Сказка № 5844 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Жил некогда в одном горном ауле мулла. Однажды сдох у него любимый осел. Хитрый мулла закопал осла возле своей сакли. Могилу он убрал, как обычно убирают могилы на кладбищах, и только один муталим – ученик муллы – случайно видел его проделку.
Вот в пятницу собрался в мечети народ на молитву, а мулла и объявляет:
– Слушайте, люди! Скоропостижно скончался у меня в гостях святой шейх. Я схоронил его рядом со своим домом. Кто придет поклониться святой могиле, попадет без задержки прямо в рай.
Люди поверили словам муллы, и началось паломничество к могиле «святого». Что ни день, идут верующие на поклонение... Ну, а мулле при этом, конечно, немало перепадает. Дарят ему и быков, и коз, и баранов... Несут пшеницу, и масло, и сыр... Разжирел мулла, разжился, счет имуществу потерял...
А что же тот ученик-муталим? Он все слушал рассказы муллы да помалкивал.... Парень он был себе на уме, учился усердно, и голод и холод легко терпел, не мог одного вынести: побоев. А мулла колотил своих муталимов за самую малую вину палкой по голове...
Наконец лопнуло у юноши терпенье. Взял он на конюшне у муллы, осла и удрал. Осел был жирный, ленивый, к быстрой езде не привык. Не вынес трудной дороги, пал на полпути... Крепко – пришлось юноше призадуматься. «Если догонит меня мулла, убьет! Пока не поздно, зарою осла!» Выкопал второпях яму, кое-как сбросил туда осла, закопал, а холм, чтоб скрыть следы, убрал, как обычно могилы на кладбищах убирают. Сидит он голодный возле ослиной могилы, думает: что ж дальше-то делать? А в это время проезжал мимо всадник. Остановил коня, разговорились, и тогда муталим вспомнил, как его учитель поступал, и сказал:
– Сопровождал я в пути одного святого человека. А он скоропостижно скончался... Вот похоронил я его и сижу, охраняю могилу... – Потом вспомнил, что еще мулла верующим говорил, и добавил: – Кто святой могиле поклонится, прямо в рай попадет.
Обрадовался всадник, что так легко можно в рай попасть, хлестнул коня, поскакал в свой аул. Всем о святой могиле рассказал!
Вскоре начали верующие на поклонение . к «святому» приходить, и юноша зевать не сталг подарки от них принимал да разные небылицыпри этом рассказывал... Построил себе большую саклю, обнес ее каменным забором, разбогател... Дошел слух о новой святой могиле до муллы. Захотел он пойти сам посмотреть. Пришел и узнал своего муталима.
– Так вот ты где, негодяй, укравший моего осла! – завопил мулла. – Отвечай: кто у тебя тут похоронен?
– Никакой разницы между этой могилой и могилой твоего святого нет! – закричал муталим в страхе перед побоями.
– А! Понимаю, – сказал мулла. – Значит, мой святой – брат твоего святого!
И не захотел с муталимом ссориться. Зачем? Невыгодно ему было шум поднимать. | |
Сказка № 5843 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Давным-давно, говорят, жили на свете шесть братьев Абоковых. Пятеро старших были смелые джигиты, а шестой – смирный да тихий. Кроме своих шести сыновей, воспитал их отец еще и приемыша – осиротевшего сына одного князя, бия.
Старшие братья славились храбростью: они бесстрашно сражались со злыми эмегенами ( чудовища, пожирающие людей) , которые не давали покоя народу той страны: угоняли скот, пожирали людей и держали всех в постоянном страхе. А смелые братья выходили против них, отнимали награбленное добро и возвращали людям. Но эмегены были сильные противники. Одного за другим убили они пятерых братьев. Остались в живых только младший брат – скромный мальчик, которого почему-то считали дурачком, да приемыш-сын бия.
Старик-отец вскоре умер-не смог пережить такого горя, а сын бия привел в дом жену, и возненавидела молодая невестка младшего сына старика лютой ненавистью.
– Видеть его не могу! Девай его куда хочешь, – твердит она мужу с утра до вечера.
