• Канал RSS
  • Обратная связь
  • Карта сайта

Статистика коллекции

Детальная статистика на
23 Марта 2024 г.
отображает следующее:

Сказок:

6543+0

Коллекция Сказок

Сказилки

Сказки Индонезийские

Сказки Креольские

Сказки Мансийские

Сказки Нанайские

Сказки Нганасанские

Сказки Нивхские

Сказки Цыганские

Сказки Швейцарские

Сказки Эвенкийские

Сказки Эвенские

Сказки Энецкие

Сказки Эскимосские

Сказки Юкагирские

Сказки Абазинские

Сказки Абхазские

Сказки Аварские

Сказки Австралийские

Сказки Авторские

Сказки Адыгейские

Сказки Азербайджанские

Сказки Айнские

Сказки Албанские

Сказки Александра Сергеевича Пушкина

Сказки Алтайские

Сказки Американские

Сказки Английские

Сказки Ангольские

Сказки Арабские (Тысяча и одна ночь)

Сказки Армянские

Сказки Ассирийские

Сказки Афганские

Сказки Африканские

Сказки Бажова

Сказки Баскские

Сказки Башкирские

Сказки Беломорские

Сказки Белорусские

Сказки Бенгальские

Сказки Бирманские

Сказки Болгарские

Сказки Боснийские

Сказки Бразильские

Сказки братьев Гримм

Сказки Бурятские

Сказки Бушменские

Сказки в Стихах

Сказки Ведические для детей

Сказки Венгерские

Сказки Волшебные

Сказки Восточные о Суде

Сказки Восточные о Судьях

Сказки Вьетнамские

Сказки Г.Х. Андерсена

Сказки Гауфа

Сказки Голландские

Сказки Греческие

Сказки Грузинские

Сказки Датские

Сказки Докучные

Сказки Долганские

Сказки древнего Египта

Сказки Друзей

Сказки Дунганские

Сказки Еврейские

Сказки Египетские

Сказки Ингушские

Сказки Индейские

Сказки индейцев Северной Америки

Сказки Индийские

Сказки Иранские

Сказки Ирландские

Сказки Исландские

Сказки Испанские

Сказки Итальянские

Сказки Кабардинские

Сказки Казахские

Сказки Калмыцкие

Сказки Камбоджийские

Сказки Каракалпакские

Сказки Карачаевские

Сказки Карельские

Сказки Каталонские

Сказки Керекские

Сказки Кетские

Сказки Китайские

Сказки Корейские

Сказки Корякские

Сказки Кубинские

Сказки Кумыкские

Сказки Курдские

Сказки Кхмерские

Сказки Лакские

Сказки Лаосские

Сказки Латышские

Сказки Литовские

Сказки Мавриканские

Сказки Мадагаскарские

Сказки Македонские

Сказки Марийские

Сказки Мексиканские

Сказки Молдавские

Сказки Монгольские

Сказки Мордовские

Сказки Народные

Сказки народов Австралии и Океании

Сказки Немецкие

Сказки Ненецкие

Сказки Непальские

Сказки Нидерландские

Сказки Ногайские

Сказки Норвежские

Сказки о Дураке

Сказки о Животных

Сказки Олега Игорьина

Сказки Орочские

Сказки Осетинские

Сказки Пакистанские

Сказки папуасов Киваи

Сказки Папуасские

Сказки Персидские

Сказки Польские

Сказки Португальские

Сказки Поучительные

Сказки про Барина

Сказки про Животных, Рыб и Птиц

Сказки про Медведя

Сказки про Солдат

Сказки Республики Коми

Сказки Рождественские

Сказки Румынские

Сказки Русские

Сказки Саамские

Сказки Селькупские

Сказки Сербские

Сказки Словацкие

Сказки Словенские

Сказки Суданские

Сказки Таджикские

Сказки Тайские

Сказки Танзанийские

Сказки Татарские

Сказки Тибетские

Сказки Тофаларские

Сказки Тувинские

Сказки Турецкие

Сказки Туркменские

Сказки Удмуртские

Сказки Удэгейские

Сказки Узбекские

Сказки Украинские

Сказки Ульчские

Сказки Филиппинские

Сказки Финские

Сказки Французские

Сказки Хакасские

Сказки Хорватские

Сказки Черкесские

Сказки Черногорские

Сказки Чеченские

Сказки Чешские

Сказки Чувашские

Сказки Чукотские

Сказки Шарля Перро

Сказки Шведские

Сказки Шорские

Сказки Шотландские

Сказки Эганасанские

Сказки Эстонские

Сказки Эфиопские

Сказки Якутские

Сказки Японские

Сказки Японских Островов

Сказки - Моя Коллекция
[ Начало раздела | 4 Новых Сказок | 4 Случайных Сказок | 4 Лучших Сказок ]



