Сказка № 437 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
В некотором государстве жил-был один купец, имел он двух дочерей; как подросли они, разослал он афишки по всему государству: кто из царевичей возьмет замуж его младшую дочь, тому она родит троих сыновей — по колена в серебре, по грудь в золоте, во лбу светел месяц, по бокам часты звезды.
Приехал из иного государства Иван-королевич и женился на купеческой дочери; прожили они год, и родила она ему сына — по колена в серебре, по грудь в золоте, во лбу светел месяц, по бокам часты звезды. Старшая сестра-лиходейка позавидовала, подкупила бабку, та взяла ребенка и обратила голубем, а потом пустила в чистое поле, пришла к королевичу и говорит: \"Твоя жена родила котёнка!\" Королевич рассердился, хотел казнить ее, но оставил до другого сына. На следующий год родила ему купеческая дочь такого же славного сына; бабка же, по наущению сестры лиходейки, и его обратила голубем, пустила в чистое поле и сказала королевичу, что его жена родила щенёнка. Немало королевич гневался, да рассудил дождаться третьего сына. Но и в третий раз случилось то же самое: бабка обратила мальчика голубем, а королевичу доложила, что у него не сын родился, а обрубок дерева. Все три брата-голубя собрались вместе и улетели за тридевять земель, в тридесятое царство. Королевич же рассудил подождать четвертого сына, а четвертый сын простой родился — ни в золоте, ни в серебре, без звезд, без месяца. Как узнал о том королевич, тотчас созвал своих вельмож и князей, и судили-рядили они, и все заодно положили: посадить королевну с ее детищем в бочку, засмолить и пустить по морю.
Вот посадили их в бочку и пустили по морю; бочка все дальше и дальше плывет, а у королевны сын не по часам — по минутам растет. Прибило волной бочку к острову и разбило ее о край берега. Сын с матерью вышли на остров, стали кругом осматривать, для жилья место выискивать. Заходят они в темный лес, и увидел сын: лежит на дорожке кошелек; поднял его и обрадовался - в кошельке кремень и огниво, будет чем огонь высекать! Вот ударил он огнивом о кремень — тотчас выскочили топорик и дубинка: \"Что делать прикажете?\" — \"Постройте нам дворец, да чтоб было что поесть-попить!\" Топор принялся рубить, а дубинка сваи вбивать, и вмиг построили такой славный дворец, какого ни в одном государстве не бывало, — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать, ни в сказке сказать! А во дворце всего вдоволь: чего только душа запросит — все есть!
Проезжали мимо острова купцы-торговцы, тому дворцу дивовалися; и приплыли они в государство Ивана-королевича. Как только привалили корабли с товарами к берегу, тотчас пошли купцы к королевичу с докладом, с гостинцами. \"Гой, купцы-торговцы, — говорит им Иван-королевич,—вы много морей изъездили, во многих землях побывали; не слыхали ли где каких новостей?\" Отвечают купцы, что на море-окияне, на таком-то острове доселева рос дремучий лес да разбой стоял: нельзя было ни пешему пройти, ни конному проехать, а теперь стоит там такой дворец, какого лучше во всем свете нет; и живет в том дворце прекрасная королевна с сыном. Иван-королевич тут же стал собираться на остров: хочется ему поехать, самому на то диво посмотреть! А старшая сестра-лиходейка давай его останавливать. \"Это, — говорит, - что за диво! Вот диво, так диво: за тридевять земель, в тридесятом царстве есть зеленый сад: в том саду есть мельница — сама мелет, сама веет и пыль на сто верст мечет; возле мельницы золотой столб стоит, на нем золотая клетка висит, и ходит по тому столбу ученый кот: вниз идет — песни поет, вверх поднимается — сказки сказывает\".
