Сказка № 3282 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 В давние времена в горном крае жил один жадный и злой старейшина. И у него не было детей. Долго старейшина возносил молитвы богам, делал им щедрые подношения, и наконец у него родился сын. Но счастья старейшине не прибавилось, потому что сын оказался уж больно чудным. В народе поговаривали, что, мол, этот ребенок послан старейшине в наказание за его свирепый нрав.
Мальчик был сильным, быстро рос, но вот беда: ничего-то он не умел. За какое дело ни примется, все у него получается наперекосяк. Потому и прозвали парня в селении Нгок, что значит «Дурень».
Время шло, и родители женили сына. Но ума у него не прибавилось. Как-то раз увидел он на улице охотников, несли они богатую добычу – тигра, кабанов, оленей. Вернулся Дурень домой и спрашивает жену:
– Скажи, женушка, как удается охотникам добывать столько дичи?
Жена, не зная, как подоходчивей ответить глупому мужу, в задумчивости покрутила в воздухе пальцами. Дурень уставился на ее руку и решил, что она показывает на крышу.
– Видишь ли,– наконец промолвила жена,– охотники расставляют западни там... высоко... где водятся звери. – И она опять покрутила в воздухе пальцами.
Дурень так и не понял, что жена имеет в виду высокие горы, а вовсе не крышу. На другой день, едва жена ушла по делам из дому, он забрался на крышу, устроил там западню, потом спустился, сел под деревом и стал ждать, когда в нее угодят тигры, кабаны и олени. Ждал он, ждал, все глаза проглядел, но так ничего и не дождался. От нетерпения Дурень то вскакивал с места, то снова усаживался. Под конец залез на крышу и устроился подле самой западни.
Под вечер, когда солнце ушло почивать в свое логово, домой возвратилась жена, развела огонь в очаге и принялась готовить рис на ужин. Потянуло дымком, и у Дурня глаза заслезились, он раскашлялся. Не утерпел, громко крикнул:
– Откуда такой едкий дым? Все глаза мне выел!
Услышала жена голос мужа, глянула наверх и увидела, что он устроил западню на крыше, а сам сидит, ждет, когда добыча появится. Жена и сердится на этакого дуралея, и жалеет его, но пуще всего ее смех разбирает.
– Ох и несуразный у меня муженек,– сквозь смех проговорила она.– Где ж это видано – ставить западни на крыше?! Их надобно ставить высоко в горах. И не на видном месте, а под деревьями и кустами. А здесь ты до скончания века ничего не поймаешь. И еще запомни: лучшее место для западни – глубокая яма, наподобие той, что за нашим домом.
Хотел было Дурень с женой поспорить, потому что, как все глупцы, был отъявленным спорщиком, но счел за лучшее на этот раз промолчать. Даже головой кивнул.
Наутро, когда жена снова отправилась по делам, Дурень вторично наладился западню строить. Вспомнив, какое место жена назвала лучшим для западни, он больше не стал лазать на крышу, а устроился в яме за домом. Вскоре ему и впрямь повезло! Угодил в западню горластый петух и поднял крик на всю округу. Ох и обрадовался Дурень! Схватил добычу, домой приволок. Весь день, до самого заката, в западню попадались то куры, то свиньи. Чуть ли не всю живность, свою и соседскую, переловил горе-охотник.
Люди селения, конечно, слышали тревожное кудахтанье и отчаянный свинячий визг, доносившиеся от дома Дурня, но никому и в голову не пришло заподозрить недоброе. Только к вечеру всполошились соседи: многие недосчитались свиней и кур. Стали люди бегать от дома к дому, друг друга спрашивать. В это время жена Дурня возвращалась домой и диву далась, отчего люди так кричат и ругаются, что ищут по всему селению? Однако, войдя в свой дом и увидев кучу битых кур и свиней, сразу поняла, в чем дело. Не проронив ни слова, бедняжка села на пол, закрыла лицо руками и горько заплакала. А Дурень никак в толк не возьмет, отчего жена не радуется такой богатой добыче.
– Ой-ой-ой! – растерянно проговорил он.– У нас радость, а ты почему-то плачешь. Не пойму я тебя... Ты полюбуйся лучше, сколько кур и свиней я добыл! Спасибо тебе, женушка, научила меня хорошие западни ста-вить. Утри слезы, навари и нажарь нам к ужину много мяса. Видишь, какой у тебя муж хороший добытчик!
