Сказка № 6479 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 В одном дворе на солнышке стоял сарай. Возле него росло дерево, ветви которого касались крыши сарая. У самой крыши была большая дыра. Внутри, у самой дыры была полка, на которой стояла пустая жестяная банка. В ней жило несколько пауков.
Когда-то, один из пауков собрал несколько пауков, и они назвались коллекти-вом. Чтобы вместе ловить мух. Сначала они плели паутину каждый для себя. Но это мало что давало. Тогда они решили создать общую большую паутину. После этого дело пошло веселее, и пауки стали быстро наедать брюшки. Они ходили друг к другу в гости. Когда они беседовали, то рассказывали друг другу всякие веселые истории и весело смеялись. Они все вместе отмечали дни рождения каждого паука и дарили букеты цветов.
Однажды хозяйка увидела банку и большую паутину, которую сплели пауки. Она хотела выбросить банку, а паутину смести, но увидев на паутине как толстые пауки расправляются с мухами, которых она терпеть не могла, подумала:
-Пускай себе живут. Тоже, ведь, божьи твари. Да и польза от них - мух ловят.
Но время шло и лето подходило к концу. Мух становилось меньше и пауки сплели паутину еще больше - от крыши до ветвей дерева. Мух стало попадать в сеть немного больше.
Но тут хозяин засыпал помойную яму, которая располагалась рядом с сараем. Лето кончилось и пришла осень. Осенний ветер порвал во многих местах паучью сеть. Мухи стали попадаться совсем редко. У пауков стали спадать брюшки. Они много раз пытались починить свою паутину. Но прежней пользы от нее уже не было. Тогда каждый решил, что будет сам ловить мух. Некоторым это удавалось и их брюшки снова стали округляться. Пауки у кого получалось хуже завидовали им. Пришла пора когда мухи пропали совсем. Те, которым в последнее время с охо-той везло меньше, быстро худели и теряли силы. Кто был посильнее стали поглядывать на своих слабеющих товарищей думая про себя:
-Ему все равно умирать, а я, если съем его, смогу дожить до другого лета.
Но так это были их товарищи, то они считали нехорошо говорить об этом вслух.
Время шло и есть хотелось все сильнее.
Однажды один, еще довольно хорошо выглядевший паук, подошел к своему ослабевшему товарищу и сказал:
-Кажется он умирает.
Все остальные пауки быстро подбежали и стали смотреть на своего слабого товарища. Но никто из них не решился сказать:
-Давите его съедим.
Тогда самый хитрый сказал:
- Вот он умрет и без всякой пользы для нашего общего дела. Жаль что он не му-ха, а то мы съели бы его и смогли прожить до следующего лета. Другой сказал:
-Мне говорили раньше, что пауки также питательны, как и мухи. После этого пауки надолго замолчали. Потому, что это знали все пауки. Каждый только и думал как бы его скорее съесть. И при этом не выглядеть плохим пауком. Наконец самый голодный паук обратился к ослабевшему товарищу:
-Слушай, ты все равно скоро умрешь, а мы еще имеем силы и если ты согласится во имя нас, твоих товарищей, с которыми ты ловил летом мух, праздновал свои и наши дни рождения, весело смеялся, чтобы мы тебя съели, тогда ты поступишь очень благородно!
Но лежащий так был слаб, что не мог отвечать. Он только слегка повернул го-лову.
-Он согласен - закричал самый хитрый!
И все пауки набросились на своего товарища и быстро съели его. Когда они поели и стали расходиться по свом углам, один из них подумал:
-Все - таки нехорошо мы поступили.
-Но он сам согласился - подумал другой.
-Как он благородно поступил, что дал себя съесть - сказал третий.
-А то умер бы без всякой пользы для общего дела - поддержал третьего четвертый паук.
При этом каждый в тайне посматривал - нет ли еще какого ослабевшего товарища. Через некоторое время съели еще одного паука, потом еще одного. Затем пауки стали пожирать друг друга, уже не заботясь об оправданиях.
Наконец в банке остался только один паук. У него еще было много силы и он надеялся дожить до будущего лета.
Но тут в сарай снова пришла хозяйка. Она увидела остатки паутины. Мух больше не было.
-Надо бы выбросить эту ненужную банку - подумала она, сметая паутину и заглядывая в банку. Там она увидела одного живого паука и остатки от его съеденных товарищей,
-Да, - сказала хозяйка - не всякое собрание коллектив.
И понесла выкидывать банку. Паук испугался от того, что банка стала так трястись и хотел выскочить из банки. Хозяйка испугалась, что паук ее укусит, и бросила банку на землю. Паук вывалился из нее на землю и хотел убежать. Но хозяйка его тотчас растоптала. | |
Сказка № 6478 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
ГЛАВА ПЕРВАЯ. ЖУР И МОЛОКО.
У хозяйки цветочного магазина жил кот. Обыкновенный кот, как и все другие коты.
Кота звали Жур. Это сокращённо. По-настоящему имя у него было необычное и жужжащее – Абажур. Да. Так его и звали – Абажур.
Когда он был совсем ещё маленьким котёнком, он любил ложиться под зелёный абажур настольной лампы и нежиться под тёплыми лучами яркой весёлой лампочки. Лампочка грела его шерстяные бока и котёнок довольно мурлыкал. При этом он всегда вспоминал утреннюю порцию сметаны.
Вот и приклеилась к нему кличка – Абажур. А сокращённо – Жур.
Сейчас Жур стал взрослым котом. Но почему-то оставался озорным и хулиганистым. И почему-то ему совсем не хотелось становиться толстым, важным и солидным.
« От толщины ни денежек, ни ума не прибавится. Прибавится только одна неуклюжесть,» - любил повторять Жур.
Но рыбы в аквариуме считали по-другому.
- Лучше бы он был неуклюжим и толстым, - говорила красная рыбка. – Тогда бы он не лазил своими лапами в наш аквариум.
А другие подхватывали:
- И назвать его надо было Обжора.
- Или Объедала в сметане!
После этого в аквариуме раздавался такой хохот! Такой дружный смех, что волна опасно поднималась на целых три сантиметра. И, казалось, что ещё чуть-чуть, ещё совсем немного и аквариум лопнет. Гро-мых-нёт! БУМ! ДЗИНЬ! – И нет аквариума. И останется только один смех. Но пока обходилось
Жур грозил рыбам лапой и аппетитно облизывался.
Таким был кот Абажур.
На втором этаже, над цветочным магазином, жила Маша. Весёлая девочка-хозяюшка. Она стряпала такие торты, булочки и пончики, что можно было проглотить язык от вкусности.
Маша обожала озорного Абажура. А уж как он любил ходить в гости к Маше! Ведь он всегда возвращался от неё довольный и с полным пузиком.
В воскресенье с утра Маша замесила тесто. Пышное тесто для румяных, поджаристых пирожков.
Накануне Жур вычитал в умном журнале, что в тесто нужно воткнуть четыре длинных, круглых макаронин. Для каких таких целей их нужно втыкать? Если честно, Жур забыл.
« Но это не важно», - решил он и, взяв целую пачку толстющих макарон, отправился к Маше. На помощь.
Жур прошёл к Маше на кухню и бухнул пачку на стол.
- Привет, - поздоровалась Маша. – Ты что, макароны решил отварить?
- Нет, - отмахнулся Жур, - макароны с сыром мыши любят, а у нас они для другой цели.
Маша удивлённо хлопнула глазами.
- Да, да, - заверил Жур. – У нас макароны для теста. Их нужно в тесто воткнуть. Я сам читал.
Он почесал лапой за ухом и воскликнул:
- А! Вспомнил! Тесто тогда пышным будет – ого-го!
И кот важно подбоченился.
- Ах, Жур, умница, - Маша потрепала кота за ус. – У нас тесто и так пышное. Смотри какое!
Она подняла крышку большой кастрюли. И на Жура с жаром пыхнуло тянучее, упругое тесто.
ПЫХ – ПЫХ!
- Скоро будут пирожки, - сказала Маша. – И с разными начинками. Слышишь?
Жур что-то буркнул в ответ и принюхался.
Из комнаты, оттуда, где стоял холодильник, пахло чем-то подозрительно знакомым.
Жур повёл носом – запах не исчезал. И ещё раз! Конечно, он не ошибся! Так могло пахнуть только молоко. Вкусное , полезное молоко от деревенской коровы.
И Жур украдкой отправился на запах. А там, на столике стояли пакеты с молоком, которые Маша не успела убрать в холодильник. Целых два пакета! И в каждом: целый литр полезного молока от деревенской коровы.
Жур был не голоден. К тому же нужно было оставить место в животе для пирожков. Но Жура так и тянуло к молочку, как-будто кто-то дёргал за верёвочку. Наверное, это был какой-то невидимый проказник.
- Ай! – махнул Жур лапой и взяв пакет уселся в уголке.
Целых пять минут раздавались бульки, урчание и снова бульки. Пакет опустел. Молоко исчезло. Кончилось молоко.
Жур с сожалением посмотрел на опустевший пакет, погладил себя по животу и взял второй полный пакет.
- Жу-у-ур! – позвала Маша. – Ты где спрятался, проказник?
Из кухни доносился вкусный запах жаренных пирожков. Запах щекотал ноздри Жура, но увы… Он не мог оторваться от молочка. Он уже сомневался – влезут ли в него пирожки, но тот же невидимый проказник подталкивал его под лапы.
« Ещё глоточек и всё « - решил Жур.
Он сделал глоток, потом ещё один и… Жур пил, пил и пил. Молоко вливалось в него, как в пустой бочонок. Его живот раздувался, раздувался и, наконец, стал тугим, как резиновый мяч. ( Теперь Журом хоть в футбол играй ).
