Сказка № 5213 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Жил-был батрак; дал ему бог большую силу. Узнал он, что к царской дочери змей летает, и похвастался:
- Никто, — говорит, — не изведет лютого змея, а я изведу!
Услыхали его похвальбу люди государевы, пристали к нему:
- Иди, батрак! Вылечи царевну.
Взялся за гуж, не говори, что не дюж; пошел батрак к царю и сказывает ему:
- Я-де могу царевну вылечить; что будет за хлопоты?
Обрадовался царь и говорит ему:
- Царевну за тебя отдам.
Вот батрак велел принести себе семь воловьих кож да наделать железных орехов, железные когти и железный молоток; взял он надел семь шкур воловьих да когти железные, в карман насыпал орехов и простых и железных, а в руки большой молоток взял и пошел к царевне в горницу.
Вот летит к царевне змей; как увидал батрака, так и защелкал зубами:
- Ты зачем сюда пришел?
- За тем же, за чем и ты! — сказал батрак, а сам сидит да орешки пощелкивает. Змей видит, что силою ничего не возьмешь, давай к нему подлезать; попросил у него орешков, а тот и дал ему железных. Змей грыз-грыз и плюнул:
- Нехороши, брат, твои орешки! Давай-ка лучше в карты играть.
- Давай, пожалуй; да как же будем играть?
И поладили они на том: кто проиграет, тому зубочистку дать. Стали играть; проиграл змей. Батрак вынул молоток да как даст ему зубочистку, тот ажно насилу опомнился.
- Давай, — говорит змей, — играть на кожу: кто проиграет, с того кожу долой.
Проиграл батрак; змей снял с него одну воловью кожу.
- Давай еще!
Проиграл змей; как вцепился ему батрак железными когтями в кожу — так всю и снял! Змей тут же издох. Узнал про то царь да на радости и женил батрака на царевне. Вот царевне и скучно жить с таким мужиком; велела его отвести в лес, да там и убить Слуги подхватили его, отвели в лес, да пожалели, не убили. Ходит батрак по лесу, плачет. Навстречу ему идут три человека, сами спорят. Только поравнялись с ним, так и кинулись к нему с мольбою:
- Скажи, добрый человек, вот мы нашли сапоги-самоходы, ковер-самолет да скатерть-самобранку; как нам поделить?
- А вот как: кто прежде всех влезет на дуб — тому все и отдать!
Те сдуру и согласились, бросились на дерево; только что на дуб влезли, батрак надел сапоги-самоходы, сел на ковер-самолет, взял с собой скатерть-самобранку, да и говорит:
- Будь я подле царского города!
Там и очутился. Разбил шатер, велел скатерти-самобранке приготовить обед и позвал к себе в гости царя с царевною; они его и не признали. Приходят к нему царь с царевною; он зачал их потчевать, потчевал-потчевал и стал показывать царевне ковер-самолет, а сам потихоньку взял скатерть-самобранку да толкнул царевну на ковер и велел ему снести себя в темный лес. В лесу сказал батрак царевне, кто он таков; она начала его ласкать да умасливать — ну и умаслила! Как только он заснул, царевна схватила скатерть-самобранку, села на ковер-самолет, да и была такова!
Проснулся батрак, видит, что нет ни царевны, ни ковра-самолета, ни скатерти-самобранки; остались одни сапоги-самоходы. Бродил, бродил по лесу; захотелось ему есть, видит он, что стоят две яблони, взял сорвал с одной яблоко и стал есть. Съел яблоко — вырос на голове рог, съел другое — вырос другой рог! Он попробовал с другой яблони: съел яблоко — в ту ж минуту пропали рога, сам молодцом да красавцем стал! Набрал в карман и тех и других яблок и пошел в царский город. Ходит батрак мимо дворца; увидал девку-чернавку, царевнину прислужницу, дурную-предурную:
- Не хочешь ли, голубушка, яблочка?
Та взяла у него яблочко, съела и сделалась такая красавица, что ни в сказке сказать, ни пером написать. Приходит девка-чернавка к царевне, та так и ахнула.
- Купи, — говорит, — непременно купи мне таких яблок.
