Сказка № 4291 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Одного милиционера свалил недуг - в горячем бреду слёг. В больницу свезли, положили в палату, доктора смотрят, руками разводят - эка напасть. Уже и второй день пошёл, а всё он не в чувствах. Изрядно, стало быть, его унесло; и ни вливанием, ни переливанием, ни таблеткою медицинской не вытащишь. Крепко, видать, засела зараза какая-то.
Лежит бедолага бревным-бревно и муравейником грезит. Будто стал он со спички головку серную, да по муравейным палатам бродит и выхода нет. Мимо рыжые труженики снуют, припасы носят. Вот, целой гурьбой гусеницу мохнатую пронесли, а вот, жука-пожарника, своими же усами связанного, а вон - тлю конвоируют. Ну, прямо ни дать, ни взять - отдел дознания. Но, впрочем, не до смеха ему тут - выбираться надо из сего наворота.
Видит вдруг - воротца игольчаты, а пред ними стража муравьиная клацает клещами-жвалами. Страх! Но не забоялся их мытарь наш, знал потому, что к любой охране подход верный есть. У муравьёв-то все кладовые настежь - коммуной живут. Вот и выбрал он гусеницу пожирнее, да и отломил пару сегментов. И подойдя вновь к вратам, обоим стражам швырнул по куску. Ну, те, знамо дело, давай молотить, а милиционеру только и надо того.
Скользнул меж них и в зале просторной очутился. И ведь даром, что на постройку всякий лесной мусор шёл, а на вид-то - хоромы царские. Понимают бюджет. А в центре самом, что ж за гора громоздится-то? Вся белокольчата, как есть кишка непомерная, и волною по ней движение. Кругом челядь снуёт и пищу в челюстях подносит. Прорва - подавай только. Понял милиционер, что здесь - сама власть.
Ещё школяром слыхал он об муравьиной царице и вот свидеться довелось. С одного торца той царице всякие яства несут, а с другого торца яйца лезут и охрана там - наизлейшая - ни-ни подступиться. Решил он тогда где-нибудь схорониться, да поразмыслить-перекурить. Запалил он цигарку, да пускает дым кольцо в кольцо и вдруг суета поднялась несусветная. Сообразил тут наш странник, что, видать, пожара боятся, вон - даже жука пожарника развязали, да толку с него - тьфу!
Начали муравьи яйца свои куда-то на выход таскать. Понял он, что делать, и аж полпачки цигарок в рот запихал. Ну дымить, что началось - паника. Затоптал милиционер окурки, чтоб и впрямь пожару не быть, схватил в охапку яйцо и за всеми двинул. Так и прибыл на выходное отверстие. Как пахнуло на него воздухом вольным, как ослепило солнышко, так и понял он, что кончились его мытарства.
Склонилась над ним ветвь рябиновая вся в кистях алых, а сквозь неё лицо старичка проглянуло. Отодвинул милиционер от лица гроздь спелую, да муравьиное яйцо и протянул: \"Возьми себе, коли надобно, мне оно теперь вчуже\". Засмеялся доктор, засмеялись сёстры; вся палата обхохоталась - как он очнулся, да доктору чуть кулаком в нос не двинул. А назавтра уж был как огурчик и всё про муравьиную жизнь расспрашивал, - мол, что там у них, да как? Пока вчистую на службу не выписался и всё говорил потом сослуживцам, что если не куришь, то имей при себе хоть спички.
Сергей Гришунин | |
Сказка № 4290 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
В городе Петербурге эта история произошла. В такие времена, что через реку Неву и мостов никаких не было, и были только лодочные переправы, а как встанет лёд – шла через реку деревянная мостовая. Ну, например, скажем, с Васильевского острова на Безымянный такая была. Жила на этом самом Васильевском острове семья бомбардирского капитана Васильева Данилы Петровича. Подшучивали над ним сослуживцы,
- Ты, Данила Петрович, - всему острову корень, да такой, что им вся земля эта держится. Ты гляди уж, чтоб не сорвалась, поплывём, а то.
Данила Петрович свою трубочку тогда закуривал не торопясь и, выпуская дым, улыбаясь говорил,
- Покуда жив - не сорвётся.
