Сказка № 1775 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Жили-были старик со старухой. Дети у них поумирали. Рос здоровым лишь последний сын Иван. Когда исполнилось Ивану семнадцать лет, стал он просить родителей, чтобы отдали его в какое-нибудь учение.
- До ученья ли тут,- сказал отец,- когда и так концы с концами едва сводим.
Но сын не отступал от своего, и родителям пришлось уважить его просьбу.
Напекла мать лепешек, отец пошел провожать сына. Идут полями да лугами, доходят до опушки леса. Решили отдохнуть.
Только-только Иван собрался было присесть на облюбованный пень, как из-под пня появляется белобородый старик Ух и уводит его с собой под землю.
Отец просит-умоляет вернуть сына, но старик Ух и слушать его не хочет.
- Загляни через год, - говорит, - а раньше и не показывайся.
Проходит год, отец берет с собой еду в кошель, прощается с женой и идет на знакомое место. Садится на знакомый пень и вздыхает:
- О-ох!
На его вздох из-под пня сразу же вылез старик Ух - Белая борода.
- Явился? - спрашивает старик и сквозь щель уводит его под землю.
В подземном мире, оказывается, так же, как и на земле, зеленеют луга, текут реки, шумят леса.
Приходят они в дом Белой бороды, старик ставит в передний угол свечку и сказав: «Я сейчас приду», уходит. Появляется сын. Он за год так изменился, что его трудно узнать.
Обнялись отец с сыном, расцеловались.
- Я за тобой пришел, - говорит отец.
- Не так-то просто меня вызволить отсюда, - тяжело вздохнул сын. - Старик назначит тебе много всяких испытаний. Слушай, что я скажу, и запоминай. Таких, как я, у старика двенадцать. Сначала он нас сделает голубями. Все мы будем одинаковые, перо в перо, а тебе надо будет узнать меня. Замечай: в полете я одним крылом коснусь пола. Потом он превратит нас в двенадцать борзых собак. Все мы будем одной иссиня-чёрной масти, и станем бегать вокруг тебя. Будь внимателен : пробегая мимо тебя, я опущу левое ухо. После этого он сделает из нас двенадцать рысаков вороной масти. Следи: когда я буду проходить мимо тебя, я взмахну хвостом. Потом он превратит нас в двенадцать девушек. Мы все будем неразличимо похожи друг на друга и одинаково одеты. Меня можно будет узнать по кольцу на пальце правой руки; проходя мимо тебя, я сверкну своим кольцом. Под конец он сделает нас двенадцатью парнями, похожими друг на друга, как двенадцать капель воды. Будь внимателен: проходя мимо тебя, я отведу левую руку назад и взмахну ею...
Только-только сын договорил эти слова и ушел, заявился старик Ух.
- Не скучал без меня? - весело спрашивает старик.
- Не успел заскучать,- в тон ему ответил Иванов отец.
- Так, значит, хочешь забрать своего сына? - продолжает старик.- Что ж, так и быть, я тебе его отдам. Но отдам только в том случае, если ты сумеешь узнать его среди двенадцати ему подобных. Смотри и узнавай.
С последними словами Белая борода открывает левую дверь и в горницу влетают двенадцать голубей. Голуби все, перо в перо, одинаково сизые. Но один в полете коснулся крылом пола. Отец Ивана заметил это и говорит:
- Вот он, мой сын.
- Ах, окаянный, узнал! - сердито проворчал старик Ух.
Голуби улетели, дверь закрылась. В ту же минуту открылась правая дверь, и вбежали двенадцать борзых собак. Прыгают вокруг Иванова отца, лают, и у всех хвосты трубой, а уши - торчком. Лишь у одной собаки левое ухо опущено. Отец говорит:
- Вот он, мой сын!
Старик Ух хмурит свои белые брови и славно в рот воды набрал. Хлопает в ладоши - борзые убегают. Открывается средняя дверь, и с громким ржанием влетают двенадцать рысаков одинаковой вороной масти. Попробуй различи их! Но один рысак взмахивает хвостом, и Иванов отец говорит:
- Вот он, мой сын!
Старик Ух делается темнее тучи. Он машет рукой - в комнату плавно, лебедушками, входят двенадцать девушек. Все стройные, красивые и платья у всех одинаковые. Одна из девушек сумела поймать на свое кольцо солнечный лучик и повернула колечко так, что луч упал на лицо Иванова отца.
- Вот он, мой сын! - оказал отец.
- Ну, теперь последнее испытание,- говорит Белая борода, и в голосе его слышатся досада и отчаяние.
В комнату входят двенадцать парней. Вое рослые, статные, ясноглазые, русокудрые. Иванов отец глядит на них во все глаза, а отличить одного от другого не может. И тут один из парней, проходя мимо него, легонько взмахнул левой рукой.
- Вот он, мой сын! - радостно воскликнул отец.
Старик Ух, признав себя побежденным, молчит. Молча угощает на прощанье Ивана с отцом обедом и выводит из подземного мира.
Идут отец с сыном по земле и нарадоваться не могут, что идут под голубым небом и ясным солнцем.
Вдруг откуда-то взялся и с криком пролетел над их головами коршун. Иван сразу же опечалился. Отец заметил это и спрашивает:
- Ты понял, что сказал коршун?
Ивану не хочется отвечать, он отнекивается, говорит, что, мол, коршун - это вообще плохая примета.
- И что это за примета? - настаивает отец.- Что она значит?
- Она значит, что тебе придется досыта напиться воды, которой я умоюсь.
Теперь и отец стал невеселым. «Да только стоит ли обращать внимание на всякие приметы?» - думает он и скоро забывает о коршуне.
Приходят отец с сыном домой. За это время, как их не было дома, все хозяйство пришло в упадок. Они и раньше жили небогато, а теперь и подавно, хоть надевай нищенскую суму и иди по миру.
- Давай, отец, вот что сделаем,- предлагает Иван.- Завтра я обернусь рысаком. Ты отведи меня на базар и продай. Запроси тыщу рублей. Дадут - отдай, но узду не продавай.
На другой день Иван становится вороным рысаком. Отец ведет его за узду на базар. Все хвалят рысака, но больше восьмисот не дают. Но вот на базаре появляется Белая борода, сразу же соглашается на тысячу рублей. Но когда просит узду, отец белобородому старику узду не дает.
На вырученные деньги отец накупает всяких яств и возвращается домой. Поглядит на купленную снедь - душа радуется, вспомнит, что сына рядом нет - грусть-тоска берет. Пришел домой, со старухой своей печалью делится. А сын с печки спрашивает:
- Ты вернулся, отец?
Возрадовались отец с матерью, обнимают сына, за стол в красный угол сажают.
А сын уже новое задумал.
- Завтра я обернусь битюгом-тяжеловозом, - говорит он отцу. - Отведи меня на базар и продай за полторы тысячи. Но узду не отдавай.
На другой день отец опять идет на базар. За коня ему сразу же дают тысячу рублей, но он просит полторы тысячи. В это время на базаре появляется белобородый старик Ух и, не торгуясь, выкладывает полторы тысячи. Отец забыл оставить у себя узду, работники старика Уха запрягли тяжеловоза в телегу и поехали домой.
Уже перед самым домом белобородого старика расслабилась упряжь, а когда работники остановили тяжеловоза, чтобы ее поправить, Иван сделался щукой и - прыг! - в реку, по берегу которой шла дорога.
