Сказка № 4092 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Сказывают, что у одной старухи было трое дочерей. Как-то раз сговорились девушки со своим дядей идти собирать плоды пальмы мирити. Но Журупари проведал об их уговоре, убил по дороге дядю и на рассвете сам пришел в условленное место в его образе.
Не заметили девушки обмана и отправились с ним в лес. Шли они довольно долго, когда одна из сестер спросила, далеко ли еще до пальмовой рощи. Журупари ответил, что она уже совсем близко.
Но рощи видно не было, а они все шли да шли, тогда другая девушка спросила, долго ли еще идти, и Журупари снова ответил, что роща уже неподалеку.
Когда совсем рассвело, они подошли к пещере, где и жил Журупари, и тут одна из девушек, взглянув на ноги дяди, вскрикнула:
– Это сам Журупари! Это Журупари! Но убежать сестры уже не могли. Когда вошли они в дом Журупари, он и говорит:
– Вот мы и на месте.
Сказал и ушел, оставив попугая стеречь пленниц, чтобы они не сбежали.
Вернулся Журупари к ночи и велел старшей сестре принести ему огня в гамак, где он спал. Она принесла огонь, а злой дух схватил девушку и принялся сосать из нее кровь, прямо как вампир. На рассвете Журупари снова ушел в лес.
Только он за дверь, девушки бросились к гамаку – посмотреть, что стало с их сестрой, которая провела ночь с Журупари, но нашли там только обглоданные кости.
На следующую ночь Журупари приказал средней сестре принести огня и тоже сожрал ее.
Когда поутру он опять ушел в лес, младшая сестра заглянула в гамак, но лишь обглоданные кости и нашла. Плача, легла она в гамак рядом с останками сестер и тут увидела девушка пролетавшего мимо фламинго гуарауна и крикнула ему:
– Ах, Гуарауна! Если б ты был человеком, то наверняка бы помог мне вернуться домой!
Спустя какое-то время подошел к ней обернувшийся юношей Гуарауна и велел побыстрее собираться да прихватить с собой кости сестер, пепла и соли немного. Еще велел он ей украсть милонгу – амулет Журупари.
Девушка взяла все, что он сказал, и отправились они в путь-дорогу. Но не успели выйти из пещеры, как попугай принялся кричать:
– Хозяин, твой ужин похитил фламинго! Услышав это, Журупари бросился в погоню, крича:
– Фламинго! Верни украденное!
Когда беглецы увидели, что Журупари нагоняет их, юноша-птица велел младшей сестре бросить за спину кости, и сразу же за ними встала стена из дыма, она отгородила их от Журупари, и тот поотстал немного.
Они бежали уже довольно долго, когда снова услышали:
– Фламинго! Верни мой амулет!
Тогда фламинго велел девушке сжечь пепел и соль, тут же за их спинами вырос высоченный колючий кустарник. Пока Журупари продирался сквозь колючки, они снова успели намного опередить его. Только когда беглецы были уже совсем рядом с домом девушки, они снова услышали:
– Фламинго! Отдай мой амулет!
Тогда юноша приказал сжечь вместе соль, пепел и остатки костей. И за их спинами разлилась широкая река, которую Журупари не смог перейти. Так они и добрались домой, мать была очень рада, что хоть одна из дочерей жива, ведь она-то решила, что они все погибли.
[Примечения: Легенда, рассказанная индианкой Мундуруку
В этой легенде перепутан дух Журупари с Курупира, у которого вывернутые ноги, и поэтому он не может перейти реку.] | |
Сказка № 4091 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Сказывают, что однажды старейшины племени собрались, чтобы попить настой из листьев ипаду – листьев коки, заглушающих голод. И вот, когда они собрались уходить, подошла к ним девушка.
– Зачем ты пришла? – спросили старики.
– Как зачем? Я хочу вместе с вами попить ипаду.
Ничего не ответив ей, старики отправились в лес, а девушка осталась в том доме, откуда они ушли.
После этого она забеременела, хотя и была все время одна.
Дважды старейшины пытались помочь ей разродиться, но ребенок, видно, не хотел покидать материнской утробы. Отчаявшись, ее оставили в покое.
И вот однажды, когда беременная переходила вброд реку, ее укусила в живот рыба траира, и женщина тут же родила сына.
Сказывают, что старейшины сразу же отняли ребенка у матери и отнесли его далеко в лес, чтобы та не проведала, где он, и не смогла найти сына.
И мальчик вырос в лесу. А став взрослым, иногда выходил к людям. Лица его видно не было, а от тела, рук и головы исходил огонь и раздавался страшный грохот.
Слыша его, старейшины говорили:
– Женщины, отвернитесь, не смотрите на него!
Так появился злой дух Журупари. | |
Сказка № 4090 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Вайтсауэ заподозрил, что жены ему изменяют. Целыми днями они пекли лепешки из мелко размолотой муки, а мужу доставались только простые кушанья из грубой муки и маниоковой шелухи. И вот Вайтсауэ стал следить за женами, чтобы разузнать, для кого готовится лучшая еда. Как-то раз сказал он, что идет охотиться, а сам спрятался неподалеку от хижины в яме.
