Сказка № 4860 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Произошла эта история в старые года. Жила в одной деревне цыганская семья. Жили они оседло, бедно жили. Избенка у них была такая неказистая, что и поглядеть не на что: крыша покосилась, в стенах щели проглядывают, и ветер сквозь эти щели свистит.
А тут прошел слух по деревне, что в таком-то и таком-то месте клад зарыт и клад этот старинный. Вот и выбрал цыган почку потемней, запряг лошадку свою и поехал за кладом.
Подъехал цыган к тому месту, где клад зарыт, и копать принялся. Много ли, мало ли времени прошло - никто об этом не знает, только вдруг стукнулась лопата цыгана обо что-то твердое. Обрадовался цыган, стал быстрей копать. Отрыл цыган большую каменную плиту. “Вот,- думает,- подниму эту плиту и стану богатым человеком. Будет семья моя в Достатке жить, будут купцы при встрече со мной кланяться”. Однако попытался цыган плиту приподнять, Да видит: пустое дело, одному никак не справиться. Рванулся цыган домой, взял с собой шурина, детей взял, тех, что постарше. Снова стали они все вместе плиту поднимать, однако плита даже не пошевелилась.
Наутро весть о кладе облетела всю деревню. Сбежались мужики с ломами да лопатами, стали эту плиту выворачивать.
- Ничего! Клада на всех хватит,- решили деревенские промеж себя.
Возились, возились мужики вокруг плиты, и так и этак ее пытались поднять, да только все понапрасну: плита как в землю вросла - не сдвинуть ее с места, и все тут. Плюнули мужики и разошлись.
Однако кончим об этом говорить. Вот Иванов день подошел. Собрался народ в церкви: попа слушают. И цыган со своей семьей тут же на паперти сидит. В полночь, когда кончилась служба, стал народ расходиться. А в ту пору все в лаптях ходили, из лыка березового сплетенных. Вот идет цыган от церкви, смотрит под ноги: что такое? От одного лаптя сияние исходит. Пригляделся цыган, а это цветок диковинный в лапте у него застрял. Показал он цветок матери своей, а та ему и говорит:
- Сынок, счастье-то какое! Раз в году это только бывает - на Иванов день. Расцветает этот цветок для того человека, кому клад хочет открыть. Это, сынок, тебе весточка от хозяина клада.
Припустил цыган домой, схватил лопату. Прихватил он шурина своего на всякий случай, и поехали они к тому месту, где каменная плита была. Подъехали цыгане, спрыгнули в яму, руками схватились за плиту, и она сама подалась, легкой стала, как перышко. Отодвинули они плиту, смотрят: а под ней котел стоит, доверху заполненный золотом. Вытащили цыгане котел, на телегу поставили, в рогожку завернули. Только они собрались уезжать, как из ямы старик вылезает - весь седой, волосы лохматые, брови торчком стоят. Вылезает этот старик и говорит:
- Не торопитесь домой возвращаться. Не весь еще клад вам в руки дался. Поезжайте туда-то и туда-то, увидите деревню, за ней река протекает, а через речку мост перекинут. Ищите под этим мостом, там сорокаведерная бочка золота спрятана. Обрадовались цыгане такому чуду, хлестнули лошадей и помчались, даже со стариком не простились, даже поблагодарить его позабыли. Покачал головой старик, усмехнулся и опять в эту яму провалился. Налетел тут ветер и заровнял яму. А сверху трава поднялась.
Приезжают цыгане к указанному месту, деревню проскочили, к реке подъехали. Вдруг видит цыган: а цветок-то его волшебный пропал куда-то.
- Что такое? - говорит цыган шурину.- Только что был цветок, и вдруг его нет!
- Да, наверно, ты его по дороге обронил! - отвечает шурин.- Бог с ним, с цветком этим, место мы знаем, так что нам этот цветок уже ни к чему. Раздевайся, пошли бочку искать.
Разделись цыгане, зашли в воду, стали золото искать. Лазили, лазили, чуть не утонули в реке, а бочки нет как нет.
- Видать, обманул нас этот старик,- стуча зубами от холода, сказал шурин цыгану, вылезая на берег.