Была у него жёнушка добрая и трое ребятишек. С утра он на военную службу в крепость Петропавловскую ходил, а к ночи домой возвращался. Весенняя пора уже лёд ломила и голову ветерок тёплый пьянил. Скоро уж и переправу начнут разбирать мужики. Шёл как-то раз мартовским вечерком Данила Петрович по льду и, чтобы путь свой легко скоротать, табачок добрый покуривал. Вдруг видит – разламывается перед ним лёд и встаёт полынья, а из той полыньи щука рогатая на него прямо глядит. Тот, хоть и бывалый уже человек и всякие прошёл сраженья, но струхнул легонько, да и запустит ей в лоб своей трубкой так, что у той аж искры из глаз, или это горящий табак рассыпался – не до того ему было, но только трубку жаль стало в полынье той терять и от страха он перемогся, выдохнул дым – не закашлялся, и говорит,
- Здорово, тётка рогатая. Невтерпёж вижу тебе и подо льдом уж невмочь жить, да не видишь – идёт человек на раздумиях с трубкой, так снизу хоть сперва постучала. Вместе б и покурили по-доброму. Табачок мой – царский. Трубочка самим императором Петром Алексеичем жалована. Услышит он теперь такую оказию и на тебя и твоих детушек прогневается. Тебе беда, и мне – не по совести.
Смутилась щука от слов его и под воду ушла, только хвост из полыньи выставила. Обратно вынырнула и подаёт в пасти капитану Васильеву трубочку его и ещё за обиду в подарок копилку. Принял их в руки свои капитан с благодарностями, а щука кивнула ему серебряной головой и поминай как звали. Данила Петрович первым делом трубку свою проверил – цела ли, а уж после и копилку. Изящная вещь, с инкрустацией, а потряс её, так ещё и денежкой зазвенело. По-людски разошлись, хоть и рыбьих кровей существо, а сердечную теплоту разумеет. Посмеялся он, прокашлялся, да и к берегу родному двинул. В последних линиях жил, но вот уж и в окнах огни домашние. Дверь открывает – очагом потянуло и детишки к порогу спешат, на отца карабкаются, за нос и усы теребят. Перецеловал он семью, за пазуху лезет, щучью копилочку вынимает и перед всеми на стол ставит. Жена-то и спрашивает,
- Ох, неужели это царь-батюшка наш за верную службу такую красоту пожаловал?
А капитан – бравый был малый, вот и прихвастни он,
- Так точно, за доблестную бесшабашность!
Ещё по такому случаю после ужина в место казённое отправился за чаркой. А за ужином копилку смотрели, потрясли хорошенько, и выпал из неё грошик медный. Посмеялись, мол, за голову отчаянную и сам хозяин её меньше даёт, да и порешили отдать копилочку на забаву Любаше, доченьке младшенькой. Пошёл до кабака Данила Петрович, хозяйством жена занялась, старшенькие ребятишки с горок убежали кататься, а Любаша на копилочку свою смотрит дарёную – не оторвать глаз. Тут вдруг с улицы послышался крик весёлого парня-разносчика,
- Кому птенцы-леденцы весенние, штучка по грошику, дюжину на пятак!
Захотелось девчушке весеннего леденца и не выдержала. Опрокинула щёлкой книзу копилочку и давай трясти. Не вытряхивается грошик. Взяла тогда она с кухни нож и в копилку засунула. Та, как пошла от неё по столу прыгать. Упала на пол и пополам раскололась. А оттуда змей со звоном в золотых монистах ползёт и чёрными глазами из-под малинового картуза на неё зыркает. Обмерла девчушка со страху, а змей говорит,
- Не бойся, хозяйка, не трону.
Спрашивает его Любаша,
- Признайся кто ты?
Завернулся кольцами звеня перед нею змей, вытянулся и, голову склонив, представляется,
- Я змей цыганский, Тимоха, всяких ловких дел мастер. Дырка во мне сквозная есть – из головы в хвост и обратно. На грош трясу, а вытрясу на пятак. Не царский подарок я – щучий. Если узнает царь, что не по правде был сказан, - уж не миновать твоему батюшке звонов кандальных.
Девахе-то жаль отца стало до слёз и спрашивает она у Тимохи,
- Как мне тебя упросить змеюшка, как мне тебя задобрить-умаслить?
Закачался, забряцал денюжкой змей цыганский и говорит,
- А откупиться. Неси мне все кольца да серьги мамкины, неси мне мошну отцовскую.
Что ж тут поделаешь, родитель-то дочке всего богатства дороже. Обошла по дому Любаша и всё до последнего грошика, до последней бусинки собрала, змею несёт и слезами заливается. В доме-то теперь хоть шаром покати – паутину лишь соберёшь. Не хочется ей черноглазому Тимохе достаток из семьи отдавать. Углядела тут девчушка в прихожей палаш отцовский, с которым он всегда на службу ходил, вытащила из ножен, у двери встала и кричит,
- Помогай-ка, Тимоха! Одной мне такой тяжести не дотащить.
