Сказка № 5493 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 В одной деревне жил-был мужик, у него была собака; смолоду сторожила она весь дом, а как пришла тяжелая старость — и брехать перестала. Надоела она хозяину; вот он собрался, взял веревку, зацепил собаку за шею и повел ее в лес; привел к осине и хотел было удавить, да как увидел, что у старого пса текут по морде горькие слезы, ему и жалко стало: смиловался, привязал собаку к осине, а сам отправился домой.
Остался бедный пес в лесу и начал плакать и проклинать свою долю. Вдруг идет из-за кустов большущий волк, увидал его и говорит:
- Здравствуй, пестрый кобель! Долгонько поджидал тебя в гости. Бывало, ты прогонял меня от своего дому; а теперь сам ко мне попался: что захочу, то над тобой и сделаю. Уж я тебе за все отплачу!
- А что хочешь ты, серый волчок, надо мною сделать?
- Да немного: съем тебя со всей шкурой и с костями.
- Ах ты, глупый серый волк! С жиру сам не знаешь, что делаешь; таки после вкусной говядины станешь ты жрать старое и худое песье мясо? Зачем тебе понапрасну ломать надо мною свои старые зубы? Мое мясо теперь словно гнилая колода. А вот я лучше тебя научу: поди-ка да принеси мне пудика три хорошей кобылятинки, поправь меня немножко, да тогда и делай со мною что угодно.
Волк послушал кобеля, пошел и притащил ему половину кобылы:
- Вот тебе и говядинка! Смотри поправляйся.
Сказал и ушел. Собака стала прибирать мясцо и все поела. Через два дня приходит серый дурак и говорит кобелю:
- Ну, брат, поправился али нет?
- Маленько поправился; коли б еще принес ты мне какую-нибудь овцу, мое мясо сделалось бы не в пример слаще!
Волк и на то согласился, побежал в чистое поле, лег в лощине и стал караулить, когда погонит пастух свое стадо. Вот пастух и гонит стадо; волк повысмотрел из-за куста овцу, которая пожирнее да побольше, вскочил и бросился на нее: ухватил за шиворот и потащил к собаке.
- Вот тебе овца, поправляйся!
Стала собака поправляться, съела овцу и почуяла в себе силу. Пришел волк и спрашивает:
- Ну что, брат, каков теперь?
- Еще немножко худ. Вот когда б ты принес мне какого-нибудь кабана, так я бы разжирел, как свинья!
Волк добыл и кабана, принес и говорит:
- Это моя последняя служба! Через два дня приду к тебе в гости.
- Ну ладно, — думает собака, — я с тобою поправлюсь.
Через два дня идет волк к откормленному псу, а пес завидел и стал на него брехать.
- Ах ты, мерзкий кобель, — сказал серый волк, — смеешь ты меня бранить? — и тут же бросился на собаку и хотел ее разорвать.
Но собака собралась уже с силами, стала с волком в дыбки и начала его так потчевать, что с серого только космы летят. Волк вырвался, да бежать скорее: отбежал далече, захотел остановиться, да как услышал собачий лай — опять припустил. Прибежал в лес, лег под кустом и начал зализывать свои раны, что дались ему от собаки.
- Ишь как обманул мерзкий кобель! — говорит волк сам с собою. — Постой же, теперь кого ни попаду, уж тот из моих зубов не вырвется!
Зализал волк раны и пошел за добычей. Смотрит, на горе стоит большой козел; он к нему, и говорит:
- Козел, а козел! Я пришел тебя съесть.
- Ах ты, серый волк! Для чего станешь ты понапрасну ломать об меня свои старые зубы? А ты лучше стань под горою и разинь свою широкую пасть; я разбегусь да таки прямо к тебе в рот, ты меня и проглотишь!
Волк стал под горою и разинул свою широкую пасть, а козел себе на уме, полетел с горы как стрела, ударил волка в лоб, да так крепко, что он с ног свалился. А козел и был таков! Часа через три очнулся волк, голову так и ломит ему от боли. Стал он думать: проглотил ли он козла или нет? Думал-думал, гадал-гадал.
- Коли бы я съел козла, у меня брюхо-то было бы полнехонько; кажись, он, бездельник, меня обманул! Ну, уж теперь я буду знать, что делать!
