Сказка № 1583 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 В одном ауле жил хан, а у этого хана была единственная дочь, в которой он, как говорится, души не чаял. Хан готов был для нее достать птичьего молока, если бы это было возможно; одним словом, не было ничего, в чем бы он мог ей отказать. Одевал он ее в шелка и драгоценные каменья и берег пуще глаза.
Однажды в жаркий летний день собрались над аулом черные тучи, и разразилась страшная гроза. То и дело слышались раскаты грома. Вдруг сверкнула молния: страшное чудовище опустилось над ханским домом, разрушило его и унесло ханскую дочь. Придя в себя от испуга, хан бросился искать свою дочь: на месте, где стоял его дом, дымились еще развалины, а ее, как говорится, и след простыл. Хана нельзя было утешить в его горе. Случившееся он объяснил наказанием великого тха за его грехи, но сбежавшийся со всего аула народ дал несчастью другое толкование.
В ханском ауле жила бедная вдова с семью сыновьями. Муж ее давным-давно умер, а чтобы содержать себя со своими детьми, она принимала в своем доме кутил-мужчин. От этого шел по всему аулу соблазн, и жители, собравшись у неутешного хана, все в один голос стали твердить, что несчастье произошло оттого, что у них в ауле живет распутная женщина. Хан приказал ее сейчас же выгнать из аула: ее выгнали, и она поселилась в пещере за аулом.
Прошло с тех пор довольно много времени; она перебивалась кое-как со своими семью сыновьями, которые у нее все были богатыри и каждый из них обладал сверхъестественной силой. Однако мать их вовсе не догадывалась о присутствии у сыновей каких-нибудь особенных качеств. Однажды пришел к вдове из аула какой-то мужчина в гости и, уходя домой, оставил ей кусок ситцу. Когда семь сыновей увидели ситец, они стали просить мать, чтобы она им сшила рубашки. Всем братьям хотелось прикрыть свою наготу, а между тем ситцу хватало только на одну рубашку. Видя, что на всех не хватит, мать сказала, обратившись к сыновьям: «Ну, хорошо: вот вы все ко мне пристаете, чтобы я вам сшила по рубашке; что же вы можете сделать для своей бедной матери?»
Тогда один перед другим братья стали говорить о своей богатырской силе и исчислять свои необыкновенные качества. Мать догадалась, что ее сыновья — богатыри, и ей пришло в голову, что они могут выручить унесенную чудовищем дочь хана. Не долго думая она отправилась в аул к хану и сказала ему о том, что ее сыновья добудут его дочь из рук чудовища. Выслушав ее, хан велел позвать ее сыновей. Пошли, привели. Стал хан их спрашивать по старшинству.
Я умен,— говорит первый,— могу быть военачальником целого войска, а если понадобится, то и ханом: за советом в карман не полезу.
Я силен,— говорит второй,— могу носить на своей спине припасы для целого войска; могу работать, не разгибая спины, круглый год.
Я — пловец,— говорит третий,— могу на себе, как по волшебному мосту, переправить целое войско через реки и моря: для меня нет ни в чем преграды.
Я — скороход,— говорит четвертый,— могу нагнать кого угодно: мои ноги быстрее стрелы.
Я — дальнозоркий,— говорит пятый,— могу видеть, поднявшись на возвышенность, все, что делается на белом свете!
-Я — вор,— говорит шестой,— могу вытащить яйцо из-под курицы-наседки так ловко, что она этого не заметит!
Я храбр,— говорит, наконец, седьмой,— могу, если мне дать оружие, бороться с целым войском!
Услышав все это, хан позволил вдове снова поселиться в ее доме, а ее молодцов-сыновей велел одеть и обуть, дал им прекрасное вооружение и отправил их разыскивать дочь, похищенную чудовищем.
Долго искали братья это чудовище. Наконец они прибыли к берегу моря. Пловец в одну минуту переправил своих шестерых братьев через море на тот берег; за морем пятый брат поднялся на возвышенность и увидел вдали страшное чудовище. Пошли туда братья. Первый, умный, стал распоряжаться, что кому делать. Подойдя к логовищу чудовища, они вдруг увидели необыкновенную картину: свившись кольцом, чудовище продолжало свой семисуточный сон, а в середине этого кольцеобразного круга сидела, повесив свою красивую голову и проливая обильные слезы, девушка — ханская дочь.