И вот связали муж с женой младшего и бросили в глубокую яму, а соседям сказали: пропал, мол, наш младший. Где искать, не знаем. Соседи любили младшего брата за доброту и приветливость. Долго они разыскивали его, да так и не смогли отыскать. Но злой невестке и этого было мало. Думала она, думала и заставила мужа темной ночью вытащить младшего из ямы и отвезти в дремучий лес. Посадил его сын бия на клячу, сам сел на доброго скакуна и завез его в такой дремучий лес, куда нога человеческая не ступала.
– Подожди меня здесь, скоро я вернусь, – сказал он ему, а сам ударил коня плетью – и был таков.
Много ли времени прошло, мало ли, решил сын бия съездить в лес, посмотреть – жив ли еще младший сын старика, или его уже волки съели? Прискакал в ту самую глушь, на то самое место, где оставил младшего, и что ж видит? Сидит младший брат на траве жив-здоров, рядом с ним лежит мешок – артмак, и кляча тут же пасется.
Когда младший увидел приемыша, он поднял артмак и взвалил его на спину своей лошади. Пошатнулась лошадь и упала.
– Видишь, брат мой, какого коня ты мне дал. Этой кляче даже артмак не под силу. Как же ей меня носить?
А потом достал младший из артмака богатую одежду, саблю и кинжал, оправленный в золото, оделся, снарядился и превратился в славного джигита. После этого вынул он из артмака колокольчик, позвонил, и примчался к нему оседланный голубой скакун небывалой красоты.
Стоял приемыш, молчал от удивления, а потом соврал:
– Я за тобой приехал, поедем домой.
– Что ж, садись, брат, на своего коня, а я на своего, – говорит младший. – Только кто из нас впереди будет, а кто сзади?
– Езжай ты первым , – ответил приемыш. И тронулись они в путь. Скакун младшего мчался, словно огонь, лошадь приемыша едва поспевала за ним.
Так ехали они долго, и что ни день встречались им табуны коней.
– Давай, братец, угоним этот табун! – говорил сын бия, как только видел какой-либо табун.
– Нельзя нам этих лошадей трогать. Я здесь бывал, знаю, чьи они. Угнать их – все равно что у слабой женщины кукурузную лепешку отнять. А заехали они между тем уже далеко-далеко. Встретился наконец братьям зеленый луг, на котором паслись кони красоты невиданной.
– Вот этот табун – эмегена, мы можем его угнать, – сказал младший.
Вытащил он из своего артмака аркан и направился к табуну.
Не успели они подъехать поближе, как вырвался из табуна жеребец и поскакал прочь. Однако джигит не зевал: метнул аркан и поймал жеребца. Подвел его к брату и спрашивает:
– Чего хочешь: табун гнать или жеребца вести?
– Поведу жеребца, – сказал сын бия.
– Ну веди. Да держи крепко, не то в беду попадем.
– Буду держать.
Отдал младший свою добычу приемышу в руки, а сам табун погнал. Но тот не сумел удержать жеребца – ускакал он прочь.
– Что ж ты сделал? – говорит младший. – Теперь прилетит сюда на этом жеребце эмеген! Это его табун. Ну, делать нечего. Только не вздумай окликнуть меня по имени. Эмеген не должен знать, что я младший из Абоковых. А когда мы биться начнем, ты поймай жеребца, да. смотри опять не выпусти.
– Валлах, уж теперь не выпущу! – поклялся бийский сын.
Собрали они табун, тронулись в путь. К вечеру показалось вдали большое белое облако.
– Оглянись и скажи, что видишь? – велел младший бийскому сыну.
– Не то облако, не то туман к нам приближается.
– Не облако и не туман. Это пар из ноздрей жеребца, которого ты упустил. Я буду биться с эмегеном, а ты тем временем поймай жеребца.
Только успел он так сказать, подлетел к ним эмеген.
– Какой собачий сын осмелился угнать мой табун? – закричал эмеген. – Бывало, эта делали братья Абоковы, но мы их всех побили.
– Кроме братьев Абоковых, разве нет людей, могущих сесть на коня? Это я угнал твой табун, – ответил младший.
– Бороться будем или камни бросать? – спросил эмеген.
– Если на силу свою надеешься – бороться! Стали они бороться, и младший Абоков легко свалил страшного эмегена и зарубил его. А сын бия так испугался, что спрятался за камень и не смог поймать жеребца.
– Что же ты, братец, мешкал? – сказал с досадой младший. – Теперь прискачет на этом жеребце второй эмеген. Ну ладно! Уж в этот раз, пока я биться буду, поймай жеребца непременно! Да помни: по имени меня не называй.
