Сказка № 2029 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 У одного человека было три сына: старший - Поуль, средний - Педер и младший - по прозванию Малёк. Поуль и Педер были парни хоть куда, а Малёк непутёвый вышел, знай у печки лежит, да в золе копается. И не разберёшь, каков он есть, - до того весь в золе перемажется.
Раз приходят Поуль с Педером к отцу и говорят, что надумали они пойти по свету, службу себе поискать. Ну, отец дал им своё согласие. А Малёк как узнал, что братья уходят, тоже с ними запросился. Отец и слышать не хотел, чтоб его из дому отпускать: он ни к какому делу не годный да и видом неказист. Этакому замарашке чужим людям и на глаза-то показаться стыдно. А Малёк свое заладил: пойду да пойду!
Стали Поуль с Педером в дорогу собираться, справили им новую красивую одежду, а Малёк как был в грязном, затасканном тряпье, так и остался. Старшие братья его стыдились, никак не хотели, чтобы он следом увязался, а Мальку и горя мало, идёт себе за ними - и всё тут.
Вот пришли Поуль с Педером в королевский замок, и взяли их там в услужение, да притом на хорошие места определили. А как Малёк туда припожаловал, для него и работы-то найти не могли: куда поставишь этакого замарашку? Потом, однако ж, послали его на конюшню самым распоследним подручным конюха - грязь да навоз вычищать.
Старшие братья знаться с ним не желали: мало что сам замарашка, так и место захудалое - хуже не сыщешь. Малёк меж тем работал со старанием и в скором времени получил местечко получше. Тут Поулю с Педером завидно стало, да и боязно: ну как Малёк им нос утрет? Пришли они к королю и говорят, дескать, Малёк похвалялся, что может у горного тролля барана увести, а баран тот особенный - как шаг ступит, так полфунта шерсти с себя скинет; королю от него выгода будет немалая, всему войску сукна на мундиры достанет.
Только пусть король Малька припугнет, что прикажет голову с него снять, коли он барана не раздобудет, - без угроз проку от него не добьешься.
Призвал король Малька и спрашивает, верно ли, что он волшебного барана раздобыть похвалялся. Малёк отвечает, что он про барана слыхом не слыхивал, да и где ему с этаким делом управиться.
А король говорит:
- Не добудешь барана - голову долой, а добудешь - дам тебе хорошее место.
Малёк в слезы, да ведь плачь не плачь- с королем не поспоришь.
Попросил он, чтоб дали ему деревянную квашню, черенок от метлы да передник. Квашню он себе под суденышко приспособил, из черенка мачту сделал, а передник заместо паруса натянул. И поплыл по морю к тому месту, где было жилище горного тролля.
Волшебный баран на берегу пасся, схватил его Малёк да живей на суденышко - и прочь поплыл. А тролль-то со своей горы увидел его. Бросился он со всех ног на берег, стал у воды и кричит:
- Эй, кто у меня барана уволок? А Малёк в ответ:
- Это я уволок, Мальком прозываюсь.
- Ну, держись, сейчас догоню! - кричит тролль.
- Давай догоняй! - отвечает Малёк.
Горный тролль ну бесноваться, по берегу-то скачет, а воды боится. Малёк от него и ускользнул.
Воротился он в замок с бараном, король его на радостях на хорошее место определил.
А братьев еще больше зависть одолела: этак Малёк, чего доброго, не сегодня завтра с ними сравняется. И удумали они новую хитрость.
Пришли к королю и говорят: дескать, Малёк похвалялся, что может у горного тролля волшебный светильник раздобыть, какой на три королевства светит; королю от него выгода будет немалая, особенно как придет ему нужда с войском своим в поход выступить. Только пусть он Мальку пригрозит, что казнить прикажет, коли он волшебный светильник не добудет, - а не то от него проку не жди.
Опять призвал король Малька и спрашивает, верно ли, что он волшебный светильник у горного тролля раздобыть похвалялся.
И опять Малёк в слезы: про светильник он и слыхом не слыхивал. А король ему:
- Добудь мне светильник! Не добудешь - не сносить тебе головы, а исполнишь мое повеление - еще лучше место получишь.
Делать нечего, попросил Малёк, чтоб дали ему мешок соли, и под вечер поплыл в деревянной квашне к жилищу горного тролля.
Как смерклось, взобрался он на гору, где у тролля огонь в очаге горел, и давай в котел с кашей соль бросать пригоршнями. Вот приходит старая троллиха кашу попробовать, какова она на вкус, а каша-то чересчур солона. Разбавить бы надо, воды принести, а на дворе уже вовсе стемнело. Сходила старая троллиха за волшебным светильником и отправилась с ним по воду, а Малёк тут как тут: схватил волшебный светильник - да и был таков.
Только он от берега отплыл, а тролль уж к воде прибежал и кричит:
-Эй, Малёк, это ты?
- Я! - отвечает Малёк.
- Ты у меня барана уволок?
- Уволок!
- Волшебный светильник унес?
- Унес!
- Ну, держись у меня, сейчас догоню!
- Давай догоняй! - отвечает Малёк.
Забегал горный тролль по берегу, запрыгал, будто в воду броситься изготовился, а Малёк знай себе дальше плывет.
