Сказка № 5708 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Когда Хинганские горы ещё маленькие были, когда можно было выстрелить из лука и услышать, как стрела по ту сторону Хингана упадёт, тогда дружили медведь и бурундук.
Жили они вместе в одной берлоге. Вместе на охоту ходили, делили всё пополам: что медведь добудет, то бурундук ест, что бурундук добудет, то медведь ест.
Так дружили они долго. Да известно: завистникам чужая дружба глаза колет. Пока друзей не поссорят, не успокоятся...
Вот вышел как-то бурундук из берлоги — захотелось ему орехов пощёлкать. Повстречалась ему лиса. Рыжим хвостом завертела, поздоровалась, спрашивает:
Как поживаешь, сосед?
Рассказал ей всё бурундук. Выслушала его лиса, и завидноей стало, что два зверя вместе живут и не ссорятся. Сама-то она ни с кем не дружила, потому что всегда хитрила да всех обмануть норовила.
Притворилась лиса, что жалеет бурундука, лапки на животе сложила, заплакала и говорит:
Бедный ты, бедный! Жалко мне тебя! Испугался бурундук:
Почему ты жалеешь меня, соседка?
Глупый ты! — отвечает лиса.— Медведь тебя обижает, а ты и не догадываешься об этом.
Как это обижает?
А вот так. Когда медведь добычу берёт, кто первый её зубами рвёт?
Брат-медведь,— отвечает бурундук.
Вот видишь, самый сладкий кусок ему достаётся. Ты, наверно, уж давно хорошего куска не видел, всё медвежьими объедками питаешься! Оттого и ростом ты маленький.
Завиляла лиса хвостом, слёзы утёрла.
Ну, прощай,— говорит.— Вижу, нравится тебе такая жизнь. Только я бы на твоём месте первая в добычу зубы запускала!
Убежала лиса. Посмотрел ей вслед бурундук, задумался: «А ведь соседка-то, пожалуй, правильно рассудила!»
Так бурундук задумался, что и про орехи забыл. «Вот,— думает,— медведь-то какой обманщик оказался! А я ему верил, старшим братом считал».
Вот пошли медведь и бурундук на охоту. Зашли по пути в малинник. Сгрёб медведь в лапы куст малины, ягоды ест и брата приглашает. А тот смотрит: лиса-то правду сказала! Поймал медведь евражку. Зовёт бурундука, а тот глядит: медведь-то первым в евражку когти вонзил. Выходит, правду лиса говорила! Пошли братья мимо пчелиного дубка. Медведь тот дубок своротил, лапой придержал, нос в улей всунул, брата зовёт — мёд пробовать. А бурундук видит: опять медведь первый пробует,— значит, опять лиса права!
Рассердился тут бурундук. «Ну,— думает,— проучу я тебя!»
Пошли они на охоту в другой раз. Сел бурундук брату на загривок. Учуял медведь добычу, косулю поймал. Только хотел её зубами схватить, а бурундук как прыгнет! Это — чтобы прежде брата в добычу зубы вонзить, сладкий кусок себе взять да немножко подрасти. Испугался медведь, выпустил косулю, и она убежала. Остались оба брата голодными.
Пошли дальше. Увидел медведь евражку, подкрался. Бурундук опять тут как тут! Опять перепугал медведя. Опять охота пропала. Рассердился медведь, а брату ничего не говорит.
Повстречались они с молодым кабаном. В другое время медведь и задираться бы не стал, а тут уж очень голоден был. Заревел так, что попятился кабан от медведя. Пятился, пятился, уткнулся хвостом в дерево — дальше некуда. Тут на него медведь и насел. Пасть раскрыл, зубами щёлкает, вот сейчас проглотит!
Только медведь приступил к кабану, а бурундук на кабана — прыг! Тут медведь совсем разозлился. Как хватит бурундука лапой по спине, так все пять когтей и вонзил ему в спину, чтобы под лапу не попадался, не мешал! Рванулся бурундук — всю шкуру себе от головы до хвоста распорол.
Убежал он в лес. На деревьях долго жил, пока раны на спине не зажили. Ну, раны-то зажили, а пять чёрных полос от когтей медведя на всю жизнь у него остались. | |
Сказка № 5707 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Когда-то где-то жил один Мэр-гэн с женой, далеко-далеко от людей. Кругом непроходимый лес был. Очень хотели иметь детей эти муж и жена. Уже стали стареть, беспокоятся: \"После нашей смерти неужели и следа от нас не останется?\"
Вот жена почувствовала: под сердцем шевельнулось. Сама не поверила, долго не говорила
мужу. Сильнее стало дитя шевелиться. Жена думает:
\"Это Бог нас услышал\".