И только он это успел вымолвить, как примчался на том жеребце второй эмеген, страшней и свирепей прежнего. Увидел он убитого эмегена и заревел:
– У, собачье племя! Кто осмелился убить моего брата и угнать наш табун? Когда-то нам Абоковы покоя не давали. Так мы их всех до одного побили.
– Я твоего брата убил! Я ваш табун угнал! – ответил младший.
– Бороться будем или камни бросать? – спросил эмеген.
– Коль на свою силу надеешься – бороться! Долгой была схватка с эмегеном. Но все же свалил джигит его и снес голову. А сын бия совсем перепугался, и от страха взобрался на высокое дерево, и опять не поймал жеребца.
– Что ж ты, братец, так оплошал? – в сердцах сказал младший. – Нет мне от тебя никакой помощи. Отправляйся домой, пока цел. Да помни: не вздумай окликнуть меня по имени! Ведь сейчас прискачет сюда третий эмеген. Кто знает – он победит меня или я его? Если он верх возьмет, тебе тоже пощады не будет.
И отправился сын бия с позором прочь. Но он только притворился, что возвращается домой. Нашел поблизости пещеру, спрятался и стал ждать, пока эмеген прискачет. А эмеген тут как тут. И был это самый страшный из трех эмегенов, самый свирепый. Как увидел его приемыш, упал наземь без памяти. Однако очнулся вскоре и стал подглядывать, как младший с эмегеном бьется.
Долго бились они, но все же удалось младшему схватить эмегена и ударить об землю. А сын бия посчитал, что эмеген убит, и выбежал с криком:
– Эй, младший из Абоковых, – ударь его хорошенько!
Услышал эмеген имя Абоковых, поднялся, натянул лук, и ударила стрела прямо в младшего брата. Но он выхватил саблю и успел все-таки снести эмегену поганую голову.
– Ну, братец, вот ты и сделал то, чего я так боялся, – сказал джигит со стоном. – Трижды просил я тебя не называть мое имя. Садись теперь на моего коня, отпусти поводья и скачи. Конь сам доставит тебя куда надо. Там, где он остановится, выйдут тебе навстречу. Не рассказывай дурных вестей, скажи только: Младший из Абоковых занемог и просит вас приехать .
Сел приемыш на голубого коня, отпустил поводья, и помчался конь быстрее ветра. Много ли он ехал, мало ли, но прискакал конь к богатой каменной сакле, громко заржал и стал бить копытом.
Выбежала тут на порог красавица, краше которой никогда не видел сын бия. Она попросила его войти в дом:
– Будь нашим гостем! Скажи, в чем нуждаешься? Чем можем тебе помочь?
– Младший из Абоковых занемог. Эмеген пронзил его грудь стрелой, и он уже, наверное, скончался.
Услышав такую весть, вскрикнула красавица и упала замертво. Тут вышел почтенный старик с белой бородой. Он поднял красавицу и унес в дом, а потом вернулся и сердито спросил:
– Эй, всадник, что за весть ты принес в мой дом?
– Младший из Абоковых ранен. Эмеген пронзил его стрелой, и он уже скончался, наверное.
– Глуп же он, коли с тобой дело имел! – проворчал старик.
Быстро оседлал он своего коня и приказал:
– Показывай дорогу!
Как огонь, летели их скакуны. Примчались они на место битвы, видят – младший из Абоковых совсем уже умирает. Спрыгнул старик наземь, зубами у него стрелу из груди вытащил, перевязал рану и посадил на эмегенова коня.
Погнали они перед собой табун, вернулись в дом старика. Младшего брата в постель уложили, и старик принялся искусно врачевать его. А сына бия как гостя принимали, угощали на славу: то кушанье, что сегодня ел, назавтра уже не подавали.
Когда стал раненый поправляться, позвал старик приемыша в комнату для гостей. Там было много красивых девушек. Они пришли приветствовать гостя.
– Узнаешь среди них ту, что вышла тебе навстречу? – спросил старик.
– Я узнал бы ее сразу, но здесь ее нет. Она лучше всех этих красавиц!
– Вот она! – сказал старик. – Она была прекрасней всех моих дочерей, но ты сразил ее страшной вестью. Она занемогла совсем и потеряла свою красоту. Твой поступок недостоин мужчины!
