Сказка № 5807 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Мышка вдоль берега бежала, бежала и клей нашла. Копалась она, копалась, клейницу нашла.
Люди:
Тебе зачем клейница нужна?
Мышка:
Для лодки.
Люди:
Мышка, какой речки это устье?
Мышка:
Это клейной речки устье.
Поплыла она, место, где чум стоял, нашла. Копалась, копалась, целую иголку нашла.
Люди:
Мышка, какой это речки устье?
Мышка:
Это иголочной речки устье.
Люди:
Зачем тебе иголка нужна?
Мышка:
Чтобы ею, как шестом, стоя отталкиваться.
Мышка плыла, плыла и половину иголки нашла.
Люди:
Мышка, какой это речки устье?
Мышка:
Иголочного ушка речки устье.
Люди:
Зачем тебе половина иголки нужна?
Мышка:
Чтобы ею, как шестом, сидя отталкиваться.
Плывет она, плывет, наперсток нашла.
Люди:
Зачем тебе наперсток нужен?
Мышка:
Чтобы служил мне шапкой от дождя.
Однажды мост делали мышь и крохаль. Мост сделали, крохаль мышке говорит:
Переходи через мост!
Мышка:
Нет, крохаль, переходи ты!
Крохаль ей говорит:
Нет, переходи ты!
Мышка пошла и в воду упала. А крохаль смеяться стал, пузырь его и лопнул. Мышка его съела.
Бежит она, бежит — люди в чуме живут, старушка у них болеет. Мышка людям говорит:
Я ее вылечу. Старушку в мешок положите и меня в мешок пустите!
Мешок завязали. Мышка старухе глаза выковыряла, уши ее отгрызла и говорит:
Выпустите меня.
Они ее выпустили, и она убежала, а люди говорят:
Мышь старушку умертвила!
А мышка мышам говорит:
Днем не ходите, ночью ходите!
Теперь мыши только ночью ходят. | |
Сказка № 5806 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Медведь в лес пошел топорище рубить. Топорище срубил, домой пошел, шел, шел и заблудился. Темно стало, он под корнем упавшего дерева лег и уснул. Утром проснулся, встал, есть захотел. Медведь посмотрел — кедровка на дереве сидит, кричит. Медведь подошел, спрашивает:
Есть шишки в этом году?
А кедровка говорит:
В этом году шишек нет.
Медведь сказал:
В этом году ты не помрешь.
Он вперед шагнул и пошел. До обеда шел, в мелкий лес пришел. Маленькие кедры стоят, на них так много больших шишек, что ветки вниз согнулись. Медведь на дерево залез, шишки вниз бросать стал, шишек много сбросил, вниз слез, шишки жевать стал, орехи есть начал. Бурундук подошел и спрашивает:
Ты что, приятель, делаешь?
А медведь говорит:
Я заблудился, свою берлогу потерял.
А бурундук говорит:
Я твою местность знаю, твой отец и твоя мать меня воспитывали, когда я сиротой жил. Я могу тебя на твою родину отвести.
Бурундук с дерева коры надрал, медведю глаза завязал, на голову ему сел и говорит:
А теперь иди.
Медведь день шел, ночь шел, утром бурундук говорит:
Стой.
Бурундук медведю глаза развязал.
Теперь, — говорит, — ну-ка посмотри! Твои места?
Медведь глаза открыл и посмотрел: большая ель стоит, сучки на ней поломаны и кора поцарапана. По сторонам посмотрел — свою берлогу увидел. Медведь сказал:
Ты хороший товарищ, ты меня домой привел.
Он бурундука взял, на лапу посадил и по спине погладил. От медвежьих когтей на спине бурундука пять черных полос осталось. | |
Сказка № 5805 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Шла как-то раньше лиса, видит — на дереве глухарь сидит, спрашивает его:
Ты, кум, чего делаешь? Что ешь?
Я пихточку, кедр ем.
А как ты спишь?
Я ночью на дереве сплю.
Лиса говорит:
Зачем ночью на дереве сидишь? На земле надо в снегу спать.
Глухарь не слушает ее, наверху сидит. Лиса все вокруг дерева бегает, облизывается. Тут глухарь говорит:
Вижу, там человек с собакой идет.
Ну, кум, прощай, — сказала лиса и сразу убежала.
Глухарь так и остался на дереве, сидя спит.
Лиса идет, идет, людей встретила. Люди на ветке по речке идут, лиса краем берега их гоняет. Гоняет, гоняет, спрашивает:
Почему меня к себе не берете в ветку? Я все равно гонять вас буду. Вы мне место на носу дайте, я сяду.
Люди послушали ее, место на носу ветки дали, с собой взяли. Дальше плывут. Лиса говорит:
Надо на берегу посидеть. Песчаный берег найдем, прыгать будем, кто дальше допрыгнет.
Сама плохое задумала. Берег осматривает, видит — трясина, зыбун. Говорит:
Тут прыгать будем, но только разом.
