Сказка № 5517 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 В одном селе жил-был старик, да такой скупой, прижимистый! Как сядет за стол, нарежет хлеба, сидит да на снох посматривает: то на ту, то на другую, а сам ничего не ест. Вот, глядя на него, и снохи тоже поглазеют-поглазеют, да и полезут вон из-за стола голодные. А старик после, только что уйдут они по работам, втихомолку наестся, напьется и разляжется на печи сытехонек.
Вот однова отпросилась меньшая сноха и пошла к своему отцу, к матери и стала жаловаться на свекра:
Такой-де лютый, ненавистный! Жить нельзя! Совсем есть не дает, все ругается: ненаеды вы этакие!
Хорошо, — говорит ей отец, — я приду к вам в гости, сам посмотрю ваши порядки.
И погодя денек-другой пришел он к старику вечером:
Здорово, сват!
Здорово!
Я к тебе в гости; рад ли мне?
Рад не рад, делать нечего; садись, так и гость будешь!
Как моя дочушка живет, хорошо ли хлеб жует?
Ништо, живет себе!
Ну-ка, сватушка, соловья баснями не кормят; давай-ка поужинаем, легче говорить будет.
Сели за стол; старик нарезал хлеба, сам не ест — сидит, все на снох глядит.
Эх, сват! — говорит гость. — Это не по-нашему: у нас нарезал хлеба да поел, еще нарезал — и то поел. Ну вы, бабы молодые, больше хлеба ешьте, здоровее будете!
После ужина стали спать укладываться.
Ты, сват, где ляжешь? — спрашивает хозяин.
Я лягу на кутничке.
Что ты! Я тут всегда сплю, — говорит старик.
Вишь, в куте у него спрятаны были яйца, хлеб и молоко; ночью, как заснут в избе, он украдкою встанет и наестся вдоволь. Сват это дело заприметил.
Как хочешь, — говорит, — а я лягу на кутничке.
Вот улеглися все спать. В самую как есть полночь старик ползком-ползком да прямо в залавок — скрипит! А гость еще с вечера припас про него большой ременный кнут; как вытянет свата раз, другой, третий — сам бьет да приговаривает:
Брысь, окаянная, брысь!
Пришлось старику не евши спать. Вот так-то прогостил сват у свата целых три дня и заставил надолго себя помнить.
Проводил его старик, и с тех пор полно — перестал у снох во рту куски считать. | |
Сказка № 5516 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил-был царь, у него был один сын. Когда царевич был мал, то мамки и няньки его прибаюкивали:
- Баю-баю, Иван-царевич! Вырастешь большой, найдешь себе невесту: за тридевять земель, в тридесятом государстве сидит в башне Василиса Кирбитьевна - из косточки в косточку мозжечок переливается. Минуло царевичу пятнадцать лет, стал у отца проситься поехать поискать свою невесту.
- Куда ты поедешь? Ты еще слишком мал!
- Нет, батюшка! Когда я мал был, мамки и няньки меня прибаюкивали и сказывали, где живет моя невеста; а теперь я поеду ее разыскивать.
Отец благословил его и дал знать по всем государствам, что сын его Иван-царевич поехал за невестою. Вот приезжает царевич в один город, отдал убрать свою лошадь, а сам пошел по улицам погулять. Идет и видит - на площади человека кнутом наказывают.
- За что, - спрашивает, - вы его кнутом бьете?
- А за то, - говорят, - что задолжал он одному именитому купцу десять тысяч да в срок не выплатил; а кто его выкупит, у того Кощей Бессмертный жену унесет.
- Вот царевич подумал-подумал и прочь пошел. Подгулял по городу, выходит опять на площадь, а того человека все бьют; жалко стало Ивану-царевичу, и решился он его выкупить. \"У меня, - думает, - жены нету; отнять у меня некого\".
Заплатил десять тысяч и пошел домой; вдруг бежит за ним тот самый человек, которого он выкупил, и кричит ему:
- Спасибо, Иван-царевич! Если б ты меня не выкупил, ввек бы не достал своей невесты. А теперь я помогу; купи мне скорее лошадь и седло!
Царевич купил ему и лошадь и седло и спрашивает:
- А как твое имя?
- Меня зовут Булат-молодец. Сели они на коней и поехали в путь-дорогу; как только приехали в тридесятое государство, говорит Булат-молодец:
- Ну, Иван-царевич, прикажи купить да нажарить кур, уток, гусей - чтоб всего было довольно! А я пойду твою невесту доставать. Да смотри: всякий раз, как я забегу к тебе, ты режь у любой птицы правое крылышко и подавай на тарелочке.
Пошел Булат-молодец прямо к высокой башне, где сидела Василиса Кирбитьевна; бросил полегоньку камушком и сломил у башни золоченый верх.
Прибегает к Ивану-царевичу, говорит ему:
- Что ты спишь? Подавай курицу.
Тот отрезал правое крылышко и подал на тарелочке. Булат-молодец взял тарелочку, побежал к башне и закричал:
- Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван-царевич приказал кланяться и просил меня отдать вам эту курочку.
Она испугалась, сидит - ничего не говорит; а он сам за нее отвечает:
- Здравствуй, Булат-молодец! Здоров ли Иван-царевич? - Слава Богу здоров!..
Прибегает Булат-молодец к Ивану-царевичу.
- Что сидишь? - говорит. - Подавай утку. Тот отрезал правое крылышко, подал на тарелочке. Булат взял тарелочку и понес к башне.
- Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван-царевич приказал кланяться и прислал вам эту уточку. Она сидит - ничего не говорит; а он сам за нее отвечает:
- Здравствуй, Булат-молодец! Здоров ли царевич?
- Слава Богу, здоров!
Прибегает Булат-молодец домой и опять говорит Ивану-царевичу:
- Что сидишь? Подавай гуся. Тот отрезал правое крылышко, положил на тарелочку и подал ему. Булат-молодец взял и понес к башне:
- Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван-царевич приказал кланяться и прислал вам гуся. Булат-молодец хватает девицу за правую руку; вывел ее из башни, посадил к Ивану-царевичу на лошадь, и поскакали они, добрые молодцы, с душой красной девицей во всю конскую прыть. Поутру встает-просыпается царь Кирбит, видит, что у башни верх сломан, а дочь его похищена, сильно разгневался и приказал послать погоню по всем путям дорогам.
Много ли, мало ли ехали наши витязи - Булат-молодец снял со своей руки перстень, спрятал его и говорит:
- Поезжай, Иван-царевич, а я назад ворочусь, поищу перстень.
Василиса Кирбитьевна начала его упрашивать:
- Не оставляй нас, Булат-молодец! Хочешь, я тебе свой перстень подарю?
Он отвечает:
- Никак нельзя, Василиса Кирбитьевна! Моему перстню цены нет - мне его дала родная матушка; как давала - приговаривала: носи - не теряй, мать не забывай!