Сказки Армянские
Сказка № 3012
Дата: 01.01.1970, 05:33
В давние времена жил-был царь. При дворце у него был розовый сад. В саду рос куст волшебной розы. Как ни старался царь, как ни охраняли царские садовники эту розу, никак не могли уберечь ее. Только начинала она распускаться, как нападал на нее губительный червь. И так из года в год повторялось одно и то же. Царь никак не мог дождаться своей волшебной розы.
Как-то пришел к царю юноша садовник и сказал:
- Найми меня, я уберегу твою розу от червя. Как только она распустится, сорву ее, принесу тебе.
- Юноша, - говорит царь, - сколько у меня садовников перебывало, ни один не уберег ее, где уж тебе справиться?
- Справлюсь, а если нет - вели казнить.
- Ладно, как знаешь, коли сумеешь, постереги.
Наступила весна, новый садовник взял лук и стрелу, забрался под куст и стал сторожить розу. Стережет он день, два дня, три дня, неделю. Наконец роза начала распускаться, но тут садовника потянуло ко сну... Тем временем выполз червь, накинулся на розу, сожрал ее и уполз.
Проснулся садовник, видит - нет розы на кусте. Пошел к царю и говорит:
- Целую неделю день и ночь я сторожил розовый куст, а когда роза стала распускаться, я задремал... Открываю глаза, а червь уже успел сожрать розу. На этот раз помилуй, в будущем году я расправлюсь с червем.
- Ничего, - сказал царь, - это червю даром не пройдет...
Прошел год.
Настала весна, царский садовник снова пошел сторожить куст. Едва роза начала распускаться, снова червь ползет к розе; только хотел садовник пустить в него стрелу, вдруг откуда ни возьмись, прилетел соловей, клюнул червя и улетел. Роза осталась цела.
Обрадовался садовник, сорвал розу и понес ее царю.
- Государь, - говорит он, - я принес тебе розу. И нынче червь хотел сожрать розу, но откуда ни возьмись, прилетел соловей, клюнул червя и улетел.
- Ничего, - говорит царь, - и соловью это даром не пройдет.
Прошел еще год.
Весной опять садовник отправляется сторожить розовый куст; день и ночь сидит под ним. Только начала распускаться роза, снова ползет червь, хочет сожрать цветок, снова откуда ни возьмись, прилетел прошлогодний соловей, хотел клюнуть червя, но в этот миг из-под кустов выскочил дракон и разом проглотил соловья с червем. Опять роза осталась цела. Обрадовался садовник, сорвал розу и понес ее царю.
- Государь, - говорит он, - теперь, как и в прошлом году, приполз червь, хотел сожрать розу; откуда ни возьмись прилетел соловей и только хотел кликнуть червя, как из-под кустов выскочил дракон, набросился на соловья и на червя и обоих проглотил. Вот тебе роза - цела и невредима.
- Ничего, - говорит царь, - и дракону это даром не пройдет.
Прошел еще год.
