Сказка № 3805 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Жили муж с женой. У них было семь сыновей, но ни одной дочки. Сыновья часто говорили:
Мы хотим сестренку, мы бы ее любили, нежили и заботились бы о ней.— Их никогда не покидала надежда иметь сестру.
Сем-зро братьев каждый день уходили на охоту. Бродя по высоким горам, они охотились за газелями, горными индейками, разными дикими зверями и этим кормили семью.
Однажды они говорят матери:
Мамаша, мы пойдем на охоту, если у нас родится сестренка, велите повесить наворота прялку, а если опять будет братишка, велите повесить на ворота лук.
Вот народилась у них сестренка, мать очень обрадовалась и сказала бабке:
Идите и повесьте на ворота прялку, придут мои сыновья и порадуются.
Старуха пошла и повесила на ворота прялку. А у семи братьев был завистливый сосед. Он со злобной завистью наблюдал, как братья приносили с охоты богатую добычу. Подслушав разговор матери с сыновьями, он взял да и снял с ворот прялку и повесил вместо нее лук.
Семеро братьев вернулись с охоты и увидели, что на воротах висит лук.
Ох, опять у нас родился брат!— сказали они и не стали заходить домой, а ушли куда глаза глядят.
Шли они, шли, пришли в другую страну и там стали жить.
Сестра их Гульмох росла, росла и доросла до десяти лет, а потом и до двенадцати. Однажды она играла с подругами и поссорилась с девочкой, отец которой был врагом ее братьев. Эта девочка попрекнула ее:
Ты приносишь несчастье: когда ты родилась, семеро братьев твоих исчезли! Мы не будем с тобой играть, а то мы также останемся без братьев!
От этих слов Гульмох так опечалилась, что слезы потекли у нее ручьями и дотекли до двора одной старухи. Старуха пошла по берегу ручья и увидела, что соседская девочка плачет.
Чего ты плачешь?— спросила старуха.
Подруги мне говорят: «Ты родилась, а семеро братьев твоих исчезли!» Верно это или нет?
Иди домой,— сказала старуха,— и скажи матери, чтоб она поджарила тебе пшеницу, только ни в чем не бери ее, а скажи, чтоб она дала ее тебе в руке. Когда она будет подавать тебе пшеницу, схвати ее руку, всунь в горячий котел и спроси: «Где мои братья?»
Гульмох пришла домой и сказала матери:
Я очень проголодалась, мне хочется жареной пшеницы.
Мать пошла и пожарила пшеницу. Подала ее шумовкой, Гульмох не взяла, мать дала ей пшеницу в ложке, Гульмох опять не взяла и сказала:
Дай мне в руке!
Мать хотела дать ей пшеницу в руке, а Гульмох всунула ее руку в котел и спросила:
Скажи правду, есть у меня братья?
Нет у тебя братьев, отпусти руку, а то сожжешь! Не отпуская руки матери, Гульмох опять спросила:
Есть у меня братья или нет?
Да, есть, у тебя есть семь братьев!
А где же мои братья?— опять спросила Гульмох.
Не знаю, в день твоего рождения ушли они на охоту и не вернулись. От тоски по ним сердце мое стало ульем, полным ос.
Услышав это, Гульмох пошла, замесила тесто, испекла двенадцать сдобных булочек, завязала их в мешочек и сказала матери:
Матушка, я пойду искать братьев!
Мать стала упрашивать дочь никуда не ходить, уверяла, что она и братьев не найдет и мать свою лишит дочери, но Гульмох не послушала ее и ушла.
Она шла и шла. Пересекала пустыни, переплывала реки, перебиралась через горы, проходила через города и села, и все шла и шла. Если она была голодна, она съедала одну булочку и шла дальше.
Так Гульмох прошла длинный путь, и у нее осталась только одна булочка. Она покатила эту булочку по земле и пошла за ней. Но вот, сильно проголодавшись, она отломила кусочек от булочки и съела. После этого она опять хотела покатить булочку, но булочка уже не катилась. Взяла девочка булочку в руки и так заплакала, что земля вокруг превратилась в мокрую глину. Прилепила она комок глины
к выломленному краю булочки и положила сушиться на солнышко. Глина на булочке высохла, и девочка опять покатила булочку, а сама пошла следом за ней. Гульмох подошла к горе, на которой стоял дом, окруженный двором. Булочка катилась-катилась и подкатилась к воротам этого двора.
Вошла девочка во двор и увидела, что в домике никого нет. На дверях дома была развешена всякая охотничья дичь. Тут были газель и горный баран, куропатки и дикие курицы. Корчаги стояли полные масла, лари — полные муки,— всего здесь было много.
Гульмох взяла из ларя муки, замесила тесто и испекла сдобных лепешек и булочек. Нажарила она дичи, сварила вкусный и жирный плов. Наготовила она всего, а сама спряталась в сундук.
