Сказка № 5405 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 В некотором государстве жил-был купец, у него был сын Иван. Выучился Иван грамоте и нанялся к одному богачу в работники; пожил у него три года, получил за все это время жалованье и собрался домой. Идет он дорогою, а навстречу ему нищий плетется — и хром, и слеп, и просит святой милостыньки Христа ради. Купеческий сын отдал убогому все заработанные деньги и пришел домой ни с чем; а тут несчастье — отец помер, надо хоронить да долги платить. Кое-как сбился, управился с делами и принялся за торг. Вскоре прослышал он, что два его дяди нагружают корабли товарами и хотят за море ехать.
- Дай, — думает, — и я поеду! Авось дяди возьмут меня с собою.
Пошел к ним проситься. Дяди обещали.
- Приходи, — говорят, — завтра!
А назавтра чуть свет распустили паруса и уехали одни, без племянника.
Иван запечалился; говорит ему мать:
- Не кручинься, сынок! Ступай на рынок, найми себе приказчика — только постарей выбирай; старые люди — бывалые, на все догадливые. Как наймешь приказчика, изготовь корабль, и поезжайте вдвоем за море. Бог не без милости!
Иван купеческий сын послушался, побежал на рынок, а навстречу ему седой старичок:
- Куда спешишь, добрый молодец?
- Иду, дедушка, на рынок, хочу нанять приказчика.
- Найми меня!
- А что возьмешь?
- Половину барыша.
Купеческий сын согласился и принял старика в приказчики. Изготовили они корабль, нагрузили товарами и отвалили от берега; ветер был попутный, корабль ходкий, и прибыл Иван в чужестранное государство в то самое время, как дядины корабли в пристань входили.
В том государстве обмерла у царя дочь; вынесли ее в церковь и каждую ночь посылали к ней по одному человеку на съедение. Много народу погибло; этак, думает царь, пожалуй, и царство мое не устоит, и выдумал: вместо своих людей посылать к дочери приезжих из иных земель; какой бы купец ни явился у пристани — должен наперед перебыть ночь в церкви, а потом, коли уцелеет, — может и покупать, и продавать, и назад ехать. Вот новоприезжие купцы сошлись на пристани и стали судить да рядить, кому прежде в церковь идти. Кинули жребий, и доставалось: на первую ночь идти старшему дяде, на вторую ночь — младшему дяде, а на третью ночь — Ивану купеческому сыну. Дядя испугался и давай просить своего племянника:
- Голубчик Ванюшка! Переночуй за нас в церкви; что хочешь — то и возьми за послугу, спорить не будем.
- Постойте, я спрошусь у дедушки.
Пошел к старику:
- Так и так, — говорит, — дяди пристают, просят за них потрудиться; как ты, дедушка, присоветуешь?
- Ну что ж — потрудись; только пусть они за то по три корабля тебе дадут.
Иван купеческий сын передал эти слова своим дядюшкам, они согласилися:
- Ладно, Ваня! Шесть кораблей — твои.
Когда наступил вечер, старичок взял Ивана за руки, привел в церковь, поставил возле гроба и начертил круг:
- Стой крепко, из-за черты не выходи, читай псалтырь и ничего не бойся!
Сказал и ушел; Иван купеческий сын остался один в церкви, развернул книгу и начал псалмы читать. Как только пробило двенадцать часов — подымается крышка с гроба, встает царевна и подходит прямо к черте:
- Я тебя съем! — грозит, рвется вперед, кричит на разные голоса, и по-собачьи и по-кошачьи, а переступить черты не может. Иван читает, на нее не смотрит; вдруг петухи запели, и царевна бросилась в гроб как попало; ее платье через край повисло. Поутру посылает царь своих прислужников:
- Ступайте в церковь, приберите кости.
Прислужники отперли двери, заглянули в церковь — а купеческий сын стоит живой перед гробом да все псалтырь читает.
На другую ночь было то же самое; а на третий день вечером взял его старик за руку, привел в церковь и говорит:
- Как только ударит двенадцать часов, ты не мешкая полезай на хоры; там стоит большой образ Петра-апостола, стань позади его — ничего не бойся!
Купеческий сын принялся за псалтырь; читал-читал; ровно в двенадцать часов видит — крышка с гроба подымается; он поскорей на хоры и стал позади большого образа Петра-апостола. Царевна выскочила да за ним; прибежала на хоры, искала-искала, все углы обошла — не могла найти. Подходит к образу, глянула на лик святого апостола и задрожала; вдруг от иконы глас раздался:
- Изыди, окаянный!