Чернавка пошла и купила; съела царевна, а у ней рога выросли. На другой день приходит батрак к царевне и сказывает, что он может сделать ее опять красавицей. Та зачала его просить. Он велел ей идти в баню; там раздел ее донага да так железными прутьями отпотчевал, что надолго не забудет! После сказал, что он ее законный муж; царевна спокаялась, возвратила ему и ковер-самолет и скатерть-самобранку; а батрак дал ей хороших яблок. И стали они жить да поживать да добра наживать. | |
Сказка № 5212 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Встретились рыбак и охотник и разговорились.
Раз, — говорит рыбак, — у меня клюнула щука. Я ее тащить, а она такая сильная да большая, — думаю, ее мне в лодку не втащить. Взял топор, тюкнул — и разрубил пополам. Голова ушла, а хвост остался. Ну, взял хвост, принес домой... А на следующий год на этом же самом месте закинул блесну — опять эта щука схватила, без хвоста.
Бывает... А вот у меня была собака. Пойду на охоту, она заметит зайца, сделает стойку и поднимет лапу: один заяц, значит! А попадутся два зайца — две лапы поднимет; три зайца — три лапы, а на одной стоит.
Ну, а — четыре зайца?
Четыре? Тогда она четыре лапы поднимает.
А на чем же, — спрашивает рыбак, — она стоит?
Как на чем?.. На хвосте! | |
Сказка № 5211 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Приходит солдат к старухе:
Здравствуй, бабушка!
Кормилец, откуда ты?
Я с того свету выходец.
А мой сынок? В Егорьев день его хоронили. Может, видел?
Видел, бабушка! Твой сын у бога коров пасет, да коровушку потерял: вот бог у него двадцать пять рублей требует, а где он возьмет?
Вот у меня, — говорит старуха, — двадцать рублей есть, а больше нет. У меня в этом сундуке много денег, да хозяина нет...
Бабушка, бог не мужик, попросим, за пятеркой не погонится. Давай сюда!
Сапоги его еще возьми... снаряды все...
Возьму, бабушка, все снесу!
И двадцать рублей денег дала. И масла предлагает, а он говорит:
Там масла хватает, вот свининки нет.
Дам окорок! Бери шпику, снеси.
Отдала все снаряды, и двадцать рублей денег, и окорок свинины, и пошел солдат.
Приезжает хозяин. Она плачет.
Ты чего плачешь?
С того свету выходец был. Сынок наш стадо коров там у бога пасет. Одну коровушку потерял, бог ругается, двадцать пять рублей требует. А у меня двадцать только было. Отдала я...
У, дура, дура!
Запряг лошадку в тарантас. Взял нож с собой.
Я догоню — луна светит. Свяжу да и уряднику свезу!
Нож взял и погнался. Нагоняет солдата в лесу.
Стой, — говорит, — солдат! Ты мою хозяйку обманул. Я пойду лыка надеру, да тебя свяжу и уряднику свезу. Держи лошадей!
Иди, иди, батюшка! Я покараулю.
Он ушел в лес — солдат снял котомочку, положил и поехал своим чередом. Мужик пришел — лошадей не видать. И солдат пропал.
Вот я дурак, прости господи! Хозяйку солдат обманул на двадцать рублей и на снаряды, а я лошадей отдал со всей рухлядью.
Идет домой, голову повесил: «Что бы сделать, чтоб жена не ругала?»
Пришел.
А где лошади? — спрашивает.
А, — говорит, — я отдал. Неужели тебе дитенок, а мне щенок? Я отдал лошадок. Пусть сынок на том свете катается!..
А вот, родительское сердце! | |
Сказка № 5210 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил старик со старухою; у них было три сына: двое умных, третий дурак. Старик со старухой померли. Перед смертью отец говорил:
- Дети мои любезные! Ходите три ночи на мою могилу сидеть.
Они кинули между собой жребий; досталось дураку идти. Дурак пошел на могилу сидеть; в полночь выходит отец его и спрашивает:
- Кто сидит?
- Я, батюшка, — дурак.
- Сиди, мое дитятко, господь с тобою!
На другую ночь приходится большому брату идти на могилу; большой брат просит дурака:
- Поди, дурак, посиди за меня ночку; что хочешь возьми.
- Да, поди! Там мертвецы прыгают...
- Поди; красные сапоги тебе куплю.
Дурак не мог отговориться, пошел другую ночку сидеть. Сидит на могилке, вдруг земля раскрывается, выходит его отец и спрашивает:
- Кто сидит?
