Гариб. И старик воскликнул: „О Гариб, будь с тобою и десять тысяч всадников, ты бы с ним не справился!“
«Его имя – „Гуль, что ест людей“ (просим у Аллаха спасения!), и он из потомства Хама. Его отец – Хинди, который населил Индию, и по нему эта земля названа. Он оставил Гуля после себя и назвал его Садан-аль-Гуль, и стал он, о дитя моё, упорным притеснителем и непокорным шайтаном, для которого нет другой еды, кроме сынов Адама. И отец перед смертью запрещал ему это, но он не внял запрещению и стал ещё более преступен, и тогда отец выгнал его и изгнал из земель Индии после войн и великих тягот. И он пришёл в здешнюю землю и укрепился в ней и стал жить, пересекая дороги и приходящему и уходящему, а потом возвращается в своё жилище в этой долине. И досталось ему пятеро сыновей, толстых и могучих, – каждый из них нападает один на тысячу богатырей, – и собрал он деньги, и добычу, и коней, и верблюдов, и коров, которые заполнили долину. И я боюсь за тебя из-за этого гуля и прошу Аллаха великого поддержать тебя против него словами единобожия. Когда ты понесёшься на нечестивых, говори: „Аллах велик!“ – эти слова лишают неверных защиты».
Потом старец дал Гарибу стальную дубину весом в сто, ритлей и с десятью кольцами, – когда несущий дубину взмахивал ею, эти кольца гремели, точно гром, – и дал ему меч, выкованный из молнии, длиною в три локтя, а шириною в три пяди, – если ударить им скалу, её рассечёшь пополам, а также дал ему кольчугу, щит и свиток и сказал: «Иди к твоим людям и предложи им кедам».
И Гариб вышел, радуясь исламу, и шёл до тех пор, пока не достиг своих. И те встретили его приветом и спросили: «Что задержало тебя вдали от нас?» И Гариб рассказал им обо всем, что с ним случилось, с начала до конца, и предложил им ислам, и все они предались Аллаху и проспали ночь до утра. И тогда Гариб сел на коня и поехал к старцу проститься, а простившись, он уехал и ехал до тех пор, пока не достиг своих. И вдруг появился всадник, закованный в железо, так что видны были лишь уголки его глаз, и понёсся на Гариба и сказал ему: «Скидывай то, что есть на тебе, о обломок арабов, а иначе я ввергну тебя в погибель!» И Гариб понёсся на него, и произошёл между ними бой, который делает седым младенца и плавит своим ужасом каменную скалу, и бедуин приподнял покрывало, и вдруг оказалось, что это – Сахим-аль-Лайль, брат Гариба по матери, сын Мирдаса!
А причиной его выезда и прибытия в это место было вот что. Когда Гариб отправился к горному гулю, Сахим был в отсутствии, и, вернувшись, он не нашёл Гариба. Он вошёл к своей матери и увидал, что она плачет, и спросил её, в чем причина её плача, и она рассказала ему о том, что случилось, и об отъезде его брата. Сахим не дал себе времени отдохнуть и, надев боевые доспехи, дел на коня и ехал, пока не приехал к своему брату. И случилось между ними то, что случилось. И когда Сахим открыл лицо, Гариб узнал его и пожелал ему мира и спросил: «Что побудило тебя на это?» И Сахим ответил: «Желание, чтобы ты узнал мой разряд в сравнении с тобой на боевом поле и мою силу в бою мечом и копьём.
И они поехали, и Гариб предложил Сахиму ислам, и Сахим предал себя Аллаху, и они ехали до тех пор, пока не приблизились к долине. И когда горный гуль увидал пыль от коней этих людей, он сказал: «О дети, садитесь на коней и приведите мне эту добычу». И пять сыновей его сели на коней и поехали к людям Гариба. И когда Гариб увидал; что эти пять амалекитян бросились на него, он ударил пяткой своего коня и крикнул: «Кто вы, какой вы породы и чего хотите?» И выступил вперёд Фальхун, сын Садана, гуля с гор, а это был старший из его сыновей, и сказал: «Сходите с коней и скрутите друг другу руки, мы погоним вас к нашему отцу, чтобы он одних из вас изжарил, а других сварил. Он уже долгое время не ел сына Адама».