Сказал волк и пустился к деревне, увидал свинью с поросятами и бросился было схватить поросенка; а свинья не дает.
- Ах ты, свиная харя! — говорит ей волк. — Как смеешь грубить? Да я и тебя разорву и твоих поросят за один раз проглочу.
А свинья отвечала:
- Ну, до сей поры не ругала я тебя; а теперь скажу, что ты большой дурачина!
- Как так?
- А вот как! Сам ты, серый, посуди: как тебе есть моих поросят? Ведь они недавно родились. Надо их обмыть. Будь ты моим кумом, а я твоей кумою, станем их, малых детушек, крестить.
Волк согласился. Вот хорошо, пришли они к большой мельнице. Свинья говорит волку:
- Ты, любезный кум, становись по ту сторону заставки, где воды нету, а я пойду, стану поросят в чистую воду окунать да тебе по одному подавать.
Волк обрадовался, думает: вот когда попадет в зубы добыча-то! Пошел серый дурак под мост, а свинья тотчас схватила заставку зубами, подняла и пустила воду. Вода как хлынет, и потащила за собой волка, и почала его вертеть. А свинья с поросятами отправилась домой: пришла, наелась и с детками на мягкую постель спать повалилась.
Узнал серый волк лукавство свиньи, насилу кое-как выбрался на берег и пошел с голодным брюхом рыскать по лесу. Долго издыхал он с голоду, не вытерпел, пустился опять к деревне и увидел: лежит около гумна какая-то падла.
- Хорошо, — думает, — вот придет ночь, наемся хоть этой падлы.
Нашло на волка неурожайное время, рад и падлою поживиться! Все лучше, чем с голоду зубами пощелкивать да по-волчьи песенки распевать. Пришла ночь; волк пустился к гумну и стал уписывать падлу. Но охотник уж давно его поджидал и приготовил для приятеля пару хороших орехов; ударил он из ружья, и серый волк покатился с разбитой головою. Так и скончал свою жизнь серый волк! | |
Сказка № 5492 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жили-были муж с женой. Когда они были молодые, жили хорошо, дружно, никогда не ссорились. Но вот пришла старость, и стали они чаще и чаще спорить друг с другом. Старик скажет старухе слово, а она ему - два, он ей - два, а она ему - пять, он - пять, а она - десять. И такая ссора между ними начинается, что хоть из избы убегай.
А разбираться начнут - никто не виноват.
- Что это мы с тобой, старуха, а? - скажет старик.
- Да это ты, старый, ты все!
- Я? А не ты ли? Со своим длинным языком?
- Не я, а ты!
- Ты, а не я!
И снова ссора начинается.
Вот стала старуха думать, что делать? Как быть? Как жить со стариком дальше? Пошла она к соседке и рассказала ей про свою беду. Соседка ей говорит:
- Я могу помочь твоему горю. Есть у меня волшебная водица. Как старик начнет кричать, ты возьми в рот немного этой водицы. Но, смотри, не проглоти ее, а держи во рту, пока он не успокоится... И все будет хорошо.
И дала она старухе воды в бутылочке. Старуха поблагодарила и пошла домой.
Только она вошла в дом, а старик сразу начал кричать:
- Где ты была? Что делала? Давно уже пора самовар ставить, чай пить, а тебя нет!
Хотела старуха ответить ему, но вспомнила про совет, взяла в рот воды из бутылочки и не проглотила ее, а стала во рту держать.
А старик видит, что старуха не отвечает, и сам замолчал.
Обрадовалась старуха: \"Видно, эта водица-то и действительно волшебная!\"
Спрятала она бутылочку с волшебной водицей и самовар стала ставить.
- Что это ты там гремишь? - закричал старик. - Самовар поставить не умеешь!
А старуха хотела ему ответить, да вспомнила совет соседки и опять взяла в рот водицу.
Видит старик, что старуха ни словечка ему не отвечает, удивился и... замолчал.
И с тех пор перестали они ссориться и стали жить, как в молодые годы. А все потому, что как только старик начнет кричать, старуха сейчас - за волшебную водицу.
Вот, сила-то в ней какая! | |
Сказка № 5491 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Как слышал сказку, так и рассказываю.