Обрадовался змей, зашелестел монистой, к двери ползёт и глазищами лихо зыркает, а как высунулся за порог, то и снесла ему Любушка голову в малиновом картузе напрочь, так что под кровать она в этом картузе укатилась. Как влитой он на Тимохе сидел до погибели. Рассыпался змей цыганский золотым кладом, а тут и Данила Петрович из кабаков на порог. Глядит на богатство и глазам не верит,
- Крепка, - говорит, - нынче стала казёночка царская, чуть не по колено отсыпала.
Повинилась дочка отцу за грошик, про хитрости змеиные рассказала. Отец только крякал, да усы от слезы утирал. Сел он потом к столу, созвал всех домашних, раскурил свою трубочку и всю правду про щучий подарок поведал, а напоследок сказал,
- За чужое добро не хвастай.
Сказал так и до одной все монеты с пола собрал. Ссыпал казну в мешок, а наутро в крепости доложил царю по команде. Принял капитана Васильева Царь Пётр Алексеич, выслушал его рассказ и говорит,
- А что, Данила Петрович, видать крепко уразумил тебя табачок царский.
Выкурили они потом оба по трубочке, посмеялись, а потом велел Император Васильеву обратно на Васильевский остров идти, но уже – губернатором. Но упросил капитан Царя Петра Алексеича на такую головокружительную высоту его не ставить; ни по чину ему она, ни по разуму, ни по возраста старшинству. Подивился он на такую честность, дал капитану майора и в отпуск на всё лето выпустил, да ещё табаку приказал сколько снесёт насыпать, чтоб ещё больше ума-разума поднабрался. А денежки щучьи на сорокапушечный корабль пустили. Как раз тогда швед на страну, очертя голову, пёр.
Сергей Гришунин | |
Сказка № 4289 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Устроилась девушка Марина в офис заказы принимать. Отвели её на рабочее место, объяснили как и что, только сказали, чтобы вот эту чёрную кнопку ни в коем случае не нажимала, так как она для начальства. Сидит девушка, трудится, документы на принтере печатает, но не даёт ей эта чёрная кнопка покоя, уж очень ей любопытно, что будет, когда нажмёт. А тут все на обед как раз расходиться начали. Осталась она одна и не удержалась, нажала на чёрную кнопку. Подумала: «Вот нажму и сразу отпущу, а потом, если что, так же и выключу».
Как нажала она эту кнопку, так сразу и темно стало, и не слышно ничего, даже как компьютер её гудит - не слышно. Вдруг видит Марина гусеницу светящуюся, зелёную и в иголочках. Ползёт к ней из темноты эта гусеница, кольцами шевелит, а внутри у гусеницы музыка глухо звучит, будто магнитофон проглотила, - Бум-бум-бах! Сидит девушка в кресле ни жива, ни мертва, на кнопку чёрную жмёт, а та не жмётся больше, страх-то какой…
Сбоку на гусенице окошечко приоткрылось и лапка показалась, как у кузнечика – пилочкой. Поставила лапка мигалку синюю на голову гусенице и обратно внутрь спряталась. Замигала лампочка на гусеничьей головке и сирена завыла – ни дать, ни взять кортежем начальство высокое едет. «Ох, - думает бедняжка, - лишь бы просто уволили, а то ведь ещё неизвестно как всё это обернётся и по каким правилам». А гусеница-то приближается, уж и цвет свой менять начала - побагровела, как сердится. Волоски колючие к телу прижала, стала в пупырышку, словно малиновый огурец-ползунец какой-то невиданный.
Марина в крик, с кресла соскочила и наутёк в темноту от гусеницы бросилась. Бежит, дороги не разбирая, в тишине полной, ни крика, ни звука шагов, только сирена позади воет, а оглянётся, так только эту ползучую гадину позади себя видит. Пожелтела гусеница вся, полоса синяя на боках проявилась, и мигалка крутится, будто это даже какая-то машина милицейская, только что скользкой ребристой трубкой ползёт, без колёс. Близко уже, вот-вот догонит, голоса какие-то грубые из неё доносятся, вроде ругани матерной – власть тьмы, да и только. Совсем из сил выбилась, ног под собою не чувствует, сейчас упадёт, да просвет перед ней замаячил, вроде как дверь открылась и свет сквозь щель. Еле добежала она до двери той, протиснулась куда-то, закрылась и стоит, не отдышится, краем блузки пот с лица вытирает.