В ту же минуту злой дух оставил царевну, пала она перед иконою на колени и начала со слезами молиться. Иван купеческий сын вышел из-за образа, стал с нею рядом, крестится да поклоны кладет.
Поутру приходят в церковь царские прислужники, смотрят — Иван купеческий сын и царевна стоят на коленях и богу молятся; тотчас побежали и доложили царю. Царь обрадовался, поехал сам в церковь, привез царевну во дворец и говорит купеческому сыну:
- Ты мою дочь и все царство избавил; возьми ее за себя замуж, а в приданое жалую тебе шесть кораблей с дорогими товарами.
На другой день их перевенчали; весь народ пировал на свадьбе — и бояре, и купцы, и простые крестьяне. Через неделю после того собрался Иван купеческий сын домой ехать; распростился с царем, взял молодую жену, сел на корабль и велел выходить в море. Бежит его корабль по морю, а вслед за ним двенадцать других плывут; шесть кораблей, что царь подарил, да шесть кораблей, что у дядей выслужил.
На половине пути говорит старичок Ивану купеческому сыну:
- Когда ж станем барыши делить?
- Хоть сейчас, дедушка! Выбирай себе шесть кораблей, какие полюбятся.
- Это не все; надо и царевну поделить.
- Что ты, дедушка, как ее делить?
- Да вот разрублю надвое: тебе половина да мне половина.
- Бог с тобой! Этак она никому не достанется; лучше бросим жребий.
- Не хочу, — отвечает старик, — сказано — барыши пополам, так тому и быть!
Выхватил меч и рассек царевну надвое — поползли из нее разные гады и змеи. Старик перебил всех гад и змей, сложил царевнино тело, взбрызнул раз святою водою — тело срослось, взбрызнул в другой — царевна ожила и сделалась краше прежнего. Говорит тогда старик Ивану купеческому сыну:
- Бери себе и царевну и все двенадцать кораблей, а мне ничего не надо; живи праведно, никого не обижай, нищую братию наделяй да молись святому апостолу Петру.
Сказал и исчез. Купеческий сын воротился домой и жил с своею царевною долго и счастливо, никого не обижал и бедным завсегда помогал. | |
Сказка № 5404 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был старик со старухой. У них было три сына, третьего звали Иван-дурак. Первые двое женатые, а Иван-дурак холостой; два брата занимались делом, управляли домом, пахали и сеяли, третий же ничего не делал. Один раз отец и снохи стали Ивана посылать на поле допахать сколько-то лех пашни. Парень поехал, приехал на пашню, запряг лошадь, проехал с сохой раз ли, два ли, видит: счету нет комаров да мошек; он схватил хлыстик, стегнул по боку лошадь, убил их без сметы; ударил по другому, убил сорок паутов и думает:
- Ведь я на один замах убил сорок богатырей, а мелкой сошки сметы нет!
Взял их всех положил в кучу и завалил конским калом; сам не стал пахать, выпряг лошадь, поехал домой. Приезжает домой и говорит снохам и матери:
- Давайте мне полог и седло, а ты, батюшка, давай саблю, котора у тебя висит — на стене заржавела. Что я за мужик! У меня ничего нет.
Те посмеялись над ним и дали на смех какой-то расколотый тюрик наместо седла; парень наш приделал к нему подпруги и надел на худую кобыленку. Вместо пологу мать дала какой-то старый дубас; он и то взял, да взял саблю у отца, пошел, выточил, собрался и поехал. Доезжает до росстаней — а был еще мало-мало грамотный — написал на столбе: приезжали бы сильные богатыри Илья Муромец и Федор Лыжников в такое-то государство к сильному и могучему богатырю, который на один помах убил сорок богатырей, а мелкой сошки сметы нет, и всех их камнем привалил.
Точно, после его приезжает богатырь Илья Муромец, видит на столбе надпись:
- Ба, — говорит, — проехал сильный, могучий богатырь: ослушаться не годно.
Поехал, догонят Ванюху; далеко не доехал, снял шапку и кланятся:
- Здравствуй, сильный, могучий богатырь!
А Ванюха не ломат шапки, говорит:
- Здорово, Илюха!