Воротился он домой веселый и довольный, король еще лучше место ему дал, он уж и над братьями своими возвысился, а они от зависти покой потеряли, только о том и думают, как бы его со свету сжить.
Пришли опять Поуль с Педером к королю и говорят: дескать, Малёк похвалялся, что может у горного тролля волшебный звонок раздобыть, какой на три королевства звонит; от него выгода будет немалая, особенно как надумает король на врага войною пойти. Только пусть он Мальку казнью пригрозит, а не то проку не будет.
Снова король Малька призвал и спрашивает, верно ли, будто он похвалялся у горного тролля звонок раздобыть, какой на три королевства звонит.
Малёк отвечает: он, мол, про звонок слыхом не слыхивал, да и не под силу ему такое дело.
А король ему:
- Не добудешь волшебного звонка, тогда с жизнью прощайся, а добудешь - получишь принцессу в жены да полкоролевства в придачу. Ну, а после моей смерти - и все королевство.
Что тут делать? Спустил Малёк на воду квашню и поплыл опять к горному троллю. Приплыл он туда поздно ночью, тролль с женой уж спать улеглись. Пробрался Малёк в глубь горы, в троллевы покои, и залез под кровать, где был припрятан волшебный звонок. Малёк мигом его нашарил и собрался бежать, да не тут-то было: звонок как зазвонит! Горный тролль и проснулся. Ткнул он в бок жену-троллиху и спрашивает:
- Это что такое? А она ему спросонья:
- Кто его знает, может, это я звонок задела, он и зазвонил.
Поворчал тролль на жену, потом угомонились они и заснули. Малёк, как услышал, что тихо стало, решил еще раз попробовать, да где там: только он за звонок схватился, такой опять трезвон поднялся, что тролль вскочил, растолкал троллиху и кричит:
- Что за напасть, опять это ты? А она отвечает:
- Кому ж еще быть? Верно, я ненароком звонок задела.
На этот раз тролль разворчался не на шутку: и что ей неймётся, лежала бы спокойно. А потом оба снова заснули.
Малёк и думает: \"Была не была, попробую в последний раз\".
Только он собрался одним прыжком из-под кровати выскочить и тягу задать, тролль почуял неладное, хвать рукой рядом с кроватью - и сцапал Малька. Ну, тролль, понятно, без труда догадался, кто это есть, и говорит:
- Малёк, это ты?
- Я! - отвечает Малёк.
- Ты у меня барана уволок?
- Уволок!
- Волшебный светильник унес?
- Унес!
- А теперь и звонок хотел утащить?
- Хотел!
- Скажи-ка, а что бы ты со мною сделал, кабы я вот так тебе в руки попался? - спрашивает тролль.
- Откормил бы орехами да сливками отпоил, а потом бы зажарил, - отвечает Малёк.
- Ладно, и я с тобою так сделаю, - говорит горный тролль.
Посадили Малька в клетушку и стали его орехами откармливать и сливками отпаивать. Приставили к нему девушку, чтоб еду готовила да подавала, а девушку ту тролль из родительского дома выкрал и служить себе заставил. И сговорились Малёк с девушкой друг дружке помогать.
Вот прошла неделя или две, захотел тролль поглядеть, как там Малёк, накопил ли жирку. Глаза у тролля худые были, девушка и научила Малька заместо пальца лучинку ему протянуть. Видит тролль, не больно-то Малёк разжирел, и велел он его еще две недели откармливать.
Как прошло две недели, тролль опять захотел поглядеть, довольно ли Малёк жиру накопил. Тут Малёк, по девушкиному совету, заместо пальца коровий сосок ему подсунул. Увидал тролль, какой он стал жирный, и сказал, что пора из него жаркое готовить.
Вот пошел тролль работать в поле, а жене наказал Малька зажарить и, как будет готово, в волшебный звонок позвонить. А девушка опять научила Малька, что ему делать.
Собралась троллиха жаркое готовить, посадила Малька на противень и хотела в печку засунуть - вроде того, как хлебы ставят выпекать, а Малёк-то с противня и свались! Она его сажает, а он сваливается, будто никак удержаться не может. Тут Малёк и говорит троллихе: он, дескать, в толк не возьмет, как на противне усидеть и не свалиться, пусть уж она ему покажет.
Ну, троллиха и уселась на противень. Только она хорошенько умостилась, сунул Малёк противень в печку и заслонку закрыл. Потом взял ее ночной чепец и положил в постель на подушку: со стороны поглядеть - будто сама троллиха лежит. Отыскал он волшебный звонок, и бросились они с девушкой к берегу, а там их квашня на воде дожидалась.
Пока они с горы бежали, звонок трезвонил без перерыва, а тролль-то подумал, жена его зовет жаркое есть, он и припустил домой со всех ног. Вошел, а в доме никого и не видать, потом заприметил чепец в постели и думает: \"Верно, жена отдохнуть прилегла, устала, пока жаркое готовила\". Потом пригляделся, а там никого, один чепец.
Кинулся тролль что было духу на берег, а Малёк с девушкой только-только отчалили, совсем еще недалеко уплыли. Принялся тут тролль прыгать да скакать, будто вот-вот в воду бросится, вдогонку поплывет. А сам кричит Мальку:
- Ты у меня барана уволок?
- Уволок! - отвечает Малёк.
- Волшебный светильник унес?