Услышала жена эти речи, пуще прежнего расплакалась:
– Какой ты, право, болван! Подумал бы лучше, как. нам теперь с людьми расплатиться. Ведь ты извел почти всех кур и свиней в нашем селении.
Глаза у Дурня на лоб полезли, испугался он, задрожал от страха. Вырыл во дворе огромную яму, покидал туда всю добычу и землей присыпал.
Жена потихоньку успокоилась и допоздна растолковывала неразумному мужу, где и как надобно ставить западни. Наутро он отправился в горы, установил западню, как учила его жена, а к полудню туда угодил олень. Дурень запрыгал от радости, высвободил оленя и, придерживая его покрепче, стал наказывать:
– Ты, олень, теперь не просто олень, а моя добыча! Будь любезен, запомни это! Ступай к моему дому и передай жене, чтоб она наварила из тебя разных блюд – и наваристого супа, и мясной подливы к рису, и жаркого. А также передай жене, что я вернусь только к вечеру, хочу здесь еще посидеть, может, в мою западню угодит еще пара-другая оленей. Понял?
С этими словами Дурень отпустил оленя. Почуяв волю, олень со всех ног припустился в лес, а Дурень ему вслед кричит:
– Ты там смотри не балуй, а то жена у меня строгая, озорства не терпит!
Жена Дурня тем временем по хозяйству хлопотала: натолкла целую чашку жгучего стручкового перца для приправы, поставила на очаг горшок с половой для кур, чтоб распарилась, пошла задать корм проголодавшимся поросятам. Как раз в этот миг вбегает в дом Дурень, весь день мечтавший о роскошных яствах из оленины. Увидел какую-то чашку на столе и решил, будто это и есть мясная подлива. Он ее единым махом себе в рот опрокинул. Мало, думает, чего бы еще съесть? Видит, стоит на очаге горшок с варевом, и давай хлебать через край. Тут-то его и прихватило! От жгучего перца и распаренной половы ему рот и горло свело. Сидит, глаза выпучив, высунув язык, отдышаться не может – ни дать ни взять кошка, ненароком проглотившая имбирь. Слезы градом из глаз катятся. Все нутро огнем полыхает. Тут вернулась жена, Дурень на нее с бранью накинулся:
– И как это тебя только угораздило из отменной оленины подобную гадость сготовить?! Не умеешь варить – не берись!
Жена даже не сразу поняла, о чем бестолковый муж говорит, стала его расспрашивать. Слово за слово, поведал он ей о своем приключении. Выслушала она его, головой покачала: жалко ей стало, что муж упустил такую добычу, жалко его самого – вон как мучается от смеси жгучего перца с половой, но еще больше себя жалко, что такой болван ей в мужья достался. Топнула она в досаде ногой и говорит:
– Горе мне с тобой! Больше ни за какое дело не берись! Сиди дома.
Стал Дурень с тех пор бездельем маяться, день-деньской по дому с унылым видом слоняется, с опаской на жену поглядывает. Она же, видя, что от безделья у мужа ума не прибавляется, как-то сказала:
– На нашем поле совсем негде от солнца прикрыться. Пошел бы ты и поставил там шалаш. Большой мне ни к чему, поставишь, как говорится, панцирь от краба – и на том спасибо.
Обрадовался Дурень, что ему наконец дело нашлось, прихватил нож-резак и потопал на горное поле. По-дыскал удобное место для шалаша и надолго задумался: где теперь изловить краба? А поскольку крабы в гористых краях большая редкость, то отправился Дурень искать какую-нибудь речку или хотя бы ручеек. Авось, думает, повезет и удастся краба поймать. Долго бродил он по горам и ущельям, все ручейки и речушки обшарил, но тщетно. Наконец в самой низине набрел Дурень на сильно обмелевшую речку. Начал он камни ворочать. Вдруг из-под одного камня выскочил краб и давай со всех ног улепетывать.
– Шалишь! От меня не уйдешь! – завопил Дурень.– Тебя-то мне и нужно!