Поехали купцы назад и заехали к королевне на остров; она встречает их с честью, угощает с радостью. То, другое — стали разговаривать; купцы и рассказали, как были они у Ивана-королевича, как Иван-королевич хотел было на остров ехать, дворец смотреть и как старшая сестра остановила его. Сын королевнин все это выслушал, и только купеческие корабли отплыли, вынул свой кошелек, ударил огнивом о кремень — тотчас выскочили топорик и дубинка. \"Что делать прикажете?\" — \"Чтоб утром около нашего дворца был зеленый сад, а в том саду была мельница — сама бы молола, сама бы веяла и пыль на сто верст метала; чтоб возле мельницы золотой столб стоял, на нем бы золотая клетка висела, и ходил бы по тому столбу ученый кот!\" На другой день проснулись королевна с сыном, а уж все исполнено: около дворца сад растет, а в саду мельница, возле мельницы золотой столб стоит и ученый кот песни поет, сказки сказывает. Много ли, мало ли прошло времени — проезжают мимо острова купцы-торговцы, тому чуду дивуются; увидал белые паруса королевнин сын, обернулся мухою, полетел и сел на корабль.
Приплывают корабли в государство Ивана-королевича, привалили к берегу, стали на якорях, и пошли купцы во дворец с докладом, с гостинцами; вслед за ними и муха полетела. \"Гой, купцы-торговцы, люди бывалые! — говорит Иван-королевич, — вы много морей изъездили, много разных земель видели; не слыхали ль где каких новостей?\" Отвечают купцы: \"На море-окияне, на таком-то острове доселе рос дремучий лес да разбой стоял: нельзя было ни пешему пройти, ни конному проехать, а теперь там такой дворец, какого лучше во всем свете нет! Живет во дворце прекрасная королевна с сыном. Около дворца зеленый сад раскинулся, в том саду есть мельница — сама мелет, сама веет, на сто верст пыль мечет; а возле мельницы золотой столб стоит, на нем золотая клетка висит, и ходит по тому столбу ученый кот: вниз идет — песни поет, вверх поднимается — сказки сказывает\". Иван-королевич тут же стал собираться на остров — хочется ему на те дива посмотреть, а старшая сестра-лиходейка стала его удерживать-останавливать. \"Это, — говорит, — что за диво! Вот диво, так диво: за тридевять земель, в тридесятом царстве есть золотая сосна, на ней сидят птицы райские, поют песни царские!\" Тут муха озлилася, укусила тетку в нос — и в окно!
Прилетел королевнин сын домой мухою, обернулся добрым молодцем, вынул кремень и огниво, ударил — выскочили топор и дубинка: \"Что сделать прикажете?\" — \"Чтоб утром стояла в саду золотая сосна, на ней сидели бы птицы райские, распевали бы песни царские!\" На другой день проснулись королевна с сыном — а сосна уж в саду растет. Опять проезжали мимо острова купцы-торговцы, тому диву дивовалися; и вот приехали в царство Ивана-королевича, и королевнин сын комаром обернулся да с ними ж на корабле приплыл. \"Гой, купцы-торговцы, люди бывалые! — говорит Иван-королевич, — вы много морей изъездили, много разных земель видели: не слыхали ль где каких новостей?\" Отвечают ему купцы: \"На море-окияне, на таком-то острове живет во дворце прекрасная королевна с сыном; около дворца зеленый сад раскинулся, в том саду есть мельница — сама мелет, сама веет, на сто верст пыль мечет; возле золотой столб стоит с золотою клеткою, и ходит по тому столбу ученый кот: вниз идет — песни поет, вверх поднимается — сказки сказывает. Да растет в саду золотая сосна, на ней сидят райские птицы, песни поют царские!\" Иван-королевич тут же стал собираться на остров — хочется ему на те дива посмотреть, а сестра-лиходейка опять его удерживает: \"Это что за чудо! Вот диво, так диво: за тридевять земель, в тридесятом царстве есть три братца родные — по колена в серебре, по грудь в золоте, на лбу светел месяц, по бокам часты звезды!\" Тут комар озлился, больней прежнего укусил тетку в нос, зажужжал — и в окно! Прилетел домой, обернулся добрым молодцем и рассказал про все матери. \"Ах,—говорит королевна,—то мои сыновья, а твои братья!\"— \"Я пойду их отыскивать!\"
Долго ли, коротко ли — пришел королевнин сын в тридесятое царство, смотрит — дом на поляне: \"Дай зайду, отдохну!\" Входит в горницу — там стол накрыт, на столе просвиры лежат, три бутылки с вином стоят, а нет ни души! Взял он, отломил и съел от каждой просвиры по кусочку, отпил из каждой бутылки по глоточку и спрятался за печку. Вдруг прилетают три голубя, ударились оземь и сделались добрыми молодцами — по колена в серебре, по грудь в золоте, во лбу светел месяц, по бокам часты звезды. Подошли к столу, глядь: просвиры надъедены, вино надпито, — и говорят: \"Если бы вор забрался, он бы все унес, а этот только попробовал; видно, добрый человек к нам в гости зашел!\" Младший брат услыхал эти речи, вылез из-за печки и говорит: \"Здравствуйте, родные братцы! Матушка велела вам кланяться да к себе звать\". Что тут было радости, что веселья! После того ударились они четверо оземь, сделались голубками и полетели к своей матушке.
