Сказка № 2195 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Жили в городке Виджанелло девушка Мариучча и юноша Маттео. Девушка была так красива, что её никто не называл иначе, как «прекрасная Мариучча». А юноша был среди сверстников самым ловким, сильным и отважным. Мудрено ли, что, встретившись, молодые люди полюбили друг друга. Ну, а уж раз полюбили, так и за свадьбой дело не стало. В доме родителей Мариуччи уже всё было готово для свадебного пира. Зарезали белого, как снег, ягнёнка, двух баранов, зажарили дюжину зайцев и больше сотни куропаток. По-старому обычаю возле места, где должны были сидеть молодые, поставили две плетёные корзинки со сластями. После свадебного обеда жених и невеста станут осыпать друг друга конфетами, чтобы жизнь их была сладкой, как мёд, из которого сварены лакомства.
Родственники и гости сходились к дому со всех сторон. Вдруг по улице на взмыленном коне проскакал всадник. Он громко повторял только одно слово. Но слово это вселяло смятение в сердца горожан.
Сарацины! Сарацины! — кричал всадник. И сейчас же с вершины холма, вздымавшегося над Виджанелло, зазвучал голос Коломбо и Пеллико — двух огромных морских раковин. В дни мира они молчали. Но как только Корсиканской земле грозила опасность, дозорные подносили их к устам. Тогда Коломбо и Пеллико тревожно пели над долинами, сзывая на битву сынов Корсики. Все мужчины — от безусых юношей до седобородых старцев, — заслышав их призыв, спешили навстречу врагу. Ни один из них не уклонялся от священного воинского долга. А если бы и нашёлся такой презренный, ему не удалось бы смыть позорное клеймо труса до конца своих дней.
Так и на этот раз. Не успели умолкнуть Коломбо и Пеллико, как мужчины, покинув плачущих жён и детей, звеня на бегу оружием, устремились к берегу моря, где высадились сарацины. А впереди всех на добром скакуне мчался Маттео.
Бой был жестокий. Но мужество защитников не спасло города, потому что на каждого жителя Виджанелло приходилось десять сарацин. Вражеские полчища ворвались в город, всё уничтожая на своём пути.
Бедная, бедная Корсика! Лежат в развалинах сожжённые селения, опустошены плодородные долины, а твоих прекрасных дочерей уводят в рабство.
Не избежала печальной участи и Мариучча. Её красота поразила самого предводителя сарацин. Он схватил девушку и перекинул её через плечо, как волк полузадушенную овечку.
Скоро сарацины с награбленным добром двинулись назад к берегу, где покачивались на волнах их корабли.
А в это время Маттео лежал под огромной смоковницей, что росла у самой дороги. Из ран его струилась кровь, в глазах меркнул свет.
И вот мимо него прошли сарацины с богатой добычей, с прекрасными пленницами. Среди пленниц Маттео с ужасом увидел свою невесту.
Юноша вскочил, вытащил до половины острый клинок из ножен, но силы покинули его, и он упал.
А сарацины прошли, даже не взглянув на несчастного.
Скоро сумерки спустились над опустевшим Виджанелло. Настала ночь. И на поле, где днём звенели, скрещиваясь и высекая искры, мечи, появился властитель Царства мёртвых. Чёрные вороны с карканьем кружили над его головой. Властитель Царства мёртвых медленно переходил от одного павшего воина к другому и легко касался их своим жезлом. И те, кого он коснулся, становились его подданными. Приблизился он и к Маттео, но, заглянув юноше в лицо, сказал:
Этот пока не подвластен мне. Он скоро оправится от ран, ему суждено прожить долгие-долгие годы.
На что мне жизнь, — простонал Маттео, — когда родной город разграблен, а та, что дороже жизни, уведена в позорный плен!
Не хочешь ли ты сказать, смертный, что любовь тебе милее солнечного света и тёплого хлеба?
Без Мариуччи свет мне будет не мил и хлеб не нужен, — ответил Маттео. — И как я посмотрю в глаза сограждан? Ведь я не сумел за них отомстить.
А если я помогу тебе, ты согласишься умереть раньше назначенного срока?
О чём ты спрашиваешь! Конечно, да.
Так помни, ровно через год. ты умрёшь! — сказал властитель мёртвых и провёл рукой над распростёртым телом Маттео.
