Сказка № 4916 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Кочевал по свету цыганский табор. Большой был табор, да по-разному жили люди в нем. Среди всех самым богатым и самым удачливым был цыган по прозвищу Шелуха. Поедут цыгане лошадей продавать на ярмарку – Шелуха с барышом приходит, а остальные еле концы с концами сводят. Менять лошадей начнут, глядишь, Шелуха за клячу такого красавца-коня выменяет, что ни в сказке сказать ни пером описать, да еще денег сверх того возьмет. А другие цыгане рядом с ним, наоборот, хороших коней на плохих сменяют. Бояться стали цыгане Шелуху, принялись поговаривать, мол, с нечистой силой он дело имеет. Так или иначе, но скопил Шелуха за свою жизнь огромное состояние. И был у него табун отборных лошадей, среди которых выделялся своей красотой и статью конь по кличке Буян. Вороной, долгогривый, с полуслова понимал он своего хозяина. Да и не только Буян, все остальные лошади тоже любили Шелуху, словно он на их лошадином языке с ними разговаривал. За это и дали цыгане прозвище Шелухе – Лошадиный Отец.
Так и жил бы себе Шелуха, нужды и горя не знал, но заболел однажды. Подзывает он свою жену и говорит ей:
– Пойди выкопай клад, который я зарыл там-то и там-то. Возьми деньги и уздечку серебряную. Продай уздечку, купи для меня еды хорошей да знахаря позови, чтоб помог мне вылечиться. Авось поправлюсь!
Нашла жена Шелухи место, где он клад зарыл. Копала, копала, покуда силы были, да не смогла докопаться до клада. Знать, глубоко был зарыт клад. А цыгане посмотрели, где Шелухина жена копает, да на ус себе намотали.
На следующее утро Шелуха опять жену зовет:
– Послушай, жена, что скажу тебе, сон приснился мне недобрый: Буян наш снился мне, будто стоит он на пригорке да копытом землю бьет.
– Ой, Шелуха, не к добру все это. Вот и мне сон привиделся: змея огромная ползала. А поутру переносица чесалась. Ой, не к добру.
Недаром говорят: сон в руку. Не успел вечер наступить, как Шелуха умер. Крик, шум пошел по табору.
Ну как же, видным человеком был Шелуха – хоронить надо!
Заходят цыгане в шатер на покойника посмотреть, вина с собой прихватили. Ведь обычай цыганский такой, что у покойника всю ночь надо сидеть, перед тем как отпевать его. Сели цыгане около гроба, разлили вино по стаканам. Выпили, хмель им в голову ударил. Тут один цыган и говорит:
– Не больно мы тебя, Шелуха, любили, да что сейчас говорить, умер ты, и ладно! Может, и тебе с нами выпить хочется?
Налил цыган вина, разжал покойнику пальцы и вставил в них стакан. Расхохотались цыгане, стали подходить и с мертвым Шелухой чокаться:
– Царство тебе небесное, Шелуха, только ты нам вреда не приноси, а то мы знаем тебя; с чертями дружишь!
Плачет жена Шелухи:
– И зачем вы так над покойником издеваетесь? Что он вам худого сделал?
– А то и сделал, что не было нам с ним счастья да удачи.
Просидели цыгане возле покойника всю ночь, а наутро в церковь собрались – отпевать Шелуху. Весь табор поехал. Едут, песни поют, смеются, словно не на похороны собрались, а на свадьбу. Приехали. Начал поп отпевать покойника, а цыгане кричат:
– Хватить, батюшка, кадилом махать, ты лучше нас причасти да грехи нам отпусти, – и снова смеются.
– Ах вы, богохульники, – рассердился поп, – вы лучше у покойника прощения просите, не то никогда вам этот грех не замолить.
А цыгане не унимаются:
– Батюшка, а как молиться надо: так или вот так?
– Батюшка, а почему твои певчие петь не умеют? Давай мы сами споем, их поучим...
Довели цыгане попа до великого гнева. Кое-как он покойника отпел, а потом стал денег просить за службу.
– Не давать ему денег на певчих, пели плохо, – кричат цыгане, – мы и бесплатно лучше споем.
– На свечи денег тоже не давайте, не надо никаких свечей нам!