В стародавние годы жили были муж с женой. И росла у них дочка пригожая. Всем девица взяла: и ростом, и дородством, и угожеством.
Глядя на нее, люди радовались: со всеми девушка приветливая, ласковая, обходительная. Всем торопилась помочь чем могла.
Но вот пристигло несчастье, пришла беда. Умерла у девушки мать.
Много ли, мало времени прошло — женился отец на вдовице. А вдовица свою дочь в дом привела. И стало в семье четверо.
Сиротой жить нерадостно, а при мачехе стало и того хуже.
Родную дочь она нежила, тешила, а падчерицу невзлюбила с первого дня.
С петухами сирота вставала, слезами умывалась, до полуночи по хозяйству управлялась. И пряла, и ткала, и по воду ходила, и дрова носила, и коров доила.
А злая баба только покрикивала:
Неумелица ты, негодница! Хлебоежа на мою голову досталась!
Вот открыл как-то раз отец сундук, что от первой жены остался. А в сундуке и душегрея, мехом отороченная, и кокошник, жемчугами унизанный, и полсапожки сафьяновые, и перстенек золотой с камушком дорогим, и одежа разная.
Поделим поровну, и будет у наших дочерей приданое, — сказал отец.
А завистливые мачеха со своей дочерью затаили черную думу.
Экое богатство делить на две доли, — мачеха шептала дочери. — Да с таким-то приданым мы и купеческого сына найдем. Не за мужика выйдешь, за лапотника. Только не оплошай!
Прошло сколько-то времени после того разговора, собрались девушки по ягоды идти. А отец шутейно им и говорит:
Ну вот, кто из вас больше ягод принесет, той при дележе приданного чуть побольше достанется.
Ходят девушки по лесу, аукаются, берут ягоды. А как завечерело, сошлись они на полянке. Глянула мачехина дочь — батюшки светы, у стариковой дочери корзинка полным-полна, а у нее всего ничего, лишь на донышке! Тут и припомнились материны речи: не делить приданого на две доли...
И как проходили через болото, выхватила мачехина дочь у сводной сестры корзину с ягодами и столкнула ее с перекладин-жердочек в бездонную топь.
Тону я, погибаю, сестрица милая, — взмолилась девица, — помоги мне!
Стану я тебе помогать! Тони, из этой топи не выкарабкаешься. А все приданое мне одной достанется! — крикнула мачехина дочь.
Перебралась через болото и бегом побежала домой. Дорогой пересыпала в свой кузов ягоды — чистые, крупные, одна к одной, а корзинку сводной сестры закопала в мох.
Умница, моя разумница! — встретила ее мать. — Посмотри, старик, сколько ягод моя дочка набрала!
А чего не вместе пришли? — спросил отец.
Разошлись мы с ней, — ответила мачехина дочь, — аукалась я, аукалась, да никто мне не откликнулся; думаю, раньше меня набрала корзинку и ушла домой.
Ну где ей, доченька, раньше тебя управиться. Уснула где-нибудь, вот и не услышала тебя! — засмеялась баба.
Вечер прошел и ночь прошла. Поутру старик рано встал.
Надо идти искать, — говорит, — видно, беда стряслась.
Собрал соседей. Пошли они в лес. И бабина дочь с ними.
Вот здесь, рассказывает, — мы разошлись и больше не виделись.
Ходили-ходили день с утра до вечера, да так ни с чем и воротились.
Лето уже на исходе. Идет-бредет по тем тропам старичок странник. Ступил на жердочки-перекладины, а на топлом месте растет травяная дудка. Срезал ту дудку старик, приложил к губам и только подул в нее, как слышит: заиграла, запела дудка, жалобно запричитала:
Поиграй, поиграй, дедушка,
Поиграй, поиграй, родимый.
Нас было две сводные сестрицы,
И вот меня загубили,
За красные ягодки
Да за матушкино приданое
В гнилом болоте утопили!
И вот пришел старик странник поздно вечером в ту деревню, попросился в крайнюю избу ночевать, как раз в тот дом, где сирота-девица потерялась.
После ужина заговорил старик странник:
Неподалеку от вашей деревни срезал я дудочку. Такая забавная: сама поет-выговаривает. Возьми-ка, хозяин, подуй в эту дудочку!