Тотчас раны юноши закрылись, он вскочил на ноги и рванулся в ту сторону, куда сарацины увлекли Мариуччу. Властитель мёртвых остановил его.
Куда ты стремишься, неразумный! Один ты не одолеешь сарацин.
Он ударил жезлом по корявому стволу смоковницы. Дерево затряслось от корней до вершины, и с ветвей посыпались плоды и листья. Плоды с глухим стуком ударялись о землю, и на том месте вырастал воин, облачённый в доспехи. Листья становились чеканными щитами, черенки — острыми копьями. Перед Маттео выстроился отряд в тысячу воинов. А старая смоковница тяжело рухнула, подминая и ломая уже мёртвые ветви.
Маттео махнул рукой, и войско двинулось следом за ним.
Сарацины, опьянённые победой, расположились лагерем на берегу в виду своих кораблей. В этот предрассветный час они крепко спали у походных костров, выставив лишь дозорных.
Завидев рать, шедшую на них, дозорные подняли тревогу. Бой разгорелся. Он был жарким, но недолгим. Лишь горстка врагов успела добраться до кораблей, остальные полегли тут же на берегу.
Маттео бросился к связанным пленницам. Острым ножом он перерезал опутывавшие их верёвки. Вот и Мариучча! Юноша горячо обнял любимую и повернулся, чтобы поблагодарить своих соратников. Но воины исчезли, будто растаяли в воздухе...
Горе и радость смешались в городе Виджанелло. Радовались, потому что враг был разбит, потому что девушки вернулись в свои дома. Лили слёзы, потому что во многих семьях за столом во время трапезы пустовало место мужа или брата, или сына.
Но жизнь текла своим чередом. Забывалось горе, и печаль на лицах жителей Виджанелло всё чаще сменялась улыбкой.
И вот снова готовится свадьба Мариуччи и Маттео. Храброго юношу прозвали сыном Виджанелло, потому что он спас город. А если у юноши такой отец, какого ни у кого не бывает, — Целый город, то и свадьбу надо отпраздновать так, чтобы теперешние дети, став стариками, рассказывали о ней своим внукам.
День для свадьбы тоже выбирали всем городом и назначили в годовщину победы над сарацинами.
Маттео был так счастлив, что даже не вспоминал о слове, которое дал властителю мёртвых. Всё, что случилось в ту ночь, казалось ему далёким сном.
И вот настал назначенный день.
С самого утра улицы заполнились народом. Горожане разоделись в лучшие платья, лишь кое-где среди праздничного убранства темнели траурные одежды. Колокола возвестили, что свадебный обряд начался.
Маттео надел кольцо на палец невесте и сам протянул руку, чтобы она надела ему кольцо. Вдруг налетел страшный вихрь, чёрный смерч пронёсся над Виджанелло, подхватил Маттео и унёс с собою прочь.
Никто из стоявших вокруг не увидел того, что видела Мариучча: не смерч, а сам властитель Царства мёртвых похитил Маттео.
Ах, Маттео, как ты мог оставить меня ни женой, ни невестой! — воскликнула девушка. — Ведь обряд венчания не кончен. Но я не уступлю тебя никому. Даже в Царстве мёртвых я найду тебя.
Девушки Корсики так же отважны и решительны, как и мужчины. Мариучча отправилась искать своего Маттео.
Вот кончились последние дома Виджанелло. Мариучча остановилась. Куда же идти? В какой стороне лежит Царство мёртвых?
Тут к Мариучче — прыг-скок боком — подскакала ворона.
Кр-ра-сивое колечко. Подари мне колечко, девушка.
Не могу, — сказала Мариучча. — Это кольцо надел мне на палец мой жених, Маттео.
Но ворона не отставала.
Дай тогда другое колечко, ведь у тебя два.
Ах, сестрица, второе кольцо я должна надеть на палец моему жениху Маттео в Царстве мёртвых. Я лучше подарю тебе серёжку.
Мариучча вынула из смуглого ушка серёжку и протянула её вороне.
Ворона схватила серёжку когтистой лапой и улетела. На лету она обернулась и крикнула:
Цар-рство мёртвых в той стороне, где заходит солнце. Иди прямо на закат солнца, девушка. Никуда не сворачивай.
Мариучча повернулась спиной к востоку, лицом к западу и пошла.