Работники побежали к Белой бороде и рассказали, что произошло с тяжеловозом. Старик ругает их на чем свет стоит, бежит к реке, превращается в сома и начинает гоняться за Иваном. В это время девица-красавица подходит с ведрами к реке. Иван сделался золотым колечком и упал в ведро. Упал и говорит девушке:
- Сейчас здесь появится белобородый старик и попросит у тебя колечко. Ты не давай. Если же он будет настаивать, ты скажи: «Пусть будет ни мне, ни тебе!»-и брось колечко оземь. Тогда я стану просом и рассыплюсь на дороге. Ты наступи на одно зернышко и не сходи с места. А потом, когда я стану ястребом, коснись рукой моего крыла.
Тем временем появляется старик Ух. Он, конечно, замечает колечко и говорит:
- Это моё колечко, я давно его ищу. Девушка не отдает. Потом говорит:
- Пусть будет ни мне, ни тебе! - и с силой бросает кольцо оземь.
Колечко рассыпается просяными зернышками. Старик Ух тут же превращается в петуха и начинает клевать просо. Девушка успела наступить на одно зернышко и стоит на нем.
Петух склевывает все зернышки, кроме того, что под ногой девушки, вскакивает на плетень и кричит:
- Ку-ка-ре-ку! Я победил, я погубил Ивана!
Тогда девушка переступает с ноги на ногу, Иван из просяного зернышка становится ястребом, налетает на петуха и от того остаются только пух и перья.
Так нашёл свой конец белобородый старик Ух.
А девушка подходит к ястребу, гладит его, и ястреб превращается в русокудрого и ясноглазого добра молодца. Девушка с удивлением и восхищением смотрит на Ивана и насмотреться не может - так он ей понравился.
Иван не заставил девушку долго ждать. На другой же день он заслал сватов, и они поженились. Все богатство белобородого старика Уха перешло в руки Ивана, так что жили они безбедно.
Однажды под вечер попросился к ним на ночлег нищий старик. Оки его пустили, накормили и уложили спать. Ночью старику, после сытного ужина, захотелось пить, и он попросил воды. Хозяева ему сказали:
- В передней комнате, на скамейке, есть квас, там же и ковш висит, напейся.
Старик, должно быть, на ухо был туговат и вместо кваса зачерпнул ковшом из лоханки, что стояла под рукомойником на чурбаке.
Когда на утро узналось об этом, Иван вспомнил крик коршуна и сразу же в нищем старике признал своего отца. С тех пор до самой кончины отец жил у сына с невесткой в полном довольстве и благоденствии. | |
Сказка № 1774 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
В древности, среди наших дедов и прадедов, жил, говорят, один богатырь по имени Чемень. Всегда одетый воинские доспехи, он разъезжал на белом коне по чувашской земле и охранял ее границы от врагов. Богатырская слава Чеменя была громкой, его знали далеко за пределами родной земли, и среди врагов не находилось охотников меряться с ним силой и молодецкой удалью.
Прожил Чемень долго. Но пришло время умирать богатырю. Перед смертью он собрал всех чувашей и сказал:
Мне пришла пора умирать. Как умру, похороните меня вместе с моим конем и богатырскими доспехами. Если нападут враги и я вам понадоблюсь, придите на могилу и позовите меня: «Чемень! Чемень!», и я выйду к вам на помощь.
Умер богатырь. Похоронили его, как он и просил: вырыли в горе большую могилу, одели умершего в воинскую одежду и посадили на коня, а рядом положили щит и меч.
Чемень умер, а его слава, его имя остались в народе, в его памяти. О ратных подвигах богатыря старики рассказывали сыновьям и внукам.
Однажды весной, когда молодежь рядом с курганом, в котором был похоронен Чемень, водила хороводы, парни вспомнили о богатыре. Вспомнили передаваемые из поколения в поколение его слова о готовности в лихую годину прийти на помощь своему народу. Молодым парням очень хотелось посмотреть на богатыря.
А давайте позовем его,— предложил один из них. Парни пошли на курган и хором закричали:
Чемень! Чемень!
Земля разверзлась, и из кургана выехал Чемень на белом коне в одежде воина и воинских доспехах.
Парни перепугались, но Чемень их не тронул. Он пустился в свой знакомый путь, объехал всю чувашскую землю и вернулся в курган.
С тех пор на чувашских детей напал мор. И малые, и большие ребята мрут да и только. Старики собрались вместе, говорят меж собой:
Это Чемень, наверное, посылает мор на наших детей, обиделся, что его напрасно потревожили.
Пришли старики на курган, закололи быка, и дети перестали умирать.
С тех пор Чеменю каждый год приносят в жертву быка. | |
Сказка № 1773 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
В давней давности жили-были старик и старуха. Был у них единственный сын, звали его Эдикан. Рос парень здоровым и сильным, а как подрос - забрали его в солдаты. Раньше солдатская служба была долгой: по двадцать, а то и двадцать пять лет. Послужил-послужил Эдикан - не по душе ему пришлась строгая солдатская жизнь, взял и ушёл со службы.
Идёт он день, идёт два, встречает в поле пахаря. Приустал Эдикан, в брюхе пусто, остановился возле пахаря и говорит:
- Бог в помощь, дедушка!
- Благодарствую,- старик ему в ответ.- Присядь со мной, отдохни.
Эдикан сел рядом с пахарем, тот поставил перед ним кувшин свежего уйрана - пахты,- дал горбушку хлеба.
- Милости прошу, откушай.
Второй раз Эдикана просить не пришлось. Поел он, поблагодарил старика, спросил, какой дорогой ближе до селения дойти. Старик ему показал.
На краю селения стояла маленькая избушка. Эдикан подошёл к той избушке, постучал в окно:
- Не пустите ли переночевать?
Окно открылось, из него старуха высунулась:
- Избёнка у меня, сам видишь, маленькая, ну да как-нибудь уместимся, заходи, ночуй.
Зашёл Эдикан в избу.
- Салям-аликюм, бабушка!- поклонился он старухе.
- Аликюм-салям, солдатик,- ответила старушка. Она напоила Эдикана чаем, постелила ему постель. Наутро Эдикан встал, принёс старушке воды, нарубил дров, починил содранную ветром крышу. Старушка не знала, как и благодарить Эдикана за такую помощь. Она отдала ему на дорогу последние полкаравая хлеба и маленький шерстяной клубок.
Пошёл Эдикан дальше. Идёт день, идёт два - кончился хлеб, один клубочек остался. «И зачем мне его старуха сунула?- думает он.- Был бы хлеб - другое дело. Его хоть съесть можно...» Взял да и кинул клубок вверх.
В ту же минуту - Эдикан не успел и глазом моргнуть - перед ним появился серый в яблоках конь-аргамак.
- Зачем я тебе понадобился, Эдикан?- спрашивает конь. Эдикан так был удивлён, что не сразу и ответить смог:
- Иду со службы домой. Хочется поскорее в родные места попасть, а до них ещё далеко. Не подвезёшь ли?
- На меня садись да крепче за мою гриву держись,- сказал конь.
Эдикан вскочил на коня, крепко за гриву ухватился. Конь ударил копытами - искры полетели, земля загудела, ветер в ушах засвистел. Не успел Эдикан опомниться, как уже был в родной деревне.
- Ну, Эдикан, куда хотел, туда я тебя и привёз,- сказал конь.- Когда понадоблюсь, брось шерстяной клубок вверх, и я явлюсь перед тобой, как лист перед травой. А теперь прощай.
