Сказка № 6295 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 У одного князя был единственный сын, а у другого – единственная дочь. Юношу звали Кабарди Хасан, а девушку – Саука. Жили они – он на западе, она – на востоке страны. Прослышал Кабарди Хасан про красавицу Сауку и решил сосватать её. Отправился он в путь, взяв с собой своего верного молочного брата. Долго ехали они и застала их в пути ночь. Остановились они ереди поля под тремя дубами и решили здесь заночевать. Только спешились они, как разом их лошади куда-то исчезли.
– Что же это такое? – удивился княжич. – Куда они пропали? Мы даже хурджинов не сняли с седел, а есть хочется.
Только он это сказал, как перед ними оказалась скатерть, а на ней – всевозможные яства. Поели они, попили и только встали, как скатерть убралась, а вместо нее появились мягкие постели. Легли они спать. Княжеский сын сразу уснул, а его молочный брат не спал. Вот слышит он среди листвы дуба голоса, а чьи, неизвестно.
– Это наш гость, – сказал один голос. – Он едет сватать Сауку себе в жены. Каким счастьем мы наделим его?
– А вот каким, – ответил другой голос. – В том доме, куда он приедет сватать Сауку, он ляжет спать. Утром, когда он вста-нет, пусть из его чувяка выползет красная змея, через ступню проникнет в тело и вылезет через голову и пусть он от этого умрет. Тот, кто услышав это, выдаст тайну, окаменеет.
– Если он этого избежит, – сказал первый голос, – то пусть утром, когда он, умывшись, будет выходить, железный прут из дверной перекладины пронзит его с головы до пятки и пусть он от этого умрет. Тот, кто услышав эту тайну, выдаст её, окаменеет.
– А если он и этого избежит, – сказал второй голос, – то пусть он погибнет от своей лошади, на которую не садился двенадцать лет. Тот, кто услышав эту тайну, выдаст её, окаменеет.
Все это слышал молочный брат Кабарди Хасана и крепко запомнил.
Утром, когда они проснулись, то увидели своих отдохнувших и накормленных лошадей. Они поели со скатерти-самобранки, сели на коней и поехали. Когда они приехали к родителям невесты, те встретили их с почетом и уважением. Накормили, напоили их и уложили спать.
Утром молочный брат проснулся рано. Он взял мягкие чувяки Кабарди Хасана и потряс их над огнем; из них выпала красная змея и сгорела.
Когда Кабарди Хасан умылся и стал выходить, из двери вывернулся железный прут, но молочный брат успел отбить его саблей и тем спас княжича.
Сосватав девушку, они благополучно отправились домой. Настал назначенный срок. Собрали свадебных дружков и отправили их в путь-дорогу за невестой. Молочный брат не поехал с ними, как его ни уговаривали. Когда по расчету Кабарди Хасана дружки должны были возвращаться, он решил поехать им навстречу и для этого приказал оседлать коня, на котором не ездил двенадцать лет. Но когда привели копя, на него вскочил молочный брат и ускакал.
Крепко осерчал Кабарди Хасан.
– Теперь я не считаю его своим молочным братом, – сказал он. – Дайте мне другого коня.
И поскакал он навстречу невесте на другом коне. Большая потом была свадьба и жили молодые счастливо.
ри года о молочном брате Кабарди Хасана не было ни слуху ни духу. Скитался он по чужим странам. Но наконец надоела ему бродячая жизнь и решил он вернуться на родину. Приехал он и созвал народ. Люди собрались, и молочный брат Кабарди Хасана обратился к ним с такими словами:
– Люди добрые, пусть я стану вашей жертвой, но выслушайте меня. Когда женился мой молочный брат, я должен был радоваться больше всех, но я сел на его лучшего коня и ускакал. Сделал я это не потому, что позарился на коня, а вот по какой причине.
– Если бы Кабарди Хасан утром надел чувяки, то из них выползла бы красная змея и убила бы его.
Только он сказал это, как сразу окаменел по колена. – Вот видите, за то, что я открыл эту тайну, я окаменел по колена. Но слушайте дальше! – Если бы я не отвел удар железного прута из дверной перекладины, то Кабарди Хасан погиб бы, – продолжал молочный брат и окаменел до пояса. – Если бы Кабарди Хасан сел на коня, которым не пользовался двенадцать лет, то погиб бы от него.
После этих слов молочный брат окаменел весь. Кабарди Хасан в большом горе хотел наложить на себя руки, но ему не позволили. Долго он оплакивал своего верного молочного брата, а потом решил поехать к трем дубам и попытаться узнать, как его выручить.
Вот он остался один ночевать под тремя дубами и услышал с деревьев голоса.
– Снова один из прежних наших гостей приехал. Что мы можем для него сделать? – спросил один.