Поехали вместе. Не чрез долго времени к тому же столбу приехал Федор Лыжников, видит, на столбе написано, ослушаться не годно: Илья Муромец проехал! — и он поехал туда же; так же далеко не доехал до Ванюхи — снимат шапку, говорит:
- Здравствуй, сильный, могучий богатырь!
А Ванюха шапки не ломат.
- Здорово, — говорит, — Федюнька!
Поехали вместе все трое; приезжают в одно государство, остановились на царских лугах. Богатыри поставили себе шатры, а Ванюха распялил дубас; коней два богатыря спутали шелковыми путами, а Ванюха сорвал прут с дерева, свил его и спутал свою кобылу. Вот и живут. Царь из своего терему увидел, что его любимые луга травят какие-то люди, тотчас отряжат ближнего своего спросить, что за люди? Тот приехал на луга, подошел к Илье Муромцу, спрашиват, что они за люди и как смели без спросу топтать царские луга? Илья Муромец отвечал:
- Не наше дело! Спрашивай вон старшого — сильного, могучего богатыря.
Посол подошел к Ванюхе. Тот закричал на него, не дал слова молвить:
- Убирайся, докуля жив, и скажи царю, что на его луга приехал сильный, могучий богатырь, который на один помах убил сорок богатырей, а мелкой сошки сметы нет, и камнем привалил, да Илья Муромец и Федор Лыжников с ним, и требует у царя дочь замуж.
Тот пересказал это царю. Царь хватил по записям: Илья Муромец и Федор Лыжников есть, а третьего, который убиват на один помах по сороку богатырей, нет в записях. То царь приказал собрать рать, захватить трех богатырей и привести к нему. Где захватить? Ванюха увидел, как стала подходить ближе рать; он крикнул:
- Илюха! Ступай прогони их, что за люди? — сам лежит, растянулся да поглядыват, как сыч.
Илья Муромец на того слова соскочил на коня, погнал, не столько руками бил, сколько конем топтал; всех прибил, оставил только одних язычников царю. Царь услышал эту беду, того больше собрал силы и послал поймать богатырей. Иван-дурак крикнул:
- Федюнька! Поди-ка прогони эту сволочь!
Тот соскочил на коня, всех прибил, оставил одних язычников.
Чего делать царю? Дело худо, силу побили богатыри; царь призадумался и вспомнил, что у него в царстве живет сильный богатырь Добрыня. Он посылает к нему письмо, просит приехать победить трех богатырей. Добрыня приехал; царь на третьем балконе встретил его, а Добрыня навершный подъехал к балкону вровень с царем: вот какой был! Поздоровался, поговорили. Он и поехал на царские луга. Илья Муромец и Федор Лыжников увидели, что к ним едет Добрыня, испугались, соскочили на своих лошадей да ступай-ка оттуда — угнали. А Ванюха не успел. Пока имал свою кобыленку, Добрыня и подъехал к нему, да и смеется, что это за сильный, могучий богатырь? Маленький, худенький! Согнулся головой к самому Ванюхе, смотрит на него, да и любуется. Ванюха да как-то не обробел, выхватил свою саблёшку, да и ссек ему голову.
Царь это увидел, перепугался:
- Ох, — говорит, — богатырь убил Добрыню; беда теперя! Ступайте скорее, зовите богатыря во дворец.
За Ванюхой приехал такой почет, что батюшки упаси! Кареты самолучши, люди все изжалованы. Посадили и привезли к царю. Царь его угостил и отдал дочь; обвенчались они, и теперя живут, хлеб жуют.
Я тут был, мед пил; по усам текло, в рот не попало. Дали мне колпак, да почали толкать; дали мне кафтан, я иду домой, а синичка летат и говорит:
- Синь да хорош!
Я думал:
- Скинь да положь!
Взял скинул, да и положил. Это не сказка, а присказка, сказка впереди! | |
Сказка № 5403 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь; у этого царя было три дочери и один сын, Иван-царевич. Царь состарился и помер, а корону принял Иван-царевич.
Как узнали про то соседние короли, сейчас собрали несчетные войска и пошли на него войною. Иван-царевич не знает, как ему быть; приходит к своим сестрам и спрашивает:
- Любезные мои сестрицы! Что мне делать? Все короли поднялись на меня войною.
- Ах ты, храбрый воин! Чего убоялся? Как же Белый Полянин воюет с бабой-ягою - золотой ногою, тридцать лет с коня не слезает, роздыху не знает? А ты, ничего не видя, испугался!