Напекли женщины лепешек из тонкой муки и, прихватив их, направились к роще. Они и не подозревали, что муж крадется вслед за ними. В роще женщины принялись звать:
– Найтека! Найтека! Найтека!
Они кричали так, пока не появился большой крокодил.
Женщины досыта накормили его лепешками и сладкой маниоковой кашей. А потом принялись ласкать и целовать.
Спрятавшись, Вайтсауэ все видел и тут же придумал, как убить любовника своих жен.
Соорудил он помост на том самом дереве, под которым женщины встречались с крокодилом, нарезал крепких ветвей пальмы бурити и вернулся домой. Там он принялся мастерить из дерева древки для стрел. Жены спросили его:
– Для чего ты все это делаешь?
– Чтобы убить крокодила, – ответил Вайтсауэ. На следующий день Вайтсауэ отправился прямехонько к тому дереву, на котором сделал помост, забрался на него, притаился и стал ждать появления своих жен. А они, решив, что муж ушел на охоту, спозаранку отправились в рощу. И как всегда, принялись выкликать крокодила:
– Найтека! Найтека! Приходи есть печенье! Звали, звали, наконец их любимый услышал и пришел. Как всегда, он съел лепешки, вылакал всю кашу, а потом повел женщин под дерево, чтобы ласкать и обнимать их, он ведь не знал, что наверху притаился Вайтсауэ. А тот выстрелил и убил соперника. От неожиданности женщины растерялись и не смогли помешать ему. Вайтсауэ спустился на землю и отлупил неверных жен. Потом он вернулся в деревню, а женщины остались в роще рядом с телом своего возлюбленного.
Вечером Вайтсауэ пришел за женами, но они отказались следовать за ним и остались оплакивать мертвого.
Когда стемнело, женщины запалили большой костер и положили на него тело крокодила, долго оно горело, пока не превратилось в пепел. Женщины собрали пепел и золу и ни за что не хотели покидать рощу. Слуги Вайтсауэ, видя, что жены его не возвращаются в деревню, построили им хижину невдалеке от того места, где был сожжен крокодил. Женщины жили в роще и каждый день приходили к кучке пепла – это было все, что осталось от их возлюбленного. Пришла пора дождей, и на влажном пепелище поднялось невиданное раньше растение. На следующий день там появились еще два неизвестных ростка.
Через некоторое время Солнце и Месяц пришли в ту деревню, и женщины повели их к странным растениям, возникшим из пепла крокодила, чтобы узнать, как они называются. Солнце и Месяц взглянули на растения и сразу узнали их:
– Это стручковый перец, – сказало Солнце.
– А это тыква, – сказал Месяц.
– А вот это что? – спросила одна из женщин, указывая на третий росток.
– Это дерево пеки. Как только оно вырастет, на нем появятся цветы. А когда они опадут, созреют плоды, – объяснил Месяц.
Так и случилось. Дерево выросло, отцвело, и на нем появилось множество плодов. Прежде, чем они созрели, Солнце и Месяц собрались в свою деревню, но предупредили женщин:
– Мы вернемся раньше, чем начнут падать плоды с пеки. Женщины ждали возвращения Солнца и Месяца, чтобы те рассказали, как дальше быть с плодами пеки.
Когда плоды стали падать, Солнце и Месяц, как было обещано, возвратились.
– Вы уже отведали фруктов? – спросил женщин Месяц.
– Нет, даже не попробовали.
Солнце приблизилось к дереву и, подобрав с земли плод и вынув из него косточку, понюхало его. Но у плода совершенно не было запаха.
– Пеки совсем не пахнет. Давайте сделаем его ароматным.
Солнце очистило несколько плодов и сделало так, что они стали хорошо пахнуть.
– Вот теперь, – велел Месяц, – соберите побольше плодов и сделайте сладкую кашу.
– Только не вздумайте лакомиться плодами, – предупредило Солнце. – А то заболеете.
Конечно, сказано это было только для того, чтобы женщины не стали есть плоды и не забросили готовку. Пока жены Вайтсауэ работали, очищали фрукты, вынимали из них косточки и варили из их мякоти вкусные кушанья, довольные Солнце и Месяц играли на губных гармошках беримбау и пели вместе со всеми мужчинами деревни. Они ждали, когда приготовят новую еду.
Когда каша сварилась, женщины положили ее в тыквенные миски и вместе с лепешками отнесли Солнцу, а уж Солнце распределяло еду между всеми людьми и пело, чтобы отвести болезни. Мужчины отведали каши, и очень она им понравилась.
Но плоды продолжали падать, и женщины снова пришли к Солнцу и спросили:
– На земле лежит столько плодов пеки! Что нам с ними делать?
– Соберите их, истолките и подержите под водой. Они положили искрошенные плоды в длинные корзины и опустили их в воду. Через несколько дней Солнце сказало:
– Попробуйте-ка сварить кашу из той пеки, что вы держали в воде.