Вечером пришли домой семь юношей. Вошли они в дом и только собрались варить еду, как увидели, что и плов сварен и испеченные лепешки с булочками лежат на столе.
Подивились этому братья. До сих пор никто не приходил к ним в дом, а тут кто-то даже еду им приготовил. «Кто бы там ни был, завтра узнаем»,— сказали они и с удовольствием стали есть плов и лепешки с булочками.
Утром все братья ушли на охоту, а самый старший, для того чтоб узнать, кто к ним приходил, спрятался дома. Он наблюдал, наблюдал за домом и незаметно уснул. Гульмох увидела, что юноша уснул, вышла из сундука, опять замесила, тесто, напекла вкусных лепешек и булочек, наделала три-четыре сита пельменей и снова спряталась в сундук.
Проснулся старший брат, увидел, что и лепешки с булочками горячие лежат и пельмени приготовлены. Сидел он удивленный и смотрел на все это, а тут и братья его подоспели.
Кто же был у нас?— спросили они.
Я нечаянно уснул, а просргувшись, увидел, что все это уже приготовлено,— птветил старший брат. Младшие братья посмеялись над сонливостью старшего брата и решили каждый день оставаться по одному дома, чтобы узнать, кто же приходит к ним. Но ни один из шести братьев не мог удержаться от сна.
Вот караулить дом остался самый младший брат. Его тоже начал одолевать сон, но он взял и порезал себе палец да присыпал его солью. Рану его так разъело, что и сои прошел.
Так лежал он и наблюдал за домом и вдруг увидел, что из одного сундука вылезла красивая девочка. Он хотел тут же вскочить и поймать ее, но раздумал — решил посмотреть, что она будет делать.
Гульмох опять замесила тесто, напекла булочек и лепешек, сварила наваристый суп и, оставив вскипяченный чайник у очага, пошла прятаться в сундук, но в это время младший брат вскочил и схватил ее за руку.
Кто ты? Человек ты или пери, поселившаяся в нашем доме?
Я не пери, а наверное, ваша сестра. У меня было семь братьев и вас семь, значит вы мои братья!
Мы семеро братьев, но у нас нет сестры!— ответил младший брат.
Тут девочка рассказала ему все по порядку, так, как ей рассказывала мать. И младший брат убедился, что перед ним его сестра. Радостный, обнял он ее, поцеловал, стал расспрашивать о ней самой, о родителях. Так сидели они и разговаривали до прихода старших братьев. Все они радостные и счастливые не могли наговориться с долгожданной сестрой и сожалели, что в день ее рождения были кем-то обмануты.
Гульмох стала жить с братьями. Довольные и веселые стали они теперь ходить на охоту. Сестра убиралась дома, стирала, шила. Чтоб она не скучала, братья принесли сестре кошку. Гульмох полюбила кошку и без нее ничего не делала и даже не ела.
Как-то утром девочка застилала постели, подметала пол и вымела веником изюминку, потом подняла, подула на нее и положила ее в рот. Кошка рассердилась на девочку за это, побежала и погасила огонь в очаге.
Гульмох замесила тесто, и вот оно уже поднялось. Нужно было растопить печку-танур, и она пошла к очагу за огнем, но увидела, что огонь затушен. Ей нечем было разжигать печку-танур, и она очегь опечалилась.
Вышла Гульмох за ворота, посмотрела во все стороны и вдруг увидела, что в одном месте леса поднимается над деревьями узенькая струйка дыма. Не упуская дымок из вида, девочка пошла на него.
Вот подошла она к огню и видит, что около него стоит баба-яга и кормит грудью ребенка, придерживая его одной рукой. Другой рукой она помешивала жарящуюся в котле пшеницу. Волей-неволей Гульмох подошла к бабе-яге и сказала:
Здравствуйте, бабушка!
Здравствуй,— ответила баба-яга,— если б ты со мной не поздоровалась, съела бы тебя живьем! Зачем пришла?
У меня погас огонь, я за огнем пришла.
Баба-яга дала ей немного огня, а также горсточку пшеницы и сказала:
Эту пшеницу бросай на дорогу, по которой будешь идти, и чтоб хватило ее до самого твоего дома!
Гульмох, разбрасывая пшеницу, пришла домой. Она накалила печку-танур, напекла лепешек, нажарила мясных пирожков и приготовила очень вкусный обед. Пришли ее братья, пообедали. И, отогнав все заботы, долго сидели и разговаривали, благодарные своей искусной сестре. Потом все легли спать, а рано утром снова семеро братьев отправились на охоту.
Только Гульмох вышла во двор и стала подметать его, как вдруг в ворота въехала баба-яга верхом на козле. Въехала она и закричала:
У, выродок, иди возьми моего козла и привяжи его где-нибудь!
Подбежала к ней Гульмох, взяла козла и привязала его к колышку.
Теперь иди причеши меня!— приказала баба-яга.