Наступила весна, снова садовник отправился сторожить розу. Пришло время ей цвести. Опять появился червь и пополз к розе; откуда ни возьмись, прилетел соловей и только хотел клюнуть червя, как из-под кустов выскочил дракон и проглотил и соловья и червя. Садовник натянул тетиву и пустил стрелу в дракона, дракон завертелся, истек кровью и околел.
Садовник сорвал розу и понес царю.
- Государь, - сказал он, - опять появился червь, хотел сожрать розу, прилетел соловей, хотел клюнуть червя, дракон выскочил из-под кустов, набросился на соловья и на червяка и обоих разом поглотил. Я, как увидел это, натянул тетиву и уложил дракона на месте.
- Ну и хорошо, - сказал царь, - только и тебе это даром не пройдет.
Удивился садовник и думает: что за загадка, почему царь все время так говорит?
Думает садовник, думает - ни до чего додуматься не может. А спросить у царя боится: что, если царь рассердится? Решил садовник подождать, посмотреть, что будет дальше.
В розовом саду у царя был мраморный бассейн, где иногда купались царь и царица. Однажды садовник взобрался на дерево, росшее рядом с бассейном, хотел обрезать засохшие сучья. Вдруг видит: царица со своими служанками подошла к бассейну купаться. Садовник оробел и остался на дереве.
«Подожду, - думает, - искупается царица, уйдет, тогда и слезу». Разделась царица, вошла в бассейн, искупалась, вышла, стала одеваться, взглянула вверх и увидала садовника. Не проронила она ни слова, пошла во дворец и все рассказала царю.
- Знаешь ли, пошла я к бассейну купаться, искупалась, оделась и уже хотела идти, как вдруг увидала на дереве садовника, Знать, он заранее взобрался на дерево, хотел подсмотреть меня.
Как услыхал царь про то, разъярился, точно лев. Тут же крикнул:
- Палача, палача, палача!
Явились палачи, поклонились царю.
- Государь, что прикажешь? - спрашивают они.
- Сейчас же приведите садовника и отрубите ему голову!
Палачи привели садовника. Садовник понял, что его ожидает.
- Государь, дозволь сказать два слова, а потом делай со мной, что хочешь.
- Ладно, говори.
- Помнишь, когда ты нанял меня в первый год, я пришел к тебе и рассказал, как червь сожрал розу, ты мне сказал: «Ничего, это ему даром не пройдет».
Я и на другой год пошел сторожить розу. Пришел к тебе и сказал: «Прилетел соловей и клюнул червяка». Ты и тогда мне ответил: «Ничего, и ему это даром не пройдет». На третий год, когда я пришел к тебе и сказал, что из-под кустов выскочил дракон и проглотил соловья и червя, ты опять говоришь: «Ничего, и ему это даром не пройдет». На четвертый я пришел и сказал тебе: «Я убил дракона». А ты мне: «Ничего, и тебе это даром не пройдет». И вправду мне это даром не прошло, сбылись твои слова, коли ты захотел ни за что ни про что мою голову снять. Нынче я говорю тебе: и царю это даром не пройдет.
Услыхал царь мудрый ответ садовника и помиловал его.

