Сказка № 375 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Позвал однажды отец своих трех сыновей и подарил первому из них петуха, второму - косу, а третьему - кошку.
- Я уже стар стал, - сказал он, - скоро мне помирать придется, вот и хочу я вас чем-нибудь обеспечить перед своей смертью. Денег у меня нету, и то, что я вам даю, стоит будто и мало, но главное в том, чтобы с толком его применить к делу: стоит вам только найти такую страну, где подобных вещей еще не знают, и счастье вам будет обеспечено.
Отец умер, и вот старший ушел из дому со своим петухом, но куда он ни приходил, петух всюду был давно уж известен: в городах он видел его издали на башнях, где он вертелся флюгаркой под ветром на крышах; по деревням их немало горланило по дворам, -и никто, увидев его, не удивлялся, и было непохоже, чтобы благодаря петуху можно было счастье свое устроить. Но вот случилось ему, наконец, попасть на остров, где люди не только про петуха не слыхали, но и времени счет вести не умели. Они, конечно, знали, когда утро, когда вечер, но если они просыпались ночью, то никто не знал, который час.
- Вот поглядите, - сказал он, - что за стройная да красивая птица. На голове у нее рубиново-красный венец, и носит она шпоры, точно какой-нибудь рыцарь; она окликает вас ночью трижды в положенное время, а когда кричит она в последний раз, это значит, что скоро взойдет солнце. А когда запоет она среди бела дня, этим указывает на верную перемену погоды.
Людям это понравилось, они решили целую ночь не спать и с великой радостью слушали, как петух отчетливо и громко пел в два, в четыре и в шесть часов, указывая время. Они спросили, не продаст ли он им петуха и сколько за него потребует денег.
- Столько золота, сколько осел дотащить сможет, - ответил он.
- И деньги-то малые за такую драгоценную птицу, - обрадовались они и охотно заплатили ему то, что он потребовал.
Воротился он со своим богатством домой; братья его удивились, и сказал средний из них:
- Пойти, что ли, и мне? Может, и я сбуду свою косу так же удачно.
Но поначалу было оно как-то на то непохоже: повсюду встречал он крестьян, и у них тоже были косы за плечами, как и у него. Но, наконец, и ему посчастливилось попасть на остров, где люди о косе до той поры и понятия не имели. Когда у них созревали хлеба, они подвозили к полям пушки и выстрелами срезали хлеб. Но дело это было ненадежное. Одно ядро стреляло слишком далеко, другое вместо стебля попадало в колосья, и от выстрела они разлетались, и много зерен пропадало понапрасну, а кроме того, было много лишнего шуму. И вот пошел средний брат на поле и стал косить, да так бесшумно и быстро, что люди от изумленья так рты и пораскрывали. Они были согласны отдать ему за ту косу все, что он потребует. И вот получил он лошадь, на которую золота навьючили столько, сколько она могла тащить.
Захотелось и третьему брату сбыть свою кошку подходящему человеку. Но и с ним, пока он ходил по нашей земле, вышло поначалу то же, что и с братьями; и ничего придумать он не мог, - повсюду кошек было так много, что новорожденных котят большей частью топили. Наконец удалось ему перебраться на один остров, и, по счастью, оказалось, что кошек там ни разу не видывали, а мышей там развелось так много и они так обнаглели, что прямо плясали по столам и скамьям, все равно-дома ли хозяин, или нет. Люди очень жаловались на такое бедствие, даже сам король не знал, как спастись от них в своем замке: во всех углах пищали мыши и грызли все, что только им ни попадалось.
Вот вышла кошка на охоту и вскоре очистила несколько зал от мышей; стали люди просить короля, чтоб купил он этого чудесного зверя на пользу государству. Король охотно уплатил то, что было за нее потребовано, и дал мула, навьюченного золотом; и воротился домой третий брат с самыми большими богатствами.
Всласть наелась кошка в королевском замке мышами; передушила она их столько, что и счесть было невозможно. Наконец стало ей от такой работы жарко и захотелось ей пить; остановилась она, головой повертела и закричала: «мяу-мяу».
Испугался король, услыхав такой странный крик, а за ним и придворные, и в страхе бежали они все вместе из замка. И держал король в нижнем зале совет, как быть, как лучше всего поступить. Было, наконец, решено выслать к кошке герольда и потребовать, чтобы она покинула замок и предупредить ее, что в противном случае к ней будет применена сила.