Иван-царевич тотчас оседлал своего доброго коня, надел сбрую ратную, взял меч-кладенец, копье долгомерное и плетку шелковую и выехал против неприятеля. Не ясен сокол налетает на стадо гусей, лебедей и на серых утиц - нападает Иван-царевич на войско вражее; не столько мечом бьет, сколько конем топчет; перебил все воинство вражее, воротился в город, лег спать и спал трое суток беспробудным сном. - На четвертые сутки проснулся, вышел на балкон, глянул в чистое поле - короли больше того войск собрали и опять под самые стены подступили.
Запечалился царевич, идет к своим сестрам:
- Ах, сестрицы! Что мне делать? Одну силу истребил, другая под городом стоит, пуще прежнего грозит.
- Какой же ты воин! Сутки воевал да трое суток без просыпа спал. Как же Белый Полянин воюет с бабой-ягою - золотой ногою, тридцать лет с коня не слезает, роздыху не знает?
Иван-царевич побежал в белокаменные конюшни, оседлал доброго коня богатырского, надел сбрую ратную, опоясал меч-кладенец, в одну руку взял копье долгомерное, в другую - плетку шелковую и выехал против неприятеля.
Не ясен сокол налетает на стадо гусей, лебедей и на серых утиц - нападает Иван-царевич на войско вражее; не столько сам бьет, сколько конь его топчет. Побил рать-силу великую, воротился домой, лег спать и спал непробудным сном шесть суток.
На седьмые сутки проснулся, вышел на балкон, глянул в чистое поле - короли больше того войск собрали и опять весь город обступили.
Идет Иван-царевич к сестрам:
- Любезные мои сестрицы! Что мне делать? Две силы истребил, третья под стенами стоит, еще пуще грозит.
- Ах ты, храбрый воин! Одни сутки воевал да шестеро без просыпа спал. Как же Белый Полянин воюет с бабой-ягою - золотой ногою, тридцать лет с коня не слезает, роздыху не знает?
Горько показалось то царевичу; побежал он в белокаменные конюшни, оседлал своего доброго коня богатырского, надел сбрую ратную, опоясал меч-кладенец, в одну руку взял копье долгомерное, в другую - плетку шелковую и выехал против неприятеля.
Не ясен сокол налетает на стадо гусей, лебедей и на серых утиц - нападает Иван-царевич на войско вражее; не столько сам бьет, сколько конь его топчет. Побил рать-силу великую, воротился домой, лег спать и спал непробудным сном девять суток.
На десятые сутки проснулся, призвал всех министров и сенаторов:
- Господа мои министры и сенаторы! Вздумал я в чужие страны ехать, на Белого Полянина посмотреть; прошу вас судить и рядить, все дела разбирать по правде.
Затем попрощался с сестрами, сел на коня и поехал в путь-дорогу.
Долго ли, коротко ли - заехал он в темный лес; видит - избушка стоит, а в той избушке стар человек живет. Иван-царевич зашел к нему:
- Здравствуй, дедушка!
- Здравствуй, русский царевич! Куда идешь?
- Ищу Белого Полянина, не знаешь ли, где он?
- Сам не ведаю, а вот подожди, соберу своих верных слуг и спрошу у них.
Старик выступил на крылечко, заиграл в серебряную трубу - и вдруг начали к нему со всех сторон птицы слетаться. Налетело их видимо-невидимо, черной тучею все небо покрыли.
Крикнул стар человек громким голосом, свистнул молодецким посвистом:
- Слуги мои верные, птицы перелетные! Не видали ль, не слыхали ль чего про Белого Полянина?
- Нет, видом не видали, слыхом не слыхали!
- Ну, Иван-царевич, - говорит стар человек, - ступай теперь к моему старшему брату - может, он тебе скажет. На, возьми клубочек, пусти перед собою: куда клубочек покатится, туда и коня направляй. Иван-царевич сел на своего доброго коня, покатил клубочек и поехал вслед за ним, а лес все темней да темней.
Приезжает царевич к избушке, входит в двери; в избушке старик сидит - седой как лунь.
- Здравствуй, дедушка!
- Здравствуй, русский царевич! Куда путь держишь?
- Ищу Белого Полянина, не знаешь ли, где он?
- А вот погоди, соберу своих верных слуг и спрошу у них.