Гульмох стала причесывать бабу-ягу. И вдруг она увидела, что разбросанные ею пшеничные зерна баба-яга собрала по дороге в горсть, и теперь они превратились в иголку. И эту иголку она всадила в бедро девочки. От боли Гульмох крепко сжала зубы, но продолжала расчесывать волосы бабы-яги, а та стала сосать ее кровь.
Так продолжалось несколько дней. Красивая, здоровая девочка пожелтела, подурнела. Однажды братья спросили у нее:
Что с тобой? Или ты недоедаешь, или ты недопиваешь, или ты скучаешь у нас? Почему ты блекнешь с каждым днем?
Гульмох рассказала, что с ней случилось. На другой день самый младший брат не пошел на охоту. Он вырыл перед дверью дома яму, около нее положил большой камень, а сам спрятался за дверью. Вскоре въехала во двор баба-яга и крикнула:
Эй, выродок, иди бери моего козла и привязывай!
Подбежала к ней Гульмох, взяла козла, привязала его к колышку и пошла в дом. Баба-яга за ней. Но только она приблизилась к двери, как младший брат быстро выскочил из-за двери, столкнул бабу-ягу в яму, бросил на нее большой камень и засыпал сверху землей.
Вечером вернулись с охоты братья и спросили о том, что произошло днем.
К нам в дом повадилась баба-яга, хорошо, что мы о ней узнали, а то она убила бы нашу сестру. — И младший брат рассказал, как он поступил с бабой-ягой.
После этого старший брат сказал сестре:
Смотри не лей в яму воду, а то баба-яга оживет!
Так прошло несколько дней. Однажды Гульмох мыла котел и чашки и, позабыв предупреждение брата, выплеснула помои в яму. Через некоторое время насыпь над ямой заросла укропом, да каким, просто несказанно душистым укропом!
Как-то вечером братья услышали, что сестра тяжко вздыхает, и спросили:
Отчего ты так тяжко вздыхаешь?
Соскучилась по отцу с матерью, по друзьям и подругам,— ответила Гульмох.
И мы соскучились по отцу с матерью, по родине своей. Если так, то давайте завтра же и отправимся в путь.
На другой день братья стали укладывать вещи, а Гульмох сварила вкусную похлебку-мастобу. Когда мастоба была уже готова, она нарвала с насыпи укроп, нарезала его и заправила им мастобу в каждой чаше.
Сели братья к дастархону и только хлебнули по ложке мастобы, заправленной укропом, как все превратились в голубей и улетели. Удивленная этим Гульмох подумала: «Ох, ведь укроп для заправы я сорвала с насыпи над ямой! Ох я глупая.
забыла об этом и насыпала его в еду братьям. Вот теперь мои братья стали голубями, а что же мне делать? Стану и я голубем!»— подумала она, взяла да и съела ложку мастобы, заправленной укропом. Тут же Гульмох и сама стала голубем, взвилась в небо и полетела за братьями.
Восемь голубей полетели на родину. Прилетев, они спустились на землю в своем саду, и сразу семь братьев превратились в семь тополей, а их сестра в яблоню.
Вышла их мать в сад и поразилась: появилось у них в саду семь высоких тополей и одна кудрявая яблоня. Сад их с этими чудесными деревьями стал необыкновенно красивым. Теперь мать стала каждый день приходить в сад. Она с любовью смотрела на чудесные деревья и подолгу любовалась ими.
Наступила весна, яблоня покрылась густым цветом — завязалось множество плодов. Летом яблоки созрели: они стали красными, красивыми и ароматными.
Однажды сын падишаха, отправившись на охоту, проезжал мимо этого сада и почувствовал приятный запах яблок. Он придержал своего коня и сказал слугам:
Откуда такой приятный запах? Скорее идите и узнайте!
Двое слуг побежали в сад и увидали, что стоит в саду усыпанная яблоками яблоня, а вокруг нее семь высоких тополей.
Давай сорвем два-три яблока и отнесем царевичу! Вот обрадуется!— сказал один слуга. Он подошел к яблоне и протянул руку, чтоб сорвать яблоко, но вдруг из ствола дерева послышался голос:
Эй, путники, уберите свои руки!
Слуги удивились этому и отошли назад. Один из них сказал:
Нас прислал царевич, мы хотели сорвать для него два-три яблока.
Дерево снова заговорило:
Дорогие мои братья, люди царевича пришли за яблоками, дадим или нет? В это время из стволов семи тополей послышался голос:
Зачем царевичу давать яблоки, что он сделал за свою жизнь хорошего? Слуги поторопились к царевичу и рассказали ему о слышанном и виденном.
Что вы выдумываете, разве деревья разговаривают?
И царевич сам вошел в сад, но только он протянул руку за яблоком, как яблоня заговорила:
Эй, путник, убери свою руку!