И сказали советники, что лучше уж от мышей мучиться,- к этому злу они, мол, привычны, - чем отдавать свою жизнь на произвол такому чудовищу.
Один из пажей должен был подняться в замок и спросить у кошки, согласна ли она убраться отсюда подобру-поздорову. Но стала кошку жажда мучить пуще прежнего, и она ответила только: «мяу-мяу». А паж понял: «нет, мол, нет», и передал королю этот ответ.
- Ну, сказали тогда советники, - в таком случае она должна будет уступить силе. -И были наведены пушки; открыли огонь, и загорелся от выстрелов замок. Когда огонь стал проникать в зал, где сидела кошка, она благополучно выскочила в окно; но осаждающие не прекращали пальбу до тех пор, пока весь замок не был разрушен до основанья и не осталось от него и камня на камне. | |
Сказка № 374 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил когда-то на свете бедный крестьянин; земли у него вовсе не было, и была у него всего лишь одна небольшая избушка да единственная дочка. Вот и говорит раз дочка отцу:
- Надо бы нам выпросить у короля хотя бы какой-нибудь кусок пустоши.
Услыхал король про их бедность и подарил им клочок луга. Перепахала она его вместе с отцом, и собрались они посеять на нем рожь да еще что-нибудь. Вспахали они почти уже все поле и вдруг нашли в земле ступку, а была она из чистого золота.
- Знаешь что, - сказал отец дочке, - господин король был к нам так милостив, что подарил нам эту землю. Давай отдадим мы ему за это золотую ступку.
Но дочь на это не согласилась и говорит:
- Батюшка, если есть у нас одна только ступка, а пестика нету, то с нас ведь потребуют еще и пестик, - лучше уж вы помолчите.
Но отец ее не послушался, взял ступку и отнес ее королю и сказал, что нашел ее на лугу, и спросил, не примет ли он ее от него в дар. Взял король ступку и спрашивает:
- А не находил ли ты еще чего?
- Нет, - ответил крестьянин.
И сказал король, чтоб доставил он ему и пестик. Крестьянин сказал, что такого они, мол, не находили, но этот ответ помог ему мало, - все равно, что говорить на ветер. И посадили его в темницу, чтобы сидел он там, пока пестика не достанет. Тюремщики приносили ему каждый день хлеб да воду - то, что в тюрьме полагается; и услыхали тюремщики, как он все повторял про себя: «Ах, если б я послушался своей дочери! Ах, если б я послушался своей дочери!» Тогда пошли тюремщики к королю и доложили, что узник все кричит и повторяет: «Ах, если б я послушался своей дочери», а от пищи и питья отказывается. И приказал король тюремщикам привести узника к нему, и спросил его король, отчего это он все кричит: «Ах, если б я послушался своей дочери».
- Что же такое сказала твоя дочь?
- Да она сказала, чтоб я не относил вам ступки, а то потребуют с меня еще и пестик.
- Если у тебя такая разумная дочь, то пускай она явится ко мне.
И вот пришлось ей идти к королю, и стал он спрашивать, так ли она уж умна и вправду; и сказал, что хочет задать ей одну задачу; если она ее решит, то он женится на ней. Она тотчас сказала «хорошо» и согласилась ее решить. Тогда король и говорит.
- Приходи ко мне не одетая и не голая, не верхом и не в повозке, не путем, а всё же дорогою, - если ты сможешь это выполнить, то я на тебе женюсь.
Вот пошла она, разделась совсем догола - и стала она неодетая; и взяла большую рыбачью сеть, стала в нее и укуталась ею -- вот и не была она голая; наняла она себе за деньги осла и привязала ту сеть к ослиному хвосту, чтоб тащил он ее, - вот и не ехала она ни верхом, ни в повозке; а осел должен был тащить ее по колее, и касалась она земли одним только большим пальцем ноги - и вот шла она ни путем, ни без дороги. Вот явилась она, и король сказал, что задачу она решила и все выполнила как следует. Велел он тогда выпустить ее отца из темницы, взял он ее себе в жены и отдал в ее распоряжение всю королевскую казну.