Поскакал Булат-молодец назад и повстречал на дороге погоню; он тотчас всех перебил, оставил только единого человека, чтоб было кому царя повестить, а сам поспешил нагнать Ивана-царевича. Много ли, мало ли они ехали - Булат-молодец запрятал свой платок и говорит:
- Ах, Иван-царевич, я платок потерял; поезжайте вы путем-дорогою, я вас скоро опять нагоню.
Повернул назад, отъехал несколько верст и повстречал погоню вдвое больше; перебил всех и вернулся к Ивану-царевичу.
Тот спрашивает:
- Нашел ли платок?
- Нашел.
Настигла их темная ночь; раскинули они шатер, Булат-молодец лег спать, а Ивана-царевича на караул поставил и говорит ему:
- Каков случай - разбуди меня!
Тот стоял, стоял, утомился, начал клонить его сон, он присел у шатра и заснул.
Откуда ни взялся Кощей Бессмертный - унес Василису Кирбитьевну.
На заре очнулся Иван-царевич; видит, что нет его невесты, и горько заплакал. Просыпается и Булат-молодец, спрашивает его:
- О чем плачешь?
- Как мне не плакать? Кто-то унес Василису Кирбитьевну.
- Я же тебе говорил - стой на карауле! Это дело Кощея Бессмертного; поедем искать.
Долго-долго они ехали, смотрят - два пастуха стадо пасут.
- Чье это стадо?
Пастухи отвечают:
- Кощея Бессмертного.
Булат-молодец и Иван-царевич расспросили пастухов: далеко ль Кощей живет, как туда проехать, когда они со стадом домой ворочаются и куда его запирают? Потом слезли с лошадей, уговорились с пастухами, нарядились в их платье и погнали стадо домой; пригнали и стали у ворот.
У Ивана-царевича был на руке золотой перстень - Василиса Кирбитьевна ему подарила; а у Василисы Кирбитьевны была коза - молоком от той козы она и утром и вечером умывалась. Прибежала девушка с чашкою, подоила козу и несет молоко; а Булат-молодец взял у царевича перстень и бросил в чашку.
- Э, голубчики, - говорит девушка, - вы озорничать стали!
Приходит к Василисе Кирбитьевне и жалуется:
- Ноныче пастухи над нами насмехаются, бросили в молоко перстень!
Та отвечает:
- Оставь молоко, я сама процежу.
Стала цедить, увидала свой перстень и велела послать к себе пастухов.
Пастухи пришли.
- Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! - говорит Булат-молодец.
- Здравствуй, Булат-молодец! Здравствуй, царевич! Как вас Бог сюда занес?
- За тобой, Василиса Кирбитьевна, приехали; нигде Кощей от нас не скроется: хоть на дне моря - и то отыщем!
Она их за стол усадила, всякими яствами накормила и сладко напоила.
Говорит ей Булат-молодец:
- Как приедет Кощей с охоты, расспроси, Василиса Кирбитьевна, где его смерть. А теперь не худо нам спрятаться.
Только гости успели спрятаться, прилетает с охоты Кощей Бессмертный.
- Фу-фу! - говорит. - Прежде русского духу слыхом было не слыхать, видом не видать, а нониче русский дух воочию является, в уста бросается. Отвечает ему Василиса Кирбитьевна:
- Сам ты по Руси налетался, русского духу нахватался, так он тебе и здесь чудится!
Кощей пообедал и лег отдыхать; пришла к нему Василиса Кирбитьевна, стала спрашивать:
- Насилу дождалась тебя; уж не чаяла в живых увидать - думала, что тебя лютые звери съели!
Кощей засмеялся:
- Эх, ты! Волос долог, да ум короток; разве могут меня лютые звери съесть?
- Да где ж твоя смерть?
- Смерть моя в голике, под порогом валяется. Улетел Кощей, Василиса Кирбитьевна побежала к Ивану-царевичу. Спрашивает ее Булат-молодец:
- Ну, где смерть Кощеева?
- В голике под порогом валяется.
- Нет! Надо расспросить его получше. Василиса Кирбитьевна тотчас придумала: взяла голик, вызолотила, разными лентами украсила и положила на стол.
Вот прилетел Кощей Бессмертный, увидал на столе вызолоченный голик и спрашивает, зачем это.
- Как же можно, - отвечала Василиса Кирбитьевна, - чтоб твоя смерть под порогом валялась; пусть лучше на столе лежит!
- Ха-ха-ха! Волос длинен, да ум короток; разве здесь моя смерть?
- А где же?
- Моя смерть в козле запрятана.
Василиса Кирбитьевна, как только Кощей на охоту уехал, взяла убрала козла лентами да бубенчиками, а рога ему вызолотила.
Кощей увидал, опять рассмеялся:
- Волос длинен, да ум короток; моя смерть далече: на море на океане есть остров, на том острове дуб стоит, под дубом сундук зарыт, в сундуке - заяц, в зайце - утка, в утке - яйцо, а в яйце - моя смерть!
Сказал и улетел. Василиса Кирбитьевна пересказала все это Булату-молодцу да Ивану-царевичу; они взяли с собой запасу и пошли отыскивать Кощееву смерть.
Долго ли, коротко ли шли, запас весь приели и начали голодать. Попадается им собака со щенятами.
- Я ее убью, - говорит Булат-молодец, - нам есть больше нечего.
- Не бей меня, - просит собака, - не делай моих деток сиротами; я тебе сама пригожусь!
- Ну, Бог с тобой!
Идут дальше - сидит на дубу орел с орлятами. Говорит Булат-молодец:
- Я убью орла.
Отвечает орел:
- Не бей меня, не делай моих деток сиротами; я тебе сам пригожусь!
- Так и быть, живи на здоровье!
Подходят к океан-морю широкому; на берегу рак ползет. Говорит Булат-молодец:
- Я его пришибу. А рак:
- Не бей меня, добрый молодец! Во мне корысти не много, хоть съешь - сыт не будешь. Придет время - я сам тебе пригожусь!
- Ну, ползи с Богом! - сказал Булат-молодец. Он посмотрел на море, увидал рыбака в лодке и крикнул:
- Причаливай к берегу!
Рыбак подал лодку. Иван-царевич да Булат-молодец сели и поехали к острову; добрались до острова и пошли к дубу.
Булат-молодец ухватил дуб могучими руками и с корнем вырвал; достал из-под дуба сундук, открыл его - из сундука заяц выскочил и побежал что есть духу.
- Ах, - вымолвил Иван-царевич, - если б на эту пору да собака была, она б зайца поймала!
Глядь - а собака уж тащит зайца. Булат-молодец взял его да разорвал - из зайца вылетела утка и высоко поднялась в поднебесье.
