Сказка № 5996 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Дело было в Истурице. Как уж повелось на свете, жил тут один крестьянин. Плохо жил. С голодом и холодом дружил, а достаток в свой дом никак зазвать не мог.
И вот приходит к нему в полдень сборщик податей.
– Объявляю тебе, – говорит, – что завтра беру весь урожай, что остался на корню в поле. Твоё только то, что дома. Что ночью соберёшь, то – твоё.
Опечалился крестьянин. Обхватил голову руками, что делать, не знает. Да и правда: сколько ему за ночь убрать?
Но вот что крестьянин придумал. Дед его говорил, что если ламиньяков позвать, хлебом и сыром угостить, помочь попросить, то, еслиу них настроение хорошее, помогут. А узнать, какое у них настроение, просто: надо спрятаться и послушать, что за песню они поют, когда идут в гости. Если идут-переваливаются и «Чирин-чирин-чирин» поют, просить можно о чём угодно, а если «Фиргулин-фиргулин» бормочут, то проси не проси, всё равно прока не будет.
Собрал крестьянин последний сыр и хлеб, положил всё на стол, сам спрятался. Слышит: идут ламиньяки. «Чирин-чирин» поют. Сели, хлеб с сыром поели и говорят:
– Ну, вылезай, хозяин, мы тебя давно видим и, о чём нас попросишь, давно знаем. Поработаем немного, пока петух не закричит.
Ушли они на поле, стали урожай собирать.
Закричал утром петух, и увидел крестьянин, что чердак его дома полон зерном до самой крыши.
– Чирин-чирин! – кричит он ламинья-кам. – Спасибо!
Пришёл сборщик податей на поле, видит, только полоска пшеницы не сжата, а чердак в крестьянском доме от зерна ломится.
Рассердился он, раскричался, да восвояси пошёл. А что ему делать оставалось? Только сказать, как ламиньяки: «Фиргулин-фиргулин» и уйти ни с чем. Сам ведь крестьянину пригрозил, что заберёт тот урожай, что на корню в поле останется, да, видать, крестьянин на этот раз над ним верх взял! | |
Сказка № 5995 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Как повелось на этом свете, жили в одной деревне два погонщика мулов. У каждого было по семь мулов, и работы им хватало. Крестьяне нанимали мулов возить товар на рынок. Вот погонщики и ходили туда-обратно: из деревни – на рынок, с рынка – в деревню. И так круглый год.
Пришёл день, когда два погонщика – Петири и Сокур – поспорили, да так крепко, что решили: кто проиграет, отдаст своих мулов другому. Проспорил Петири Сокуру. Обидно только, что спор честным не был. Но разве докажешь... Выиграл Сокур, и всё тут.
Остался Петири ни с чем. Только голода и холода в достатке. Домой Петири идти боится: как жене с ребятами сказать, что муловпотерял? Мулов нет, – значит, и денег нет, и хлеба нет, и дров нет. Что делать – не знает.
Но всё-таки побрёл Петири в деревню. А по дороге – мост. Решил он под ним заночевать: время-то к вечеру было. Аёг, но никак не уснуть, всё ему обида покоя не даёт.
Полночь пробило. Слышит Петири голоса. Голоса громче, ноги по мосту топочут, вроде танцуют. Тут понял Петири, что это колдуньи на свой полуночный праздник собрались. Петири совсем под мост забился, но уши навострил, слушает.
Загудел колдовской барабан, запел свою песню, кружатся колдуньи. И слышит Петири, как одна другой говорит:
– Здесь недалеко живёт женщина, семь лет, как она не встаёт с постели. Никто её вылечить не может, кого только ни звали. И не вылечит никто, пока не будет поднят камень перед порогом церкви, пока не вытащат из-под него жабу и не вынут у неё изо рта кусок хлеба. Семь лет назад эта женщина хлеб на землю бросила, семь лет теперь мается. Больная хлеб съест и поправится.
Петири всё запомнил, дождался, пока колдуньи ушли, поспал немного и домой пошёл. Про мулов ничего жене не сказал, переоделся и снова из дому ушёл.