Старик выступил на крылечко, заиграл в серебряную трубу - и вдруг собрались к нему со всех сторон разные звери. Крикнул им громким голосом, свистнул молодецким посвистом:
- Слуги мои верные, звери порыскучие! Не видали ль, не слыхали ль чего про Белого Полянина?
- Нет, - отвечают звери, - видом не видали, слыхом не слыхали.
- А ну, рассчитайтесь промеж себя: может, не все пришли.
Звери рассчитались - нет кривой волчицы. Старик послал искать ее; тотчас побежали гонцы и привели ее.
- Сказывай, кривая волчица, не знаешь ли ты Белого Полянина?
- Как мне его не знать, коли я при нем завсегда живу: он войска побивает, а я мертвым трупом питаюсь.
- Где же он теперь?
- В чистом поле на большом кургане, в шатре спит. Воевал он с бабою-ягою - золотой ногою, а после бою залег на двенадцать суток спать.
- Проводи туда Ивана-царевича. Волчица побежала, а вслед за нею поскакал царевич.
Приезжает он к большому кургану, входит в шатер - Белый Полянин крепким сном почивает.
\"Вот сестры мои говорили, что Белый Полянин без роздыху воюет, а он на двенадцать суток спать залег! Не заснуть ли и мне пока?\" Подумал-подумал Иванцаревич и лег с ним рядом.
Тут прилетела в шатер малая птичка, вьется у самого изголовья и говорит таковые слова:
- Встань-пробудись, Белый Полянин, и предай злой смерти Ивана-царевича: не то встанет - сам тебя убьет!
Иван-царевич вскочил, выгнал птичку из шатра и опять лег возле Белого Полянина. Не успел заснуть, как прилетает другая птичка, вьется у изголовья и говорит:
- Встань-пробудись, Белый Полянин, и предай злой смерти Ивана-царевича: не то встанет - сам тебя убьет!
Иван-царевич вскочил, выгнал птичку из шатра и опять лег на то же место. Вслед за тем прилетает третья птичка, вьется у изголовья и говорит:
- Встань-пробудись, Белый Полянин, и предай злой смерти Ивана-царевича: не то встанет - сам тебя убьет!
Иван-царевич вскочил, выгнал птичку из шатра вон, а сам лег и крепко заснул.
Пришла пора - пробудился Белый Полянин, смотрит - рядом с ним незнамо какой богатырь лежит; схватился за острый меч и хотел было предать его злой смерти, да удержался вовремя. \"Нет, - думает, - он наехал на меня на сонного, а меча не хотел кровавить; не честь, не хвала и мне, доброму молодцу, загубить его! Сонный что мертвый! Лучше разбужу его\". Разбудил Ивана-царевича и спрашивает:
- Добрый ли, худой ли человек? Говори, как тебя по имени зовут и зачем сюда заехал?
- Зовут меня Иваном-царевичем, а приехал на тебя посмотреть, твоей силы попытать.
- Больно смел ты, царевич! Без спросу в шатер вошел, выспался, можно тебя за то смерти предать!
- Эх, Белый Полянин! Не перескочил через ров, да хвастаешь; подожди - может, спотыкнешься! У тебя две руки, да и меня мать не с одной родила. Сели они на своих богатырских коней, съехались и ударились, да так сильно, что их копья вдребезги разлетелись, а добрые кони на колени попадали. Иван-царевич вышиб из седла Белого Полянина и занес над ним острый меч. Взмолился ему Белый Полянин:
- Не дай смерти, дай мне живот [41]! Назовусь твоим меньшим братом, вместо отца почитать буду. Иван-царевич взял его за руку, поднял с земли, поцеловал в уста и назвал своим меньшим братом.
- Слышал я, брат, что ты тридцать лет с бабойягою - золотою ногою воюешь. За что у вас война?
- Есть у нее полонянка-красавица, хочу добыть да жениться.
- Ну, - сказал царевич, - коли дружбу водить, так в беде помогать! Поедем воевать вместе.
Сели на коней, выехали в чистое поле; баба-яга - золотая нога выставила рать-силу несметную. То не ясные соколы налетают на стадо голубиное - напускаются сильномогучие богатыри на войско вражее! Не столько мечами рубят, сколько конями топчут; прирубили, притоптали целые тысячи.