Потом повел его старик в свою кладовую, открыл сундук, полный золота, и велел:
– Бери сколько сможешь и уезжай! Насыпал приемыш золота два полных кармана, и отправились они с младшим братом домой. Младший брат на эмегеновом коне едет и перед собой табун гонит.
По дороге младший сказал приемышу:
– Эмегены, которых я убил, погубили моих старших братьев. Все пятеро погибли из-за этого табуна.
Как стали к родному аулу подъезжать, младший брат слез с эмегенова коня, снял с себя богатый наряд и оружие, надел старую, рваную черкеску и принял свой прежний вид.
– Если кто спросит обо мне, смотри не болтай, что я пригнал табун и убил эмегенов, – наказал он приемышу.
Добрались они наконец до своего аула.
– Сын бия нашел младшего брата и пригнал табун коней! – радовались люди.
Но когда начали соседи у приемыша допытываться, как ему такая удача выпала, он не удержался:
– Этот табун пригнал он, младший брат.
Как увидела приемышева жена младшего живым, невредимым, опять решила извести его.
Собрались тем временем старейшины аула, пришли к младшему из Абоковых. Приветствовали ,его как равного.
– Что ж ты, – говорят, – сынок, несмышленышем прикидывался, нас, грешных, обманывал?
– Почтенные друзья моего отца! Всем вам ведомо, что старшие мои братья были смелые джигиты, богатыри. Пятерых убили эмегены. Один я остался жив – был в ту пору ребенком. Если б эмегены прослышали, что уцелел один из Абоковых, они бы и меня погубили. Я прикинулся дурачком, несмышленышем, чтоб не могли люди сказать: «Жив еще один из рода богатырей Абоковых!»
Похвалили старики юношу за его сметливость.
– А теперь, – продолжал он, – рассудите нас, друзья моего отца. Не знаю, какое зло причинил я нашей невестке, но заставила она своего мужа отвезти меня в дремучий лес и бросить на съедение волкам. Дом, скот, земля – все, что есть у нас, по праву мое. Нужды не знают в нашем доме. Почему же она для меня крошку лишнюю жалела? Скажи при всех, что я тебе плохого сделал? – обратился младший брат к жене приемыша.
Молча стояла женщина. Нечего было ей сказать. Достал тогда младший брат из своего артмака колокольчик, позвонил, и примчался на его зов необыкновенный конь. Посадил джигит злую невестку лицом к хвосту коня и пустил его в степь.
А потом раздал он эмегеновых лошадей всем аульчанам и устроил большой пир. Пировали на том пиру все жители аула, от мала до велика, несколько дней и ночей. | |
Сказка № 5842 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Давно это было. Шёл как-то раз голодный медведь по лесной тропинке, а навстречу ему – лиса.
– Здравствуй, соседушка, – говорит она. – Что так невесел? Или живот подвело?
– Да ничего нет... Совсем голодно! – ответил медведь.
– Куда же ты путь держишь? – спросила лиса.
– Ох, и не говори... Сам не знаю, куда идти и что делать! В это время на лесной дорожке показался волк. Головуопустил, глаза в землю смотрят.
«Видно, тоже голоден, за добычей вышел», – подумала лиса.
Сошлись все трое на тропке и стали совет держать: как быть им дальше. Лиса и говорит:
– Вы, братцы, на меня надейтесь! Недаром я считаюсь в лесу самой умной да ловкой. Я всё, что хотите, сделаю: могу из песка верёвку свить, из камня воду выжать! А уж еды добыть – насчёт этого вы не сомневайтесь!
Послушали волк и медведь речи лисы, послушали да и решили в поисках еды отправиться в путь с ней вместе.
Вот идут они и вдруг видят: на дороге лежит бурдюк с маслом. Медведь и волк бросились к маслу, хотели сейчас же его съесть. Но лиса уговорила их подождать до вечера.
– Давайте полакомимся маслом вечером, – сказала она, – а сейчас повесим бурдюк на высокое дерево и пойдём поищем что-нибудь ещё. Вот смотрите, пасётся стадо овец! И совсем недалеко отсюда!
Медведь и волк согласились и хотели сразу же напасть на стадо, но пастух был настороже, и им пришлось выжидатьудобного момента. Они забрались в пещеру и стали ждать. Заканчивалась ночь, а подходящего момента всё не было.