Вернулись цыгане домой, рассказали все, как было, а мать и говорит:
- Эх, сыночек, надо было вам того старика отблагодарить, а вы поторопились скорее за золотом поехать. Вот он и забрал волшебный цветок.
Однако и того клада, что дался цыгану в руки, хватило ему и детям его на всю жизнь.
Разбогател цыган, дом новый построил, лавку купил, стал жить припеваючи. | |
Сказка № 4859 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил богатый цыган. Торговал этот цыган лошадьми и нажил большое состояние. Померла у этого цыгана жена и оставила мужу маленького сына. Что делать? Как ребенка воспитывать?
Женился цыган на другой женщине, да только счастья у него с ней не было.
Тосковал цыган по первой жене и всю любовь перенес па своего маленького сына – уж больно тот был похож на мать. Не поправилось это мачехе, и невзлюбила она неродного сына. Ходит и жалуется матери своей:
– Что такое? Как приедет муж с ярмарки – не ко мне бежит, а к ребенку, а меня словно и не существует.
Как-то раз собрался цыган торговать и говорит перед дорогой своему сыну:
– Приказывай, сынок, какой тебе подарок купить. Что ты попросишь, то я и сделаю. А сын ему отвечает:
– Ничего мне не надо, отец, об одном прошу: когда заедешь в город, как бросится тебе в глаза первое, что продается, то и купи!
– Ну ладно, сынок! – усмехнулся отец. – Так и быть, первая покупка твоя.
Запряг цыган лошадей и укатил.
Заезжает в город, смотрит: мужичонка едет на лошади, а к хвосту лошадиному лошачок привязан. Вспомнились цыгану слова сына, подошел он к мужичку ц спрашивает его:
– Хозяин, сколько просишь за этого лошачка?
– Отдай полтора рубля и иди с богом.
– Да ты что, дорого.
– Раз дорого, так не бери.
– Да нет, мне сын приказал первую покупку купить. Ну да ладно, полтора так полтора.
Отторговал цыган базар, домой возвратился.
Заходит в дом и говорит:
– Ну, сынок, иди свою покупку смотреть.
Как ты приказал, так я и сделал, у самого въезда в город купил этого лошачка.
Посмотрел сын на отцовский подарок и обрадовался.
Уж он обгладил этого лошачка, накормил, напоил, и с той поры его от лошачка оттащить было невозможно.
Вырос цыганенок, и стал он красивым и сильным цыганом. И чем краше он становился, тем больше не любила его мачеха. Как-то раз уехал отец из дому, а мачеха пошла к своей матери, которая была большой мастерицей по части ворожбы, и говорит ей:
– Что мне делать с его сыном? Через него вся жизнь от меня отнята.
– Хорошо, я тебя научу, – сказала старуха.
Взяла она яду, замесила из теста пышки, испекла их, положила яд внутрь и говорит:
– Дан ему эти пышки, пусть поест. А как съест, тут же отправится на тот свет.
Вернулась домой мачеха, позвала неродного сына и говорит ему:
– Вот тебе на дорогу пышки, молоко и хлеба кусок, собирайся в лес за дровами.
Собрался цыган за дровами, вдруг слышит: в конюшне лошачок заржал. Заходит цыган па конюшню, а лошачок и говорит ему человеческим голосом:
– Молоко и хлеб ешь, а пышки собакам отдай!
Послушался цыган лошачка, сделал так, как он сказал. Вдруг видит: собаки поели пышки и сдохли.
Понял, в чем дело, цыган, да ничего никому не сказал, а лошачка с той поры полюбил пуще прежнего. Увидела мачеха дохлых собак на дворе и опять к своей матери побежала:
– Так и так, так и так, сам не съел – собакам дал. Те и подохли.
Тогда колдунья и говорит:
– Не иначе как нечистая сила его спасает.
Ну что ж, попробуем что-нибудь похитрее придумать.
Дала она цыганке рубаху со словами:
– Это не простая рубаха, как наденешь ее – вмиг сгоришь.
Вернулась домой мачеха, позвала неродного сына:
– Вот я воды нагрела – пойди помойся, а вот тебе рубаха чистая, после мытья переоденешься в нее.
