Сказка № 5799 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Раньше люди жили в землянках. Осенью мужчины пошли на охоту, две женщины в землянке остались. Одна из них бездетная. Вечером бездетная взяла лыжи, за дровами собралась — надо, чтобы огонь всю ночь горел. Идет, нашла сухую сосну. Хотела топором стукнуть, оглянулась — ератник сидит, смеется тонким голоском. Женщина пошла дальше на лыжах. Где остановится у сухого дерева, стукнет топором — «хи-хи!» раздается. Она говорит:
Сколько хожу, все деревья сырые попадаются.
Много деревьев попробовала, назад домой побежала. В землянку вошла, говорит другой женщине:
Уходи с детьми скорее! Я видела страшнуго, с четырьмя пальцами1, волосатого.
Та детей за пазуху затолкала, по следу охотников побежала.
Вторая сидит на улице, нож точит. Он вокруг ходит:
Хи, хи, хи!
Она повернулась:
Ты кто такой?
Ератник!
Зачем пришел?
Людей есть.
Я тут одна. Отгадаешь загадку, тогда съешь меня. Я залезу на верхушку сосны, а ты слушай, что скажу. Будешь слушаться, дам оленя.
Тут рядом стояла оленья упряжка. Она песок в подол насыпала, говорит:
Открывай шире рот, глаза, нос, уши!
Он открыл; глаза, рот растягивает. Женщина песок бросила.
Ератник говорит:
Что-то сор попадает!
А она велит ему еще шире глаза открыть. Он попросил сор из глаз вынуть. Она все ресницы повыдергала, сама на санку прыгнула, поехала. Тот закричал, маленькие ератники прибежали. Она посредине тундры2 прорубь сделала, сосновыми ветками прикрыла, чтобы незаметно было. Думает: «Не догонят, в случае чего оленя отпущу».
Маленькие ератники бегут, в воду падают. Баба пуще смеется. Старый идет, слепой, на ощупь. Лихо кричит, прорубь обошел, по дороге быстро погнался. Она теленка-оленя отпустила. Он добежал до оленя, схватил его. Она тем временем к своим людям добралась. Рассказала все, как было: что другая женщина к охотникам с детьми убежала, что страшнуй ератник гнался, а маленькие в прорубь попали, наказывала:
Не ходите в ту тундру!
С тех пор люди бояться ератников стали. | |
Сказка № 5798 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Женщины осенью остались в бангусь. У одной четверо детей,
у другой двое. Та, у которой двое детей, — еще молодая. Вечером она шум поднимает: груди вытащит, трясет их, смеется. Другая женщина ее бояться стала — такая она дурная.
Однажды вечером сидят, слышат — дверь открывается, в костер кто-то дует. Старшая детей уложила, место, где головки их помещаются, загородила, закрыла. Кто-то спрашивает:
Детки, можно к вам?
Та, что постарше, говорит:
Заходи, заходи!
Вошла страшнбя. Младшая поднялась, вышла, сказав:
Я принесу жир, сало.
Спасибо, дочка.
Та, что постарше, говорит:
Я тоже принесу.
Страшнбя ей говорит:
Ты сиди тихо.
Женщина отвернулась, за пазуху детей затолкала, говорит:
Порсу еще принесу.
Вышла, посветила себе, след увидела. Кал вместо порсы принесла. Доотэм бам считала, что все ее боятся. Старшая вышла, лыжи надела, ушла. Молодая с салом, жиром идет; крик, шум в бангусь слышится — доотэм бам убила детей и эту женщину. Кишки развесила на шестах там, где сидела. Головы детей на концы очажных палок поместила, а ее голову — в середину кострища.
Старшая к охотившимся людям пришла, все рассказала. Муж молодой женщины пошел в бангусь, только головы увидел. Пошел искать доотэм бам. Ищет, только слышит ее крик:
Ху-ху!
Ночью сама пришла к нему, разговор с ним затевает; до утра проговорили.
Утром он стал клей варить, говорит:
Лыжу сломал, помоги починить!
Она сидит, все бормочет:
Мамалла, мамалла!
Взяла она хиттын, стала клей разогревать. Он велел поближе к огню воронку поставить. Она не ставит. В третий раз просит воронку поближе к огню поставить.
Я боюсь огня, как подойду!
Она нагнулась, он отказом ее поддел и в огонь толкнул. От нее все мошки, комары пошли. Она заревела. Он говорит:
За жену свою наказываю.
Так от нее вся пакость пошла. До этого земля чистой была. | |
Сказка № 5797 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Люди раньше воевали, убивали друг друга. Мертвых в одно место стаскивали1. Брат с сестрой жили. Брат все не велит сестре на то место ходить, где убитые люди лежат. Среди убитых один раненый был, он в еретика превратился2. Раны стали заживать, только пена выходит. Сестра все же пошла на то место. Видит — среди мертвых один живой, из ран пена идет. Он сестру подозвал, просит от ран что-нибудь принести.
У брата той девки звери были — заяц, лисица, репа3, конь. Девка домой пришла, больной сказалась. Брат к своим зверям пошел, молока попросил. Принес молоко, сестре дает. Она потихонечку еретику отнесла, раны смазала, он здоровым стал. Еретик ее в жены себе хочет взять, но сначала они брата решили убить. Еретик научил ее:
Дома с братом играть начни. Из волос своих веревку сплети, руки и ноги ему стяни накрепко.