Первые дни на её пути попадались деревни. Потом начались дикие места. Мариучча шла по спалённой солнцем пустой равнине. Острые камни изрезали ей ноги, горячий песок жёг их огнём.
День сменяется ночью, ночь — днём, день — сцова ночью. А девушка всё идёт и идёт.
Впереди видны горы. За них садится солнце, из-за них восходит луна.
Скоро или не скоро Мариучча подошла к первой горе, поросшей весёлым лесом. От дерева к дереву — она и сама не заметила, как очутилась на вершине. Тут, в небольшой котловине, лежало озеро, круглое и блестящее, как зеркало.
Мариучча наклонилась над водой, чтобы умыться, и тотчас же отшатнулась. Из воды на неё смотрела морщинистая старуха с седыми волосами.
Да ведь это моё отражение! — вскрикнула Мариучча. — Неужто минули не дни, а годы, как я покинула родной дом? А может, горе состарило меня раньше времени. Как я, такая, покажусь Маттео?
Девушка опустилась на прибрежный камень и заплакала.
Она не знала, да и откуда ей было знать, что это озеро волшебное. Оно всё отражало наоборот. Посмотрится в него старуха — увидит себя молодой и прекрасной. Взглянет девушка — и испугается, как испугалась Мариучча. Будто ей и впрямь пора нянчить внуков, а не плясать на околице деревни с парнями.
Поплакала Мариучча, потом решила:
Пусть разлюбит меня Маттео, но я всё-таки разыщу его в Царстве мёртвых.
Она утёрла слёзы и стала спускаться с горы.
В долинке у корней дерева пробивался родник. Мариучча не удержалась, посмотрелась в него и звонко засмеялась.
Нет, Маттео не отвернётся от меня. Я по-прежнему хороша и молода!
Радость придала Мариучче силы, и она снова пустилась вперёд.
А сил надо было много, потому что перед ней выросла вторая гора, выше первой. Гора была каменистая и крутая. Однако недаром Мариучча родилась на Корсике. Где пройдёт горная коза, там пройдёт и корсиканская девушка. Вот уже близка вершина, ещё два — три уступа, и Мариучча одолеет гору. Вдруг послышался гром и из-под земли поднялось стеной пламя. Тщетно Мариучча металась в поисках прохода. Она нигде его не находила.
Мариучча была храбрая девушка, но всё-таки девушка. Поэтому она снова горько заплакала. Одна её слезинка капнула в огонь. Огонь зашипел, прижался к земле и погас.
Мариучча достигла вершины и увидела, что за этой, второй, горой поднимается третья гора. Стоит она, как угрюмый великан, и голова её спряталась в тучах. Нет, никому не пройти по такой крутизне. Перелететь бы, да крылья за плечами у Мариуччи не выросли.
Тут Мариучча услышала жалобный крик. Посмотрела — это белый голубь бьётся в траве, запутался лапкой в длинной травинке, никак ему не распутаться. А над голубем кружит голубка, то припадёт к земле, то опять взовьётся и так жалобно кричит, будто плачет.
Ах, бедняжка,— сказала Мариучча голубке, — у нас с тобой одно горе. Ты хочешь вызволить своего голубя, а я своего Маттео. Я помогу тебе, а мне, видно, никто не поможет.
Девушка нагнулась и осторожно разорвала травинку. Голубь взлетел, сделал большой круг рядом с голубкой и вернулся к Мариучче.
Чем помочь тебе, девушка? — спросил он.
Вы не можете помочь мне, — печально ответила Мариучча. — Мне надо вон за ту высокую гору.
Голубь взвился вверх и пропал. Не прошло и минуты, как воздух затрепетал от взмахов быстрых крыльев. Прилетела тысяча голубей. Они ухватили красными лапками Мариуччу за пояс и перенесли её через гору. Там они опустили девушку на землю у входа в ущелье.
Счастливого пути! Счастливого пути! — закричали они, улетая.
Мариучча вступила в узкий проход между скалами.
Идёт девушка тесниной. Встали по бокам каменные утёсы, заслонили солнечный свет, сыро и темно в ущелье. Высоко над головой- бежит дорожка неба, ведёт Мариуччу дальше и дальше. Всё уже ущелье, всё глубже уходит вниз. Еле видна вверху дорожка неба.