- Унес!
- И волшебный звонок утащил?
- Утащил!
- Да вдобавок девушку увел?
- Увел!
- Ну, держись у меня, сейчас догоню!
-Давай догоняй! - отвечает Малёк. Тут тролль до того разъярился, что от злости лопнул. И рассыпался горный тролль на тысячи красных камешков, твердых и острых, об какие мальчишки ноги себе режут, когда летом босиком бегают.
А Малёк благополучно домой прибыл, король и принцесса обрадовались, встретили его с почетом, и в скором времени свадьбу сыграли, богато и весело пировали. | |
Сказка № 2028 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил на свете принц. С малых лет твердили ему, что мудрее и красивее его никого на свете нет. И до того он возгордился, что и сам тому поверил. Вот пришла ему пора жениться, и поклялся принц, что найдет такую девушку, у которой разум красоте под стать будет. Созвал старый король во дворец всех самых разумных и пригожих девушек королевства, но только ни одна из них его сыну по сердцу на пришлась. И решил тогда принц сам отправиться по белу свету искать себе суженую.
Во многих странах, королевствах он побывал, много девушек перевидал, а невесты себе так и не нашел. Так и пришлось принцу ни с чем обратно домой возвращаться.
Вот едет он густым дремучим лесом, а уж смеркаться стало. Конь его притомился, и самому есть-пить хочется. Вдруг заметил он над деревьями дымок, а скоро показался маленький домишко. Спешился принц, вошел в дом и видит: сидят за столом дряхлые, бедно одетые старик со старухой и ужинают черствым хлебом да молоком. Поклонился принц хозяевам и говорит:
- Здравствуйте, добрые люди. Пустите меня к себе переночевать.
- Как не пустить, - отвечает старик. - Мы хоть люди бедные, а гостю рады.
Вышел старик из дому, привязал коня и дал ему охапку сена. А старуха между тем принялась потчевать гостя молоком с сухарями.
Поужинали они, спать легли. Только ведь деревянная лавка - не королевская перина, вот и пробудился принц ни свет ни заря и вдруг слышит - в верхней светелке вроде бы прялка жужжит и девичий голос песню поет. И до того хорошо пела девушка, что принц просто заслушался!
А как проснулись утром старики, он их и спрашивает:
- Кто это в верхней горнице так славно поет?
Стали тут старик со старухой убеждать принца, что нету там никого, дескать, пригрезилось принцу. Только принц от них не отстал, покуда они ему всю правду не выложили:
- Есть, - говорят, - у нас дочь Дагмар. Она-то и пела нынче утром. Только мы ее от всех прячем. Живем в лесу одни и боимся, как бы не обидел ее недобрый человек.
- Так-то оно так, - отвечает им принц. - Да ведь поглядеть на вашу дочь можно? Иль уж до того нехороша, что ее и показать людям совестно?
Не стерпел старик обиды, рассердился и кликнул дочь. А принцу только того и надо.
Сбежала девушка вниз и спрашивает:
- За каким делом звали, отец?
- Да вот, - говорит старик, - иди с гостем поздоровайся.
Взглянула девушка на принца, заалелась вся и замерла, точно к месту приросла. И принц от нее глаз на отводит. Сколько ни ездил он по белу свету, а такой красавицы встречать ему еще не доводилось. Долго они так друг на друга глядели. Потом принц опомнился. Не подобает ему, королевскому сыну, на бедную крестьянку засматриваться. Простился он с хозяевами, щедро наградил их за приют и ускакал.
Вернулся принц домой, а покоя себе найти не может. Не идет у него из ума красавица Дагмар. Куда ни взглянет, куда ни пойдет - все она ему мерещится. И тогда принц решил:
- Испытаю-ка ее, под стать ли у нее разум красоте. А коли ей ума недостает, то и думать о ней нечего.
Послал он девушке гонца с двумя шелковинками и велел ей соткать из них полог для королев-ской кровати. А Дагмар отломила от стены две лучинки, дала их гонцу и говорит:
- Передай принцу, пусть прикажет смастерить из этих лучинок станок, чтобы было на чем ткать.
И понял принц, что девушка-то не глупее его! Но все-таки решил еще раз ее испытать. Опять послал он к Дагмар гонца и велел ей явиться в замок ни днем, ни вечером; ни пешком, ни на телеге; ни голой, ни одетой. Дагмар разостлала по земле рыбачью сеть, села на нее и велела отцу волоком тащить сеть к принцу в замок. Явилась она в сумерки. День уже к концу шел, а вечер еще не наступил. И надела на себя вместо платья длинную полотняную рубаху.
Встретил ее принц, повел во дворец и говорит старому королю:
- Батюшка, нет на свете девушки краше и разумнее, чем Дагмар. Позволь мне на ней жениться, потому что ни о какой другой невесте я и слышать не хочу.
Нахмурились король с королевой. Где ж это видано, чтобы принц на крестьянской дочке женился? Только принц твердо стоял на своем, и пришлось королю согласиться. Сыграли свадьбу, зажили молодые душа в душу. Только перед свадьбой позвала старая королева принца и говорит ему:
- Обещай мне, сынок, что никогда не будет Дагмар в королевские дела вмешиваться. Хоть она и умна, но не пристало крестьянской дочери свои решения в тронном зале провозглашать.