Прошло несколько лет. И выехал однажды король на парад; и случилось, что крестьяне, распродав свои дрова, остановились со своими повозками у замка; иные повозки запряжены были волами, а иные лошадьми. И было у одного крестьянина три лошади, и одна из них с маленьким жеребенком; жеребенок убежал и лег между волами, запряженными в повозку. Сойдясь, крестьяне заспорили, задрались между собой и стали шуметь; тот, у кого были волы, хотел взять себе жеребенка, утверждая, что он-де родился от его волов, а другой сказал: «Нет, он от моих лошадей родился, и должен он остаться у меня». И дошел их спор до самого короля, и он вынес приговор: где лежал жеребенок, там он и должен остаться; и вот жеребенка получил крестьянин, который приехал на волах, а ему он и вовсе не принадлежал. И пришлось другому уйти ни с чем; заплакал он с горя о пропавшем своем жеребенке. И вот узнал он о том, что госпожа королева очень милостива, потому что сама родом из бедных крестьян; и он пошел к ней, стал ее просить, не может ли она ему помочь вернуть его жеребенка.
Она сказала:
- Ладно, если ты мне пообещаешь, что меня не выдашь, то я скажу, как надо сделать. Рано поутру, когда король будет проезжать на развод караулов, стань посреди улицы, где он будет следовать, возьми большой невод и делай вид, будто ловишь рыбу, и все продолжай тянуть сеть и вытряхивать, будто она полна рыбы, - и она объяснила ему, что должен он ответить, если король станет его спрашивать.
И вот на другой день крестьянин принялся ловить неводом рыбу на суше. Король, проезжая мимо, это увидел и послал своего гонца спросить, чем этот дурак там занимается. Тот ответил:
- Я рыбу ловлю.
А гонец спрашивает, как же он может ловить рыбу, когда нет воды. Тогда крестьянин сказал:
- Да так же, как от двух волов может родиться жеребенок, так вот и я ловлю рыбу на суше.
Гонец передал его ответ королю; и приказал король привести к нему крестьянина и объявил ему, что это не сам он придумал, и пусть, мол, тотчас сознается, кто его этому научил.:
Но крестьянин сознаваться не хотел и все говорил: «Да боже упаси! Сам я придумал!» Разложили его тогда на соломе и стали бить и пытать, пока он, наконец, не сознался, что этому научила его королева.
Воротился король домой и говорит своей жене:
- Зачем ты мне говоришь неправду? Отныне не хочу я, чтоб была ты моею женой; прошли твои денечки, ступай туда, «откуда пришла, - в крестьянскую свою избенку.
Однако на прощанье он дозволил ей взять с собой то, что всего ей дороже да милей. И молвила она:
- Хорошо, мой милый муженек, -если ты велишь, то я так и сделаю, - и она кинулась к нему в объятья, стала его целовать и сказала, что хотелось бы ей с ним как следует проститься. И она велела принести крепкого сонного зелья, чтоб выпить с ним напоследок; и выпил король весь кубок залпом, а она еле хлебнула. И вот вскоре впал он в глубокий сон; увидев это, она позвала слугу, взяла красивое белое покрывало, укутала в него короля и велела слугам вынести его и положить в карету, и отвезла его тайком в свою избушку. Положила она его в свою постельку, и спал он целый день и целую ночь, а когда проснулся, огляделся и говорит:
- Ах, господи, где же это я? - и стал звать своего слугу, по никто не явился. Подошла, наконец, к постели жена и говорит ему:
- Мой милый король, вы мне велели, чтоб взяла я с собой из замка самое что ни на есть для меня дорогое да любимое, но нету для меня ничего дороже и милее на свете тебя, - вот и взяла я тебя вместе с собой.
Навернулись слезы на глазах у короля, и сказал он- ей: - Дорогая жена, ты должна быть моею, а я твоим,- и взял он ее снова в свой королевский замок и велел отпраздновать свадьбу еще раз; и живут, пожалуй, они и до нынешних дней. | |
Сказка № 373 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жила-была кухарка, звали ее Гретель; носила она башмаки на красных каблуках, и как выйдет, бывало, в них из дому, повернется то в одну, то в другую сторону, обрадуется и подумает: «А я, однако, девушка красивая». Вернется домой, хлебнет на радостях глоток вина, а после того, конечно, и есть захочется, вот и начнет она пробовать самое вкусное, что готовит к обеду; все поперепробует, пока не наестся вдосталь, потом скажет:
- Ведь кухарка должна знать, вкусная ли пища.