Сказка № 3011
Дата: 01.01.1970, 05:33
В одном из селений древней Армении жил странный художник по имени Мануг.
Иногда красивого человека писал он уродом, а случалось, немощного изображал богатырём. Многие его не любили. И мстили, как могли: то детей его обидят, то овцу прирежут. А овца для бедняка, что для богатого – отара. Мануг работал ожесточённо и много. Но никто не хотел покупать его картины.
Чем больше он работал, тем больше беднел. Любой гончар или кузнец жил лучше художника. Мануг стал думать, что людям нужнее горшки.
С недоумением спрашивала жена художника:
- За что Господь наказал меня? У других мужья, как мужья: сеют, пашут, жнут. А этот только и знает, что малевать. Раздумья и одиночество гнали художника в горы. Однажды на скалах Мануг встретил гончара.
- Добрый свет, брат Ованес. Чего подскочил? И ты боишься?
- Ты не зверь какой, чего тебя бояться?
- Все меня избегают. Решил, что и ты. - Люди не любят тех, кто не работает.
- Ованес, Ованес, да возвысится твой дом! Я тружусь день и ночь. Тружусь, как вол. А ты мне говоришь такие слова. - Это не работа. Прямых ты кривишь, кривых выпрямляешь. Рисовал бы, как все.
- Как все – это проще. Труднее быть самим собой. Но не будем ссориться, брат Ованес. Ведь и ты лепишь горшки не такие, как у всех. Потому что ты художник.
- Но мои горшки берут, а твои картины – нет. Значит, не туда идёшь.
- Ованес, ведь я тебя не учу, как лучше лепить горшки. Хотя мог бы. А вот художников почему-то поучают все.
- Учить меня? Гончара – гончарному делу?! – возмутился тот.
- А зачем ты поднялся в горы? – улыбнулся Мануг. – Глину искал? Её у тебя во дворе целая гора. Твои горшки – всегда нарасхват. Нет, ты пришёл глянуть на травы. В каждом листке ищешь незнакомое и говоришь себе: «Уже было». Я видел многое, созданное тобой.
- Скажи, - почему-то прошептал гончар.
- Потому что не туда идёшь. Горы отдали тебе всё – и большего не требуй.
Иди к людям. К внуку своему. Присмотрись. Малыш, пуская пузыри, борется с пелёнками, опутавшими его: стремление к свободе развивается с детства. У ребёнка большая голова и тонкие ноги. Создашь ты его, порадуешься и снова загрустишь. Тогда на празднестве, где люди поют, смеются, танцуют, тебя удивит, сколько в селении стройных девушек. А среди них одна, со стыдливо-гордым взглядом, гибкой шеей, чёрными косами до пят – та, которую ты всю жизнь искал. И родится у тебя тонкостанный кувшин. Не кувшин – молодость. Звонкий, сам поёт. Создашь его, и не будет счастливее тебя человека.
Все устают, Ованес, от всего устают. И ты забудешь, как бывал счастлив, найдя новый узор, оттенок, изгиб. Начнешь по-новому искать ещё не созданный кувшин, искать смысл своей жизни. Остановишься, когда найдешь, перед седобородым дедом. С головой, ушедшей в плечи. Мозолистыми руками.
Натруженными ногами, будто вросшими в землю. Ногами, прошедшими не одну сотню вёрст. Спина старика согнулась под тяжестью лет. В глазах глубина небес и величие гор. Сила старости – в мудрости. А там, где мудрость, крика не может быть: не спешит старик раздать накопленное случайным людям.
Увидишь его, и будто молния тебя озарит – как соединить глубину небес с величием гор через согнутую спину, натруженные узловатые руки-ноги, сжатую мудрость губ, чтобы через него – одного – передать трудолюбивый народ… Вот когда создашь ты большой кувшин. Не кувшин – итог своей жизни.
Ованесу тут же захотелось одарить художника. Но он не знал, как и чем.
Поспешно сказал:
- В селении думают о тебе, как о сумасшедшем. Но ты – ясновидец!
Разгадываешь мысли и людей видишь насквозь. Сразу нашёл то, что я годами искал. Одного не соображу: почему не рисуешь иконы?
- Ованес! Бога надо искать, найти, понять! И не выдумать – увидеть хочу, чтобы спросить, почему в мире так много зла.
- Тогда рисовал бы богачей, как они хотят. Зачем коверкаешь их? Так и моришь голодом и жену Майрам, и своих детей, Мануг.