Муж вернулся с охоты сердитый, мрачный. Жена, как всегда обед собирает. Он ест нехотя.
Ты поешь, отдохни, я тебе чего-то расскажу, — говорит жена.
\"Что женщина знает? — думает муж, удивляется — Чего жена радуется? Детей нету в доме — и радости нет. Солнце и то как будто меньше светит\".
Муж поел, лег. Женщина села в изголовье.
Знаешь, у нас радостный день будет. Муж сразу догадался, о чем она говорит.
Вот живут они теперь весело. Муж все время на охоту ходит. Без него родила жена ему девочку, такую светлую, такую красивую. Мать девочки лицом хоть и не больно пригожая была, зато ласковая, работящая и мастерица. Сколько муж пушнины принесет, она и кусочка кожи зря не бросит. Из маленьких кусочков делает большой. Не знаю, когда у них в доме появилась служанка — кэкэчэн. Откуда взялась — никому не известно. Все в доме делает, пищу готовит, от младенца ни на шаг не отходит. Все качает, песни поет. Девочка слушает да уснет, слушает да уснет, во сне улыбается. А мать уже приданое дочери готовит, несколько амбаров-такто красивой одеждой заполнила.
Однажды ни с того, ни с сего заболела мать девочки. Сильно заболела. Ждет: скорей бы муж с охоты вернулся.
Вечером пришел Мэргэн.
Она только и успела сказать: \"Мэргэн, береги нашу дочь\", — и умерла.
Мэргэн не понимает, что за напасть такая: утром ни на что не жаловалась, а вечером умерла.
Похоронил он жену, и кэкэчэн, как нарочно, исчезла. Девочка совсем осиротела. Сколько жила кэкэчэн — Мэргэн ни разу ее лица не видел, не помнит, какая она была. Дочке лет пять-шесть было, маленькая. Что делать? Нельзя ведь на охоту не ходить. Отец ее одну оставляет. Вернется — дочка причесана, умыта и дома все так чисто, будто кто прибирает. Увидит, отец девочку — и все свое горе забывает. Уйдет на охоту — о жене тоскует. Так время шло, и не заметил Мэргэн, когда выросла его Фудикэн.
Недалеко от их дома было озеро. Фудикэн любила к нему ходить. Вот сядет возле озера, опустит в воду косу. А озеро, хоть какой сильный ветер бушует, гладкое и чистое стоит, как маслом налитое. Опустит девочка косу в воду, тихое течение откуда-то появляется, волосы ее как будто расчесывает, гладит моет. Хорошо у озера Фудикэн, сидит, песни поет.
Один раз пришел к ним какой-то юноша, красивый, статный, коса толстая, в руке дебго-острога. Приглянулась Мэргэну красавица. Отец радуется:
Ты откуда, Мэргэн, появился? У нас тут поблизости людей нету.
По свету ходил, забрел к вам.
Могучий охотник этот Мэргэн. Из тайги придет, много пушнины принесет, положит у ног Фудин.
Вот раз осталась Фудин одна дома, слышит: где-то кто-то зовет ее голосом, точно таким же, как у нее. И ее песню любимую поет. Не по себе стало девушке, нехорошо на сердце. С непокрытой головой никогда не выходила она на улицу и лицо закрывала. Пошла она к озеру, опустила в воду косу. Те-
чение появилось, стало ей волосы гладить. Фудин песню запела. И как запела — пошли круги по воде, волны покатились, вода выше, выше подниматься стала, и вышел из воды, до пояса поднялся мужчина и стоит. Коса толстая, где кончается — не видно даже. Красивее был этот Мэргэн, чем жених Фудин. Спрашивает ее:
Знаешь, кто я? Помнишь, кэкэчэн тебе песни пела, баюкала тебя? Это я тебя растил, развлекал. И не думай за кого-нибудь другого замуж выйти. Ты — моя невеста, хочу, чтобы ты моей женой стала. Пойдем, я тебе мои владения покажу.
Я под водой не могу ходить, — отвечает Фудин. — Я ведь земной человек.
Ты об этом не беспокойся, — отвечает Мэргэн. И прямо на глазах у Фудин расступилась вода, будто кто одеяло откинул. Вниз мраморная лестница ведет, чем глубже — тем красивее. Спускается по ней девушка. Рыбы ей кланяются. Фудин себя >не узнает: на голове у нее корона, платье все сверкает.
Ну как, нравятся тебе мои владения? — спрашивает Мэргэн.
Не знаю, что-то холодно здесь.
Идут, идут, а кругом золото валяется, как простые камушки, и серебро, и драгоценные каменья, и жемчуг. Большое селение — Иргэн показалось. Там
люди не люди: полурыбы, получеловеки, все Фудин кланяются, приветствуют ее. А ей неуютно, холодно. Просит она Мэргэна:
Отпусти меня домой, я хоть с отцом повидаюсь. Честный человек никогда обманом не женится.