Конь исчез, будто и не было его. А Эдикан пошёл домой. Отец и мать уже не надеялись увидеть своего сына и, когда увидели, прослезились от радости.
- Думали: умрём, и похоронить будет некому,- говорили они, обнимая сына.
Уходя в солдаты, оставил Эдикан в деревне невесту - красивую девушку Селиме. Они любили друг друга, и Селиме обещала ждать Эдикана. Родители девушки рассудили по-другому:
Они решили выдать дочь против её воли за другого парня. Селиме с горя и отчаяния утопилась. Эдикан, узнав об этом, горько опечалился. Но плачь не плачь - мёртвого слезами не воскресишь.
Много ли, мало ли прожил Эдикан у родителей - объявляет царь на всё своё царство-государство, что пропала у него дочь, и кто найдёт её, за того и замуж отдаст, а впридачу половину царства обещает.
Услышав такую весть, Эдикан попросил у родителей благословения и пошёл к царю сказать, что попытается отыскать царевну. А выйдя из дворца - будь что будет! - кинул вверх клубок и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Как из-под земли появился перед ним серый в яблоках аргамак.
- Скажи, зачем я тебе понадобился, Эдикан?- спросил конь.
Эдикан объяснил: так и так, у царя пропала дочь, я вызвался её найти.
- На меня садись, крепче за мою гриву держись. Вскочил Эдикан на коня, в его гриву вцепился. Конь ударил копытами - земля загудела, искры в разные стороны полетели, ветер в ушах засвистел.
Долго ли, коротко ли неслись они стремглав - посредине глубокого моря остановились. Конь остался наверху, а Эдикан стал спускаться в подводное царство. Вот и морское дно. Пошёл он по тому дну - чугунную дверь перед собой увидел. Взялся за ручку и - будь что будет! - дернул её к себе. Будто гром по дну моря прогремел - дверь открылась. Эдикан шагнул через порог и в ужасе попятился. Он попал в длинный - длиннее родной деревни - стеклянный коридор, с той и другой стороны увешанный мёртвыми телами мужчин и молодых парней. Все они висели почему-то вниз головой.
Чугунная дверь с таким же грохотом закрылась, назад пути не было. Эдикан пошёл между рядами мертвецов вперёд и увидел ещё одну дверь. Эта дверь была в несколько раз больше первой, и когда Эдикан открывал её, гром гремел то всему подводному царству в несколько раз сильнее.
Открылся второй стеклянный коридор, увешанный мертвецами. Здесь были одни женщины и дети, но висели они тоже вниз головой. Некоторых детей смерть застала в ту минуту, когда они сосали материнскую грудь. От жалости к этим бедняжкам у Эдикана выступили слёзы. Он прошёл и этот коридор, подошёл к третьей двери. Открывает - посреди большой комнаты, тоже стеклянной, стоит гроб. В гробу лежит неписаной красоты девушка. В грудь её воткнуты два кинжала, а гроб полон крови.
По приметам, какие называл царь, Эдикан догадался, что перед ним царская дочь. Ещё горше стало на сердце. Он огляделся по сторонам и увидел дверь, сплошь увешанную человечьими головами с оскаленными зубами. Вместо дверной скобы было приколочено человечье ребро. Эдикан - будь что будет! - открыл и эту дверь. То, что предстало его взору, заставило юношу отшатнуться: огромное помещение было битком набито подводными чертями всех мастей. Приглядевшись, Эдикан увидел лежащего на возвышении главного чёрта - сатану. На кончиках его рогов красовались золотые напёрстки. Заметив Эдикана, сатана не шевельнулся даже, а только сказал:
- А, пришёл.- И уже громче:- Эй, водяные, принимайте гостя!
На Эдикана набросилась сразу добрая сотня чертей. Он выхватил меч и начал рубить водяных налево и направо. Махнёт налево - десяти чертей нет, махнёт направо - двадцати чертям головы срубит. Только замечает Эдикан, чертей не меньше, а больше становится. Из каждой капли крови новый черт рождается. Обессилел Эдикан.
А сатана лежит на своём ложе, усмехается: спасибо, мол, что постарался, прибавил число водяных.
Тут юноша сообразил: начинать-то надо с главного чёрта. Замахнулся на него мечом - меч надвое разлетелся. Вспомнил Эдикан о своем чудесном коне, бросил вверх клубок, но сатана не дал клубку упасть, подхватил его и ещё громче рассмеялся. От злости Эдикан кинулся на главного водяного, схватил его за рога. Сатана вырвался, но золотые напёрстки остались в руках у Эдикана. Чуть не заплакал Эдикан с досады, швырнул наперстки об пол, и вдруг из наперстков появились три бравых солдата и - к нему:
- Что прикажешь, Эдикан?
- Рубите всех водяных!- крикнул Эдикан.
Солдаты своими огненными мечами в два счёта разделались со всей оравой чертей. А их царь, главный чёрт, сам дух испустил: вся сила у него была в напёрстках. Солдаты взяли у него клубок и отдали Эдикану.
Эдикан поблагодарил солдат за службу, и те тотчас же вернулись в золотые напёрстки.
Эдикану захотелось поскорее выбраться из этого страшного места. Открывает он дверь, а навстречу ему ожившая царевна идёт:
- Ну, Эдикан, ты спас меня, теперь я ни за что с тобой не расстанусь!, - снимает с пальца золотое колечко и надевает на палец Эдикана. А сама от радости ярче солнца светится, обнимает и целует своего спасителя.
Взял Эдикан царевну за руку и повёл прочь из подводного царства. Открывает первую дверь - диво-то какое!- все мёртвые женщины и дети ожили, стоят по ту и другую сторону стеклянного коридора, благодарят за спасение.
- Ты, Эдикан, спас нас, и мы теперь пойдём за тобой,- говорят женщины и идут за Эдиканом.
Мужчины тоже все ожили, поблагодарили Эдикана за спасение и сказали, что теперь пойдут за ним.
Уже совсем собрались Эдикан с царевной выйти из подводного царства, как молодая девушка под белым покрывалом подошла к ним и указала ещё одну дверь. Эдикану теперь ничего не было страшно, он смело открыл дверь и увидел много людей, опутанных змеями, которые высасывали из них кровь. Эдикан постучал напёрстками друг о друга и приказал появившимся солдатам:
- Уничтожьте всех змей!
Солдаты ударились оземь и превратились в кошек. Кошки быстро справились со змеями и освободили от них всех мучеников. Они благодарили Эдикана за своё спасение и тоже пошли за ним.
Кошки опять стали солдатами и явились к Эдикану за новыми приказаниями:
- Что прикажешь, Эдикан?
- Я хочу всех этих людей вывести из подводного мира в мир земной,- сказал Эдикан.
В ту же минуту открылась последняя дверь, море раздвоилось и образовало проход; в конце прохода встала стеклянная лестница со стеклянными же стенками, сквозь которые были видны диковинные морские растения и разноцветные рыбы.
Когда Эдикан с царевной, а за ними и все, освободившиеся от власти водяного царя, поднялись по лестнице, море сомкнулось. Люди оказались на большом острове, сплошь покрытом садами. На ветках деревьев распевали редкой красоты птицы, а от цветов шёл такой дивный аромат, что кружилась голова.
Несколько дней люди наслаждались жизнью на этом удивительном острове. После стольких лет томительной жизни в подводном мире все были так рады ясному солнышку и голубому небу.