Вскоре опять проходили мимо острова купеческие корабли. Купцы-торговцы смотрят на тот остров да дивуются! Вот приплыли они в государство Ивана-королевича, пошли к нему, с докладом, с гостинцами. Он спросил их: \"Не слыхали ль где каких новостей?\" Купцы рассказали ему про чудный остров: \"А на том острове живет прекрасная королевна с четырьмя сыновьями: три сына красоты неописанной — по колена в серебре, по грудь в золоте, во лбу светел месяц, по бокам часты звезды!\"
Иван-королевич не стал больше откладывать поездку, сел на корабль и поплыл к острову; а там встречают его жена и четыре сына. Целовались они, обнимались, про былое расспрашивали. Как узнал Иван-королевич всю подноготную, тотчас же отдал приказ прогнать сестру-лиходейку. | |
Сказка № 436 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жили-были дед да баба, у них был один сыночек, Ивашечко; они его так-то уж любили, что и сказать нельзя! Вот просит Ивашечко у отца и матери: \"Пустите меня, я поеду рыбку ловить\". — \"Куда тебе! Ты еще мал — утонешь, чего доброго!\" — \"Нет, не утону; я буду вам рыбку ловить, пустите!\" Бабка надела на него белую рубашечку, красным пояском подпоясала и отпустила. Вот он сел в лодку и говорит:
Челнок, челнок, плыви далёшенько!
Челнок, челнок, плыви далёшенько!
Челнок поплыл далеко-далеко, и Ивашко стал ловить рыбку. Прошло мало ли, много ли времени, пришла бабка на берег и зовет своего сынка:
Ивашечко, Ивашечко, мой сыночек!
Приплыви, приплыви на бережочек:
Я тебе есть и пить принесла!
А Ивашечко говорит:
Челнок, челнок, плыви к бережку:
То меня матушка зовет!
Челнок приплыл к бережку, бабка забрала рыбу, накормила сына, сменила ему рубашечку и поясок и отпустила опять ловить рыбку. Вот он сел в лодочку и говорит:
Челнок, челнок, плыви далёшенько!
Челнок, челнок, плыви далёшенько!
Челнок попдыл далеко-далеко, а Ивашко стал ловить рыбку. Прошло мало ли, много ли времени — пришел дед на берег и зовет своего сынка:
Ивашечко, Ивашечко, мой сыночек!
Приплыви, приплыви на бережочек:
Я тебе есть и пить принес!
А Ивашко:
Челнок, челнок, плыви к бережку.
То меня батюшка зовет!
Челнок приплыл к бережку, дед забрал рыбу, накормил-напоил сынка, сменил ему рубашечку и поясок и отпустил опять ловить рыбку.
А ведьма слышала, как дед и бабка звали Ивашку, и захотелось ей завладеть мальчиком. Вот приходит она на берег и кричит хриплым голосом:
Ивашечко, Ивашечко, мой сыночек!
Приплыви, приплыви на бережочек:
Я тебе есть и пить принесла!
Ивашко слышит, что это голос не его матери, а голос ведьмы, и поет:
Челнок, челнок, плыви далёшенько!
Челнок, челнок, плыви далёшенько:
То меня не мать зовет,
То меня ведьма зовет!
Ведьма догадалась, что надо звать Ивашку тем же голосом, каким его мать зовет, побежала к кузнецу и просит его: \"Кузнец, кузнец! Скуй мне такой тонюсенький голос, как у Ивашкиной матери, а то я тебя съем!\" Кузнец сковал ей такой голосок. Вот ведьма пришла ночью на бережок и поет:
Ивашечко, Ивашечко, мой сыночек!