Хоть и любил принц Дагмар, а обещание такое отцу все же дал.
Прошло время, умерли родители принца, и стал он королем, а жена его королевой. Давно не было в Дании такой мудрой и справедливой королевы, как Дагмар. Помнила она, что сама в нужде выросла, и старалась помочь бедному люду, чем могла.
Только запала молодому королю в сердце черная дума. Испугался он, как бы не стали люди судачить, что, дескать, король не своим умом живет, а всем в королевстве жена его заправляет. Да тут еще и советник короля стал нашептывать ему, что народ больше решения Дагмар одобряет. Разгневался король, позвал Дагмар к себе и говорит:
- Уходи из дворца. Один король должен быть в государстве, а не два. Собирайся и езжай к отцу, в лесную избушку.
- Что ж, - сказала Дагмар, - уйду я к отцу. Только напоследок исполни три моих желания.
- Говори, какие твои желания? - спрашивает король.
- Выпей со мной на прощание вина, чтоб расстаться по-доброму. Прикажи отвезти меня в большой карете, чтоб не пришлось мне к старику отцу пешком возвращаться.
А еще позволь мне увезти с собою из дворца то, что для меня дороже, чтобы век помнить мое прошлое житье-бытье.
Запали в душу короля ее слова, и велел он принести вина, чтобы выпить с женой на прощание. А она ему в кубок сонного зелья подсыпала. Выпил король и заснул крепким сном. Тогда приказала королева его в карету отнести и увезла с собою в родительский дом. Положила она его там на кровать, а сама надела простое крестьянское платье, села за прялку и песню запела - ту самую, что когда-то молодой принц услыхал.
Долго спал король, а под конец пробудился и видит: лежит он в лачуге на бедной крестьянской постели, а рядом королева за прялкой сидит и песню напевает.
- Опять ты мою волю нарушила, - говорит король. - Зачем ты меня сюда привезла?
- Нет, - отвечает королева, - я из твоей воли не вышла. Не ты ль позволил мне взять с собой из замка самое дорогое? Так неужто ты не знаешь, что дороже тебя нет для меня ничего на свете?
- Ты и тут надо мной взяла верх, - вздохнул тогда король. - Что ж собирайся, поедем домой. Не оставаться же нам тут! Кто тогда королевством править будет?
И с той поры король свой запрет снял и во всех своих делах с королевой советовался. Понял он, что хоть жена и мудрее его, но только бесчестья в том никакого нет. | |
Сказка № 2027 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
На острове Зеландия, близ озера Арре, жил старый холостяк; звали его Пер, а по прозвищу Сквалыга. Досталась ему в наследство богатая усадьба и куча новехоньких далеров. Но был Пер такой жадный, что даже жениться боялся.
\"А ну как попадётся мне такая жена, что хозяйство вести толком не сможет и всё моё имение по ветру пустит!\" - думал он.
И ещё вбил он себе в голову, что женщины - объедалы заправские. День-деньской только и знают, что едят да едят: то тут кусок схватят, то там. Не успеешь оглянуться - проедят всё твоё добро.
Как подумает про то Пер - в дрожь его кидает!
Ну, а ежели с другой стороны взять, так без помощи ему в усадьбе всё равно не обойтись, а чертовых работничков кормить-то тоже надо!
Одолели Пера чёрные думы, и никто никогда не видел, чтоб богатей веселился. День и ночь выискивал он, как бы ему прожить подешевле да тратить поменьше.
Был Пер уже в летах, и ломота в костях докучать ему стала. А присматривать за ним некому. И ещё стал Пер к старости поболтать охотник, а словом перемолвиться ему тоже не с кем. Вот и пришло Перу на ум, что не худо бы, может, и жениться. Пускай жена за всем в хозяйстве приглядывает и его, Пера, старость покоит. Только жену надо сыскать такую, чтоб была не обжориста, ела б поменьше, а работала б побольше. Иначе и расчета нет жену брать, очень уж накладно выйдет.
Прослышал один бедняк хусман, что Пер жениться надумал. А была у того хусмана дочка по имени Грете. Вот и стал бедняк дочку уламывать, чтоб замуж за Пера шла да помогла б своим из нужды выбиться. Заупрямилась, было, Грете поначалу. Да и то сказать: ведь старик не бог весть что за находка для молодой пригожей девушки!
А потом подумала Грете про братьев и сестёр: \"Вечно они голодные сидят! А уж обновки-то и в глаза не видят! Пойду-ка я за Пера. Пускай хоть моим хорошо будет\".
Только надо было, чтоб Пер поверил, будто Грете мало ест. Вот и уговорились Грете с отцом, что богачу сказать.
А как дальше было - сейчас узнаете.
Однажды утром проходил Пер-сквалыга мимо хусмановой лачуги и глядит - у обочины Грете гусей пасёт. Пасёт она гусей и чулок на ходу вяжет, а сама всё приговаривает:
- Гуси, милые, вперёд! Пасёт вас та, что не ест, не пьёт!
Заслышал те слова Пер-сквалыга, да так и обмер. Стоит, подслеповатыми глазами моргает и ушам своим не верит. А Грете знай себе повторяет:
- Гуси, милые, вперёд! Пасёт вас та, что не ест, не пьёт!
- Кто это не ест, не пьёт? - спрашивает Пер.
