Сказка № 4311 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 | |
Сказка № 4310 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Перестали птицы петь,
Спрятались в бурьяне:
По тропинке шел медведь
С узелочком в баню.
Ох, суров у Мишки глаз,
Ох, капризен норов:
Он идет, сшибая враз
Шляпки с мухоморов.
Муравейник увидал
Под березой старой,
Сходу лапой наподдал -
И его не стало.
Ну-ка, все с дороги брысь!
Я иду - посторонись!
Вот и баня под горой -
Дым клубами над трубой.
Кто-то топит баню,
Если дым клубами...
Дверь закрыта изнутри:
Рявкнул мишка:
-Отвори!
Нечего копаться,
Ну-ка, быстро, мелкота,
Разбегайся кто куда!
Я пришел купаться!
Мишке из-за двери
Отвечают звери:
- Перестань ломиться -
Все хотят помыться.
Говорит сердито еж:
-Погуляй, потом придешь.
Трудно вымыться ежу,
Я намыленный сижу,
Тру мочалкой ножку,
Подожди немножко.
А зайчихи говорят:
-Надо вымыть всех зайчат.
Погодите!
Погодите!
Мы еще сидим в корыте!
Как затопает медведь-
Зашаталась баня.
Стал от злости он реветь,
Лапой барабаня:
-Ждать я больше не хочу!
Баню с места сворочу!
Он на дверь с наскоком
Нажимает боком.
Пробует и так и сяк,
Напирает на косяк.
Не осилить мишке
Крепкие задвижки:
Дверь у бани новая
Толстая, дубовая.
Только зря хлопочет-
Все над ним хохочут:
Ежик выглянул в оконце
Строго веником грозя:
- Наказать тебя придется,
Так себя вести нельзя!
Только сунься, толстопятый,
Познакомишься со мной!
Поливай, его, ежата!
Из ведерка!
Из ушата!
И горячею водою
И водою ледяной!
-Уходи-ка ты добром,
Все равно не отопрем!
Что тут делать?
Мишка
Узелок под мышку,
Потоптался у дверей
И пошел домой скорей.
Всю дорогу он ворчал,
Головой большой качал,
Удивлялся,
отчего
Так обидели его?
Галина Лебедева | |
Сказка № 4309 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Подарили Маше на день рождения куклу Барбару. В розовом бальном платье, глазки голубые, волосы золотые кудрями по спине так и вьются. А в придачу - кукольный дом в три комнаты, а позади домика - гараж. Нажимаешь на кнопочку - дверь уезжает вбок и длинная черная машинка, выкатывается, готовая ехать куда угодно. Руль, кресла, - все - все настоящее, только маленькое.
А в домике - кроватка, диванчик, стулья, столики! Ванная комнатка с настоящим душем и зеркалом. А какой гардероб с приданым! Тут и платьица, и юбочки, и купальники, и свадебный наряд!
- Ой, красота! - обрадовалась Маша. Уж и не знает, где это все поставить. - Это ж сколько места надо! И куда теперь я всех старых своих дену? Мишка уже лысый, шерстка свалялась. А у Кота Котофеича уши отрываются, вон, нитки видны. А уж кукла Катька совсем никуда не годится: волосы спутанные, платье мятое.
- Да брось ты их, - засмеялась Барбара, - таких и на улицу стыдно вынести, засмеют!
Не долго думая, сгребла Маша все свои старые игрушки в кучу и сунула под кровать. А кукольный домик поставила не стол у окна.
Маша в комнатках у Барбары все по местам расставила. Все ей нравится: и крошечные чашечки, и рюмочки, вилочки, ножички, - чудо какое-то! В бутылочках настоящее вино светится: красное и золотистое.
Барбара целый день перед зеркалом вертится: то одно платье наденет, то другое. Маша ее и умывает, и причесывает, и кормит, и на машинке катает... Незаметно день прошел. Мама уж который раз кричала ей с кухни:
- Спать пора!
А Маша в ответ только:
- Сейчас, сейчас! Еще немножко!
Но вот, Барбара улеглась в свою кружевную постельку.
- Спокойной ночи, моя Куколка!
- Бай-бай! - зевнула Барбара, и дверка в домике закрылась.
Все в доме стихло. Маша лежала и смотрела на свой домик. Она и думать забыла про куклу Катьку, Мишку, Зайку и Кота Котофеича. Бедняги вздыхали и охали под кроватью. Обидно им, да и на голом полу жестко, холодно. Поплакали они, поплакали, потом нашли меховые мамины тапки и улеглись вобнимку на коврике.