- Ах, ты, вымолвил Иван-царевич, - если б на эту пору да орел был, он бы утку поймал!
А орел уж несет утку. Булат-молодец разорвал утку - из утки выкатилось яйцо и упало в море.
- Ах, - сказал царевич, - если б рак его вытащил!
А рак уж ползет, яйцо тащит. Взяли они яйцо, приехали к Кощею Бессмертному, ударили его тем яйцом в лоб - он тотчас растянулся и умер.
Брал Иван-царевич Василису Кирбитьевну, и поехали в дорогу.
Ехали, ехали, настигла их темная ночь; раскинули шатер, Василиса Кирбитьевна спать легла. Говорит Булат-молодец:
- Ложись и ты, царевич, а я буду на часах стоять. В глухую полночь прилетели двенадцать голубиц, ударились крыло в крыло, и сделалось двенадцать девиц:
- Ну, Булат-молодец да Иван-царевич, убили вы нашего брата Кощея Бессмертного, увезли нашу невестушку Василису Кирбитьевну, не будет и вам добра: как приедет Иван-царевич домой, велит вывести свою собачку любимую; она вырвется у псаря и разорвет царевича на мелкие части. А кто это слышит да ему скажет, тот по колена будет каменный!
Поутру Булат-молодец разбудил царевича и Василису Кирбитьевну, собрались и поехали в путь-дорогу. Настигла их вторая ночь; раскинули шатер в чистом поле. Опять говорит Булат-молодец:
- Ложись спать, Иван-царевич, а я буду караулить.
В глухую полночь прилетели двенадцать голубиц, ударились крыло в крыло, и стало двенадцать девиц:
- Ну, Булат-молодец да Иван-царевич, убили вы нашего брата Кощея Бессмертного, увезли нашу невестушку Василису Кирбитьевну, не будет и вам добра: как приедет Иван-царевич домой, велит вывести своего любимого коня, на котором сызмала привык кататься; конь вырвется у конюха и убьет царевича до смерти. А кто это слышит да ему скажет, тот будет по пояс каменный!
Настало утро, опять поехали. Настигла их третья ночь; разбили шатер и остановились ночевать в чистом поле. Говорит Булат-молодец:
- Ложись спать, Иван-царевич, а я караулить буду.
Опять в глухую полночь прилетели двенадцать голубиц, ударились крыло в крыло, и стало двенадцать девиц:
- Ну, Булат-молодец да Иван-царевич, убили вы нашего брата Кощея Бессмертного, увезли нашу невестушку Василису Кирбитьевну, да и вам добра не нажить: как приедет Иван-царевич домой, велит вывести свою любимую корову, от которой сызмала молочком питался; она вырвется у скотника и поднимет царевича на рога. А кто нас видит и слышит да ему скажет, тот весь будет каменный!
Сказали, обернулись голубицами и улетели. Поутру проснулся Иван-царевич с Василисой Кирбитьевной и отправились в дорогу.
Приехал царевич домой, женился на Василисе Кирбитьевне и спустя день или два говорит ей:
- Хочешь, я покажу тебе мою любимую собачку? Когда я был маленький, все с ней забавлялся.
Булат-молодец взял свою саблю, наточил остро-остро и стал у крыльца.
Вот ведут собачку; она вырвалась у псаря, прямо на крыльцо бежит, а Булат-молодец махнул саблею и разрубил ее пополам.
Иван-царевич на него разгневался, да за старую службу промолчал - ничего не сказал.
На другой день приказал он вывесть своего любимого коня; конь перервал аркан, вырвался у конюха и скачет прямо на царевича. Булат-молодец отрубил коню голову.
Иван-царевич еще пуще разгневался, но Василиса Кирбитьевна сказала:
- Если б не он, - говорит, - ты б меня никогда не достал!
На третий день велел Иван-царевич вывесть свою любимую корову; она вырвалась у скотника и бежит прямо на царевича. Булат-молодец отрубил и ей голову.
Тут Иван-царевич так озлобился, что никого и слушать не стал; приказал позвать палача и немедленно казнить Булата-молодца.
- Ах, Иван-царевич! Коли ты хочешь меня палачом казнить, так лучше я сам умру. Позволь только три речи сказать...
Рассказал Булат-молодец про первую ночь, как в чистом поле прилетали двенадцать голубиц и что ему говорили - и тотчас окаменел по колена; рассказал про другую ночь - и окаменел по пояс. Тут Иван-царевич начал его упрашивать, чтоб до конца не договаривал. Отвечает Булат-молодец:
- Теперь все равно - наполовину окаменел, так не стоит жить!
Рассказал про третью ночь и оборотился весь в камень.
Иван-царевич поставил его в особой палате и каждый день стал ходить туда с Василисой Кирбитьевной да горько плакаться.
Много прошло годов; раз как-то плачет Иван-царевич над каменным Булатом-молодцом и слышит - из камня голос раздается:
- Что ты плачешь? Мне и так тяжело!
- Как мне не плакать? Ведь я тебя загубил. И тут пала горючая слеза Ивана-царевича на каменного Булата-молодца. Ожил он. Иван-царевич с Василисой Кирбитьевной обрадовались и на радостях задали пир на весь мир. | |
Сказка № 5515 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Не в каком царстве, не в каком государстве был-жил царь с царицею, и была у них одна дочь, Марья-царевна. А как умерла царица, то царь взял другую жену, Ягишну. У Ягишны родилось две дочери: одна — двоеглазая, а другая — троеглазая. Мачеха не залюбила Марьи-царевны, послала ее пасти коровушку-буренушку и дала ей сухую краюшку хлебца.
Царевна пошла в чистое поле, в праву ножку буренушке поклонилась — напилась-наелась, хорошо срядилась; за коровушкой-буренушкой целый день ходит, как барыня. День прошел, она опять поклонилась ей в праву ножку, разрядилась, пришла домой и краюшку хлеба назад принесла, на стол положила.
«Чем сука жива живет?» — думает Ягишна; на другой день дала Марье-царевне ту же самую краюшку и посылает с нею свою большую дочь.
- Присмотри, чем Марья-царевна питается?
Пришли в чистое поле; говорит Марья-царевна:
- Дай, сестрица, я поищу у тебя в головке.
Стала искать, а сама приговаривает:
- Спи-спи, сестрица! Спи-спи, родима! Спи-спи, глазок! Спи-спи, другой!
Сестрица заснула, а Марья-царевна встала, подошла к коровушке-буренушке, в праву ножку поклонилась, напилась-наелась, хорошо срядилась и ходит весь день как барыня. Пришел вечер; Марья-царевна разрядилась и говорит:
- Вставай, сестрица! Вставай, родима! Пойдем домой.
- Охти мне! — взгоревалась сестрица. — Я весь день проспала, ничего не видела; теперь мати забранит меня!