Изловчился он и поймал краба. Довольный вернулся на поле, развел костерок, краба изжарил и съел, а панцирь установил на то место, которое под шалаш приглядел. \"Это как раз то, о чем просила жена,– бормотал он себе под нос.– Она же просила сделать шалаш из панциря краба, вот я и сделал. Хотя, видят боги, нелегко мне это далось...\"Вернулся Дурень домой, жена его и спрашивает:
– Ты почему так поздно? Надеюсь, соорудил шалаш?
– А как же! – самодовольно отвечал Дурень.-Непростую задачу ты мне задала, но для тебя, женушка, я что хочешь сделаю. Ведь ты как говорила: «Поставишь панцирь от краба – и на том спасибо!» Вот и скажешь мне завтра спасибо.
Наутро супруги, перекусив риса, отправились на свое поле, а за ними следом увязалась собака. Чем ближе к полю, тем чаще оглядывался Дурень на собаку и наконец сказал:
– Надо бы собаку взять на поводок, а то, не ровен час, слопает она мой шалаш.
Не успел он это произнести, как собака рванулась вперед, и захрустел у нее на зубах панцирь от краба.
– Вот видишь! – вскричал Дурень.– Я же предупреждал! Пропали мои труды! Где мы теперь укроемся от солнца? А ты еще обещалась спасибо мне сказать, если поставлю я панцирь от краба.
Бедная женщина не знала, то ли плакать ей, то ли смеяться. Второго такого дуралея не сыщешь! Отныне она решила никуда его от себя не отпускать. Пусть лучше дома сидит. Иногда она ему только позволяла корм свиньям задать, а в остальное время он из угла в угол слонялся да на жену умильно поглядывал. | |
Сказка № 3281 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
В давние времена жил на свете сильный, умный и красивый юноша. Только беда: глаза у него блестели, как у зрячего, но видеть он ничего не видел. Все жалели его в селении, а девушки и парни никогда не забывали всюду приглашать его с собой.
Как-то раз позвали его друзья в соседнюю деревню. Погуляли, повеселились, а когда собрались домой, о слепом-то и забыли.
Бедняга дороги не знал, но на друзей не стал сердиться. Потихоньку, ощупью добирался он до дома один. Шел он, шел и нечаянно забрел в какой-то дом, где как раз в это время собрались гости, юноша догадался, что все глядят на него, и сделал вид, будто измеряет длину стены, а сам в это время на ощупь искал дверь. Тут хозяин его и спрашивает:
– Скажи, пожалуйста, что это ты делаешь, любезный?
– Да вот измеряю ваш дом, дорогой хозяин,-отвечает ему слепой,– хочу узнать, так ли он велик, как дом моей матери.
Хозяин рассмеялся и снова спрашивает:
– Ну и что же? Чей дом больше?
– Пожалуй, ваш дом длиннее на пять шаев, хозяин,– спокойно отвечал слепой юноша.
[Шай – мера длины, несколько более 1,5 м. ]
Говорит так слепец, а сам все дверь ищет. Добрался он вдоль стены до того места, где хозяин сидел. Хозяин поднялся, пошел за бетелем – гостя приветить. Что юноша слепой – никто не заметил. Пока хозяин ходил за бетелем, слепец нащупал рядом деревянную палку и железные грабли: хозяин, видно, насаживал их на ручку, да не успел дела закончить. Взял слепец и насадил грабли на ручку. Входит хозяин с бетелем, видит, что грабли крепко насажены, ручка выстругана – блестит, а на полу стружки валяются. Совсем забыл он, что сам ручку выстругал, и подумал, что все это так ловко и споро гость сделал.
– Это ты грабли так славно приладил? – спрашивает хозяин.
– Я, а кто же еще? – отвечает слепец. Понравился хозяину гость: в работе умелый, собойпригож, и предложил ему в жены свою дочь-красавицу.
Остался слепец жить в новом доме. Наутро вышел он на улицу, споткнулся да и упал в колодец. Хорошо, что воды в колодце было мало. Утонуть слепец не утонул, а только вымок, будто мышь под дождем. Сидит в колодце, как выбраться оттуда – не знает.
На счастье, его жена вышла к колодцу за водой. Увидела она мужа в колодце, удивилась, спрашивает:
– Зачем это ты, муженек, в колодец забрался? Слепец сразу нашел, что сказать:
– Смотрю – колодец не в порядке: грязи накопилось много. Вот я и решил немного его почистить. Ты бы мне, женушка, лестницу принесла, а то мою кто-то взял ненадолго, да что-то не несет.