Пришла мама, укрыла Машу потеплее, потрогала лоб - горячий! Ай-яй-яй! Она поставила Маше градусник.
В комнате было жарко - мама открыла форточку и потихоньку вышла.
В это время в домике у Барбары зазвонил белый телефончик. Потом там что-то зашевелилось , упало, и пробежали быстро маленькие ножки, - то-топ-топ, - это Барбара встала, догадалась Маша. Вот чудеса! Надо не спать! А все подсмотреть, - что будет дальше.
- Алло! Алло! Привет! - Кричала Барбара в трубку, - Меня подарили какой-то глупой девчонке. - Она сковородку повесила на стенку в ванной, а меня спать уложила в бальном платье! - и Барбара расхохоталась. - А вы там как? Не соскучились еще? А то - приезжайте в гости! Устроим вечеринку!
Маша слушала, засыпая, и огорчалась:
- Надо же, я - глупая. Весь день мне улыбалась, а теперь ябедничает.
Только Маша заснула, и ей начал сниться сон, как вдруг:
- Маша! Маша! Да проснись ты! Ко мне гости едут. Скорей причеши меня, да нарежь бутерброды с колбаской и с сыром. Ну, долго ты будешь лежать?
- И тут из-под кровати вылезла кукла Катька, а за ней: Мишка, Зайка и Кот Котофеич.
- Чего кричишь! Не видишь разве, наша Маша заболела, ее будить нельзя! - строго сказала Катька.
- А ты кто такая, что мне указываешь?
- Я кукла Катька, а это мои друзья. Нас подарили Маше уже давным-давно, когда ей только годик исполнился.
- Мы теперь под кроватью живем. - сказал Мишка с достоинством.
- Ничего, привыкнем, - выглянул из -за его спины Зайка.
- В тесноте, да не в обиде, - добавил Кот Котофеич, преобняв друзей.
- А я - Барбара. Я королева красоты. Видите, какое у меня красивое платье? А это мой дом, а в гараже - моя машина.
- Очень приятно. - вежливо сказал Мишка. - А наш грузовик во дворе, возле Тявкиной конуры. Мы завтра собирались на рыбалку все вместе ехать. Поедешь с нами?
- Что? Рыбалка? Фи...Мне это не интересно. Давайте лучше поиграем в показ мод. У меня есть магнитофон, сейчас как заведем веселую музыку!
- Нет, лучше в салочки. - сказал Зайка.
Но Катька приложила пальчик к губам:
- Тише! Какая музыка, шуметь нельзя! Вот поправится Маша, тогда и в прятки, и в салочки, - во что угодно.
- Тогда давайте потихоньку в больницу играть. Чур я буду врачом. - предложил Мишка.- Катька- медсестрой, Кот Котофеич и Зайка будут санитарами, а ты, Барбара, будешь больная. Мы тебя будем лечить: мазать зеленкой, забинтовывать, делать компресс и клизму!
- Ура-а-а-! Давайте! - запрыгали все от радости.
- Сами вы больные. Ишь, чего захотели! Ко мне друзья едут, а я их встречаю: здрассте! Вся в зеленке.
- Наоборот, класс! Сразу после больницы будем играть в баню и в прачесную!- воскликнула радостно Катька.
- Точно! Чур, я банщик! - крикнул Мишка! - Будем купаться, стирать белье, потом сушить, гладить, - напербой кричали Зайка и Кот Котофеич.
- Как раз у тебя и ванна есть, и утюжок, - по- хозяйски заглядывала в домик кукла Катька. - Настоящая игра начнется! мы с Машей так всегда играем.
- Ну, уж нет! Ишь чего! В ванну я вас не пущу и утюг не дам. - отвернулась Барбара.
- Тогда давайте играть в свадьбу. Ты, Барбара, будешь невеста.
- А жених кто? - Барбара с недоумением обвела глазами команду претендентов.
- Могу я. - сказал Мишка. - Зайка тоже годится. А Кот Котофеич пусть женится на кукле Катьке. Венчаться поедем на твоей машинке.
- Вот здорово! - обрадовались все, но Барбара надулась:
- Ну уж нет. Во-первых, у меня уже есть жених. Его зовут Дэн. Мы с ним еще в магазине познакомились, на одной полке стояли, а во-вторых, в моей машинке вам не уместиться. Вы все толстые и косолапые. Мне с вами скучно.
- У меня к вам встречное предложение. Вы все будете моими слугами. Мишка- шофер. Заяц - дворник, Кот-сторож, а ты Катька,- марш на кухню мыть посуду.
- А в чем смысл игры-то? Ты -то что будешь делать? - спросил Кот-Котофеич.