Я сын падишаха этой страны, хочу сорвать два-три яблока! Дерево опять заговорило:
Дорогие мои братья, сын падишаха пришел за яблоками, дадим ему или нет?
Твои яблоки может сорвать тот, кто всю жизнь делал людям только хорошее. Зачем же царевичу давать яблоки, ведь он за свою жизнь никому не сделал ничего хорошего!
Сын падишаха постоял, подумал и не вспомнил ни одного хорошего дела, которое было бы им сделано для людей. И он со слугами вынужден был уйти из сада без яблок.
Но вот мимо сада шел бедный седой старичок. Он увидел яблоню с опущенными от тяжести плодов ветками и, пленясь пахучим ароматом яблок, зашел в сад и хотел сорвать яблочко, но из ствола яблони послышался голос:
Дорогие мои братья, этот старец хочет сорвать яблоко, дадим ему или нет?
Дай ему яблочко!— в один голос сказали братья.— Вот пришел человек, который всю свою жизнь делал людям только хорошее, может быть он и нам поможет!
Услыхал зто старичок и поторопился сорвать яблочко. И только одно яблоко отделилось от ветки дерева, ствол яблони треснул и из него вышла красивая девушка. Вместе со стволом яблони треснули стволы всех семи тополей — и из ствола каждого тополя вышел красивый юноша.
Поблагодарили братья с сестрой старца за помощь, побежали в свой дом и бросились к родителям.
Обрадованные мать и отец заплакали от счастья, и слезы полились у них из глаз, как дождь. Они обняли и расцеловали каждого сына и дочку. С тех пор они жили в счастье и радости. | |
Сказка № 3804 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Сосед пришел к Афанди и сказал ему:
Мой знакомый взял у меня меру ячменя в долг, а теперь утверждает, что ничего не брал. Я пошел в суд, «помаслил горло» судье, и он обещал вынести судебное решение в мою пользу, но добавил: «Если даже твое притязание ложно, все же приведи какого-нибудь свидетеля, чтоб все выглядело по правилам шариата». У меня к вам просьба, Афанди, пойдите к судье, скажите, что меру ячменя я действительно дал моему знакомому. Ну, что вам стоит? Ведь это отсюда недалеко!
Афанди пошел к судье и сказал:
Я знаю, что мой сосед в самом деле дал меру пшеницы тому человеку! Удивленный судья спросил:
Ваш сосед хочет взыскать ячмень, а вы говорите о пшенице. Афанди ответил:
Господин судья, вам известно, что притязание моего соседа ложно, а также ложно и мое свидетельство. Но уж раз мой сосед решил неправдой заполучить что-либо, то ведь лучше получить пшеницу, чем ячмень: она дороже, да и вам оплата будет повыше! | |
Сказка № 3803 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жена одного бедняка пошла в баню. Банщица не пустила ее:
Сегодня моется жена главного падишахского гадателя, она приказала никого в баню не впускать!
Обиженная женщина вернулась домой и затеяла ссору с мужем:
Или начни заниматься гаданием и сделайся главным падишахским гадателем, или дай мне развод!
Бедняк в затруднении подумал: «Если я разведусь с этой женой, то другой у меня не будет, потому что для женитьбы нужно иметь не меньше тысячи танга, а у меня нет и медной монеты. Заняться гаданием? Но ведь я ничего в этом деле не смыслю. Что же мне делать?»
И бедняк чистосердечно высказал эти мысли жене. Она сказала:
Сейчас же иди во дворец и назовись гадателем. Что бы ни спросил у тебя падишах, бери срок на обдумывание и приходи домой. Я буду подсказывать тебе ответы, а ты их будешь передавать падишаху.
Почесывая затылок, бедняк вступил во дворец и сказал падишаху: «Я гадатель и готов вам служить!»
У того как раз только что пропал алмаз, и даже самый главный дворцовый гадатель не мог указать вора. Поэтому падишах тут же приказал бедняку найти алмаз.
Алмаз?— и бедняк запнулся, размышляя, что это такое.
Алмаз — это драгоценный камень,— пояснил падишах,— прекрасное украшение. Мой алмаз был очень высокого качества. Если ты его отыщешь, то награда моя обогатит тебя!
Бедняк слыхивал от жены только об одном украшении. «У других жен есть кораллы, а у меня нет, купи мне их!»— не раз говорила она, а потому, вспомнив это, воскликнул:
Украшение! Знаю, знаю... Это — коралл! Падишах сказал:
Алмаз во много раз дороже коралла...
Знаю, знаю, что может быть лучше коралла?— сказал бедняк, прервав слова падишаха.
Не находя нужным продолжать разговор с таким глупцом, тот сказал:
Хорошо! Что бы это ни было, найдешь ты его или нет?
Дайте срок до завтра — найду, найду!
Дома бедняк рассказал обо всем жене. И когда они стали советоваться, что им делать, в калитку постучали. В комнату вошла женщина и откинула покрывало. Бедняки увидели перед собой молодую красавицу, голова и шея которой были украшены драгоценностями.