Вдруг расступились скалы, и девушка вышла на берег реки. Река не струилась, не журчала, воды её тяжело колыхались, будто чёрная ртуть.
Мариуччу мучила жажда. Она хотела напиться, но вдруг вспомнила, что рассказывали у них в Виджанелло. Есть такая река, разделяющая Царство живых и Царство мёртвых: выпьешь глоток воды и сразу забудешь всё, что было. Может, это она, река забвения. И Мариучча не стала пить.
Тут к берегу причалила лодка. Вёл её старый-престарый старик-перевозчик.
Здравствуй, дедушка, — сказала Мариучча, — перевези меня на ту сторону.
Старик ответил:
Живым нечего делать в Царстве мёртвых. Я не повезу тебя.
Но ведь я ищу своего Маттео, — стала просить его девушка. — Посмотри сам, вот это кольцо он надел мне на палец, а вот это кольцо я должна надеть ему на палец. Как же ты говоришь, что мне нечего там делать!
Ну что же, — сказал старик, — садись в лодку. Да запомни мой совет: когда найдёшь своего жениха и поведёшь назад, молчи и не оглядывайся.
Старик поднял тяжёлое весло и, медленно загребая, повёл лодку поперёк реки. Весло поднималось и опускалось, но плеска воды не было слышно.
Когда Мариучча вышла из лодки на том берегу, она увидела ворота, а над воротами надпись: «Этот порог дважды не переступают!»
Но девушка не испугалась. Она перешагнула через порог и очутилась в Царстве мёртвых.
Тут её обступили тени. Они были так похожи друг на друга, что Мариучча растерялась.
«Пресвятая Мадонна, — подумала она, — как я найду моего Маттео, как я его узнаю?»
Долго скиталась Мариучча по сумрачному Царству мёртвых. Там не было ни дня, ни ночи, ни пения птиц, ни душистого запаха трав. Вдруг сердце девушки дрогнуло. Перед нею остановилась тень, такая же серая, как все другие, но что-то знакомое проступало в неясных чертах.
Мариучча быстро надела кольцо на палец тени. И вот чудо, — перед нею стоит не тень, а Маттео, её Маттео! Девушка схватила его за руку и побежала к выходу из Царства мёртвых.
Вот впереди завиднелся яркий свет дня, блеснули тяжёлые воды реки. Ворота были открыты, но выход стерегло чудовище о семи головах. Каждая из голов изрыгала дым и пламя.
Мариучча прижалась к Маттео, и они проскользнули мимо. Ещё три — четыре шага, и они вернутся в мир живых.
Вдруг девушка почувствовала за спиной палящее дыхание. Она оглянулась и увидела, что чудовище подняло среднюю, самую большую голову и тянется к Маттео, чтобы напасть сзади и проглотить его.
Берегись, Маттео, любимый мой! — закричала в смертельном испуге Мариучча.
Ах, зачем она оглянулась, зачем крикнула! Тотчас чары, охранявшие их обоих, распались. Захлопнулись тяжёлые ворота, Маттео и Мариучча стали тенями. Буря подхватила их и закружила, словно опавшие листья.
Так и носятся они, гонимые ветром, не думая о будущем, не вспоминая о прошлом. Но они всё-таки вместе, они крепко держат друг друга за руки. На пальце Мариуччи сияет кольцо Маттео, а на пальце Маттео — кольцо Мариуччи. | |
Сказка № 2194 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил когда-то король, и были у него коза, ягнёнок, баран да рыжая круторогая корова. Король очень гордился своим стадом. Коза, ягнёнок, баран и круторогая корова паслись в королевском саду,и король каждое утро кормил их из собственных рук.
Всё было бы хорошо, если бы не придворные дамы. Они поднимали пронзительный визг при виде коровы, а ягнёнкатак целовали и тискали, что он от этих нежностей начал хиреть.
Король не знал, что и делать. Тогда главный министр посоветовал отправить стадо на горное пастбище.
– Это бы неплохо, – согласился король. – Но где же взять такого пастуха, которому бы я верил больше, чем своим министрам? Вы-то всегда у меня на глазах, а пастух день и ночь по горам бродит.