Только захотел цыган помыться, как па конюшне лошачок заржал. Побежал цыган па конюшню, а лошачок ему и говорит человеческим голосом:
– Не надевай новой рубахи – в печку брось, надень старую.
Так цыган и сделал. Только он бросил новую рубаху в печку, как разлетелась печка в разные стороны от жара немыслимого.
Увидела это мачеха и в третий раз побежала к старой колдунье, матери своей.
– Ну, погибла я теперь, ничего не берет этого цыгана.
– Подожди, я сейчас узнаю, что за нечистая сила ему помогает, – ответила колдунья, развела огонь и стала над ним ворожить.
– Ага, вижу я, кто тебе мешает, – закричала наконец старая колдунья, – убери лошачка с конюшни, и все будет хорошо.
Побежала мачеха домой, а тут муж ее возвращается.
– Муж мой любимый, – накинулась на него цыганка, – убери ты этого лошачка, никакого покоя от него нет – и лягается и кусается...
Что делать мужу? Ему и сына жалко, и против жены идти не хочется. Говорит он сыну:
– Что делать будем, не хочет она лошачка во дворе держать?
Пошел сын на конюшню, а лошачок ему и говорит:
– Все будет хорошо. Скажи отцу, что ты согласен меня со двора свести, только попроси у него разрешения прокатиться на мне в последний раз. Все равно тебе жизни в родительском доме не будет, крепко невзлюбила тебя мачеха, не сегодня, так завтра погубит. А как сядешь ты мне на спину, то взлетим мы с тобой выше гор высоких и помчимся счастье искать.
Как по-сказанному, так и по-писаному. Разрешил отец сыну прокатиться на лошачке на прощание. Только уселся парень к нему на спину, как взмыл лошачок выше гор высоких, и только их и видели...
Много разного на белом свете повидали цыган и лошачок, много они, бедные, горюшка хватили.
Вот заехали они однажды в дальнее царство.
Только остановились они у стен города, как лошачок и говорит цыгану:
– Слушай меня. Поймай овцу, сдери с нее шкуру, а голову овечью на себя надень, чтобы тебя не узнал никто. А будут спрашивать, мол, кто ты такой и откуда, отвечай: «Не знаю!» Входят они в город, а у ворот их стража останавливает. Смотрит стража: что за диво? Идет лошачок, а рядом с ним человек не человек, зверь не зверь: голова овечья, а туловище человечье.
Доложили царю об этом. Услыхал царь и спрашивает:
– Кто такой?
Отвечают слуги царские:
– Спрашивали, ваше величество, да только па все вопросы он отвечает, что ничего не знает. Меж собой мы его так и прозвали – Незнайка.
– А послать его на кухню работать! – повелел царь.
Так и поступили.
Послали как-то раз повара Незнайку за дровами.
Взял он веревку, топор и отправился. Заходит в лес, видит: дуб стоит огромный, под его ветвями целый цыганский табор разместиться может. Не долго думая, схватил Незнайка топор и порубил дуб на мелкие щепки. Порубил и на кухню дрова принес. Повара аж за голову схватились:
– Откуда ты столько дров взял?
– Вот там-то и там-то дуб стоял, я его и порубил. Всполошились повара:
– Да как ты посмел любимый царский дуб разрубить?
– Не знаю я! Откуда мне знать? – отвечает цыган.
Побежали повара к царю докладывать. Понял царь, что не простой это человек – Незнайка, а силы несметной. Повелел этот царь не трогать богатыря.
А надо сказать, что на царство это заклятие было послано лютое. Жили в морях, омывающих это царство, три Змея. И потребовали эти чудовища от царя как выкуп трех его дочерей себе в жены. Уже и срок подходил первой царской дочери на берег моря идти. В большом горе ходил царь по своему дворцу, не зная, как ему быть, как дочерей от чудовищ спасти.
Бросил он клич, гонцов разослал во все концы света, чтобы нашелся человек такой, который мог бы его от злой напасти избавить. Вызвались со всего света три богатыря. Согласились они царскому горю помочь.
Как-то раз прилетает лошачок к цыгану и говорит:
– Завтра поведут старшую дочь царскую к Змею. Ты должен выйти и спасти ее.
