Сказка № 6507 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 В одной старой корзинке жили-были маленькие клубочки разных цветов, сортов и размеров. Ни дня не проходило у них без ссор.
Каждое утро начиналось с выяснения кто красивее и кто важнее.
Пушистый Вишневый клубок доказывал всем, что он самый модный и, что он обязательно станет оригинальным украшением кофточки для самой красивой девочки в мире. В след ему возражал Голубой клубок поменьше, так как считался самым ярким. Он был уверен в своей незаменимости, что бы подчеркнуть индивидуальность. Эти два нападали на соседей. Черный и Серый старались на них не обращать внимания и просто отмалчивались, считая ниже своего достоинства связываться с такой шпаной. Белый чистый душой старался помирить враждующих соседей, отчего ему доставалось больше всех. Его пытались запачкать, но он всегда чистым выходил из любой переделки.
Сказать по правде, у каждого из них была своя судьба. Братья и сестры этих малышей давно вышли в свет из старой корзинки. Большая часть чего-то добилась в своей жизни. Например, Черный, Белый и Синий превратились в оригинальную сумку. На них возлагались важные задачи. Каждое утро хозяйка закидывала сумку на плечо и выходила на улицу. Голубой со своей белокурой подружкой пряжей очень гармонировали в милом свитерке, где точно так же дружно по соседству проживал и Черныш.
Малыши-глупыши не понимали, что роль их незначительна, они вряд ли когда-нибудь увидят Большой мир. Лежать бы им в своей уютной корзинке до скончания дней, пока Кот не распотрошит их как следует. Он и до этого часто пытался разобраться с драчунами. Часами сидел рядышком и наблюдал за спорами. Мечтал, о том, как растеребит, запутает все в одну разноцветную кучу, и они попросту отправятся в мусорное ведро.
Может быть, так и случилось, если бы ни чья-то рука, в один прекрасный день, бережно прижав к себе, подхватила и унесла в неизвестном направлении корзинку со всем ее содержимым.
Тут-то и началось твориться непонятное. С некоторым интервалом во времени клубочки стали исчезать из своего привычного места обитания. Никто не знал что происходит. Попытки провести разведку не увенчались успехом. Первым забрали Вишневого. Его исчезновение никого не взволновало, на некоторое время воцарились мир и покой. Этот высокомерный гордец вызывал только раздражение. Однако когда вслед за ним растворился в пустоте неприметный Серый, в корзинке начали перешептываться и гадать, кто будет следующий и что происходит. Похищения были похожи один на другой. В каждом случае приходила изящная женская ручка, ловко подхватывала и уносила наверх. Иногда кто-то возвращался изрядно исхудавший и сообщал скудные новости. Оставшиеся до сих пор не тронутые клубки ждали с нетерпением и волнением известий. Пытались выведать, кто же на очереди, но все хранилось в глубочайшей тайне. Тяжело вздыхая, делали вывод, что нет ничего хуже ожидания.
На самом же деле, все было не так ужасно, если посмотреть на вещи с другой стороны. Близились праздники. Хозяйка, милая и добрая женщина, хлопотала над подарками.
Корзинка с остатками пряжи стояла на ее столе, где хранились самые разнообразные баночки с бусинками, коробочки с пуговицами. Там же расположились на временный отдых иголки, булавки, спицы, ножницы и крючки. Все инструменты ждали приказа приступить к действию
Они давно были знакомы с ловкими руками хозяйки, жили дружно и весело. Дела спорились. Новоиспеченные вещи всегда оставались довольны волшебным превращением.
Сегодняшним вечером на срочную работу вызвали Вязальный Крючок. Он, как старый солдат готов служить честью и правдой своей госпоже. Не спорил, не сопротивлялся. Четко выполнял знакомые команды.
-Надо - так надо! - отрапортовал Вязальный Крючок и быстренько устроился в ловких руках, с которыми его связывало очень много интересных событий. Воспоминаний хватит не только для внуков, но и для правнуков, и даже для праправнуков. Думаю, когда он уйдет на пенсию, то обязательно напишет книгу.
Расположившись на мягком, уютном диванчике перед телевизором Изящные Ручки и Вязальный Крючок приступили к выполнению очередного задания. Оценив опытным взглядом содержимое корзинки, пришли к выводу, что большое и грандиозное из остатков пряжи не получится. Зато хватит на маленькое и симпатичное.