Баба-яга наутек бросилась, а Иван-царевич за ней вдогонку. Совсем было нагонять стал - как вдруг прибежала она к глубокой пропасти, подняла чугунную доску и скрылась под землею.
Иван-царевич и Белый Полянин накупили быков многое множество, начали их бить, кожи снимать да ремни резать; из тех ремней канат свили - да такой длинный, что один конец здесь, а другой на тот свет достанет.
Говорит царевич Белому Полянину:
- Опускай меня скорей в пропасть, да назад каната не вытаскивай, а жди: как я за канат дерну, тогда и тащи!
Белый Полянин опустил его в пропасть на самое дно. Иван-царевич осмотрелся кругом и пошел искать бабу-ягу.
Шел, шел, смотрит - за решеткой портные сидят.
- Что вы делаете?
- А вот что, Иван-царевич: сидим да войско шьем для бабы-яги - золотой ноги.
- Как же вы шьете?
- Известно как: что кольнешь иглою, то и казак с пикою, на лошадь садится, в строй становится и идет войной на Белого Полянина.
- Эх, братцы! Скоро вы делаете, да не крепко; становитесь-ка в ряд, я вас научу, как крепче шить. Они тотчас выстроились в один ряд, а Иван-царевич как махнет мечом, так и полетели головы. Побил портных и пошел дальше.
Шел, шел, смотрит - за решеткою сапожники сидят.
- Что вы тут делаете?
- Сидим войско готовим для бабы-яги - золотой ноги.
- Как же вы, братцы, войско готовите?
- А вот как: что шилом кольнем, то и солдат с ружьем, на коня садится, в строй становится и идет войной на Белого Полянина.
- Эх, ребята! Скоро вы делаете, да не споро. Становитесь-ка в ряд, я вас получше научу.
Вот они стали в ряд. Иван-царевич махнул мечом, и полетели головы. Побил сапожников - и опять в дорогу.
Долго ли, коротко ли - добрался он до большого города; в том городе царские терема выстроены, в тех теремах сидит девица красоты неописанной. Увидала она в окно добра молодца, зазвала к себе, расспросила, куда и зачем идет.
Он ей сказал, что ищет бабу-ягу - золотую ногу.
- Ах, Иван-царевич, ведь это меня ищет Белый Полянин, а баба-яга теперь спит непробудным сном, залегла на двенадцать суток.
Иван-царевич пошел к бабе-яге - золотой ноге, застал ее сонную, ударил мечом и отрубил ей голову. Голова покатилась и промолвила:
- Бей еще, Иван-царевич!
- Богатырский удар и один хорош! - отвечал царевич, воротился в терема к красной девице, сел с ней за столы дубовые, за скатерти браные. Наелся-напился и стал ее спрашивать:
- Есть ли в свете краше тебя?
- Ах, Иван-царевич! Что я за красавица! Вот как за тридевять земель, в тридесятом царстве живет у царя-змея королевна, так та подлинно красота несказанная.
Иван-царевич взял красную девицу за белую руку, привел к тому месту, где канат висел, и подал знак Белому Полянину. Тот ухватился за канат и давай тянуть; тянул, тянул и вытащил царевича с красной девицей.
- Здравствуй, Белый Полянин, - сказал Иван-царевич, - вот тебе невеста, живи, веселись, ни о чем не крушись! А я в змеиное царство поеду.
Сел на своего богатырского коня, попрощался с Белым Полянином и его невестою и поскакал за тридевять земель.
Долго ли, коротко ли, низко ли, высоко ли - скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается - приехал он в царство змеиное, убил царя-змея, освободил из неволи прекрасную королевну и женился на ней; после того воротился домой и стал с молодой женою жить-поживать да добра наживать. | |
Сказка № 5402 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил царь. Вот он отъезжает в некоторые страны. Пробыл там два года и едет он домой.
С ним встречается змей и говорит:
- Вот я тебя съем!
Царь говорит:
- Погоди, не ешь!
Змей говорит:
- Откажи, что дома не знаешь.
Царь подумал и говорит:
- Возьми.
Приходит царь домой. Жена его встречает с сыном и дочерью.
Он заплакал и сказал:
- Ах, деточки мои! Я вас отказал змею!
Иван-царевич и Марья-царевна выросли и пошли к змею. Шли, шли, стоит избушка — к лесу передом, а к ним задом. Иван-царевич сказал:
- Избушка, избушка! Ко мне стань передом, а к лесу задом!