Кот сыто икнул и вытер длинные усы.
И тут появилась Маша.
- Ах, ты, плутишка. Пришёл помогать, а сам развалился и дует молочко. Раздулся, как шарик, вот-вот лопнешь.
- Я про запас, - отдуваясь буркнул Жур.
Он пыхтел, как паровоз. Молоко у него в животе переливалось.
- Напился молочка, теперь пирожки пробовать, - пригласила добрая Маша.
Жур вздохнул:
- У меня в животе местечка нет. Жалость какая.
- Тогда я тебе с собой положу.
- Хорошо бы, - кивнул сытый кот.
И Маша наложила Журу в большую кастрюлю пирожков и накрыла крышкой, чтоб пирожки не остыли.
- Мне отдохнуть нужно, - заявил кот. – Без отдыха я расплываюсь, как молочное море.
И переваливаясь с бока на бок Жур побрёл к себе домой. Сытый и довольный.
- Вот проказник, - смеялась Маша провожая Жура. – Пирожки не растеряй, обжора.
- Не-е, - заверил Жур, - у меня в животе места нет, а дома местечко для них найдётся.
А дома кот рассказал про свои похождения рыбам. Что началось! Рыбы устроили ТАКОЕ веселье! Аквариум ходил ходуном от хохота.
И кто-то бегал по стенке с глухим стуком – тук-тук-тук оставляя неровные следы грязных пяток. И тоже хихикал. И кто это был? Может привидение, может невидимка, а может прозрачный неизвестный незнакомец.
А потом съели все пирожки. Досталось всем. И даже прозрачный неизвестный незнакомец утащил пирожок куда-то за шкаф.
Вот так.
ГЛАВА ВТОРАЯ. КИПЯТОК и ТРУБОКОПАТЕЛИ.
У Абажура был друг. Настоящий друг, самый лучший.
Это был такой же обыкновенный кот, и жил он в гараже. Только имя у него было не жужжащее, а обжигающее. Звали его Кипяток. Или он любил чай горячий, или сам был очень горячим – неизвестно. Но хозяин гаража, автослесарь Георгий, серьёзный молодой человек, звал кота Кипяток.
У Кипятка был фирменный, джинсовый комбинезон с кармашками и замочками-молниями. В этих кармашках хранились болты, гайки и много других полезных и нужных вещей.
Кипяток был смелым и очень любопытным. А Жур озорным и хулиганистым. И поэтому друзья всегда попадали в разные переделки. Ведь без приключений жить скучно. Особенно если ты кот.
И вот в один прекрасный день случилось нечто.
Жур читал интересный журнал и болтал лапами.( Жур очень любил читать). И вдруг – ДЗИНЬ! – звякнул колокольчик кошачьей связи. Была такая связь у друзей. У каждого висел колокольчик, а рядом верёвочка. Если Жур дёргал верёвочку, то колокольчик звонил у Кипятка. И наоборот.
И вот колокольчик звякнул один раз. Это означало: « Приходи. Прямо сейчас».
А потом ещё один раз, что означало: « Дело срочное».
Жур отложил журнал и отправился к другу.
Ещё издалека он услышал стук железяк, грохот непонятно чего и понял, что дело серьёзное.
И вправду, Кипяток был взлохмаченный и весь перепачкан. В лапе он держал большущий ключ. Такой ключ, какой носит с собой дядя-сантехник. Это самый ключ был больше Кипятка почти в два раза. И непонятно, как кот управлялся с таким железным гигантом.
- Понимаешь, Жур, - вместо приветствия выпалил Кипяток, - у нас вода исчезла.
Жур остолбенел.
- Как исчезла? Убежала что ли? – озабоченно спросил он.
- Может убежала, может её похители, только воды нет.
- Искать надо, - заявил Жур. – Так всегда, искать надо по горячим следам, а потом поздно будет.
- Конечно, - согласился Кипяток, - потом я засохну, как в пустыне и стану котом засохшим.
Он не хотел быть засохшим котом. Совсем не хотел, ни чуточки.
Жур вдруг понял в чём дело.
- У вас подвал есть? – спросил он. – Там, где все трубы в кучу собираются, а потом разбегаются по разным сторонам? Может ваша труба убежала с другими.
- Подвал у нас есть, - кивнул Кипяток. – У нас же гараж и автомастерская. Мы в подвале старые покрышки от колёс складываем. Там их целая куча.
- А зачем вам целая куча этих самых покрышек? – удивился Жур. – Маленькой кучки разве не хватит?
- Пригодятся, - ответил Кипяток. – Пойдём посмотрим трубы. Это ты здорово придумал.
Коты долго толкались в тёмном подвале, стукались лбами и, наконец, появились немного озабоченные и почему-то мокрые. Хотя воды не было. И труба была на месте и никуда не убежала.
- Странные дела творятся вокруг, - сказал Кипяток и повертел кран.
Воды не было. Была только одна пустота.
Кипяток постучал ключом по трубе.
- БУМ! БУМ! БУМ! – ничего.
Постучал ещё раз.
- БУМ! БУМ!
- Ур-р-р! – недовольно заурчала труба.
- Больно ей, вот и урчит, - сказал Жур.
- А чего же тогда водички не даёт? – спросил Кипяток.-Куда всю воду подевала, а?
- Наверное у кого-то кран прорвало, - предположил Жур, - вся вода к ним и утекла. И у них целое море.
Кипяток сердито фыркнул и мудро рассудил:
- Краны нужно содержать в порядке. Если их плохо содержать, то порядка не будет никакого.
Он снова повертел кран. И..., вдруг из крана вылезла капля. Недовольная, сонная, сердитая капля. Она поморщилась и заявила:
- Привет, коты! Чего стучите по трубам? Водички не будет.
- Почему это? – уставился на неё Кипяток.
- Почему, почему? Трубокопатели трубы откопали и водичку – ЧИК! – отключили. Чтобы всякие любопытные позлились.
- Ха! Трубокопатели! Они что, всю воду украли? Или трубы хотят себе забрать?
Кипяток разошёлся не на шутку.
- Посмотрите, какие умные нашлись. Ни трубокопатели, а хищники какие-то.
- Похитители, - поправил друга Жур.
- Ну, - зевнула капля, - никакие и не хищники и не похитители. Это рабочие за гаражом трубы ремонтируют.
Кипяток с Журом остолбенели от такой новости и уставились на сонную каплю.
- А зачем тогда в заблуждение вводишь?!
- А чтобы всякие любопытные позлились, - сказала капля и исчезла.
А коты мокрые и всклокоченные отправились на поиски рабочих-трубокопателей.
Прямо за гаражом была вырыта глубокая яма, и рабочие в оранжевых комбинезонах что-то крутили и важно переговаривались.
Вон они, - сказал Жур.
А Кипяток подошёл к рабочим и спросил:
- Дяди- трубокопатели, вы зачем у нас водичку забрали?
Тогда бригадир рабочих погладил кота и сказал:
- Здесь труба труба испортилась. И если её не починить сейчас, то потом ты долго без воды сидеть будешь. А так мы – ЧИК! – наладим и пустим тебе воду.
- Хорошо бы поскорее.
В это время рабочий из ямы крикнул:
- Готово! Открывай вентиль!
- Ого! Какой кран огромный! – восхищённо воскликнул Кипяток увидев в большой вентиль.
И вдруг Жур вспомнил! Он хлопнул лапой себя по лбу и выпалил:
- Эй, Кипяток, сейчас воду дадут, а у тебя кран открыт!
- И будет у нас море, - подхватил Кипяток.
Друзья ухнули и…, припустили домой закрывать кран.
А там беспокойная капля болталась на кране туда-сюда и пищала:
- Сейчас воду дадут! Сейчас воду дадут!
- Ух! – выдохнул Кипяток. – Успели.
И закрыл кран.
И сразу же зашумела труба. Это рабочие включили воду.
- Хорошо с водой, - заявил Кипяток.
- Спокойно, - согласился Жур.
- Я теперь уже не засохну.
А потом друзья пили молоко, вспоминали трубокопателей и от души радовались такому волнующему приключению.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. БЕСПОКОЙНЫЙ БУЗЯ.
Однажды вечером коты лежали на крыше дома.
Они натрескались у Маши сочных сарделек и закусили румяным рыбным пирогом. Их животы сыто урчали, и коты были довольны.
Они болтали о том о сём и изредка лениво зевали.
- Сколько звёздочек на небе, - сказал Кипяток задирая голову.
Он тыкал лапкой считая звёзды. Но их было так много, что он сбился со счёта.
- Говорят там медведи есть.
- Есть, - уверенно ответил Жур. – И медведи, и рак и ещё много разных существ.
- Хорошо там, - протянул Кипяток.
Он задумался, а потом спросил:
- А если на воздушном шаре полететь, до звёздочек долетим?
- Если на шаре, то, конечно, можно долететь. Только где шар достать? Не с картинки же вырезать.
- А на поляне в парке воздухоплаватели поселились, - сообщил Кипяток и уставился на приятеля.
Но Жур ответить не успел.
Сзади послышался шорох, а потом ужасный скрежет.
Друзья повернули усатые мордахи и увидели Бузю. Да, да, самого Бузю.
Бузя был непонятно кем. Худенький, небольшого роста, похожий на дощечку с ручками и ножками. Он любил пошкодить, насолить кому-нибудь, всё равно кому. А если день проходил впустую, то Бузя не спал всю ночь напролёт. Или тогда он колотил боксёрскую грушу, которая висела у него в домике.
Боксёрской груше это так надоело, что однажды она не вытерпела и сама буцкнула Бузю. Бузя плюхнулся на пол и потирая лоб сердито спросил:
- Ты чего дерёшся? Такого уговора не было.