– Эх, схватил бы я барана за рога, да шкура своя дорога, – щёлкая зубами, сказал волк.
– Да ты не про то говори, что не съели, а про то, куда запас дели, – вздохнул медведь.
Поговорили они так и решили незаметно выбраться из пещеры и пойти полакомиться маслом. Но лиса была против и уговорила их подождать до утра.
Рано утром она сказала своим спутникам:
– Я слышу какой-то шум, голоса! Пойду посмотрю, что там делается. – И она выскочила из пещеры. Но скоро вернулась и объявила: – Оказывается, в одном из ближайших селений у хана родился мальчик. И вот родители послали за мной, чтобы я дала мальчику имя. Придётся сходить туда.
И лиса ушла. Она побежала к тому месту, где на дереве висел бурдюк с маслом. Сняла его и досыта наелась. Потом повесила бурдюк на прежнее место и вернулась в пещеру к медведю и волку.
– Скажи, лиса, как назвала сына хана? – спросили они.
– Я назвала его Башламыш, – ответила лиса, не смущаясь.
[ Башламыш – начало]
На следующую ночь друзья опять остались в пещере, и из стада им ничего не перепало. Уже двое суток они не ели и очень страдали от голода. Снова лиса пустилась на хитрость.
– Послушайте, – сказала она, – кто-то зовёт меня.
Она выглянула из пещеры и исчезла. Вернулась с вестью:
– Опять меня зовут, родился мальчик у дочери хана. Хотят, чтоб я дала имя ребёнку.
И она снова отправилась к дереву, сняла бурдюк с маслом и досыта наелась. Половины масла в бурдюке как не бывало.
После этого лиса появилась в пещере, где ждали её голодные медведь и волк.
– Какое же имя ты теперь дала мальчику? – спросили они лису.
– Я назвала его Ортамыш*, – весело ответила лиса.
[ Ортамыш – середина.]
К вечеру медведь и волк, чуть живые от голода, вновь собрались пойти к дереву, чтобы съесть оставленное там масло. Но лиса задумала и на этот раз опередить их. Она выскочила из пещеры и возвратилась с известием:
– Опять зовут меня! Всё это мне порядком надоело, но делать нечего, схожу уж ещё раз.
– Что-то ты хитришь, сестрица! Уж не обманываешь ли ты нас? – засомневались медведь и волк.
– Что вы, братцы, что вы! Разве вы не знаете, что можно перехитрить одного, а двоих перехитрить нельзя? Ждите меня и не сомневайтесь! – сказала лиса и опять побежала к дереву.
Она вылизала остатки масла, а бурдюк надула воздухом и повесила на прежнее место, а потом как ни в чём не бывало вернулась в пещеру к своим друзьям.
– Ну как же теперь ты назвала мальчика?.. – спросили они лису.
– На этот раз я назвала его Джаламыш, – с усмешкой ответила она.
[ Джаламыш – лизун.]
Поздно вечером все трое отправились к дереву, где висел бурдюк с маслом. Подойдя к месту, они стали спорить: кому же влезть на дерево и достать бурдюк.
– Я не могу взобраться, вы оба сильнее меня, поэтому доставайте сами, – сказала лиса.
На дерево влез волк и спустил бурдюк. Когда развязали верёвки, которыми был стянут бурдюк, увидели, что он пуст. Масла в нём как и не бывало.
– Кто съел масло? – заревел медведь. – Ты съел! – крикнул он волку.
– Нет, не я, а, наверное, ты! – закричал тот в ответ. А лиса тихо сказала:
– Уж не думаете ли вы, что съела масло я – самая слабая из вас? Мне и на дерево-то не влезть! Да я никогда и не позволила бы себе такое сделать! Нет уж, вы, как говорится, сперва проверьте, а потом верьте! Тогда волк сказал:
– Я знаю, как проверить, кто из нас съел масло!
– Как? Говори скорее! – воскликнули медведь и лиса.
– А вот так: давайте ночью разожжём большой костёр и как следует прогреем свои спины, потом подложим под себя деревянные доски и ляжем спать. К утру спина у съевшего масло станет жирная, и доска под ним промаслится. Мы и увидим, кто из нас виноват. Тогда виноватого и съедим.