На следующий день повели старшую царскую дочь на берег моря, посадили ее в часовне и оставили. За часовней три богатыря спрятались. Ждут все, когда Змей из воды выйдет. Закипела вода в море, и вышел на берег Змей шестиглавый, из ноздрей его дым валит, земля под ним ходуном ходит. Как увидели богатыри такое чудовище, вмиг разбежались, да и стражу царскую как ветром сдуло.
Вдруг, откуда ни возьмись, падает прямо с неба лошачок, а на нем верхом цыган Незнайка. Засмеялся Змей:
– Ну, спасибо тебе, царь, милость мне оказал большую, просил я жену для себя, а ты мне еще и ужин к свадебному столу пожаловал. Вот я и полакомлюсь.
– Погоди, Змей, подавишься! – крикнул Незнайка. – Не за этим я сюда приехал, чтобы тебе в зубы попасть, а затем, чтобы все шесть твоих голов порубить, дабы перестал ты народ мучить.
Вскричал Змей:
– Во всем мире есть только один человек, который может меня победить, – это сын богача-цыгана, что живет в таком-то и таком-то царстве, да только мал он еще, чтобы со мной сражаться. Он недавно родился и в богатыри пока не годится.
– Не ворон богатыря заносит, а сам молодец приезжает, – крикнул Незнайка Змею, махнул дубиной и отхватил ему три головы.
Ударил Змей цыгана – по грудь в землю вогнал, а тот махнул своей дубиной еще раз, и последние три головы Змея по земле покатились.
Завернул цыган головы Змея, закопал в землю и огромным камнем придавил.
Подходит Незнайка к часовне и говорит старшей дочери царя так, как его лошачок научил:
– Иди и скажи своему отцу, мол, спасли тебя три богатыря заморских, что сидят за горой.
Поблагодарила старшая царская дочь Незнайку, сняла с руки перстень драгоценный и цыгану отдала. Спрятал Незнайка этот перстень у себя в волосах под овечьей шкурой, а царскую дочь домой отправил.
Подходит он к трем богатырям и говорит им:
– Мне царской милости не надобно, идите во дворец и скажите, что это вы Змея одолели.
Начался пир во дворце. Три богатыря заморских на лучших местах сидят, царь им почет и уважение оказывает. Как же? Царскую старшую дочь от беды спасли.
Иу да ладно, прошло время. Настал день, когда надо средней дочери к другому Змею в жены идти. Прилетел лошачок к Незнайке и говорит:
– Этот Змей посильнее первого будет. Не бойся справишься ты с ним. Иди смело биться.
Повезли среднюю дочь на берег моря, посадили ее в часовне да там и оставили. Снова стали три богатыря за горой Змея поджидать, да как только показалось де вятиглавое чудище на берегу, тут все в страхе разбежались кто куда. Только стал Змей к часовне подбираться, как слетел с неба Незнайка на своем лошачке и к нему подскочил.
– Зачем ты приехал сюда? – спрашивает Змей Незнайку страшным голосом.
– Не пугай меня, Змей, раньше времени, вот когда порублю тебя, когда все твои девять голов снесу, тогда и кричать будешь.
Началась тут битва великая. Взмахнул цыган своей дубиной и отхватил Змею три головы. Ударил Змей цыгана и по грудь в землю вогнал. Махнул цыган еще раз – и еще три головы змеиных покатились по земле. Ударил Змей второй раз цыгана – и тот по самую шею в землю ушел.
– Эй, чудище, – кричит цыган, – гляди, за горой три богатыря стоят, сейчас они последние твои головы отрубят.
Оглянулся Змей, да пока смотрел, пока богатырей выискивал, выскочил цыган и отхватил Змею последние три головы. Тут Змей и издох. Собрал цыган все девять змеиных голов, закопал рядом с головами первого Змея и тяжелым камнем придавил. Подошел он к часовне, выпустил среднюю царскую дочь на волю и говорит ей, как его лошачок научил:
– Пойдешь к царю, отцу своему, и скажешь, что это не я, а те три заморских богатыря тебя освободили. А обо мне и не упоминай.