– Что вы говорите, цыгане, – удивился поп, – не вам это надо, а покойнику. А по мне все равно, хотите – платите, хотите – нет.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы не вступился один старый цыган:
– Что вы, братья, с ума сошли, зачем покойника позорить? Или вы уж такие бедные, что вам совсем платить нечем?
Уговорил-таки цыган – заплатили попу. Отправились цыгане на кладбище. Да не доехали. По дороге трактир увидели и решили так: часть цыган на кладбище поедет могилу рыть, а остальные ненадолго в трактир заглянут.
– А Шелуху куда девать?
– Что с ним станет? Ему теперь все равно, может и на улице подождать.
Оставили гроб с Шелухой на телеге, а сами в трактир зашли гулять да веселиться. Пили цыгане, пили, как вдруг вбегает в трактир цыганенок и кричит:
– Цыгане, а Шелухи-то нет!
– Как так нет? Куда он мог деться? Испарился он, что ли?
Выбежали цыгане на улицу, глядь, и впрямь: ни телеги нет, ни Буяна, ни гроба с Шелухой. Что за чертовщина? Кинулись цыгане на кладбище, а там уже могилу рыть закапчивают.
– Шелуха не приезжал сюда?
– Как Шелуха? Какой Шелуха? Вы что там, с ума посходили? Разве может покойник лошадьми управлять?
– Да вот так выходит, что может! Пропал Шелуха! Сели цыгане вокруг могилы и не знают, что им делать. Могила есть, а хоронить-то некого.
– Но ведь он же умер! Стало быть, поминки-то надо справлять! – крикнул самый догадливый цыган. Всем это так понравилось, что они немедленно отправились справлять поминки. Кто-то по дороге вспомнил про клад, зарытый Шелухой. Пошли к тому месту, стали поглубже рыть и откопали мешок денег и серебряную уздечку. Шум поднялся невообразимый. Жена Шелухи рыдает, молит цыган, чтобы ей деньги отдали, а те ни в какую.
– На весь табор делить надо! Мы все через него страдали, всем удачи не было.
– А я ему дрова рубил, да меня мужики поймали, избили.
– А меня за сено чуть не убили, за потраву, а сено-то для Шелухиных коней.
– А меня он на ярмарке перебил, хорошую менку испортил.
– А мне из-за него пришлось своего коня за полцены отдать.
– А мне он должен был!
Короче говоря, началась такая свалка, что цыгане за топоры взялись. Получилось так, что каждому в таборе Шелуха либо должен был, либо какое-нибудь дело испортил.
– Чявалэ, – вмешался старый цыган, – вы так друг друга перебьете, и некому будет деньги делить.
Остановились цыгане и решили: деньги – всем поровну, а серебряную уздечку (бог с ней! – все равно ее не поделить) жене Шелухиной отдать, детям на потеху.
Поделили цыгане деньги, и жадность их взяла.
Вспомнили они про табун Шелухин. Как же его жене оставить? Зачем, мол, он ей, не сможет она одна с ним управиться. А нам такие лошади в хозяйстве пригодятся. Забрали и коней, между собой поделили.
– Будьте вы прокляты! – кричит жена Шелухи. – Разорили вы меня, семью и детей по миру пустили. Чтоб вас бог за это покарал!
Махнули цыгане рукой на проклятие Шелухиной жены и по шатрам разбрелись. Угомонились к утру. Только прилегли, слышат: земля дрожит от конского топота. Ржут кони, копытами землю бьют. Выскакивают цыгане из шатров и видят: Шелухип любимец Буян, который исчез вместе со своим хозяином, вокруг шатров скачет, а за ним и весь Шелухин табун, да и остальные цыганские кони тоже. Проскакали они круг и с глаз долой скрылись. Увел Буян за собой всех коней из табора. Кинулись цыгане обратно в шатры к деньгам, отнятым у Шелухиной жены, глядь, нет денег! А вместо денег один лошадиный навоз. Побежали цыгане на кладбище, где разрытая могила была, и остолбенели: на месте разрытой могилы холм насыпан, все, как полагается. | |
Сказка № 4915 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Когда цыгане ставят в лесу палатки, то первым делом они читают заговор от змей. Становятся они на колени и говорят:
– Охрани нас бог, сделай так, чтобы змеи не попали в мою палатку, обереги ты детей моих, не дай им пропасть от змей.
Сделают цыгане черту вокруг палатки и только после этого огонь разжигают. Да не всегда заговор помогает.