Тут видит Фудин — поперек дороги появилось два ручья: по одному течет золото, по другому — серебро. Одна коса ее упала в золотой ручей, другая
в серебряный. Она этого не заметила. Вот вышли они на то место, откуда в озеро вошли.
Смотри, Фудин, не забывай меня, а то что-нибудь недоброе случится.
Не забуду,\" да только холодно мне у тебя.
Ничего, — Мэргэн отвечает, — привыкнешь. Пришла Фудин домой — никого нет, отец с же-
нихом на охоту ушли. Заметила вдруг: косы за ней волочатся, одна золотая, другая — серебряная. О-о, вдруг жених заметит! Положила она косы в шелковый мешочек и хорошенько завязала.
Вернулись охотники. Жених улегся возле Фудин, стал ей голову гладить. Развязался мешочек, упал, и рассылались косы, золотая и серебряная. Жених даже глаза рукой закрыл.
Откуда это у тебя, Фудин?
Мэргэн, у меня второй жених появился. Так, видно, мне на роду написано. Ты откажись от меня, так лучше будет для нас обоих.
Он ответил:
Если я руку сожму в кулак, уж никогда не разожму. — Ничего не сказал больше, взял дебго-острогу и пошел к озеру.
Никогда таким не было озеро: волны, как валуны, ходят. Мэргэн голосом Фудин зовет:
Муэ эдени, водяной царь! Я о тебе соскучилась. Выходи.
Откуда-то издалека раздается:
Ты не хитри, ты мой соперник, пришел со мной биться,
Нет, я ива-фотоха. Выходи!
Я не трус, выйду, если тебе надо. — Поднялся из воды, сначала до шеи, потом до груди.
Мэргэн подзадоривает Водяного царя:
Выше, выше поднимись, до пояса.
Выше поднялся Муэ эдени, не побоялся. Мэргэн кинул в него дебго-острогу и следом сам на соперника прыгнул.
Фудин чувствует: недоброе что-то творится на озере. Выскочила из дома, побежала. Неспокойное озеро, вместо воды — кровь в нем. Плачет Фудин: ни водяного, ни земного жениха не видно, под водой битва идет! Стоит девушка, ждет, сколько времени прошло — не знает. Стала свое детство вспоминать, служанку ласковую, стала свои песни петь. Потихоньку, потихоньку успокоилась в озере вода, чистая, прозрачная сделалась. Заглянула в воду де-
в ушка, видит свое отражение: корявая, сучковатая ива-фотоха стоит.
Так девушка в иву превратилась, ива ведь всегда возле воды стоит, на реках не растет. Ждет девушка-ива, когда который-нибудь из женихов из озера выйдет. Руки-ветви к воде опустила. Стоит, ждет. | |
Сказка № 5706 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Глупый человек - это плохо, а глупый и жадный - вдвое хуже!
Глупый да жадный ни людям, ни себе добра не сделает.
Жил в одном стойбище шаман Чумбока.
В том стойбище много ребят было. Любили они драться, наперегонки бегать, на поясках тянуться.
Хорошие ребята были, ловкие! Все отцы своих ребят любили.
И у шамана Чумбоки сын был, по имени Акимка. Шаман был богатый. Жил он обманом: говорил, что много знает; говорил, что с чертями знается - может любого человека заколдовать или вылечить. Заболеет кто-нибудь в стойбище - зовут шамана. Придет Чумбока, посмотрит на больного, говорит:
- В него черт залез! Я этого черта знаю, знакомый черт. Его выгнать надо.
Бубен свой натянет, начнет в него бить; костер разведет, кружится, кружится... Разные слова говорит, будто с чертями разговаривает: просит больного оставить, уйти, грозит тем чертям. Выздоровеет больной - шаман говорит: “Вот, прогнал я чертей. Сильный я! Мне подарки давайте”. Умрет больной - говорит шаман: “Плохие подарки были, мало верили мне люди. Вот и утащили больного к себе”.
Боялись люди шамана. Всякие подарки ему таскали. Иной себе не оставит, а Чумбоке тащит.
Стал Чумбока богатый-богатый. Загордился Чумбока. Ходит по стойбищу - толстый, жирный до того, что у него халат насквозь просалился. Задирает Чумбока нос кверху - лучше всех себя считает.
Сын шамана Акимка был такой же, как все ребята, не лучше, не хуже.
Обидно стало шаману, что сын его на всех остальных похож. Задумал он отличить Акимку от всех ребят. Пошел к кузнецу. Золота кусок принес.
- Слушай, кузнец, сделай мне кольцо.
- Зачем тебе кольцо, да еще золотое? - спрашивает кузнец шамана.