Поблагодарила средняя царская дочь Незнайку и подарила ему свое ожерелье жемчужное. Спрятал Незнайка это ожерелье у себя в волосах под овечьей шкурой и к богатырям подошел:
– Не за благодарность я со Змеями бился, не нужна мне царская милость, идите во дворец и скажите, что это вы Змея одолели, а обо мне и не упоминайте.
Снова был пир во дворце, и снова все богатырей прославляли. Как же? Среднюю царскую дочь от беды-напасти избавили.
Однако время пиров пролетело, а горе уже опять у ворот стоит: надо младшую дочь царскую самому главному и самому страшному двенадцатиглавому Змею в жены вести.
Говорит лошачок Незнайке:
– Все, что было до сих пор, еще полбеды.
Со старшим Змеем тебе труднее придется, без меня тебе не управиться. Куда стукну я своим копытом, туда и бей... А богатыри тем временем сговорились между собой Незнайку извести. Испугались они его:
– Как бы он царю обо всем не рассказал?!
– Узнает царь, отберет назад дары драгоценные.
– Подсыпем-ка мы ему сонного зелья. Выйдет Змей и убьет его спящего...
Как сказано, так и сделано. Повстречали богатыри Незнайку будто случайно и опоили зельем заморским.
Привели младшую царскую дочь на берег моря в часовню. Сидит она, своей участи дожидается. И вдруг видит царская дочь младшая: появляется Незнайка на лошачке. Слез Незнайка с лошачка, подошел к часовне и говорит царской дочери:
– Не горюй, царевна, видишь: за горой три богатыря стоят, что твоих сестер спасли. Они и тебя спасут. Да и я им помогу.
Успокаивает Незнайка царевну, как может, а у самого уже глаза слипаются:
– Что-то спать я хочу. Разбуди меня, как только Змея увидишь.
Сказал Незнайка, положил голову царевне на колени и уснул крепким сном.
Спит Незнайка, а младшая царская дочь его по голове гладит. Вдруг видит царевна: сползает овечья шкура с головы Незнайки, а под ней черные кудри цыганские и в них кольцо ее старшей сестры и жемчужное ожерелье средней. Догадалась тогда царевна, кто ее сестер от гибели спас, поняла все, снова шкуру овечью Незнайке на голову пристроила.
Сидит, ждет.
Вдруг заволновалось море, закипела вода, и показался из воды страшный двенадцатиглавый Змей. Стала царевна будить Незнайку, а он не просыпается. Уж она его и толкала, и булавкой своей колола, а тот не шелохнется, совсем сморило его зелье заморское. Змей все ближе и ближе. Вот он уже совсем рядом с часовней. Заплакала тогда царевна горькими слезами, и едва первая слезинка упала на лицо Незнайки, как обожгла она его сильнее пламени. Вскочил Незнайка, видит, что еще немного, и опоздал бы он.
– Эх вы, горе-богатыри, ну я с вами потом посчитаюсь.
Выскочил Незнайка из часовни, и началась у него со Змеем большая битва. Час бились, другой – никто победить не может. Отрубит Незнайка голову у Змея, а на ее месте другая вырастает.
Так бы и боролись, пока бы Змей цыгана не одолел, да тут подлетает к чудовищу лошачок и начинает его по хвосту копытом бить.
– Сюда бей, сюда, здесь вся его сила! – закричал лошачок.
Подскочил Незнайка к Змею и отсек ему хвост одним махом. Перестали тогда у Змея новые головы на месте срубленных вырастать, и порубил Незнайка Змея, все его двенадцать голов отсек, одну за одной.
Подходит Незнайка к часовне, выпускает царевну и говорит ей:
– Видишь, головы змеиные лежат. Это я победил чудовище. Но прошу тебя, пойдешь к своему отцу – не говори, что это моя работа. Скажи, мол, три богатыря заморских Змея одолели.
Сказал так Незнайка, собрал головы змеиные и под тяжелый камень положил, где лежали головы первого и второго Змеев.
Пошел Незнайка к богатырям. Испугались богатыри, задрожали от страха.
– Ну что, не думали вы меня живым увидеть?
Не бойтесь, вы мне не нужны. Идите и скажите, что это вы Змея одолели.