Была у отца и матери единственная дочь. Возраст у девушки такой, что хоть сейчас замуж выдавай. Любила эта молодая цыганка одного парня из табора и каждый день старалась выкроить хотя бы немного времени, чтобы посмотреть на него, поговорить с ним. Заикнулась было молодая цыганка отцу о любви своей, а тот и слушать не пожелал, только сказал:
– Не пара он тебе, доченька, и думать о нем забудь.
Приходилось парню с девушкой таиться от родителей. Как-то раз поехал отец в город на ярмарку лошадей менять. Попросилась дочь у матери:
– Мама, разреши, я поеду с отцом; он менять будет, а я посмотрю...
– Что ты, доченька, господь с тобой, – замахала руками мать, – не женское это дело – лошадьми заниматься.
– Ну тогда я с женщинами в деревню пойду.
– Зачем? – возразила мать. – Что тебе, есть нечего?
– Все равно я дома не останусь, пойду с подругами в лес, если ты меня никуда не пускаешь.
– Ну ладно, иди, только долго не задерживайся, – вздохнула мать.
Пошла девушка в лес. Не для того она пошла с подругами, чтобы ягод или грибов набрать, парня ей захотелось повидать своего возлюбленного.
Разошлись подруги по лесу, а она поотстала немного. Села на камушек цыганка, ждет своего любимого, а его нет и нет. Знать, что-то задержало. Ждала, ждала девушка, уморилась на солнышке и уснула. А в это время как раз ее парень верхом на лошади к ней на свидание ехал. Посмотрел он на девушку и чуть с коня не слетел: из-под смородинового куста выползла змея и прямо в рот к цыганке залезла. А потом все дальше и дальше, дальше и дальше... Так цыганка змею и проглотила. А как проглотила – проснулась девушка. Холодно ей стало, вот она и говорит:
– Ой, как будто я холодную воду во сне пила. Ничего не сказал ей парень о том, что видел. Поговорили они между собой, поговорили и по домам разошлись.
Проходит время, и начали цыгане замечать, что у девушки живот стал расти. Разговоры пошли в таборе, пересуды. Как увидел отец молодой цыганки такое дело, за кнут схватился. С той поры не стало жизни ей – каждый день бил ее отец без пощады, бил и кричал:
– Ты с кем была? Признавайся подобру, а то засеку до смерти.
А бедной девушке невдомек, ведь никакой провинности за собой она не знала. Только и осталось ей – плакать день и ночь. А каково парню ее любимому смотреть на все это? Мучился он, крепился. Но вот в один прекрасный день приходит он к ее отцу и говорит:
– Знаешь что, отец, напрасно ты ее бьешь, не виновна она ни в чем. Просто твоя дочь заболела. Вот дай мне слово, что отдашь ее за меня замуж, тогда я ее вылечу.
Нечего делать отцу: сколько ни бей дочь, все равно кнутом дела не исправишь.
– Хорошо, парень, будь по твоему. Если докажешь, что моя дочь честная, отдам я ее тебе в жены.
Созвал старый цыган весь табор и такое слово сказал:
– Цыгане, вот этот парень поклялся мне, что он моей дочери и пальцем не коснулся.
– Покарай меня бог, если у меня что-нибудь с ней было, – воскликнул цыган. – Чтоб мне конской шерсти в руках не держать вовек! Больна эта цыганка, и я берусь вылечить ее.
– А я говорю вам свое слово, ромалэ, если этот парень вылечит мою дочь, отдам ее ему в жены!
На том и порешили.
На следующий день зашел парень в деревню, в крайнюю избу, спросил у хозяйки разрешения затопить баню, потом взял котел молока и вскипятил его.
– А теперь, чявалэ, уходите, никто не должен видеть того, что будет.
Ушли цыгане. Завел парень молодую цыганку в баню, завязал ей глаза и вниз головой повесил. Цыганка сразу же чувств лишилась, обмерла сразу, а парень ей под голову котел с кипящим молоком поставил. Полезла змея наружу, а как выскочила изо рта, сразу в молоке и сварилась. А за змеей и змееныши ее посыпались и тоже в молоко угодили. И гнездо змеиное выпало. Как увидел это парень, отодвинул котел с молоком, опустил девушку на пол, вынес ее на свежий воздух, дал ей в себя прийти, а потом послал за отцом ее и матерью. Приехали цыгане, забрали дочь свою в палатку, а парень и говорит отцу:
– Пойди посмотри, отчего твоя дочь страдала. Глянул старый цыган и в ужасе чуть без памяти не свалился.