Женщины приготовили еду, и она им тоже понравилась. А плоды все падали и падали, и женщины только и делали, что измельчали их и набивали корзины, которые стояли в воде.
– Сделайте напиток тукумайю, – посоветовало Солнце.
Женщины послушались его и нашли, что напиток превкусный. Чтобы вволю порадоваться новому напитку Солнце и Месяц, танцуя и наигрывая на беримбау, обошли все дома в деревне. И люди встречали их с радостью.
Только в доме Вайтсауэ было печально. Брошенный своими женами воин не мог радоваться гостям.
И вот, когда праздник закончился, Солнце и Месяц пришли к женам Вайтсауэ и велели им помириться с мужем.
– Мы не любим Вайтсауэ, – ответили женщины. – Пусть лучше он оставит нас в покое.
– Но вы должны снова полюбить мужа. Дурно жить одним, как вы, – предостерег их Месяц. – С мужем гораздо лучше.
А Солнце отправилось к Вайтсауэ и посоветовало ему попробовать самому помириться с женами. И вот Вайтсауэ надел ожерелья, серьги, браслеты и отправился к женщинам. Увидев его, жены принялись плакать и жаловаться, что не любят его.
– Мне не нравится, как вы ведете себя, – сказал Месяц. – Вы все делаете не так. Приготовьте-ка угощенье для мужа. Поговорите с ним. Вот как надо поступать.
Женщины приготовили кашу, как велел им Месяц, но положили туда шелуху от пеки. Солнце увидало это и сказало, что из шелухи кашу готовить нельзя:
– От такого угощенья только заболеешь и вовек не излечишься от хвори.
Тогда женщины приготовили насоящую еду из мякоти пеки. Сварили и угостили мужа.
– Вот это хорошо, – похвалило их Солнце. Когда Вайтсауэ все съел, женщины заговорили с ним. А плоды пеки все падали и падали, и женщины снова пришли к Солнцу и Месяцу, а те нарадоваться не могли, как ловко им удалось помирить Вайтсауэ с женами. Женщины пожаловались, что они устали и сыты по горло плодами пеки. Тогда Солнце и Месяц взобрались на дерево, потрясли ветки, и все плоды упали на землю. Спустившись вниз, Солнце сказало женщинам:
– Это дерево снова даст плоды только к следующему сезону дождей. И так будет всегда. Если б оно давало плоды круглый год, люди и смотреть бы на них не могли.
Потом Солнце и Месяц распрощались с Вайтсауэ и его женами.
– Мы вернемся, когда созреет пеки. А вы смотрите, хорошенько помогайте мужу и никогда больше не ссорьтесь.
И они ушли. | |
Сказка № 4089 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Когда Ангуера был язычником, он носил это имя; это был высокий, сильный и храбрый индеец, но был он печальным, угрюмым и молчаливым.
Когда священники-иезуиты пришли в горную глушь и сбились с пути, не кто иной, как Ангуера, стал их проводником и безошибочно вывел их на дорогу; когда же они остановились отдохнуть, он крестился.
Крестным отцом его был касике Мбороре – вождь индейского племени, ставший другом иезуитов. И язычнику Ангуере было дано христианское имя Женерозо, что означает: «Великодушный». Вот так, расставшись со своим прежним именем, как змея с кожей, печальный и угрюмый Ангуера стал веселым и жизнерадостным. Он помогал закладывать фундамент всех церквей в Семи селениях. Так он прожил свою жизнь!.. И всегда он смеялся и пел.
Однажды он позвал священника и исповедался ему; тот помазал его елеем, и Женерозо скончался.
Женерозо, видимо, скончался счастливым, потому что на лице его застыла улыбка; все оплакивали его, ибо он снискал всеобщее уважение, будучи человеком жизнерадостным и веселым.
Поскольку душа его отлетела весело, она незримо посещала знакомые дома, гуляла по комнатам и залам и, шутки ради, заставляла потрескивать потолочные балки и доски полов, а также новую мебель и корзинки, сплетенные из толстых ивовых прутьев; если ей попадалась висевшая на стене гитара, она заставляла звенеть струны, чтобы усладить себя воспоминанием о песнях, что пел Женерозо, когда был жив.
Иной раз она принималась насвистывать у дверей и окон этих домов, наблюдая за их жильцами; когда же они собирались у огня, где рисовали или резвились детишки, женщины шили или плели сети, Женерозо, вернее, его душа – тихонько дул на огонь, заставляя его вздрагивать и колебаться, отчего начинали шевелиться отбрасываемые предметами тени.
И долго еще – вплоть до восстания оборванцев – «фарраупильяс», – когда танцевали фанданго в богатых имениях бразильских скотоводов или народный танец шимарриту на бедных раншо, Женерозо незримо при сем присутствовал и отбивал чечетку, ритм которой чувствовался в аккордах гитары. А когда на вечеринках случалось быть хорошему певцу, да с хорошим слухом, он вслед за Женерозо повторял куплет, который стал гимном тех времен:
В Пирапо мой дом родной,
Женерозо меня звать.
Я люблю принарядиться,
С девушками поплясать. | |
|