Пришли домой; спрашивает ее мати:
- Что пила, что ела Марья-царевна?
- Я ничего не видела.
Ягишна заругалась на нее; поутру встает, посылает троеглазую дочерь:
- Поди-ка, — говорит, — погляди, что она, сука, ест и пьет?
Пришли девицы в чистое поле буренушку пасти; говорит Марья-царевна:
- Сестрица! Дай я тебе в головушке поищу.
- Поищи, сестрица, поищи, родима!
Марья-царевна стала искать да приговаривать:
- Спи-спи, сестрица! Спи-спи, родима! Спи-спи, глазок! Спи-спи, другой!
А про третий глазок позабыла; третий глазок глядит да глядит, что робит Марья-царевна. Она подбежала к буренушке, в праву ножку поклонилась, напилась-наелась, хорошо срядилась; стало солнышко садиться — она опять поклонилась буренушке, разрядилась и ну будит троеглазую:
- Вставай, сестрица! Вставай, родима! Пойдем домой.
Пришла Марья-царевна домой, сухую краюшку на стол положила. Стала мати спрашивать у своей дочери:
- Что она пьет и ест?
Троеглазая все и рассказала. Ягишна приказывает:
- Режь, старик, коровушку-буренушку.
Старик зарезал; Марья-царевна просит:
- Дай, дедушка родимый, хоть гузённую кишочку мне.
Бросил старик ей гузённую кишочку; она взяла, посадила ее к верее — вырос ракитов куст, на нем красуются сладкие ягодки, на нем сидят разные пташечки да поют песни царские и крестьянские.
Прослышал Иван-царевич про Марью-царевну, пришел к ее мачехе, положил блюдо на стол:
- Которая девица нарвет мне полно блюдо ягодок, ту за себя замуж возьму.
Ягишна послала свою большую дочерь ягод брать; птички ее и близко не подпускают, того и смотри — глаза выклюют; послала другую дочерь — и той не дали. Выпустила, наконец, Марью-царевну; Марья-царевна взяла блюдо и пошла ягодок брать; она берет, а мелкие пташечки вдвое да втрое на блюдо кладут; пришла, поставила на стол и царевичу поклон отдала. Тут веселым пирком да за свадебку; взял Иван-царевич за себя Марью-царевну, и стали себе жить-поживать, добра наживать.
Долго ли, коротко ли жили, родила Марья-царевна сына. Захотелось ей отца навестить; поехала с мужем к отцу в гости. Мачеха обворотила ее гусынею, а свою большую дочь срядила Ивану-царевичу в жены. Воротился Иван-царевич домой. Старичок-пестун встает поутру ранехонько, умывается белехонько, взял младенца на руки и пошел в чистое поле к кусточку. Летят гуси, летят серые.
- Гуси вы мои, гуси серые! Где вы младёного матерь видали?
- В другом стаде.
Летит другое стадо.
- Гуси вы мои, гуси серые! Где вы младёного матерь видали?
Младёного матерь на землю скочила, кожух сдернула, другой сдернула, взяла младенца на руки, стала грудью кормить, сама плачет:
- Сегодня покормлю, завтра покормлю, а послезавтра улечу за темные леса, за высокие горы!
Старичок пошел домой; паренек спит до утра без разбуду, а подмененная жена бранится, что старичок в чистое поле ходит, всего сына заморил! Поутру старичок опять встает ранехонько, умывается белехонько, идет с ребенком в чистое поле; и Иван-царевич встал, пошел невидимо за старичком и забрался в куст. Летят гуси, летят серые. Старичок окликивает:
- Гуси вы мои, гуси серые! Где младёного матку видали?
- В другом стаде.
Летит другое стадо:
- Гуси вы мои, гуси серые! Где вы младёного матерь видали?
Младёного матерь на землю скочила, кожу сдернула, другую сдернула, бросила на куст и стала младёного грудью кормить, стала прощаться с ним:
- Завтра улечу за темные леса, за высокие горы!
Отдала младенца старику.
- Что, — говорит, — смородом пахнет?
Хотела было надевать кожи, хватилась — нет ничего: Иван-царевич спалил. Захватил он Марью-царевну, она обвернулась скакухой, потом ящерицей и всякой гадиной, а после всего веретёшечком. Иван-царевич переломил веретёшко надвое, пятку назад бросил, носок перед себя — стала перед ним молодая молодица. Пошли они вместе домой. А дочь Ягишны кричит-ревет:
- Разорительница идет! Погубительница идет.
Иван-царевич собрал князей и бояр, спрашивает:
- С которой женой позволите жить?
Они сказали:
- С первой.
- Ну, господа, которая жена скорее на ворота скочит, с той и жить стану. Дочь Ягишны сейчас на ворота взлезла, а Марья-царевна только чапается, а вверх не лезет. Тут Иван-царевич взял свое ружье и застрелил подмененную жену, а с Марьей-царевной стал по-старому жить-поживать, добра наживать. | |
Сказка № 5514 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был король со своей королевою; не имели они детей, а жили вместе годов до десяти, так что король послал по всем царям, по всем городам, по всем народам — по чернети: кто бы мог полечить, чтоб королева забеременела? Съехались князья и бояры, богатые купцы и крестьяне; король накормил их досыта, напоил всех допьяна и начал выспрашивать. Никто не знает, не ведает, никто не берется сказать, от чего б королева могла плод понести; только взялся крестьянский сын. Король вынимает и дает ему полну горсть червонцев и назначает сроку три дня.
Ну, крестьянский сын взяться взялся, а что сказать — того ему и во сне не снилося; вышел он из города и задумался крепко. Попадается ему навстречу старушка:
- Скажи мне, крестьянский сын, о чем ты задумался?
Он ей отвечает:
- Молчи, старая хрычовка, не досаждай мне!
Вот она вперед забежала и говорит:
- Скажи мне думу свою крепкую; я человек старый, все знаю.
Он подумал:
- За что я ее избранил? Может быть, что и знает.
- Вот, бабушка, взялся я королю сказать, от чего бы королева плод понесла; да сам не знаю.
- То-то! А я знаю; поди к королю и скажи, чтоб связали три невода шелковые; которое море под окошком — в нем есть щука златокрылая, против самого дворца завсегда гуляет. Когда поймает ее король да изготовит, а королева покушает, тогда и понесет детище.
Крестьянский сын сам поехал ловить на море; закинул три невода шелковые — щука вскочила и порвала все три невода. В другой раз кинул — тож порвала. Крестьянский сын снял с себя пояс и с шеи шелковый платочек, завязал эти невода, закинул в третий раз — и поймал щуку златокрылую; несказанно обрадовался, взял и понес к королю. Король приказал эту щуку вымыть, вычистить, изжарить и подать королеве. Повара щуку чистили да мыли, помои за окошко лили: пришла корова, ополощины выпила. Как скоро повара щуку изжарили, прибежала девка-чернавка, положила ее на блюдо, понесла к королеве, да дорогой оторвала крылышко и попробовала. Все три понесли в один день, в один час: корова, девка-чернавка и королева.
Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Чрез несколько времени приходит со скотного двора скотница, докладывает королю, что корова родила человека. Король весьма удивился; не успел он принять эти речи, как бегут сказать ему, что девка-чернавка родила мальчика точь-в-точь как коровий сын; а вслед за тем приходят докладывать, что и королева родила сына точь-в-точь как коровий — голос в голос и волос в волос. Чудные уродились мальчики! Кто растет по годам, а они растут по часам; кто в год — они в час таковы, кто в три года — они в три часа. Стали они на возрасте, заслышали в себе силу могучую, богатырскую, приходят к отцу-королю и просятся в город погулять, людей посмотреть и себя показать. Он им позволил, наказал гулять тихо и смирно и дал денег столько, сколько взять смогли.
Пошли добрые молодцы: один назывался Иван-царевич, другой Иван девкин сын, третий Буря-богатырь Иван коровий сын; ходили-ходили, ничего не купили. Вот Иван-царевич завидел стеклянные шарики и говорит братьям:
- Давайте, братцы, купим по шарику да станем вверх бросать; кто бросит выше, тот у нас будет старший.
Братья согласились; кинули жеребий — кому бросать вперед? Вышло Иван-царевичу. Он кинул высоко, а Иван девкин сын еще выше, а Буря-богатырь коровий сын так закинул, что из виду пропал, и говорит:
- Ну, теперь я над вами старший!
Иван-царевич рассердился:
- Как так! Коровий сын, а хочет быть старшим!
На то Буря-богатырь ему отвечал:
- Видно, так богу угодно, чтоб вы меня слушались.
Пошли они путем-дорогою, приходят к Черному морю, в море клохчет гад. Иван-царевич говорит:
- Давайте, братцы, кто этот гад уймет, тот из нас будет большой!
Братья согласились. Буря-богатырь говорит:
- Унимай ты, Иван-царевич! Уймешь — будешь над нами старший.
Он начал кричать, унимать, гад пуще разозлился. Потом начал унимать Иван девкин сын — тоже ничего не сделал. А Буря-богатырь закричал да свою тросточку в воду бросил — гаду как не бывало! И опять говорит:
- Я над вами старший!
Иван-царевич рассердился:
- Не хотим быть меньшими братьями!
- Ну так оставайтесь сами по себе! — сказал Буря-богатырь и воротился в свое отечество; а те два брата пошли — куда глаза глядят.
Король узнал, что Буря-богатырь один пришел, и приказал посадить его в крепость; не дают ему ни пить, ни есть трое суток. Богатырь застучал кулаком в каменную стену и закричал богатырским голосом:
- Доложите-ка своему королю, а моему названому отцу, за что про что он меня не кормит? Мне ваши стены — не стены, и решетки — не решетки, захочу — все кулаком расшибу!
Тотчас докладывают все это королю; король приходит к нему сам и говорит:
- Что ты, Буря-богатырь, похваляешься?
- Названый мой батюшка! За что про что ты меня не кормишь, трое суток голодною смертью моришь? Я не знаю за собой никакой вины.
- А куда ты девал моих сыновей, а своих братьев?
Буря-богатырь коровий сын рассказал ему, как и что было:
- Братья живы-здоровы, ничем невредимы, а пошли — куда глаза глядят.
Король спрашивает:
- Отчего же ты с ними не пошел?
- Оттого, что Ивану-царевичу хочется быть старшим, а по жеребью мне достается.
- Ну хорошо! Я пошлю воротить их.
- Буря-богатырь говорит:
- Никто, окромя меня, не догонит их; они пошли в такие места — в змеиные края, где выезжают из Черного моря три змея шести-, девяти- и двенадцатиглавые.
- Король начал его просить; Буря-богатырь коровий сын собрался во путь во дороженьку, взял палицу боевую и меч-кладенец и пошел.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается; шел-шел и догнал братьев близ Черного моря у калинового моста; у того моста столб стоит, на столбе написано, что тут выезжают три змея. -Здравствуйте, братцы.
- Они ему обрадовались и отвечают:
- Здравствуй, Буря-богатырь, наш старший брат!
- Что, видно, не вкусно вам — что на столбе написано?
Осмотрелся кругом — около моста избушка на курьих ножках, на петуховой головке, к лесу передом, а к ним задом. Буря-богатырь и закричал:
- Избушка, избушка! Устойся да улягся к лесу задом, а к нам передом. Избушка перевернулась; взошли в нее, а там стол накрыт, на столе всего много — и кушаньев и напитков разных; в углу стоит кровать тесовая, на ней лежит перина пуховая. Буря-богатырь говорит:
- Вот, братцы, если б не я, вам бы ничего этого не было.
Сели, пообедали, потом легли отдохнуть. Вставши, Буря-богатырь сказывает:
- Ну, братцы, сегодняшнюю ночь будет выезжать змей шестиглавый; давайте кидать жеребий, кому караулить?
Кинули — досталось Ивану девкину сыну; Буря-богатырь ему и говорит:
- Смотри же, выскочит из моря кувшинчик и станет перед тобою плясать, ты на него не гляди, а возьми наплюй на него, да и разбей.
Девкин сын как пришел, так и уснул. А Буря-богатырь, зная, что его братья — люди ненадежные, сам пошел; ходит по мосту да тросточкой постукивает. Вдруг выскочил перед ним кувшинчик, так и пляшет; Буря-богатырь наплевал-нахаркал на него и разбил на мелкие части. Тут утка крякнула, берега звякнули, море взболталось, море всколыхалось — лезет чудо-юда, мосальская губа: змей шестиглавый; свистнул-гаркнул молодецким посвистом, богатырским покриком:
- Сивка-бурка, вещая каурка! Стань передо мной, как лист перед травой.
Конь бежит, только земля дрожит, из-под ног ископыть по сенной копне летит, из ушей и ноздрей дым валит. Чудо-юда сел на него и поехал на калиновый мост; конь под ним спотыкается.
- Что ты, воронье мясо, спотыкаешься: друга слышишь али недруга?
Отвечает добрый конь:
- Есть нам недруг — Буря-богатырь коровий сын.
- Врешь, воронье мясо! Его костей сюда ворона в пузыре не занашивала, не только ему самому быть!
- Ах ты, чудо-юда! — отозвался Буря-богатырь коровий сын, — ворона костей моих не занашивала, я сам здесь погуливаю.
Змей его спрашивает:
- Зачем ты приехал? Сватать моих сестер али дочерей?
- Нет, брат, в поле съезжаться — родней не считаться; давай воевать.