Встала и гусеница возле того места, из-за двери мат доносится и переговоры по рации, - мол, рассасывай эту дверь, да тащи её к нам, тварь эдакую, говорили же, - не нажимай чёрной кнопки. Пощупала дверь Марина, а она уже мягкая, как резиновая под рукою пружинит, а за нею гусеница эту дверь разлизывает, ротовой присоской хлюпает. Огляделась в панике девчушка, видит, что стоит в небольшой прихожей, где лампочка тусклая под потолком, и ещё одна дверь есть с табличкой II ур. Кинулась к ней – открыто!
Оказалась она в длинной трубе из белого пластика и с полом из широких неструганых досок, а в конце трубы стол стоит, за которым, к ней в пол-оборота, сидит молодой человек в деловом костюме и смотрит на большую расписную деревянную ложку, что покачивается перед ним как маятник. Побежала к нему Марина, а он из-за стола встал, приостановил ложку рукой и пошёл навстречу. Марина так и ахнула, шла ведь только одна половина, как срезана, ровно и гладко. Одна нога в брючине с безупречной стрелкой, пол тела в аккуратном полупиджаке и одна рука с белоснежной манжетой рубашки, немного высовывавшейся из-под рукава, так что была видна чёрная запонка в форме той самой кнопки, при виде которой Марине сделалось не по себе.
– Поздравляю вас с успешным преодолением первого уровня, - произнёс он, улыбаясь всей половиной лица.
– Очень приятно, - не нашлась ничего другого ответить она, находясь в совершенной растерянности.
– Перед тем, как приступить к преодолению следующих уровней сложности, вам нужно ознакомиться с правилами. Подойдёмте к столу и посмотрим на те предметы, которые вы возьмёте с собой. У вас есть выбор: из пяти предметов вы можете взять три. Итак, бесконечный гвоздь с двумя шляпками, кукольный набор «Качели для Барби», резиновые перчатки, йогурт вишенёвый – упаковка четыре штуки, и можжевеловый массажёр для ступней ног. На каждом из этих предметов есть маркировка из трёх разноцветных цифр; красная цифра – сила ума, зелёная – сила физическая, синяя – сила вашей сексуальной привлекательности. Проходя уровень, вы встретитесь с рядом препятствий, от степени сложности которых будет зависеть каким предметом вам придётся воспользоваться. Это будет зависеть от цвета препятствий и соответствующих им по цвету цифр маркировки. Вам самой придётся решать каких качеств у вас недостаёт, чтобы выбрать наиболее эффективные из предложенных вам предметов. Итак, напоминаю, вы можете взять из пяти три.
Марина, почти не глядя на цифры, выбрала йогурт, поскольку, от всей этой беготни вместо обеденного перерыва, она страшно проголодалась. Повертела шарики массажёра ладонью и положила обратно, так как синяя десятка на нём делала остальные значения цифр совершенно ничтожными, а в своей привлекательности она ничуть не сомневалась. Вспомнив противную гусеницу, она взяла резиновые перчатки, ведь мало ли с какой гадостью вдруг снова придётся столкнуться, да и по цифрам всё поровну 555. Оставались качели для Барби - 168, да этот гвоздь – 960, и вдруг Марина всплакнула – такой вдруг тоской на неё повеяло от этой яркой коробки с изображёнными на ней розовыми пластмассовыми качелями и длинноногой куклой, беззаботно сидевшей на них в лёгком платье под жёлтым солнышком. Марина устало взглянула сквозь слёзы на жизнерадостно улыбавшегося полуслужащего, белую пластиковую трубу с грубым дощатым настилом и выбрала гвоздь.
- Ну что же, ваш выбор сделан! – бодро провозгласил молодой человек, складывая всё в громко шуршащий чёрный полиэтиленовый пакет, - и желаю удачи!
- А куда идти, в какую сторону? – спросила его Марина.
Он подошёл к столу, отодвинул его в сторону и, подняв круглую крышку, показал на дырку в полу.
- Спускайтесь по лестнице и внимательно идите по указательным стрелкам пока они не закончатся, а остальное, к сожалению, не в моей компетенции.
Марина села на краю отверстия и, нащупав ногами ступени, начала спуск. Люк над головою захлопнулся, оставив её в кромешной тьме и тишине, только пакет шуршал в руке, задевая ступени лестницы, которой, казалось, не будет конца, так долго Марина по ней спускалась. Силы её таяли и, когда наконец её ноги коснулись пола, она в изнеможении села на холодный пол, наощупь – линолеум. В темноте на полу сидеть было неуютно и Марина, отломив от упаковки один йогурт, сорвала фольгу и весь выпила. Сил заметно прибавилось. Точно так же прикончив вторую баночку, она, заметно повеселев, решила, что будет довольно. «Ещё растолстею», - мелькнула у неё в голове знакомая мысль и от этого ей стало уютней и в сердце затеплилась надежда на избавление.