С этими словами слепец наклонился и выбросил из колодца несколько горстей грязи. Жалко стало жене своего мужа: такой трудолюбивый он, все работу ищет.
Побежала она, принесла лестницу и говорит:
– Полно, муженек, работники это без тебя сделают, вылезай скорее, а то простудишься.
Слепцу холодно, продрог весь, но делает вид, что не хочет работу бросать; нехотя из колодца вылез.
Через несколько дней жена слепца ушла на базар, а теща варила клейкий рис на пару. Поставила она полную чашку на поднос и отнесла зятю. Ничего она зятю не сказала, молча оставила еду и пошла заниматься другими делами. Вдруг прибежала собака и съела весь рис из чашки. Вернулась теща, смотрит – чашка пуста.
– Уже все съел? Не хочешь ли еще риса? – спрашивает она зятя.
Услышал слепец о рисе, догадался, отчего собака чавкала, и быстро ответил:
– Спасибо, матушка. Я досыта наелся.
На другой день жена опять на базар ушла, а теща снова наварила клейкого риса на пару и принесла его слепцу, а о чашке забыла. Побежала она за чашкой в кухню, поставила ее на поднос, протягивает зятю. Слышит слепой, что кто-то рядом шевелится, решил, что это снова собака пришла рисом полакомиться. Захотел юноша собаку отогнать, размахнулся да как ударит тещу прямо промеж глаз. Упала теща, охает, кричит, людей на помощь зовет. В это время жена с базара вернулась. Теща ей все рассказала да при этом назвала зятя наглецом и невежей. Рассердилась жена на мужа. А слепец ей спокойно говорит:
– По нашим обычаям, только жена может подавать мужу рис. Теща моя к тому же еще молода. Первый раз я стерпел, а она и второй раз обычай нарушает. Вот мне и пришлось ударить уважаемую женщину, чтобы в доме да у соседей напрасных подозрений и пересудов не было.
Услышали жена и теща эти слова, решили, что он прав, и перестали на него обижаться.
Через несколько дней жена послала мужа с работниками в лес припасти древесины – сохи стругать.
– Сегодня в лес идем,– говорит слепец работникам.– Давайте по дороге песни петь да перекликаться, чтоб не страшно было.
Работники так и сделали. А слепец шел с ними, прислушивался к голосам и благополучно добрался до места. Работники выбрали подходящее дерево, срубили его, взвалили на плечи и понесли. Посреди дороги слепец занедужил. Велел он работникам тащить дерево к дому, а сам лег и лежит. Вскоре на дороге показались два всадника. Увидели они, что человек лежит, стонет, и спрашивают:
– Что с тобой, юноша? А тот отвечает:
– Пошел я в лес дерево срубить, чтобы соху выстругать. Сделать ничего не успел, как вдруг занедужил.
Пожалели всадники беднягу, срубили дерево, выстругали из него отличную соху – юноше в подарок. Потом сели на лошадей и ускакали.
Тем временем пришли работники к жене слепца, рассказали, что ее муж занедужил и остался в лесу у дороги. Схватила жена лекарство и побежала мужа выручать. Добралась она до места, где муж остался, подходит к нему, а слепец-то ее не видит, жену не встречает, не радуется. Обиделась она, стала корить мужа.
– Прости меня, женушка,– говорит слепец.– Я только что кончил соху стругать. Своей работой залюбовался и не заметил, как ты подошла.
Тут жена на соху взглянула: соха вышла на славу. Перестала на мужа сердиться, взяла его за руку, и с новой сохой супруги домой воротились. А когда соху увидел тесть, долго хвалил он зятя, и все вокруг поздравляли тестя с добрым работником в доме.
Вскоре наступил праздник окончания сбора урожая. В дом слепца пришло много гостей. Каждый брал себе в чашку что пожелает из разных блюд. Юноша же сидел и не знал, как ему быть. Тогда он подумал и говорит:
– Чем тянуться к каждому блюду да самому себе накладывать, не лучше ли смешать кушанья и разделить на всех – так и удобнее и вкуснее будет.