Но райская жизнь скоро наскучила людям. Им захотелось вернуться к своим близким, вернуться в родные места. Все с надеждой смотрели на Эдикана: он спас их от смерти, он их и должен был привести на родину.
Эдикан постучал напёрстками, а когда явились солдаты, велел им построить мост. В ту же минуту с острова на землю радугой перекинулся чудесный мост. У этого моста доски были серебряными, перила - золотыми. И весь он расписан разными узорами, по сторонам моста сады стоят, а в садах яблоки на ветках пляшут, листья в ладоши хлопают. Под деревьями, в прудах, золотые утки плавают, на деревьях соловьи поют, весёлая музыка играет.
И как только люди вступили на этот мост - старые помолодели, молодые возмужали. А когда все по мосту перешли на землю, он исчез, как его и не было.
Царь узнал, что Эдикан разыскал его дочь, и велел от берега моря до самого дворца застелить дорогу белым полотном. Так по этому полотну Эдикан с царевной и вошли во дворец.
Царь остался верным своему слову: он отдал за Эдикана свою дочь и в приданое половину царства. Свадьба длилась семь дней и семь ночей, народ веселился до упаду.
Много ли, мало ли времени прошло - умер царь. Перед смертью он и вторую половину царства завещал Эдикану. И тут бы, наверное, и сказке конец. Ан, нет. Хоть и спас Эдикан царскую дочь от смерти, хоть и клялась юная никогда с ним не расставаться, но любить своего мужа она не любила и всё думала, как бы от него избавиться.
Однажды, когда из соседнего царства-государства приехал к ним в гости молодой царевич, жена Эдикана отдала ему и шерстяной клубок, и золотые напёрстки. Тот вернулся домой и, зная чудесную силу подаренных вещей, объявил Эдикану войну.
Эдикан, не знавший о пропаже клубка и напёрстков, не очень-то беспокоился. И когда на границах его государства появилась огромная армия и когда эта армия начала стрелять из пушек, Эдикан взял клубок с напёрстками и пошёл навстречу неприятелю. Жене тоже захотелось пойти с ним вместе, и он не стал её отговаривать.
Дошёл он до границы, кинул клубок вверх, но не является конь, стучит друг о друга напёрстками - ни одного солдата не видно. Тогда жена рассмеялась и говорит:
- Ни аргамака своего, Эдикан, ни напёрстков тебе больше не видать, они у того, кого я люблю. А вот и он.
В эту минуту, откуда ни возьмись, прискакал на чудесном коне царевич, подхватил жену Эдикана и увёз. Эдикан понял, что неверная жена подменила волшебные клубок и напёрстки на простые.
Опечалился он, горько и обидно ему стало. «Я её из гроба поднял,- думал он,- а она вон как мне отплатила.»
Когда старушка давала Эдикану чудесный шерстяной клубок, она ещё и наказывала вспомнить про неё, если будет трудно. Эдикан вспомнил об этом и сказал самому себе:
- Была бы здесь бабушка, она бы что-нибудь придумала.
И только он это промолвил - знакомая старушка перед ним стоит.
- Что такой печальный, сынок?- спрашивает. Эдикан всё ей рассказал.
- За то, что ты, Эдикан, предал смерти главного водяного чёрта, я тебе по гроб жизни буду благодарна,- сказала старушка.- Он был самым страшным моим врагом, да только осилить его сама я не могла. Спасибо, сынок. А о неверной жене своей не печалься. Куда она от тебя ушла, пусть там и сгинет.
Тут в руках старушки появились волшебный клубок и золотые напёрстки, и она отдала их Эдикану.
- А ещё я дам тебе белый платочек,- сказала на прощанье старушка.- Только смотри, не потеряй,- и исчезла, будто её и не было.
Эдикан вызвал шерстяным клубком чудесного коня, сел на него и поехал биться с войском царевича. Большое было войско у царевича, но Эдикан с помощью своих волшебных солдат победил его.
Когда Эдикан вернулся домой, то нашёл там уставленный всевозможными яствами стол. Чело только не стояло на том столе: и еда, и питьё, и пряники, и конфеты. На концах стола стояли наполненные шербетом серебряные ковши. На одном ковше были выбиты слова: «Для Эдикана», на другом: «Для Селиме».
Подивился Эдикан: откуда взяться Селиме, если её уже давно нет на свете?! Подумал вслух:
- А как было бы хорошо, если бы моя милая Селиме сидела за этим столом вместе со мной!
И только он так сказал - отдёрнулась занавеска, которой была закрыта дверь, и появилась перед Эдиканом самая красивая во всём свете девушка - его милая Селиме. На её плечах было то самое белое покрывало, в котором видел её Эдикан в подводном царстве. А не узнал тогда потому, что лицо Селиме было закрыто.
Бросились они друг к другу в объятия. Эдикан усадил девушку за стол.
- Неблагодарной оказалась царская дочь,- сказала Селиме.- Ты её от смерти спас, а она за это тебя самого чуть не погубила... Ну да не будем о ней говорить, не стоит она того. Хочешь, Эдикан, я спою тебе нашу песню?
И запела любимую Эдиканом песню. Её Селиме пела ещё в их родной деревне, пела в тот вечер, когда они впервые поцеловались.
- Понравилась ли тебе песня, Эдикан?- спросила Селиме, кончив петь.
- Я готов всю жизнь слушать эту песню,- ответил Эдикан.
Они взяли ковши с шербетом и выпили за то, чтобы всегда быть вместе и любить друг друга.
- А если мы будем до конца дней своих любить друг друга, и наша жизнь будет как эта песня,- сказала Селиме.
Потом она показала Эдикану перламутровую кнопку на столе:
- Если тебе захочется ещё раз послушать нашу песню - нажми эту кнопку.
Эдикан нажал кнопку и с удивлением услышал, как в комнате зазвенела песня, которую только что пела Селиме. Он открыл окно - песня звучала во всём городе. Словно бы весь город пел песню Селиме. «Уж не сон ли это?»- подумал Эдикан.
Между тем чудеса на этом не кончились.
- Не хочешь ли, Эдикан, поглядеть на наше богатство?- спросила Селиме и повела его из дома к двенадцатидверному амбару.
Открыли одну дверь - чудесные цветы, каким и названия нет, цветут. Открыли вторую - разные наряды и украшения по стенам висят. Открыли третью - всевозможные яства на столах стоят. В четвёртую дверь заглянули - поле спелого хлеба, в пятую - стада, пасущиеся на зелёных лугах...
Все двенадцать дверей пооткрывали, всего нагляделись. И моря видели, и корабли, какие по морям плывут, и леса с деревьями до самого неба, и летающие по тому небу крылатые машины... Наверное, никто ещё до Эдикана с Селиме не видел того, что они повидали.
В довольстве и согласии стали жить Эдикан и Селиме. Все были ими довольны, все их любили.
А скоро Селиме обрадовала Эдикана - родила ему сына. На седьмом небе чувствовал себя Эдикан от радости, устроил пир на весь мир. Назвали сына Удиканом.
Все бы так хорошо и шло. Да появился у Эдикана новый враг-злодей - лесной сатана. Он приходился дедом водяному главному чёрту и не мог простить Эдикану изничтожения своего дорогого внука.
Как-то среди ночи проснулся Эдикан от крика Удикана. А пока успел подойти к постели, на которой спал сын с матерью, ударил гром, сверкнула молния, в окно влетела какая-то огненная птица и унесла Селиме. Эдикан в ужасе выбежал из дома и увидел, что на город льётся огненный дождь.
