Сказка № 1771 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Жил-был барин один, и были у барина того бартраки. Пошел он однажды проверить, как батраки с работой справляются. Идет-идет да Чёрта повстречал; так и пошел Чёрт за барином следом.
Идут они и видят — крестьянин конным плугом землю под сев пашет.
Эй, черт побери, ну давай пошла! — кричит мужик на лошадь.
Барин говорит чёрту:
Радуйся, тебе лошадь отдают, бери!
Чёрт отвечает:
Так ведь он же просто так говорит, не от сердца.
Идут они дальше, видят — крестьянова жена хлеб сеит; а ребёнок ее в люльке лежит ла плачет.
Мать говорит:
Черт побери, и сегодня ведь не успокоился!
Барин говорит чёрту:
Радуйся, тебе ребенка отдают, бери!
Ребенка-то не отдаст, просто так ведь говорит, припугивает.
Мама в это вермя ребенка на руки взяла, обняла, приголубила, поцеловала.
Идут они дальше, видят батраки работают.
Батраки барина увидали, зароптали:
Черт побери, снова пришёл!
Чёрт барину и говорит:
Радуйся, чтоб тебя забрал, от всего сердца желают! — подхватил его да и собой забрал. | |
Сказка № 1770 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Сильно помогали улыпы чувашам. Лес подсекать, пни корчевать, целину пахать да засеивать. А когда нападали вражьи полчища, улыпы врагов прогоняли, защищали чувашей.
Так вот в старину, чувашей очень сильно припекли татары1. Сколько раз ни приходили они на чувашей с войной, всякий раз чуваши с помощью Улыпа прогоняли врагов.
Сильно разозлился татарский хан Субэдэй, собрал всех магов и колдунов и стал у них совета искать.
Рассказывайте, сколько народов покорил я? Сколько народов страшится нас? А еще скажите, сколько людей стоит в моем войске?
Кто же может пересчитать все песчинки на берегах Атала2? – отвечают ему колдуны.
Расскажите тогда, сколько лет бьемся мы с чувашами? Сколько лет не можем покорить их? Сколько людей потерял я, сражаясь с ними?
Сколько было, столько и положил. Сколько положил столько и новых пришло, — отвечают колдуны.
Расскажите тогда, в чем сила чувашей? Как чувашского Улыпа-батора победить? — спрашивает Субэдей. — А того из вас, кто найдет, как Улыпа побороть — сделаю повелителем над чувашами.
Ни один из колдунов, ни плохого ни хорошего слова не молвил в ответ.
Сорок дней дал Субэдэй им на размышление, а как сорок дней прошло, снова собрал их и спрашивает как в первый раз:
Рассказывайте, мудрецы, сколько народов подчиняется мне? Сколько народов платит мне дань?
Кто же может пересчитать все песчинки на берегах Атала? — отвечают те.
А расскажите-ка, мудрецы, сколько войска потерял я, в битвах с чувашами?
Сколько положил, столько и потерял — отвечают те.
Расскажите-ка, тогда, как побороть чувашского Улыпа-богатыря?
И на этот раз никто из колдунов, ни плохого ни хорошего слова молвил. Приказал тогда татарский хан каждому десятому голову отрубить. А остальным дал двадцать дней на раздумья и распустил.
В то же время, в одной далекой-далеком селении, жил девяносто девятилетний колдун. На улицу выходить сил у него не было уж, к смерти готовился старец, а перед смертью ремесло свое сыну хотел передать. Говорят, если, колдуны не передадут кому-либо свои знания, то так и мучаются старостью, не умирая. К Субэдэю не ходил тот колдун, сославшись на старость, дома оставался.
Как прошло двадцать дней, Субэдэй в третий раз собрал колдунов и спрашивает как в первый раз:
Рассказывайте, мудрецы, сколько народов подчиняется мне?
Кто же может пересчитать все песчинки на берегах Атала? — отвечают те.
А расскажите-ка, мудрецы, сколько войска потерял я, сражаясь с чувашами?
Сколько было, столько и положил; сколько положил, столько и новых пришло, — отвечают колдуны.
И снова замерли в тишине колдуны. Снова Субэдэй повелел казнить каждого десятого. В их число и сын того девяносто девятилетнего колдуна попал. Тогда старый колдун, сына пожалев, на колени перед Субэдэем упал и говорит:
О, Великий государь! Не руби головы невинных людей! Я расскажу тебе, как победить Улыпа!
Субэдэй ему грозно:
Ах ты, дряхлый старикан, почему не сказал мне об этом раньше? Почему скрыл от великого государя свои знания?
О, Великий государь, многим невинным народам несешь страдания. Чуваши тебе ничего дурного не делали. Отчего хочешь уничтожить мирных чувашей? Как справиться с Улыпом лишь я знаю. Только всё равно ничего тебе не скажу, – говорит старый колдун.