Как решили, так и сделали. Волк и медведь уснули, а лиса думала и гадала, как ей быть! И наконец придумала. Осторожно вытащила из-под волка доску и подложила ему свою промасленную. А сама легла на доску волка.
Утром оказалось, что у медведя и лисы доски – чистые, а у волка – в масле.
– Вот, оказывается, кто съел масло! – воскликнула лиса. А медведь, не веря своим глазам, сердито смотрел на волка. Волк почуял недоброе и бросился бежать.
Утром лиса подошла к берлоге и увидела, что на камне у входа лежит кусок сала – медведь собрался позавтракать.
«Как бы забрать у него это сало», – подумала лиса и ласково так заговорила с медведем:
– Здравствуй, соседушка! Послушай-ка, что я придумала: давай отойдём подальше, а потом побежим к берлоге, и кто первый добежит и схватит сало зубами – тот и будет победителем. Тогда другой пусть заготовит ему еду на всю зиму.
– Ну что ж, – ответил медведь, – я согласен!..
Он подумал: «Ведь я намного сильнее лисы, значит, перегоню её. Пусть она заготовит мне еду на зиму».
Перед тем как бежать, лиса немного замешкалась. Увидев, что медведь отошёл, лиса схватила сало, лежавшее на камне у входа в его берлогу, и положила его возле своей норы, а ему подложила белый камень. Потом быстро догнала медведя. От условленного места они помчались вместе. Лиса, добежав до своей норы, подцепила сало, которое утащила у медведя, проглотила и тут же ускользнула в свою нору.
Медведь же сгоряча схватил белый камень и сжал его зубами. Зубы так и посыпались у него из пасти. Рассердился медведь и кинулся за лисой, отплатить хотел ей за обман. Но вход в лисью нору был так мал, что войти туда он никак не мог. А хитрая лиса и носа из норы не высовывала.
Прошло довольно много времени. Однажды медведь возвращался после неудачной охоты в свою берлогу. Лиса увидела его и высунула голову из норы. Нарочно чавкая, она сделала вид, что ест что-то вкусное. Потом окликнула медведя:
– Здравствуй, медведь, как ты поживаешь и откуда идёшь?
– Как поживаю?! Умираю с голоду!.. – ответил медведь. – А ты, лиса, что там вкусное ешь?
– Я тоже сильно проголодалась. Да вот вытащила мёд из четена и ем. О-ох... вкусно!..
[Четен – глубокая корзина-улей, сплетённая из молодых прутьев.]
– А как же ты смогла вытащить мёд? И где этот четен? – спросил медведь.
– Да очень просто. Я покажу тебе место, где много чете-нов с мёдом. Ты только сорви крышку с четена и сунь туда голову, тогда ешь сколько хочешь мёду!..
И лиса привела медведя на пасеку.
– Вот видишь, – сказала она, – сколько четенов с мёдом? Выбирай любой.
Сказала и исчезла.
А медведь попробовал сделать так, как научила его лиса. Но только опустил голову в улей, как взвыл от нестерпимой боли. Вся голова его, глаза, уши, пасть были облеплены пчёлами, которые жалили беспощадно.
Несчастный бил себя лапами по голове, по глазам, катался по земле – ничто не помогало. Медведю казалось, что пчёлы всё сильнее, всё больнее жалили.
Он побежал к себе в берлогу, повалился на землю и долго ещё катался и стонал. Морда его вся распухла. Глаза затекли и очень болели. Он почти ничего не видел и был страшно голоден. Он злился на лису за её обман.
На другой день вышел медведь из своей берлоги и побрёл, не разбирая дороги. А навстречу ему – лиса.
– Здравствуй, медведь! – сказала она.
– А ты кто такой? – спросил медведь.
– Я – заяц, ищу своих друзей, – ответила лиса. – А ты что такой грустный? – вкрадчиво заметила она.
– Ох, заинька, лучше и не спрашивай!.. Я так несчастлив. Лиса сыграла со мной плохую шутку. Из-за неё я лишился зубов и глаз. Как и жить теперь, не знаю.
– Ай-я-яй! Бедняга! Я слышал, что во всём свете нет никого хитрее её, – сказала лиса. – Хочешь, я покажу тебе место, где много еды. Иди за мной, а я буду звонить в колокольчик.
И лиса пошла впереди с колокольчиком, а медведь, едва двигаясь от голода, следовал за ней. Так дошли они до глубокой пропасти.