Работа закипела. За считанные минуты из лохматого Вишневого малыша связали кружок. Пока это было не на что не похоже. Не единой мысли не приходило в голову, но от него не осталось даже малюсенькой ниточки. До единого миллиметра все истратили. Когда в руках мелькнул конец к нему присоединили Серого. Вишневый не мог перенести такого удара судьбы и громко возмущался странному по его разумению поступку. Совсем не давно он утверждал, что может ужиться только с благородной пряжей, а тут эта серость!
Кому нужны его крики, на них никто не обращал внимания, и продолжали начатое занятие.
Спустя короткий промежуток времени на диване появилось что-то не понятное и немного загадочное, напоминающее очень вытянутую грушу, особенно ее узкую часть. Или гриб на ножке, но шляпка была круглой. В общем, сначала шел шар, потом плавно переходил в тонкую, не очень длинную ножку. События начали принимать интересный оборот.
В скором времени в дело включились Иголка с Ниткой две неразлучные подружки. Они пришили на ранее изготовленное вязаную деталь из Белого с Черным кончиком. Как только сделали последний стежок, все ЭТО задвигалось и шумно засопело. Своими действиями очень сильно напоминало движения маленького аккуратненького носика. Работа шуршала, бурлила и спорилась. Дружной командой во главе с Изящной Ручкой Вязальный Крючок, Нитка и Иголка творили чудеса прямо на глазах. Еще два овала не заставили себя долго ждать. Только теперь сначала шел Черный, а обрамляли его два ряда Белого. И опять Нитка с Иголкой весело старались, пришивали. Изящная Ручка, полюбовавшись проделанной работой, осталась довольна, но ее не покидало чувство, что на нее кто-то пристально смотрит. Два овала - это были два любопытных глаза, которые с нескрываемым интересом рассматривали все вокруг. Дальше все шло веселее. Появившиеся на макушке большие круглые ушки в сочетании со всем остальным стали напоминать добродушного, славного зверька. В тот же вечер он произнес свои первые слова. Ему все хотелось знать. Тоненьким голоском, больше похожим на писк задавались самые разнообразные вопросы. Только успевай на них отвечать. До появления первой передней лапки наш шустрый зверек не понятной породы перезнакомился со всеми, поругался с Иголкой за то, что она больно его уколола, но тут же помирился, так как по характеру оказался добрым малым. Подслушал и пропищал на ушко той же Иголочке о спорах, волнениях и переживаниях оставшихся клубков в корзинке.
А пряжи становилось все меньше и меньше. Оставшись в одиночестве, Голубой тихонько плакал в дальнем уголке домика ставшим таким просторным. Никто из его соседей не вернулся назад. Даже те, которые возвращались исхудавшими опять уходили вслед за Изящной Ручкой. Ему было страшно от тайны окутавшей будущее. Казалось, что тут внутри прошла целая вечность.
Тем временем снаружи работа не останавливалась. Делались короткие перерывы на мелкие необходимости типа завтрако-обедо-ужина, для того, что б Изящные Ручки не слабели. Вязаный зверек по очереди получил все четыре лапы. На передних лапах-руках были надеты черные перчатки. На ногах ботинки со шнурками того же цвета. Обретя свободу действий, он не только расспрашивал всех вокруг, но и пытался ощупать. Сделав первые шаги, завалился на бок. Солнце спряталось за горизонт, в доме хозяйки все улеглись спать. Даже коту надоело наблюдать за скачущими клубками, которые то подкрадывались к Вязальному Крючку, то опять от него убегали. Прочная нить между Крючком и клубком не давала совсем ускользнуть из виду. Рыжий котенок вообразил себя пряжей, маленьким, пушистым и круглым, свернулся клубочком и замурлыкал, зажмурив глазки. Хозяйка уже хотела довольная проделанной за день работой отправить свою команду верных помощников отдыхать, но ее задержала одна деталь. В новом зверьке-игрушке явно чего-то не хватало. Тут-то пришло прозрение: ведь у каждого зверя есть хвост! На зайца явно не тянул, на медведя тем более. Открыв корзинку, обнаружила, что остался лишь голубой очень маленький клубок, которого только и хватит на хвост.