Но груша молчала. Она делала вид, что не слышит.
Тогда Бузя поднялся и с опаской косясь на обидчицу пошёл на кухню. Прикладывать к шишке медную монету. И он ещё долго бурчал себе под нос.
А сейчас Бузя важный стоял на крыше и смотрел на котов.
Он походил вправо, потом влево, дунул на свои костлявые кулачки и спросил:
- А что вы на моей крыше делаете?
- Дом вон какой большой, - ответил Жур.
- И крыша ничейная, - добавил Кипяток.
Котам совсем не хотелось ссориться. Ведь они были сыты. А когда ты сытый, то очень не хочется ничего делать. Только если звёзды считать и разговаривать.
Но Бузя думал иначе.
- Ну что, коты? – не унимался нехороший. – А не хотели бы, чтобы я пощипал вас?
УХ! Он от удовольствия потирал ручёнки и, даже, повизгивал, как маленький щенок.
- Мы будем защищаться, - сказал Кипяток. – У нас смотри какие острые когти.
Он выпустил когти, а Жур грозно зашипел.
- Сразу драться, да? – выпалил Бузя. – Ну ладно, я вам придумаю особенно неприятную неприятность.
И откуда у нехорошего рогатка взялась? Непонятно.
ЧИК! – и появилась.
- Ну, держитесь, коты- шерстяные шкурки! – выпалил Бузя и прицелился.
И пальнул.
У-У-УТЬ! – фасолина просвистела мимо.
Коты подпрыгнули и бросились на злюку.
Бузя ухнул и.., в следующий миг летел вниз по водосточной трубе.
У-УХ! Здорово! Он нёсся, как спортсмен. Друзья не думая прыгнули в трубу вслед за Бузей. Только почему-то у них не получалось так ловко, как у нехорошего.
Бузя пробкой вылетел из трубы и ножками помчался по улице. А Жур с Кипятком неслись следом.
- Проучим нехорошего! – кричал Кипяток прибавляя ходу.
Бузя не помнил, когда он бегал так быстро. Его пятки не касались земли, он петлял, лихо заворачивал и снова петлял.
Но коты нагоняли его.
- Ох, поддадим ему тумачков! – кричали они.
- И это всего-то за то, что пальнул один разок! – пищал Бузя, сворачивая в переулок.
Но это был тупик! Бежать было некуда. Бузя оказался пойман.
Ой-ой-ой! Сейчас кому-то достанется!
Но хитрый скрючился и заявил:
- Эй, коты, вы какие-то кровожадные и мстительные. Лучше бы сладким меня угостили. Я когда поем сладкого – добрым становлюсь на целых три дня.
Друзья опешили от такой прыти. У них так чесались лапы, им так хотелось проучить Бузю!
Но они переглянулись и мирно уселись на скамеечку.
- Где мы тебе вечером сладкого найдём? – пожал плечами Жур.
- У меня в гараже маленький кулёчек конфет есть. Совсем крохотный кулёчек. Храню на всякий аварийный случай, - сказал Кипяток.
- Вот, - подхватил Бузя.
Он видел, что колотить его не будут, а это уже не плохо.
- Такой случай наступил, - заявил он. – Тащи конфеты и по-скорей. Я добреньким хочу стать.
Кулёчик оказался бо-о-ольшущим кульком. И конфеты в нём сегодня были особенно вкусные.
Друзья успели съесть по конфете, как кулёк оказался в руках у Бузи. И… конфеты, волшебно-вкусные конфеты стали исчезать у него во рту, словно дрова в печке. Только успевай подкидывать!
Раз! – и кулёк опустел.
- Хорошо! – сказал Бузя.
Друзья посмотрели на пустой кулёк и отправились к Журу подкрепиться чем-нибудь существенным. Им это совсем не помешало бы.
А Бузя отправился по своим делам. Он потирал ладошкой живот и напевал пиратскую песню:
Ох-хо-хо! Пиратский флаг
И сундук с монетами…
- Говорит добреньким станет, - с сомнением произнёс Кипяток.
- Как же! Дождёмся! Завтра опять с рогаткой носиться будет и кричать: « Моя крыша»!
А с улицы всё ёще слышалось:
Ох-хо-хо! Пиратский флаг
И сундук с монетами…
Таким был Бузя.
А у Кипятка после беготни и догонялок не было никаких сил, и он завалился прямо на кухне возле миски со сметаной.
Абажур давно видел десятый сон.
И только рыбы в аквариуме не спали, там стояло настоящее веселье.
- Смотрите, ещё один обжора.
- Ещё один объедала в сметане!
- Самый настоящий, сметановый. Прямо возле миски завалился.
И в аквариуме раздавался дружный хохот! И, казалось, что ещё чуть-чуть, ещё совсем немного и аквариум лопнет. Но пока обходилось.
Рыбы веселились, а коты мирно посапывали во сне.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. ПРО ВИКИНГОВ.
Наступило утро.
Хозяйка цветочного магазина продавала цветы, а коты…
Коты сидели на диване, грызли орехи, мотали лапами и смотрели телевизор.
Показывали исторический фильм про викингов. Про сильных, смелых воинов-викингов. Они носились на лошадях и побеждали врагов.
Викинги были с острыми мечами и в касках с рожками.
- Эх, - вздохнул Кипяток и хрустнул орешком, - видишь, какие у них каски здоровские.
- Каски с рожками. Рогатистые значит, - определил Жур.
- Нам бы такие каски рогатистые. Нас бы все боялись. И мы бы стали викинговыми котами.
- Звучит хорошо, - согласился Жур.
А в это время на экране телевизора вождь викингов побеждал врагов. Он разбрасывал их, как горох направо и налево.
- Видишь, какой он сильный, - сказал Кипяток, - это из-за каски рогатистой.
Жур нахмурился и заурчал. Он думал. Он всегда что-нибудь придумывал.
И, наконец, Жур придумал.
- Нужно откопать яму в лесу. Там спрятано. В лесу всегда всё полезное прячут. В сундуках.
Так мудро мог придумать только Жур.
- Вот это да! – восхищённо произнёс Кипяток. – Тогда нам лопата нужна.
- А лучше две лопаты, -уточнил Жур.
И тотчас добавил:
- Лопата у хозяйки есть. А ещё одну у дворника можно взять.
И друзья отправились к дяде-дворнику.
Дворник забивал молотком гвозди и ворчал себе под нос. Услышав про лопату, он долго крутил свои седые усы, а потом хмуро спросил:
- Ах вы, проказники, зачем это вам лопата понадобилась? Для каких таких тёмных дел?
Коты не могли рассказать о своей затее. Ведь тогда дворник сам мог захотеть откопать викинговую рогатистую каску.
И Кипяток немножко слукавил.
- Мы червей для рыбалки копать будем. У нас даже леска есть. А ещё крючок, грузило и поплавок. – сообщил Кипяток.
Он пошарил в кармане своего комбинезона и показал дворнику рыболовный набор. Ведь у него в карманах было много разных полезных вещей.
- Вот, - сказал Жур, - видите, мы настоящие рыбаки, а не какие-нибудь браконьеры.
- Ну, хорошо, - согласился дворник.
Он махнул рукой и вручил котам острую лопату с удобной гладкой ручкой.
- Только вернуть не забудьте, - проворчал он, - а то знаю я вас котов.
Но друзья уже ничего не слышали. Они бодро вышагивали в сторону леса. Вышагивали помахивая лопатами. И настро-е-ние у них было! Ого! Викинговое настроение!
В лесу было хорошо, и совсем не страшно. Друзья шли по тропинке надеясь, что она выведет их прямо к копательному месту.
Тропинка вывела друзей на поляну. Кипяток поплевал на лапы и предложил:
- Давай копать здесь.
- Нет, - возразил Жур, - нужно копать под особенным деревом. Всегда всё прячут под особенным деревом.
Кипяток поморщился и спросил:
- А где мы возьмём такое особенное дерево?
- Нужно найти высокое, толстое и очень старое дерево.
- Ну да! Тут кругом все деревья высокие и толстые, - возразил Кипяток.
- Тогда нужно спросить у лесных обитателей, - пояснил Жур.
Он покрутил головой, ища обитателей, но увидел лишь паука.
Паук плёл на кустике свою паутину, и ему не было никакого дела до двух смешных котов.
И вдруг… Вдруг друзья услышали, что невдалеке кто-то скребётся. Самым бессовестным образом.
ШИК! ШИК! ШИК!
Коты переглянулись и сунули свои усатые мордахи между кустов.
Там рыжая, пушистая лиса лапами рыла землю! Да, да! Рыла, копала хитрая копательница.
- Видишь, как копытом бьёт, - прошептал Кипяток, - точно здесь закопано.
- Копыта у лошадей, а у неё лапы, - уточнил Жур.
- И как она про каску викинговую узнала? – недоумевал Кипяток.
Вместо ответа Жур сжал лопату и шагнул вперёд.
- Привет, лиса! – крикнул Кипяток, появляясь из кустов следом за Журом.
Лиса хотела огрызнуться, но увидев, что котов двое, хитро заулыбалась.
- Здравствуйте, мальчики!
Она покрутила пушистым хвостом и уселась на пенёк.
- А чего это ты тут землю роешь? – хмуро спросил Жур. – Других мест, что ли мало?
- Здесь мы должны рыть! – заявил Кипяток. – Видишь у нас лопаты.
- Ну, мальчики, разве вы меня прогоните? – захныкала рыжая.
Хитрая лисица совсем не хотела уходить. Ведь вчера она закопала на этом месте кусочек вкуснятины. И ей совсем уж не хотелось, чтобы этот кусочек достался двум усатым пронырам.