Приказал Субэдэй схватить и привести сына старого колдуна. Схватили его и начали истязать: принесли беркута, чтобы глаза сыну выклевал. Как принялся беркут глаза сыну клевать, не выдержал старик и сказал:
Чтобы победить Улыпа, вырой яму глубиной в сорок саженей, прикрой яму навесом из веток, а сверху присыпь землей. Наше войско настил выдержит, а под весом Улыпа не стерпит и провалится. Только после этого сможешь ты чувашей победить, о Великий государь! Субэдэй приказал слугам выкопать яму. Как приготовили яму, выпустил Субэдэй своё войско. Как и сказал старый колдун, навес над ямой не выдержал и под тяжестью Улыпа провалился. Угодил Улып в яму да не смоги выбраться. И разогнало татарское войско чувашей.
Сорок дней лежал Улып в яме, в небо всматриваясь. Пытается выкарабкаться — да не выкарабкаться. Глядит наверх Улып, видит – ворон летит. Просит Улып ворона:
Эй, ворон-ворон! Ты вольная птица. Где только не бываешь, по всему свету летаешь. Слетал бы ты к чувашам. Рассказал бы чувашам о моей беде. Татары обманом заманили меня в яму. Без воды, без еды, хотят заморить меня до смерти. Пусть придут чуваши, выручают меня!
Ворон ему:
Умирай, умирай! Как умрешь – глаза выклюю тебе, — прокаркал да улетел.
Сидел-сидел, сорока пролетает. Улып её просит:
Эй, сорока-сорока! Ты вольная птица, куда хочешь сможешь долететь. Слетала бы ты к чувашам, пусть вытащат меня отсюда. Татары обманом в яму заточили, без еды, без воды заморить хотят. Пусть придут, помогут мне чуваши!
Сорока ему:
Умирай, умирай! Как умрешь – прилечу глаза клевать тебе, — прострекотала да улетела.
Остался Улып да захмурился один-одинешенек. Глядит наверх: хочет выбраться — да не выбраться. Посмотрел еще раз наверх, да так и замер – дикий гусь летит.
Эй, гусь-гусушка! Ты вольная птица, где только не бываешь, по белому свету летаешь! Поведай чувашам о моей беде. Татары обманом меня в яму заточили, без еды, без воды заморить хотят. Скажи чувашам, пусть запрягают сорок повозок, пусть привозят на них веревку в сорок саженей да вытащат меня отсюда. Пусть привозят сорок возов с едой да напитками. Без этого пропадут чуваши.
Га-га-га, га-га-га – полетел гусь на место, где чуваши, кровь проливая, бились, рассказал чувашам о беде, в которой Улып-батор оказался.
Погрузили чуваши на сорок повозок веревку в сорок сажней, да нагрузили сорок возов с едой-напитками и отправились Улыпа вызволять. Сорок дней шли и пришли к яме, где Улып лежит. Улыпа кормили-поили. Как съел Улып сорок повозок с едой, набрался сил. Стали чуваши веревку в яму спускать.
Проведали об этом татары, да перебили чувашей. Начали татары яму с Улыпом землей и камнями забрасывать, чтобы задохнулся Улып под землей.
Долго ли, коротко ли – не знаю, – забросали татары яму доверху да ушли. Думали, наверное, что Улып из-под земли не выберется.
Только Улып, съев сорок возов, сил набрался, да что есть мочи стал камни, что его окружают раздвигать. Толкал-толкал, да выкарабкался из ямы. Выбрался Улып из ямы, да поспешил чувашей выручать.
Когда подоспел Улып, татары чувашей по лесам разогнали. Тогда Улып всё татарское войско перебил. Только чуваши и потом из лесов не вышли, так и остались там жить.
А на месте, откуда Улып из ямы вылез, большой холм остался. Тот холм и сейчас есть. Улыпов холм его называют.
Издавна, во время пахоты, мы с дедом на том холме отдыхали.
Дед говорил, если посидеть на Улыповом холме, силы приходят. И эту быль-небылицу дед мне на том холме рассказал.
[Сноски:
1. Здесь речь идет о монголах.обратно
2. Атал – чувашское название реки Волги.обратно | |
Сказка № 1769 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил в деревне ловкий, оборотистый мужик Угандей. Был он холост, не женат. И по дому у него управлялась младшая сестра Сернюк.
Понадобилось как-то раз Угандею коня купить, а своих денег мало. Что делать? Пошел он в соседнюю деревню и занял там у богатого жадного торговца Селендея сто рублей.
Через год долг вернешь и три месяца бесплатно у меня поработаешь! — сказал богач.
Прошел год, а Угандею нечем с лавочником Селендеем расплатиться. Селендей сам пришел к должнику — дома не застал. Пришел через неделю еще раз — опять Угандея дома нет. Рассердился огач и говорит:
Скажи, Серюк, своему брату: если на этих днях не принесет денег да не примется у меня работать, я приеду и увезу тебя. Будешь у меня батрачить до тех пор, покуда брат тебя не выкупит.