Тут лиса и говорит медведю:
– Медведь, медведь, я вижу, что совсем близко пасётся стадо баранов. Если ты прыгнешь как следует, то сядешь прямо на одного из них. А я прыгну впереди тебя с колокольчиком. Ты слушай, как только зазвенит колокольчик, так сделай три шага и прыгай вперёд.
Лиса уже подняла колокольчик, как вдруг над её головой послышался шум и появилась большая белая птица. Она выхватила у лисы колокольчик и забила сильными крыльями...
И – о чудо! – поднялся вихрь, да такой сильный, что подхватил лису, закрутил, завертел, и она полетела в пропасть.
А позади медведя заливисто зазвенел колокольчик. Медведь повернулся и пошёл на этот звук.
Вот так и бывает. Недаром в народе говорят: «Не рой другому яму, сам в неё попадёшь!» | |
Сказка № 5841 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Давным-давно в одном горном ауле жил человек по имени Чбра. Был он человек умный, веселый, приветливый. Все его в ауле любили и ходили к нему за советом.
– А еще знал Чора толк в лошадях. Звали его поэтому «лошадник Чора». Стояли у него на конюшне три скакуна. Один скакун с белыми отметинами на всех четырех ногах, другой скакун со звездой на лбу, третий вороной – без единой отметины.
Был Чора бездетен. И он и жена его очень об этом горевали.
– Кто будет нашей опорой, когда мы состаримся? – говорили они.
И вот наконец пришло к ним долгожданное счастье. Родился у них мальчик. Теперь все. их заботы были о сыне. Рос он забавой и радостью для родителей.
Однажды, когда пас мальчик отцовских овец, увидели его разбойники. Схватили, заткнули рот, связали, вскинули в седло и увезли через поля, через луга, за высокие горы, далеко от любимых отца с матерью. Увезли и продали там одному богачу за большие деньги.
Не знали утешения Чора и его жена, потеряв долгожданного сына. Особенно убивалась жена. Седлал Чора своих коней, с седла не слезал, всё сына разыскивал Где только ни побывал, кого ни расспрашивал-и следов не нашёл... А время шло, и вот приехали в тот аул купцы. Понравились им кони Чоры.
– Продай нам коней! – просили они. – Дадим, что пожелаешь!
Спрашивает умный Чора у купцов:
– Где вы ходите? Где бываете?
– Всюду ходим, везде бываем, – отвечают купцы. И назвали многие города и страны, куда они свои товары возят...
Долго раздумывал Чора, а потом решил: «Всюду разъезжают эти купцы, далеко торгуют... Пусть берут моих скакунов. Может, встретит их мой сын, узнает коней и поймет, что это я ему знак посылаю»...
И продал своих трех скакунов купцам.
Скоро сказка говорится, да не скоро дело делается. Сын Чоры вырастал на чужбине, стал подпаском, пас чужих овец. Вот однажды пасет он стадо и увидел в степи лошадиный череп. Взял . череп в руки и по зубам его понял, что это был резвый скакун. Вспомнил трех отцовских коней, вспомнил отца с матерью, родной аул и горько заплакал:
– Эх, череп, череп! Был ты, видать, лихим скакуном... А я был любимым сыном Чоры...
Мимо проезжал всадник в богатой одежде. Услышал он слова мальчика и остановился:
– О чем ты плачешь?
– Вспомнил отца и мать, родину вспомнил. Три года как украли меня и продали в рабство разбойники.
– А что ты черепу сказал?
– Сказал: «Был ты когда-то лихим скакуном, а теперь только кости твои белеют в степи... Был я когда-то сыном лошадника Чоры, который людей уму-разуму учил, а теперь . вот продали меня в рабство».
– Как же ты узнал, что это был добрый скакун?
– По зубам узнал. Отец меня этому ещё в детстве научил.
– Стало быть, ты резвую лошадь сразу отличишь?
– Отличу без промаха!
– Едем тогда со мной! Я тебя своим сыном сделаю. Я хан. Будешь у меня жить, горя не зная.
– Мой хозяин за меня большие деньги заплатил Отпустит, так поеду.