- А что, лиса, где у вас толстое, особенное дерево?-спросил Жур.
- Так вот оно, - ответила рыжая и показала лапой.
Ура! Дерево было вот оно! Рядышком, только лапку протяни! Толстое, как паровоз, высоченное, до самого неба. Особенное дерево.
Кипяток облизнулся, а Жур довольно заурчал:
- На-а-ше дерево! Ур-р!
Но лиса, хитрющая рыжая лиса, даже и не думала уходить без своего кусочка вкуснятины.
- Я первая здесь копала, - сказала она, - а если вам так надо, то я уступлю.
- Вот и хорошо, - обрадовался Кипяток и стукнул лопатой о землю.
- Но только не за просто так, - огорошила лиса.
Коты вытаращили глаза и уставились на рыжую.
- Я вам место уступлю, -сказала она, - а вы мне взамен курочку принесите.
- Ну-ну-ну, - начал наступать Кипяток, - какую такую курочку? У нас нет куриного комбината.
- А вы на ферму сходите, - объяснила лиса, - и курочку там – ХВАТЬ! – и всё!
- Ах, ты! – воскликнул Жур. – Воришек из нас сделать хочешь!
Он зашипел, выпустил когти и двинулся на лисицу.
Конечно, лисе хотелось курочки. И, даже, косточки не пропали бы даром. Но… Жур наступал.
- Ладно, ладно, мальчики, - запричитала хитрая. - Дайте хотя бы что-нибудь.
И она жалобно хлюпнула носом. Вот хитрющая!
- Только орехи, - заявил Кипяток и насыпал лисе большую горку орехов.
А потом друзья копали яму. Но там почему-то рогатистой каски не находилось. И совсем ничего не находилось.
- Обманула, рыжая, - догадался Жур, - это другое особенное дерево.
- Ага, - кивнул Кипяток. – Только почему-то уже не очень весело.
Коты оглянулись и поняли почему. Опускался вечер, и в лесу быстро темнело. И вскоре на небе уже показались первые яркие звёздочки.
- Хе-хе! Заблудились, - сказал Кипяток. – Как теперь дорогу назад найдём?
Он немного огорчился. Правда, совсем, совсем немного.
Но Жур выставил лапку и ответил:
- Я всегда говорил – учиться надо. Если бы ты книжки умные читал, то не спрашивал бы таких глупостей.
- Какие такие книжки? – удивился Кипяток. – Домой пора.
Цепучий холод начинал забираться котам под их тёплые шкурки.
- По звёздам пойдём, - сказал Жур. – Над нашей крышей звезда красивая светит.
- Они все красивые.
- Не-а. Я её красавицу из тысячи звёзд узнаю.
И Жур повёл Кипятка за собой.
Они немного, совсем чуть-чуть, поплутали, и, наконец, нашли на небе красавицу-звезду Жура.
А потом друзья потопали по тропинке, которая вывела их прямо-прямо к цветочному магазину, где жил Жур.
- Вот и дом, - сказал Жур. – Спасибо звезде-красавице.
- Жаль каску рогатистую не нашли, - вздохнул уставший Кипяток.
- Ничего, мы и без каски будем викинговыми котами, - рассудил Жур. – Мы ведь смелые.
- Это ты здорово придумал. Значит, день удался! – обрадовался Кипяток.
И отсалютовав лопатой отправился в мастерскую, где его ждал вкусный сытный ужин.
ГЛАВА ПЯТАЯ. МАЛЕНЬКОЕ ОГОРЧЕНИЕ И КОНФЕТИСТЫЕ МЫШИ.
День с утра был замечательный. Да ещё и воскресенье.
Но в этот воскресный, замечательный день случилось огорчение. Огорчение маленькое, но неприятное. У Кипятка оторвался краешек кармашка на его фирменном, джинсовом комбинезоне.
А если у него отрывался карман или, вдруг, что-нибудь пропадало, то Кипяток говорил:
Ну и мыши,
Утащили наши денежки.
Вот и сегодня, увидев такое огорчение, как оторванный краешек кармана, Кипяток хлопнул себя лапой по пузу и сказал:
- Ну и мыши, утащили наши денежки.
И ещё добавил:
- Жутики-полоски.
В это время – ТОП! ТОП! – раздались шаги. И тишина. И снова – ТОП! ТОП!
- Кто-то огорчительный бродит, - догадался Кипяток.
Но это был вовсе не огорчительный. Это пришёл Жур.
- Привет, Кипяток, - махнул лапой Жур. – Смотри, что я принёс.
И он выложил перед Кипятком булочки. Булочки с яблочным повидлом и посыпанные сверху сахарной пудрой. Целых четыре штуки больших, толстых булочек.
- Хоть одна радость, - пробубнил Кипяток. – А у меня вот что.
И он показал Журу своё огорчение.
- Ха! – воскликнул Жур. – Оторвался всего лишь краешек. Мы подкрепимся булочками, а потом пойдём к Маше. И Маша пришьёт тебе кармашек настоящими крепкими нитками.
- Ты всегда хорошо придумываешь, - обрадовался Кипяток. – Но только вначале нужно карман пришить, а потом булочки. Нельзя с огорчительным настроением кушать.
Ему не терпелось отправиться к Маше, и он тянул Жура изо всех сил. Тянул, тянул и утянул. А булочки, вкусные булочки с яблочным повидлом, остались лежать на столе.
Когда друзья пришли к Маше, Кипяток хмуро кивнул и ткнул лапкой в штанину:
- Вот.
- Ах, ты, глупенький проказник, разве можно огорчаться из-за таких пустяков. У всех всегда что-нибудь отрывается.
Она взяла иголку с ниткой и начала чинить комбинезон.
А Кипяток, закутавшись в тёплый плед, стал рассуждать:
- Ещё вчера карман был крепко пришит. И, даже, не думал отрываться. А сегодня утром – ЧИК! – висит, как ниточка.
Кот почесал за ухом и продолжил:
- А в кармане у меня конфета лежала. Карамельная конфета.
- И что? Что случилось с карамельной конфетой? – удивился Жур.
- А сегодня конфеты нет. Тю-тю! – сообщил Кипяток.
И уверенно закончил:
- Это мыши ниточки перегрызли, чтобы конфету утащить.
Он стукнул лапой по столу.
- Мыши конфету – ХВАТЬ! – и утащили.
На эти слова Жур сказал:
- Мыши сладкого не едят. Они сыр любят. Сыр пахучий, с дырочками.
И тогда, после этих сырных слов Жура, Маша сообщила новость. Такую новость! Закачаешься!
МАШИНА НОВОСТЬ.
Маша прочитала в газете, что мыши и совсем не сыр любят. Совсем, даже, не сыр. А любят они конфеты. Как и все самые-самые сладкоежки.
На эту новость Кипяток воскликнул:
- Ха! Вот это новость! Конфетистые мыши. Чудеса! А я что говорил!
Жур повёл ухом и вздохнул:
- Смотри-ка, что в мире делается. Что ж, нам котам морковкой начинать питаться.
И он кисло сморщился, представив полную миску чищеной моркови. Это вместо сметаны. На завтрак.
- Бр-р! – не хотелось бы.
И Кипяток уже не огорчался из-за оторванного кармана. Он, вдруг, почему-то огорчился из-за булочек с яблочным повидлом, которые остались лежать на столе в мастерской.
Он посмотрел на весёлого Жура и тихо спросил:
- А наши булочки с повидлом не испортятся? А?
- Что им сделается? Они же в упаковке, - заверил друга Жур.
- Я боюсь, повидло в них прокиснет, - не унимался кот. – Прокиснет повидло.
- Повидлу ничего не будет, - сказал Жур. – Повидло – оно сахаристое. А сахар хоть целый год держи и –ничегошеньки – такой же сладкий.
Но Кипяток всё же сомневался и покачивал головой. Совсем не хотелось, чтобы булочки пропали. Пусть лучше пропадут в животе. Так забавнее и сытнее.
И насчёт сахара у него имелось своё мнение. Где это видано, чтобы сахар целый год лежал. Его разве кушать некому? Вон сколько любителей сладкого вокруг бродит.
Тем временем Маша пришила кармашек. Пришила накрепко.
- Теперь никакие конфетистые мыши не оторвут, - весело сообщила она.
Кипяток одел комбинезон, и друзья, поблагодарив Машу, отправились в мастерскую. Там их дожидались вкусные булочки.
Но когда коты вошли в мастерскую, там творилось такое! Там шло веселье! Настоящий праздник! Да, да, да.
На стуле вытанцовывали мышата. На полу крутил пузом крохотный мышонок. А на краешке стола сидел ещё один, махал лапками и хохотал от души.
Такого мышиного веселья коты не видели давно. Надо же, так развеселиться от одной конфеты.
Мыши так разошлись, что, даже, не видели Жура и Кипятка. И, поэтому, им казалось, что сейчас они самые смелые на свете.
ТРУ-ЛЯ-ЛЯ! ОП!
К тому же они думали, что ещё успеют подкрепиться свежими булочками с повидлом.
Но Жур с Кипятком так не думали.
- Ох-хо-хо! Охотники, вперёд! – подал клич Кипяток и прыгнул к столу.
Мышат сдуло, словно ветром!
ЧИК! – и нет. Они один за другим, как солдатики влетели в свою нору и затихли.
И тишина. Как-будто и не было мышиного концерта. Как-будто никто и не отплясывал смешной танец.
Коты долго смеялись над глупыми мышами, а потом сели подкрепляться вкусными булочками с яблочным повидлом. А ещё они крутили животами и приплясывали передразнивая мышей.
Но Жур с Кипятком были не жадными. И половинку сладкой булочки они положили возле мышиной норы.