- Да я! - отвечает Грете.
- Слыханное ли дело! Как это ты можешь - не есть, не пить?!
- Дома-то семь голодных ртов, а еды только на шестерых хватает. Вот я и привыкла почти что вовсе без еды обходиться.
- Чем же ты тогда живёшь?
- А воздухом! Просверлил отец дырки в столбе, что посреди горницы стоит, вот я и сосу из них воздух. Видно, и воздухом можно жить!
- И не такая уж ты тощая! - сказал Пер.
Откашлялся он и говорит:
- Может, ты слыхала, я жениться надумал. Только нужна мне жена такая, чтоб за всем приглядывала. Девушка ты пригожая и мне по сердцу пришлась. Скажи, хочешь стать в усадьбе хозяйкой?
- Отчего ж не стать! - ответила Грете.
Сыграли они свадьбу, и переехала Грете к богатею в усадьбу. Поставил Пер-сквалыга столб посреди горницы, провертел в нём дырки, чтоб Грете могла из них воздух сосать и тем воздухом питаться.
Прошло немного времени, и однажды говорит Пер своему работнику Нильсу:
- Сдаётся мне, будто жена моя раздобрела! Уж не подкармливается ли она случаем в поварне? Как бы мне про это разузнать?
- Вот что, хозяин, - отвечает Нильс. - Подсажу-ка я тебя в дымовую трубу, а ты оттуда в поварню подглядывай, не ест ли Грете там чего?
- Ловко придумано! - обрадовался Пер. - Давай подсаживай!
Подсадил Нильс хозяина в дымовую трубу, уселся там Пер на доске; сидит, будто в люльке.
А тем временем пошел Нильс к хозяйке и говорит:
- Берегись, не ешь ничего в поварне, хозяин в дымовой трубе сидит!
- Ладно! - сказала Грете.
Знала Грете и раньше, что Пер - сквалыга. Только хотелось ей своим помочь. Потому и пошла за него. А как насмотрелась, что богатей людей своих голодом морит, надумала проучить этого толстосума. Работники да служанки в усадьбе все на её стороне были. Если б не Грете, вовсе бы они с голоду померли. Она их всех тайком подкармливала.
Вот позвала Грете служанок и велит:
- Наносите сырых дров да зелёных сучьев и подложите их в очаг!
От такого топлива, ясное дело, больше дыму да копоти, чем тепла!
А как смекнул Нильс, что хозяин уж довольно в трубе подкоптился, забрался он на крышу к самому коньку и вытащил Пера на свет божий. Смахивал теперь Пер-сквалыга на копченую баранью ногу; и слова вымолвить не мог, не то чтоб лаяться. Пришлось Перу тут же в постель улечься.
- Ну как, ела она что в поварне? - спросил Нильс хозяина.
- Нет, там она ничего не ела, - ответил Пер-сквалыга.
Прошло какое-то время, и опять Пер говорит:
- Сдается мне, Нильс, что Грете еще ядренее стала. Щеки у неё круглые, да и сама она - бочка бочкой, такая дородная да гладкая. Уж не подкармливается ли она чем? Как бы мне про это разузнать?
- Вот что, - говорит Нильс, - может статься, она наверху в клети разными кушаньями лакомится. Давай распорем большую перину, что в клети лежит, запихну я тебя туда и снова зашью. А ты дырку в перине проткни и подглядывай. Так и узнаешь, не подкармливается ли хозяйка чем в клети.
- Ловко придумано! - обрадовался Пер. - Давай распорем!
Зашил работник хозяина в большую перину, а сам пошёл к Грете и говорит:
- Не вздумай ничего наверху, в клети, есть, там хозяин в перине зашит.
- Ладно! - сказала Грете.
Позвала она служанок и велит:
- Выволоките-ка постели из клети на солнышко да вы колотите их хорошенько! А то они давно не проветривались. Лежат там и плесенью покрываются.
Служанки - не будь дуры - тут же смекнули, что к чему. Хохочут, заливаются, а сами постели вниз волокут. А большую перину, хоть она и тяжёлая, тоже во двор выволокли. Колотят её служанки, колотят, что есть сил, а сами песни весёлые распевают. Выколотили служанки постели, а потом их опять наверх втащили.
Вызволил Нильс Пера-сквалыгу из перины, а на нём живого места нет: не может ни идти, ни ползком ползти.
- Ну как, ела она что в клети? - спрашивает Нильс.
- Нет, там она ничего не ела, - стонет Пер.
Пришлось ему опять в постель лечь, и прохворал он целую неделю. Ходит за ним Грете хорошенько, а сама ему выговаривает:
- Послушался б меня, Пер, ел бы, как я ем, вот и был бы здоровёхонек.
Прошло немного времени, а как оправился Пер после колотушек, что ему задали, призвал он снова Нильса и говорит:
- Сдается мне, что хозяйка твоя всё ж таки чем-то подкармливается. Щёки у нее такие круглые, того и гляди, лопнут. Одним воздухом такого жиру не нагуляешь. Как бы всё в точности разузнать?
- Да, задал ты задачу, - говорит Нильс. - Коли она ни в поварне, ни в клети не кормится и никто никогда не видал, чтоб она ела, ума не приложу, где она прячется. А может, она в погребе подкармливается? Знаешь что, стоит там старая пивная кадка, вот ты и залезай туда и сквозь дырочку, куда втулку вставляют, подглядывай. Так и разузнаешь, не прячется ли она в погребе, не подкармливается ли там.