- В этом-то все и дело, что я - это не вы! Я буду Барбара!
И тут в дверь позвонили, послышались голоса и шаги в прихожей. Барбара скрылась в своем домике, а вся компания, толкаясь, кинулась под кровать. Им было все видно: к Маше приехал врач - дяденька в очках, в белом халате с чемоданчиком. От любопытства они вылезли чуть ли не на середину комнаты. Мама увидела их, быстренько подняла и сунула к Маше под одеяло.
Уходя, врач сказал:
- Горчичники - обязательно. А главное - лежать в постели, принимать все, что я прописал и побольше чаю с медом и малиной.
- Не хочу горчичники! Они жгутся! Не буду микстуру пить, она противная! - заплакала Маша.
- А мы сначала лекарство Барбаре дадим, где она? - и мама открыла дверцу кукольного домика. Но Барбары там не оказалось. Она, как услышала этот разговор сразу спряталась. Зато Зайка, мишка и Кот Котофеич, и конечно же Катька дружно закричали: - Нам! Нам горчичники! И микстуру, и таблетки тоже!
Обрадовалась мама:
- Вот молодцы, ложитесь рядышком. Будем лечиться вместе. Маше микстуру - раз ложку! - и всем тоже. Маше два горчичника на спинку - и всем: Мишке на животик, Зайке, Коту и Катьке - два. Лежите, терпите, скоро приду. - сказала мама и пошла на кухню чай заваривать.
Маша терпела горчичники из последних сил, чтоб не заплакать.
Барбара выглянула из окошечка:
- Как ты думаешь, мне больше идет белое платье или красное?
- Красное, красное, стараясь улыбнуться, сказала Маша. - Иди сюда, на подушку, побудь со мной. Знаешь, как мне больно!
- Я же помну платье, - возмущенно захлопала ресницами Барбара. И снова спряталась.
Маша заплакала от обиды, а мама подумала, что от горчичников и прибежала скорее их снимать. Одна Катька все понимала:
- Не плачь, Маша. Зато мы тебя любим.
Обняла Маша свою Катьку , и Зайку, и Мишку тоже, и Кота Котофеича. И стали они пить чай. Мишка ел мед большой ложкой, а Кот Котофеич вымазал вареньем усы, и все время облизывался.
Какие они все смешные, - думала Маша. И совсем они не старые, а очень даже хорошие. Вот встану завтра, пришью Мишке ухо, а Зайке сошью штанишки. Куклу Катьку надо только отмыть, причесать, да в новое платьице нарядить.
Когда напились чаю, мама сказала:
- А теперь - спать! - и ушла, погасив свет.
Вот тут-то все и началось. В открытую форточку влетел вертолет, игрушечный, но совсем как настоящий. Он сделал круг по комнате и сел точно на середину стола перед домиком. Мотор выключился, и по трапу сбежала к Барбаре ее подружка Нэлли, такая же красотка, только с черными волосами. Они так и бросились друг к другу в обьятья.
- Хорошо выглядишь!
- Ой, нет, ты лучше!
- Ты просто звезда!
- А ты супер!
Из вертолета выпрыгнул красавчик-спортсмен. Кепочка, очки, белые брючки, - все такое модное!
- Дэн! - завизжала Барбара и повисла у него на шее.
Гости вошли в домик к Барбаре и там начались танцы под грохот барабанов и вой гитар.
Когда они устали отплясывать, Барбара предложила гостям покататься на машинке. Дэн сел за руль, а подружки разместились сзади. Машина рванулась и помчалась по столу со страшной скоростью. Нэлли и Барбара визжали на виражах и громко хохотали.
-Бессовестные! - наблюдая за ними думала Катька, - как они могут так себя вести, тем более, что Маша болеет.
- И совсем у них не интересно. Подумаешь! Орут и скачут, а игры-то никакой и нет. Совсем не весело.
Луна уже спряталась за дерево, когда гости стали прощаться с Барбарой.
- Бедная я бедная, - стонала Барбара, обнимая свою подружку, - я не вынесу здесь и недели с этой деревенщиной. Такая скука в этом захолустье. Я умру с тоски без вас .
- Мы тебя спасем, - решительно сказал Дэн. - Садись в вертолет.
- А как же мои платья, мои зеркала и все-все? Как же мой домик и моя машина?
- Да брось все, у нас в магазине этого добра полно, - подсаживая ее в кабину сказал Дэн.
Винт завертелся, вертолет поднялся и вылетел в открытую форточку.
Маше стало лучше. Уже рассветало, розовело небо и кукла Катька вздохнула с облегчением.