И Гариб, услышав эти слова, понёсся на Фальхуна и взмахнул своей дубиной так, что кольца на ней загремели, точно грохочущий гром, и Фальхун оторопел, а Гариб ударил его дубиной. А этот удар был лёгкий и попал ему между лопаток, и Фальхун упал, словно высокая пальма. И Сахим с несколькими людьми бросился на Фальхуна и связал его, а потом они повязали ему вокруг шеи верёвку и потащили, словно корову. И когда братья Фальхуна увидели, что их брат – пленник, они бросились на Гариба, но тот взял в плен ещё троих, а последний сын гуля умчался и бежал до тех пор, пока не вошёл к своему отцу.
«Что позади тебя и где твои братья?» – спросил Садан. И его сын ответил: «Их взял в плен мальчик с ещё неначерченным пушком, но он вышиной в сорок локтей».
И, услышав слова своего сына, Садан, горный гуль, сказал: «Да не бросит солнце на вас благословения!» А затем он вышел из крепости, вырвал большое дерево и пошёл искать Гариба и его людей, идя пешком, так как кони не несли его из-за огромности его тела. И его сын последовал за ним, и они шли, пока не приблизились к Гарибу, и Садан бросился, без слова, на его людей и, ударив их деревом, размозжил пять человек. И он бросился на Сахима и ударил его деревом. Но Сахим уклонился, и удар пропал попусту. И тогда Садан рассердился, отбросил дерево и, ринувшись на Сахима, схватил его, как ястреб хватает воробья. И когда Гариб увидел, что его брат в руках Садана, он закричал: «Аллах велик! О сан Ибрахима, друга Аллаха и Мухаммеда, да благословит его Аллах и да приветствует!..»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот двадцать девятая ночь.
Когда же настала шестьсот двадцать девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Гариб увидал своего брата пленником в руках Садана, он закричал; „Аллах велик! О сан Ибрахима, друга Аллаха и Мухаммеда, да благословит его Аллах и да приветствует!“ И, повернув своего коня в сторону горного гуля, взмахнул дубиной так, что кольца на ней зазвенели. И Гариб воскликнул: „Аллах велик!“ И ударил Садана дубиной по ряду его рёбер, и тот упал на землю, покрытый беспамятством, и Сахим выскользнул из его рук. И Садан очнулся не раньше, чем его скрутили и заковали, и, когда его сын увидел его в плену, он повернулся, убегая, но Гариб погнал ему вслед своего коня и ударил его дубиной между лопаток, и сын гуля упал со своего коня, и Гариб скрутил его и положил рядом с братьями и отцом, и их крепко связали верёвками и поволокли, точно верблюдов. И воины ехали, пока не достигли крепости, и они нашли её наполненной всяким добром, имуществом и редкостями, и нашли там тысячу двести персов, связанных и закованных. И Гариб стал на престол гуля с горы – а он принадлежал раньше Сасу, сыну Шиса [526], сына Шеддана, сына Ада – и поставил своего брата Сахима от себя справа, и его приближённые стали справа и слева.
А после этого он велел привести Садана, гуля с горы, и спросил его: «Каким ты себя видишь, о проклятый?» И Садан отвечал: «О господин, я в сквернейшем положении, в унижении и в умопомрачении. Я и мои дети связаны верёвками, точно верблюды». – «Я хочу, – сказал Гариб, – чтобы вы приняли мою веру, то есть веру ислама, и объявили единым владыку всеведущего, создателя света и мрака и создателя всякой вещи (нет бога, кроме него, владыки судящего!), и признали бы пророческий сан друга Аллаха Ибрахима-мир с ним!»
И приняли ислам Садан, гуль с горы, и его дети, и был ислам их прекрасным, и Гариб велел их развязать, и их освободили от уз. И тогда Садан-гуль заплакал и припал к ногам Гариба, целуя их, и его дети также, но Гариб удержал их от этого, и они встали вместе со стоящими. И Гариб сказал: «О Садан!» И Садан отвечал: «К твоим услугам, о владыка!» И Гариб спросил: «Каково дело этих чужеземцев?» – «О владыка, – отвечал Садан, – это моя дичь из стран персов, и они не одни». – «А кто же с ними?» – спросил Гариб. «О господин, – молвил Садан, – с ними дочь царя Сабура, царя персов, по имени Фахр-Тадж, и с нею сто невольниц, подобных лунам».