- Ловко придумано! - говорит Пер.
Залез он в кадку. Нильс накрыл его крышкой, а сам пошёл к Грете и говорит:
- Не вздумай ничего в погребе есть, там в пивной кадке хозяин сидит, сквозь дырочку подглядывает.
- Ладно! - сказала Грете.
Позвала она служанок и велит:
- Подогрейте-ка воды да принесите щелоку! Старая пивная кадка в погребе смердит так, что дух захватывает.
Вылейте воду со щелоком в кадку сквозь дырочку, пускай стоит кадка да отмокает, покуда чистой не станет.
Расхохотались служанки и живо взялись за дело. Налили они в кадку воды и ушли из погреба. Снял тут Нильс крышку с кадки и спас Пера-сквалыгу от смерти. А то он чуть было не захлебнулся.
Однако обварили все же хозяина служанки. Пришлось его в постель укладывать, мазями целебными смазывать да тряпками перевязывать. Прохворал Пер ровно месяц.
А Грете ходит за ним да приговаривает:
- Не впрок тебе эти поездки - всякий раз хворым домой возвращаешься.
Как соберётся, бывало, Пер за женой подглядывать, он и врёт ей, что в дальнюю поездку уезжает.
Покуда Пер хворал, у Нильса дома последняя скотина пала. А у Пера стояли в хлеву два жирных вола. Вот и говорит Грете Нильсу:
- Слышь-ка, Нильс, служил ты мне верно; бери этих волов, ступай с ними на ярмарку во Фредериксборг да продай их, а деньги себе оставь или старикам родителям отдай. Очень уж вы обнищали!
Нильс так и сделал.
А Пер-сквалыга стал меж тем во двор выходить. Хоть и больно ему было, а все же ходит по двору, на палку опирается да глядит, как служанки по хозяйству управляются. Зашёл он как-то в хлев и хватился тех жирных волов. Заковылял он из последних сил в поварню. А там у огня сидит Грете да присматривает, как бы вода из котла не выкипела.
- Где волы? - спрашивает Пер.
- Я их съела, - отвечает Грете.
- Как это съела, - говорит Пер. - Ты в своём уме?!
- А меня к еде потянуло, - глазом не моргнув, говорит Грете. - Брюхо своего требует. Раньше я себя сдерживала да воздухом кормилась. Но всё до поры, до времени!
- Волы мои, волы, - захныкал Пер, - где мои волы? Их можно было продать.
- Я их съела,- опять отвечает Грете,- с рогами и с копытами. Трудненько, правда, было их глотать, но всё ж проехало. Беда только, что я не досыта наелась. Правда, осталось у нас ещё одиннадцать поросят да двадцать три овцы. Коли не засадишь служанок овец стричь, чтоб шерсть мне горло не щекотала, я их со шкурой съем.
Как услыхал Пер такие речи, потерял он разум да как грохнется оземь. Пришлось его в постель тащить и лекаря к нему звать, но средства от его хвори не нашлось.
Пришёл тут конец Перу-сквалыге, похоронили его, и положила Грете тяжёлую плиту на его могилу. А что денег на эту плиту пошло! Ох, и разозлился бы Пер до смерти, будь он жив!
Вышла Грете замуж за Нильса, и живут-поживают они до сих пор в радости и веселье. | |
Сказка № 2026 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил-был в старину один датский король. А как звали короля - никто теперь уже и не помнит. Сказывают только - была у того короля одна-единственная дочка.
Всем взяла молодая принцесса - и умом, и красотой, и добрым нравом. Только вот беда: печальней её на всём свете не было. Не засмеётся, бывало, принцесса, не улыбнётся даже - что хочешь делай!
День-деньской плачет да горюет, хмурится да куксится. Так и прозвали её - принцесса Кукса.
Сам-то король был человек весёлый. Однако, глядя на дочь, и он сам не свой стал: брюзжит, ворчит, всё-то не по нём. И то сказать: детей у него - одна дочка. Значит, ей и королевой после него быть. А как ей государство доверить, когда она только и умеет, что плакать да вздыхать. Не ровен час - и вовсе от печали умрёт!
Испугался король и объявил: \"Всякий, кто рассмешит принцессу, получит её в жёны и полкоролевства в придачу\".
Отыскалось тут немало охотников счастья попытать. Как только не потешали они королевскую дочь, как не веселили! И притчи сказывали, и загадки загадывали, и пели, и плясали. А всё зря! Принцесса и не улыбнётся. Так и отъезжали все женихи со двора не солоно хлебавши.
До того нагляделся король на эти потехи, до того наслушался разных шуток-прибауток, что ни видеть, ни слышать их больше не мог. А пуще всего надоела ему родная дочка. Как ни веселили её, как ни потешали, она все плакала да куксилась.
И вот, чтоб поменьше докучали ему бесталанные женихи, издал король новый указ:
\"Всякий, кто рассмешит принцессу, получит её в жёны и полкоролевства в придачу. А не рассмешит - горе ему! Окунут его в смолу, вываляют в перьях и прогонят с позором со двора\".