Поскакал хан к тому богачу, выкупил сына Чоры и повез к себе... Много ли, мало ли времени прошло, вызывает он его и говорит:
– У меня несметные стада, много золота и серебра, но жить я не могу без добычи. Привык я на добычу ходить. Только не везет мне! Каждый раз всех, кто со мною идет, убивают, а я возвращаюсь один с пустыми руками.,. Думаю я: все дело в коне! Будет у меня добрый конь – буду я возвращаться с богатой добычей.
Отправились они вдвоем добывать доброго коня. Много ли исходили, мало ли, сколько времени в пути были, кто знает. Побывали во многих аулах, осмотрели многие табуны... Нет нигде таких коней, что пришлись бы по душе сыну Чоры.
Наконец где-то в горах, у речки, увидели они купцов на привале. Стоят арбы а к ним три скакуна привязаны: у одного на всех четырех ногах белые отметины, другой скакун со звездой на лбу, третий – вороной без единой отметины. Как увидел их сын Чоры, задрожал от радости – отцовские ведь кони! И шепнул он хану:
– Этих коней не упускай! .
Долго отказывались купцы, не хотели скакунов продать. Все же хан их уговорил, дал полный кошелек золота. Привели красавцев коней домой к хану.
Вскоре призвал хан к себе сына Чоры и велел ему:
– Собирайся! Завтра за добычей едем.. А сейчас оседлай коней, поедем их испытывать.
– Хан, – отвечает сын Чоры, – купцы плохо смотрели за скакунами. Ослабели они, исхудали... Надо их прежде выходить, а потом уж в набег пойдешь...
Не понравилось это хану, однако спорить не стал. А сын Чоры за отцовскими конями ходит, глаз с них не спускает, сам на пастбище гонит, сам купать ведет. Понимает, что не зря отец коней продал...
Через три месяца сказал он хану:
– Теперь давай поедем новых коней испытывать.
Вывели коней на степной простор. Садились на них по очереди, испытывали, какой конь на скаку быстрей и выносливей Белоногий конь и конь со звездой на лбу обогнали вороного. Их и взял себе хан, а воррного подарил сыну Чоры.
– Собирайся-ка, – приказал опять. На тай неделе за добычей поедем. Табуны у соседей отнимем, золота добудем!
Промолчал сын Чоры, а как неделя про-шла, стал хана просить:
– Отпусти меня, хан, домой к отцу, к матери. Желание твое я исполнил. Добрых коней тебе нашел... А за добычей ходить, честных людей грабить – не лежит мое сердце.
Рассердился хан:
– Неблагодарный! – кричит. – Я тебя ку-пил. Ты мой раб! Как смеешь ослушаться?!
Тогда сын Чоры оседлал своего вороного и ускакал. Увидел это хан, сел на белоногого коня, помчался в погоню. Уже нагнал, было, сына Чоры, но въехали они в узкое ущелье, где пришлось скакунам по камням идти. Начал белоногий конь отставать. Пересел тогда хан на коня со звездой во лбу и снова погнался за сыном Чоры. Вот-вот догонит вороного. А сын Чоры взял да и повернул своего вороного прямо на восход солнца. И снова отстал хан!
– Эй! – закричал он издалека. – Остановись! Клянусь, я тебе плохого не сделаю! Ответь только на два вопроса.
Остановил сын Чоры вороного. Хан подъехал поближе и спрашивает:
– Почему, когда мы коней испытывали, мои скакуны обогнали твоего вороного? Почему сейчас вороной их обскакал?
– Когда мы коней испытывали, дело было в степи. В степи белоногий вороного далеко позади оставит. А когда по камням ехали и ты на звездолобого пересел, я своего коня на восход солнца пустил. Против солнца звезде не устоять!
Повернул хан домой ни с чем, а сын Чоры поехал дальше. Вороной сам держал путь в ту сторону, где была их родина... Много ли ехали, мало ли, кто знает... Приехали наконец в родной аул. Было это темной ночью. Не успел сын Чоры на землю спрыгнуть, как вороной громко заржал. Услышал Чора голос своего вороного.
– Если есть у нас еще хоть крупица счастья, – говорит он жене, – это наш сын вернулся! Выйди погляди.
Выбежала мать во двор, видит: стоит перед ней ее ненаглядный сынок.
Так умный лошадник Чора, продав коней, помог сыну освободиться от неволи. Зажили с тех пор они все трое вместе, не разлучаясь.
Не видели мы всего, о чем рассказали, а вам не видать несчастья, беды и болезней! | |
|