С опаской озираясь, она сказала:
Умоляю вас, не выдавайте меня падишаху, вот вам сто золотых. Но чтоб вы не остались в неловком положении, я дам съесть алмаз индюку. Завтра вы скажете падишаху, что алмаз съеден индюком. Когда индюка зарежут, вы получите хорошие деньги также и от падишаха!
Имя этой женщины, служанки падишаха, укравшей алмаз, было «Коралл». Накануне она подслушивала под дверью. И едва бедняк произнес слово «коралл», она подумала, что он угадал имя вора. И вот она прибежала к гадателю, спасая свою честь и жизнь.
Наутро индюк был зарезан, алмаз найден, и новый гадаталь получил от падишаха большое вознаграждение.
Спустя неделю была ограблена казна падишаха. Неизвестные воры унесли много золота, денег и драгоценностей.
Падишах опять позвал нового гадателя.
Тот попал в безвыходное положение, но, говоря себе: «Чем позже, тем лучше!» — попросил у падишаха сорок дней срока. Дома ни он, ни жена не могли придумать ничего такого, что могло бы помочь им найти пропавшую казну.
Через сорок дней,— говорил гадатель,— откроется мой обман, и падишах потребует возвращения всего, что я от него получил: и я не удивлюсь, если за ложь и обман он велит меня казнить. Твоя жадность довела нас до этого. Наша бедность была куда лучше беспокойного богатства!..
Настала ночь. Гадатель сказал жене:
Из сорока оставшихся мне дней жизни прошел один! Настала вторая ночь, грустный гадатель сказал:
Теперь осталось тридцать восемь дней!
На третью ночь:
Осталось тридцать семь.
Когда прошло тридцать девять дней, гадатель уныло произнес:
Тридцать девять уже есть, остался только один, завтра будет ровно сорок— тогда и делу конец!
Тут с крыши во двор спустился человек. Жена закричала:
Вор!..
Не бойтесь, я пришел для мира,— сказал пришелец.
О каком мире вы говорите? — в трепете спросил гадатель.
Я вам принесу целый мешок золота. А все, что мы украли из казны падишаха, не убавив ни на одну иголку, мы отнесли в пещеру, которую вам укажем. Вы сообщите падишаху, чтобы он послал туда людей перетаскивать драгоценности. Не предавайте, не губите нас!
В ту же ночь этот человек принес целый мешок золота.
Все оказалось просто.
Падишахскую казну унесли сорок воров. Боясь, что гадатель неспроста назначил падишаху сорокадневный срок, они терпели, не тратя добычу, тридцать девять дней и ночей. В сороковую ночь главарь шайки залез на крышу дома гадателя, чтобы подслушать, как происходит гадание.
Когда он услыхал слова: «Уже есть тридцать девять, остался только один, завтра будет ровно сорок, тогда и делу конец»,— то подумал, что тридцать девять воров уже установлены, к утру окажется изобличенным последний, и вся шайка будет выдана шаху. И тогда он решил предложить гадателю мешок золота.
Утром вся казна была возвращена во дворец, а падишах в свою очередь щедро вознаградил гадателя.
Теперь я хочу испытать тебя в своем присутствии,— сказал падишах.— Если ты пройдешь и через это испытание, назначу тебя моим главным гадателем. Пока я приготовлюсь, ты подожди за дверью.
Гадатель вышел. Падишах хотел спрятать что-либо в своей руке. «Что-нибудь такое,— решил он,— о чем мысль не придет в голову!..»
Тут в комнату влетела саранча. Падишах, решив поймать и спрятать в руке эту саранчу, бросился ловить ее; раз кинулся — не поймал, второй раз — не поймал. На третий раз саранча застряла между пальцами руки падишаха. Он позвал гадателя и сказал:
Что у меня в руке?
В полной безнадежности, чуя, что пришел конец счастливым дням, тот пробормотал слова известной пословицы: «Раз прыгнула саранча, два прыгнула саранча, наконец попалась саранча». Этой пословицей он хотел сказать: «Один раз повезло тебе — вынул ты алмаз из индюка, второй раз повезло тебе — отыскал пропавшую казну, а в третий раз — ты уж наверняка попался».
Но падишах с возгласом: «Отгадал! Отгадал!»— разжал руку, и из нее вылетела саранча.
И жена бедняка, назначенного теперь главным дворцовым гадателем, достигла своей цели: на другой же день она пошла в баню и никого больше в нее не впускала, стала мыться одна. | |
Сказка № 3802 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил-был один дехканин, было у него два сына и одна дочь. Дочь его Майрамби была на редкость красива.
По соседству с ним жил богатый бай. Однажды бай собрался жениться и
скавал своим приближенным:
Идите и подыщите мне невесту, которая была бы так же красива, как Майрамби!