Женихов сразу поубавилось. А принцесса как была, так и осталась Кукса.
Жил в той самой стране один человек, и было у него три сына: Педер, Палле и Еспер, по прозвищу Настырный.
Жили они в глуши, так что немалый срок прошёл, покуда они про королевский указ прослышали.
Смекнули тут братья разом: \"Счастье само нам в руки идёт. Всего-то и дела - принцессу рассмешить!\"
\"Уж я-то в забавах толк знаю\", - подумал Педер и тут же собрался счастья попытать. Дала ему мать на дорогу котомку со всякой снедью, а отец - кошелёк с далерами.
Идёт Педер путем-дорогою, а как дошёл до курганов Ос, что меж Северным морем и Лимфьордом, глядь - идет навстречу ему старушка, бедная, в лохмотьях, саночки за собой волочит.
- Здравствуй, добрый человек! - говорит старушка. - Не подашь ли хлебца да скиллинг на бедность?
- Ишь чего захотела старая карга! - обозлился Педер. - Хлеба и денег у меня самого в обрез, а путь ещё неблизкий!
- Не будет тебе пути! - молвила старушка.
Махнул Педер рукой на старушкины речи.
\"Пусть её, старая ведьма, болтает!\" - подумал они
Шёл Педер, шёл, близко ли, далеко ли, пришёл наконец на королевский двор и говорит:
- Зовут меня - Педер, и хочу я принцессу рассмешить.
Введи его в,королевские покои, стал он королю и её дочке своё искусство показывать. А умел Педер самые потешные на свете песни петь. Крепко он на них надеялся, когда в замок шёл. Пел он теперь эти песни, пел одну за другой. А толку - ни на грош! Хоть бы улыбнулась принцесса. Окунули тут Педера в смолу, вываляли в перьях и прогнали с позором с королевского двора.
Добрую четверть постного масла извела мать, покуда смолу с Педера смыла.
\"Педеру не повезло, авось Палле счастье улыбнётся\" - решили старики.
Собрали они Палле в дорогу. Дала ему мать котомку со снедью, а отец - кошелёк с далерами. Отправился и он в путь-дорогу, и ему у курганов старушка с саночками повстречалась.
- Здравствуй, добрый человек! - говорит старушка.
Не подашь ли хлебца да скиллинг на бедность?
Но и Палле отговорился и ничего ей не дал.
- Не будет тебе пути! - молвила старушка.
Махнул рукой на старушкины речи Палле.
\"Пусть её, старая ведьма, болтает\" - подумал он.
Шёл Палле, шёл, близко ли, далеко ли, пришёл наконец на королевский двор и говорит:
- Зовут меня Палле, и хочу я принцессу рассмешить.
Ввели его в королевские покои, стал он королю и его дочке своё искусство показывать. А умел Палле самые потешные небылицы плести. Плетёт он, бывало, свои небылицы, плетёт, все кругом, со смеху помирают. Вот и теперь, как стал он сказывать, сам хохочет, король хохочет, а принцесса только от скуки позёвывает.
Отпотчевали тут Палле так же, как и Педера: окунули в смолу, вываляли в перьях, и вернулся он домой - глядеть жалко.
А Есперу хоть бы что! Не боится он, что и его участь постигнет. Заладил одно:
- Пойду на королевский двор принцессу смешить!
- Эх, дурень ты горемычный! - сказали отец с матерью. - Неужто, по-твоему, ты удачливее братьев? Куда тебе до них! И песни они поют, и небылицы плетут. А с тобой - один грех! Ничего-то ты не умеешь, только на потеху себя выставишь!
- Этого-то мне и надо! - обрадовался Еспер.
Отговаривали его старики по-всякому, только Еспер знай своё твердит:
- Пойду на королевский двор принцессу смешить!
Делать нечего. Собрали старики Еспера в дорогу. Дала ему мать котомку со снедью, а отец - кошелёк с далерами. Отправился и он в путь-дорогу, и ему у курганов старушка с саночками повстречалась.
- Здравствуй, добрый человек! - говорит старушка.
Не подашь ли хлебца да скиллинг на бедность?
-А что ж не подать, - отвечает Еспер. И дал ей хлеба.
А старушка говорит: - Спасибо тебе, добрый человек. Вот тебе подарок за твою доброту, саночки. Только санки эти не простые, а волшебные санки-самоходы.
Скажешь: \"Чик-чиришь, пташка!\" - и санки сразу поедут. Скажешь: \"Тпр-ру!\" - они и станут. А тронет кто санки, птичка встрепенётся и закричит: \"Чик-чирик! Чик-чирик!\" Прикажешь: \"Держи крепче!\" - и кто бы ни был в санках - не оторваться ему от них, покуда не скажешь: \"Отпусти!\" Приглядывай хорошенько за санками, чтоб их никто у тебя не украл. Уж с ними-то наверняка ждёт тебя удача!
- Спасибо, бабушка, за подарок. Поблагодарил Еспер старушку, уселся в санки - и крикнул: - Чик-чиришь, пташка!
Понеслись тут санки-самоходы по проселочной дороге словно мчала их пара лихих коней. Глядят люди вслед, дивятся - не надивятся. А Есперу будто и дела нет, будто и не привыкать ему так ездить.