Решили люди, что хозяин прав, перемешали все кушанья и разделили на равные доли. Сидит слепец и ест вместе с гостями. А когда съел последний кусок буйволя-тины, вдруг случилось чудо, он прозрел. Но тут вместо радости в душу юноши закралось беспокойство: которая из женщин его жена? И тогда придумал он маленькую хитрость. Притворился пьяным и давай приставать ко всем женщинам. Жена от ревности побледнела, поднялась с места и увела мужа. Так юноша и узнал свою жену. | |
Сказка № 3280 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил в старину крестьянин. С детских лет остался он круглым сиротой, и пришлось ему пойти в батраки к помещику. Работал он не покладая рук и все же не каждый день бывал сыт.
Год проходил за годом, а у крестьянина по-прежнему был только ветхий шалаш.
О женитьбе он и мечтать не смел.
Однажды весенним утром крестьянин вышел в поле пахать. Пели птицы, благоухали цветущие деревья, и крестьянин почувствовал в душе необычайную легкость и радостное волнение. Счастливое предчувствие овладело им. Даже буйвол, казалось, усердствовал больше обычного.
Крестьянин пахал до тех пор, пока полуденный зной не высушил утреннюю росу и все люди не отправились по домам. Тогда он, взвалив плуг на плечо, погнал буйвола обратно.
В лесу ему встретилась девушка. Удивленный крестьянин не мог оторвать взора от ее нежного лица, от ее стройной фигуры и красивого синего платья. Незнакомка вежливо приветствовала крестьянина и спросила, не хочет ли он стать ее мужем.
Крестьянин колебался, помня о своей бедности, но девушка настояла на своем.
С этого дня многое изменилось в жизни крестьянина. Муж и жена сообща починили свое жилище и усердно трудились в поле. Постепенно крестьянин засадил небольшой сад, а затем, скопив денег, купил участок земли. Теперь ему не нужно было батрачить на помещика.
За это время крестьянин еще больше привязался к своей жене. Он так сильно любил ее, что не мог как следует работать: не успевал провести несколько борозд плугом, как вспоминал о жене и скорее бежал домой, чтобы повидать ее.
И хозяйство постепенно стало идти все хуже и хуже; никакие увещевания жены не помогали. Тогда она решила иначе поправить дело: взяла два листа бумаги, нарисовала на каждом из них по своему портрету, укрепила их на шестах и воткнула в разных концах поля. Молодая женщина оказалась искусной рисовальщицей, и портреты получились как живые.
С тех пор работа у крестьянина пошла на лад. В какую бы сторону он ни шел с плугом, подымая глаза, он видел впереди лицо любимой жены, и сил у него словно прибывало. Только посвистывать возле портретов крестьянин не мог: жена предупредила его, что этого делать нельзя.
Однажды крестьянин пахал, как обычно. Посмотрит вперед – жена на портрете улыбается, будто вышла ему навстречу; оглянется назад-жена улыбается, будто провожает. Радостно стало на сердце у крестьянина. А тут птицы защебетали кругом на все лады, и он, забыв о запрете, начал им подсвистывать. Птицы подумали, что это откуда-то издалека доносится голос их собрата, и защебетали еще громче, и крестьянин им в ответ тоже засвистел сильнее.
И тут вдруг налетел порыв ветра, пригнул к земле деревья, поднял тучи пыли до самого неба. Теперь только крестьянин вспомнил предостережение жены, но было уже поздно: ветер сорвал портреты, закрутил их и унес с собой. Долго летели они, пока не зацепились за дерево и не упали на землю.
Случилось так, что их подобрал помещик, охотившийся в тех краях. Узнав, что крестьянин не только перестал батрачить на него, но и женился на красавице, раздосадованный помещик решил отомстить.
На следующий день он отправился во дворец и подарил портреты королю. Король поразился, что на свете есть такая красавица, щедро одарил помещика землями и деньгами и назначил его наместником целой области.
Все придворные собрались, чтобы придумать, как заполучить красавицу. Но сначала король захотел узнать, так ли она умна, как красива.
На следующий день он послал чиновника верхом на лошади и приказал задать крестьянину несколько трудных загадок. Но жена крестьянина помогла мужу, и он с честью выдержал испытание.
Тогда король передал ему приказ выкрасить к вечеру в черный цвет три холма.