В завершение вышло очень забавно. С длинным голубым хвостом, серыми лапами, белым пузиком и мордочкой, черными перчатками и ботинками, лохматой вишневой челкой на нее смотрел смешной добряк-Мышонок. Изящная Ручка принесла небольшое зеркало:
-Посмотрись на себя, какой ты у нас красавец получился!
Тут-то бывшие клубочки догадались, что с ними со всеми произошло. Они, наконец-то, выполнили самую важную миссию своей жизни. Все цвета замечательно смотрелись веселой компанией. Забылись ссоры. Вишневый любовался, как хорошо с ним сочетается Серый, и как живо глядят черные глаза. Главной же изюминкой являлся хвост, на который ушел без остатка Голубой.
Некогда горделивый Вишневый заулыбался и признал, что Мышонок всех помирил. На самом деле им и раньше нечего было делить. Он попросил у бывших соседей прощения, ставших его друзьями, а новую игрушку прозвал МЫШОНОК-МИРОТВОРЕЦ. С ним никто не возражал. Всем понравилась эта идея. Только хозяйка молча стояла, наблюдала за происходящим и улыбалась. День прожит не зря, значит, команда заслужила хороший отдых. Тем более, кто знает, что предстоит завтра... | |
Сказка № 6506 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Возле самой дороги давным-давно жил-был камень, ну не камень, а так себе - камушек, размером чуть больше сосновой шишки. Был он самый обыкновенный серый и пыльный, по характеру тоже серый как грозовая туча. Жил один одинешенек и только дорожная пыль от мчавшихся мимо на огромной скорости машин окружала его, да еще кто-нибудь изредка пробежит, стараясь не смотреть в его сторону, потому что казалось всем будто это очень мрачный тип, не наградила матушка природа мягким и добрым нравом. Солнце нещадно жгло его спину летом, осенью холодные дожди сурово обходились с ним, от этого мучил ревматизм и артрит, зима укутывала пуховым одеялом, под которым было тяжело дышать. Кажется, весной самое время оттаять, прекрасная пора, когда все вокруг оживает, журчат ручьи и мир молодеет. Ну, нет! Он лежал, ворчал и не давал спокойно пробегать веселым ручейкам. От журчания, дребезжания, чириканья у него болела голова, он вздрагивал и охал, жалуясь на свою неудавшуюся судьбу. Вот такой это был Серый Камень! И при всех обстоятельствах Серый Камень никак не пытался изменить свою жизнь в лучшую сторону, хотя все вокруг кипело, бурлило, клокотало, все куда-то бежало, двигалось, ползло, летело, торопилось, запиналось об камень, от чего на нем откалывались кусочки, показывая острые края. Да, жизнь двигалась, но почему-то мимо, он же только иногда с завистью наблюдал и говорил себе: \"Вот если бы у меня были крылья, вот если бы у меня были лапы, вот если бы, вот если бы...\"
Все эти слова возникали, время от времени в его голове, так как вдалеке ему слышался шум, так не похожий на те, что он слышал постоянно, и это не давало Камню покоя. От пролетавших высоко в небе птиц он слышал, как они называли шум прибоем, плеском волн, шелестом воды на песке. Доносившиеся звуки, почему-то заставляли сердце Серого Камня биться сильнее. Впервые за всю свою длинную каменную жизнь он задумался над тем, что его жизнь проходит день за днем, и нет ни друзей, ни знакомых, никого и ничего. Не переставал удивляться маленьким желтым листикам, даже они такие легкие на подъем. Малейшее дуновение ветерка звало их в путь, на поиски приключений. Перешептываясь между собой, листочки торопились посмотреть мир. Ведь в мире столько всякого интересного, маленькие муравьишки тоже удивляли своей любовью к жизни. Эти милые создания сутками бегали, туда-сюда перетаскивая на маленьких спинках огромный багаж.
Ох уж этот шум волн! Он волновал душу Серого Камня каждый раз все сильнее и сильнее. Первый раз в жизни ему захотелось не просто подслушивать чужие разговоры, а самому все увидеть.
Однажды в один из июльских дней переборов страх и скромность Серый Камень извиняясь и запинаясь от волнения заговорил с пробегающим мимо муравьем, чем очень сильно удивил муравья, ведь все считали ,что этот серый и говорить-то не умеет.