- Я батюшка, — дурак.
- Сиди, мое дитятко, господь с тобою!
На третью ночь надо среднему брату идти, то он просит дурака:
- Сделай милость, поди посиди за меня; что хочешь возьми!
- Да, поди! Первая ночь страшна была, а другая еще страшнее: мертвецы кричат, дерутся, а меня лихорадка трясет!
- Поди; красную шапку тебе куплю.
Нечего делать, пошел дурак и на третью ночь. Сидит на могилке, вдруг земля раскрывается, выходит его батюшка и спрашивает:
- Кто сидит?
- Я — дурак.
- Сиди, мое дитятко, господь с тобою! Вот тебе от меня великое благословение.
И дает ему три конских волоса. Дурак вышел в заповедные луга, прижег-припалил три волоса и крикнул зычным голосом:
- Сивка-бурка, вещая каурка, батюшкино благословение! Стань передо мной, как лист перед травой.
Бежит сивка-бурка, вещая каурка, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит; стал конь перед ним, как лист перед травой. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое влез — в цветно платье нарядился и сделался такой молодец — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать.
Поутру царь клич кличет:
- Кто в третьем этаже мою дочь Милолику-царевну с разлету на коне поцелует, за того отдам ее замуж.
Старшие братья сбираются смотреть, зовут с собой дурака:
- Пойдем, дурак, с нами!
- Нет, не хочу; я пойду в поле, возьму кузов да набью галок — и то собакам корм!
Вышел в чистое поле, припалил три конские волоса и закричал:
- Сивка-бурка, вещая каурка, батюшкино благословение! Стань передо мной, как лист перед травой.
Бежит сивка-бурка, вещая каурка, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит; стал конь перед ним, как лист перед травой. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое влез — в цветно платье нарядился: сделался такой молодец, что ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать. Сел верхом, рукой махнул, ногой толкнул и понесся; его конь бежит, земля дрожит; горы, долы хвостом застилает, пни, колоды промеж ног пускает. Через один этаж перескакал, через два — нет, и уехал назад.
Братья приходят домой, дурак на полатях лежит; говорят ему:
- Ах, дурак! Что ты не пошел с нами? Какой там молодец приезжал — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать!
- Не я ли, дурак?
- Да где тебе такого коня достать! Утри прежде под носом-то!
На другое утро старшие братья сбираются к царю смотреть, зовут с собой дурака:
- Пойдем, дурак, с нами; вчера приезжал хорош молодец, нынче еще лучше приедет!
- Нет, не хочу; я пойду в поле, возьму кузов, набью галок и принесу — и то собакам корм!
Вышел в чистое поле, припалил конские волосы:
- Сивка-бурка, вещая каурка! Стань передо мной, как лист перед травой.
Сивка-бурка бежит, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит; стал конь перед ним, как лист перед травой. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое влез — в цветно платье нарядился, сделался такой молодец — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать. Сел верхом, рукой махнул, ногой толкнул, через два этажа перескакал, через третий — нет; воротился назад, пустил своего коня в зеленые заповедные луга, а сам пришел домой, лег на печи.
Братья приходят:
- Ах, дурак, что ты не пошел с нами? Вчера приезжал хорош молодец, а нынче еще лучше; и где эта красота родилась?
- Да не я ли, дурак, был?
- Эх, дурак дурацкое и говорит! Где тебе этакой красоты достать, где тебе этакого коня взять? Знай на печи лежи...
- Ну, не я, так авось завтра узнаете.
На третье утро сбираются умные братья к царю смотреть:
- Пойдем, дурак, с нами; нынче он ее поцелует.
- Нет, не хочу; я в поле пойду, кузов возьму, набью галок, домой принесу — и то собакам корм!
Вышел в чистое поле, припалил конские волосы и закричал громким голосом:
- Сивка-бурка, вещая каурка! Стань передо мной, как лист перед травой.
Сивка-бурка бежит, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит; стал конь перед ним, как лист перед травой. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое ушко влез — в цветно платье нарядился и сделался такой молодец — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать. Сел верхом, рукой махнул, ногой толкнул, через все три этажа перескакал, царскую дочь в уста поцеловал, а она его золотым перстнем ударила в лоб.