Кинул вверх шерстяной клубок Эдикан, не сразу, а лишь погодя, подошёл к нему, еле волоча ноги, аргамак.
- Мой Эдикан, рад бы тебе службу сослужить, да против этого злодея я бессилен.
Постучал Эдикан напёрстками, явились, прихрамывая, три солдата и сказали то же самое.
- Эх, была бы здесь бабушка!- вырвалось с горя у Эдикана.
Старушка не заставила себя ждать.
- Нет, Эдикан, царя лесных чертей и я не переборю,- сказала она.- Спроси у моего старшего брата, может быть, он поможет. Вернись в дом и нажми ту перламутровую кнопку, которую тебе Селиме показывала.
Вернулся Эдикан в дом, нажал кнопку, и в доме кто-то невидимый заговорил:
- Эдикан, я тоже был когда-то бравым солдатом. И не один раз пытался разделаться с главным царём лесных чертей, но не сумел. Его злая сила пересиливала мою силу. Теперь родился достойный ему противник, это - Удикан. В двенадцатидверном амбаре войди в последнюю двенадцатую дверь, спустись в подземелье и возьми висящий там огненный меч. А ещё возьми там же белый платок. Тем платком утри лицо Удикана, а потом дай ему в руки меч. Что делать дальше, он сам знает... А теперь ещё раз нажми кнопку.
Эдикан нажал на перламутровую кнопку и - диво дивное!- увидел в зеркале сначала свои амбары, потом подземелье и огненный меч в том подземелье. И ему пришло на ум, а нельзя ли так же увидеть и Селиме, узнать, где она сейчас? И только он так подумал - увидел дремучий непролазный лес, а в лесу железный дом, вокруг дома двенадцать рядов волков, двенадцать рядов тигров, двенадцать рядов львов на цепи сидят. Весь лес кишит змеями и ящерицами, около дома тут и там человечьи кости кучами лежат. А в доме на груде костей сидит связанная Селиме, напротив неё - главный царь леших.
Не теряя больше времени, Эдикан выбежал из дома, открыл двенадцатую амбарную дверь, спустился в подземелье и взял огненный меч с белым платком. После того утёр платком лицо Удикана и тот за один миг превратился в рослого сильного богатыря. И сразу к Эдикану:
- Дай-ка, отец, свой клубок.
Эдикан отдал сыну шерстяной клубок, сын кинул его вверх, и явился прихрамывающий аргамак. Удикан провёл по его гриве платком, и конь снова стал резвым и сильным.
- Садитесь оба,- сказал конь,- теперь я вас и обоих выдержу.
Эдикан с сыном вскочили на коня и поскакали в дремучий лес выручать Селиме.
За семью морями, за семью чугунными горами, семьюдесятью семью полями находился тот дремучий лес, в котором жил главный царь всех леших. Но аргамак блеснул молнией и вмиг донёс Эдикана и Удикана до железного дома.
Один раз только махнул Удикан своим огненным мечом и испепелил всех гадов и зверей, стороживших дом лесного сатаны. В следующий миг богатырь перескочил на своём аргамаке через семисаженный чугунный забор и влетел в дом царя лесных чертей. Ещё раз махнул Удикан огненным мечом - покатилась с плеч голова лесного сатаны. Взял богатырь на руки свою мать, утёр платком её лицо - мать красивее прежнего стала, как утреннее, умытое росой, солнце засияла. Провёл Удикан огненным мечом по груде костей, что лежали в доме и вокруг него,- кости стали живыми людьми. Лес ожил от их голосов, на деревьях птицы запели.
Подвёл Удикан мать к отцу, а потом махнул белым платком, и небо словно бы тучами закрыло. Но нет, это не тучи - это прилетели ковры-самолёты. Эдикан с Удиканом посадили всех на ковры-самолёты и полетели в своё царство. А когда прилетели - открыли для всех все двенадцать амбарных дверей - каждый мог зайти и взять, что хотел. Богатства было так много, что и после этого его ещё хватило для пира на весь мир.
На том пиру я был. Видел, как Эдикан с Удиканом нажали на перламутровую кнопку и полилась над городом весёлая песня. Говорили, что песня эта была слышна не только в городе, а и во всём царстве-государстве. Кто-то говорил, что слышали её даже через семь государств в восьмом.
Полный серебряный ковш с шербетом поднёс мне Эдикан на пиру и просил рассказать вам эту сказку. Мне бы хотелось, чтобы она вам понравилась. | |
Сказка № 1772 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Когда-то давным-давно за семьюдесятью семью морями жили старик со старухой.
Был у них большой фруктовый сад. В саду росли золотые яблоки. И всего у старика со старухой было вволю. Жить бы да радоваться. Но не было детей, и о том они очень тужили.
Как-то раз осенней порой пошел старик к дальнему лесному озеру рыбки половить.
Стёжками-дорожками сквозь дремучий лес пробирался и вдруг увидал на дереве небольшую неведомую птицу. В то самое время, откуда ни возьмись, камнем упал на птицу ястреб, вцепился в нее острыми когтями и ну теребить.
Пожалел старик птицу, схватил камень, бросил в ястреба и убил его. Взмахнула птица крыльями, взлетела на вершину дерева и заговорила по-человечьи:
Спасибо, добрый старик, от смерти ты меня спас. Проси чего хочешь, всё исполнится по твоему хотенью.
Ничего мне не надо. Всего у нас со старухой волю. Вот только нет у нас ни сына, ни дочери.
Не кручинься, — сказала птица. — Ступай отсюда на восток. Увидишь дуб-великан — вершиной в небо упирается. На самой макушке этого дуба есть гнездо. Возьми из гнезда два яйца, дома укрой их получше и держи в тепле двадцать один день.
Проговорила это птица, снялась с ветки и улетела. А старик пошел, куда она ему велела.
Издалека увидал высоченный дуб, подошёл ближе, глянул на вершину — шапка с головы упала. «Ну как я доберусь до гнезда? Глядеть и то страшно», — подумал старик.
В ту самую минуту слетела с вершины дуба голубка, села наземь, и выкатилось у неё из-под правого и из-под левого крыла по яичку.
Прими, добрый человек, наш лесной подарок! — проворковала голубка и улетела.
Только успел старик уложить яйца за пазуху, как очутился в своей деревне.
Чего так скоро воротился? — встретила его старуха.
Рассказал старик, что с ним в лесу приключилось, положил яйца в лукошко с шерстью, а лукошко поставил на печь.
На двадцать первый день лопнуло одно яичко, и показался человечек ростом с кочедык
[Кочедык — инструмент для плетения лаптей]
Старик со старухой обрадовались:
Назовем нашего первенца Свертибашем!
В скором времени треснула скорлупа и у другого яичка, и выскочил человечек ростом всего с рукоятку кочедыка. Засуетилась, захлопотала старуха:
А этого сынка как наречём?
Гнездо-то, откуда голубка яйца принесла, на вершине дуба было свито, вот и назовем его Юманом
[Юман — дуб (чувашск.)]
Стали ребята подрастать. Свертибаш был непоседлив и большой обжора. Съедал всё, что ни попадалось под руку. Нередко и братнину долю съедал. Вырос он скоро и прослыл в деревне силачом.
Юман рос крепким и проворным, но ростом был не¬велик.