Булочка исчезла. Вначале, из норы доносилась подозрительная возня, потом – ХРУМ! ХРУМ! – а через минуту послышалось весёлое и сытое:
ТРУ-ЛЯ-ЛЯ!
ГЛАВА ШЕСТАЯ. « КОРОВА В ЖЕЛЕЗЯКЕ».
Жур спал. Журу снилось море. Синее, тёплое, большущее море.
Жур сладко посапывал во сне. И ему совсем не хотелось просыпаться. Но… Но кто-то тянул его за ус и при этом похохатывал.
Жур отпихивался, но настырный бессовестно ткнул Жура в бок.
Жур нехотя приоткрыл один глаз. Рядом стоял довольный Кипяток и тянул Жура за ус.
-Вставай, соня! – воскликнул он. – Хватит во сне мышей гонять. Денёк сегодня замечательный.
Жур протёр глаза лапками и – ФЬЮТЬ! – остатки сна улетучились.
День был прекрасный. Солнечные лучи весело прыгали по стенам и щекотали живот Жура.
И почему-то сразу захотелось тортика. В такое утро и быть не могло по-другому.
Решено! Тортик, значит тортик. Вкусный, хрустящий, со сладкой сгущёнкой и с одной праздничной свечкой.
Жур очень любил сладкое, тянучее сгущенное молоко.
А кто же его не любит? И Кипяток любил сгущёнку, спрятанную в прочную, железную банку. И называли коты вкусное, сгущенное молоко, не иначе, как «корова в железяке».
Жур улыбнулся. А неутомимый Кипяток уже гремел на кухне кастрюлями. Он выискивал что-нибудь съедобное.
- Будем кушать тортик, - торжественно сообщил Жур, - со сгущёнкой. Пойдём к Маше, она нам состряпает. Только сгущёнку купить нужно.
Жур положил на стол одну большую серебряную монету и сказал:
- Купишь три сочных, пузатых сардельки, банку «коровы в железяке» и одну праздничную свечку для тортика.
И он счастливо утёр нос лапкой.
Кипяток уставился на товарища, беззвучно хлопая ртом и, наконец, выпалил:
- Это всё на одну маленькую монетку? – и ткнул лапой в список, висящий на стене.
Там, в списке, значилось:
«КОРОВА В ЖЕЛЕЗЯКЕ» - 2 монеты
СВЕЧКА ПРАЗДНИЧНАЯ – 1 монета
САРДЕЛЬКИ СОЧНЫЕ – 1 аккуратная большая купюра.
Жур почесал за ухом и серьёзно спросил:
- А кому сейчас легко?
- Давай ещё денег, - потребовал Кипяток.
- Денежки должны экономиться, - заявил Жур, - а не шнырять туда-сюда по карманам всяких неэкономных растратчиков.
И он засмеялся своей шутке. Но денежки выдал, и Кипяток отправился за покупками.
Он вернулся подозрительно быстро. И с пустыми лапами. Только карманы его комбинезона раздулись и были похожи на маленькие арбузики.
- А где покупки? – спросил удивлённо Жур и шмыгнул носом.
- Хе-хе, - загадочно сказал Кипяток и запустил лапы в раздутые карманы.
Оттуда появились: красивая тоненькая свечка, три сочные, пахучие сардельки и, наконец, вынырнула долгожданная банка «коровы в железяке».
- Вот, - выдохнул довольный Кипяток. – Я так торопился, что чуть лапы не намозолил.
Друзья подхватили покупки и потопали к Маше.
А там, на кухне у Маши, развернулся целый кондитерский цех.
Маша делала тесто, что-то взбивала, что-то раскатывала, а коты сидели на стульях и смотрели на плиту. На плите, в кастрюле варилась сгущёнка. Вода в кастрюле кипела, и банка гудела, подпрыгивала и булькала.
Коты смотрели на кастрюлю и облизывались. Их усы смешно шевелились, а животы громко урчали.
Кипяток погладил урчащий живот и сказал:
- Лишь бы баночка попалась не водянистая.
-Какая!? – засмеялась Маша.
- Это когда её варишь, варишь, а потом откроешь – и ПШИК! – сгущёночка, как вода, - объяснил Жур.
- Наверное, на заводе молоко водичкой разбавляют, - предположил Кипяток.
- Или любители сгущеночные работают на заводе, - добавил Жур.
Маша рассмеялась и легонько потрепала котов.
- Самые главные сгущёночные любители – это вы, усатые проказники.
- Да-а, - соглашаясь кивнул Кипяток, - мы покушать любим.
- Вкусно покушать и посытнее, - уточнил Жур и звонко чихнул от муки.
Но коты беспокоились зря. Когда Маша открыла банку, то сгущёнка оказалась не водянистая, а самого красивого кофейного цвета. Жур называл такой цвет: «ирисочно-сладкий».
- Мур, - облизнулся Кипяток.
А кожи для торта были уже готовы. Маша помазала их вкусным, варёным сгущенным молоком, и получился настоящий ап-пе-титный, хрустящий торт. И, конечно же, с тоненькой свечкой посередине.
- И какой же сегодня праздник, мальчики? – спросила Маша, зажигая свечку.
- Солнечный день! – нетерпеливо выпалил Кипяток.
- И отличное настроение! – подхватил Жур.
- Значит, сегодня будет День Солнечного настроения, - сказала Маша.
- Да, да! – дружно кивнули коты и поставили возле себя по большой тарелке под торт.
Потом они ели волшебно-вкусный торт, запивали молочком и мурлыкали. Было очень вкусно!
А ещё у них на завтра осталось целых три сочных, мясных сардельки.
Вот!
ГЛАВА ПОСЛЕДНЯЯ, КОРОТЕНЬКАЯ.
Вот и закончилась первая книжка про приключения Жура, Кипятка и других обитателей маленького сказочного городка.
А есть ещё вторая книжка, где смелые, отважные и умные коты отправляются в далёкое путешествие.
Куда отправляются? Об этом, друзья, вы прочитаете во второй книжке.
Пока. | |
Сказка № 6477 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жила-была рыба. Эта рыба была словно радуга, которая радует своим светом родителей. Поэтому друзья, знакомые и недруги называли ее Радужкой, или просто Рыбенком. Рыбенок была беспечной и счастливой рыбкой. Своей улыбкой и звонким смехом маленькая рыбка успокаивала вредных, противных и злых акул, от ее доброты на зеленых водорослях расцветали солнечные зайчики, а морские волны тихим шепотом рассказывали друг другу об улыбке необычной рыбы. Как маленькой Радужке удавалось совершать такое чудо – создавать вокруг себя отличное настроение, а всем вокруг казалось, что они встретились с чудом! У Радужки на шкурке были нарисованы разноцветные полоски, ровно семь штук. Она любила свои полосочки и иногда просила солнышко посильнее светить, чтобы ее полосочки отражали лимоны, которые радужка обожала. Она была необычной, эта рыба. Поэтому можно предположить, что любимым цветом Радужки был Желтый. Лимон похож на солнце, лимон похож на цветок, рыбка рисовала лимоны своими плавничками каждый день, большие и маленькие, какие захочет!
Еще у Рыбенка были зубки - белые, острые, симпатичные. Каждый из зубиков Рыбенка, как клавиша на пианино, как дудочка, поющая в воде, играл свою особенную мелодию. Иногда зубки Рыбенка брали неверную ноту, фальшивили, но несмотря на это, проплывающие мимо стаи дельфинов и рыб улыбались и останавливались, чтобы послушать песенку веселой рыбки.
Однажды Радужка резвилась с морскими волнами и вдруг, сквозь синеву морской воды, увидела у берега одинокого серого слона. Он стоял понурив голову, помахивал ушами и своим длинным хоботом осторожно расплескивал волны у своих ног. Он казался издали настолько большим, сильным, даже громадным и настолько одиноким, что Рыбенок не смогла не подплыть к этому серому слону и не предложить свою помощь. Какую помощь маленькая рыбка могла оказать большому слонику? Рыбенок об этом не думала, а рассекая волны своими красивыми плавничками, быстро поплыла к берегу.
- Здравствуй, слон! – радостно прокричала рыбка, подплыв ближе к слону. – Я рада видеть тебя у нашего прекрасного океана! Ты так грустен, я очень хочу тебе чем-нибудь помочь!
Но нет! Серый слон (видимо, грусть и уныние предавали его шкуре такой цвет) не мог услышать ни одного слова доброй рыбы. Слон поднял голову, посмотрел на рыбу и увидел только, как она беззвучно открывает и закрывает рот. Он вздохнул, помахал ушами и снова опустил голову. Слон потер хоботом свою толстокожую ногу, поморгал глазами и предался своим размышлениям…
- Я не могу быть спокойной, - подумала Рыбенок, - пока хоть немного не развеселю этого симпатичного слона. Почему он грустен? Почему стоит здесь, один? Где его стадо? Где его родные и друзья?
Но как слон может услышать то, что говорит рыба? Рыбенок нырнула в волны и поплыла на дно моря. У нее созрел план. В своей маленькой и уютной норке на дне морском, Рыбенок хранила свои сокровища, все то, что находила в необъятных просторах моря. Из под плоского камня рыба вытащила свое самое любимое сокровище – желтенький маленький карандашик, который светился золотым светом в ночном мраке, а днем издавал мелодичное пение, когда им рисовали.
- Я напишу слонику записку, - решила Рыбенок, - он прочитает ее и, возможно, его грусть улетучится! Я напишу ему самые бодрые и веселые слова, какие только знаю!