Сестра так и сделала. Когда она брата крепко связала, а сама к еретику побежала, тот догадался обо всем. Пришла сестра с еретиком, хотят свадьбу играть, а брат говорит:
Давайте я вам на трубочке поиграю.
Стал он играть. Его звери — заяц, лисица, репа, конь — услыхали:
Нашего брата убивают.
Пришли они к чуму. Конь стал дверь царапать. Еретик подошел, дверь открыл — конь его копытом ударил. Упал еретик мертвым, только один зуб выпал. Брат сестру к дереву привязал, сказал:
Пока я вокруг света ходить буду, ты семь бочек слезами наполни.
Он ушел в другое царство, у старухи жить остановился.
Слуги того царя4 узнали, что человек жить пришел. Царь дочь свою замуж выдал за него.
К сестре брат послал человека узнать, наполнила ли она семь бочек слезами. Человеку наказал сестру на землю не спускать. Тот прослушал, отпустил ее. Она зуб еретика нашла, схватила. Сестру к брату привезли, она говорит:
Давай я вам постель постелю.
Сама зуб еретика в постель подложила. Зуб сквозь тело брата прошел, умер тот.
Когда его хоронили, сестра велела на семи лошадях камень привезти и сверху положить. Зайчиха про все узнала, зверей собрала. Конь ударил копытом, камень сбил. Брата выкопали, зуб стали вытаскивать. Репка тащил — не мог вытащить, лисица тащила — не вытащила, конь тащил — не мог вытащить. Зайчиха дернула, зуб ее ударил, зайчиха умерла.
Брат встал, только и сказал: «Как долго я спал».
Пошел он со своими зверями домой. Сестра испугалась.
Он велел схватить ее, привязать к семи лошадям. Те лошади ее разорвали. | |
Сказка № 5796 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил, говорят, на небе Большой Старик. Был он великим духом, всем миром правил — и звёздами в небе, и рыбами в реках, и зверями в тайге, и птицами в воздухе, и людьми на земле. А звали его Есь.
Был у Ёся чум — весь, как стекло, и через тот чум видел Есь всё, что на свете делается.
И была у Еся жена — Хосядам, маленькая худая баба. Всё ворчит да ругается: то не так, и это не по ней. Вот как-то бранились Есь и Хосядам, бранились — рассердился Есь да и сбросил её с неба на землю, а с нею и её слуг.
Стала Хосядам главой всех злых духов на земле. Пошлёт она кого-нибудь из своих слуг к людям — у тех непременно беда случается. А сама придёт — и того хуже: люди умирать начинают, на оленей мор нападает, зверь в тайгу бежит, рыба в реках пропадает.
Жила Хосядам со слугами своими у подножия Великих гор, на Большой воде, на семидесяти семи островах.
Так и вредила Хосядам людям, пока не родился великий богатырь Альба.
Когда он вырос, стал по воде на берестяной лодке плавать, острогою рыбу добывать, на переправах на лосей и оленей охотиться.
Вот однажды и говорит Альба: — До каких же пор злая Хосядам людей губить будет? Пойду её искать, воевать с ней буду!
И уплыл Альба на своей берестяной лодке к подножию Великих гор, к семидесяти семи островам.
Подъехал он к островам, вышел на берег. Тут на него из густых зарослей бросились шесть страшных чудовищ — слуги Хосядам. Но не испугался Альба, взмахнул пальмой — и только свист пошёл: полетели головы с плеч чудовищ.
Победил Альба слуг Хосядам и думает: «Было их шесть. А где же сама Хосядам? Она седьмая должна быть. Надо её чум найти». И видит Альба: у самого берега в песке что-то шевелится. Стал Альба в этом месте копать и увидел маленького налима. Свернулся он клубочком и так жалобно на Альбу смотрит. Пожалел Альба налимчика, бросил в лодку, чтобы в воду пустить, где водорослей побольше, и отплыл.
Не знал Альба, что это сама Хосядам в налимчика превратилась.
Вдруг слышит Альба на горе дивную музыку. Играет какой-то красивый человек на семиструнном кате, а чудится, что поют и тайга, и горы, и волны. Не знал и того Альба, что играет это Чуутып — любимый сын Хосядам.
Заслушался Альба дивной музыкой и не заметил, как налимчик в воду прыгнул и скрылся в тине. Услышал только голос из тины:
Побил, ты, Альба, слуг моих, да уж спасибо тебе — меня пощадил!
Ох и рассердился Альба, что Хосядам упустил! Вскочил он в лодке, поднял железный лук и послал меткую стрелу в голову Чуутыпа. Разлетелась голова сына Хосядам на семь кусков, и окрасились скалы его кровью. С тех пор красны яры у Осиновского порогам на Енисее.
Схватил Альба острогу и ударил в воду, в то место, где слышал он голос Хосядам, но она увернулась от смертельного удара и бросилась на север. А поперёк Большой воды пустила своих каменных оленей, чтобы преградили путь Альбе. Но и камень не мог устоять под ударами Альбы: убил он ней Хосядам, так и остались они лежать в воде. Только спины из воды торчат — скалами стали.
Нырнула тогда Хосядам к подножию Великих гор, стала рыть землю и уходить от Альбы. А он за ней гонится, пальмой скалы крушит.
Так бежала Хосядам под землёй на север, а Альба скалы крушил. И потекла по руслу вода и стала рекой Енисеем. | |
|