Приплыви, приплыви на бережочек:
Я тебе есть и пить принесла!
Ивашко приплыл, она рыбу забрала, его самого схватила и унесла к себе. Пришла домой и заставляет свою дочь Алёнку: \"Истопи печь пожарче да сжарь хорошенько Ивашку, а я пойду соберу гостей — моих приятелей\". Вот Аленка истопила печь жарко-жарко и говорит Ивашке: \"Ступай, садись на лопату!\" — \"Я еще мал и глуп, — отвечает Ивашко, — я ничего еще не умею — не разумею, поучи меня, как надо сесть на лопату\". — \"Хорошо, — говорит Аленка, — поучить недолго!\" — и только села на лопату, Ивашко бросил ее в печь и закрыл заслонкой, а сам вышел из хаты, запер двери и влез на высокий-высокий дуб.
Ведьма приходит с гостями и стучится в хату, но никто не отворяет ей дверей. \"Ах, проклятая Аленка! Верно, ушла куда-нибудь играть\". Влезла ведьма в окно, отворила двери и впустила гостей; все уселись за стол, а ведьма открыла заслонку, достала жареную Аленку — и на стол: ели-ели, пили-пили, вышли на двор и стали валяться на траве. \"Покатаюся, поваляюся, Ивашкина мясца наевшись! — кричит ведьма. — Покатаюся, поваляюся, Ивашкина мясца наевшись!\" А Ивашко переговаривает ее с верху дуба: \"Покатайся, поваляйся, Аленкина мясца наевшись!\" — \"Мне что-то послышалось, — говорит ведьма. — Это, наверно, листья шумят!\" Опять ведьма говорит: \"Покатаюся, поваляюся, Ивашкина мясца наевшись!\", — а Ивашко свое: \"Покатайся, поваляйся, Аленкина мясца наевшись!\" Ведьма посмотрела вверх и увидела Ивашку; бросилась она грызть дуб — тот самый, где сидел Ивашко; грызла, грызла, грызла — два верхних зуба выломала и побежала в кузницу. Прибежала и говорит: \"Кузнец, кузнец! Скуй мне железные зубы, а не то я тебя съем!\" Кузнец сковал ей два железных зуба.
Воротилась ведьма и стала опять грызть дуб; грызла, грызла — и только перегрызла, как Ивашко взял да и перескочил на другой, соседний дуб, а тот, что ведьма перегрызла, рухнул наземь. Ведьма видит, что Ивашко сидит уже на другом дубе, заскрипела от злости зубами и принялась снова грызть дерево; грызла, грызла, грызла — два нижних зуба выломала и побежала в кузницу. Прибежала и говорит: \"Кузнец, кузнец! Скуй мне железные зубы, а не то я тебя съем!\" Кузнец сковал ей еще два железных зуба. Воротилась ведьма и стала опять грызть дуб. Ивашко не знает, что ему и делать теперь; смотрит: летят гуси-лебеди, он и просит их:
Гуси мои, лебеди!
Возьмите меня на крылья,
Понесите меня до батюшки, до матушки —
У батюшки, у матушки
Пить, есть, нарядно ходить!
\"Пусть тебя средние возьмут\", — говорят птицы. Ивашко ждет; летит другое стадо, он опять просит:
Гуси мои, лебеди!
Возьмите меня на крылья,
Понесите меня до батюшки, до матушки —
У батюшки, у матушки
Пить, есть, нарядно ходить!
\"Пусть тебя задние возьмут\". Ивашко опять ждет; летит третье стадо, он просит:
Гуси мои, лебеди!
Возьмите меня на крылья,
Понесите меня до батюшки, до матушки -
У батюшки, у матушки
Пить, есть, нарядно ходить!
Гуси-лебеди подхватили его и понесли домой; прилетели к хате и посадили Ивашку на чердак.