Сваты надели деревянные калоши, взяли в руки железные посохи и пошли разыскивать такую невесту. Искали, искали они и нигде не нашли такой красавицы, как Майрамби. Вернулись они и сказали баю:
О дорогой господин! Калоши наши продырявились и стали словно решето, посохи наши стерлисьи стали тонки, как иголки, но мы нигде не видели красавицы, как Майрамби.
Бай немного подумал и сказал:
Идите к отцу Майрамби и посватайте ее за меня. Скажите, что я дам много скота, много денег, пусть только отдаст за меня свою дочь!
Сваты бая пришли к отцу Майрамби и, сватая его дочь, сказали:
Бай даст много скота, много денег, отдай ему свою дочь!
Отец Майрамби посоветовался с женой и сыновьями и решил отдать дочь баю.
Стали готовиться к свадьбе. Привели овец, пшеницу перемололи, масла набили, рис принесли.
Отец Майрамби рассыпал на солнце мешок риса, позвал дочь и сказал:
Дочка, покарауль рис, чтоб птицы его не поклевали!
Майрамби согласилась караулить рис, села около него и стала вышивать тюбетейку. Сидела она и вышивала, а к ней подлетела сорока и застрекотала. Майрамби увидела ее, но ничего не сказала. Сорока опять застрекотала, тогда девушка сказала:
Кыш! Чего стрекочешь?!
Дай, я немного поклюю риса! Когда наемся, скажу тебе приятную новость.
Ладно, ешь! — согласилась Майрамби. Когда сорока ела-ела и наелась, то сказала:
Этот рис для свадьбы, тебя выдают замуж за вашего соседа — бая.
Майрамби опечалилась и сказала:
Кыш!
Сорока улетела. Прилетела какая-то птица с птенцами и стала клевать рис.
Кыш! — сказала Майрамби.— Почему клюете без спроса?
Дай, я поклюю,— сказала птица,— наклююсь, скажу тебе одну новость!
Ладно! — согласилась Майрамби.
Когда птица с птенцами насытилась, она сказала:
О девушка, опечалишься ли, обрадуешься ли, но скажу тебе, что этот рис для свадьбы, тебя выдают замуж за вашего соседа — бая!
Майрамби опечалилась еще больше, сказала:
Кыш! — и подумала: «Раз птицы так говорят, видно за этим что-то кроется! Неужели отец с матерью и братья мои согласны выдать меня за этого старого бая, ведь не враги же они мне?»
Так она думала, сильно загрустила, вынула иголку из шитья и воткнула ее в землю. А сама горько-горько заплакала. Ее игла стала чинаром, высоким-пре-высоким чинаром, выросшим до неба.
Прижалась Майрамби к чинару и сказала:
О сандаловое деревце,
Сделай для меня креслице, подними его повыше! Подними повыше, подними повыше! Повторяла она так, и чинар стал поднимать ее вверх. Увидели это люди, пошли и сказали ее матери:
Улетела твоя дочь, рассталась она с тобой! Мать перепугалась, прибежала к дереву и сказала:
О дочка моя, Майрамби, вернись, вернись! Слезай скорее, не верь! Если кто что-нибудь сказал тебе, не верь! Слезай!
Майрамби в ответ с плачем сказала: — О сандаловое деревце, Сделай для меня креслице, Подними повыше, подними повыше!
Была ты мне матерью, стала моим недругом!
Сандаловое деревце,
Сделай для меня креслице,
Подними повыше, подними повыше!
Люди пошли и сказали об этом отцу. Перепуганный прибежал отец и увидел, что дочь его поднялась уже очень высоко, до самой верхушки чинара. Отец стал умолять ее и упрашивать:
Дочь моя, Майрамби, вернись. Если кто что-нибудь сказал тебе, не верь! Мы тебя не отдадим баю!
Майрамби еще больше заплакала и сказала:
О сандаловое деревце, Сделай для меня креслице,
Подними меня повыше, подними меня повыше!
Был ты моим отцом, стал теперь моим недругом!
Сандаловое деревце,
Сделай для меня креслице,
Подними меня повыше, подними меня повыше!
Тут и старший брат, узнав о сестре, прибежал в испуге и закричал:
Эй, сестра моя, Майрамби, вернись, слезай скорее, не оставляй нас одинокими, мы тебя не отдадим за бая!
Плача и рыдая, Майрамби сказала:
О сандаловое деревце, Сделай для меня креслице,
Подними меня повыше, подними меня повыше!
Был ты мне братом, стал теперь недругом!
Сандаловое деревце,
Сделай для меня креслице,
Подними меня повыше, подними меня повыше!
Родители принесли младшего братца Майрамби и сказали:
Сестра твоя уходит от нас, плачь и упрашивай ее, чтоб она осталась! Маленький братец заплакал. Майрамби его очень любила. Жалко ей стало
его, и она сказала:
Сандаловое деревце, Сделай для меня креслице!