Пошел вор и вынул оттуда девушку так ловко, что чудовище этого не заметило. Скороход, взяв девушку у вора, пустился бежать. Добежав до берега моря, он остановился в ожидании братьев. Прибыли братья. Все подкрепили свои силы имевшейся на спине у брата-силача провизией и легли отдохнуть.
Они собирались уже переправляться через море, когда чудовище, проснувшись и не увидев своей прекрасной пленницы, мигом очутилось у того места, где были братья с ханской дочерью. Храбрец тотчас принял меры к отпору. Завязался бой. Боролись они долго, но наконец чудовище так уморилось и так запыхалось, что искры полетели из его ноздрей. Не справившись с нашим храбрецом, оно улетело назад в свое логовище. Братья в одно мгновение переплыли через море и возвратились благополучно домой.
Получив обратно свою любимую дочь, хан не знал, чем и отблагодарить братьев-богатырей. Но не только хан восхвалял необыкновенные качества братьев, но и все жители аула, забыв об их происхождении, не находили слов для прославления их подвигов.
Спустя неделю, когда хан пришел в себя от радости по случаю возвращения дочери, он ее спросил, за кого из семи братьев-богатырей она желает выйти замуж. В ответ на это девушка, сказала:
Чудовище ведь не убито и, вероятно, вернется; поэтому я выйду за храбреца.
Хан согласился, и через неделю была назначена свадьба. Накануне свадьбы случилась гроза, и молния-чудовище снова ударило в тот дом, где была девушка; чудовище хотело уже похитить ее, но тут храбрец, вынув свою шашку, отрубил ему голову, которая была сожжена на костре.
Таким образом храбрец отстоял свою невесту и навсегда избавил ее от опасности. На следующий день отпраздновали свадьбу, и молодые супруги зажили на славу.
И я на свадьбе был, бузу пил и халвой закусывал. В то время, когда хан награждал остальных братьев богатыми подарками, и мне достался хороший кинжал; но на обратном пути у меня его отняли абреки. | |
Сказка № 1582 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил-был один дурак, очень бедный - беднее его никого не было. Не было у него ни одежды, ни еды, отчего он всё время страдал. Однажды решил дурак: \"Пойду-ка я к аллаху, может, он сделает что-нибудь для меня\". И он отправился в путь.
Много ли, мало ли он шёл и пришёл на какую-то поляну у опушки леса. На этой поляне он увидел огромного медведя, который бился головой о землю.
- Ты зачем бьёшься головой о землю?- спросил он у медведя.
- Какое твоё дело?- отвечал медведь.- Скажи лучше, куда ты идёшь?
- Я бедняк, нет у меня ничего, вот иду к аллаху попросить, чтобы он что-нибудь сделал для меня.
- Тогда попроси аллаха, пусть он и для меня что-нибудь сделает - постоянно болит моя голова, не могу избавиться от болезни. Когда ударяю головой о землю, немного перестаёт болеть, а потом болит ещё сильнее.
- Ладно, попрошу,- пообещал дурак и пошёл дальше.
Шёл он и вошёл в один двор, где было очень много деревьев. Хозяева встретили его радушно. Когда он сказал, за каким делом идёт, то хозяин сказал ему:
- Вот эти деревья каждый год зацветают, и цветов бывает столько, что деревья их едва выдерживают. Но как только начинают поспевать плоды, все они засыхают и падают. Я не знаю, что делать, поэтому спроси у аллаха, как мне быть.
- Хорошо, обязательно спрошу,- пообещал дурак. Пошёл он своей дорогой дальше и дошёл до какого-то царства. Его схватили и повели к царю.
- Куда ты идёшь и зачем?- спросил у него царь.
- Вот так и так, я жил очень бедно и решил пойти к аллаху и попросить его, чтобы он помог мне.
- Тогда и у меня есть к тебе просьба,- сказал царь.- Спроси у аллаха, долго ли я буду ещё царствовать?
- Ладно, спрошу,- сказал дурак и пошёл дальше.
Пришел он к большой реке. Стал искать брод, но нигде не находил его. Прохаживаясь так по берегу, он увидел на другом берегу огромного человека.
- Куда ты идёшь и чего ты ищешь?- спросил огромный человек у бедного дурака.