- Ованес джан, зря о детях сказал. А жена – что жена? Им всегда всего мало. Дар даётся немногим. Немногим, но для всех. Смею ли я продать, что не только моё? Даже ради детей. Вырастут – поймут.
- Не сердись, Мануг джан, не для обиды спросил. Лучше посмотри на наши горы. Видишь, сколько камней? Мечта моей жизни – разбогатеть, закупить во всех селениях арбы и на них привезти землю из долин – прикрыть выступы.
Бог свидетель, эти камни – кости наших... Вздрогнул художник. Впился глазами в доброе лицо Ованеса, словно видел впервые, рывком обнял его, резко повернулся и побежал в свой старый дом. А скоро жена художника увидела картину: с чудовищем сражался богатырь. И был он лицом похож на гончара.
Майрам поспешила насмешить соседей. Соседи – своих соседей. Вскоре чуть ли не всё селение хохотало до слёз. Почти каждый встречный теперь кричал гончару:
- Ва! Храбрый Ованес! Долгих лет, спаситель! Спеши взять меч-молнию, враг на нас идёт!..
Маленький, тщедушный, хромой Ованес, опустив голову, сгорал от стыда.
Нигде не мог он укрыться от насмешников. Проклинал:
- Будь чёрным день встречи в горах, Мануг! Чтобы высох твой род! Чтобы погасло твоё солнце! За что, бессердечный, посмеялся над стариком? За что сделал посмешищем.
Смех людей не смутил Мануга. Он раздумывал: «Они смеются не надо мной.
Просто отвыкли от правды. Сами себя не видят, не знают, не понимают. А долг художника – помочь им подняться. Пусть я живу хуже башмачника: разве не знаю, как стать богатым? Но для этого надо кривить душой. Обман же обману рознь. От обмана купца – сотни обедневших. От лжи художника – целые поколения. Пусть простят мне мои дети. Вырастут – поймут. Размышления прервал стук. Неслыханно! В низкую дверь вошёл князь в сопровождении слуг.
- Добрый день, Мануг! Добрый день, варбед! Покажи, покажи, что творишь с людьми. Говорят, ты мастер смеяться над ними?
- Да будет, князь, к добру твой приход. Я пишу сородичей, какими их вижу.
А им кажется, что они лучше или хуже. Из-за этого и обиды. Даже добрейший Ованес проклинает меня. Князь начал рассматривать картины. С одного полотна на него дерзко смотрел крестьянин. «В глазах моих крестьян – покорность. Они согнуты нуждой. И чем беднее, тем покорней. Зачем дерзкие?»
Нахмурился князь, но сдержал себя. Остановился перед другой картиной: на лань охотились турок, византиец и перс. От раненой лани тянулся кровавый след, похожий на очертания Армении. Князь поспешно отвернулся. И здесь увидел портрет юноши, известного своим уродством. Юноша жил подаянием, но никогда не радовался, не благодарил и не крестился, если даже подавали щедро. На портрете одухотворённо смотрел на луч солнца, который надвое рассёк мрачную тучу.
Осмотрев ещё несколько картин, князь вновь подошёл к портрету юноши.
Возвышенный образ захватил его.
- Если и меня напишешь не хуже, награда будет достойной.
Пронзительно взглянул художник в красивое лицо князя. И вздрогнул: чуть ли не все пороки прочёл на красивом лице властелина. Твёрдо ответил:
- Нет! Таким я не могу тебя написать!
- Что, и мне для этого надо стать горбатым? – усмехнулся князь.
- Горб юноши – муки и надежда народа. И ты, князь, горбат. Но твой горб – пороки и злодеяния.
Расхохотался князь.
- Нет! Таким я не могу тебя написать! – повторил художник, переведя взгляд на портрет.
- Мануг, ты беден, потому что упрям. А ведь твои дети не хуже других, - и к ногам художника упал тугой кошелёк.
- Кто несёт правду, не бывает богат. Возьми кошелёк, князь, я неважный льстец, - ещё не досказал он, как ворвалась жена – Майрам.
Она схватила кошелёк, прижала к иссохшим грудям и с ненавистью посмотрела на мужа:
- Нет, ты будешь рисовать! В селении нет человека, кому мы не должны. Ради детей прошу, не ради себя. Уступи хоть раз! А не уступишь – не надо! Я сейчас же раздам долги, а ты с князем рассчитывайся сам… - и раздражённо хлопнула дверью.
С омерзением писал князя Мануг. Падала палитра. Ломались кисти. Терпеливо сидел перед ним князь. Почтительными тенями в стороне стояли слуги.