Рано поутру бабка собралась печь блины; печет, а сама вспоминает сынка: \"Где-то мой Ивашечко? Хоть бы во сне его увидать!\" А дед говорит: \"Мне снилось, будто гуси-лебеди принесли нашего Ивашку на своих крыльях\". Напекла бабка блинов и говорит: \"Ну, старик, давай делить блины: это — тебе, дед, это — мне; это — тебе, дед, это — мне...\" — \"А мне нет!\" — отзывается Ивашко. \"Это — тебе, дед, это — мне...\" — \"А мне нет!\" — \"А ну, старик, — говорит бабка, - посмотри, что там такое?\" Дед полез на чердак и достал оттуда Ивашку. Обрадовались дед и бабка, расспросили сына обо всем и стали вместе жить да поживать да добра наживать. | |
Сказка № 435 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил бедный человек — старик. У него умерла жена. Вот он пошел к попу: \"Батюшка, надо жену мою похоронить\". — \"Давай деньги\". Ушел Кирик — денег нет! \"Дай же, — думает, — выкопаю ей могилку, похороню украдкой\". Стал рыть могилу, вырыл все до дна — стоит котелок с золотом. Схватил Кирик деньги, рад до смерти: \"Теперь есть на что жену похоронить!\"
Приходит к батюшке: \"Батюшка, давай старуху похороним\". — \"А деньги есть?\" — \"Есть, батюшка, есть!\" — \"Собирайся с похоронами!\" Кирик купил доски на гроб, купил свечей, пригласил попа и похоронил жену.
\"Вот, — удивляется попадья, — где же Кирик деньги взял? Батюшка, он ходит к обедне, скажи-ка ему исповедаться\".
Поп и приказал Кирику исповедаться. Ну, отчасти и Кирик рад. Выходит поп с крестом исповедать Кирика: \"Кирик, где ты деньги взял?\" — \"Батюшка, я стал копать могилу и вырыл котелок с золотом\".
Приходит поп к матушке, рассказывает: \"Он рыл могилу и вырыл котелок с золотом\". — \"Ты знаешь, у нас-то с быка есть кожа — со всем: и с рогами, и с хвостом. Вот вечер подойдет, а ты надень-ка кожу эту на себя да иди к нему, напугай!\"
Настал вечер, надел поп кожу да пошел к Кирику. Подходит под окошко: \"Кирик, Кирик, отдай мои деньги!\" Кирик испугался, залез на печку и попу не показывается. В двенадцать часов петухи пропели, поп ушел.
На другой день вечером одевается поп так же, подходит к Кирику — к окошку и опять: \"Кирик, Кирик, отдай мои деньги!\" Кирику нет терпенья, испугался, сам не свой — видит: перед окошком черт с рогами! Стоит Кирик, богу молится. В двенадцать часов пропели петухи — поп опять ушел.
На третий день вечером поп опять одевается так же, идет. А Кирик так испугался, нет уже ему терпенья! Увидел черта с рогами и бросил ему котелок с золотом.
Приходит поп домой, попадья его встречает на дворе. Подхватила котелок и тащит в избу. Поставили его на стол, а руки не отлипают. Они и так и сяк — руки не отлипают никак! Послали работника за Кириком: \"Кирик, прости!\" Кирик взял котелок и простил их. Но кожа с попа не слезает: присохла.
Вот поп взобрался на печку, лежит день, лежит два, лежит уже шесть недель. А народ попа требует. Отвечают, что он больной. Знакомые к нему идут — их не допускают. Что делать? Сколько ни скрывать, а надо объявлять. Вот и объявили, и осудили их на двенадцать лет: попа водить, а попадье под хвост его подгонять.