- Вот так и так, я жил очень бедно и решил попросить у аллаха помощи - иду к нему,- сказал бедняк.
- Чтобы стать богатым, нужно иметь ум,- сказал огромный человек.
- Спасибо, добрый человек,- сказал дурак и продолжал: - Когда я шёл сюда, встретил медведя, и он попросил меня узнать, как ему избавиться от головной боли. У садовода, у которого я останавливался, сад цветёт, но плоды никогда не созревают. В одном царстве меня попросили узнать, долго ли будет править тот царь.
- Я дам тебе ответы на все вопросы: медведь, чтобы поправиться, должен съесть дурака; у хозяина плоды не созревают потому, что под садом лежит золото - оно не позволяет деревьям вдоволь напиться воды. Чтобы деревья не засыхали, необходимо выкопать из земли всё золото. Царь, с которым ты встретился, женщина. Пока люди не дознаются, что царь - женщина, у неё будет её царство. Когда узнают, то лишат её царства,- сказал огромный мужчина.
Дурак выслушал все ответы и отправился в обратный путь. Дойдя до женщины-царя, рассказал ей хабар, который он ей привёз. Тогда она предложила, чтобы он стал её мужем и взял в свои руки правление царством. Но дурак отказался - он сказал, что должен ещё отвезти хабар садовнику и медведю, и ушёл.
Дошёл он до садовника и объявил ему хабар, который он узнал от аллаха.
- Тогда давай вместе откопаем золото, и нам хватит его на всю жизнь,- предложил ему хозяин сада.
Но дурак отказался - он сказал, что должен ещё отвезти хабар медведю, чтобы избавить его от головной боли.
Пришёл он в лес, где находился медведь. Медведь вышел навстречу ему и спросил:
- Какой хабар ты принёс мне?
Дурак ответил, что медведь избавится от головной боли, как только съест дурака.
Тогда медведь спросил:
- Скажи мне, с кем ты ещё встречался, что увидел, что узнал в пути?
Дурак рассказал всё, что было с ним в дороге.
Когда медведь услышал всё это, он сказал:
- Глупее тебя я никого не найду!
И он съел дурака. С тех пор у него никогда не болела голова. | |
Сказка № 1581 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
В пятницу, во время джумы, собралось в мечети народу видимо-невидимо. Мулла взошёл на возвышение и стал проповедовать о житейской мудрости. Тему для проповеди он почерпнул из китаба. Между прочим, он сказал, что по выражению лица можно узнать мысль человека, а по некоторым приметам - умён ли он или глуп. «Берегитесь, правоверные, - заключил мулла, - рыжебородых: у них немного ума! Но если рыжебородый отпустил длинную бороду, длиннее того, сколько можно захватить в кулак, он непременно сделает какую-нибудь глупость!»
Случилось так, что в мечети присутствовал правоверный с длинной рыжей бородой. Сердце его дрогнуло, когда он услышал слова муллы. «Неужели, - думал он, - слова эти относятся ко мне; к тому же мулла, распространяясь насчёт рыжебородых, всё как будто посматривал в мою сторону - как будто словами и жестами указывал на меня».
С тяжёлыми думами он вернулся домой: «Ну-ка, посмотрю я в зеркало, длинна ли моя борода». Посмотрев в зеркало, он с нетерпением схватил себя за бороду, и - о ужас! - между пальцев торчат длинные космы его рыжей бороды! «Долой её, долой, а то меня, чего доброго, и впрямь примут за глупца!» Ножниц под рукой не было: он бросился к очагу, желая обжечь торчащую между пальцами бороду. Бороду-то он обжёг, но при этом опалил себе всё лицо. «Ах, какой я дурак! - крикнул несчастный.- Неужели мулла прав? Не может этого быть. Пойду по белу свету: наверное, найду где-нибудь рыжебородого глупее меня!»
Сказано - сделано. Поплёлся рыжебородый куда глаза глядят. В одном ауле на площади он наткнулся на рыжебородого и сильно ему обрадовался. «Дай-ка, - подумал он, - расскажу ему о своём приключении; что он на это скажет?»