-Простите, пожалуйста, за мою наглость. Я понимаю, что отрываю Вас от важных дел, но не могли бы Вы уделить мне несколько минут Вашего драгоценного времени?
Муравьишка был добрый малый и поэтому охотно вступил в беседу, вскарабкавшись на теплую серую спину камня.
- Милый друг, - продолжал Серый Камень немного осмелев, уняв дрожь в голосе, - Ведь ты много бегаешь и многое повидал за свою жизнь?
Муравьишка напустил на себя важности и кивал головой:
- Да! Поверь мне, мой Серый друг, мир такой огромный и прекрасный, в нем столько чудес, что нескольких минут будет не достаточно! Это просто невозможно!
Они долго болтали обо все на свете, Муравей рассказывал о звездах на небе, о бабочках, о цветах, ночь перевалила давно за половину, а они все говорили и говорили. С той минуты Муравей стал приходить к Серому Камню каждый день, забираться на его теплую спину, греться на солнышке и рассказывать, что интересного сегодня увидел. Рассказывал о разных чудесах и красотах. Он рассказал об удивительных растениях с нежным ароматом, о могучих деревьях, под кронами которых можно было устроить шикарный дом, о пение птиц и об их изумительных перьях. Серый Камень слушал своего рассказчика очень внимательно, затаив дыхание.
- Дорогой, Муравьишка, если ты все знаешь, то ответь на один мой вопрос, я давно собираюсь его задать. Меня так волнует тот ласкающий душу и слух шум. Мимо пролетающие птицы называли его прибоем. Но что ж это такое?
Серый Камень смотрел на собеседника серыми полными грусти глазами и тяжело вздыхал. Муравей даже уловил, как часто забилось в каменной груди сердечко.
- А ты совсем не такой страшный, каким казался все эти годы. Хорошо, расскажу что знаю! - и он начал свой рассказ.
- То, что так сильно тебя беспокоит - это море! Большое и безграничное! Только Солнце знает, где оно заканчивается, где его край! Каждый вечер оно прячется за горизонт. Когда солнце прячется, то на глади моря появляется золотая дорожка, в ней плещутся рыбки, плавают огромные корабли. Днем там отражается небо, облака глядят как в зеркало, и поправляют свои кудрявые прически. Море доброе, ласковое и щедрое, правда, иногда у него портится настроение, и оно начинает капризничать. Моря хватает на всех - и на людей, и на зверей. Оно рядом, стоит только перебежать дорогу. В свободную минутку не пропущу момент погреться на горячем песочке.
Всю следующую ночь Серый Камень не мог уснуть, а если засыпал, то ему снился один и тот же сон - огромное море с золотистой дорожкой в волнах. Ничто и никогда не завораживало воображение камня как рассказы муравья о чудесах на земле, но еще больше его влекло в море.
Как только забрезжил рассвет, Серый Камень стал ждать своего рассказчика, он долго думал и решил, что сегодня, наконец-то, увидит море, чего бы это ему не стоило.
Муравьишка не заставил себя долго ждать, и как только он подошел Серый Камень обратился к нему за помощью:
- Мой, добрый друг, ты столько дней рассказывал мне все эти удивительные истории, что полностью изменил меня. Спасибо, ты вселил веру в собственные силы, я стал уверенным и не сгибаемым! У меня каменная воля и я ничего не боюсь! Никто не относился ко мне, так как ты за всю мою жизнь. Ты стал моим самым лучшем другом! Послушай, я открою тебе свою тайну. У меня есть мечта - увидеть море своими глазами! Помоги мне ее осуществить ведь ты такой сильный, ты переносишь тяжести на много тяжелее самого себя. Может у нас получится сдвинуть меня поближе к дороге?
Муравей не мог отказать другу, не смотря на размеры и острые края, попытался помочь. Он двигал его задними лапами, передними упираясь в землю и наоборот, но муравьишка только сползал, начиная все с самого начала, чихая и кашляя, задыхаясь в придорожной пыли. В конце концов, обессилев, свалился от усталости. Даже пытался длинным шестом подтолкнуть, но полочка треснула, как тростинка, а может, это она и была.