Когда все кисти были переломаны, князь послал слугу за новыми. С другими кистями, не имевшими прошлого, дело пошло не так скованно. Покорными псами лизали они все краски подряд.
Через несколько новолуний князь забрал портрет. После этого посыпались заказы именитых. Мельничными жерновами закрутились дни, недели, годы, увеличивая доходы и седины художника. И странно: чем меньше работал Мануг, тем больше богател.
Заморские мастера выстроили ему дворец. В его конюшне стояли скакуны лучших пород. Жена Мануга тонула в шелках. Дочери блистали драгоценностями. Сыновья небрежно швыряли золотыми. А самого Мануга знатные наперебой приглашали в гости. Молча ездил он на всякие торжества.
Молча ел и пил. Не успевал встать из-за одного стола, как его усаживали за другой. И вновь вино, тосты, весёлая музыка, звучавшая для художника погребальным плачем. Никто не догадывался, что Мануг перестал видеть людей такими, какие они есть. Теперь их видел такими, какими они хотели выглядеть. Легкие кисти тянула вниз тяжесть кошельков. Лестью затуманились когда-то пронзительные глаза. Сальными стали руки от жирных шашлыков. С ненавистью смотрел Мануг на жену, толкнувшую его на этот путь. Невзлюбил и детей, которых богатство растило ленивыми и чванливыми. Они сорили деньгами, пахнувшими унижением отца.
А вскоре на людей обрушился мор. Болезнь свирепой тучей носилась по селениям: кто был силён – ослаб, кто был слаб – погиб. Люди вспомнили Бога и поспешили в храмы. Начали резать скот во имя всемогущего. А тщедушный Ованес не заболел. Не слегли ещё несколько чабанов. Задумался гончар:
Почему бы? Догадавшись, собрал всех, кто ещё мог ходить. Привёл на горные луга, где искал для своих кувшинов новые формы. Сказал измученным людям старик:
- Если небо бессильно, сами спасём себя. Чабаны здесь пасли овец – не слегли. Я рвал эти травы – не заболел. Целебны они! Давайте соберём травы.
Будем поить соком слабых и больных. Поднявшиеся на ноги пусть спасают других.
Долго боролись за жизнь. Страшный недуг наконец отступил. Исцелился народ и прославил Ованеса. Песню о нём сложил ашуг. Тут вспомнили о картине Мануга: сражается с чудовищем богатырь, и лицом он похож на хромого гончара. Священники признали в нём святого. Картину повесили в церкви, на видном месте. Она стала иконой. И толпа, до этого хохотавшая над ней, теперь со слезами молилась на неё.
С тех пор, как семью Мануга спасли крестьяне, в просторном дворце стало тесно ему. Однажды ночью он не выдержал. Вышел из покоев и направился в горы. Но горы его встретили враждебно: неистово хлестал дождь, яростно упирался ветер, сбивая с ног. Мануг скользил к пропасти. Падал, и пачкались дорогие одежды. Поднимался он – ветер гнул, сгибал, швырял на камни. Мануг с горечью думал, вытирая кровь: «Я купил земные блага, отдав взамен свой волшебный дар. Отдал и обессилел. В бедности силу я черпал в горах, а теперь и горы обессиливают меня.»
Не преодолев подъёма в суровых горах, Мануг к рассвету вернулся назад.
Крестьяне уже запрягали быков. Озябшие дети помогали им.
«А мои ещё спят – устали от танцев и пиров. И долго ещё будут спать. Да и я усыплён. Разве раньше мог бы пройти мимо крика нищеты!» – И вдруг за спиной услышал голос гончара:
- Никого теперь не видит Мануг. У него сейчас позолоченные глаза!..
Сжался Мануг от оскорбления – знал: заслуженного – и побежал в старый дом.
Выбил заколоченную дверь. Схватил поломанные кисти, когда-то верой и правдой служившие ему. Прижал к груди. И сказал он кистям, как погибшим воинам:
- С тех пор, как я вам изменил, души обездоленных стали недоступны мне. Я куплен богатством, которое уродует моих детей, похитило мой дар. Теперь я не хуже других обманываю народ. Но обманывать можно и без позолоченных глаз. Так пусть же ослепнет уводящий. Упал Мануг на палитру с засохшими красками. Палитра покрылась кровью – последней краской художника.