Вот раз хозяин ей и говорит:
- Гретель, нынче ко мне гость придет; зажарь мне две курицы, да смотри, чтоб повкусней вышло.
- Ладно, хозяин, я уж сготовлю, - ответила Гретель.
Зарезала она кур, обварила их кипятком, ощипала, насадила на вертел и понесла их в печь жариться, а дело было уже под вечер. Начали- куры поджариваться и были совсем готовы, а гость все не являлся. Вот и говорит Гретель хозяину:
- Если гость не придет, то надо кур из печи вынуть, какая будет досада, если их тотчас не съесть, ведь они-то сейчас в самом соку!
Хозяин говорит:
- Ну, раз так, то я сам побегу за гостем.
Только хозяин ушел, отставила Гретель вертел с курами в сторону, а сама подумала: «Если долго придется стоять у печки, то еще вспотеешь и пить захочется; почем знать, когда они там явятся, - сбегаю-ка я в погреб и перехвачу глоточек». Спустилась она в погреб, подставила кружку и говорит:
- Да поможет тебе господь бог, Гретель, -и хлебнула порядочный глоток. - Вино к вину тянет, - молвила она, - не хорошо отрываться, - и выпила еще порядочный глоток. Пришла она и поставила кур снова на огонь, помазала их маслом и стала весело поворачивать вертел. А жаркое пахло так вкусно, что Гретель подумала: «Мне будто чего-то недостает, надо бы кур отведать!» - потрогала она пальцем, лизнула и говорит:
- Ой, какие вкусные куры! Прямо-таки грешно не есть их теперь же!
Подбежала она к окошку поглядеть, не идет ли хозяин с гостем, видит - нет никого. Подошла она снова к курам и подумала: «Одно крылышко подгорело, будет лучше, если я его съем». Отрезала она его, съела, и как же оно ей по вкусу пришлось! Съела она и подумала: «Надо будет и другое отрезать, а не то хозяин заметит, что чего-то недостает». Съела она оба крылышка, и пошла опять поглядеть, не идет ли хозяин, но видит, что его нету. «Кто знает, - пришло ей в голову, - может, они и вовсе не придут; пожалуй, куда-нибудь зашли». Вот она и говорит:
- Эй, Гретель, будь веселей, одна уже начата, выпей-ка еще добрый глоток вина и съешь всю ее целиком, а как съешь все, то и успокоишься: чего божьему дару пропадать!
Сбегала она еще раз в погреб, хлебнула порядочный глоток и на радостях съела курицу. Не стало одной курицы, а хозяин домой все не возвращается. Посмотрела Гретель на другую курицу и говорит:
- Где одно, там и другое, - одно к одному приходится. Что правильно для одного, то и для другого справедливо; я так полагаю: ежели выпить еще разок, то от этого никакого вреда не будет.
Хлебнула она еще порядочный глоток и вслед за первой покончила и со второй курицей.
Наелась она вволю, а тут приходит хозяин и говорит:
- Ну, Гретель, живей, сейчас гость придет.
- Ладно, хозяин, я уж все приготовлю, - ответила Гретель.
Посмотрел хозяин, накрыт ли как следует стол, взял большой нож, чтобы кур разрезать, и начал его тут же точить. Приходит как раз в это время гость, стучится вежливо и тихонько в дверь. Гретель бежит посмотреть, кто там такой; увидела она гостя, приложила палец к губам и говорит ему:
- Тише! Тише! Скорей убирайтесь отсюда; если хозяин вас поймает, то плохо вам придется. Он хотел вас пригласить на ужин, но у него одно на уме: как бы вам уши отрезать. Слышите, вот он и нож для этого точит.
Услыхал гость, что нож натачивают, и давай бежать со всех ног с лестницы. А Гретель, не будь ленива, бросилась к хозяину с криком:
- Хорошего вы гостя пригласили, нечего сказать!!
- Гретель, а что такое? Что ты говоришь?
- Да вот, - говорит, - выхватил он из миски обе курицы, которых я только что подавать собралась, и убежал с ними.
- Вот так-так! - сказал хозяин, и жаль ему стало хороших кур, - Хотя бы одну мне оставил на ужин.