- Сыну на шею надену, - говорит шаман. - Отличка будет у Акимки. Пусть все люди видят, какой у него отец богатый!
Говорит кузнец:
- Нехорошо, Чумбока, сына своего отделять от ребят.
Рассердился шаман.
- Глупый ты! - говорит. - Глупый, а мне еще советы даешь!
- Я не глупый! - обиделся кузнец.
- А коли не глупый, - говорит Чумбока, - отгадай загадку. Что, что, что такое: белые люди рубят, красный человек возит?
Думал, думал кузнец - не мог отгадать.
Стал над ним Чумбока смеяться:
- Эх, ты! Это значит: зубы и язык. А ты простой загадки не отгадал!
Промолчал кузнец. Кольцо сделал, шаману отдал.
Пошел Чумбока домой. Кольцо сыну на шею надел и не велел с другими ребятами водиться.
Ходит Акимка по стойбищу один. Кольцо у него на шее блестит. Радуется Чумбока: все теперь видят, что у Акимки отец не простой человек.
А время идет...
Акимка растет. От ребячьих игр отвык, бегать ленится. Растолстел. Стало кольцо тесно - шею жмет. Жалуется Акимка:
- Отец, сними кольцо!
Взялся Чумбока за кольцо, вертел, вертел - не может кольцо снять: вырос Акимка. А Акимка пыхтит, задыхается.
Говорит Чумбоке мать:
- Разруби кольцо, Чумбока!
Чумбока даже испугался.
- Что ты, - говорит, - как можно! Кольцо дорогое: разрубишь - вещь испортишь! А задыхается Акимка оттого, что здесь простых людей много - воздух плохой. Пусть Акимка на сопочке посидит.
Сидит Акимка на сопке, хрипит.
Чумбока сам чуть не плачет - жалко сына. А еще больше ему жалко золотое кольцо испортить.
Вот приходит к шаману кузнец, говорит:
- Ну, кто из нас глупый?
- Ты, ты глупый! - кричит Чумбока.
- Ну, коли ты умный такой, отгадай загадку: что, что, что такое - горшок без дна?
Подумал шаман.
- Э-э, - говорит, - это разве загадка? Горшок без дна - это прорубь. Прорубь!
Говорит ему кузнец:
- А вот и не угадал, Чумбока! Горшок без дна - это жадность твоя. Что ни брось в него - все пустой тот горшок... Распили кольцо! | |
Сказка № 5705 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил один заяц. Только, кто его знает почему, любил он перед другими похвастать тем, чего у него и не было: и сильный он, и храбрый он, и охотник он...
Вот однажды заяц на поле убитую косулю нашел.
Только подсел зайчишка к косуле — сорока летит.
Увидала, какую добычу заяц упромыслил, подсела на ветку, поздоровалась, говорит:
Эй, сосед, ты где такую тушу добыл?
Убил, — говорит заяц. Удивилась сорока: заяц косулю убил! А хвастун не унимается:
Я охотник такой, что если бы по-настоящему охотился, всех бы зверей давно перебил! Я сколько хочешь могу зверя добыть! Вот косулю съем, пойду медведя добывать.
Поклонилась сорока зайцу:
Эй, сосед, научи меня! Я всегда несытая.
Отчего не научить! — отвечает заяц. — Это совсем простое дело — так охотиться-то. Надо только пошире рот раскрыть да крикнуть. Совсем это простое дело. Разве ты кричать не умеешь?
Как — не умею?! Я кричать хорошо умею, — говорит сорока, а сама думает: \"Зачем я пойду медведя искать, когда под носом у меня заяц?\"
Взлетела сорока повыше, рот пошире раскрыла да ка-ак крикнет! Так крикнула, что синицы, которые поблизости на ветках сидели, на землю свалились.
Только сорока зайца и видела... Перепугался он до смерти, кинулся бежать. Куда убежал — никто не знает.
Посидела сорока, подумала: \"Как так — не упал
заяц, а удрал? Видно, мало я кричала. Ну, другой раз, как добычу увижу, сильней кричать буду\".
Стала сорока по лесу летать. Как увидит зверя — давай кричать, давай стрекотать что есть силы.
Сама она ни одного зверя своим криком не убила. А охотники приметили, что сорока над зверем кричит. Как застрекочет в лесу — охотник туда! Старается сорока, стрекочет, рот разевает, крылья распустит, хвостом стрижет, думает: \"Вот я его сейчас убью! Вот-вот\" А охотник тут как тут — в зверя выстрелит, с собой унесет.
Только бывает и так, что сорока охотника в засаде увидит. Радуется: \"Ох какой большой! Вот я его сейчас!\" И всех зверей криком перепугает: ни себе, ни охотнику. | |
|