Идёт, идёт, нашёл тот дом, о котором колдуньи говорили, дом, где больная живёт. Входит он в дом, ночлега просит: мол, сколько дней уже, как он в дороге, и ни разу под крышей ночи не провёл. Устал очень. Дали Петири приют, и даже не на одну ночь, а подольше.
Ну а дальше – слово за слово, за разговором разговор, узнал Петири. что хозяйка семь лет не встаёт с постели и ни один лекарь – а кого только к ней не звали – вылечить её не может.
– А может, я чем помогу? – спрашивает Петири. Никто ведь не знает, что он простой погонщик мулов, а не какой-нибудь там лекарь или путешественник. – Разрешите и мне больную осмотреть!
Впустили Петири в комнату больной. Осмотрел он её и спрашивает:
– А не было ли с вами, хозяйка, так, чтобы вы хлеб на землю бросили?
– Было, – вздохнула женщина.
– А когда это было, может, вспомните?
– Да лет семь назад и было, господин хороший...
– Так вот! – воскликнул Петири. – Семь лет с тех пор держит этот хлеб во рту жаба, что сидит под камнем у порога церкви, и до тех пор, пока она его изо рта не выпустити пока вы этот хлеб не съедите, не поправитесь вы, хозяйка!
Родные этой женщины услышали, что Петири сказал, подняли камень, нашли под ним жабу. Сидит жаба, боками поводит, глаза выпучила, а хлеб во рту держит. Взял муж той женщины у неё изо рта хлеб, принёс домой, вымыл его колодезной водой и дал жене. Она тут же и выздоровела.
А были эти люди, надо сказать, очень богаты. И уж конечно ничего им теперь для Петири было не жаль.
– Проси что хочешь, – сказал хозяин Петири, – всё отдам, что у меня есть.
– Да мне чужого, – говорит погонщик, – не надо. Было у меня семь мулов, и я их потерял, хорошо бы мне их назад вернуть...
– Назад, – говорит хозяин, – потерянного не вернёшь, а вот новых мулов я тебе дам.
И дал он Петири семь откормленных мулов и денег в придачу столько, что ещё семь мулов купить можно.
Обрадовался Петири, поблагодарил хозяев. А так как он был человек не ленивый и честный, дело своё любил, то принялся Петири опять возить на рынок товар. Ходит туда-обратно: из деревни – на рынок, с рынка – в деревню, ходит и на мир смотрит. Где новые люди появились, где большие деревья выросли, а где новый танец на площади танцуют. Счастливым стал наш погонщик, да и семья его беды не ведала.
Но вот дело какое: другому погонщику, Сокуру, который тогда у Петири мулов выиграл, никак не везло. Как только стало у него четырнадцать мулов, тут как раз на них мор напал. Тринадцать мулов погибло. Всего один мул остался.
Пришёл Сокур к Петири и спрашивает:
– Как это, брат, вышло, что ты себе опять мулов купил и живёшь не тужишь, а я только маюсь, горе считаю?
Петири скрывать ничего не стал, но всё тоже не рассказал: я, говорит, вот под таким-то мостом узнал, как мне мулов вернуть, сходи туда, может, и тебе это поможет.
Ушёл Сокур, нашёл мост, залез под него, сел ждать. Вечер пришёл, полноч!\" ударило, голоса стали наверху раздаваться. Колдуньи слетелись, зашумели, в барабан забили, \"танцы завели.
Весёлые такие колдуньи, громко поют, переговариваются громко. Одна другой и говорит:
– А хозяйка того дома, про которую я тебе тут рассказывала, выздоровела. Кто-то нас с тобой подслушал. Давай-ка под мостом посмотрим, нет ли и сегодня кого...
Полезли колдуньи под мост и нашли Сокура. Спрятаться ему было негде, колдуньи его из-под моста вытащили, отколотили как следует и в воду бросили.