Сказка № 3010
Дата: 01.01.1970, 05:33
Некогда жил да был один царь. Был у этого царя сын - единственный его наследник. Купил ему царь за большие деньги огненный меч.
Царевич целыми днями ничего не делал, только разъезжал по горам да лесам, охотился да пировал с товарищами.
Как-то раз затеяли городские парни волчки пускать. Стал с ними и царевич запускать свой волчок, а волчок его сорвался, подскочил и разбил кувшин у бедной старушки, которая шла мимо и несла в кувшине воду.
Разозлилась на него старушка, потому что теперь ей стало не в чем носить воду, и говорит:
- Будь ты проклят, бездельник, пусть поразит твоё сердце любовь к красавице по имени Гранатовое Зёрнышко.
Как только она это проговорила, почувствовал царевич, что должен он увидеть красавицу Гранатовое Зёрнышко. Взял он свой огненный меч, сел на коня, захватил с собой на всякий случай хурджин золота и отправился в путь.
Изъездил он все леса и горы, но никак не мог её найти. Сел он на траву, чтобы перекусить и отдохнуть немного, вдруг видит: подошла к нему лань, поглядела на него и убежала. Поскакал он за ней вслед. На семь гор взобрался, с семи гор спустился, семь ущелий пересек, всё гнался за ней.
Вдруг видит: стоит посреди леса маленькая хижина; добежала лань до этой хижины и юркнула внутрь.
Доскакал царевич до этой хижины, но ни дверей, ни окон не увидел.
Размахнулся он своим огненным мечом, снёс половину стены и вошёл внутрь.
Видит: стоит у стены застланная постель, а в хижине ни души. Только лежит на постели огромнейший гранат. Разрубил он гранат, и из него вышла девушка, маленькая и очень красивая.
- Как ты сюда попала? - спрашивает её царевич.
- Меня сюда запрятал трёхголовый ховт, - отвечает она. - Я жила с отцом и матерью, а ховт утащил меня и не пускает.
- А где сейчас этот ховт?
- Сражается с тремя дэвами, они хотели меня у него отнять, да никак ховта победить не могут.
- Как это три дэва одного ховта победить не могут?
- Это потому, что у него, если срубить ему голову, тут же новая отрастает.
У него душа не в теле, а в трёх птичках спрятана, а птички вон в той шкатулке, а шкатулку только огненным мечом разрубить можно.
- Что ж, - говорит царевич, - ты подожди. Я пойду дэвов прикончу, чтобы они за тобой не охотились, а потом и с ховтом расправлюсь.
- Не ходи, - говорит девушка Гранатовое Зёрнышко, - ты один с ними не справишься.
- Не бойся за меня, - отвечает ей царевич.
Взял царевич шкатулку, положил её за пазуху и поехал навстречу битве.
Видит он: действительно, как сказала девушка Гранатовое Зёрнышко, сражаются в ущелье ховт и три дэва.
«С кого начать? - думает царевич. - Если я на сторону дэвов стану и на ховта нападу, подумают, что я трус. Еслия на стороне ховта сражаться стану, подумают, что уж очень задаюсь и слишком на себя надеюсь. Лучше я пойду к ним и поздороваюсь. Кто мне первый ответит, я того сторону и приму».
Подошёл он, поздоровался, и ховт ему первый ответил на приветствие.
Говорит царевич ховту:
- Ты отойди в сторону, я с ними сам расправлюсь. Выхватил он свой меч и зарубил одним махом сразу трёх дэвов. А ховт подивился его силе и удали и подумал:
«Как узнает, что у меня живёт красавица Гранатовое Зёрнышко, он захочет на ней жениться. Надо мне его сегодня же прикончить».
Напал он на царевича, а тот только того и ждал. Снёс он ховту все три головы, а тот только засмеялся, потому что у него в тот же миг три новые выросли.
Но недолго смеялся ховт. Вынул царевич шкатулку, разрубил её огненным мечом, а из неё вылетели три птички. Как увидел это ховт, стал молить о пощаде.
- Пожалей меня, - говорит.
- А ты пожалел Гранатовое Зёрнышко? - спросил его царевич.
И тут же открутил головы всем трём птичкам. Сел он на коня и поскакал к красавице Гранатовое Зёрнышко.
- Гранатовое Зёрнышко, - говорит он, - я убил всех твоих врагов. Не согласишься ли ты выйти за меня замуж?
И она с радостью согласилась.
Направились они в город, где жил царь - отец царевича. Мало ли проехали, много ли, видят: на дороге трое разбойников грабят честных людей.
- Ага,- говорят они, увидев царевича, - вот его-то мы сейчас и обчистим, а красавицу, что сидит на его коне, себе возьмём.
Но и тут огненный меч не подвёл царевича. Он и себя и всех прохожих и проезжих от разбойников избавил и благополучно въехал в отцовскую столицу.
Побежали люди к царю, несут ему радостную весть: сын твой вернулся.
Вышел царь навстречу единственному сыну с зурначами-трубачами и со свитой и торжественно привёл их домой.
Семь дней и семь ночей играли свадьбу царского сына с красавицей Гранатовое Зёрнышко.
С неба упало три яблока: одно - тому, кто рассказывал, другое - тому, кто слушал, а третье - всему свету.