Чуть только подул хозяин в дудочку, как заговорила, запела она:
Поиграй, поиграй, мой батюшка,
Поиграй, поиграй, родимый.
Нас было две сводные сестрицы,
И вот меня загубили,
За красные ягодки
Да за матушкино приданое
В гнилом болоте утопили!
С лица старик сменился. Протянул дудочку падчерице:
Ну-ка, ты поиграй!
Только поднесла она дудочку к губам, как заиграла, запела дудочка:
Поиграй, поиграй, сестрица сводная,
Поиграй, поиграй, лиходейка,
Поиграй, поиграй, душегубка!
Ты меня убила,
В гнилом болоте утопила,
За красные ягодки
Да за матушкино приданое
Жизни лишила!
Кинулся отец за понятыми. Девку-лиходейку, а заодно и мать, злую бабу, связали, приставили караул.
А отец с понятыми да со стариком странником на болото побежали. Поискали, поискали и в скором времени вытащили девушку. Обмыли ее, обрядили. Тут она открыла глаза, промолвила:
Ой, как долго мне спалось да много во сне виделось! Не держи, родимый батюшка, ни бабы-лиходейки, ни дочери-злодейки. Не будет от них житья ни тебе, ни мне.
Простил отец на радости злую бабу и падчерицу-злодейку, прогнал их со двора:
Ступайте, откуда пришли! | |
Сказка № 5490 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был купец-вдовец; у него были сын, да дочь, да родной брат... В одно время собирается этот купец в чужие земли ехать, разные товары закупать, берет с собой сына, а дома оставляет дочку; призывает он своего брата и говорит ему:
- Препоручаю тебе, любезный братец, весь мой дом и хозяйство и усердно прошу: присматривай построже за моей дочкою, учи ее грамоте, а баловать не позволяй!
- После того простился купец с братом и с дочерью и отправился в путь. А купеческая дочь была уж на возрасте и такой красоты неописанной, что хоть целый свет изойди, а другой подобной не сыщешь! Пришла дяде нечистая дума в голову, не дает ему ни днем, ни ночью покоя, стал он приставать к красной девице.
- Или, — говорит, — грех со мной сотвори, или тебе на свете не жить; и сам пропаду и тебя убью!..
Пошла как-то девица в баню, дядя за нею — только в дверь, она хвать полный таз кипятку и окатила его с головы до ног. Три недели провалялся он, еле выздоровел; страшная ненависть грызет ему сердце, и начал он думать: как бы отсмеять эту насмешку? Думал-думал, взял да и написал к своему брату письмо: твоя-де дочь худыми делами занимается, по чужим дворам таскается, дома не ночует и меня не слушает. Получил купец это письмо, прочитал и сильно разгневался; говорит сыну:
- Вот твоя сестра весь дом опозорила! Не хочу ж ее миловать: поезжай сию минуту назад, изруби негодницу на мелкие части и на этом ноже привези ее сердце. Пусть добрые люди не смеются с нашего рода-племени!
Сын взял острый нож и поехал домой; приехал в свой родной город потихоньку, никому не сказываясь, и начал по сторонам разведывать: как живет такая-то купеческая дочь? Все в один голос хвалят ее — не нахвалятся: и тиха-то, и скромна, и бога знает, и добрых людей слушается. Разузнавши все, пошел он к своей сестрице; та обрадовалась, кинулась к нему навстречу, обнимает, целует:
- Милый братец! Как тебя господь принес? Что наш родимый батюшка?
- Ах, милая сестрица, не спеши радоваться. Не к добру мой приезд: меня прислал батюшка, приказал твое белое тело изрубить на мелкие части, сердце твое вынуть да на этом ноже к нему доставить.
Сестра заплакала.
- Боже мой, — говорит, — за что такая немилость?
- А вот за что! — отвечал брат и рассказал ей о дядином письме.
- Ах, братец, я ни в чем не виновна!
- Купеческий сын выслушал, как и что случилося, и говорит:
- Не плачь, сестрица! Я сам знаю, что ты не виновна, и хоть батюшка не велел принимать никаких оправданий, а все-таки казнить тебя не хочу. Лучше соберись ты и ступай из отцовского дома куды глаза глядят; бог тебя не оставит!