Принялись искать верного человека. Разослали во все стороны гонцов. Искали далеко, а нашли близко: у самой городской стены жил крестьянин, честнее которого не бывало ещё на свете. Ни разу в жизни этот человек не солгал, он говорил только правду. Его так и прозвали мастером правды,– Массаро Правда.
Призвал его к себе король и поручил ему свою любимую скотину.
– Каждую субботу, – сказал он пастуху, – ты должен приходить во дворец и докладывать, как идут дела.
Так и повелось. Каждую субботу Массаро Правда спу-сжался с гор, входил в королевские покои, снимал свою вой лочную шляпу и низко кланялся.
– Здорово, ваше королевское величество!
– Здорово, Массаро Правда! Как поживает мои козочка?
– Свежа, как розочка.
– Ну, а мой ягнёнок?
– Резвится, как ребёнок.
– Расскажи скорей про барашка.
– Барашек цветёт, как ромашка.
– А моя любимая корова?
– Уж она-то вполне здорова!
Король милостиво кивал головой, и Массаро Правда возвращался опять к стаду. /
Раньше королю не с кем было сравнивать своих министров. А теперь он то и дело подмечал, что министры нет-нет, да и проврутся. Поэтому король был недоволен своими министрами, а те, конечно, были недовольны королевским пастухом. И вот однажды главный министр сказал королю: .– Неужели вы думаете, ваше величество, что Массаро Правда всегда говорит правду? Таких людей не бывает на свете.
– Ну, уж нет! – воскликнул король. – Я готов прозакладывать его голову, что он никогда не солжёт.
– А я готов прозакладывать свою голову, – в запальчивости закричал главный министр, – что в первую же субботу он вас обманет!
– Хорошо, – сказал король, – если он обманет, я прикажу отрубить голову пастуху, а если не обманет, палач отрубит голову тебе. Министр прикусил язык, но было уже поздно. Принялся он думать, как заставить Массаро Правду сказать неправду. Но чем больше думал, тем меньше мог придумать. До субботы оставалось всего три дня, и министр почувствовал, что голова его не так уж крепко держится на плечах. В четверг утром жена министра спросила мужа: – Что с тобой приключилось, чем ты так озабочен?
Оставь меня в покое, заворчал муж. Не хватает только, чтобы я советовался с женой о государственныхделах.
Но если уж женщину разберёт любопытство, она неуспокоится, пока не выведает всё, что ей нужно. Не прошло и часу, как главный министр рассказал своей жене о спорес королём.
– Только и всего!? – сказала жена. – Не беспокойся,я сделаю так, что твоя голова будет цела.
И она принялась наряжаться. Надела атласное платье с кружевами, на шею жемчужное ожерелье, на запястья – браслеты, на пальцы – кольца. Потом села в карету и поехала в горы. Доехала до горного пастбища и увидела Массаро Правду с королевским стадом.
Тут она вышла из кареты и помахала ему кружевным платком. Пастух так и разинул рот – никогда ещё он не видел таких разряженных и красивых дам.
– Ах, как здесь хорошо, – заговорила самым нежным голосом жена министра, – так хорошо, что я готова от радости расцеловать всех на свете.
– Так поцелуйте меня, ваше сияние. За один ваш поцелуй я отдам что угодно.
– Отдай эту козочку. Мне давно хотелось иметь такую.
– Э, – сказал Массаро Правда, – вот этого-то я и не могу! Попросите что-нибудь другое.
– Ну, тогда ягненочка.
– Давайте договоримся, ваше ослепительство, – сказал Массаро Правда, – я отдам всё, кроме козы, ягнёнка, барана да рыжей коровы. Скотина не моя, – значит, нечегооб этом и толковать.
– Ну и что же! Мало ли в горах крутых обрывов и глубоких ущелий, – принялась уговаривать его жена министра. – Ягнёнок всегда может оступиться.
– Так ведь он не оступился, – возразил озадаченныйМассаро.
– Но сказать это хозяину ты можешь. А я зато прибавлю к поцелую все свои перстни.
Массаро покачал головой.
Напрасно дама снимала кольца, браслеты, брошки, пряжки, а под конец даже жемчужное ожерелье. Пастух на всё это и смотреть не хотел. Разгневанная дама села в карету и укатила.
Дома она сказала мужу:
– Ну, и упрямец же этот пастух. Министр схватился за голову и застонал.