Буря-богатырь разошелся, боевой палицей размахнулся — три головы ему снес, в другой раз остальные снес. Взял туловище рассек да и в море бросил, головы под калиновый мост спрятал, а коня привязал к ногам девкину сыну, меч-кладенец положил ему в головы; сам пошел в избушку и лег спать, как ни в чем не бывал. Иван девкин сын проснулся, увидел коня и очень обрадовался, сел на него, поехал к избушке и кричит:
- Вот Буря-богатырь не велел мне смотреть на кувшинчик, а я посмотрел, так господь и коня мне дал!
Тот отвечает:
- Тебе дал, а нам еще посулил!
На другую ночь доставалось Ивану-царевичу караулить; Буря-богатырь и ему то же сказал об кувшинчике. Царевич стал по мосту похаживать, тросточкой постукивать — выскочил кувшинчик и начал перед ним плясать; он на него засмотрелся и заснул крепким сном. А Буря-богатырь, не надеясь на брата, сам пошел; по мосту похаживает, тросточкой постукивает — выскочил кувшинчик, так и пляшет. Буря-богатырь наплевал-нахаркал на него и разбил вдребезги. Вдруг утка крякнула, берега звякнули, море взболталось, море всколыхалось — лезет чудо-юда, мосальская губа; свистнул-гаркнул молодецким посвистом, богатырским покриком:
- Сивка-бурка, вещая каурка! Стань передо мной, как лист перед травой.
Конь бежит, только земля дрожит, из ушей и ноздрей дым столбом валит, изо рта огненное пламя пышет; стал перед ним как вкопанный. Сел на него чудо-юда змей девятиглавый, поехал на калиновый мост; на мост въезжает, под ним конь спотыкается. Бьет его чудо-юда по крутым бедрам:
- Что, воронье мясо, спотыкаешься — слышишь друга али недруга?
- Есть нам недруг — Буря-богатырь коровий сын.
- Врешь ты! Его костей ворона в пузыре не занашивала, не только ему самому быть!
- Ах ты, чудо-юда, мосальская губа! — отозвался Буря-богатырь, — сам я здесь другой год разгуливаю.
- Что же, Буря-богатырь, на сестрах моих али на дочерях сватаешься?
- В поле съезжаться — родней не считаться; давай воевать!
Буря-богатырь разошелся, боевой палицей размахнулся — три головы, как кочки, снес; в другой размахнулся — еще три головы снес; а в третий и остальные срубил. Взял туловище, рассек да в Черное море бросил, головы под калиновый мост запрятал, коня привязал к ногам Ивана-царевича, а меч-кладенец положил ему в головы; сам пошел в избушку и лег спать, как ни в чем не бывал. Утром Иван-царевич проснулся, увидел коня еще лучше первого, обрадовался, едет и кричит:
- Эй, Буря-богатырь, не велел ты мне смотреть на кувшинчик, а мне бог коня дал лучше первого. Тот отвечает:
- Вам бог дал, а мне только посулил!
Подходит третья ночь, сбирается Буря-богатырь на караул; поставил стол и свечку, воткнул в стену ножик, повесил на него полотенце, дал братьям колоду карт и говорит:
- Играйте, ребята, в карты, да меня не забывайте; как станет свеча догорать, а с этого полотенца будет в тарелке кровь прибывать, то бегите скорей на мост, ко мне на подмогу.
Буря-богатырь по мосту похаживает, тросточкой постукивает — выскочил кувшинчик, так и пляшет; он на него наплевал-нахаркал и разбил на мелкие части. Вдруг утка крякнула, берега звякнули, море взболталось, море всколыхалось — лезет чудо-юда, мосальская губа: змей двенадцатиглавый; свистнул-гаркнул молодецким посвистом, богатырским покриком:
- Сивка-бурка, вещая каурка! Стань передо мной, как лист перед травой.
Конь бежит, только земля дрожит, из ушей и ноздрей дым столбом валит, изо рта огненное пламя пышет; прибежал и стал перед ним как вкопанный. Чудо-юда сел на него и поехал; въезжает на мост, конь под ним спотыкается.
- Что ты, воронье мясо, спотыкаешься? Или почуял недруга?
- Есть нам недруг — Буря-богатырь коровий сын.
- Молчи, его костей сюда ворона в пузыре не занашивала!
- Врешь ты, чудо-юда, мосальская губа! Я сам здесь третий год погуливаю.
- Что же, Буря-богатырь, на моих сестрах али дочерях хочешь жениться?
- В поле съезжаться — родней не считаться; давай воевать.
- А, ты убил моих двух братьев, так думаешь и меня победить!
- Там что бог даст! Только послушай, чудо-юда, мосальская губа, ты с конем, а я пешком; уговор лучше всего: лежачего не бить.
Буря-богатырь разошелся, боевой палицей размахнулся — и сразу снес три головы; в другой разошелся — змей его сшиб.
Богатырь кричит:
- Стой, чудо-юда! Уговор был: лежачего не бить.
Чудо-юда дал ему справиться; тот встал — и сразу три головы полетели, как кочки. Начали они биться, несколько часов возились, оба из сил выбились; у змея еще три головы пропали, у богатыря палица лопнула. Буря-богатырь коровий сын снял с левой ноги сапог, кинул в избушку — половину ее долой снес, а братья его спят, не слышат; снял с правой ноги сапог, бросил — избушка по бревну раскатилася, а братья всё не просыпаются. Буря-богатырь взял обломок палицы, пустил в конюшню, где два жеребца стояли, и выломил из конюшни дверь; жеребцы прибежали на мост и вышибли змея из седла вон. Тут богатырь обрадовался, подбежал к нему и отсек ему остальные три головы; змеиное туловище рассек да в Черное море кинул, а головы под калиновый мост засунул. После взял трех жеребцов, свел в конюшню, а сам под калиновый мост спрятался, на мосту и кровь не подтер. Братья поутру проснулись, смотрят — избушка вся рассыпалась, тарелка полна крови; вошли в конюшню — там три жеребца; удивляются, куда делся старший брат? Искали его трое суток — не нашли, и говорят промеж себя:
- Видно, они убили друг друга, а тела их пропали; поедем теперь домой!
Только что коней оседлали, приготовились было ехать, Буря-богатырь проснулся и выходит из-под моста:
- Что же вы, братцы, товарища своего покидаете? Я вас от смерти избавлял, а вы все спали и на помочь ко мне не приходили.
Тут они пали перед ним на колени:
- Виноваты, Буря-богатырь, большой наш брат!
- Бог вас простит!
Пошептал он над избушкою:
- Как прежде была, так и ныне будь!
Избушка явилась по-прежнему — и с кушаньем и с напитками.
- Вот, братцы, пообедайте, а то без меня, чай, замерли; а потом и поедем.