- Купеческая дочь не стала долго думать, собралась в дорогу, простилась с братцем и пошла, куда и сама не ведает. А ее брат убил дворовую собаку, вынул сердце, нацепил на острый нож и повез к отцу. Отдает ему собачье сердце:
- Так и так, — говорит, — по твоему родительскому приказанию казнил сестрицу.
- А ну ее! Собаке собачья и смерть! — отвечал отец.
Долго ли, коротко ли блуждала красная девица по белому свету, наконец зашла в частый, дремучий лес: из-за высоких деревьев чуть-чуть небо видно. Стала она ходить по этому лесу и случайно вышла на широкую поляну; на этой поляне — белокаменный дворец, кругом дворца железная решетка.
- Дай-ка, — думает девица, — зайду я в этот дворец, не все же злые люди, авось худа не будет!
- Входит она в палаты — в палатах нет ни души человеческой; хотела было назад поворотить — вдруг прискакали на двор два сильномогучие богатыря, вошли во дворец, увидали девицу и говорят:
- Здравствуй, красавица!
- Здравствуйте, честные витязи!
- Вот, брат, — сказал один богатырь другому, — мы с тобой тужили, что у нас хозяйничать некому; а бог нам сестрицу послал.
Оставили богатыри купеческую дочь у себя жить, назвали родною сестрицею, отдали ей ключи и сделали надо всем домом хозяйкою; потом вынули острые сабли, уперли друг дружке в грудь и положили такой уговор:
- Если кто из нас посмеет на сестру посягнуть, то не щадя изрубить его этою самою саблею.
Вот живет красная девица у двух богатырей; а отец ее закупил заморских товаров, воротился домой и немного погодя женился на другой жене. Была эта купчиха красоты неописанной и имела у себя волшебное зеркальце; загляни в зеркальце — тотчас узнаешь, где что делается. Раз как-то собрались богатыри на охоту и наказывают своей сестрице:
- Смотри же, до нашего приезду никого к себе не пущай!
- Попрощались с нею и уехали. В это самое время заглянула купчиха в зеркальце, любуется своей красотой и говорит:
- Нет меня в свете прекраснее!
- А зеркальце в ответ:
- Ты хороша — спору нет! А есть у тебя падчерица, живет у двух богатырей в дремучем лесу, — та еще прекраснее!
Не полюбились эти речи мачехе, тотчас позвала к себе злую старушонку.
- На, — говорит, — тебе колечко; ступай в дремучий лес, в том лесу есть белокаменный дворец, во дворце живет моя падчерица; поклонись ей и отдай это колечко — скажи: братец на память прислал!
- Старуха взяла кольцо и отправилась, куда ей сказано; приходит к белокаменному дворцу, увидала ее красная девица, выбежала навстречу — захотелось, значит, вестей попытать с родной стороны.
- Здравствуй, бабушка! Как тебя господь занес? Все ли живы-здоровы?
- Живут, хлеб жуют! Вот братец просил меня про твое здоровье проведать да прислал в подарок колечко; на, красуйся!
- Девица так рада, так рада, что и рассказать нельзя; привела старуху в комнаты, угостила всякими закусками да напитками и наказала своему брату родному низко кланяться. Через час времени старуха поплелась назад, а девица стала любоваться колечком и вздумала надеть его на пальчик; надела — и в ту ж минуту упала мертвая.
Приезжают два богатыря, входят в палаты — сестрица не встречает: что такое? Заглянули к ней в спальню; а она лежит мертвая, словечка не молвит. Взгоревались богатыри: что всего краше было, то нежданно-негаданно смерть взяла!
- Надо, — говорят, — убрать ее в новые наряды да в гроб положить.
Стали убирать, и заприметил один на руке у красной девицы колечко:
- Неужели так ее и похоронить с этим колечком? Дай лучше сниму, на память оставлю.
Только снял колечко — и красная девица тотчас открыла очи, вздохнула и ожила.
- Что с тобой случилось, сестрица? Не заходил ли кто к тебе? — спрашивают богатыри.
- Заходила с родной стороны знакомая старушка и колечко принесла.