«Надо побыстрее пройти все эти уровни, ведь если хорошенько присмотреться ко всем действующим правилам и не терять очки, то какие могут быть у меня препятствия? Да и если подумать как следует, то никакие это не препятствия, а – ступени. Именно они нам позволяют перейти на финальный уровень, набрав максимальное количество очков», - так думала девушка Марина, протискиваясь то и дело сквозь щели с пролетающими в волоске от неё страшными резаками, и подпрыгивая при помощи упругих бустеров на площадки таких отвесных стен, что страшно и вниз-то взглянуть. «Так не смотри, Марина, не тормози!», – подбадривала она себя. Она так уверенно почувствовала себя в этом сложном и опасном пространстве, что даже не распаковала резиновые перчатки. «Пригодятся помыть посуду», - решила она, уверенная в своей победе. В конце концов она толкнула последнюю дверь и с первого раза проскочила прямо в свой офис, куда только что вернулись после обеда сотрудницы.
– Мариночка, привет, в магазин забегала,что ли? – поинтересовалась одна из них, Юля, женщина средних лет, кивнув на чёрный шуршащий пакет.
– Да так, всякая ерунда по пути, - ответила она, доставая из него пару йогуртов, резиновые перчатки и какой-то довольно странный металлический предмет.
– Что это у тебя? – обратила на него внимание Нина Николаевна, пожилая сотрудница, - эта штучка не из ИКЕА?
Тут Марина совершенно потерялась и даже немного побледнела. Она лихорадочно пыталась сообразить, как ей объяснить происхождение этого предмета, к тому же и совершенно бесполезного на её взгляд, ведь она о нём так ни разу и не вспомнила, проходя уровни. Она лишь подумала: «Как жаль, что я не выбрала эти качели для Барби, сказала бы – в подарок, да и полезная вещь бы осталась». Ах как ей не хотелось оказаться разоблачённой в нарушении служебной инструкции перед всем коллективом. Её спас старший менеджер Алексей.
Он подошёл к ней и сказал, - Марина, спасибо тебе за образец, извини, что побеспокоил в обеденное время.
– Ах ничего, ничего, Алексей Юрьевич, это заняло лишь пару минут, - сказала она смущаясь, а он взял у неё из рук этот злополучный гвоздь и, внимательно глянув ей в глаза, еле заметно кивнул со значением.
Ровно в два все снова приступили к работе и больше ни на что постороннее не отвлекались.
Сергей Гришунин | |
Сказка № 4288 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Забравшись со страху в самый угол дивана, Светочка сидела одна, без мамы, в пустой и гулкой комнате. В дальнем конце, за шкафом, обитал волосан Владимир - мелкое и гадкое существо, питающееся выпавшими волосами, отстриженными ногтями и пылью. Светочка ни разу не видела его целиком, но тем не менее представляла себе как он выглядит. Дело в том, что Владимир выставлял из-под шкафа то одну, то другую часть своего грязного тела. Всегда неожиданно. Каждый раз Светочка вскрикивала в сжатые кулачки, но всё же смотрела, опасаясь нападения исподтишка. К тому же, высовывающиеся части на глазах завораживающе менялись; и мохнатая, коричневая с проседью лапка оборачивалась серой грабелькой, а то и сросшимися пальцами - мокрыми, липкими.
Ни о каких заигрываниях с его стороны и речи быть не могло, если рядом была мама. А сейчас Светочка сидела со сморщенным личиком и, нахмурив лобик, ждала, что он на этот раз выставит. Решалась его судьба. Светочка придумала считалку, от которой ему рассыпаться и умереть.
Промедлив больше обычного, видимо подозревая недоброе, Владимир всё же не удержался и для начала выбросил наружу хвостик извалянный в паутине. Хвостик свернулся колечиком, вильнул, но Светочка решила подождать более существенных проявлений. Кокетливый волосан, убрав хвостик, помедлил и высунул мордочку с висящими от налипшей пыли усами, показал редкие жёлтенькие зубки.
Светочка, не чувствуя, рвала и щипала щёки, кусая пальцы. Повторяла в пятый, последний и решающий раз: \"Мохнатый Вовка, вонючая морковка, под шкафом умри, рассыпься на три\". Она набрала воздуха и крикнула: \"Один! Два! Три!\"
На следующий день, в понедельник, когда Светочку отвели в детский садик, мама решила хорошенько прибраться в её комнате. Она немного удивилась, когда под шкафом, куда всё никак не доходили руки во время уборок, не оказалось ни единой пылинки.
Сергей Гришунин | |
|