Когда сыновья выросли, родители сказали:
Милые сынки, мы состарились, а вам пришла пора каждому своей семьёй обзаводиться, порадовать нас внучатами. Поезжайте, по белому свету постранствуйте. Найдёте по уму, по сердцу хороших невест, станем свадьбы играть, пиры пировать. В пути-дороге дружите, один другого не обижайте. Помните этот наш совет, и будет наше благословение с вами. Тогда каждый найдёт своё счастье.
С теми словами старик пошёл в конюшню и вывел двух, оседланных коней. Один конь сытый и резвый, другой — смир¬ный и тощий, точно косарь.
Выбирайте, кому какой нравится, — сказал отец. Свертибаш тотчас вскочил на гладкого, резвого аргамака, а Юман сел на тощего коня, и покинули братья родительский дом.
Ехали они семьдесят семь дней. Тут Свертибаш остановился.
Я сильно проголодался, — сказал он, — а родители дали нам в дорогу всего-навсего по три яблока.
Так ведь яблоки эти не простые, а чудесные, — сказал Юман.
Свертибаш достал и съел все три яблока. А Юман к своим не притронулся.
После отдыха ехали ещё семьдесят семь дней. Кони из сил выбились, и сами молодцы притомились. Остановились на зелёном лугу. Пустили коней на траву-мураву, а сами крепко уснули.
Свертибаш проснулся первым, стащил потихоньку у спящего брата два яблока и съел. Хотел было и третье украсть, но как раз в ту минуту Юман проснулся, глядь, а яблок нет, и стал он брату пенять:
Как не стыдно! Родители наказывали жить в мире и согласии, друг другу во всём помогать, а ты вздумал яблоки красть!
Съел Юман половину последнего яблока и почувствовал себя бодрым и сильным. Другую половину яблока скормил коню, и конь сразу стал резвым и гладким.
И снова сели братья на коней. Еще семьдесят семь дней продолжали путь и приехали в стольный город. В том городе у царя была дочь-красавица. Как узнал об этом Свертибаш, сказал брату:
Ты поезжай куда знаешь, а я тут останусь и посватаю царевну.
Ну, мне-то, как видно, в этом городе невесты не найти — отвечал Юман, — а родители ведь не велели нам с тобой разлучаться.
Отец с матерью от старости из ума выжили, — засмеялся Свертибаш, — и если все их прихоти исполнять, так нам придётся век холостыми-неженатыми ходить. Коли нет здесь тебе невесты, поезжай один, ищи свою долю, а я никуда от¬сюда не поеду.
Сколько ни уговаривал Юман брата, всё без толку. Поту¬жил, погоревал он и уехал один из города.
Свертибаш расстался с братом и пошел к знаменитой гадалке:
Хочу жениться на царской дочери, а во дворец попасть никак не могу: стража не пропускает. Посоветуй, как высватать царевну!
А что мне дашь за совет?
Денег у меня нет. Отдам тебе своего коня.
И тут же привел гадалке своего аргамака. Тогда гадалка сказала:
Царевна ежедневно оборачивается лебедью и летает купаться в озере, которое находится в тенистом лесу. Там она снова обернется девушкой и купается. Если сумеешь унести ее лебединые крылья и одёжу, а потом скажешь, что всё это ты отбил у вора, — половина дела сделана. Кроме того, дам тебе приворотное зелье. Посыпь одёжу царевнывот этим порошком, и она навеки полюбит тебя.
На другое утро Свертибаш схоронился в кустах на берегу лесного озера и стал ждать. Около полудня прилетела белаялебедушка,опустилась напесок, сбросила крылья обернулась златокудрой девицей, скинула одёжу и стала купаться.
Свертибаш утащил лебединые крылья, посыпал приворот¬ным зельем платье царевны, а сам отошёл чуть подальше и ждёт, что будет.
Выкупалась царевна, вышла на берег и не нашла ни крыльев, ни платья и горько заплакала:
Ох, тошнёшенько! Какой злодей меня обездолил? Как мне теперь в таком виде на люди показаться?
Свертибаш как только услышал, что царевна заплакала, тотчас закричал, заругался:
Ах, разбойник! Отдай всё, что украл! Все равно не уйдешь, не убежишь от меня.
И через малое время кинул из-за кустов одёжу и лебеди¬ные крылья:
Одевайся, прекрасная царевна! Насилу отбил у вора твоё платье да крылья.
Царевна несказанно обрадовалась, скорым-скоро оделась и проговорила:
Не знаю, как и благодарить тебя, мой спаситель! Вый¬ди из кустов, покажись мне.
А Свертибашу того только и надо было. Вышел на берег, стал небылицу сказывать:
Иду мимо озера и вижу, какой-то оборванец выско¬чил из кустов и тащит женскую одёжу и лебединые крылья. Закричал я на него, кинулся догонять, и еле удалось
Глянула на него прекрасная царевна, а приворотный по¬рошок уж подействовал. И кажется ей, что краше этого молодца никого на свете нет. Смотрит на Свертибаша, глаз отвести не может.
Кто ты есть и откуда, добрый молодец? — спросила она под конец.
Я королевич, — повёл обманную речь Свертибаш. — Докатилась молва до нашего королевства о твоей несказанной красоте, и приехал я по доброму делу, по сватовству. Пойдешь за меня замуж, прекрасная царевна?
Я-то с радостью пойду за тебя, да вот не знаю, согласятся ли отец с матерью. Ну да ты не тужи, не печалься. Я ведь единственная дочь у них. Родители мне никогда ни в чём не отказывали, а уж коли заплачу — нипочем не откажут.
С теми словами подхватила она под руку Свертибаша и привела во дворец прямо к царю:
Вот мой суженый! Благословите, батюшка, выйти за него замуж.
Царь сперва рассердился, ногами затопал, корону набок сдвинул:
Век тому не бывать, чтобы мы породнились с каким-то неведомым проходимцем!
Не проходимец он, а королевский сын, — сказала царевна и принялась так громко кричать и плакать, что царь уши заткнул.
На крик сбежались нянюшки, мамушки. Прибежала и сама царица.
Что тут делается? — закричала она.
А как узнала, что дочь суженого привела и отец противится, сама заплакала, стала царю выговаривать:
Где это видано, где это слыхано, чтобы родной отец своё дитя обижал? Дочь жениха по сердцу нашла, домой привела. Другой бы на твоём месте радовался, а ты, бесчувственный, нашу дочушку до слёз довёл и сидишь как пень!
Да замолчите вы! — Царь рукой махнул. — Делайте, как знаете!
Царица с царевной слёзы осушили, принялись хлопотать. Жениха напоили, накормили. Потом царь сказал:
Велите запрячь пару коней в хороший тарантас. Пусть жених повезёт невесту к богоданным родителям, к своему отцу с матерью. Там и уговорятся, когда станем свадьбу играть, пир пировать.
Привез Свертибаш царевну домой:
Нашел я себе невесту. Люба ли она вам, родители, а мне лучше её на всём белом свете несыскать.
Это-то хорошо, сынок, что ты невесту себе высватал. А где же брат твой Юман? — спросил старик.
Не хотелось мне с братом расставаться. Уговаривал его не разлучаться, но не послушался он меня. Очень Юман своевольный. Не сказавшись, скрылся, уехал потихоньку неизвестно куда.
Посуровел старик, но промолчал.
Спрашивают родители невесты, когда свадьбу станем играть, — проговорил Свертибаш.