И рыба принялась за работу. Она взяла плавничком карандашик, написала первую букву и … О, чудо! Карандашик сам принялся быстро писать и рисовать, так искусно и красиво, что рыба была поражена. Да, этот карандашик был волшебным, он умел читать добрые мысли и записывать их на чем угодно – на камне, на бумаге, на цветочном лепестке и даже на скользкой и извивающейся водоросли. Когда Рыбенок поставила точку и закончила писать записку слону, желтенький карандашик издал звук, будто прозвенел колокольчик. Послание для слона было готово!
Рыбенок схватила губами широкую водоросль с записями, стремительно выплыла из своей норки и поплыла к тому месту, где видела слона. Рыбенок плыла так быстро, что не заметила своего друга Дельфина, на которого налетела со всего размаха.
- Ой! – воскликнул Дельфин, - привет! Какая спешка!
- Да, да, привет, друг, - ответила Рыбенок, - но я и правда спешу, я несу маленькую бодрящую записочку для одного незнакомца, которому сейчас очень грустно. Я хочу ему помочь. Поговорим позже…
- Кто этот грустный незнакомец? – полюбопытствовал Дельфин.
- Это слон. – просто ответила рыба и заспешила дальше. Она уже не могла увидеть недоумевающие глаза Дельфина и его растерянное выражение лица. Утешать слона?! Странно…
А маленькая рыба не хотела потерять ни одной секунды и изо всех сил спешила к морскому берегу. Слон стоял на том же месте и казался еще более грустным, чем прежде. Рыбенок стала махать плавничками, кричать, прыгать по волнам, чтобы привлечь внимание слона. Не получалось.
- Все напрасно, - подумала рыба и заплакала, - он меня никогда не заметит…
Записка выпала у нее изо рта и поплыла по течению. Ветер и волны, которые видели усилия рыбы, решили ей помочь. Волна подхватила записку и понесла ее к берегу, прямо к слону, ветер подгонял волну, чтобы она быстрее донесла записку до грустящего слона. Слон не заметил ничего, он машинально плескал хоботом в воде, машинально подцепил широкую водоросль, машинально и не замечая, что делает, отправил водоросль в рот, и съел ее. Слон съел водоросль с волшебной запиской! Он стал медленно пережевывать ее, и вдруг над его головой возникла радуга, пошел дождь, засияли звезды, запели птицы, засветило солнце. И все это стало происходить одновременно… Слон помотал головой, затрубил в хобот и неожиданно улыбнулся! Он даже стал приплясывать на месте, грусть улетучилась. Слон выглядел довольным и счастливым, он почувствовал, что он не одинок, почувствовал значимость, любовь, участие , доброжелательность и доброту всего мира, он почувствовал себя нужным и сильным и пожелал, чтобы эти чувства не покидали его никогда. Слон улыбался, улыбался и плакал, но теперь уже от счастья!
- Почему он раньше грустил? Кто его обидел? – подумала Рыбенок.
А слон, будто услышав ее вопрос, протрубил:
- Я вожак стаи. Я стар и одинок, после себя я должен оставить преемника, который сможет мудро и справедливо руководить нашим стадом. Но я не вижу вокруг себя никого, кто способен справиться с моими обязанностями и стать умным и достойным правителем… Но сейчас на меня снизошло озарение, я почувствовал ход и движение жизни, и понял, что еще найду себе замену. Все будет хорошо. – и слон опять улыбнулся и победоносно затрубил в хобот.
Рыба помахала ему плавником, хотя понимала, что слон ее никогда не увидит и не поймет, и нырнула в пучину моря. Она была счастлива. | |
Сказка № 6476 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
В одном красивом доме, неподалеку от городка Хомбург, жил граф Балдрик; был он человек богатый. Многие дома во Франкфурте принадлежали ему; его замки встречались повсюду. Говорили, что владения графа столь обширны, что не хватит и суток, чтобы выйти за их пределы.
У графа Балдрика было несметное количество слуг и охотничьих собак, но он никогда не прибегал к их услугам. Стол его ломился от обилия яств; но часто граф вставал из-за стола, так ни к чему и не притронувшись.
В погребах Балдрика хранились лучшие рейнские, французские и венгерские вина. Подавались они в золоченых сосудах из серебра. Но нередко он ставил кубок обратно, едва пригубив его содержимое.
А дело было в том, дорогие дети, что этому пресыщенному богатствами человеку недоставало одного: слез. Да-да! Слез! Ибо он совсем не мог плакать!
Ни радость, ни страдание не могли вызвать у графа Балдрика даже крошечной слезинки. Умер отец, но он не заплакал. Умерла мать, и он не зарыдал. Скончались двое его братьев, а он не смог проронить над их могилами ни одной слезы.
Не смог он заплакать и от радости, когда через десять лет после свадьбы жена, наконец, родила ему дочь.
Однажды, когда Лие — так звали графскую дочь — уже исполнилось четырнадцать лет, она вошла в кабинет отца и увидела, что тот сидит в темном углу и горестно вздыхает.
Что с вами, батюшка? — спросила она. — У вас такой печальный вид...
Мне в самом деле страшно тяжело, доченька. Умер мой по-следний брат, дядя Карл.
Лия очень любила дядю Карла, приносившего на каждый Новый год какой-нибудь приятный подарок.И потому, узнав от отца печальную весть, она залилась горючими слезами.
Бедный дядя Карл! — проговорила Лия сквозь слезы.
Счастливая... Она может плакать! — прошептал граф, с завистью глядя на дочь.
У вас такое горе, а вы не плачете... Почему, батюшка? — спросила Лия.
Увы! — отвечал тот. — Слезы — это небесный дар. Блажен, кто может плакать, ибо свое страдание он выплакивает вместе со слезами. Моя же участь печальна.
Но почему?
Потому, доченька, что Господь отказал мне в том, что дал последней твари: слезы.
Господь отказал в них вам, он же и даст!.. Я стану так усердно молиться, что он вернет вам слезы!
Но граф лишь покачал головой.
Судьба моя решена. — проговорил он. — Я должен по-гибнуть оттого, что не могу плакать. В тот миг, когда мое сердце переполнится слезами, а глаза будут готовы их пролить — я умру.
Лия встала на колени и протянула руки к отцу.
- Нет! - воскликнула она. - Вы не умрете! Должно же существовать средство вернуть вам слезы! Назовите мне его, и я его достану.
Балдрик заколебался, будто действительно знал такое средство. Но добыть это средство, похоже, было не под силу юной девушке. И, не проронив ни слова, он вышел.
Он не спустился к ужину.
Напрасно Лия прождала его и к завтраку. Пришел слуга и сказал девушке, что Его Светлость просит ее подняться к нему в кабинет.
ия тут же встала из-за стола и направилась к отцу.
ак и накануне, она нашла его полулежащим в своем кресле. Лицо графа было страшно бледным, как у покойника.
Любезное дитя мое, — начал он, — мое сердце уже так полно горя, что вот-вот разорвется на части. Слезы бурлят в нем, как горный поток, готовый прорвать плотину... И, поскольку кончина моя близка, я позвал тебя, чтобы сказать, что на мне лежит кара за преступление, которого я не совершал.
- О, говорите, говорите, батюшка! - воскликнула девушка. — Может, вам удастся заплакать!
обреченным видом граф покачал головой и промолвил.
- Я хочу рассказать тебе, как случилось, что Господь лишил меня слез... Слушай же...
«Дед мой был жестоким человеком и за пятьдесят лет жизни не пожалел ни одного нечастного. Сам он отличался отменным здоровьем. Богатства его были несметными. «Болезнь, - говорил дед, - это плод воображения, а нищета - результат беспорядка.» Когда ему сообщали, что такой-то забоел, он отвечал, что тот навлек на себя болезнь либо беспорядочной жизнью, либо неправильным питанием. Так что ни бедняк, ни хворый не вызывали у него жалости и не огли рассчитывать на его помощь.
Хуже того, сам вид несчастных был ненавистен деду, а слезы доводили его чуть ли не до бешенства.
Однажды ему сказали, что в округе появился волк, и что зверь наделал уже немало бед: зарезал несколько овец и лошадей, покалечил кое-кого из крестьян. И тогда, скорее из нежелания слышать жалобы и видеть пострадавших, чем из милосердия, дед решил изгнать из своих земель разорявшее их чудовище.
Он созвал соседей, и охотники пошли в лес. Ночью одному ловкому егерю удалось найти логово волка. Зверя обложили, охота началась.
Волк вырвался из кольца и побежал. Через час бешеного бега, видя, что собаки настигают, волк решил где-нибудь укрыться, как нередко случается с этими животными. Тут ему попалась хижина угольщика.
У порога ее играл маленький мальчик.
Разъяренный хищник набросился на него.
Находившаяся внутри хижины мать кинулась спасать свое дитя, да было поздно.
На крик ее прибежал работавший неподалеку муж. В руках он держал топор, которым и размозжил зверю голову.
Тут на своем взмыленном жеребце подскакал мой дед, разгоряченный погоней. Увидев мертвого волка, угольщика с топором в руках и мать, рыдавшую над погибшим ребенком, которого она прижимала к груди, он крикнул:
Чего ревешь, женщина! Ты сама виновата! Если бы лучше смотрела за сыном, волк не напал бы на него!.. А ты, мужик! Как посмел ты убить зверя, на которого охочусь я?
- Смилуйтесь, сеньор! - воскликнули муж и жена. В один голос, а слезы так и лились из их глаз!
- Клянусь рогами дьявола! - воскликнул мой дед - Мне надоело смотреть на ваши слезы.
Продолжая плакать, пораженная горем мать протянула к нему тельце мертвого ребенка, надеясь, что их несчастье смягчит сердце графа. Но произошло совершенно неожиданное. Еще больше рассвирепев, мой пращур со всего маху ударил женщину рукояткой плетки по голове, и она упала в одну сторону, а труп ребенка —в другую.