Сернюк рассказала брату, как лавочинк грозился ее увезти батрачить, а Угандей в ответ ей и говорит:
Ступай поживи у тетки, покуда я тебе весть не подам.
Девушка собралась и ушла в другую волость, где тетка жила, а Угандей в тот день, когда богатей посулился прийти, с утра переоделся в женское платье, повязал фартук, на голову напялил тухью и сел за прялку. Сидит, время ведет.
[Тухья — чувашский женский головной убор]
Приехал Селендей, видит, что хозяина дома нет, и спрашивает:
А где же твой брат?
Брат в город уехал и, видать, не скоро вернется.
Ах, в город ехать у него деньги нашлись, — закричал лавочник, — а со мной рассчитаться да отработать за долг ни денег, ни времени нету! Я как сказал, так и сделаю. Собирайся живо! Поедешь ко мне и станешь работать до тех пор, пока брат тебя не выкупит!
Мне все равно, где ни жить, — проворчала пряха. — Кормить будешь так стану и у тебя жить.
Так и перебрался Угандей по видом Сернюк к Селендею. Живет неделю, другу. Ест за троих, а от работы отлынивает. Что заставят делать — ответ один:
Не умею! Век не приходилось делать!
Ни бранью, ни побоями ничего поделать с ленивой батрачкой не может Селендей. «Надо как-то избавиться от дармоедки, а то совсем меня разорит», — думает.
Думал, думал и придумал. Пошел к соседу, тоже богатому мужику. Поговорили о том о сём, а под конец хитрый лавочник сказал.
Парень-то у тебя уж в годах. Давно бы женить надо.
Женить бы и правда надо, годы вышли, — отвечал сосед. — Да сам знаешь, таиться от тебя не стану, всем невестам в округе ведомо, что парень мой придурковатый. Хоть и смирный он, работящий, а попробуй жени его. Ведь даже вдовица-бобылка и та на калым не польстилась, не захотела дочь отдать. Думаю в другой уезд съездить может, там высватаю невесту за сына.
Знаю, обо всем, что говоришь, наслышан, — начал Селендей, — потому и завел об этом разговор. Есть у меня на примете невеста твоему сыну. Коли за калымом не постоишь, не поскупишься, так можно приниматься свадьбу играть да пир пировать. Свою работницу Сернюк, сестру Угандея, я, так и быть, из дружбы к тебе уговорю выйти замуж. Девушка она ладная, не сварливая, будет покорной женой и доброй невесткой.
Только бы не стала она отказываться, а за калымом я не постою, — обрадовался сосед. — А нам к страде крепкие руки вот как нужны!
Н пожалеешь поторы сотни, — сказал Селендей, — готовься к свадьбе!
Сосед перечить не стал. Тут же дал лавочнику полтораста рублей, и через три дня принялись свадьбу играть.
Как только гости разошлись и остались молодые с глазу на глаз, невест и говорит:
Ой, что-то мне неможется! Пойду на улицу на минутку!
И вышла. А через малое время дверь приоткрылась, и в избе оказалась коза. Придурковатый жених в голос закричал:
Чур меня, чур! Жену околдовали, в козу превратили!
А Угандей той порой сбежал в свою деревню.
На другой день как ни в чем не бывало он в своем обличье пришел к Селедею и говорит:
Принес тебе долг, а ты верни сестру!
Лавочник перепугался и стал его уговаривать:
Не сердись, Угандей, выслушай меня. Сестра твоя вздумала выйти замуж, на захотела батрачить. А вчера после столованья колдуны обратили Сернюк в козу. Мы и сами не знаем, что теперь делать.
Знать не знаю я ваших колдовских дел, — закричал Угандей, — получи с меня долг, а мне подавай мою сестру!
Не шуми, Угандей! — уговаривает его Селендей и отец жениха. — Может быть, найдем, колдуна посильнее и он сумеет расколдовать Сернюк. Криком делу не поможешь. Долг с тебя получать не стану. Сврех того мы со сватом дадим тебе еще сто рублей, а сами найдем хорошего колдуна, он снова обратит козу в девушку.
Взял Угандей деньги и увел козу.
Много ли, мало ли прошло времени, встретил Селендей сестру Угандея и спрашивает:
Как тебе удалось снова превратиться в человека?
Ой, не говори, — отвечала Сернюк. — Брат три уезда объехал, пока разыскал такого колдуна, который оказался сильнее тех, что меня в козу обратили. Нам это обошлось больше трехсот рублей, и брат по суду хочет с тебя эти деньги взыскать.
Зачем нам судиться? — стал просить жадный лавочник. — Я и без суда отдам ему эти деньги.
[Примечения: Сказка о том, как Угандей Селендея перехитрил.] | |
|