– Да ты не беспокойся о своей голове, – сказала жена – Ещё не всё потеряно. Ты должен знать по себе: если я чего-нибудь захочу, – будет по-моему.
На следующее утро жена главного министра оделась в лохмотья и побежала на горное пастбище.
– Горе мне, горе! – начала она причитать, завидев пастуха.
– Что с тобой, добрая женщина? – участливо спросил Массаро Правда.
– Умирает мой единственный сын, мой белый цветочек. Доктор сказал, что ему нужно целый год пить утром и вечером парное молоко. А я так бедна, что могу давать ему вволю одну только воду.
И она зарыдала ещё громче.
Тут сердце Массаро Правды не выдержало.
– Так и быть, отдам я тебе королевскую любимицу – рыжую корову.
– Спасибо тебе, пастух! – воскликнула женщина. – Да послушай моего совета, скажи королю.. .
– Ты не беспокойся, – отозвался пастух. – Я сам придумаю, что сказать королю.
Вернувшись домой, жена министра объявила мужу:
– Дело сделано. Твоя голова теперь крепко сидит на плечах. А вот за голову глупца пастуха никто не даст и сольдо.
– Но самая умная голова у тебя, дорогая жёнушка, ей бы и быть министерской головой, – сказал главный министр, целуя жену. – Сейчас я сведу корову во дворец и посмотрим, что завтра скажет королю пастух.
А тем временем Массаро Правда сидел на камне и думал, что он скажет завтра королю. Он взял пастуший посох, воткнул в землю, накинул на него плащ, а сверху нахлобучил свою войлочную шляпу. Потом он отвесил посоху низкий поклон.
– Здорово, ваше величество! – сказал он посоху.
– Здорово, Массаро Правда, – ответил он за ко-роля; – Как поживает моя козочка?
– Свежа, как розочка.
– Ну, а мой ягнёнок?
– Резвится, как ребёнок.
– Расскажи скорей про барашка.
– Барашек цветёт, как ромашка.
– А моя любимая корова?
– Корова. . . Корова. Э, скажу уж вам, ваше королевское величество, корова упала... упала, говорю, корова с высокого обрыва. Нет, не то. . .
Массаро Правда выдернул из земли посох и воткнул его в другое место. Потом отошёл на три шага и начал всё сначала.
– Здорово, ваше королевское величество!
Пока речь не дошла до коровы, всё выходило гладко. Но только пастух спросил сам себя королевским голосом:
– А моя любимая корова? – как язык его начал заплетаться:
– Волки.. . её съели волки. . . Нет, опять не то.
Он снова взял посох и воткнул его в третье место. Но и это не помогло. Слова не ложились ни так, ни сяк.
В конце концов Массаро Правда сорвал с посоха плащ, завернулся в .него поплотнее и улёгся спать.
А когда Массаро открыл глаза, уже наступило субботнее утро и пора было отправляться к королю. Шёл он быстро, но к полудню ещё не добрался и до половины дороги. И всё из-за того, что перед каждым деревом он останавливался, отвешивал поклон и заговаривал с королём. Но из разговора ничего не выходило, и Массаро отправлялся к следующему дереву. И вдруг у. двадцатого дерева пастух придумал заме-нательный ответ. Он сразу повеселел и так побежал с горы, что камешки, которые он задевал ногами, не успевали его догонять.
Между тем король, окружённый придворными, давно уже поджидал пастуха. Вот Массаро Правда вошёл во дворец, снял войлочную шляпу, поклонился и сказал:
– Здорово, ваше королевское величество!
– Здорово, Массаро Правда. Как поживает моя козочка?
– Свежа, как розочка.
– Ну, а мой ягнёнок?
– Резвится, как ребёнок.
– Расскажи скорей про баранка.
– Барашек цветёт, как ромашка.
– А моя любимая корова? – спросил король и подмигнул главному министру.
Тут пастух и сказал то, что придумал дорогой:
– Эх, ваше королевское величество, нет у вас больше коровы. Казните меня или милуйте, а только я её отдал одной женщине. Выслушал я бедняжку, да и рассудил, что ей корова нужнее, чем вам. И это чистая правда.
Король захлопал в ладоши, а за ним и все придворные. Не хлопал один главный министр. Ведь он проиграл свою собственную голову, а этому радоваться трудно.