Люди согласились. К месту подъехали, боком пристали, прыгнули. Лиса согнулась, нос подняла, до крепкого места допрыгнула. Люди в зыбун по плечи попали. Лиса бегает, радуется, что людей обманула, уши, носы им кусает. Сама снова в ветку прыгнула, поплыла, потом на берег вытащила. Нашла в ветке клей сушеный. На берегу сидит, грызет. Слышит шум, сучки трещат — старик идет.
Ты чего тут, лиса, делаешь?
Я, дедушка, через реку ходила, два раза ныряла, две кучки клея достала.
Дай мне попробовать!
Лиса маленький кусочек кинула, сама боком, боком — в сторону; клей изо рта не выпускает.
Медведь попробовал:
Правда, вкусно! — Просит: — Дай еще!
Лиса говорит:
Сам ныряй!
Как я нырять буду, как потом вынырну?
Лиса говорит:
А ты парку-то сними, подальше положи, чтобы в воду не скатилась.
Медведь послушался, шкуру снял, в сторону подальше положил, чтобы в песке не испачкалась. Спрашивает лису:
Ты как ныряла?
Лиса отвечает:
Глубоко ныряй, по дну иди.
Тот нырнул, по дну идет, ищет клей. Лиса вслед кричит:
Ты путем ходи, хорошо ищи!
Медведь вынырнул, говорит:
Ничего нет, где клей?
Обратно ныряй и не прямо иди, а наискось!
Тот опять на дно спустился, а лиса схватила шкуру, все жирные места обгрызает. Сухой клей бросила.
Медведь вынырнул, видит — лиса его шкуру грызет. Он назад скорее поплыл. Пока добирался, лиса всю шкуру кончила. Сама в колючие кусты убежала. Медведь за ней. Рассердился старик. Лиса меж колючих кустов бегает, старик за ней. Колючки все в него, голого, воткнулись. Он рухнул. А лиса вернулась сало доедать.
Такая лиса хитрая, только глухаря не провела. И в капкан редко попадает! Копает вокруг, а в капкан не идет. А за глухарями все охотится. Как прыгнет — когда имает, когда только хвост в лапах останется. | |
Сказка № 5804 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жили старик со старухой, детей у них не было. Старуха старику говорит:
Как будем жить? Детей у нас нет.
Старик из чума вышел, глины накопал, ногами ее размял, сделал семь глиняных чашек. Потом он их взял и в большой семиушный котел положил. Старик стал качать его. Качал-качал три дня, и у него руки отнялись.
Старуха, качай ты! — сказал он.
Старуха тоже три дня качала, на западную сторону котел чуть было не повернулся — старик подпер его железной подпоркой. На утреннюю зарю котел повернулся1 и оттуда семь мальчиков вышли.
Этих мальчиков старик со старухой вскормили; они большие стали. Старший брат собрался пойти для них жен сватать.
Родители, — сказал он, — я пойду для братьев жен сватать.
Ты куда пойдешь невест сватать?
Я пойду к старухе Хосядам.
Ну ладно, иди!
Он ушел вниз по течению реки к старухе Хосядам.
Долго ли шел, шел. Когда мороз наступил, он к матери2 пришел. Старуха спросила:
Ты зачем пришел?
Я пришел свататься.
Что ж, разве на свете нет женщин, что пришел сюда сватать? У меня невест нет.
А он стал сватать:
Больших женщин дай мне, больших женщин дай мне!
Старуха за олатинами поискала, шесть мизгирей достала и ему отдала. Он их посадил за пазуху. Одного не хватает. Он еще стал сватать:
Больших женщин дай мне, больших женщин дай!
Старуха заплакала. Плакала, плакала, вынула из-за олатины последнего маленького мизгиря и ему отдала.
Ну, теперь иди домой. В дороге, если будешь ночевать, ты их из-за пазухи не вынимай; утром дальше пойдешь — тоже не вынимай, пока домой не придешь. Когда домой придешь, ты их за олатинами посади и ложись спать.
Он пошел обратно. Шел, шел и пел: «Смерти семь девок везу, смерти семь девок везу!» Он заночевал, из-за пазухи их не доставал. Утром дальше пошел, домой пришел, в свой чум к братьям. Они ему говорят:
Ну, что же ты нашел? Где твои женщины?
У меня женщин нет.
Вечером, когда спать собрались, он тайком их из-за пазухи вынул, их всех за олатинами посадил и лег. Ночь прошла. Утром он тихонько из спального мешка вверх глянул — в чуме целых семь женщин сидят. Он своих братьев разбудил:
Ну вставайте! Вы вчера, когда я устал, спрашивали, говорили: «Где женщины?» Вот они, женщины, которых я принес, вот они!
Братья обрадовались.
Он встал, раздал им этих женщин, каждому брату по одной женщине.
Ну вот, теперь живите!
Потом они большой чум сделали, и все семь братьев в этом чуме живут, живут. Сами они на охоту ходят.
К ним, к этим женщинам, дотет стал ходить. Он приходит, вокруг чума ходит:
Женщины, выходите, женщины, выходите! — говорит.
Женщины вышли, он их кровь через шею высосал, а потом ушел.