Сказка № 3009
Дата: 01.01.1970, 05:33
Жили-были два брата. Один был умный, а другой дурак. Умный вёл дела так, что дураку приходилось работать не только за себя, но и за своего брата.
Измучившись вконец, дурак в отчаянии сказал:
- Не хочу больше оставаться с тобой. Отдавай мне мою долю имущества, я буду жить сам по себе.
- Хорошо, - сказал умный брат, - сегодня ты погонишь стадо коров на водопой, а я буду их кормить, когда ты пригонишь стадо обратно. Тогда часть стада, которая войдёт в загон, будет моей долей, а та часть стада, что останется снаружи, - твоей.
В ту пору стояла зима.
Дурак согласился и погнал стадо на водопой. Когда он возвращался обратно, стало совсем холодно, коровы, почувствовав близость тепла и запах корма, быстренько прошли в загон. Только один больной бычок, еле волоча ноги топтался снаружи, лениво почёсываясь. Он то и составил долю дурака.
На следующее утро, повязав на шею своему бычку верёвку, дурак повёл продавать его на базар. По дороге ему то и дело приходилось подгонять ленивого бычка:
- Эй, давай, бычок, шевели ногами, эй!
А путь их пролегал вдоль старых развалин. Стены руин отразили эхом слово дурака:
- Эй!
Дурак подумал, что руины говорят ему \"Эй\". Он крикнул:
- Вы говорите со мной, да?
От руин отразилось эхом:
- Да-а-а.
- Наверно, хотите купить у меня бычка?
- Бычка-а-а.
- А сколько денег дадите? Дадите десять рублей?
- Десять рублей-ей-ей.
- А заплатите сейчас или завтра?
- Завтра-а-а.
- Хорошо. Я приду завтра. Надеюсь, что деньги будут готовы.
- Будут готовы-ы.
Дурак, решив, что дело сделано, привязал бычка у руин и вернулся домой, радостно насвистывая.
На следующий день, проснувшись пораньше, он отправился забирать деньги. А прошедшей ночью случилось так, что волки растерзали бычка. Когда дурак пришёл к тому месту, где он его привязал, там были только обглоданные кости. Дурак сказал:
- Значит, вы зарезали бычка и съели его, да?
- Да-а.
- А был он вкусный или нет?
- Нет.
- Это, конечно, меня не касается, но вы купили у меня бычка, так что платите деньги. А пока вы не расплатитесь со мной, я и не подумаю отсюда уходить!
- Уходи-и-и!
Когда дурак это услышал, он разозлился не на шутку: схватил толстую палку и начал колотить по ветхой стене. Несколько камней выпало на землю. Так случилось, что в этой стене кто-то давно спрятал клад. Вот, когда камни выпали, золотые монеты и посыпались грудой к ногам дурака.
- Отлично, - воскликнул дурак, только что мне с этим делать? Вы должны мне только десять рублей, а это всего один золотой червонец. Значит так: я возьму только свои деньги, а ваши оставьте себе.
Он взял одну золотую монету и вернулся домой.
- Ну, продал ли ты бычка? - улыбнувшись, спросил умный брат.
- Продал.
- Кому?
- Руинам.
- И что, они тебе заплатили?
- Ну конечно! Попытались, было, не платить вначале, но я побил их своей палкой, они и показали мне всё своё богатство. Я взял только одну монетку, в уплату долга, а всё остальное оставил там, где оно лежало.
Сказав это, дурак вынул из кармана золотую монету и показал её брату.
- Где это место? – спросил умный брат.
Его глаза округлились от удивления.
- Ну уж нет. Я тебе не скажу, где это. Ты жадный. Если я тебе покажу это место, ты всё заберёшь себе, а меня заставишь тащить это на спине домой.
Умный брат поклялся, что он сам принесёт клад, если дурак покажет, где он находится.
- Дай-ка мне свою золотую монету и поведи меня к руинам. А я куплю тебе что-нибудь новенькое из одежды.
Как только дурак услышал о новой одежде, он сразу отдал свою золотую монету брату и повёл его к руинам. Умный брат перенёс всё золото домой и вскоре разбогател, но своему брату одежду так и не купил.
Дурак напоминал брату о его обещании не раз и не два, но всё тщетно. Тогда он решил пожаловаться на него судье.
- О, судья – сказал он, – вначале у меня был бычок, потом я продал бычка руинам...
- Хватит, достаточно, - перебил его судья, - Откуда взялся этот дурак?
\"Продал бычка руинам\", - передразнил дурака судья и выставил его из суда.
Дурак начал жаловаться другим, но все посмеивались над ним.
Говорят, что этот дурень до сих пор скитается по миру в рубище, жалуясь всем и каждому, кого встретит, но никто не верит ему, а только смеются вслед. А умный брат смеётся вместе со всеми.

Перепубликация материалов данной коллекции-сказок.
Разрешается только с обязательным проставлением активной ссылки на первоисточник!
© 2015-2023