А на третий день, с утра пораньше Мишка уже сигналил во дворе, сидя за рулем своего деревянного грузовичка.
- Эй! Скорей все в кузов! Поехали в лес за земляникой!
Зайка и Кот Котофеич залезли в машину, а Маша взяла Катьку в новом платье на ручки и побежала с друзьями в лес.
О том, как Маша поссорилась со своей Катькой вскоре все позабыли. И теперь и вспомнить - то никто не впомнит, как там звали эту воображалу-сплетницу... ну как ее там?..
Галина Лебедева | |
Сказка № 4308 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
У всех были кошки и собаки, а у меня был лев. Я не помню, откуда он взялся: он был всегда, как мама, бабушка... У него была такая симпатичная, бархатная, горячая морда. Он разрешал над собой издеваться... Может быть, ему это нравилось, и он лениво крутил башкой, если взять его всей пятерней занос.
Еще было замечательно сесть на него верхом и, запустив руки по самые локти в его рыжую гриву, ухватиться за уши. Тогда он медленно поднимался и шел по коридору, и под его горячей шкурой мягко перетекали мощные мышцы.
Так он катал меня по всей квартире.
Лучше всего нам было зимой. Придешь с мороза, а лев лежит на журналах у теплой батареи и чутко дремлет, приоткрывая сощуренный рыжий глаз. Ага! Попался! И начиналась возня. Лев поворачивался на спину и, как гигантский котенок, извивался и хватал меня лапами за лицо и плечи. Но когда мы шли по городу, никто бы не подумал, что он позволяет так с собой фамильярничать.
Мы выходили из дому. Льву полагался намордник. Так надо. Попробуй, объясни всем, что это не простой лев, а лев человечный, и он не кусается. Лев все понимал и будто пожимал плечами и разводил лапами, дескать, что поделаешь, и, покорно закрыв глаза, совал морду в ременную сбрую. Потом он терпеливо сидел у двери и ждал, когда я запахну пальто. Критически скосив глаз на мои ботинки, он слегка проводил по ним кисточкой своего хвоста, и, потянувшись и зевнув, выходил вслед за мной.
Мы шли по нашему переулку. Лев брезгливо отворачивался от встречных собак. Особенно презирал он маленькую курносую сученку на паучьих лапках, с вечно слезящимися от преданности глазками. На ней всегда, зимой и летом была потертая стеганая курточка.
Иногда нам попадался пудель,\" выстриженный под льва\". Гладко выбритая спина и пузцо вызывали у льва неудержимый хохот. Прохожие шарахались, думая, что он рычит.
У булочной лев останавливался и начинал пристально рассматривать витрину. Он скромно топтался, исподтишка заглядывая мне в лицо. Из кондитерского отдела доносился непреодолимый запах миндальных орешков и халвы. Лев занимал очередь в кассу. Потом, сидя возле столика, на который тетки ставили сумки, он терпеливо ждал, когда продавщица отвесит полкило халвы и триста грамм леденцов. Его толкали, задевали сумками, наступали башмаками на кисточку хвоста. Лев ждал. Под конец он от нетерпения уже переступал лапами и глотал слюнки. И вот наступала долгожданная минута, и лев, закрыв глаза от удовольствия, разевал пасть и захлопывал ее не раньше, чем в нее не пересыплется содержимое двух пакетов. Вот когда особенно не верилось, что лев хищник....Такой удивительный сластена.
Затем, мы полукруглой лестницей поднимались к метро. Здесь лев останавливался у газетного киоска с таким видом, будто говорил: \"вот видишь, я помню о тебе, покупай свои журналы\". И он начинал нервно ходить взад-вперед, садиться, вставать, судорожно зевать с тоскливым подвывом. Он просто терпеть не мог литературу. Он ненавидел газеты, от которых исходил тошнотвотный запах типографской краски. Он никак не мог понять, почему я так усердно обнюхиваю каждую страницу какого-то толстого журнала. И еще он никак не мог понять, что влечет меня к серому железному ящику со стеклянной дверью. Там, в его красном нутре, на стене прилепилось какое-то странное животное с хвостом, на котором вместо кисточки висел его черненький детеныш. Лев всегда внимательно смотрел, как люди прикладывали его к уху и что-то кричали, а выходя, хлопали дверью.
Потом мы молча шли по скверу и спускались на набережную. Там, остановясь у парапета, мы смотрели на воду. Лев стоял рядом, оперевшись передними лапами о гранит, он грустно провожал глазами плывущие мимо палочки то эскимо.