Тут пришла идея муравью, позвать на помощь знакомую ворону. При этом он удивлялся сам себе, и как эта светлая мысль не пришла к нему раньше. Благо эта подруга всегда находилась где-нибудь поблизости. Она легко подхватила его лапами и поднялась высоко - высоко, только не учла тот факт, что края-то острые и как не пытался камень удержаться, ничего не вышло, он выскользнул и полетел вниз, приземлившись возле самой воды.
О, заветная цель была так близка!
Рядом пробежала веселая ватага ребятни, они прибегают покидать камушки в воду. Одному рыжеволосому мальчугану попался под руку наш Серый Камень, и он запустил его с такой силой, что у Серого Камня дух перехватило, он даже на мгновение зажмурился, но потом страх прошел, перед его глазами открылось бескрайнее море с золотой дорожкой! Восторг переполнял серую душу камня, но это еще не конец. Серый Камень так же узнал и подводный мир, о котором ему никто не рассказывал, его острые края пообточились и рыбки любят играть возле него в прятки, а старый кальмар рассказывает о других морях и океанах. | |
Сказка № 6505 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Семеновна каждый день сидела во дворе на маленьком складном стульчике за маленьким складным столиком, и над ней возвышался маленький складной зонтик от солнца, привязанный к спинке стула. Да и сама Семеновна была невелика, ростом не более Генкиного сеттера Иоганна, если тот, конечно, встанет на задние лапы, а передние Генке на плечи положит. В общем, с Генку ростом Семеновна была. А сколько ей лет, никто не знал... Генкин отец как-то говорил, что, когда ему было двенадцать лет, как Генке сейчас, Семеновна точно так же во дворе сидела, карты на столике раскладывала. И с тех пор она ничуть не изменилась - лицо все в морщинах, голова седая, глаза веселые...
Как-то раз вышел Генка из дома с Иоганном погулять. А когда проходил мимо Семеновны, ветер как дунет, и карты ей разметало по всему двору. Генка, ни слова не говоря, собирать их бросился. А когда собрал все, что успел, видит: старушка одной рукой карты к груди прижимает и за одной, последней, гоняется, да так шустро... Но ветер все не стихал, и карта (валет червовый) поднялась высоко-высоко и улетела аж за соседний дом.
- Вот, милый, - говорит старушка Генке. - Придется отправляться мне через дальние страны, за тридевять земель в Трисемнадцатое царство, а то большая беда будет... А тебе спасибо. Если б не ты, пришлось бы мне сотню лет странствовать, а я тут сидеть люблю. Давно сижу привыкла...
- Да что вы, бабуля, ответил ей Генка вежливо, думая, что для старушки за соседнюю пятиэтажку сходить - все равно, что за тридевять земель. - Не можете себе новую колоду купить!..
- Да нет, милый, эти карты непростые.... Над ними слова волшебные сказаны были, и все, что с ними случается, то и на самом деле с людьми происходит.
Вынула она из кармана платочек беленький, махнула им, и вдруг посреди двора сами собой ворота появились резные. Вошла она в них - и тут же пропала с глаз, как и не было ее, а ворота стали угасать, в воздухе растворяться... Тут уж Генка не стерпел, что такое дело без него обходится, и как прыгнет в ворота, пока они совсем не пропали. А за ним вслед и Иоганн заскочил.
Семеновны рядом уже не было, убежала куда-то шустрая старушка... И ворота тоже совсем исчезли. А Генка стоял на дороге в черно-белую клеточку. По обочинам ее лес произрастал дремучий, только вместо листьев зеленых на деревьях карты игральные шелестели. Пошли было Генка с Иоганном по дороге (не стоять же им на месте), но из-за ближайшего куста выскочил стражник с копьем да как закричит:
- Ход не по правилам! Ты здесь новенький, значит, ты - пешка! Сделал шаг - и жди, пока тебе снова шагнуть позволят.
Генке стражник не понравился. Хотел он было мимо него бегом припустить, но тот свистнул в четыре пальца, и из того же кустика еще полсотни стражников вылезло. Иоганн тут же с лаем на них набросился, и все стражники быстро разбежались, по кустам попрятались. Так что двинулись Генка с Иоганном, куда хотели, без дозволения. Шли они недолго, но и некоротко, и пришли в город из карточных домиков. В центре крепость стояла, из доминошных костяшек сложенная, а вместо башен - огромные шахматные фигуры. Стражники у ворот сидели и в кости играли. Хотел Генка мимо них незаметно пройти, но не тут-то было - ему сразу же путь преградили.