Пообедали и поехали в путь в дорожку; отъехавши версты две, говорит Буря-богатырь коровий сын:
- Братцы! Я забыл в избушке плеточку; поезжайте шажком, пока я за нею слетаю.
Приехал он к избушке, слез с своего коня, пустил его в заповедные луга:
- Ступай, добрый конь, пока не спрошу тебя.
Сам оборотился мушкой, полетел в избушку и сел на печку.
Немного погодя пришла туда баба-яга и села в передний угол; приходит к ней молодая невестка:
- Ах, матушка, вашего сына, а моего мужа, погубил Буря-богатырь Иван коровий сын. Да я отсмею ему эту насмешку: забегу вперед и пущу ему день жаркий, а сама сделаюсь зеленым лугом; в этом зеленом лугу оборочусь я колодцем, в этом колодце станет плавать серебряная чарочка; да еще оборочусь я тесовой кроваткою. Захотят братья лошадей покормить, сами отдохнуть и воды попить; тут-то и разорвет их по макову зернышку!
Говорит ей матка:
- Так их, злодеев, и надобно!
Приходит вторая невестка:
- Ах, матушка, вашего сына, а моего мужа, погубил Буря-богатырь Иван коровий сын. Да я отсмею ему эту насмешку: забегу наперед, оборочусь прекрасным садом, через тын будут висеть плоды разные — сочные, пахучие! Захотят они сорвать, что кому понравится; тут-то их и разорвет по макову зернышку!
Отвечает ей матка:
- И ты хорошо вздумала.
Приходит третья, меньшая невестка.
- Ах, матушка, погубил Буря-богатырь Иван коровий сын вашего сына, а моего мужа. Да я отсмею ему эту насмешку: оборочусь старой избушкою; захотят они обночевать в ней, только взойдут в избушку — тотчас и разорвет их по макову зернышку!
- Ну, невестки мои любезные, если вы их не сгубите, то завтрашний день сама забегу наперед, оборочусь свиньею и всех троих проглочу.
Буря-богатырь, сидя на печи, выслушал эти речи, вылетел на улицу, ударился оземь и сделался опять молодцем, свистнул-гаркнул молодецким посвистом, богатырским покриком:
- Сивка-бурка, вещая каурка! Стань передо мной, как лист перед травой. Конь бежит, земля дрожит.
Буря-богатырь сел на него и поехал; навязал на палочку мочалочку, догоняет своих товарищей и говорит им:
- Вот, братцы, без какой плеточки я жить не могу!
- Эх, брат, за какою дрянью ворочался! Съехали бы в город, купили бы новую.
Вот едут они степями, долинами; день такой жаркий, что терпенья нет, жажда измучила! Вот и зеленый луг, на лугу трава муравая, на траве кровать тесовая.
- Брат Буря-богатырь, давай лошадей накормим на этой травке и сами отдохнем на тесовой кроватке; тут и колодезь есть — холодной водицы попьем.
Буря-богатырь говорит своим братьям:
- Колодезь стоит в степях и в далях; никто из него воды не берет, не пьет.
Соскочил с своего коня доброго, начал этот колодезь сечь и рубить — только кровь брызжет; вдруг сделался день туманный, жара спала, и пить не хочется.
- Вот видите, братцы, какая вода настойчивая, словно кровь.
Поехали они дальше.
Долго ли, коротко ли — едут мимо прекрасного сада. Говорит Иван-царевич старшему брату:
- Позволь нам сорвать по яблочку.
- Эх, братцы, сад стоит в степях, в далях; может быть, яблоки-то старинные да гнилые; коли съешь — еще хворь нападет. Вот я пойду посмотрю наперед!
Сошел он в сад и начал сечь и рубить, перерубил все деревья до единого. Братья на него рассердились, что по-ихнему не делает.
Едут они путем-дорогою, пристигает их темная ночь; подъезжают к одной хижине.
- Брат Буря-богатырь, вишь, дождик заходит, давай обночуем в этой хижинке.
- Эх, братцы, лучше раскинем палатки и в чистом поле обночуем, чем в этой хижине; эта хижина старая, взойдем в нее — она нас задавит; вот я сойду да посмотрю.
Сошел он в эту избушку и начал рубить ее — только кровь прыщет!
- Сами видите, какая эта избушка — совсем гнилая! Поедемте, лучше вперед.
Братья ворчат про себя, а виду не подают, что сердятся. Едут дальше; вдруг дорога расходится надвое. Буря-богатырь говорит:
- Братцы, поедемте по левой дороге.
Они говорят:
- Поезжай куда хочешь, а мы с тобой не поедем.
И поехали они вправо, а Буря-богатырь влево.
Приезжает Буря-богатырь Иван коровий сын в деревню; в этой деревне двенадцать кузнецов работают. Вот он крикнул-свистнул молодецким посвистом, богатырским покриком:
- Кузнецы, кузнецы! Подите все сюда.
Кузнецы услыхали, все двенадцать к нему прибежали:
- Что тебе угодно?
- Обтягивайте кузницу железным листом.
Они кузницу духом обтянули.
- Куйте, кузнецы, двенадцать прутьев железных да накаливайте клещи докрасна! Прибежит к вам свинья и скажет: кузнецы, кузнецы, подайте мне виноватого; не подадите мне виноватого, я вас всех и с кузницей проглочу! А вы скажите: «Ах, матушка свинья, возьми от нас этого дурака, он давно надоел нам; только высунь язык в кузницу, так мы его на язык тебе посадим».
Только успел Буря-богатырь им приказ отдать, вдруг является к ним свинья большущая и громко кричит:
- Кузнецы, кузнецы! Подайте мне виноватого.
Кузнецы все враз отвечали:
- Матушка свинья, возьми ты от нас этого дурака, он нам давно надоел; только высунь язык в кузницу, мы тебе на язык его и посадим.
Свинья была проста, недогадлива, высунула язык на целую сажень; Буря-богатырь схватил ее за язык горячими клещами и вскричал кузнецам:
- Возьмите прутья железные, катайте ее хорошенечко!
До тех пор ее колотили, пока ребра оголились.
- А ну, — сказал Буря-богатырь, — возьмите-ка ее подержите: дайте я ее попотчую!
Схватил он железный прут, как ударит ее — так все ребра пополам.
Взмолилась ему свинья:
- Буря-богатырь, пусти мою душеньку на покаяние.
Буря-богатырь говорит:
- А зачем моих братьев проглотила?
- Я твоих братьев сейчас отдам. Он схватил ее за уши; свинья харкнула — и выскочили оба брата и с лошадьми.
Тогда Буря-богатырь приподнял ее и со всего размаху ударил о сырую землю; свинья рассыпалась аредом.
Говорит Буря-богатырь своим братьям:
- Видите ли, глупцы, где вы были?
Они пали на колени:
- Виноваты, Буря-богатырь коровий сын!