Вот и выходит, что колдуньи иногда и доброе дело сделать могут. Обманщика-то Сокура наказали. И правильно: зависть и злой умысел никогда добра не сеют. А кто зло посеет, зло и пожнёт. | |
Сказка № 5994 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Много зверей жило в давние времена в Пиренейских горах, и про каждого из них были сложены сказки. Про медведя Арца ты уже сказку знаешь, а теперь послушай новую сказку, про то, как жил в Басконии лис по имени Акериа. Хитрый это и умный зверь, ну да не будем торопиться. Жил Акериа в горах, поживал, и вот пришёл такой день, что случилось ему голодать. Охота, видно, неудачной вышла.
Вот сидит Акериа в кусте терновника – там он обычно у дороги прятался – и думает, что же ему делать, как еды достать, голод утолить. А тут прошёл мимо него пастух. Идёт, макилой – палкой пастушьей помахивает, овец на луг гонит.
– А обед-то мне сам в руки идёт! – воскликнул лис. – Только мне одному его не достать. Надо волка Отсоа найти.
Нашёл и говорит:
– Слушай, Отсоа, не мешало бы нам с тобой подкрепиться. Рядом молоко пропадает, а мы с тобой в тенёчке лежим.
– Ну и что, что я в тенёчке лежу, – обиделся Отсоа. – Я лежу и думаю. Я всегда думаю, когда голоден. И ты меня лучше не учи, как да что, а скажи побыстрее, где молоко стоит. Обедать пора.
– Ну вот что, Отсоа, – сказал лис Аке-риа. – Иди сейчас к лугу, где овцы пасутся. Только запомни: выть надо тогда, когда человек уже овец выдоил, в горшки овечье молоко налил и домой его нести собирается. Дел у него там по горло, он обязательно с луга домой уйдёт. Овцы траву начнут щипать, пастух на дорогу ступит – ты тут выть и начинай. Человек молоко на дороге оставит, к овцам побежит, а нам с тобой этого только и надо. Горшок с молоком я утащу, мы с тобой встретимся и пообедаем. Славно придумано?
– Славно! – согласился волк и потрусил к лугу.
И случилось всё, как и говорил лис Аке-риа. Человек уже на дороге был, молоко домой собирался нести, как в полный голос завылОтсоа. Собаки залаяли, овцы заблеяли, пастух горшки с молоком на дороге оставил, побежал к стаду. Тогда Акериа подошёл спокойненько к горшкам, взял их, сколько в лапы уместилось, и понёс. Да только не к месту встречи с волком Отсоа, а совсем в другую сторону. Шаг сделает – и лизнёт сливки, что на молоке толстой шубой лежат, другой сделает – опять лизнёт.
А когда съел всё, набил горшки грязью, сверху остатками молока замазал и пошёл к месту, где его волк Отсоа ждал.
Подошёл, видит: сидит Отсоа, обеда ждёт.
– Ох, Отсоа! – запричитал лис Акериа. – Посмотри, как у нас с тобой нескладно получается! Сверху на молоке сливки – это самое вкусное, и если кто первый есть начнёт, то ему лучшая часть достанется...
– Не надо мне твоих сливок, лис, – отвечает Отсоа. – Ешь их быстрее, я голодный. Мне бы молока, да побольше!
Тогда Акериа остатки молока сверху слизал, протягивает волку горшок с грязью, это что же такое? рассердился – А волк.
– Не сердись, Отсоа, не сердись, голубчик, – ему Акериа отвечает и назад пятится. – Это нас с тобой пастух обманул, с него и спрашивай!
Сказал так, но дожидаться, что волк ему ответит, не стал, в лес побежал. Только его Отсоа и видел!
Пришло время, и снова Акериа проголодался. Сидит в кусте терновника, видит: идёт по дороге мальчишка, обед отцу на поле несёт. Тут лис и решил:
– Опять обед мне прямо в лапы пожаловал!
Сказал так и отправился к Чёрному Дрозду.
– Мы могли бы с тобой, приятель, – говорит, – хорошенько пообедать!
– Как? – спрашивает Чёрный Дрозд.
– Да просто! – отвечает Акериа. – Тут мимо нас каждый день мальчик проходит, отцу обед на поле носит. Ты перед ним поскачи немного, полетай. Мальчик корзину на землю поставит, за тобой побежит. Я корзину возьму, а потом мы с тобой встретимся и пообедаем.