Обрадовались богатыри и со всех ног во дворец кинулись.
Устроил царь такой пир, какого земля не видывала. Всех позвали на этот пир, про одного только Незнайку забыли.
А младшая царевна, которая видела лицо Незнайки, влюбилась в цыгана с первого взгляда.
– Отец, – спрашивает младшая царевна, – а почему повара Незнайку на пир не позвали?
– Боюсь я, доченька, что он своим видом страшным гостей распугает.
Стала младшая царевна отца уговаривать, и повелел тот отыскать Незнайку. Усадили его на самое худшее место, положили перед ним самое худшее угощение.
А пир был в самом разгаре. Стали гости у богатырей расспрашивать, как удалось им со Змеями справиться, а те ну давай один перед другим хвастать, свою силу и удаль восхвалять. Слушала, слушала младшая царевна и говорит:
– А не покажете ли вы гостям нашим и нам, где головы змеиные лежат?
Пошли все на берег моря. Видели богатыри, как Незнайка головы под камень клал, и показали сразу это место.
– Прикажи им, батюшка, – снова говорит младшая царская дочь, – чтобы они головы змеиные показали, чтобы все видели, какого они лютого врага одолели.
Подошли богатыри к камню, но сколько ни пытались его сдвинуть с места, так и не смогли. Вышел тогда вперед Незнайка, оттолкнул плечом богатырей и одной рукой этот камень, как пушнику, отодвинул.
Откопал он головы змеиные и показал царю.
Рассердился царь, повелел отобрать у богатырей дары свои драгоценные, которыми он их наградил.
– А я еще хотел вам своих дочерей в жены отдать! А ну-ка, стража, гоните их в шею, вон из дворца моего.
Прогнала стража богатырей из дворца, тогда царь и говорит:
– Ну что, дочери мои любимые, кто из вас за этого молодца замуж пойдет?
Посмотрела старшая царская дочь на Незнайку и голову отвернула, какой девушке охота выйти замуж за такого человека, у которого голова похожа на овечью. И средняя царская дочь тоже отвернулась.
– Ты прости нас, батюшка, не пойдем мы замуж за него!
– А ты что молчишь? – спрашивает царь у младшей своей дочери.
Потупила девушка глаза.
– Я хоть сейчас готова с ним под венец идти, – сказала младшая царская дочь, подошла к Незнайке и сняла с него овечью шкуру. Все так и ахнули, когда увидели такого красавца-цыгана, что ни в сказке сказать ни пером описать.
Благословил их царь, и стали они жить счастливо, а про лошачка своего никогда не забывали. | |
Сказка № 4858 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Cпит цыганка, и снится ей сон, будто приходит к ней какая-то старуха и говорит, чтобы шла она за водой туда-то и туда-то.
– Большой клад попадет к тебе, милая, ты уж своего счастья не упускай, – сказала старуха и сгинула.
Проснулась цыганка в холодном поту. Видит: муж рядом спит. Ничего ему говорить не буду, пусть потом порадуется , – решила цыганка и потихонечку выбралась из шатра. Взяла она коромысла, повесила ведра на них, веревку прихватила и пошла по дороге, как ей старуха велела. А в небе луна светит, путь цыганке освещает. Видит цыганка: и вправду, колодец стоит. Привязала она к ведру веревку и бросила ведро вниз. Зачерпнула раз, вынимает ведро, а в нем одна грязь да песок. Снова бросила цыганка ведро в колодец, второй раз зачерпнула, вынимает ведро, а в нем угли черные. Забулькал тут колодец, забурлил, и начала из него вода подниматься – прямо к цыганке. Ключом бьет вода. Со страха пустилась цыганка бежать. Пробежала немного да опомнилась, вспомнила, что старуха ей про клад говорила. Подумала цыганка и вернулась обратно. Подошла к колодцу и тут же вспомнила, что ведро с веревкой она в колодце утопила. Воскликнула цыганка:
– Боже, сделай так, чтобы вернулось мое добро! Едва произнесла она эти слова, как на поверхность воды поднялась маленькая бочечка деревянная и плывет прямо в руки цыганке...
А в это время муж цыганки проснулся. Видит: нет жены.