- Ах, какая же ты непослушная! Ведь мы недаром тебе наказывали, чтоб никого без нас в дом не пускала. Смотри, в другой раз того не сделай!
Спустя несколько времени заглянула купчиха в свое зеркальце и узнала, что ее падчерица по-прежнему жива и прекрасна; позвала старуху, дает ей ленточку и говорит:
- Ступай к белокаменному дворцу, где живет моя падчерица, и отдай ей этот гостинец; скажи: братец прислал!
- Опять пришла старуха к красной девице, наговорила ей с три короба разных разностей и отдала ленточку. Девица обрадовалась, повязала ленточку на шею — и в ту же минуту упала на постель мертвою. Приезжают богатыри с охоты, смотрят — сестрица лежит мертвая, стали убирать ее в новые наряды и только сняли ленточку — как она тут же открыла очи, вздохнула и ожила.
- Что с тобой, сестрица? Али опять старуха была?
- Да, — говорит, — приходила старушка с родной стороны, мне ленточку принесла.
- Ах, какая ты! Ведь мы ж тебя просили: никого без нас не примай!
- Простите, милые братцы! Не вытерпела, хотелось из дому вестей послушать.
Прошло еще несколько дней — заглянула купчиха в зеркальце: опять жива ее падчерица. Позвала старуху.
- На, — говорит, — волосок! Ступай к падчерице, непременно умори ее!
- Улучила старуха время, когда богатыри на охоту поехали, пришла к белокаменному дворцу; увидала ее в окошечко красная девица, не вытерпела, выскочила к ней навстречу:
- Здравствуй, бабушка! Как тебя бог милует?
- Покуда жива, голубушка! Вот таскалась по миру и сюда забрела тебя проведать.
Привела ее красная девица в комнату, угостила всякими закусками и напитками, расспросила про родных и наказала кланяться брату.
- Хорошо, — говорит старуха, — буду кланяться. А ведь тебе, голубушка, чай и в голове поискать некому? Дай-ка я поищу.
- Поищи, бабушка!
- Стала она искать в голове красной девицы и вплела в ее косу волшебный волосок; как скоро вплела этот волосок, девица в ту же минуту сделалась мертвою. Старуха зло усмехнулась и ушла поскорей, чтобы никто не застал ее, не увидел.
Приезжают богатыри, входят в комнаты — сестра лежит мертвая; долго они вглядывались-присматривались, нет ли на ней чего лишнего? Нет, ничего не видать! Вот сделали они хрустальный гроб — такой чудный, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать; нарядили купеческую дочь в блестящее платье, словно невесту к венцу, и положили в хрустальный гроб; тот гроб поставили посеред большой палаты, а над ним устроили балдахин красного бархату с бриллиантовыми кистями с золотыми бахромами, и повесили на двенадцати хрустальных столбах двенадцать лампад. После того залились богатыри горючими слезами; обуяла их великая тоска.
- На что, — говорят, — нам на белом свете жить? Пойдем, решим себя!
- Обнялись, попрощались друг с дружкою, вышли на высокий балкон, взялись за руки и бросились вниз; ударились об острые камни и кончили свою жизнь.
Много-много годов прошло. Случилось одному царевичу на охоте быть; заехал он в дремучий лес, распустил своих собак в разные стороны, отделился от охотников и поехал один по заглохшей тропинке. Ехал-ехал, и вот перед ним поляна, на поляне белокаменный дворец. Царевич слез с коня, взошел по лестнице, стал покои осматривать; везде уборы богатые, роскошные, а хозяйской руки ни на чем не видно: все давным-давно покинуто, все запущено! В одной палате стоит хрустальный гроб, а в гробу лежит мертвая девица красоты неописанной: на щеках румянец, на устах улыбка, точь-в-точь живая спит.
Подошел царевич, взглянул на девицу, да так и остался на месте, словно невидимая сила его держит. Стоит он с утра до позднего вечера, глаз отвести не может, на сердце тревога: приковала его краса девичья — чудная, невиданная, какой во всем свете другой не сыскать! А охотники давно его ищут; уж они по лесу рыскали, и в трубы трубили, и голоса подавали — царевич стоит у хрустального гроба, ничего не слышит. Солнце село, сгустился мрак, и тут только он опомнился — поцеловал мертвую девицу и поехал назад.