– Славно придумано! – сказал Чёрный Дрозд и полетел к дороге.
Тут и мальчик появился. Идёт, песенку насвистывает, обед отцу на поле несёт.
Чёрный Дрозд на дорогу вылетел, притворился, что у него лапа перебита, с трудом перед мальчишкой по земле скачет. Мальчик корзину на дорогу поставил, за ЧёрнымДроздом побежал. А тот – раз, подпрыгнул – и улетел. Обиделся на него мальчик, чуть не заплакал. Назад вернулся. А корзины-то и след простыл! Как будто её и не было вовсе!
А лис Акериа в это время у себя в норе лакомился чужим обедом. Наелся до отвала, спать лёг. Проснулся и говорит сам себе: – Не стоит мне здесь, пожалуй, оставаться! Волк Отсоа моим врагом стал, да и Чёрный Дрозд, наверное, весь день меня вчера ждал, обиделся. Останусь в этих местах – что-нибудь плохое со мной обязательно случится. Надо мне на другой берег перебраться! Как сказал, так и сделал. Пошёл к реке, стал у воды, видит: лодкаплывёт.
– Эй, – кричит Акериа лодочнику, – человек! Перевези меняна тот берег! Я тебе за это три истины скажу, правдивее которых ничего на этом свете нет!
– Давай, – говорит человек. Прыгнул лис в лодку и сказал:
– Люди говорят, что хлеб из кукурузной муки так же хорош, как пшеничный. Неправда это. Пшеничный хлеб лучше. Это перваяистина.
На середине реки Акериа снова заговорил: – Ещё люди говорят: что за прекраснаяночь! Светло, как днём! Это тоже неправда. Днём всегда светлее, чем ночью. Это втораяистина.
А третью истину лис Акериа поведал человеку только у самого берега.
– Штаны на тебе, человек, скоро протрутся. И они протрутся обязательно, если ты со всех будешь брать такую плату, как с меня! Это моя третья истина!
Сказал так лис и в лес убежал. Только смех его раздавался откуда-то из-за кустов. | |
Сказка № 5993 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Как повелось на этом свете, жили в одной деревне два погонщика мулов. У каждого было по семь мулов, и работы им хватало. Крестьяне нанимали мулов возить товар на рынок. Вот погонщики и ходили туда-обратно: из деревни – на рынок, с рынка – в деревню. И так круглый год.
Пришёл день, когда два погонщика – Петири и Сокур – поспорили, да так крепко, что решили: кто проиграет, отдаст своих мулов другому. Проспорил Петири Сокуру. Обидно только, что спор честным не был. Но разве докажешь... Выиграл Сокур, и всё тут.
Остался Петири ни с чем. Только голода и холода в достатке. Домой Петири идти боится: как жене с ребятами сказать, что муловпотерял? Мулов нет, – значит, и денег нет, и хлеба нет, и дров нет. Что делать – не знает.
Но всё-таки побрёл Петири в деревню. А по дороге – мост. Решил он под ним заночевать: время-то к вечеру было. Аёг, но никак не уснуть, всё ему обида покоя не даёт.
Полночь пробило. Слышит Петири голоса. Голоса громче, ноги по мосту топочут, вроде танцуют. Тут понял Петири, что это колдуньи на свой полуночный праздник собрались. Петири совсем под мост забился, но уши навострил, слушает.
Загудел колдовской барабан, запел свою песню, кружатся колдуньи. И слышит Петири, как одна другой говорит:
– Здесь недалеко живёт женщина, семь лет, как она не встаёт с постели. Никто её вылечить не может, кого только ни звали. И не вылечит никто, пока не будет поднят камень перед порогом церкви, пока не вытащат из-под него жабу и не вынут у неё изо рта кусок хлеба. Семь лет назад эта женщина хлеб на землю бросила, семь лет теперь мается. Больная хлеб съест и поправится.
Петири всё запомнил, дождался, пока колдуньи ушли, поспал немного и домой пошёл. Про мулов ничего жене не сказал, переоделся и снова из дому ушёл.