Подходит он к нему, поздоровался и стал ему рассказывать о том, как он, обжигая бороду, опалил всё лицо. Незнакомец усмехнулся и как бы в утешение говорит ему:
- Со мной было ещё лучше: у меня была корова с закрученными рогами. Вздумалось мне как-то просунуть между рогами голову. Голова-то пролезла - ничего себе, надавил только немного виски, но назад её вытащить нельзя! Что я ни делал, ничего не помогает: не лезет ни туда, ни сюда! Наконец корова испугалась; подняла хвост и давай со мной носиться по аулу. Я болтаюсь беспомощно; кричу от боли, так как корова своей головой меня безжалостно подбрасывает вверх, а к довершению досады, кто меня ни увидит, тот покатывается со смеху. Люди стоят у своих домов и хохочут. Наконец надо мной сжалились: поймали корову и стали меня вытаскивать из тисков. Но не идёт дело! Пришлось отпилить рога, и тогда только меня освободили. Что же это такое?
- Правда, - ответил наш старый знакомый, - твоя глупость почище моей. Пойдём теперь вместе, не найдём ли где-нибудь рыжебородого глупее нас обоих?
Тот согласился. Плетутся оба глупца в ближайшее торговое местечко, утешаясь мыслью, что, наверное, найдут того, кого ищут. Придя в местечко, они разинули рты от удивления: везде каменные дома и богатые лавки! Глазеют они по сторонам, как вдруг - какое счастье! На крылечке, под навесом, ходит рыжебородый и покуривает трубку. Богат, видно, очень, но лицо у него обезображено: нос как бы приплюснутый, а на щеке рубец. «Что с ним такое? - думают путники. - Видно, это от глупости! Давай-ка ему расскажем о наших неудачах! Что он на это скажет?»
Подошли они к богатому незнакомцу, вежливо поздоровались и стали ему рассказывать о приключениях с бородой и между рогами коровы. Богач лукаво улыбнулся и говорит:
- Всё это вздор: со мной было ещё лучше. Слушайте и утешайтесь! Взобрался я как-то на второй этаж своего дома, приподнял окно и стал забавляться тем, что плевал на проходящих нищих. Не знаю, каким образом задвижка окна отодвинулась: окно вдруг опустилось и своей тяжестью приплюснуло мне нос. Носа как не бывало! К моей досаде, все хохочут; не пожалел никто, даже и жена!
В другой раз было ещё почище. Выбрали меня односельчане в кадии. Как я ни отказывался, пришлось согласиться. Говорили, что выбирают меня за мой ум, а мне и невдомёк, что им нужно было моё богатство. Полон дом софт-мальчиков, но плохо слушаются, проклятые! Пришлось куда-то уехать по делу, а софты-бездельники, зная, конечно, что я недалёк умом, сговорились с женой, чтобы надо мной посмеяться. Приезжаю домой, как вдруг все в один голос: ах, как ты изменился, кадий! Жена с участием спрашивает, не болен ли я. Я сдуру поверил и, понурив голову, отправился в свою комнату, чтобы хоть немного прилечь. Мне, право, так и казалось, что мне чего-то недостаёт. Все меня сочли за больного. Позвали азэ, а тот не велел принимать пищи; говорит: «Объелся!» Голод меня донимает страшно, и я уже думаю о том, чтобы наложить на себя руки. Жена всё меня унимает и, уходя, по забывчивости как будто, оставляет яйцо, очищенное от скорлупы; как видно, сама собиралась полакомиться или, может быть, хотела меня побаловать лакомым кусочком, но так, чтобы этого не видел строгий азэ. Мучимый голодом, с жадностью я набросился на яйцо. Лишь только успел его вложить так-таки целиком в рот, как вдруг вбегает азэ. Я испугался: проглотить яйцо ещё не успел, а выбросить побоялся: уж больно строг был азэ! Так оно и осталось во рту. Азэ на меня набросился: «Что это у тебя за шишка? Ай-ай, это чума!» Не успел я оглянуться: он вынул инструмент, в мгновение ока сделал на щеке надрез и с торжеством вытащил яйцо! Прибежали тут софты; явилась и жена. Мне больно, а они заливаются со смеху. Вот откуда этот у меня рубец! После ваших глупостей моя будет третья и четвертая.
Кто из них был глупее? Путники не пошли уже дальше. Они наконец поняли, что глупцов хоть пруд пруди: дураков не сеют, не жнут, а они сами родятся. | |
Сказка № 1580 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
У бедной старушки вдовы было три сына-карлика, и ростом малы до того, что ничего подобного никто никогда не видел: старший — ростом в три вершка, средний — в два, а младший — в вершок.