- Ах, ваше высочество, где вы были? — спрашивают охотники.
- Гнался за зверем, да немного заплутал.
На другой день чуть свет — царевич уж на охоту собирается; поскакал в лес, отделился от охотников и тою же тропинкою приехал к белокаменному дворцу. Опять целый день простоял у хрустального гроба, глаз не сводя с мертвой красавицы; только позднею ночью домой воротился. На третий день, на четвертый все то же, и так целая неделя прошла.
- Что это с нашим царевичем подеялось? — говорят охотники. — Станемте, братцы, за ним следить, замечать, чтобы худа какого не случилося.
Вот поехал царевич на охоту, распустил собак по лесу, отделился от свиты и направил путь к белокаменному дворцу; охотники тотчас же за ним, приезжают на поляну, входят во дворец — там в палате хрустальный гроб, в гробу мертвая девица лежит, перед девицей царевич стоит.
- Ну, ваше высочество, недаром вы целую неделю по лесу плутали! Теперь и нам не уйтить отсюда до вечера.
Обступили кругом хрустальный гроб, смотрят на девицу, красотой ее любуются, и простояли на одном месте с утра до позднего вечера. Когда потемнело совсем, обратился царевич к охотникам:
- Сослужите мне, братцы, великую службу: возьмите гроб с мертвой девицей привезите и поставьте в моей спальне; да тихомолком, тайно сделайте, чтоб никто про то не узнал, не проведал. Награжу вас всячески, пожалую золотой казною, как никто вас не жаловал.
- Твоя воля жаловать; а мы, царевич, и так служить тебе рады! — сказали охотники, подняли хрустальный гроб, вынесли на двор, устроили на лошадях и повезли в царский дворец; привезли и поставили у царевича в спальне.
С того самого дня перестал царевич и думать об охоте; сидит себе дома, никуда из своей комнаты не выходит — все на девицу любуется.
- Что такое с нашим сыном приключилося? — думает царица. — Вот уж сколько времени, а он все дома сидит, из своей комнаты не выходит и к себе никого не пущает. Грусть-тоска, что ли, напала, али хворь какая прикинулась? Дай пойду посмотрю на него.
Входит царица к нему в спальню и видит хрустальный гроб. Как и что? Расспросила-разведала и тотчас же приказ отдала похоронить ту девицу, как следует по обычаю, в мать сырой земле.
Заплакал царевич, пошел в сад, нарвал чудесных цветов, принес и стал расчесывать мертвой красавице русую косу да цветами голову убирать. Вдруг выпал из ее косы волшебный волосок — красавица раскрыла очи, вздохнула, приподнялась из хрустального гроба и говорит:
- Ах, как я долго спала!
- Царевич несказанно обрадовался, взял ее за руку, повел к отцу, к матери.
- Мне, — говорит, — бог ее дал! Не могу жить без нее ни единой минуты. Позволь, родимый батюшка, и ты, родная матушка, допусти жениться.
- Женись, сынок! Против бога не пойдем, да и такой красоты во всем свете поискать!
- У царей ни за чем остановок не бывает: в тот же день честным пирком да и за свадебку.
Женился царевич на купеческой дочери, живет с нею — не нарадуется. Прошло сколько-то времени — вздумалось ей поехать в свою сторону, отца с братцем навестить; царевич не прочь, стал у отца проситься.
- Хорошо, — говорит царь, — поезжайте, дети мои любезные! Ты, царевич, отправляйся сухим путем в объезд, осмотри этим случаем все наши земли и порядки узнай, а жена твоя пусть на корабле плывет прямым путем.
Вот изготовили корабль к походу, нарядили матросов, назначили начального генерала; царевна села на корабль и вышла в открытое море, а царевич поехал сухим путем.
Начальный генерал, видючи прекрасную царевну, позавидовал ее красоте и начал к ней подольщаться; чего бояться, думает, — ведь она теперь в моих руках, что хочу — то и делаю!
- Полюби меня, — говорит он царевне, — коли не полюбишь — в море выброшу!