Воротился дурак назад, пустил своего доброго коня в заповедные луга, а сам пришел домой, завязал голову платком, лег на полати. Братья приходят:
- Ах, дурак! Те два раза молодцы приезжали, а нынче еще лучше; и где этакая красота родилась?
- Да не я ли, дурак, был?
- Ну, дурак, дурацкое и орет! Где тебе этакой красоты достать?
Дурак развязал платок, всю избу осветил. Спрашивают его братья:
- Где ты этакой красоты доставал?
- Где бы ни было, да достал! А вы всё не верили; вот вам и дурак!
На другой день царь делает пир на весь православный мир, приказал сзывать во дворец и бояр, и князей, и простых людей, и богатых и нищих, и старых и малых: царевна-де станет выбирать своего нареченного жениха. Умные братья сбираются к царю на обед; дурак завязал голову тряпицею и говорит им:
- Теперь хоть не зовите меня, я и сам пойду.
Пришел дурак в царские чертоги и забился за печку. Вот царевна обносит всех вином, жениха выбирает, а царь за ней следом ходит. Всех обнесла, глянула за печку и увидала дурака; у него голова тряпицей завязана, по лицу слюни да сопли текут. Вывела его Милолика-царевна, утерла платком, поцеловала и говорит:
- Государь батюшка! Вот мой суженый.
Видит царь, что жених нашелся; хоть дурак, а делать нечего — царское слово закон! И сейчас же приказал обвенчать их. У царя известное дело — ни пиво варить, ни вино курить; живо свадьбу справили.
У того царя было два зятя, дурак стал третий. Один раз призывает он своих умных зятьев и говорит таково слово:
- Зятья мои умные, зятья разумные! Сослужите мне службу, какую я вам велю: есть в степи уточка золотые перышки; нельзя ли ее достать мне?
Велел оседлать им добрых коней и ехать за уточкою. Дурак услыхал и стал просить:
- А мне, батюшка, дай хоть водовозницу.
Дал ему царь шелудивую лошаденку; он сел на нее верхом, к лошадиной голове задом, к лошадиному заду передом, взял хвост в зубы, погоняет ладонями по бедрам:
- Но, но, собачье мясо!
Выехал в чистое поле, ухватил клячу за хвост, содрал с нее шкуру и закричал:
- Эй, слетайтесь, галки, карги и сороки! Вот вам батюшка корму прислал.
Налетели галки, карги и сороки и съели все мясо, а дурак зовет сивку-бурку:
- Стань передо мной, как лист перед травой.
Сивка-бурка бежит, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит; дурак влез в левое ушко — напился-наелся; в правое влез — в цветно платье нарядился и стал молодец. Добыл утку золотые перышки, раскинул шатер, сам в шатре сидит; а возле уточка ходит. Наехали на него умные зятья, спрашивают:
- Кто, кто в шатре? Коли стар старичок — будь нам дедушка, коли средних лет — будь нам дядюшка.
Отвечает дурак:
- В вашу пору — братец вам.
- А что, братец, продаешь уточку золотые перышки?
- Нет, она не продажная, а заветная.
- А сколько завету?
- С правой руки по мизинцу.
Отрезали по мизинцу с правой руки и отдали дураку; он в карман положил. Приехали зятья домой, полегли спать; царь с царицею ходят да слушают, что зятья говорят. Один говорит жене:
- Тише, руку мне развередила.
Другой говорит:
- Ох, больно! Рука болит.
Поутру царь призывает к себе умных зятьев:
- Зятья мои умные, зятья разумные! Сослужите мне службу, какую велю: ходит в степи свинка золотая щетинка с двенадцатью поросятами; достаньте мне ее.
Приказал оседлать им добрых коней, а дураку опять дал шелудивую водовозницу. Дурак выехал в чистое поле, ухватил клячу за хвост, содрал шкуру:
- Эй, слетайтесь, галки, карги и сороки! Вам царь корму прислал.
Слетелись галки, карги и сороки и расклевали все мясо. Дурак вызвал сивку-бурку, вещую каурку, добыл свинку золотую щетинку с двенадцатью поросятами и раскинул шатер; сам в шатре сидит, свинка около ходит. Наехали умные зятья:
- Кто, кто в шатре? Коли стар старичок — будь нам дедушка, коли средних лет — будь нам дядюшка.
- В вашу пору — братец вам.
- Это твоя свинка золотая щетинка?
- Моя.
- Продай нам ее; что возьмешь?