Задача была трудной, и крестьянин побледнел от страха. Но жена успокоила его и объяснила, что ему надо сделать. Крестьянин обрадовался, хорошо пообедал, взял большой факел, отправился на холмы и поджег их. А так как давно уже стояла засуха, кусты и трава были сухи, как порох. К вечеру все на холмах выгорело дотла, и они стали совершенно черными. Королю снова пришлось признать себя побежденным.
Тогда он замыслил новую хитрость. На следующий день король передал крестьянину такой приказ:
К вечеру сплети мне веревку из муравьев. Не сделаешь – отрублю голову.
Крестьянин с перепугу задрожал всем телом. Дома с ним сделалась лихорадка, и он без сил повалился на кровать.
Расспросив в чем дело, жена рассмеялась:
– Только-то и всего?
Она намазала нитку медом и вынесла ее на улицу. Скоро вся нитка была густо облеплена муравьями. Муж так обрадовался, что болезнь его как рукой сняло.
А король решил дать крестьянину задание потруднее. Па этот раз чиновник передал от его имени приказ изготовить канат из пепла и предупредил, что, если к вечеру канат не будет готов, крестьянина повесят.
Умная женщина и тут нашла выход. Она сплела канат из тряпок, прикрыла его сверху камнем и подожгла. Канат, истлев, полностью сохранил форму. Чиновник доложил, что все исполнено. А король решил, что эта женщина – фея, спустившаяся с небес на землю. Он послал солдат и приказал им привести жену крестьянина.
Муж горестно рыдал, но жена сказала ему:
– Сам виноват, не нужно было свистеть. Сейчас беде ничем не поможешь. Но подожди, пройдет срок, и мы снова будем вместе.
С этими словами она вручила ему финик и чашку риса.
– Этот финик и этот рис волшебные,– сказала она.– Съешь финик, косточку посади в саду, а рисовые зерна – в поле. Когда рис созреет и птицы будут прилетать клепать его, бери у каждой из них по перу. Собери все эти перья и сделай из них платье, а когда на дереве созреют финики, надень это платье и иди их продавать.
И в доме крестьянина вновь стало пусто, но он не унывал и усердно выращивал рис и финики. Так прошел год, за ним второй, третий. Трижды созревал рис, и у крестьянина скопилось много перьев. Наконец и дерево выросло и покрылось сочными плодами.
Крестьянин сделал платье из перьев, надел его и отправился продавать финики в столицу. Финики были вкусные, и все, кто их пробовал, не могли нахвалиться.
А жена крестьянина в это время была тяжело больна. Она занемогла с того самого дня, как ее по приказу короля насильно увезли из дому. Все попытки вылечить ее были безуспешны. А на третий год она еще лишилась и дара речи.
Король очень обрадовался, когда она вдруг вновь заговорила и потребовала, чтобы во дворец позвали продавца фиников. Король тут же послал чиновника за крестьянином.
Крестьянин пришел, увидел свою жену и так обрадовался, что стал приплясывать, а полы его плаща, сшитого из перьев, развевались, как крылья. Жена засмеялась.
А король решил, что такое чудесное действие оказывает необычайная одежда.
Он приказал крестьянину снять плащ и надел его на себя, отдав тому взамен свою мантию. Затем король захотел сам продолжить лечение своей пленницы и тоже начал приплясывать. Но жена крестьянина на этот раз не засмеялась.
Она кликнула свору злых королевских псов. Увидев короля, закутанного в перья, собаки не узнали своего хозяина и загрызли его до смерти. Так кончилась жизнь коварного короля.
А крестьянин забрал из дворцовой казны все золото и серебро и разделил его между бедняками. Затем он вместе с женой вернулся к себе домой, и они зажили счастливо, как прежде. | |
Сказка № 3279 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Когда-то, в давние времена, ворон и павлин водили между собой дружбу. Почему? Да потому что и ворон, и павлин были под стать один другому. Посмотришь, перья у них серые, пятнистые, будто кто в грязи вывалял. Да, это не то, что теперь: ворон черный-пречерный, а павлин разрисованный, как картинка. Ворон и павлин в те времена знали, что оба они неказистые, и никому дружбу свою не предлагали. Да и ворону павлин казался некрасивым, безобразнее не выдумаешь: головка малюсенькая, а туловище огромное. Торчит головка на длинной изогнутой шее, взглянешь раз и больше глядеть не захочешь.