Опусти меня пониже, опусти меня пониже!
Стала она так говорить, и чинар опустил ее вниз. Она спустила одну свою косу еще ниже и сказала братишке:
Ухватись за конец моей косы, я подниму тебя!
Братишка ухватился за ее косу, Майрамби стала его поднимать, подняла и посадила себе на плечи. Потом опять сказала:
О сандаловое деревце, Сделай для меня креслице,
Подними меня повыше, подними меня повыше!
Так она говорила и поднялась с братишкой на вершину чинара. Потом вдруг они очутились в необъятной пустыне. «Что будет то будет!» — сказала Майрамби и пошла с братишкой по пустыне.
Долго они шли и проголодались. Майрамби остановилась, посмотрела в одну сторону и увидела, что дехкане пашут на волах. Подхватила она братца, пошла к одному из них и сказала:
Дедушка, братец мой сильно проголодался, просит хлеба, нет ли у вас его?
Есть,— сказал старик,— вон там, на меже, под моим халатом есть хлеб, есть и вода. Иди возьми и поешь с братишкой, дочка моя.
Майрамби пошла, дала брату хлеб и воду, потом вернулась к старику, поблагодарила его и сказала:
Дедушка, мы странники, не знаем куда идти, укажите нам путъ.
Дорогие дети, вот идите в эту сторону,— сказал старик, указывая в сторону восхода солнца.— Вы дойдете до озера, полного лягушек. Ты не давай пить из него брату и сама не пей, а то станете лягушками. Пойдете дальше, дойдете до речки, из нее тоже не пейте воду, а то станете ягнятами. Потом пойдете дальше, попадется вам большая река, из нее можно будет напиться.
Майрамби поблагодарила заботливого старика, посадила братишку на спину и пошла дальше.
Шла, шла она и пришла к озеру, полному лягушек. Братишка увидел воду и сказал:
Сестреночка, пересохло у меня горло, сильно мучает меня жажда, дай напиться этой воды!
Нет, нет,— сказала сестра,— не пей этой воды, а то станешь лягушкой! Братишка испугался и перестал просить воды. Пошли они дальше. Погода
была жаркая, опять их стала мучить жажда. Вот шли они и подошли к речке. Вода в речке была чистой, на дне ее были видны камни.
Усталая Майрамби опустила братишку на берег речки и сама умылась. Братишка взял и без спросу выпил воды из этой речки. И сразу же он превратился в ягненка и в отчаянии не знал, что делать.
О, несчастье! Ты выпил этой воды, что будем делать? — воскликнула Майрамби и с плачем пошла с ягненком-братцем дальше.
Шли они, шли, пришли на берег большой реки. Напились из нее воды отдохнули.
Ох, как мы перейдем такую реку? — сказала Майрамби. В это время появился около нее горный козел и спросил:
О чем ты плачешь, девушка?
Я плачу оттого, что мы не можем перейти такую реку,— сказала Майрамби, глубоко вздыхая.
Садитесь на меня, я вас перевезу,— сказал горный козел. Майрамби с братом на козле переправились через реку.
Ну, теперь идите куда хотите! — сказал козел.
Майрамби поблагодарила козла и пошла с братом дальше. Шла она, шла и пришла на просторный луг. Здесь Майрамби сделала из веток шалаш, а около него поставила силок. Прилетела одна куропатка и попалась в силок, Майрамби зажарила ее и съела.
В этот день на лужайке охотился падишах. Охотничий сокол падишаха гнал перед собой двух куропаток и залетел в шалаш Майрамби. За соколом в шалаш вбежал слуга падишаха и, поймав в нем куропаток, увидел, что сидит в шалаше красивая девушка, а около нее стоит ягненок. Падишахский слуга удивился. Постоял, посмотрел на девушку и сказал:
Скажи, ты настоящая девушка или фея? И что ты делаешь на этом пустынном лугу?
О дядюшка, я не фея, а человек. И по необходимости сделала своим домом этот шалаш.
Перед тобой готовый огонь, не изжаришь ли ты этих куропаток, я бы отнес их падишаху.
Майрамби согласилась, взяла куропаток, ощипала их, очистила, отдала одну куропатку слуге, а другую сама стала жарить над огнем. Девушка пленила слугу, и он все смотрел на нее, не отрывая глаз от ее лица, и вдруг, потеряв сознание, уронил куропатку в огонь и выпачкал ее в золе.
Девушка же очень хорошо изжарила куропатку. Слуга взял куропаток и понес их падишаху. Увидел падишах, что одна куропатка очень хорошо изжарена, другая же вымазана пеплом, и спросил у слуги, почему это случилось.
Слуга рассказал падишаху о красавице в шалаше, которая жарила одну куропатку. Он рассказал также, что девушка бродит одна по свету и сама не знает, куда ей идти.
Иди и приведи ее сюда! — сказал падишах и велел дать слуге коня.