Поводила его попадья шесть лет по миру, и издох поп. И деньги не нужны стали ему. | |
Сказка № 434 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жили-были старик со старухой, и у них было три дочери. А за горой в лесу жил медведь, у этого медведя был кот — золотой хвост. Вот медведь и говорит: \"Кот — золотой хвост, жени меня\". Пошел кот — золотой хвост искать невесту. Пришел к деду с бабкой и стал ходить по огороду — по грядкам лазит, по капусте. Увидала старшая дочь в окно: \"Тятенька, кот — золотой хвост по грядкам бегает! Тятенька, кот — золотой хвост по грядкам бегает!\" —\"Беги лови! Беги лови!\" Она и побежала его догонять. Кот по грядке — девка по грядке, кот по дорожке — девка по дорожке, кот через канавку — девка через канавку, кот в лес — девка в лес, кот в избушку — девка в избушку. Лежит медведь на кровати: \"Вот славную хозяюшку ты ко мне привел! Теперь будем жить... Вот ты, хозяюшка, корми меня, пои, я тебе дров принесу. На вот тебе ключи: в этот амбар пойди, в этот амбар пойди, а в этот не ходи — убью!\"
Сходила она в тот амбар, в другой; в одном — хлеб, в том — мясо, мед, сало. Захотелось ей и в третий амбар зайти посмотреть, что у него там стоит. Зашла, смотрит — кадки стоят. Открыла первую кадку и пальчиком попробовала, что там есть. Пальчик посмотрела — золотой стал. А это золото было — вода золотая. Испугалась девка, побежала в избушку, завязала пальчик тряпочкой и сидит шьет. Приходит Мишка домой, увидал пальчик завязанный и спрашивает у нее: \"Зачем, хозяюшка, пальчик завязала?\" — \"Обрезала, лапшу крошила и обрезала\". — \"Ну-ка я посмотрю\". — \"Ой, больно! Ой, больно!\" — \"Да ну, посмотрю\". Сдернул повязку, а пальчик у нее золотой: \"А, так ты в третий амбар ходила!\" Раз — ее зарубил и бросил в третий амбар за кадочку. Остался опять один и говорит: \"Кот — золотой хвост, жени меня! Кот — золотой хвост, жени меня!\" — \"Не убивай невест! Не пойду\". — \"Кот — золотой хвост, жени меня\". — \"Ну, ладно\".
Пошел опять к старику с бабкой в огород и ходит по грядкам с капустой. Увидала средняя дочь и кричит: \"Тятенька, мамонька, кот — золотой хвост!\" — \"Беги лови! Беги лови!\" Она и побежала его догонять. Кот по грядке — девка по грядке, кот по дорожке — девка по дорожке, кот через канавку — девка через канавку, кот в лес — девка в лес, кот в избушку - девка в избушку. Лежит медведь на кровати: \"Вот славную хозяюшку ко мне привел! Теперь будем жить... Вот ты, хозяюшка, корми меня, пои, я тебе дров принесу. На вот тебе ключи: в этот амбар ходи, в этот амбар ходи, а в этот не ходи — убью\".
Сходила она в тот амбар, в другой: в одном — хлеб, в другом — мясо, мед, сало. Захотелось ей в третий амбар сходить, посмотреть, что у него там стоит. Зашла, смотрит — кадки стоят. Открыла первую кадку и пальчиком попробовала, что там есть. Пальчик посмотрела — золотой стал. А это золото было — вода золотая. Испугалась девка, прибежала в избушку, завязала пальчик тряпочкой и сидит шьет. Приходит Мишка домой, увидел пальчик завязанный и спрашивает у нее: \"Зачем, хозяюшка, пальчик завязала?\" -\"Обрезала, лапшу крошила и обрезала\". - \"Ну-ка, я посмотрю\". — \"Ой, больно! Ой, больно!\" — \"Да ну, посмотрю\". Сдернул повязку, а пальчик у ней золотой: \"А, так ты в третий амбар ходила!\" Раз — ее зарубил и бросил в третий амбар за кадочку.
Ну и остался опять один, скучно ему стало жить: \"Кот — золотой хвост, жени меня! Кот — золотой хвост, жени меня!\" — \"Не пойду, зачем ты девок убиваешь?\" — \"Больше не буду, даже жалеть их буду...\"
Пошел кот. Ходит опять по грядочкам, по морковке. Увидела младшая дочь и кричит: \"Тятенька, мамонька, кот — золотой хвост!\" — \"Беги лови! Беги лови!\" Она побежала догонять. Кот по грядкам — девка по грядкам, кот по дорожке — девка по дорожке, кот по бороздке — девка по бороздке, кот через канавку — девка через канавку, кот в лес — девка в лес, кот в избушку — девка в избушку. Лежит медведь на кровати: \"Вот славную хозяюшку по мне привел! Ты, хозяюшка, топи, вари, меня корми, а я дрова принесу. Вот тебе ключи: в этот амбар ходи, в этот амбар ходи, а в этот не ходи — убью\". И за дровами пошел.