Угольщик кинулся было в сторону графа, но тут же, отбросив топор и протянув безоружную руку в сторону деда, сказал:
- Каменное сердце! Ты не можешь видеть слез матери и отца, оплакивающих погибшего ребенка... Хорошо же! Именем Господа Бога нашего заклинаю! Настанет час, когда ты захочешь плакать, но не сможешь, а заполнившие твое сердце слезы разорвут его на части. Уходи! И пусть кара за твою жестокость поразит тебя и детей твоих до третьего колена!
Дед не был впечатлительным человеком, но это проклятие испугало его. Повернув коня, он вонзил шпоры ему в бока и поскакал прочь.
Сыновей у деда было четверо.
Старший был игрок. Промотав свою долю наследства, он отправился в Америку, но погиб во время кораблекрушения, так и не переплыв океана.
Узнав о гибели сына, потрясенный отец хотел было заплакать, но не смог. Второй его сын примкнул к заговорщикам. Заговор был раскрыт, и всем отрубили головы как предателям. поникшей
Увидев сына, поднимавшегося на эшафот с поникшей головой и мертвенно-бледным лицом, он хотел было зарыдать, но глаза его остались сухими.
Его любимый, третий сын был, подобно ему, страстным охотником. Однажды, когда юноша гнал кабана, лошадь его неожиданно шарахнулась в сторону, он упал, ударился головой о дерево и почти сразу же умер.
Видя случившееся, мой дед соскочил с коня, кинулся к сыну, но застал только его последний вздох. Он возвел руки к небу и с отчаянной мольбой в голосе воскликнул:
Господи! Хотя бы одну слезу!
Но проклятие все еще действовало. И, поскольку заплакать дед не смог, сердце его не выдержало, и он умер.
Остался четвертый сын, мой отец.
Это был добрый, ласковый юноша. Но проклятье не миновало и его. Невзирая на свою доброту, плакать он тоже не мог, как бы велико ни было его горе. Скончался он совсем молодым, спустя некоторое время после моего рождения.
Теперь проклятие угольщика настигло и меня, ибо он, повторив Святое Писание, сказал: «Будь проклят ты, и дети твои до третьего и четвертого колена.»
Поскольку плакать мне не дано, я вскоре умру.»
Батюшка, а не известно ли вам, как снять с вас это проклятие?
Есть одно средство. Но оно так сложно, что надежд у меня нет никаких.
Батюшка! Умоляю вас! Назовите его! Помолчав, Балдрик сказал:
Проклявший нас угольщик жив. Это уже восьмидесятилетний старец. После гибели жены и ребенка он скрылся в горах где-то под Фалькенштейном... Уже давно, видя, какие несчастья породило его проклятье, он мечтает снять его. Увы! — это не дано даже ему...
Найдя старика, я на коленях умолял его указать, как мне обрести свои слезы. Но, покачав головой, он ответил:«Да, я знаю средство, которое помогло бы вам. Но мне запрещено его открывать. Лишь невинному, чистому сердцу дано отыскать жемчужину, способную вернуть слезы утратившим их.»
- Разве не находится перед вами именно такое сердце батюшка? — воскликнула Лия.
- Да. Конечно. Оно передо мной,- отвечал графБалдрик. — Но совершит ли Господь чудо ради меня?
Но разве Он не всесилен? Батюшка, где дорога, ведущая к хижине этого старца? Я обещаю вам принести возвращающую слезы жемчужину.
Отец взглянул на дочь и, вздохнув, сказал:
Что ж, ступай, бедное дитя мое! Соверши это паломничество. Как видно, господь избрал тебя, чтобы принести мне помощь и утешение. Впервые я верю и надеюсь на успех.
Граф благословил дочь, и та отправилась в свое опасное путешествие.
Чтобы не удивлять прохожих тем. что дочь графа ходит пешком, Лия переоделась в крестьянское платье.
К концу четвертого дня, ежедневно проходя от трех до четырех лье, она оказалась перед хижиной угольщика.
Уже стемнело, когда девушка постучалась в дверь. Угольщик открыл.
Как отец и говорил, это был- красивый восьмидесятилетний старик, седой, как лунь. Одиночество и печаль наложили на его облик печать величия.
Угольщик долго смотрел на путешественницу, прежде чем заговорить с ней. Он понимал, что эти тонкие черты, эта матовая кожа, эти ручки с розовыми ноготками не могли принадлежать крестьянке.
Старик спросил Лию, кто она, и зачем пожаловала. Ничего не скрывая, девушка рассказала, как пообещала отцу пойти и попросить жемчужину, возвращающую слёзы, как отец поверил в нее и как она добралась до избушки старца.
- Бедное дитя! - воскликнул тот. - Нелегкое дело ты затеяла. К несчастью, оно зависит не от меня одного. Но я как смогу, помогу.
Угольщик открыл встроенный в стену шкаф, заполненный пузырьками. Надо сказать, дорогие дети, что старик занимался изготовлением из лекарственных трав различных эликсиров, и даром раздавал их тем, от кого врачи уже отказались.
Из всех пузырьков он выбрал самый маленький, величиной с ликерную рюмку, содержавший настой красного цвета, и протянул его девушке.
Возьми, дитя мое, — сказал старик. — Когда соберешься ложиться спать, выпей его содержимое. То, что увидишь во сне, тебе надо будет исполнить, если, конечно, желаешь помочь отцу.
Лия поблагодарила его от всего сердца.
Но где я смогу провести эту ночь? — спросила она с нескрываемым беспокойством. - В лесу темно и полно диких зверей. по дорогам бродят разбойники.
- Ты заночуешь здес, дитя моё, - ответил угольщик. - у меня часто ночуют заблудившиеся в лесу. Сам я сплю в гамаке. А ты ляжешь спать в моей комнате, на постели из свежих папоротников и мха.
Устроив в углу комнаты постель для гостьи, он угостил её ужином, состоявшим из куска хлеба, кружки молока и блюдца земляники.
Лии показалось, что она в жизни не ела ничего более вкусного.
Перед сном она выпила содержимое пузырька, и сразу же уснула.
Едва сомкнулись ее веки, как девушка погрузилась в восхитительные грезы.
Она оказалась в огромном саду, в котором росли невиданной красоты цветы. Находился сад явно не земле. Но если еще и не на небе, то, по крайней мере, на какой-то промежуточной планете. Огромные восхитительные бабочки перелетали с цветка на цветок. Из роз и лилий били фонтаны розового и лилового цвета, и вокруг каждого сверкала радуга, переливаясь на солнце яркими красками. Отраженный ими свет не слепил, и Лия могла с удовольствием любоваться их сиянием.
Однако больше всего ее поразил вид многочисленных ангелов с серебряными крылышками и в бирюзовых одеяниях! На одних были венки из цветов, на других — из звезд; у третьих надо лбом сиял луч света. Таких было меньше всего, и они, как поняла Лия, были старшими.
Лики ангелов были благолепны и добры. Каждый из них занимался своим делом. Один ангел серебряным крылом рыхлил землю, и там, где почва становилась достаточно пушистой, тут же вырастали цветы и другие растения.
Это был ангел весны.
Другой летал по небу, влача за собой длинный шлейф из звезд.
Это был ночной ангел.
Третий взмывал под небеса подобно жаворонку, перстом своим прикасался к востоку, и тот мгновенно загорался розовым светом.
Это был ангел утренней зари.
Четвертый, с печальной улыбкой на устах, но с восхитительной умиротворенностью в очах, будто в пропасть, устремлялся в пустоту мироздания, держа в руках крест.
Это был ангел смерти.
Объяснения давал Лие ангел, увенчанный цветами.
Ах, как прекрасно здесь! Как величественно! — повторяла она. — Но скажите мне, милый ангел, кто тот, с полными жемчужин золотыми волосами? На вид он такой серьезный, но явно очень добрый!
О, это ангел слез!
Ангел слез? — переспросила Лия. — Ах, именно он-то мне и нужен!
И сложив ладони на груди, она направилась в сторону этого прекрасного ангела, приветливо улыбаясь.
Мне известно, зачем ты пришла, — сказал тот. — Но уверена ли ты, что я смогу тебе помочь? Достаточно ли крепка твоя вера?
Я верю, что ты сможешь помочь мне. Если, конечно, на то будет господня воля.
Только вера открывает путь к Господу, — отвечал ангел. —Видишь эти прозрачные, как горный хрусталь, жемчужины? Это слезы любви, пролитые мужчинами над их погибшими возлюбленными... А темные жемчужины — слезы, пролитые невинно пострадавшими от преследований и людской несправедливости. Розовые жемчужины — слезы жалости, пролитые людьми при виде чужих страданий...Видишь те золотые жемчужины? Это слезы раскаяния, наиболее ценные для Бога. Все они собраны мной по распоряжению Господа. В день, когда каждому будет воздаваться по делам его, они будут положены на весы вечности, одна из чаш которых называется СПРАВЕДЛИВОСТЬ, другая — СОСТРАДАНИЕ.
- О добрый и всеведущии ангел — проговорила Лия - Ты знаешь, зачем я пришла сюда. Ты - ангел слез. Ты, верно, самый добрый из всех.Прошу тебя, сделай так, чтобы мой отец, невиновный в делах своего пращура, смог палкать! Иначе сердце его разорвется от невыплаканных слёз!
- Это трудная задача. Но Господь поможет нам.
- Как? - спросила Лия.
- Он поможет тебе найти слезу, состоящую из слезы раскаяния и слезы любви, пролитых двумя разными людьми. Эта слеза самая ценная. И только она спасет твоего отца!
Не мог бы ты сказать, прекрасный ангел, где искать ее?