- Ну, теперь поедемте во путь во дороженьку; помехи нам никакой не будет.
Подъезжают они к одному царству — к индейскому королю, и раскинули в его заповедных лугах палатки. Король поутру проснулся, поглядел в подзорную трубу, увидал палатки и призывает к себе первого министра:
- Поди, братец, возьми с конюшни лошадь, поезжай в заповедные луга и узнай, что там за невежи приехали, без моего позволения палатки раскинули и огни разложили в моих заповедных лугах?
Приехал министр и спрашивает:
- Что вы за люди, цари ли царевичи, или короли-королевичи, или сильномогучие богатыри? Отвечает Буря-богатырь коровий сын:
- Мы сильномогучие богатыри, приехали на королевской дочери свататься; доложи своему королю, чтоб отдавал свою дочь за Ивана-царевича в супружество; а коли не отдаст дочери — чтобы высылал войско.
Спрашивает король у своей дочери, пойдет ли она за Ивана-царевича?
- Нет, батюшка, я за него идти не хочу; высылайте войско. Сейчас в трубы затрубили, в тимпаны забили, войско скопилось и отправилось в заповедные луга; столько выпало войска, что Иван-царевич и Иван девкин сын испугались.
В то время Буря-богатырь коровий сын варил пустоварку к завтраку и мешал поварешкой эту кашицу; вышел, как махнул поварешкою — так половину войска и положил; вернулся, помешал кашицу, вышел да махнул — и другую половину на месте положил, только оставил одного кривого да другого слепого.
- Доложите, — говорит, — королю, чтобы выдавал свою дочь Марью-королевну за Ивана-царевича замуж; а не отдаст, так войско бы высылал, да и сам выезжал.
Кривой и слепой приходят к своему королю и говорят:
- Государь! Буря-богатырь приказал тебе доложить, чтобы отдавал свою дочь за Ивана-царевича в замужество; а сам-то он больно сердит был, всех нас поварешкою перебил.
Приступал король к своей дочери:
- Дочь моя любезная! Ступай за Ивана-царевича замуж.
Дочь ему отвечает:
- Делать нечего, надо будет идти за него. Прикажи, батюшка, за ним карету послать.
Король тотчас карету послал, а сам у ворот стоит-дожидается. Иван-царевич приехал с обоими братьями; король принял их с музыкой, с барабанным боем, учтиво и ласково, посадил за столы дубовые, за скатерти браные, за яства сахарные, за питья медвяные. Тут Буря-богатырь шепнул Ивану-царевичу:
- Смотри, Иван-царевич, королевна подойдет и спросится у тебя: позволь мне уйти на один часок! — а ты скажи: ступай хоть на два!
Посидевши несколько времени, подходит королевна к Ивану-царевичу и говорит:
- Позволь мне, Иван-царевич, выйти в другую горницу — переодеться.
Иван-царевич отпустил ее; она вышла из комнат вон, а Буря-богатырь за ней взади тихим шагом идет.
Королевна ударилась о крыльцо, оборотилась голубкою и полетела на море; Буря-богатырь ударился оземь, оборотился соколом и полетел за ней следом. Королевна прилетела на море, ударилась оземь, оборотилась красной девицей и говорит:
- Дедушка, дедушка, золотая головушка, серебряная бородушка! Поговорим-ка с тобою. Дедушка высунулся из синя моря:
- Что тебе, внученька, надобно?
- Сватается за меня Иван-царевич; не хотелось бы мне за него замуж идти, да все наше войско побито. Дай мне, дедушка, с твоей головы три волоска; так я покажу Ивану-царевичу: узнай-де, Иван-царевич, с какого корешка эта травка?
Дедушка дал ей три волоска; она ударилась оземь, оборотилась голубкой и полетела домой; а Буря-богатырь ударился оземь, оборотился такой же девицей и говорит:
- Дедушка, дедушка! Выйди еще, поговори со мною, — позабыла тебе словечко сказать.
Только дедушка высунул из воды свою голову, Буря-богатырь схватил и сорвал ему голову, ударился оземь, оборотился орлом и прилетел во дворец скорей королевны. Вызывает Ивана-царевича в сени:
- На тебе, Иван-царевич, эту голову; подойдет к тебе королевна, покажет три волоса: узнай-де, Иван-царевич, с какого корешка эта травка? Ты и покажь ей голову.
Вот подходит королевна, показывает Ивану-царевичу три волоса:
- Угадай, царевич, с какого корешка эта травка? Если узнаешь, то пойду за тебя замуж, а не узнаешь — не прогневайся!
А Иван-царевич вынул из-под полы голову, ударил об стол:
- Вот тебе и корень!
Королевна сама про себя подумала:
- Хороши молодцы!
Просится:
- Позволь, Иван-царевич, пойти переодеться в другой горнице.
Иван-царевич ее отпустил; она вышла на крыльцо, ударилась оземь, оборотилась голубкою и опять полетела на море. Буря-богатырь взял у царевича голову, вышел на двор, ударил эту голову об крыльцо и говорит:
- Где прежде была, там и будь! Голова полетела, прежде королевны на место поспела и срослась с туловищем.
Королевна остановилась у моря, ударилась оземь, оборотилась красной девицей:
- Дедушка, дедушка! Выйди, поговори со мною.
Тот вылезает:
- Что, внученька, тебе надобно?
- Никак твоя голова там была?
- Не знаю, внученька! Никак я крепко спал.
- Нет, дедушка, твоя голова была там.
- Знать, как была ты в последний раз да хотела мне словечко молвить, в те поры, видно, мне и сорвали голову.
Ударилась она оземь, оборотилась голубкою и полетела домой; переоделась в другое платье, пришла и села с Иваном-царевичем рядом. На другой день поехали они к венцу закон принять; как скоро от венца приехали, Буря-богатырь повел Ивана-царевича показывать, где ему спальня приготовлена, подает ему три прута: один железный, другой медный, а третий оловянный, и говорит:
- Коли хочешь быть жив, позволь мне лечь с королевною на твое место.
Царевич согласился. Повел король молодых в постель укладывать. В то время Буря-богатырь коровий сын сменил царевича и как лег, так и захрапел; наложила королевна на него ногу, наложила и другую, потом взгребла подушку и начала его душить. Буря-богатырь выскочил из-под нее, взял железный прут и начал ее бить; до тех пор бил, пока весь прут изломал; потом принялся за медный, и тот весь изломал; после медного начал бить оловянным. Замолилась королевна, великими клятвавами заклялась, что не станет этаких дел делать. Поутру встал Буря-богатырь, пошел к Ивану-царевичу:
- Ну, брат, ступай, посмотри, как твоя жена у меня выучена: которые были приготовлены три прута, все об нее изломал. Теперь живите благополучно, любите друг друга и меня не забывайте. | |
|