Сходила она в первый амбар — там хлеб нашла, муку. Во втором — мясо, сало, масло. И охота ей стало сходить в третий амбар — что у него там лежит? Открыла замок, смотрит — кадочки стоят. Взяла палочку, обмакнула в одну кадочку, она у нее и позолотилась. Обмакнула палочку в другую — стала серебряной палочка, в третью — зашевелилась палочка: там живая вода была. Потом посмотрела за кадочку: \"Ох, тут мои сестры лежат убиты!\" В четвертую кадочку обмакнула палочку, палочка снова застыла, - а это мертвая вода... Вот она взяла голову старшей сестры и прислонила к шее, брызнула мертвой водой — видит, приросла голова, но мертвая; брызнула живой водой - ожила сестра. \"Как бы ни вышло, а я тебя выручу! Напеку блинков, посажу тебя в корзину, и медведь бросит тебя к родителям во двор: скажу, что поминать маму надо!\"
Пришел медведь домой, а она блины печет: \"Ох, хозяюшка у меня славная! Как время провела?\" - \"Да, видишь, все ходила, ходила и все нашла\". — \"А в третий амбар не ходила?\" — \"Нет, не знаю, что у тебя там и есть-то\". - \"Давай еду\". - \"Отнеси сначала блинов корзину: маму помянуть надо! Отнеси и брось в огород\". — \"Ну, ладно\".
Вот она посадила сестру в корзину, на сестру положила блинов, пирогов: \"Ну, неси! Да смотри: сам не ешь! Я на крышу залезу, смотреть буду\". Взвалил медведь себе на спину корзину и пошел, а корзина тяжелая. Вот идет он, идет и говорит: \"Сесть бы на пенёк, съесть бы пирожок\". А сестра из корзины: \"Вижу, вижу! Не садись на пенек, не ешь пирожок\". — \"Ох, какие острые глаза: все еще видят\". Дошел до деревни, до крайней избы, и бросил корзину с пирогами. Собаки выскочили — да за медведем, а он — в лес, а девка выскочила из корзины и тоже бежать — к отцу с матерью...
Медведь домой пришел, а жена опять работает: \"Вот отец мой помер - нужно помянуть\". - \"Ну что ж, скажи - унесу\". Она опять напекла блинов, пирогов: \"Ну-ка, Михаил Михайлович, отнеси, но не садись на пенек, не ешь пирожок — я на крыше буду\". Шел, шел медведь, устал: \"Сесть бы на пенёчек, съесть бы пирожочек\", -г \"Не садись на пенек, не ешь пирожок\". — \"Вот какая востроглазая: все видит далеко!\" Дошел до крайней избы, сбросил корзину в огород — только блины в разные стороны полетели! Собаки выскочили — и за медведем, девка из корзины выскочила — и домой...
Вернулся медведь, а жена опять говорит: \"Брат мой помер — надо бы помянуть\". — \"Ну что ж, напеки блинов, пирогов, отнесу\". А у них был петушок ученый, она ему и говорит: Ты заложи меня в корзине блинами да пирогами — я тебе зернышко дам\". А сама взяла ступу, одела на ступу платье свое и поставила на избу. Заложил ее петушок блинами да пирогами, взял медведь корзину и пошел. Шел, шел, устал: \"Сесть бы на пенечек, съесть бы пирожочек\". А она: \"Я тебе, я тебе! Не садись на пенек, не ешь пирожок\". — \"Вот востроглазая: все видит далеко!\"
Дошел до деревни — до крайней избы, сбросил корзину, собаки опять выскочили и за ним... Прибежал он к избушке, а чучело на крыше стоит. \"Что, хозяюшка, на крыше стоишь? Пироги я уже отнес\". Оно стоит, молчит. \"Ну, слезай же, тебе говорю! Слезай, а то бить буду\". Стоит, молчит. Рассердился, взял жердь и двинул его. Оно и покатилось: ту-ту, ту-ту — покатилось! Он руки подставил: \"Ох, моя хорошая! Не разобьешься?\" Разлетелась ступа с крыши — прямо в морду медведю, прямо по ноздрям! И убила его. | |
|