Как-то раз говорит ворон павлину:
– Карр! Знаю я дом, где живет рисовальщик. Краски у него – всех цветов. Давай украдем их и распишем друг другу оперение! Такими сразу красавцами станем!
Слушает павлин и головой кивает. В тот же день пошли обе птицы к дому рисовальщика. Смотрят, сам рисовальщик после обеда почивает, а краски его и кисти там и сям разбросаны – он вазы расписывал, но не успел до обеда дело закончить.
Схватили птицы в клюв кисть да какую-то краску. Только много ли в клюве унесешь? Вернулись еще раз, опять по одной краске в клюве унесли. Как вернулись в третий раз, глядят, проснулся рисовальщик. Пришлось птицам убираться ни с чем. Дома они разглядели украденное добро: кисть, черную тушь, зеленую краску и золотистую краску.
– Карр! Ладно! – сказал ворон. – Хватит и этого. Давай возьмемся за дело.
Велел ворон павлину лечь на землю, а сам за работу принялся. Ворон был на все руки мастер: шею и туловище павлина он расписал зеленой краской, голову подкрасил золотистой. Потом принялся хвост разрисовывать.
– Карр! Раскрой, братец, свой хвост веером, – сказал ворон павлину. – Хочу я тебе все свое искусство показать.
Стал ворон на каждом перышке рисовать кружочек да обводить черной тушью и золотистой краской. Посмотришь на такую работу, залюбуешься!
Ворон был доволен: славно потрудился.
– Карр! Становись теперь, братец, на солнышко, – сказал он, – да просохни как следует.
Когда павлин просох, настало время ему приниматься за дело. А был он неумейка и лентяй, к тому же зеленая и золотистая краска кончилась, вся ушла на оперение павлина. Осталась только тушь.
Стоит павлин и не знает, как ему ворона разрисовать. А тут вдруг прилетает горный ворон, двоюродный братец нашему ворону. В те давние времена горный ворон был белый, будто известь. Не успел он на землю опуститься, как поднял крик:
– Карр! Карр! Братец ворон! Ты что это там делаешь? Скорей на восток! Лети на восток!
– Зачем? Что это ты переполошился? – спрашивает ворон двоюродного брата.
– Карр! Карр! Летим на восток, летим скорей! Ждет нас добыча! Богатая добыча!
Услышал ворон про добычу, встрепенулся, засуетился, глаза от жадности загорелись.
– Подожди немного, братец! – кричит. – Я сейчас! Вот только меня малость разрисуют, и полетим вместе.
– Некогда ждать! – отвечает горный ворон. – Нам надо до ночи к месту долететь!
– Коли так, – обратился ворон к павлину, -поспеши, братец, покрась меня как придется!
Тут горный ворон взглянул на павлина попристальней:
– Карр! Братец ворон, а вы с павлином, оказывается, искусные рисовальщики. Сделайте милость, распишите и меня. Я тоже хочу стать красавцем!
– Ладно. Разделим оставшуюся тушь по-братски: тебе половину и мне половину.
Схватил павлин тушь, рад, что ворон спешит и стараться совсем не надо, да и облил ворона с головы до ног. И еще взял кисть, покрыл тушью даже клюв и лапы ворона. Стал ворон черный-пречерный, совсем как обгорелая головешка.
Теперь пришла очередь расписывать оперение горного ворона. Павлин и его окатил тушью с головы до ног. Но горный ворон успел шею втянуть, потому стал он весь черный, только вокруг шеи белый воротничок.
Посмотрел ворон, во что павлин превратил оперение горного ворона, и только каркнул с досады: мол, какому неумейке я такое важное дело доверил. Но что толку: исправить ничего уже было нельзя. Ворон и его братец изругали павлина, на том и разошлись. Кончилась дружба ворона с павлином.
С тех пор павлин щеголяет в красивом наряде. Ты, наверное, видел: ходит он плавно, да еще приговаривает:
– Павлин хорош! Павлин прекрасен!
А семейство воронов ходит всегда в черном, только у горного ворона белеет на шее воротничок. Вороны стыдятся своего черного платья и время от времени каркают:
– Карр! Сквер-рно! Карр! Сквер-рно!
Прислушайся-ка, наверняка услышишь, как жалуется ворон на свою судьбу. | |
|