– И где ж ты пропала, чертова баба? – рассердился цыган и побежал искать жену. Увидал ее у колодца и кричит издалека:
– Ты чего там стоишь? Нашла время, когда за водой ходить, дура!
Только докатились эти слова до колодца, как ухнул бочонок обратно в яму, спала вода, покрылась зеленью, как в болоте, и все затихло. А ведро с воем и стоном выпрыгнуло прямо в руки цыганке. Как стояла она, так и села у колодца без сил. И не знает, то ли мужа от злости изругать, что помешал он клад вытащить, то ли на себе волосы рвать, что не могла потише из шатра выйти. | |
Сказка № 4857 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Одна таборная цыганка одолжила как-то у колдуна большие деньги. Пришел срок отдавать, а расплачиваться нечем. Что делать, если слово держать надо. Но еще худшее преступление, если к сроку не приедешь. Это цыгане совсем не почитают. Такому человеку веры нет больше.
Худо цыганке: мужа нет, детей куча, и нечем расплатиться. Пошла цыганка к колдуну и говорит:
– Ты уж отсрочь мне мой долг еще на пару месяцев.
Договорились они. Однако и через два месяца у цыганки деньги не появились. А в этом случае по законам цыганским она должна была перед своим судом предстать – судом старейшин.
Ну что ж, делать нечего.
Опять поехала цыганка к колдуну с повинной.
– Что хочешь делай, а денег у меня нет. Можешь на суд цыганский подавать, воля твоя.
Посмотрел на нее колдун, прищурясь, и сказал не добро:
– Не нужен мне ваш цыганский суд... А деньги тебе прощаю!
Собралась было цыганка уезжать, а он ее не пускает – Куда ты а ночь глядя?
Оставайся. Утром поедешь. Решила цыганка остаться. A наутро поехала обратно в свой табор. Путь не близкий был. Полдня она ехала, а когда вернулась, видит: табор, как улей потревоженный, гудит. Бегают цыгане, шумят.
– Что случилось? – спрашивает цыганка. Кинулась к ней навстречу ее мать и со слезами на глазах кричит:
– Горе у нас, беда великая.
Пропали дети твои! Утром, только рассвело и только проснулся табор, пришла из леса старая горбатая женщина с клюкой. Принесла корзину с яблоками и говорит мне: «Ты эти яблоки не трогай и внукам не давай. Они для твоей дочери предназначены». Поставила я эту корзину с яблоками под телегу, да не углядела. Дети твои подбежали и схватили по яблоку. А только надкусил каждый из них по кусочку – так сразу и исчез. Уж мы их искали, искали, так и не доискались. Потом к нам приехал мужик из деревни, сено привез, мы его расспрашивали, мол, не видел ли он двоих детей: мальчика и девочку. А он отвечает: «Видел, к лесу шли...» – «Что же ты их не остановил, не вернул? Ведь они из табора бежали...» Да какой спрос с мужика?
Сразу поняла цыганка, что это месть колдуна за долг ее. И еще поняла она, что бесполезно его умолять о прощении, потому что, если нечистая сила что-нибудь решит, на своем стоит крепко.
Долго искали цыгане детей, весь лес обшарили. Так и лето промелькнуло. Осенью, уже к самым приморозкам, два мужика и пастушка, что пасли деревенское стадо, видели этих детей.
Первою увидала их пастушка. Сидели цыганята на камешке, скрючившись, прижавшись друг к другу, спали. Потихоньку пошла пастушка к мужикам, а те уже знали о пропаже детей в таборе и сразу же побежали к цыганам. Прибегают и говорят, что видели детей, нашлись они, мол, спят себе на камне. Кинулась цыганка к тому месту, увидала детей своих, да не выдержала, как крикнет! Вскочили дети, увидели свою мать, прыгнули в сторону и как сквозь землю провалились...
– Что ты наделала, несчастная? – сказала цыганке старая таборная гадалка, когда та пришла к ней со слезами. – Надо было детей за волосы хватать. Ведь они же заколдованные! А теперь плачь не плачь – не вернуть тебе детей своих!
Правду сказала гадалка.
С той поры детей своих цыганка больше не видела. | |
|