Король всё рассказал пастуху и под конец добавил:
– За то, что ты не побоялся королевского гнева, можешь просить королевскую награду.
– А что ж, – ответил Массаро, – и попрошу. Оставь голову главного министра на месте, на его плечах.
– Придётся оставить, раз я тебе обещал, – отвечал король. – Но растолкуй мне, почему ты просишь за него.
– Очень просто, – сказал пастух. – Вот уж сколько лет меня прозывают Массаро Правдой. Однако правду легко говорить, если врать не нужно. Так я и не знал, справедливо это прозвище или нет. А теперь, спасибо твоему главному министру, я твёрдо знаю, что я и вправду Массаро Правда. | |
Сказка № 2193 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жила в одном селении девочка, которая не любила ходить ножками. Звали эту ленивую девочку Бручолина. И была у нее бабушка, старенькая, седая.
Вот однажды пошла бабушка с внучкой на лужок цветы собирать. Нарвали они большой букет ромашек и одуванчиков и не спеша отправились домой. Но очень скоро Бручолине надоело идти самой, она остановилась и захныкала:
– Хочу на ручки, хочу на ручки! Стала ей бабушка выговаривать:
– И не стыдно тебе! Ведь ты уже совсем большая! Не возьму тебя на руки! – повернулась и ушла. Села Бручолина на землю и заплакала:
Кто меня отнесет домой?
Бабушка моя ушла...
Прибежал зайчик:
– Садись, я тебя отнесу.
Уселась Бручолина зайцу на спину, и косой поскакал по тропинке. Но ведь зайцы – народ пугливый. Вот и наш зайчишка при каждом шорохе спешил спрятаться в лесок. Лежит за пеньком; не шелохнется, только усики еле заметно подрагивают. Устала Бручолина ждать, пока у трусишки страх пройдет. Стоит она у пенька и зовет:
Кто меня отнесет домой?
Бабушка-моя ушла,Заяц всего боится...
Тут подползла к ней улитка:
– Я тебя отнесу. Влезай на крышу моего домика. Домик хоть и маленький, но крепкий; влезай, не бойся.
Бручолина взобралась на крышу домика, и улитка тронулась в путь. Пригревало солнышко, и девочка не заметила, как заснула. Проснулась она через час, а может, и через два, смотрит – а улитка еще от одного куста до другого не доползла. Ничего не поделаешь, пришлось Бручолине распрощаться и с улиткой. Прислонилась Бручолина к дереву, стоит пригорюнившись, вот-вот расплачется. Очень ей себя стало жалко. Она и в самом деле заплакала:
Кто меня отнесет домой?
Бабушка моя ушла,Заяц всего боится,Улитка еле ползет...
Подбежала козочка:
– Садись, я тебя отнесу.
Села Бручолина к ней на спину, и коза поскакала вперед.
Ой, сейчас упаду! – испугалась Бручолина. И только она об этом подумала, как и вправду свалилась на землю.
Встала она, отряхнулась, смотрит – а козочки и след простыл. Тут уж Бручолина не на шутку испугалась. Закричала она что было силы:
Кто меня отнесет домой?
Бабушка моя ушла,Заяц всего боится,Улитка еле ползет,Коза убежала...
Подскакала к ней лошадка:
– Я тебя отнесу.
Лошадка опустилась на колени, подождала, пока Бручолина взобралась к ней на спину. Потом поднялась и поскакала.
Бручолина обеими руками уцепилась за лошадиную холку, но все-таки не удержалась и упала прямо в траву. Лежит в траве и горько плачет:
Кто меня отнесет домой?
Бабушка моя ушла,Заяц всего боится,Улитка еле ползет,Коза убежала,Лошадка скачет во весь опор...
Прилетел голубь:
– Я тебя отнесу. Только крепче держись за шею. – И взмыл в небо. Он поднялся так высоко, что у Бручолины голова закружилась.
– Милый голубь, поскорее спусти меня на землю! – попросила девочка.
Внизу тоненькой светлой полоской тянулась речушка. Голубь покружил над водой и плавно опустился на песчаный берег.
– Прощай, девочка, меня дома детки ждут, – сказал он. Взмахнул крыльями и полетел дальше.
Снова Бручолина одна. Смотрит – мимо лодка плывет. Подбежала она к воде и тихонько так спрашивает:
Кто меня отнесет домой?