– Он приехал ради своего молочного брата, – сказал другой. – Пусть молодой князь сварит своего сына в котле и отваром польет молочного брата. Только это может ему помочь.
Приехал Кабарди Хасан и рассказал жене обо всем, что услышал.
– Он отдал жизнь за нас, – печально сказала она. – Что ж, мы должны теперь пожертвовать ради его спасения нашим ребенком. Такова, видно, наша горькая судьба.
Кабарди Хасан сварил своего сына и наваром полил окаменевшего молочного брата. Вдруг каменный брат и навар исчезли. Еще больше огорчился Кабарди Хасан. Пришел он домой в великом горе и вдруг видит, – его молочный брат живой и веселый играет на апхярце, а маленький сынишка сидит у него на коленях.
Большая радость тут была. Пир был такой, что за семь дней с угощением не могли справиться. Я с того пира еле ноги унес. | |
Сказка № 6294 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Заяц стал стыдиться своей трусости. Надоело ему бояться каждого шороха, убегать от охотников, хищных птиц и зверей. Задумал он оставить свое жительство и перебраться в другое место, где он мог бы жить без опаски.
Скачет заяц по лужайкам, лесным тропинкам, перепрыгивает кусты. Наконец подбежал к болоту. На берегу квакали лягушки. Увидев зайца, они испугались, прыгнули в тину и притаились.
Заяц присел и стал размышлять: «Здесь, на этом месте, я напугал целое селение. Значит есть существа, которые боятся ме-ня. Вот я и выберу свое местояштельство здесь».
Так расхрабрился заяц, восхищенный тем, что лягушки, испу-гавшись его, спрятались в болоте. | |
Сказка № 6293 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Это случилось недавно. Я только что женился, обзавелся хозяйством и стал сеять кукурузу. Вздумалось мне однажды посадить тыкву на кукурузном поле. Я считал, что моей хозяйке будет очень приятно, когда она увидит среди кукурузных стеблей тыкву.
Решено — сделано. Выросла огромная тыква, но ей не повезло: осел забрел на поле и прогрыз ее. Я не догадался заделать дыру, а ведь туда могла заползти змея. Таков уж человек — о простых вещах не всегда догадывается.
Осенью я убрал тыкву и отнес ее на чердак. Вот захотелось мне как-то полакомиться печеной тыквой. Моя хозяйка полезла за ней на чердак, и вдруг раздался крик:
Где ты? Скорее бери ружьё и беги сюда. Заяц, заяц!
Я немедленно схватил ружье и взобрался на чердак.
Там я увидел громадного зайца, который проскочил у меня между ног.
Долго искал я его по всем углам, но нигде не мог найти. Кликнул собаку — даже она не смогла учуять этого зайца.
Моя хозяйка испекла тыкву. Сели мы за стол и начали ее резать. На мою долю попалась как раз та сторона, где осел прогрыз дырку. Тут-то и нашелся заяц — он был запечен, и я смекнул, что он нашел себе здесь приют. | |
Сказка № 6292 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Шел медведь весной по лесу и увидел кизиловое дерево в цвету. Сел он под ним и говорит:
Вот я вдоволь наемся кизила, когда он созреет!
А чтобы кто-нибудь не похитил плоды, медведь устроился под деревом и стал его сторожить.
Однажды около этого дерева проходил другой медведь, еле пзредвигая лапы после сытной еды. Тут добровольный сторож заревел и стал отгонять сородича от кизила.
Чего ты гонишь меня от дерева, а сам валяешься под ним? — спросил пришедший.
Видишь ли,— ответил запасливый медведь,— вот уже кизил кое-где начинает краснеть. Почуяв, что плоды созревают, ты явился сюда и хочешь отнять их у меня и съесть. Но знай, что только через мой труп ты подберешься к дереву. Проходи лучше сторонкой.
Дурень ты! — сказал ему сытый медведь.— Не первый раз я тебя здесь вижу, но раньше никак не мог понять, почему ты неотлучно торчишь под деревом. Теперь ясно, что из жадности ты лишился вкусной пищи. Пока ты здесь сидел, уже созрели смородина, фундук, вишня и другие ягоды. На что мне твой недозревший кизил! Я и так наелся до отвала и бреду к берлоге, чтобы хорошенько выспаться. А ты, небось, не только моришь себя голодом, но и глаз не смыкаешь, охраняя дерево. Скоро от
тебя останутся только кожа и кости, ты сдохнешь, и ветер посыплет тебя спелым кизилом...
Сытый медведь рявкнул и пошел дальше, грузно переваливаясь. А запасливый медведь остался под кизиловым деревом, завидуя сытому и не зная, что ему ответить. | |
|