- А ты не знаешь, что право входа выиграть надо?! - удивился один из стражников.
- А у него на кон нечего поставить! - догадался другой - Разве что собаку...
- Я в кости не играю!- заявил Генка, а Иоганн прижался к его ноге и начал тихонько рычать.
Стражники как будто перестали его замечать и вернулись к своим делам. И вдруг Генка услышал знакомый голос прямо над ухом:
- Теперь ты у них вне игры, и они тебя не видят... - рядом с ним стояла Семеновна, только моложе была лет на сто или двести, в пурпурной мантии и с короной на голове. Генка ее только по зонтику узнал.
- А Валета-то нашли! - спросил Генка вместо \"здрасьте\", потому что растерялся.
- Найти-то нашла, теперь вот никак не уговорю вернуться... - грустно ответила Семеновна. - Я все эти годы старалась, пасьянсы складывала, и у всех, кто в нашем дворе живет, жизнь по-хорошему складывалась, по-доброму. Карты из Трисемнадцатого царства большую силу имеют...
Тут Семеновна снова платочком махнула и говорит:
- Пора тебе домой, а то за тебя там волнуются уже... Генка и сам не заметил, как в своем дворе оказался, и никто в нем не играл и не бегал, потому что лил дождь, а посреди футбольной площадки пузырилась огромная лужа...
А утром, когда Генка вывел Иоганна на прогулку, снова было тепло и солнечно. Семеновна в прежнем виде сидела за своим столиком и раскладывала карты в тени от зонтика.
- Здрасьте... - на этот раз не забыл Генка. - Уговорили Валета вернуться? И тут заметил он, что возле Семеновны на коврике лежит целая куча коробок из-под конфет. А сама она положила возле валета даму и только тогда от карт оторвалась.
- Вернулся он, - говорит, - только условие поставил, чтобы была ему отдельная жилплощадь. А другим обидно. Вот и пришлось каждой карте, хоть шестерке, хоть тузу, по отдельной коробке выделить. | |
Сказка № 6504 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Это случилось совсем недалеко отсюда, вон за той горой, похожей на пришедшего попить динозавра. Начинался шторм. На берегу, полузасыпанный песком, лежал на боку старый Баркас. Баркас тяжело скрипел и вздыхал. Он знал - это его последний шторм. Прогнившая обшивка не выдержит ударов волн. Еще час, два - и обломки его унесет в море...
И только огромный деревянный Штурвал не разделял его тревог. Могучее колесо Штурвала, потемневшее от впитавшейся морской соли и отполированное человеческими руками за столько лет, повернуто к бурлящему морю.
Старый Штурвал мечтал. Он был неисправимым романтиком, как и его друг - Капитан. Они вдвоем долгими месяцами бороздили морские просторы, стараясь не обращать внимания на ворчания и жалобы Баркаса, которому \"нужен теплый и спокойный док, обеспеченная достаточным количеством дегтя и краски старость, а не всякие там путешествия-приключения...\"
Потом Капитан состарился. Все реже приходил он навещать свой кораблик в порту. Корабельный Штурвал очень скучал без своего друга. Он вспоминал далекие плавания, стаи летающих рыб и ветви красно-желтых кораллов в глубине океана. И тогда брызги-капельки, ползущие по ручкам его колеса, казались слезами на морщинистом стариковском лице. Но чаще Штурвал весело крутил колесом, воображая себя в открытом море: \"Курс зюйд-зюйд-вест! Пятнадцать градусов влево! Поворот овер-штаг!\"
И сейчас он думал о том, как нелегко в такую погоду судам в море, как громады кипящих пеной волн обрушиваются на палубы, закруживая водовороты и сбивая с ног моряков в резиновых плащах... Ему хотелось быть там, с ними, помочь, выручить... Но Штурвал был накрепко вделан в палубу.