Когда Юман вернётся, тогда и станем о свадьбе говорить, — ответил старик.
А Юман той, порой ехал все дальше и дальше и в пути-дороге совсем отощал. Заехал он в глухой, тёмный лес. Остановил коня возле огромного, развесистого дуба. И тут, откуда ни возьмись, появился перед ним седой старик.
Кто ты есть, добрый молодец? Куда путь держишь? — ласково спросил он.
Рассказал Юман, кто он и куда едет.
Вот ты кто! — сказал обрадованно старик. — Ведь ты, значит, внучек мой!
И тут же повёл седой старик Юманавизбу, накормил, напоил.
Ложись отдыхай, а завтра обо всём поговорим.
А конь мой как же? — спросил Юман. — Не кормлен, не поен он.
О коне не беспокойся. Накормлю и напою и от непогоды укрою.
На другое утро пробудился парень, а дед уж не спит:
Давай завтракать, потом покажу тебе своё хозяйство.
После завтрака повёл гостя по разным покоям. По один¬надцати провёл, а в них всякого добра полным-полно. Открыл двери в двенадцатый покой. Зашёл туда Юман, да так и обомлел. Стены уставлены двенадцатью зеркалами. В одном видны все моря и океаны, в другом все реки земные, в третьем зеркале видится небесная высота, в четвертом— подводная глубин, в пятом— все рыбы речные, озерные и морские, в шестом— все гады ползучие, в седьмом — звери рыскучие, в восьмом — птицы, какие есть на земле, в девятом — люди разных стран и наречий. Одним словом, в эти зеркала было видно всё, что есть на земле, под землёй, на воде и под водой, в небесной вышине и в человеческой душе.
А когда взглянул Юман в двенадцатое зеркало, то так ахнул. Смотрела на него девица — ненаглядная красота и будто что-то говорила Юману.
Долго он стоял перед двенадцатым зеркалом. Потом очнувшись, спросил деда:
Кто эта прекрасная девица? —Это Уга, — ответил старик.
Краше её не было и нет на всём белом свете, — сказал?! Юман. — Высватай за меня этудевушку!
Если смотрела Уга на тебя в зеркале приветливо, это
добрый признак. Но знай, что высватать её очень трудно.
Чего бы ни стоило, не отступлюсь. Лучше живу не
быть, чем без милой жить, — ответил Юман.
Будь по-твоему, слушай, что тебе скажу. Дам я тебе ружьё, и научись перво-наперво стрелять без промаха. Когда пойдешь свататься, это пригодится.
Поблагодарил Юман старика за ружьё, воротился домой и стал каждый день ходить на охоту. Через год научился так; метко стрелять, что бил по любой цели без промаха и столько приносил дичи, что хватало и старикам родителям, и Свертибашу с невестой.
Отцу с матерью Юман сказал:
Невесту я себе нашёл. Скоро пойду свататься.
А Свертибаш над братом посмеивался:
Ездил, ездил без толку, да и опять приедешь ни с чем.
Вернулся как-то раз Юман из лесу усталый, лёг спать и увидел во сне Угу.
«Стал ты теперь лучшим стрелком, — говорила она. — И если не побоишься трудов и опасностей, приходи ко мне, и буду я тебе верной и любящей женой. Но помни, придётся тебе износить три пары железных сапог, истратить три железных посоха да три железных колобка.
Сказала так Уга и исчезла. Тут и проснулся Юман. Проснулся и пошел в кузницу. Сковал ему кузнец три пары железных сапог, три железных посоха и три железных колобка.
Вскинул Юман ружьё на плечо и отправился в дальнюю дорогу. Шел долго ли, коротко ли, близко ли, далёко ли, са¬поги железные не изнашиваются, посохи не истираются, и колобки железные целым-целёхоньки.
В ту пору зашёл добрый молодец в дремучий лес, и повстречался ему в том лесу человек:
Нет ли у тебя дорожных припасов, паренёк? — спросил он Юмана. — Голод меня измучил, и жажда истомила.
У Юмана оставался всего один сухарь да несколько капель воды. «Всё равно ненадолго мне этих припасов хватит», — подумал он и подал прохожему сухарь и воду.
Вот всё, что у меня осталось.
Взял прохожий сухарь и воду, поблагодарил Юмана:
Вижу — к беде людской да к горю ты отзывчивый, и хо¬чется мне чем-нибудь помочь тебе. Возьми вот эту сумку. Ко¬гда трудно придётся, открой её, и, может статься, выручит она тебя.
Сказал так прохожий человек и скрылся в лесу. А Юман дальше пошёл.
Навстречу выскочила лиса. Прицелился Юман, спустил курок, и перевернулась лисица, упала. Смотрит Юман: что та¬кое? Одна пара железных сапог прохудилась, один посох железный по рукоять избился, и один колобок железный на мелкие крошки рассыпался.
Прошел ещё несколько вёрст, вдруг выскочил из кустов матёрый волк, зубы оскалил. Юман выстрелил, и закувыркася, забился волк на земле. Тотчас же другая пара сапог раз валилась, второй посох и колобок рассыпались.
Прошел Юман мимо волка, не оглянулся. И тут вдруг из-за дерева высунулся огромный медведь, заревел и бросился на Юмана. Прицелился молодец, выстрелил прямо в пасть медведю и убил его наповал. В ту же минуту последняя пара железных сапог прахом пошла, последний железный посох и железный колобок в пыль рассыпались.
И тут почувствовал Юман смертельную усталь, лёг и уснул крепким сном. Сутки спал беспробудно и проснулся от голода и жажды. Пошарил, поискал, ни крошки еды, ни капли питья не нашёл и вспомнил: «Эх, да ведь и сухарь и последние капли воды отдал я прохожему человеку». Заметил около себя сумочку, которую дал ему странник. «Помнится, говорил он, будто что-то про эту сумочку», — подумал так и открыл её. В сумочке ничего, кроме платка, не было. Вынул платок и ле¬гонько встряхнул его. И в то же мгновение расстелилась перед ним скатерть-самобранка. А на скатерти всяких кушаний и напитков полным-полно. Пей, ешь, чего только пожелаешь.
Напился, наелся Юман вволю, встряхнул платок ещё раз — ни скатерти, ни пищи, ни питья не стало. «Вот это подарок!» — подумал он и стал платок убирать в сумочку, да нечаянно уронил его наземь, и вдруг, откуда ни возьмись, повалило войско: солдаты с ружьями, с саблями идут, в барабаны бьют, музыка играет, и знамя по ветру полощется. А командир спрашивает:
С кем, хозяин, воевать приказываешь?
Воевать сейчас ни с кем не надо, — сказал Юман. Поднял он с земли платок, и пропало всё войско, будто его и не бывало. «Это мне может пригодиться», — подумал Юман и убрал платок в сумочку.
Стал путь продолжать. Лес скоро кончился, пошли гус¬тые кустарники, а вдали виднеется поле. Пробирался он через кустарник, пробирался, и вдруг... земля под ним рассту¬пилась, и провалился молодец в глубокую пропасть. Летел-летел вниз и наконец упал на дно пропасти. Посмотрел вверх — небо ему величиной с копейку показалось.
Тут заметил он проход в земляной стене: «Дай пойду по этому проходу». Скоро проход стал расширяться, и оказался Юман в незнакомом мире. Вдали горы теснились, росли по склонам гор невиданные деревья, а в низине расстилались луга с диковинными цветами и неведомыми травами в рост человека. По луговине река текла.