А когда мне приходилось уезжать ненадолго, лев на прощанье терся башкой о мое плечо, чуть не валя меня с ног, и ложился на стопки журналов возле батареи под окном. Уезжая, я оставляла ему длинную гирлянду сосисок, и она до самого пола свешивалась с крючка, на котором до этого висело мое пальто. А где у нас туалет лев знал еще с детства.
Возвращаясь домой через несколько дней, я находила на гвозде обрывки веревочек. А лев все также лежал на своем месте, пыльный и слегка похудевший. Но тут он вскакивал, встряхивался, будто вылез из воды, и на минуту пропадал в облаке пыли. Потом он радостно суетясь, тащил откуда-то мои тапки, полотенце и домашнюю курточку.
Вечером, когда уходили друзья и смолкали телефонные звонки, мы лежали врастяжку на ковре, и лев чутко дремал, на всякий случай придерживая меня тяжелой лапой, чтобы снова куда-нибудь не убежала.
К моим друзьям лев относился с добродушной снисходительностью. Встречал их у дверей, давал лапу, а кое -кому позволял трепать себя за ушами.
Но однажды ко мне пришел знаменитый дрессировщик. И лев на него бросился. Он так разнервничался, что дрессировщик схватил стул и выставил его перед собой, как пушку.
-Левка! Ты что? Назад! - вылетела я из комнаты со щеткой. Лев, дергая верхней губой и щеря большущие клыки, задом отступал за письменный стол. Хвост его воинственно метался из стороны в сторону.
- Вот гад!- сказал дрессировщик, опуская стул. -Он тебя когда-нибудь сожрет.
-Что ты... это же Левка, Левушка, а не кто-нибудь... Мой друг!
-Ха! Он же зверь!
-Ну и что?!
-Ну и то! Зверь есть зверь! Он любить не может. Вот у нас в цирке тысяча случаев. Все идет прекрасно, и вдруг, раз - и отъел голову. А один раз...
- Ну, хватит, я разозлилась не на шутку,- мало ли что, а мой не такой... он меня любит.
-Лю-у-у-би-и-т? Ха-ха-ха! Он просто хорошо устроился. Тепло, светло и сытно. Мясом кормишь?!
-Ну, мясом. Он и кислую капусту ест, и морковку, и даже конфеты.
- Во! А я про что говорю! Он просто ленивый... ишь - приспособился! Порядочные львы в цирке работают, а твой к тепленькому местечку пристроился.
- Тише! Он же все понимает.
Конечно же, лев все понимал. Он чутко поводил ухом и смотрел не мигая в окно. Дрессировщик сидел до ночи. Он протянул ноги под столиком вдоль ковра, и, поглаживая себя по сытому животику волосатой ручищей, говорил авторитетно:
-Ты мне-то, мне поверь. Я на это дело жизнь истратил. Из меня эти звери пять метров кишок вымотали. Чуть не сожрал один такой. Во-палец! Видишь!? Ну!? Половинка осталась, а мог всю руку оттяпать! Плевое дело.
Дрессировщик ушел, оставив на столе груду окурков и объедков.
Лев тихо подошел ко мне и положил гривастую голову на колени.
-Лева, Левушка... Ты не такой? Да?- гладила я его по усам.
Лев закрыл глаза и помотал головой.
-Ты никогда на меня не бросишься?
Лев раздул ноздри и с шумом втянут воздух. Он ничего не ответил.
С этого дня но не подходил ко мне первый. Он ждал, когда я подойду. А я стала все реже его гладить. Нет, не то, чтоб я его боялась, а просто все-таки иногда вспоминала :\"зверь есть зверь - он любить не умеет\". Я проклинала дрессировщика. Я с ним поругалась и вычеркнула его телефон из записной книжки.
-Ну Левушка, Левка! - тормошила я своего льва, запуская руки в его гриву. А лев смотрел на меня, не мигая. О чем он думал? В его глазах была печаль. Он чувствовал...О! Звери тоньше нас, людей, чувствуют...
Я боялась, я не верила, я предавала.
И лев от меня ушел. Просто однажды его не стало. Я не заметила, как это случилось. Я пошла одна по нашему переулку, по бульвару, по набережной, и рядом никого не было. Только теперь я начинаю понимать, что это навсегда.
Однажды в цирке я увидела льва. Очень похожего на моего. Я пошла потом за кулисы. Мне разрешили подойти к клетке. Но это был другой лев. Он даже не взглянул на меня. В зоопарке тоже был не он. Господи! Все львы так похожи!
Я теперь всегда одна. Знакомые мне советуют завести собаку или кошку. Но я не могу. Потому, что у меня был лев.
Галина Лебедева | |
|