Братья вечером домой пришли, видят — у их жен крови нет, они побледнели. Они их спрашивают:
Куда ваша кровь девалась? Вы ведь совсем побледнели!
Женщины им не сказали, что дотет их кровь высосал.
Потом они младшего брата дома оставили, чтобы женщин охранял, а сами в лес ушли. Днем дотет пришел, чум обошел, кричит:
Женщины, на улицу выходите!
Младший брат женщинам сказал:
Вы на улицу не выходите!
Женщины на улицу не выходят.
Дотет на улице чум ломать стал, кричит:
Женщины, на улицу!
Младший брат на улицу выскочил, рогатиной его рубил, рубил, рубил — большой палец ноги дотета убежал. Он хоть и погнался за ним, но не догнал. Палец в прорубь нырнул и такое слово ему сказал:
Завтра к вам семь человек из моего войска приедут.
Вечером братья вернулись и спрашивают его:
Ну, что ты видел?
Я видел дотета, он через шею их кровь высасывает. Я выскочил с рогатиной, рубил, рубил его. Один палец его ноги убежал, я его не смог догнать, он в прорубь нырнул и такое слово сказал: «Завтра к вам войско придет!»
Старший брат-кольтут говорит:
Завтра мы все дома будем дневать!
Они переночевали. Утром поели, немного посидели, из проруби выскочили семь дотетов: у первого одна голова, у второго — две, у третьего — три, у четвертого — четыре, у пятого — пять голов, у шестого — шесть, у седьмого — семь. Братья на улицу вышли, драться стали, бороться стали. Младший брат-кольтут с одноглавым дотетом схватился бороться. Дотет его бросил, кольтут упал на землю и умер. Второй кольтут схватил дотета, бросил его, он упал на землю и умер. Двуглавый дотет схватился с кольтутом; дотет его бросил, он упал на землю и умер. Третий кольтут схватился с дотетом. Кольтут бросил его, дотет упал на землю и умер. Трехглавый дотет схватился с кольтутом. Дотет кольтута бросил, кольтут умер. Четвертый кольтут схватился с дотетом. Кольтут схватил его, дотет упал на землю и умер. Пятиглавый дотет схватился с кольтутом. Дотет кольтута бросил, кольтут на землю упал и умер. Пятый кольтут с дотетом схватился. Кольтут дотета схватил, дотет на землю упал, умер. Шестиглавый дотет схватился с кольтутом. Дотет кольтута бросил, кольтут упал и умер. Шестой кольтут с дотетом схватился. Кольтут дотета бросил, дотет упал, умер. Семиглавый дотет с кольтутом схватился, дотет бросил кольтута, кольтут упал и умер. Седьмой кольтут схватился с семиглавым дотетом, столько бились-бились, что у них сила сравнялась. Ни один другого не может побороть. Они бились-бились, и оба упали. У кольтута лыжа стояла, он ее пнул ногой, эту лыжу:
Ты, лыжа, покатись до двери дома моих родителей!
Кольтут и семиглавый дотет оба упали и умерли. Лыжа покатилась к двери родителей. Старуха дверь хотела открыть, но дверь не открывается. Она старику сказала:
С дверью что-то случилось, дверь не открывается.
Старик со старухой вдвоем дверь открыли, смотрят — одна лыжа кольтута, оказывается, к их двери прикатилась. Старик старухе говорит:
Наших детей-кольтутов кто-то убил. Давай мы эту лыжу обратно повернем, на нее сядем, она нас по своей дороге обратно потащит.
Они повернули лыжу, сели на нее. Лыжа покатилась, по дороге побежала. Приехали к чуму, а их дети, кольтуты, ведь на самом деле умерли. Там и дотеты лежат мертвые. Старик со старухой стащили дотетов в одну кучу. Старик нарубил сухих дров и над дотетами костер развел. Потом они своих детей, кольтутов, в одну кучу собрали, в большой семиушный котел положили и качать стали.
Если кольтуты настоящей смертью мертвы, то пусть этот котел перевернется по направлению к западу, если же слабой смертью мертвы, то пусть он перевернется на сторону утренней зари!
Они качают. Котел чуть было к западу не свернулся — старик подпер его палкой. Котел перевернулся на восточную сторону. Эти кольтуты ожили и родителям говорят:
Холодно! Как мы крепко спали. Кто нас разбудил?
Старик со старухой им говорят:
Если бы не мы, то вас всех черви бы съели. Дотеты вас убили, вы без нас совсем бы пропали.
Их жены в чуме с испуга в обморок упали. Старик этих жен в тот же большой семиушный котел положил и тоже качал их.
Вы, — сказал он, — слабо мертвые люди!
Они перевернулись с котлом в направлении утренней зари. Женщины из чума выскочили. Потом старик со старухой этих женщин им отдали.
Теперь, — они говорят, — живите! Мы со старухой опять пойдем в свой чум, вы же живите в своем чуме!
Старики на лыжу кольтута сели, лыжа понесла стариков в их чум. Когда они приехали туда, они эту лыжу повернули, и лыжа обратно покатилась к кольтуту. Старик со старухой, вероятно, до сих пор живут.
Это сказки конец. | |
|