Избушка перевернулась. Входят в нее. Там сидит старуха.
- Здравствуй, бабушка!
Здравствуй, Иван-царевич и Марья-царевна. Сказали, что про вас слыхом не слыхать, а бог дал и в глаза видеть. Куда идете? По воле али по неволе?
Боле по неволе. Батюшка отказал нас змею
Ох, съест он вас!
Что ж делать!
Вышел Иван-царевич на двор. Сучка-продучка говорит ему:
- Ну, Иван-царевич, будет она давать тебе бочку золота, а другую серебра, не бери ты ничего, а проси ты меня. Когда она будет тебе давать бочку, ты скажи: «Бабушка, мне ее катить—не докатить, нести — не донести, везти — не довезти. Отдай лучше мне сучку-продучку.
Входит он в избу и говорит:
- Прощай, бабушка!
Прощай, батюшка!
Выходит она на двор и говорит:
- Нате вам на дорожку деньжонок!
Выкатывает им две бочки, а Иван-царевич говорит:
- Бабушка! Покорно тебя благодарю! Нам это не в силу: нам их катить—не докатить, нести—не донести, везти—не довезти. Лучше вот дай нам сучку-продучку.
Возьмите.
Они взяли ее и пошли. Шли, шли, стоит другая избушка. Иван-царевич говорит:
- Избушка, избушка! Встань ко мне передом, а к лесу задом!
Избушка перевернулась. Входят они в нее. Богу помолились, говорят:
- Здравствуй, бабушка!
Здравствуйте! Сказали, про вас слыхом не слыхать, видом не видать, а бог дал в глаза увидать. Куда идете? По воле или по неволе?
Боле по неволе. Батюшка отказал нас змею.
Ох, батюшки, съест он вас!
Вот Иван-царевич выходит на двор. Сучка-продучка ему говорит:
- Будет она тебе давать денег, ты не бери. Скажи, что мне денег не надо. Мне их катить — не докатить, нести — не донести, везти—не довезти, не на чем. Лучше отдай мне кобелька-ревунка!
Вот он входит в избу и говорит:
- Прощай, бабушка!
Она говорит:
- Прощай! Нате ж вам денег.
Он говорит:
- Нам денег не надо. Нам их нести — не донести, катить — не докатить, а везти — не довезти, не на чем. Лучше отдай нам кобелька-ревунка!
Она говорит:
- Возьмите.
Они взяли и пошли. Шли, шли, стоит третья избушка.
Иван-царевич говорит:
- Избушка, избушка! Встань ко мне передом, а к лесу задом.
Избушка перевернулась. Они входят в нее. Помолились богу и говорят:
- Здравствуй, бабушка!
Здравствуйте, Иван-царевич и Марья-царевна! Сказали: про вас слыхом не слыхать, видом не видать, а бог дал и в глаза увидать. Куда идете? По воле али по неволе?
Боле по неволе. Батюшка отказал нас змею!
0х, батюшка, съест он вас!
Иван-царевич вышел на двор. Сучка-продучка говорит:
- Будет она тебе давать денег, не бери ты, а проси у нее кобелька-сосунка.
Иван-царевич входит в избу, говорит:
- Прощай, бабушка!
Прощайте, деточки. Нате вот вам денег.
Нам денег не надо, у нас свои есть. Лучше отдай нам кобелька-сосунка!
Она говорит:
- Возьмите.
Они взяли и пошли. Шли, шли, пришли к змею, говорят:
- Здравствуй, змей!
Здравствуй, Иван-царевич и Марья-царевна! Ну, Иван-царевич, будь ты конюхом, а ты, Марья-царевна, будь при мне.
Прожили они несколько времени. Иван-царевич ходил на охоту. Вот сучка-продучка говорит:
- Иван-царевич! Ступай ты на охоту, а я останусь дома, послушаю, что они будут говорить.
Вот она подлезла под дом и слушает.
Змей говорит:
- Марья-царевна! Как бы нам истребить Ивана-царевича?
Она говорит:
- Я не знаю.
Вот как он будет идти, охота всегда вперед уходит; я разлечусь и разорву его!
Сучка-продучка прибежала к Ивану-царевичу и говорит:
- Ну, Иван-царевич, побежим мы вперед, а ты не беги. Как он полетит, мы его разорвем!