Мчатся санки по проселочной дороге, не останавливает их Еспер. Лишь поздно вечером повернул он на постоялый двор - ночевать. Санки взял с собой в горницу, привязал их крепко-накрепко к постели. Санки-то резвые да скорые, того и гляди, сбегут!
Люди на постоялом дворе видели, как лихо подкатил Еспер к воротам, и долго удивлялись такому чуду. Но пуще всех разобрало любопытство трёх служанок.
Очень уж хотелось им самоходные санки разглядеть. И вот ночью, только Еспер заснул, встаёт одна из служанок и тихонько в горницу пробирается. Подкралась она к санкам, нащупала их, и тут:
- Чик-чирик! Чик-чирик! - встрепенулась и закричала птичка. Вмиг проснулся Еспер и приказывает:
- Держи крепче!
И вот уже служанке от санок не оторваться. Стоит, с места двинуться не может. А Еспер перевернулся на бок и опять заснул.
Немного погодя прокралась в горницу другая служанка и тоже - хвать санки!
- Чик-чирик! Чик-чирик! - крикнула птичка. Проснулся Еспер и приказывает:
- Держи крепче!
И вот уже вторая служанка с места двинуться не может. А Еспер перевернулся на бок и снова заснул.
Служанки на постоялом дворе были одна другой любопытней. Под конец и третья служанка не выдержала, прокралась в горницу и тоже - хвать санки.
- Чик-чирик! Чик-чирик! - крикнула птичка. Проснулся Еспер и приказывает:
- Держи крепче!
Стоят все три служанки, с места двинуться не могут.
Спозаранку, покуда на постоялом дворе ещё не проснулись, выволок Еспер санки на дорогу. И пришлось служанкам, хочешь не хочешь, следом тащиться, а они в одних ночных рубахах!
- Чик-чирик, птичка!
И покатили санки по проселочной дороге, а горемычные служанки бегут что есть духу следом. Щёки у них от стыда пылают, слёзы градом катятся: в одних рубахах при всём честном народе предстали.
Ехал Еспер, ехал, попадается ему по дороге церковь. А пастор с пономарём как раз идут туда службу отправлять.
Увидели они чудной поезд, крестятся!
Эй вы, бесстыжие! Бегаете за парнем, да ещё в одних рубахах! - крикнул пастор служанкам.
Схватил он за руку ту, что позади всех бежала, и тянет её прочь.
Но не тут-то было!
- Чик-чирик! Чик-чирик! - крикнула птичка.
- Держи крепче! - приказал Еспер.
И уж не разжать пастору руки. Пришлось ему следом за служанками бежать.
- Господи, помилуй нас! Ваше преподобие! - заорал пономарь. - Куда вы? Да и не пристало в ваши лета да при вашем-то сане за молодыми служанками гоняться!
Подбегает пономарь к санкам и хватается за пасторскую ризу.
- Чик-чирик! Чик-чирик! - крикнула птичка.
- Держи крепче! - приказал Еспер.
Пришлось и пономарю вместе со всеми по дороге бежать.
Подъехали санки к кузнице. Кузнец только-только лошадь подковал и в правой руке ещё кузнечные клещи держит, а в левой у него - пучок сена, которым он лошадь подкармливал.
Мчатся мимо санки, полощется по ветру пола Пономаревой рясы. А кузнец был малый весёлый. Как увидел самоходный поезд, захохотал во всю глотку и цап клещами пономаря за полу.
- Чик-чирик! Чик-чирик! - крикнула птичка.
- Держи крепче! - приказал Еспер.
Пришлось и кузнецу бегом за пономарем пуститься, а пучок сена за ним следом волочится.
Летят санки по дороге, навстречу им - гусиное стадо. Увидали гуси сено, крылья распустили, бегут к санкам, с ноги на ногу переваливаются, и ну сено щипать.
- Чик-чирик! Чик-чирик! - крикнула птичка.
Пришлось и гусям от других не отставать; сколько ни шипели, сколько ни гоготали - толку мало. Бегут следом, с ноги на ногу переваливаются.
Долго ли, коротко ли ехали, а подъехал санный поезд к королевскому двору. Завернул туда Еспер со всей своей свитой.
Трижды объехал потешный поезд вокруг замка. Что тут было! Шум на всю округу!
Служанки в одних рубахах голосят что есть мочи; пастор в полном облачении молится и стонет; пономарь не своим голосом воет и ревёт; кузнец хохочет и чертыхается; гуси гогочут и шипят.
На шум сбежалась вся челядь из замка, пришлось и королю с принцессой выйти поглядеть на Еспера со свитой. Ну и хохотал король, даже икать стал. А как взглянул на дочку - глазам не верит, хохочет принцесса Кукса, да так, что слёзы у неё по щекам градом катятся.
- Тпр-ру! - приказал Еспер, и санки-самоходы стали.
- Отпусти! - снова приказал Еспер Настырный.
Пустились тут бежать без оглядки гуси и кузнец, пономарь и пастор, а под конец - все три служанки.
Взбежал Еспер к принцессе на крыльцо и говорит:
- Ага, рассмешил я тебя! Теперь ты моя!
Вот так и взял себе в жёны Еспер, по прозвищу Настырный, принцессу Куксу да ещё полкоролевства в придачу получил. А после смерти старого короля досталось ему и всё королевство. | |
|