Дома нечего было есть, и поэтому они ходили на заработки, чтобы прокормить себя и старушку мать. Однажды им повезло больше, чем обыкновенно: они пришли домой и принесли с собой в виде заработка трех козлов и три хлеба. Свой заработок они считали настоящим богатством и принялись за дележ: конечно, каждому пришлось по козлу и хлебу. Чем больше имеешь, тем больше хочется иметь; так и нашим карликам вздумалось еще попытать счастья: не заработают ли они столько, чтобы уже больше не нуждаться. Отправляется старший на заработки, взяв с собой козла и хлеб. Идет он себе большой дорогой, заворачивает во все аулы и спрашивает, не нуждаются ли где-нибудь в работнике; наконец, проходя через поле, он заметил пахавшего землю великана.
Не нужен ли тебе работник? — спросил карлик. Великан посмотрел на карлика, чуть заметного от земли, и сказал насмешливо:
Пожалуй, такой работник, как ты, как раз мне нужен; нанимайся на целый год: за ценой не постою!
Сторговались за сундучок золота.
Ну, так как ты уже нанялся ко мне, то ступай ко мне домой, зажарь хорошенько твоего козла и порежь твой хлеб на куски; вместе поужинаем!
Карлик отправился исполнить поручение своего нового хозяина. Жена великана ниво что не вмешивалась и предоставила распоряжаться работнику, зная, конечно, чем все это кончится.
Вечером пришел домой великан и хотел сесть за стол; но в доме не было ни стула, ни лавки.
Ступай на двор и принеси на чем бы можно было сидеть. Но смотри,— добавил хозяин,— чтобы эта вещь была ни из камня, ни из земли, ни из дерева!
Сколько ни искал работник, он не мог найти такой вещи. Когда он вернулся, то заметил, к своей досаде, что все, приготовленное им для обоих, съедено хозяином. В сердцах спрашивает он хозяина:
Куда девалась моя доля?
Извини, пожалуйста,— ответил великан,— мне страх как хотелось есть; я и тебя съем на закуску! — С этими словами он схватил карлика и проглотил.
Долго братья дожидались возвращения старшего. Тогда средний, желая также попытать счастья, решил пойти на заработки; младший остался при старухе матери. Случилось так, что средний пошел той же самой дорогой, по которой шел и старший.
Неудивительно, что он наткнулся на того же самого великана: его постигла та же участь, что и старшего брата.
Наконец, решил идти на заработки Вершок. Так как и он пошел той же самой дорогой, то и он нанялся в работники к великану за ту же плату, за которую нанимались его старшие братья. И его великан отправил к себе в дом с тем же поручением.
Пока великан пахал, он приготовил ужин из своего козла и хлеба; все это он разделил пополам и тут же вырыл небольшую яму, которую накрыл скошенной им травой. Вечером пришел великан.
Ступай на двор и поищи что-нибудь, на чем бы можно было сидеть. Но смотри,— прибавил он,— чтобы эта вещь была ни из камня, ни из земли, ни из дерева!
Смекнул Вершок, в чем дело, и притащил железный плуг, которым пахал великан.
Садись, болван! — сказал при этом Вершок.
Удивился его догадливости великан и принялся с жадностью поедать свою долю. Вершок, конечно, не мог съесть столько, сколько великан, и несъеденное им бросал незаметно в яму. Великан удивлялся все более и более, видя прожорливость Вершка; он еще доедал свою долю, когда Вершок, покончив со своей, стал самодовольно пыхтеть и поглаживать брюхо.
Дай-ка, пожалуйста, мне еще кусок от твоей доли,— сказал Вершок,— мне страх как хочется есть!
Ты и без того уже съел больше, чем следует! — ответил с досадой великан.
Что ты? — сказал Вершок.— Я еще могу и тебя съесть! Великан, недалекий умом, так-таки поверил и струсил. На следующий день отправился хозяин пахать со своим работником. Смышленый Вершок все надувал своего хозяина, выдавая себя за силача; работал-то, собственно, великан, а Вершок только делал вид, что это он сам трудится, и покрикивал на хозяина; великан голодал по целым дням, а Вершок отведывал от своей порции, которую он припрятал в яме. Великан, конечно, всем этим тяготился, но ему уже трудно было избавиться от умного карлика, завладевшего им вполне.