Вот охота его побежала вперед, он подходит к воротам. Вдруг змей разлетелся и хотел его схватить. Охота бросилась, чуть-чуть змея не схватила. Он прилетает опять в комнаты.
На другой день сучка-продучка опять говорит:
- Ступай ты, Иван-царевич, опять на охоту, а я останусь дома, послушаю.
Вот лежит она под горницей, змей говорит:
- Ну, вот как напеки ты блинов, а я надеру с себя жиру, ты и помажь их получше этим жиром. Как он станет их есть, то его разорвет.
Она говорит:
- Ну, напеку.
Сучка-продучка прибежала к Ивану-царевичу и говорит:
- Ну, Иван-царевич, ты не ешь блинов! Сестра твоя хочет их печь со змеиным салом. Как она подаст их, а мы подеремся. Вот ты как будто стань нас разнимать да повали блины, а мы понюхаем и пойдем из избы.
Начала она печь блины и говорит:
- Братец, пойди съешь блинка, а то мне нельзя из-за змея тебя и покормить. Он сел, а она подала ему блинов, намазавши хорошо змеиным салом. А собаки подрались под столом, он стал разнимать их и повалил блины. Собаки понюхали и пошли прочь. Иван-царевич говорит:
- Спасибо, сестрица! Ты мне подала такое кушанье, что мои собаки не стали есть!
Прилетает змей и говорит:
- Ну, что ж — не пришлось?
Он хотел есть, собаки подрались. Он бросился за ними и повалил блины. Собаки понюхали их и пошли прочь.
Змей говорит:
- Это все его собаки виноваты! Ну, вот же как его съесть! Сделаюсь я зверем, и буду к нему бежать навстречу, и уведу собак за девять земель!
Сучка-продучка слышала и говорит:
- Ну, Иван-царевич, вот когда ты пропал! Выскочит из кустов зверь и заведет нас за девять земель! И он тогда тебя съест!
А Иван-царевич говорит:
- Вы не ходите!
Нам нельзя не идти.
В это время выскочил зверь, и повел собак, и увел их за девять земель.
Прилетает змей назад и говорит:
- Ну, вот когда я тебя съем!
Он говорит:
- Погоди, не ешь! Я за охотою ходил, запылился, истоплю баню, вымоюсь, тогда уж меня съешь.
А змей говорит:
- Ну, топи ж скорей!
Иван-царевич начал дрова рубить. Ворона летит и говорит:
- Ну, Иван-царевич, твоя охота осталась за восемь земель.
Стал он топить — ворона летит и говорит:
- Твоя охота осталась за семь земель.
Истопил, обмылся. Ворона летит и говорит ему:
- Ну, Иван-царевич, осталась твоя охота за шесть земель.
Змей приходит, говорит:
- Давай же я теперь тебя съем!
Иван-царевич говорит:
- Погоди, не ешь. Я возьму трубу и влезу на дуб, протрублю и прощусь с белым светом.
Влез Иван-царевич на дуб, стал трубить. Змей говорит:
- Ты охоту кличешь!
Разлетелся и хотел его съесть.
И Иван-царевич шашкой отрубил ему крыло. Змей ударился наземь и стал подгрызать дуб. Ворона летит, говорит:
- Твоя охота осталась за пять земель!
Он опять протрубил. Охота его услыхала и бежит к нему, разинувши рты. А дуб так и качается: змей его подъел! Прибежала охота и разорвала тут же змея.
Тогда Иван-царевич слез с дуба, разрубил этот дуб на мелкие части, положил в костер, а на костер змея и зажег. Змей весь сжегся, остался один только зуб. Марья-царевна раскопала пепел, нашла этот зуб и зашила в подушку. Иван-царевич лег на эту подушку, и этот зуб вошел в темя, и он тут же умер.
Сучка-продучка говорит:
- Эх, Иван-царевич умер! Давайте его вынесем на ветер.
Вынесли собаки его на ветер и стали лизать в темя.
Сучка-продучка говорит:
- Вы ляжьте за ним, а я останусь одна лизать!
Отскочила она прочь, и зуб выскочил из темени, и попал в пень, и разбил его на мелкие части. Иван-царевич встал и говорит:
- Эх, я долго спал!
А сучка-продучка говорит:
= Спал 6ы ты навеки!
Тогда Иван-царевич привязал сестру к конскому хвосту и пустил коня в чистое поле, и он ее растрепал.
А Иван-царевич остался жить в змеином доме. | |
|