- Царевна отвернулась, не дает ему ответу, только слезами заливается. Подслушал генеральские речи один матросик, пришел к царевне вечером и стал говорить:
- Не плачь, царевна! Одевайся ты в мое платье, а я твое надену; ты ступай на палубу, а я в каюте остануся. Пусть генерал меня в море выбросит — я того не боюсь; авось справлюся, доплыву до пристани: благо теперь земля близко!
- Поменялись они платьем; царевна пошла на палубу, а матрос лег на ее постель. Ночью явился в каюту начальный генерал, схватил матроса и выкинул в море. Матрос пустился вплавь и к утру добрался до берега. Корабль пришел к пристани, стали матросы сходить на землю; сошла и царевна, бросилась на рынок, купила себе поварскую одежу, нарядилась поваренком и нанялась к своему родному отцу на кухне прислуживать.
Немного спустя приезжает к купцу царевич.
- Здравствуй, — говорит, — батюшка! Принимай-ка зятя, ведь я на твоей дочке женат. Да где ж она? Аль еще не бывала?
- А тут начальный генерал с докладом является:
- Так и так, ваше высочество! Несчастье случилося: стояла царевна на палубе, поднялась буря, началась качка, голова у ней закружилась — и мигнуть не успели, как царевна свалилась в море и потонула!
- Царевич потужил-поплакал, да ведь со дна моря не воротишь; видно, такова судьба ей назначена! Погостил царевич у своего тестя несколько времени и велел своей свите к отъезду готовиться; купец на прощанье задал большой пир; собрались к нему и купцы, и бояре, и все сродники: были тут и родной брат его, и злая старуха, и начальный генерал.
Пили, ели, прохлаждалися; один из гостей и говорит:
- Послушайте, господа честные! Что все пить да пить — с того добру не быть; давайте-ка лучше сказывать сказки.
- Ладно, ладно! — закричали со всех сторон. — Кто же начнет?
- Тот не умеет, другой не горазд, а третьему вино память отшибло. Как быть? Отозвался тут купеческий приказчик:
- Есть у нас на кухне новый поваренок, много по чужим землям странствовал, много всяких див видывал и такой мастер сказки сказывать — что на поди!
- Купец позвал того поваренка.
- Потешь, — говорит, — моих гостей!
- Отвечает ему поваренок-царевна:
- Что рассказать-то вам: сказку аль бывальщину?
- Сказывай бывальщину!
- Пожалуй, можно и бывальщину, только с таким уговором: кто меня перебьет, того чумичкой в лоб.
Все на это согласились. И царевна начала рассказывать все, что с нею самой случилося.
- Так и этак, — говорит, — была у купца дочь; поехал купец за море и поручил своему родному брату смотреть за девицей; дядя позарился на ее красоту и не дает ей ни минуты спокою...
- А дядя слышит, что речь про него идет, и говорит:
- Это, господа, неправда!
- А, по-твоему неправда? Вот же тебе чумичка в лоб!
- После того дошло дело до мачехи, как она волшебное зеркальце допрашивала, и до злой старухи, как она к богатырям в белокаменный дворец приходила, — и старуха и мачеха в один голос закричали:
- Вот вздор какой! Этого быть не может.
Царевна ударила их по лбу чумичкою и стала рассказывать, как она лежала в хрустальном гробе, как нашел ее царевич, оживил и женился на ней и как она поехала отца навестить.
Генерал смекнул, что дело-то не ладно, и просится у царевича:
- Позвольте мне домой уйти; что-то голова разболелась!
- Ничего, посиди немножко!
- Стала царевна про генерала рассказывать; ну, и он не вытерпел.
- Все это, — говорит, — неправда!
- Царевна его чумичкою в лоб да сбросила с себя поварское платье и открылась царевичу:
- Я-де не поваренок, я — твоя законная жена!
- Царевич обрадовался, купец — тоже; бросились они обнимать, целовать ее; а потом принялись суд судить; злую старуху вместе с дядею на воротах расстреляли, мачеху-волшебницу к жеребцу за хвост привязали, жеребец полетел в чистое поле и разнес ее кости по кустам, по яругам; генерала царевич сослал на каторгу, а на его место пожаловал матроса, что царевну от беды спас. С того времени жили царевич, его жена и купец вместе — долго и счастливо. | |
|