– Вот видишь, – говорит парень, – зря ты бил свою дочь. Ведь из-за тебя она почти год радостного дня не видела.
Короче говоря, сдержал парень слово. Пришлось и отцу молодой цыганки слово свое выполнять. Сыграли свадьбу. А отцу молодой цыганки обидно, что не по своей воле он дочь свою замуж выдает, взял он незаметно змею, которая сварилась в котле с молоком, отрезал от нее кусок и жениху в еду положил. Да только не углядел старый цыган за своей дочерью. Вместе с мужем своим съела она кусок змеи.
А когда по цыганскому закону отвели молодых в полог, то обратно за стол они уже не вернулись. Бросился отец в полог, да так и застыл. Лежит его любимая дочь с мужем – оба мертвые. | |
Сказка № 4914 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Давно это было. Жили на свете цыгане-банотори. По-разному они жили: были бедные цыгане, были богатые, а среди всех один выделялся – вожак. Куда он скажет, туда цыгане и пойдут.
И вот был один цыганский табор, семей двенадцать, не больше. Денег ни у кого нет, паспортов нет, от военной службы скрывались, в чащу леса уходили.
Ведь раньше служба-то не такая была – по двадцать пять лет в солдатах держали. Кому охота своего ребенка в солдаты отдавать? Ведь ребенок у цыгана, как кусок хлеба, хоть богатый он, хоть бедный. Вот и прятались цыгане по лесам, голодные да холодные, и питались тем, что под руки попадется: рыбу ловили, грибы собирали, в деревнях для детей своих хлеб выпрашивали.
И был в этом таборе один цыган ростом очень маленький, как ребенок, но зато в плечах широк, и сила у него была необыкновенная. Этот цыганок про себя так говорил:
– Хоть я и маленький, зато крепкий, где смелостью не возьму – возьму силою. Боятся меня цыгане, все они у меня в руках, на какое дело ни пойду, для всего ключи подберу. Это я еще своей силы как следует не знаю.
Забрел как-то этот табор на земли одного князя, а у этого князя беда приключилась: напало на его угодья страшное чудовище, поселилось оно в лесу княжеском и никому проходу не давало. Кто пойдет в лес – обратно домой не возвращается. Что только не делал князь, чтобы избавиться от такой напасти. Мужиков своих посылал с кольями да дубинами – никто обратно не вернулся. Вызвал князь солдат.
Пошли эти солдаты в лес на чудовище и сгинули. И тогда поставил князь возле леса столб с надписью: «Вперед дороги нет, проезжий не проедет, а прохожий не пройдет».
Подошел табор к этому столбу, прочитал вожак эту надпись, зашумели все, а маленький цыган выскочил вперед и кричит:
– А что, ромалэ, пойду-ка я в лес, кого мне бояться? Неужто испугаюсь я зверя лесного, или князя богатого, или кого еще?..
– И куда ж ты, дурачок, пойдешь? – сказал ему вожак. – Смотри поймают тебя барские слуги да в солдаты определят.
– Ничего, я счастливый парень.
Пошел цыган в лес. Вдруг слышит: будто охает кто-то, а кто охает – бог его знает. Пошел цыган на голос. Вышел он на поляну и видит: лежит чудовище, хвост длинный-длинный, а голова, как у крокодила. Лежит это чудовище и храпит, спит на солнышке.
Схватил цыган дубину, подошел поближе, пошевелил чудовище, а оно повернулось и снова захрапело. Только одни раз и треснул цыган чудовищу промеж ушей – оно сразу дух испустило. Сел цыган рядом с чудовищем и ждет. Не пошевелится ли? Подождал немного, а потом подошел поближе, открыл чудовищу пасть, посмотрел на голову перебитую – действительно подохло.
Вернулся цыган обратно в табор:
– Ну что, все здесь?
– Все, все.
Рассказал цыган о том, что с ним произошло.
– Вот так вы все и говорите: один говорит, что бедный, другой говорит, что глупый, третий говорит, что слабый. Всего-то вы, цыгане, боитесь. А почему я не испугался? Почему я за всех один пошел.? Либо жить, либо умереть, пошел и все!