И он крикнул вслед гостю, чтобы тот остановился, но гость сделал вид, будто ничего не слышит. Кинулся хозяин вслед за ним, как был, с ножом в руке, и закричал:
- Одну только! Одну только! - желая этим сказать, чтоб гость оставил ему хотя бы одну курицу и не брал бы обеих; а гостю показалось, что тот требует дать ему одно ухо, и как угорелый бросился домой, чтобы как-нибудь да спасти свои уши. | |
Сказка № 372 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Достал раз крестьянин из угла свою толстенную палку, а была она вырезана из граба, и говорит жене:
- Трина, я пойду далеко, вернусь назад этак дня через три. Если зайдет к нам торговец скотом и захочет купить три наших коровы, можешь продать их, но только за двести талеров, никак не меньше. Слышишь?
- Ступай с богом! - ответила жена. - Уж я так и сделаю.
- Ты уж молчи! - сказал муж. - Тебя словно кто в детстве пришиб, такой ты и до сих пор осталась. Но смотри, наделаешь глупостей, размалюю я тебе спину досиня, и без всякой это краски, а одной только палкой, вот этой самой, что у меня в руке, будут полосы целый год держаться, ты уж мне в этом поверь! - С этими словами крестьянин отправился в путь-дорогу.
На другое утро приходит торговец. Ну, жена не стала слишком долго с ним разговаривать. Осмотрел торговец коров и, узнав цену, говорит:
- Что ж, это я охотно заплачу; столько они, пожалуй, по сравнению с другими, и стоят.
Отвязал он их и вывел из стойла. Собрался гнать их - за ворота, а хозяйка схватила его за рукав и говорит:
- Сначала вы должны мне двести талеров уплатить, а так я вас не выпущу.
- Это правильно, - отвечает торговец, - да я вот позабыл свой кошелек с деньгами к поясу пристегнуть. Но уж вы не беспокойтесь, будьте уверены, я вам уплачу. Двух коров возьму я с собой, а третью вам в задаток оставлю.
Хозяйке это здорово понравилось, она отпустила торговца с коровами, а сама подумала: «Как Ганс-то, пожалуй, обрадуется, когда узнает, что я так умно поступила!»
Воротился крестьянин домой, как и говорил, через три дня, и тотчас спрашивает, проданы ли коровы.
- Разумеется, милый Ганс, - отвечает жена, - и так, как ты мне и велел, за двести талеров. Они того, пожалуй, и не стоят, но торговец взял их без всякого спору.
- А деньги где? - спрашивает крестьянин.
- Денег-то у меня нету, - отвечает жена, - он как раз забыл свой кошелек с деньгами, но скоро их принесет, он мне хороший задаток оставил.
- А какой задаток? - спрашивает муж.
- Одну из трех коров он оставил у нас, он получит ее, когда за другие уплатит. Я-то умно поступила, оставила ведь самую меньшую, ее и кормить не так много придется.
Разгневался муж, схватил палку и хотел было уже, как и обещал, жену свою досиня размалевать. Но вдруг бросил палку и говорит:
- Такой глупой гусыни и на свете еще не бывало, но мне тебя жалко. Выйду-ка я на проезжую дорогу и три дня подожду, не найдется ли кто поглупее тебя. Удастся мне такого человека найти, я прощу тебя, а не удастся, уж получишь ты у меня без всякой скидки заслуженную награду.
Вышел он на проезжую дорогу, уселся на камне и стал дожидаться, не покажется ли там кто. Он увидел, что едет повозка и стоит на ней женщина, а повозка нагружена соломой, и женщина не сидит на соломе, не идет рядом с волами и не ведет их, как полагается. Вот крестьянин и подумал: «Пожалуй, это есть та самая, которую я ищу», - он вскочил и начал бегать взад и вперед перед повозкой, как полоумный.
- Что вам, куманек, надобно? - обратилась к нему женщина. - Я вас в первый раз вижу, откуда вы сами?
Я с неба свалился, — говорит крестьянин, — и вот не знаю, как мне туда опять взобраться. Не можете ли вы меня туда отвезти?
Нет, — говорит женщина, — туда я дороги не знаю. Но ежели вы с неба явились, то уж наверное можете мне сказать, как там поживает мой муж? Прошло три года, как он уже там находится. Вы его, должно быть, видели?