Поехал слуга к Майрамби, рассказал ей, что ее зовет падишах, и привез ее во дворец.
Как только падишах увидел Майрамби, сразу же привел ее с братом к себе в покои и велел придворным готовиться к свадьбе. Несколько дней праздновали свадьбу, а потом Майрамби стала любимой женой падишаха.
А у него было еще две жены. Они с ненавистью стали относиться к любимой жене падишаха.
Однажды падишах отправился на охоту и велел двум старшим женам заботиться о самой младшей. Но как только падишах выехал за горсд, они от ревности решили сжить со света любимую падишахом жену.
По саду падишаха протекала река, а на берегу ее рос высокий чинар. Они привязали к ветке чинара качели и насильно посадили на них Майрамби. Сильно раскачали они качели и подрезали веревки. Майрамби упала в реку и утонула. Но во время падения один локон Майрамби зацепился за ветку и остался на ней.
Две старшие жены радовались тому, что избавились от Майрамби, но ее братец стал так плакать о сестре, что слезы потекли у него из глаз, как весенний дождь из тучи.
К приезду падишаха домой жены его напекли много лепешек, высушили их на солнце и сложили нетронутыми в нише. Старшая жена легла на одеяло у стены и не вставала. Падишаха встречала только средняя жена.
А где моя младшая жена? — сразу спросил падишах.
Эх, чтоб сгинула эта бесноватая ваша жена! Что она за существо? Не то дьявол, не то пери, но только следом за вами она исчезла. Лучше идите поглядите на старшую жену, она уже близка к смерти!
Падишах пошел к старшей жене и увидел, что она сильно больна. Когда она поворачивается, в ее легких слышен хрип.
Что у нее за болезнь? Скорее призовите муллу и знахаря: мулла почитает молитвы, знахарь полечит ее.
Не зовите ни муллу, ни знахаря — они мне не помогут. Велите зарезать ягненка, его мясо сделает меня здоровой! — сказала больная жена.
Падишах приказал двум мясникам зарезать ягненка. Пришли мясники, связали ягненку ноги и, повалив на землю, хотели перерезать ему горло, а ягненок в это время заговорил:
Не режьте меня, мучает меня жажда, дайте мне сходить к реке, глотнуть раз водички, тогда уж и зарежете меня.
Мясники отпустили ягненка воды напиться. Он подошел к реке и заговорил:
Сестрица моя, мясники собираются зарезать меня! Сестра через воду услышала его голос и сказала:
Я лежу на дне реки! Мой локон остался на ветке чинара! У того, кто будет тебя резать, нож сделается тупым, как оборотная его сторона!
Побежал ягненок к мясникам и сказал:
Теперь режьте меня!
Мясники опять связали ягненка и, приставив нож к его горлу, стали резать, но нож у них был такой тупой, что не мог зарезать ягненка.
Раз не можете меня зарезать, отпустите, побегу я и еще раз глотну водички! — сказал мясникам ягненок.
Отпустили его мясники, а сами пошли следом и увидели — подошел ягненок к реке и говорит:
Сестрица моя, меня хотят зарезать! Из воды послышался голос:
Я лежу на дне реки! Мой локон остался на ветке чинара! Кто будет тебя резать, у того нож сделается тупым, как оборотная его сторона!
Услышали это мясники, быстро побежали к падишаху и сказали:
О могущественный господин! Мы увидели чудо! Хотели зарезать ягненка, но не могли этого сделать: он человечьим голосом попросил напиться, мы пошли за ним, а он у реки разговаривал с сестрой, и она из воды ему отвечала.
Мясники повели падишаха к реке под чинар, и там на его ветке падишах увидел локон своей младшей жены. Он приказал привести богатыря-водохлеба и осушить реку.
Пришел богатырь-водохлеб, втянул в себя воду реки, и все увидели на осушенном ее дне маленькую келыо, в этой келье — две колыбельки-гахворы, а Майрамби сидит между ними и вышивает тюбетейку. В колыбельках лежали два очень красивых мальчика.
Как только увидел сестру ягненок, радостный бросился к ней, положил две передние ноги ей на плечи тут же превратился в прежнего мальчика.
Удивился падишах всему виденному, стал спрашивать, как все это случилось.
Майрамби рассказала, как две старшие жены посадили ее на качели, сильно раскачали их под чинаром и подрезали веревки. Упала она на дно реки, и родились у нее там два сына. Из морских камней и ракушек сделала она им маленькую келью и растила их, вскармливая своим молоком.
Рассердился падишах на старших жен, велел привязать их за косы к хвостам сорока кобылиц, пустить кобылиц вскачь, а за ними погнать жеребцов.
Майрамби с детьми и братом падишах повел к себе домой. Раньше у падишаха не было детей, и теперь на радостях он устроил большой пир. Вы были здесь, а мы были там, ели жирный плов и кишмиш с сахаром. | |
|