А надо сказать, что князь, на землю которого попали цыгане, духа цыганского не выносил. Вот и послал он своего офицера, чтобы тот цыган из угодий княжеских выгнал. Приезжает офицер в табор, собирает цыган и говорит:
– А ну-ка, цыгане, убирайтесь отсюда! Все равно вам в лес ходу нет, потому что живет там чудовище. Оно всех вас пожрет.
– Э, начальник, – вышел вперед маленький цыган, – опоздал ты немного, нет уже на свете никакого чудовища, я ходил в лес и один с ним справился.
Засмеялся офицер:
– Эх ты, бродяга-обманщик, тебе ли с ним справиться, целая рота солдат на него ходила и не вернулась, а ты говоришь, что один сумел чудовище убить.
– Не веришь – пойдем посмотрим! – сказал цыган, схватил офицера за руку и потащил в лес. Понял тут офицер, что с ним не шутят, взмолился, на колени перед цыганом встал.
– Отпусти, – говорит, – цыган, меня подобру-поздорову, не смогу я на это чудовище даже глазом посмотреть.
От одного только упоминания о нем меня страх пробирает. Сколько уже в лесу солдат полегло – не перечесть. Князь даже указ издал о том, что, кто поборет чудовище, с того он двадцатипятилетнюю службу снимет, а если это какой беглый сделает, того простит и паспорт выдаст.
Как услыхал цыган такие слова, еще крепче схватил офицера за руку и новел, а тот уже криком кричит:
– Лучше у меня лошадь возьми, только не тащи в лес. Цыган, миленький, отпусти меня! Уж если ты так хочешь, пойдем и солдат возьмем на подмогу. Поедем к князю.
– А что, – смекнул цыган, – поедем! Что меня князь убьет, что ли?
Приехали они к князю.
– Я – цыган, я чудовище твое убил. Поморщился князь, глядя на цыгана, да делать нечего, от слов-то своих не отречешься.
– Ну что ж, – говорит князь, – покажи мне убитое чудовище.
– Э, нет, – промолвил цыган, – ты, хозяин, сначала накорми, напои, а потом дорогу спроси.
Накормили цыгана, напоили.
Отдохнул он малость у князя, а потом собрал князь целый полк солдат, взял цыгана, и отправились все в лес на убитое чудовище смотреть.
Не дойдя до места, весь полк солдат разбежался в разные стороны.
– Эх вы, вояки, – плюнул цыган и дальше один пошел.
Взвалил он чудовище на плечи, к князю принес.
– Видишь? – спрашивает цыган у князя.
– Вижу.
– Убито?
– Убито.
– Ну теперь выполни свое обещание: от службы солдатской нас, цыган, освободи, паспорта всему табору выдай и больше мой табор на своей земле не трогай, а то сброшу тебя с престола.
Испугался князь цыгана, который чудовище победил, и сделал все, как тот сказал. А цыгана он на всякий случай при себе богатырем служить оставил, мало ли что. | |
Сказка № 4913 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
А еще рассказывают цыгане такой случай. Шла цыганка по лесу, в деревню шла по своему цыганскому делу, за спиной ребенок качается, в руках корзинка для провизии. Выходит она на поляну и видит: меж двух берез качели висят, а на этих качелях двое деток маленьких – мальчик и девочка. Смеются дети, заливаются, ни на кого внимания не обращают. Что такое? – думает цыганка. – Откуда в лесу дети появились? Откуда качели взялись? Ведь до деревни-то еще далеко .
Догадалась цыганка, что не простые это дети. А вдруг это спорники? – подумала она. – Дай-ка я попробую их поймать!
Стала цыганка подкрадываться к качелям, да только как ни старалась, все равно на сухую ветку наступила – и раздался треск. А тут еще ребенок проснулся, заголосил у матери за спиной. Всполошились спорники. Как увидали они цыганку, так взмахнули ручками и побежали прочь. Добежали они до края леса и исчезли, словно их и не было. Подбегает цыганка к качелям и видит: шапочка на земле лежит. Подняла цыганка шапочку и положила в корзину. В этот день столько набрала она провизии в деревне, что едва дотащила. И с тех пор поселилась у цыганки удача: что только ни задумает, все у нее получается. Это шапочка спорников ей счастье принесла. | |
|