По другую сторону реки увидал дом. Перебрался через реку, подошёл к дому. Дверь была не заперта. В первой же чисто прибранной горнице сидела девушка-красавица. Пригляделся Юман и узнал в этой красавице свою Угу. В то мгновение и девушка заметила молодца, узнала его и кинулась навстречу:
Наконец-то дождалась я тебя, мой суженый! Не знаю только, на радость или на неизбывное горе встретились мы. Много лет томлюсь я в плену у двенадцатиглавого Змея. Он похитил меня из родительского дома, держит в заточении и требует, чтобы я вышла замуж за его племянника, злого волшебника. Ты спрячься: скоро чудовище воротится домой и тогда не быть тебе живому.
Не тревожь себя, — проговорил Юман, — ведь за тем сюда и шёл, чтобы тебя выручить.
Ох, чую — Змей возвращается, — забеспокоилась Уга, — стань хоть вот за печку!
Не успел Юман заскочить за печь, как зашумело всё кругом и с грохотом, со страшным свистом влетел Змей. Дом так весь ходуном и заходил.
Фу-фу-фу! — закричал змей. — Что это тут земным человеком пахнет?
Да, видишь, зашел какой-то прохожий, — промолвила Уга. — Крепко, видать, притомился и лег отдохнуть.
Вот я его сейчас и съем!
Не трогай гостя! Ведь это мой родной брат. Юман вышел из-за печки:
Съесть ты меня успеешь, а сейчас я накормлю тебя моими дорожными припасами. Таких кушаний да напитков ты век не пробовал.
С теми словами достал из сумочки платок, встряхнул; и появилось такое множество разнообразных кушаний и напитков, что змей от удивления пасть разинул. Сколь ни прожорлив был змей, сколько ни пил, ни ел, на скатерти-хлебосолке убыли не было. Наконец отвалился Змей от стола, говорит:
Отдай мне эту диковину!
Если меня не тронешь, отдам, — посулил Юман.
Не трону, не трону! — закричал Змей так, что стёкла из окон вылетели.
Выспавшись после обеда, змей созвал в гости всю свою родню. Собрались разные чудища: многоголовые змеи, гады и страшилища со всех краёв. Набился полон дом гостей.
Давай свою диковину, поскорее припасай угощение! торопит — Змей.
Выхватил Юман платок и кинул наземь. Тотчас появилось несметное войско.
Спрашивает главный командир:
Кого, хозяин, бить-воевать надобно?
Бей, руби на мелкие куски всю эту нечисть! — приказал Юман.
Принялись солдаты стрелять и рубить саблями, и через недолгое время ото всех змей и гадов осталось одно крошево.
Сунул Юман платок в сумочку, и всё войско исчезло.
Ну, теперь можно нам, Уга, отсюда уходить.
Нет, — сказала Уга, — так их здесь оставлять нельзя. Они оживут, и нам беды не миновать. Чтобы навсегда избавиться, надо их сжечь.
Наносили они дров, подожгли дом, а сами выбежали на улицу.
Достала Уга из кладовой ковёр-самолёт, расстелила на дворе и говорит:
Садись ко мне, и через несколько часов мы попадём в твою деревню.
Сел Юман с ней рядом, взвился ковёр-самолёт, вынес их на белый свет и в скором времени опустился прямо в то мое селение, откуда был родом Юман.
Старики родители встретили их хлебом-солью.
Вот теперь можно и свадьбы играть, — молвил старик. — Готовьте всё к свадебному пиру, а я стану гостей созывать.
У Свертибаша и у его невесты всего было вволю. Напекла, наварила царевна великое множество разных кушаний и села вышивать свадебные подарки старикам родителям и ближней родне.
А у Юмана с Угой нет ничего. Опустил молодец голову, запечалился.
Не вешай головы, — утешает Уга, — на поклон ни к кому не пойдём, всё сами справим, как надо.
И вот уже стали гости съезжаться. Приехали и царь с царицей — родители Свертибашевой невесты. Наступил канун свадебного пира.
Ложись, Юман, спать, а мне надо приготовить всё, что требуется.
В полночь Уга вышла на крыльцо, перебросила с руки на руку волшебный перстень и проговорила:
Собирайтесь, слетайтесь, мои верные помощники! Напеките, наварите всяких кушаний, чтобы было чем гостей угощать! Мёду, пива наставьте, вина накурите да подарки припасите для отца с матерью и для всех гостей!
Тотчас кухня и кладовая наполнились кушаньями, напитками и множеством разных ценных подарков.
На другой день начался свадебный пир.
Сперва Свертибаш со своей невестой столы накрыли и принялись угощать гостей. Угощения хватило только для самой близкой родни.
Счётом маловато и на вкус небогато, а червячка заморить можно, от нужды сойдёт и это угощение, — молвил старик отец, когда отведал угощений Свертибашевой невесты.
Затем пригласили гостей за столы, накрытые Угой. И оказалось, так много всего наготовлено, что хватило не только на ближнюю родню. Угощали даже тех, кто пришёл только посмотреть на свадьбу.
Отродясь так вкусно не пил, не ел! — похвалил отец Угу. - Накормила, напоила всю округу, и так много осталось, что можно ещё хоть два свадебных пира справить. Потом невесты стали родителям подарки подносить. Свертибаш с царевной подарили родителям шелковые наряды. Весь народ ахнул от удивления.
Не стыдно нам со старухой в такой справе будет на сенокос идти. Видно, что невеста рукодельница, - похвалил подарки отец.
А когда Уга поднесла отцу с матерью подарки, все остолбенели.
Эдакого дива век не видано! — шумел народ.
Отец с матерью и все гости не могли оторваться и глядели на наряды, словно из солнечных лучей сотканные.
Такие наряды только по самым большим праздникам носить, — вымолвил старик. — Такой рукодельницы в наших краях не видано, не слыхано!
А Свертибаш со своей невестой чуть не лопаются от зависти.
В ту пору стала царица убиваться, плакать:
Королевским сыном сказывался, обманул! Для того ли мы нашу единственную дочь растили, берегли да холили, чтобы за мужика-лапотника замуж выдать? Не хочу своё родное дитя в мужицкой семье оставлять!
Хмельной царь ещё пуще куражится:
Я спервоначалу говорил, что он не королевский сын, а проходимец. Вот и вышло по-моему! Эй, стража! Хватайте обманщика, куйте в железо, отвезите в город и сдайте в солдаты! Там ему прибавят ума.
Подхватили стражники Свертибаша, сковали ему руки-ноги и увезли в город. Сдали в солдаты.
Сколько ни плакала, ни голосила царевна царь с царицей не вняли ее слезам. Посадили они дочь в карету и увезли в стольный город
Старик, на всё это глядя, сказал:
А и всяк молодец на сем свете женится, да не всякому женитьба удается. Не удалась женитьба Свертибашу, который неправдой жить норовил. Не горюй, не плачь, старуха! Не в могилу Свертибаша проводили. Пусть солдатского житья-бытья отведает. Чужедальняя сторона авось прибавит ума. Остались у нас сын Юман и мудрая невестка Уга. Есть кому нашу старость покоить.
Юман с Угой после свадьбы принялись вести хозяйство, и так у них пошло всё споро да ладно, что не только старики родители, а все люди глядели на них да радовались.
Сказка с загадкой, а лжи ни слова.
[Примечения: Сказка о женитьбах двух братьев, Свертибаша и Юмана.] | |
|