Однажды вечером они вернулись с поля; хозяин замешкался во дворе, а тем временем Вершок юркнул в светлицу и спрятался за очагом. Вошел недовольный хозяин и, думая, что Вершок еще возится в сарае, стал жаловаться жене:
Знаешь, жена, у нашего слуги необыкновенная сила. Но дело не в силе: он умен не по росту. Он нас еще обоих погубит,— добавил великан,— если мы как-нибудь с ним не покончим. Вот что мне пришло в голову: когда он будет спать, мы его привалим тяжелым камнем!
Хозяин с женой отправились искать подходящий камень, а Вершок тем временем приготовил связку камыша, завернул все это в одеяло и положил на своей постели; сам же спрятался на прежнее место. Притащили великан с великаншей тяжелый камень и взвалили на постель карлика; камыш стал трещать, а они вообразили, что это хрустят косточки карлика.
Ну,— сказали в один голос великаны,— мы теперь разделались с проклятым работником!
Отделавшись, как им казалось, от работника, они улеглись спать. Прекрасно выспался также Вершок в своем уголке. На рассвете он поднялся раньше всех, подошел к постели великанов и стал трунить над ними.
Вы думали, безмозглые великаны,— сказал Вершок,— что вы так легко справитесь со мной; у меня ведь больше силы, чем у вас обоих. Этот камешек, которым вы меня думали придавить, пощекотал меня славно!
Тут уж великаны окончательно убедились, что им не сладить со смышленым карликом, и поэтому решились как можно скорее расплатиться с ним и отпустить его домой. Дали они ему целый сундук золота вместо обещанного сундучка.
Вот тебе,— сказал великан,— плата за твою службу, даже больше положенной; ступай себе домой!
Что тебе вздумалось, тупица ты этакая, заставлять меня нести такой сундучище; неси сам!
Великан совсем растерялся и, не зная, что делать с умным Вершком, взвалил на плечи сундук и двинулся в путь. Вершок, не желая себя утомлять, вскочил на сундук и стал указывать великану дорогу. На половине пути стояло большое грушевое дерево со спелыми грушами. Подойдя к нему, великан остановился, нагнул дерево и стал лакомиться грушами; Вершок уселся на сучок и тоже ел груши. Когда же великан, наевшись досыта груш, отпустил нагнутое дерево, то сидевший на сучке Вершок, описав дугу, перелетел на другую сторону. Карлик грохнулся бы на землю, если б тут не случилась лисица, которая ему попалась как раз между ног. Сидя на ней верхом и крепко держа ее за уши, карлик крикнул:
Вот, смотри, великан, какой ты недогадливый! Ты ел груши, а я, увидев лисицу, перепрыгнул через дерево и поймал добычу!
Как же это так? — сказал в недоумении великан; он так-таки и не догадался, в чем дело; подержав немного лисицу, Вершок отпустил ее и опять вспрыгнул на сундук.
Уважение и даже какой-то суеверный страх, который великан стал питать к Вершку, не имели с тех пор уже пределов.
Не доходя до дома, Вершок остановил великана и сказал, что пойдет попросит мать приготовить что-нибудь поесть. Спустя некоторое время он вернулся, и они пошли в дом Вершка. Мать Вершка возится около очага и не говорит ни слова. Великан поставил сундук около старухи и, отойдя назад, уселся у дверей.
Матушка! — сказал Вершок.— Дай-ка поесть чего-нибудь нашему дорогому гостю!
Что же я ему дам? — спросила мать.
Как что? Я ведь, уходя на заработки, оставил тебе двух убитых мной великанов; неужели ты их уже съела?
Да разве вы едите великанов? — спросил с изумлением гость.
Как же; мы то и дело питаемся их мясом. Придется, пожалуй, и тебя съесть, как ты съел моих двух братьев.— Сказав это, Вершок стал уже притворять дверь.
Не помня себя от страха, великан вышиб дверь, причем Вершок отлетел далеко в сторону, и бросился бежать без оглядки. Вершку этого только и нужно было.
Таким образом Вершок разбогател и зажил на славу; но иногда он от души смеялся, вспоминая, какие дураки эти великаны! | |
|