Я-то его видел, но не всем ведь крестьянам там хорошо живется. Он пасет овец, но милые овечки немало ему хлопот доставляют: взберется какая-нибудь из них на гору, в густом лесу заплутается, и приходится ему бегать за ней и гнать ее к стаду. Да и пообносился он изрядно, одежа скоро у него с тела свалится. Портных ведь там нету, святой Петр никого туда не пускает, как вы сами по сказкам знаете.
И кто бы мог такое подумать! — воскликнула женщина.— Знаете что? Принесу-ка я его праздничный камзол, он дома в шкафу до сих пор висит, пускай его носит себе на здоровье. Будьте так добры, захватите этот камзол с собой.
Это дело не выйдет,—ответил крестьянин, — одежы на небо брать с собой не дозволяется, всё одно ее у небесных врат отберут.
Знаете что, — сказала женщина, — вчера я продала самую лучшую свою пшеницу, порядочные деньги за нее получила, вот бы мне хотелось их мужу передать. Если вы сунете кошелек в карман, ведь никто этого не заметит.
Ну, что с вами поделаешь, — сказал крестьянин, — уж сделаю для вас одолженье.
Вы тут посидите, а я домой поеду и вам кошелёк принесу; я скоро назад вернусь. На соломе-то я не сижу, а стою на повозке, так-то оно волам полегче.
Погнала она волов, а крестьянин подумал: «Видно, она глуповата маленько, и ежели и вправду принесет деньги, то выйдет жене удача, — бить я ее не стану». Вскоре прибежала женщина, принесла деньги и сама сунула их крестьянину в карман. Перед тем как уйти, поблагодарила она его тысячу раз за его одолженье.
Вернулась женщина домой, а сын ее был уже дома, он только что с поля приехал. Рассказала она ему, какой неожиданный случай с ней вышел, и говорит:
Я так рада, что подвернулся случай передать что-нибудь моему бедному мужу; ведь кто бы мог подумать, что он будет - в чем-либо на небе нуждаться?
Изумился сын.
Матушка моя, — говорит он ей, — ведь такой человек не каждый день с неба является; пойду-ка посмотрю, может найду этого человека. Пусть он мне расскажет, что там на небе делается, не найдется ли там какой работы?
Оседлал он лошадь и помчался во весь опор. Нашел крестьянина, тот сидел под ивой, собирался считать в кошельке деньги.
Не видали ли вы человека, который с неба явился?— крикнул ему парень.
Видал, — говорит крестьянин,—он уже назад возвращается, на гору поднялся, этой дорогой туда будет поближе. Вы его еще можете нагнать, ежели побыстрей поедете.
Ой,—говорит парень,—да я за целый день наморился, снопы молотил, а дорога сюда вконец меня измаяла. Вы-то ведь знаете того человека, будьте уж так добры, садитесь на мою лошадь и уговорите его, чтоб он назад воротился.
«Ага, — подумал крестьянин, — этот тоже из таких, у кого клёпки в голове не хватает».
Что ж, почему не сделать мне для вас одолженье?— сказал он, вскочил на лошадь и помчался галопом.
А парень остался сидеть, и сидел, пока ночь наступила, но крестьянин так назад и не вернулся.
«Должно быть, — подумал парень,—тот человек с неба уж очень торопился и возвращаться назад не захотел, а крестьянин отдал ему лошадь, чтобы тот передал ее моему отцу»..
Вернулся парень домой и рассказал матери, что случилось; лошадь он, дескать, отцу отослал, чтоб не ходить ему по небу все время пешком.
Ты хорошо поступил,—сказала мать,—у тебя-то ведь ноги еще молодые, ты можешь ходить и пешком.
Вот вернулся крестьянин домой, поставил лошадь в стойло рядом с коровой, что в задаток осталась, пошел к жене и говорит:
Трина, счастье твое, что нашел я двух дураков, еще поглупее тебя; на этот раз дело так обойдется, я приберегу это на другой раз.
Закурил он трубку, уселся в дедовское кресло и говорит:
Что ж! Удачная вышла продажа, за две тощих коровы получить откормленную лошадь да еще полный кошелек денег впридачу. Ежели б глупость приносила столько доходу, то я стал бы охотно дураков уважать.
Так думал этот крестьянин, но тебе, пожалуй, простодушные люди милее. | |
|