И Гариб, услышав слова Садана, изумился и спросил: «Как ты до них добрался?» И Садан отвечал: «О эмир, я выехал на охоту с моими сыновьями и пятью рабами из моих рабов, но мы не нашли по дороге дичи. И мы разъехались по степям и пустыням и оказались в одной стране из земель персов, и мы кружили, ища добычи, чтобы её захватить и не вернуться обманувшимися. И показалась перед нами пыль, и мы послали раба из наших рабов, чтобы он узнал истину, и раб скрылся на некоторое время, а затем вернулся и сказал: «О владыка, это царевна Фахр-Тадж, дочь царя Сабура [527], царя Персов, турок «и дейлемитов, а с нею две тысячи всадников, и они едут». И я сказал рабу: «Ты возвестил о благе – нет добычи; больше такой Добычи!» И потом я с моими сыновьями понёсся на персов, и мы убили из них триста всадников и взяли в плен тысячу двести и захватили дочь Сабура и то, что было с нею из редкостей и богатств, и привезли их в эту крепость».
«И Гариб, услышав слова Садана, спросил его: „Совершил ли ты с царицей Фахр-Тадж грех?“ И Садан отвечал: „Нет, клянусь жизнью твоей головы, клянусь той верой, которую я принял!“ – „Ты поступил хорошо, о Садан, – сказал Гариб, – её отец-царь земли, и он обязательно соберёт и пошлёт за ней войска и разрушит страну тех, кто её захватил. А кто не обдумывает последствий, тому судьба не друг. Где же эта девушка, о Садан?“ – отвёл ей и её невольницам отдельный дворец», – ответил Садан. «Покажи мне это место», – сказал Гариб. И Садан ответил: «Слушаю и повинуюсь!» И Гариб с Садан-гулем встали и шли, пока не пришли ко дворцу царевны Фахр-Тадж. И они нашли её печальной, униженной и плачущей после величия и изнеженности. И когда взглянул на неё Гариб, он подумал, что месяц от него близко, и он возвеличил Аллаха, всеслышащего, премудрого, а Фахр-Тадж, взглянув на Гариба, увидела, что это могучий витязь, и доблесть блистала меж его глаз, свидетельствуя за него, а не против него. И царевна поднялась перед ним и поцеловала ему руки, а после рук припала к его ногам и сказала: «О богатырь нашего времени, я под твоей защитой! Защити меня от этого гуля; Я боюсь, что он уничтожит мою девственность и после этого съест меня. Возьми меня служить твоим рабыням». – «Ты в безопасности, пока не достигнешь страны твоего отца и места твоего величия», – сказал. Гариб. И царевна пожелала ему долгой жизни и славного возвышения.
И Гариб велел развязать персов, и их развязали а потом он обратился к Фахр-Тадж и спросил её: «Что привело тебя из твоего дворца в эти пустыни и степи, так что тебя взяли разбойники?» – «О владыка, – ответила царевна, – мой отец и жители его царства и стран турокдейлемитов и магов поклоняются огню, вместо всевластного владыки. У нас, в нашем царстве, есть монастырь, называемый Монастырём Огня. И в каждый праздник там собираются дочери магов и огнепоклонников и остаются там месяц, на все время праздника, а потом возвращаются в свои земли. И я выехала по обычаю с моими невольницами, и отец послал со мною две тысячи всадников, чтобы меня охранять, и на нас напал этот гуль и убил часть моих людей, а остальных взял в плен и заточил в этой крепости. Вот что случилось, о доблестный храбрец, да избавит тебя Аллах от превратностей времени». – «Не бойся, я доставлю тебя во дворец, к месту твоего величия», – сказал Гариб. И девушка благословила его и поцеловала ему руки и ноги.
А потом Гариб вышел от неё и велел оказывать ей уважение. И он проспал эту ночь, а когда настало утро, он поднялся и совершил омовение и молитву в два раката согласно вере отца нашего, друга Аллаха, Ибрахима – мир с ним! И то же сделали гуль и его сыновья, и все люди Гариба помолились за ним. А потом Гариб обратился к Садану и сказал ему: «О Садан, н

Перепубликация материалов данной коллекции-сказок.
Разрешается только с обязательным проставлением активной ссылки на первоисточник!
© 2015-2025