\"Отпусти меня,\" - просил он. \"Не отпущу! - ворчал вредный Баркас. - Вот еще! Не хватало, чтобы такелаж разбегался с корабля и шлялся где попало!\"
В самый разгар спора на палубу освежиться вышла старая корабельная Крыса. Она еще помнила те времена, когда корабль, гудя туго натянутыми винтами, сходил со стапелей в свое первое плавание... Крыса прожила долгую и спокойную жизнь в трюме, среди ящиков с провиантом и матросских гамаков. Она разгрызала мешки с зерном, воровала у матросов сухари и обрезки вяленого мяса. То, что не могла съесть сразу, Крыса прятала в разные темные уголки корабля. У нее было столько тайников, что о многих она и сама позабывала. Крыса считала трюм своей собственностью, и ее очень раздражало, когда какой-нибудь матрос норовил пристукнуть ее шваброй или запустить тапочкой в тот момент, когда она совершала вечерний обход своих владений.
Теперь для корабельной Крысы наступило раздолье. Припасов у нее было вдоволь, тапочки и швабры исчезли вместе с гамаками и матросами. Когда Крысе хотелось чего-нибудь вкусненького, она грызла переборки трюма, пропитанные запахами грузов из далеких южных стран... Последние два зуба она сломала, жуя кусок перегородки с запахом австралийского манго. Закутавшись в кусок тельняшки, Крыса сидела на мокрых досках и, недовольно топорща усы, наблюдала за Штурвалом.
- Что, все скрипишь? - Крыса вразвалочку подошла к Штурвалу. Попробовала откусить кусочек колеса. Нет. Крепковат пока. Ничего! Скоро солененькая морская водичка смягчит дерево.
- Вот стоишь ты тут, - Крыса достала из щели между досками зернышко и принялась его жевать, ловко пере6ирая лапками,- никому не нужный, трухлявый мечтатель. Пользовались тобой, пока молод был, - и выкинули! Другое дело - я! Смотри: всю жизнь жила для себя - никто мне не нужен, я никому не нужна. Никаких мечтаний, только суровая быль. Спокойно живу, в сытости и довольстве. День прошел - прекрасно! Ночь пролетела - тоже хорошо! Думаешь, я не была романтиком? Была. По молодости, еще крысенком, жила я на камбузе, рядом с ящиком для картошки. Ох уж страха натерпелась! Все ходуном ходит, тарелки-вилки летают, и кок все норовит половником прихлопнуть - вот и вся романтика.
Слушал ее Штурвал, слушал, и лопнуло у него терпение. Потянулся он всеми своими деревянными частями, распрямился.
- Как ты не понимаешь! Разве можно сравнивать морскую даль с теснотой трюма или резкий клич буревестника с мирным плеском волн? Тысяча морских чертей! Разве не тревожат душу рассказы о страшных чудовищах глубин и подводных гротах-лабиринтах, где корсары прячут сундуки с сокровищем? Вот это жизнь! Ты живешь морем, служишь ему. Ты - часть великого морского братства, где главный закон - помоги попавшему в беду. Где бы ты ни был - спеши! Разве это не счастье - дарить счастье? Разве это не жизнь, - спасти жизнь другому?
Старая Крыса давно уже съела зернышко и теперь чистила коготками шерстку. Слова Штурвала не трогали ее трюмную душу...
Вдруг удары волн стали яростнее, и шторм обрушился на Баркас с новой силой. Крыса сиганула в трюм, а Штурвал, весь дрожа, кричал навстречу стихии: \"Реви! Круши, бей! Настоящий моряк не боится шторма, и мы с Капитаном никогда не боялись его! Разрази меня гром, если мы снова не устоим перед тобой!\"
Но тут старый Баркас не выдержал и с облегченным вздохом развалился. Надоело старику бороться с морем и ветром. Старая Крыса, забившаяся от страха в самый темный угол трюма, попала в водоворот вместе с корками хлеба, щепками и недогрызенными переборками. А Штурвал сорвало с палубы и унесло в открытое море. Там он долго плавал в компании с разными течениями и однажды в страшный ураган спас жизнь одному моряку с тонущего парохода. Человек уцепился за Штурвал, и тот два дня как мог утешал его, ободряюще поскрипывая и вертя в воде колесом. Потом их обоих подобрали рыбаки-туземцы. Человек увез Штурвал к себе на родину, в далекую страну.
Спасенный оказался владельцем большого рыбацкого сейнера. Теперь на капитанском мостике, рядом с новейшими приборами и электронными аппаратами, стоит горделиво наш старенький деревянный Штурвал, вздыхает и поскрипывает... Мечтает. О чем? Наверное, о чем-то далеком и прекрасном... | |
|