Моли Бога, и он направит тебя, — отвечал тот. Девушка встала на колени и принялась молиться. Едва молитва закончилась, как Лия проснулась.
Видение исчезло.
Утром она рассказала свой сон угольщику, и спросила его, что же теперь делать.
Возвращайся домой, дитя мое, — сказал старик. — Ангел обещал, что Господь поможет тебе. Жди и надейся. Ангелы не лгут.
Лия поблагодарила угольщика и, позавтракав, отправилась в путь.
Но к середине второго дня пал такой густой туман, что вскоре девушка не только перестала различать служившую ей ориентиром двойную вершину горы, но и саму тропинку.
Тропа вдруг оборвалась, и перед Лией разверзлась пропасть, на дне которой гремел поток.
Девушка остановилась Она явно сбилась с дороги, так как по пути к дому угольщика никакое ущелье ей не попадалось!
Путница осмотрелась, но разглядеть что-либо в густом тумане было невозможно. Она крикнула: «Ay!\" и - о чудо! — ей отозвались! Лия пошла на голос.
Пройдя совсем немного, она увидела старую женщину пришедшую в лес за хворостом. Хотя туман и помешал старушке, она успела собрать достаточно сучьев и хотела уже возвращаться, когда услыхала голос Лии и ответила ей, понимая, что это был голос попавшего в беду ребенка.
Торопившаяся домой Лия спросила, как перебраться на другую сторону ущелья.
Дитя мое, ради Бога, не делай этого! — взмолилась добрая женщина. — У этого ущелья не склоны, а отвесные скалы. Чтобы перебраться на ту сторону, надо иметь крылья птицы, а чтобы перескочить бушующий поток, надо стать ланью.
Тогда, добрая женщина, — попросила Лия, — укажи мне иную дорогу, по которой я смогла бы добраться к моему батюшке.
И она сказала, что отец ее живет в Хомбурге.
- Ах, как ты заблудилась, дитя мое! — воскликнула старушка. — Дорога в Хомбург отсюда далеко!
Даже если далеко, скажите, где она. У меня хватит смелости найти ее.
В таком тумане ее не найти, дорогая детка. Лучше переждать. Туман продержится не больше суток.
Но где же мне его переждать?.. Нет ли поблизости постоялого двора?
На четыре лье в округе нет ни одного. Но я с удовольствием пригласила бы тебя к себе, в мою бедную хижину.
Лия с признательностью приняла приглашение гостеприимной старушки, которая привела девушку прямо к дому, несмотря на густой туман.
Крошечная хижина ютилась у самого подножья горы. Состояла она из одной, весьма жалкой на вид, комнатушки.
Лия огляделась, ища, куда бы сесть.
- Присядь на эту циновку, - предложила старушка и протянула гостье кружку молока и ломоть черного хлеба. Затем, вздохнув, проговорила:
- Это все, что я могу тебе сегодня предложить, детка. Но не всегда я была такой бедной! Когда мы жили в деревне по ту сторону горы, у нас были дома, сады, поля и луга, овцы и коровы. Меня называли богачкой. Но мой единственный сын пустил на ветер все наше состояние. И все же — Бог свидетель! — не об утраченном добре я плачу. Мои слезы — слезы любви!
Но разве ваш сын не был дурным человеком? — спросила Лия.
Нет-нет! — запротестовала старая женщина. — Никто не заставит меня роптать на сына!.. Нет! Он был добрым, но слишком легкомысленным юношей. В том, что из него не вышло ничего путного, скорей виновата я сама! Я совсем не наказывала его за провинности... Господь дал мне доброе поле, но, по своей слабости, я посеяла на нем плевелы.
И бедная женщина разразилась рыданиями. Лии было очень жаль старушку, и она, как могла, стала утешать ее.
Утерев слезы, хозяйка постелила на охапке сухих листьев постель для гостьи.
- На то была Господня воля! – проговорила, наконец, она. – И что Бог не делает, все к лучшему.
Лия уже почти заснула, когда громко постучали в дверь.
Кто там? — спросила старушка.
Путник, ищущий ночлега. Пустите переночевать, добрая женщина! — донеслось с улицы.
Хозяюшка! Умоляю вас! Не отворяйте!.. Вдруг это лихой человек?
Не волнуйся, дитя мое, — отвечала та. — Какой интерес злодею искать нас в этой глуши? И какая ему корысть убивать ребенка и старуху?.. Нет, это просто кто-то заблудился в лесу, и если я его не впущу, он может упасть в ущелье... Брать такой грех на душу я не желаю.
И добрая женщина открыла дверь.
Неизвестный вошел. Он был закутан в плащ по самые глаза. Раздув огонь, старушка, как и Лие, подала путнику молока и хлеба, пригласив перекусить, чем Бог послал.
Но, тряхнув головой, тот отказался и пристально посмотрел на хозяйку дома, освещенную огнем очага.
Что же ты не ешь, добрый человек? — спросила та.— Ты, должно быть, проголодался... Я угощаю тебя от чистого сердца. Ешь. Не стесняйся.
Я не притронусь к пище, пока вы не простите меня,— отвечал путник, отбросив плащ и показав залитое слезами лицо.
Сынок! — воскликнула старая женщина.
Матушка!.. Простите меня!.. Матушка! — раздалось в ответ.
И они обнялись.
Так блудный сын возвратился к матери.
Ах, сколько было радости, восторгов и слез!
Когда все успокоились, сын поведал матери свою печальную историю.
Вот её краткое наложение, дорогие дети.
Пока позволяли унесенные из дома деньги, юноша велжизнь беззаботную и рассеянную. Затем наступила нищета, а следом - болезни и близкая смерть.
Юноша задумался над своим существованием и понял, сколь велик был его грех перед Богом и матерью. Наступило раскаяние. Он стал молить Бога о прощении и поклялся что вернется к матери, если только выздоровеет. Господь внял его мольбам и вернул ему здоровье. Тогда молодой человек стал думать, как выполнить клятву и вернуться домой. Денег у него не было, а возвращаться нищим ему было стыдно.
Однажды, занятый своими невеселыми думами, он сидел на берегу Дуная и временами поглядывал на купавшегося в реке мальчика.
Отец подростка тоже находился у воды и любовался силой и ловкостью сына.
Вдруг тот стал звать на помощь. Судорога свела мальчику ногу, и он стал тонуть.
Отец прыгнул в воду. Но плавать он не умел, и вместо того, чтобы спасать ребенка, сам потянул его ко дну.
Франц — так звали сына старушки — был отличным пловцом, так как в детстве часто купался в Рейне. Ему удалось вытащить из воды и сына, и отца. На следующий день незнакомый человек вручил ему двенадцать тысяч франков. Франц хотел было тут же вернуть деньги, получать которые за добрый поступок ему было совестно.
Но спасенные им отец и сын уехали, и никто не знал, кто они и куда лежал их путь.
Францу уже не в чем было себя упрекать, и с богатством в двенадцать тысяч франков - но ещё более богатый раскаянием! - он вернулся к матери.
Еще долго сын и мать беседовали у очага. Многое им нужно было сказать друг другу, и о сне они не помышляли. Лия же уснула сразу, как только мужчина закончил свою повесть.
Ей приснился тот же сон, что и в доме угольщика. Она увидала тот же сад, те же цветы, тех же бабочек и ангелов. На этот раз ангел слез позвал ее, и протянув жемчужину, сказал:
Вот эта бесценная жемчужина, о которой я тебе говорил. Она состоит из слезы материнской любви и слезы сыновнего раскаяния. Положи ее на грудь отца, и он сможет заплакать, а его сердце будет излечено.
Девушка от радости даже проснулась.
Видение исчезло.
Лия подумала, что это был такой же пустой сон, как все остальные, и с грустью в душе стала ожидать наступления дня.
Солнце поднялось и разогнало туман. Лия тут же собралась в дорогу.
Погоди, дитя мое! На дорожку следует поесть. Теперь я тебя хорошо накормлю, ведь мы больше не бедняки. А после завтрака Франц выведет тебя на дорогу.
Пока Лия завтракала, старушка занималась устройством постели для сына, не спавшего всю ночь. И вдруг среди листьев, на которых спала гостья, заметила жемчужину.
Возьми, детка, — сказала она, вручив находку Лие. - Ты, наверно, потеряла ее. Это очень дорогая вещь.
- Ах! - вскрикнула девушка. - Это жемчужина ангела.
И, встав на колени, возблагодарила Бога. Закончив молитву, Лия попросила проводить ее, что Франц и сделал, как было обещано. А на следующий день графская дочь уже стучалась в дверь родного дома.
На пороге ее встретила заплаканная старая кормилицаотца.
- Боже! Что случилось?.. Отец жив?
- Жив но одной ногой уже в могиле. Он ждал вас вчера, госпожа, но вы не пришли, и он решил, что либо на вас напали дикие звери, либо вы свалились в пропасть. Страдания его ужасны. А поскольку плакать ваш батюшка не может, слезы задушат его.
Где он?
У себя. Как видно, Богу было угодно, чтобы вы как раз успели получить благословение и последний поцелуй!
Не дослушав кормилицы, девушка взбежала в покои отца.
Батюшка! Я здесь! — крикнула она с радостью и тревогой.
Умирающий граф Балдрик с трудом протянул к ней руку и прошептал:
Ради бога, прости меня, доченька... Я умираю...
Но в тот же миг Лия положила ему на сердце принесенную жемчужину.
Отец вскрикнул, и поток слез хлынул из его глаз. С невыразимой радостью в голосе он произнес:
Ах, слезы... Какое счастье! Благодарю Господа Бога нашего и тебя, доченька!..
Граф Балдрик прожил еще немало лет, проливая слезы как в горести, так и в радости. | |
|