- Не продажная, а заветная.
- Сколько завету?
- С ноги по пальцу.
Отрезали с ноги по пальцу, отдали дураку и взяли свинку золотую щетинку с двенадцатью поросятами.
Наутро призывает царь своих умных зятьев, приказывает им:
- Зятья мои умные, зятья разумные! Сослужите мне службу, какую велю: ходит в степи кобыла золотогривая с двенадцатью жеребятами; нельзя ли достать ее?
- Можно, батюшка!
Приказал царь оседлать им добрых коней, а дураку опять дал шелудивую водовозницу. Сел он к лошадиной голове задом, к лошадиному заду передом, взял в зубы хвост, ладонями погоняет; умные зятья над ним смеются. Выехал дурак в чистое поле, ухватил клячу за хвост, содрал шкуру:
- Эй, слетайтесь, галки, карги и сороки! Вот вам батюшка корму прислал.
Слетелись галки, карги и сороки и поклевали все мясо. Тут закричал дурак громким голосом:
- Сивка-бурка, вещая каурка, батюшкино благословение! Стань передо мной, как лист перед травой.
Сивка-бурка бежит, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое влез — в цветно платье нарядился и стал молодец.
- Надо, — говорит, — добыть кобылицу златогривую с двенадцатью жеребятами.
Отвечает ему сивка-бурка, вещая каурка:
- Прежние задачи были ребячьи, а это дело трудное! Возьми с собой три прута медных, три прута железных и три оловянных; станет за мною кобылица по горам, по долам гоняться, приустанет и упадет наземь; в то время не плошай, садись на нее и бей промеж ушей всеми девятью прутьями, пока на мелкие части изломаются: разве тогда покоришь ты кобылицу златогривую.
Сказано — сделано; добыл дурак кобылицу златогривую с двенадцатью жеребятами и раскинул шатер; сам в шатре сидит, кобылица к столбу привязана. Наехали умные зятья, спрашивают:
- Кто, кто в шатре? Коли стар старичок — будь нам дедушка, коли средних лет — будь нам дядюшка.
- В вашу пору молодец — братец вам.
- Что, братец, твоя кобыла к столбу привязана?
- Моя.
- Продай нам.
- Не продажная, а заветная.
- А сколько завету?
- Из спины по ремню.
Вот умные зятья жались-жались и согласились; дурак вырезал у них по ремню из спины и положил в карман, а им отдал кобылицу с двенадцатью жеребятами.
На другой день сбирает царь пир пировать; все сошлись. Дурак вынул из кармана отрезанные пальцы и ремни и говорит:
- Вот это — уточка золотые перышки, вот это свинка золотая щетинка, а вот это — кобылица золотогривая с двенадцатью жеребятами!
- Что ты бредишь, дурак? — спрашивает его царь, а он в ответ:
- Государь батюшка, прикажи-ка умным зятьям перчатки с рук снять.
Сняли они перчатки: на правых руках мизинцев нет.
- Это я с них по пальцу взял за уточку золотые перышки, — говорит дурак; приложил отрезанные пальцы на старые места — они вдруг приросли и зажили.
- Сними, батюшка, с умных зятьев сапоги.
Сняли с них сапоги — и на ногах не хватает по пальцу.
- Это я с них взял за свинку золотую щетинку с двенадцатью поросятами.
Приложил к ногам отрезанные пальцы — вмиг приросли и зажили.
- Батюшка, сними с них сорочки.
Сняли сорочки, у обоих зятьев из спины по ремню вырезано.
- Это я с них взял за кобылицу златогривую с двенадцатью жеребятами.
Приложил те ремни на старые места — они приросли к спинам и зажили.
- Теперь, — говорит дурак, — прикажи, батюшка, коляску заложить.
Заложили коляску, сели и поехали в чистое поле. Дурак прижег-припалил три конские волоса и крикнул громким голосом:
- Сивка-бурка, вещая каурка, батюшкино благословение! Стань передо мной, как лист перед травой.
Конь бежит, земля дрожит, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит, прибежал и стал как вкопанный. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое влез — в цветно платье нарядился и сделался такой молодец — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать! С того времени жил он с своей женою по-царски, ездил в коляске, пиры задавал; на тех пирах и я бывал, мед-вино пивал; сколько ни пил — только усы обмочил! | |
|