Идёт, идёт, нашёл тот дом, о котором колдуньи говорили, дом, где больная живёт. Входит он в дом, ночлега просит: мол, сколько дней уже, как он в дороге, и ни разу под крышей ночи не провёл. Устал очень. Дали Петири приют, и даже не на одну ночь, а подольше.
Ну а дальше – слово за слово, за разговором разговор, узнал Петири. что хозяйка семь лет не встаёт с постели и ни один лекарь – а кого только к ней не звали – вылечить её не может.
– А может, я чем помогу? – спрашивает Петири. Никто ведь не знает, что он простой погонщик мулов, а не какой-нибудь там лекарь или путешественник. – Разрешите и мне больную осмотреть!
Впустили Петири в комнату больной. Осмотрел он её и спрашивает:
– А не было ли с вами, хозяйка, так, чтобы вы хлеб на землю бросили?
– Было, – вздохнула женщина.
– А когда это было, может, вспомните?
– Да лет семь назад и было, господин хороший...
– Так вот! – воскликнул Петири. – Семь лет с тех пор держит этот хлеб во рту жаба, что сидит под камнем у порога церкви, и до тех пор, пока она его изо рта не выпустити пока вы этот хлеб не съедите, не поправитесь вы, хозяйка!
Родные этой женщины услышали, что Петири сказал, подняли камень, нашли под ним жабу. Сидит жаба, боками поводит, глаза выпучила, а хлеб во рту держит. Взял муж той женщины у неё изо рта хлеб, принёс домой, вымыл его колодезной водой и дал жене. Она тут же и выздоровела.
А были эти люди, надо сказать, очень богаты. И уж конечно ничего им теперь для Петири было не жаль.
– Проси что хочешь, – сказал хозяин Петири, – всё отдам, что у меня есть.
– Да мне чужого, – говорит погонщик, – не надо. Было у меня семь мулов, и я их потерял, хорошо бы мне их назад вернуть...
– Назад, – говорит хозяин, – потерянного не вернёшь, а вот новых мулов я тебе дам.
И дал он Петири семь откормленных мулов и денег в придачу столько, что ещё семь мулов купить можно.
Обрадовался Петири, поблагодарил хозяев. А так как он был человек не ленивый и честный, дело своё любил, то принялся Петири опять возить на рынок товар. Ходит туда-обратно: из деревни – на рынок, с рынка – в деревню, ходит и на мир смотрит. Где новые люди появились, где большие деревья выросли, а где новый танец на площади танцуют. Счастливым стал наш погонщик, да и семья его беды не ведала.
Но вот дело какое: другому погонщику, Сокуру, который тогда у Петири мулов выиграл, никак не везло. Как только стало у него четырнадцать мулов, тут как раз на них мор напал. Тринадцать мулов погибло. Всего один мул остался.
Пришёл Сокур к Петири и спрашивает:
– Как это, брат, вышло, что ты себе опять мулов купил и живёшь не тужишь, а я только маюсь, горе считаю?
Петири скрывать ничего не стал, но всё тоже не рассказал: я, говорит, вот под таким-то мостом узнал, как мне мулов вернуть, сходи туда, может, и тебе это поможет.
Ушёл Сокур, нашёл мост, залез под него, сел ждать. Вечер пришёл, полноч!\" ударило, голоса стали наверху раздаваться. Колдуньи слетелись, зашумели, в барабан забили, \"танцы завели.
Весёлые такие колдуньи, громко поют, переговариваются громко. Одна другой и говорит:
– А хозяйка того дома, про которую я тебе тут рассказывала, выздоровела. Кто-то нас с тобой подслушал. Давай-ка под мостом посмотрим, нет ли и сегодня кого...
Полезли колдуньи под мост и нашли Сокура. Спрятаться ему было негде, колдуньи его из-под моста вытащили, отколотили как следует и в воду бросили.
Вот и выходит, что колдуньи иногда и доброе дело сделать могут. Обманщика-то Сокура наказали. И правильно: зависть и злой умысел никогда добра не сеют. А кто зло посеет, зло и пожнёт. | |
|