Бабушка моя ушла,Заяц всего боится,Улитка еле ползет,Коза убежала,Лошадка скачет во весь опор,Голубь летает слишком высоко...
Пристала лодка к берегу:
– Садись, я тебя отвезу.
Села Бручолина в лодку, и они поплыли. Но лодка была старая, рассохшаяся. Скоро она начала протекать. Бедняжка Бручолина промочила ноги и платье. Вода в лодке все прибывала и прибывала. Счастье еще, что берег был близко. Только Бручолина успела выскочить на берег, как лодка захлебнулась и потонула. Стоит Бручолина у Речки и плачет навзрыд:
Кто меня отнесет домой?
Бабушка моя ушла,Заяц всего боится, Улитка еле ползет,Коза убежала,Лошадка скачет во весь опор,Голубь летает слишком высоко,Лодка потонула...
Мимо пролетала пчела.
– Ж-ж-ж-ж! Попробуй лучше идти ножками,– посоветовала она Бручолине. И улетела.
Никто больше не хотел помочь ленивой девочке. Пришлось ей самой добираться до дому. Сначала она шла медленно, потом все быстрее и быстрее. Когда она вбежала в дом, бабушка уже накрывала на стол. Ничего не сказала она внучке. Стояла и, улыбаясь, смотрела, как Бручолина с аппетитом ест. | |
Сказка № 2192 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жил в одной деревне крестьянин по имени Бастиано. И была у него жена, ленивая-преленивая.
Однажды утром собрался Бастиано в лес дров нарубить и говорит ей:
– Лина, я знаю, ты не очень-то любишь работать, но уж посмотри, пожалуйста, чтобы куры не склевали зерно.
– Не беспокойся, муженёк. Я этих кур и близко к полю не подпущу.
Лина и в самом деле поудобнее устроилась на краю поля под фиговым деревом и стала глядеть в оба. Но куры и не думали подходить к полю. Солнце припекало всё сильнее, и Лина решила, что ничего плохого не случится, если она подремлет минутку. Всего одну минутку. Только она успела так подумать, как уже заснула.
Тут цикада, сидевшая на фиговом дереве, запела:
– Лина, Лина, Следи за полем. Если не уследишь, Куры поклюют зерно. Вернётся Бастиано, Достанется тебе.
Но Лина видела чудесные сны и, понятно, не знала, что куры забрались в поле и жадно клюют зерно. Когда же она наконец проснулась, куры до того наелись, что и шагу не могли сделать.
– Ах, ах, пропал весь урожай! – в отчаянии закричала Лина. Но быстро утешилась: – Зато теперь куры у меня будут большие, жирные.
Она загнала кур в курятник и снова улеглась спать под фиговым деревом.
И опять запела цикада:
– Лина, Лина, следи за курами. Если не уследишь, их съест лиса. Вернётся Бастиано, достанется тебе.
Но Лина устала после тяжёлой работы – шутка ли: загнать всех кур в курятник, – она спала крепким сном и ничего не слышала. Зато, когда проснулась, сразу побежала к курятнику. И что же увидела! Лиса доедала крылышко последней курицы.
– Ах ты, рыжая воровка! – крикнула Лина и мгновенно захлопнула окошко, через которое лиса пролезла в курятник.
Дела мои не так уж плохи, – подумала Лина. – Правда, лиса съела кур.
Но когда я продам красивую лисью шкуру, то смогу купить молоденьких цыплят.
Да ещё двух-трёх гусей в придачу. Даже хорошо, что всё так получилось .
Вскоре она совсем успокоилась и вернулась к своему любимому фиговому дереву, улеглась в тени и тут же заснула.
И опять запела неугомонная цикада:
– Лина, Лина, следи за лисой. Если не уследишь, Её разорвёт собака. Вернётся Бастиано, Достанется тебе.
Но Лине снилось, что она покупает на рынке цыплят, и она ничего не слышала.
Разбудил её ужасный шум, доносившийся из курятника. Она со всех ног бросилась туда. Подбежала, заглянула в окошко и видит: большой серый пёс гоняется за лисой. Пока Лина спала, собака, учуяв лисий запах, подкралась к курятнику, прорыла лапами ход и забралась внутрь.
Ну погоди же, скверный пёс! – подумала Лина, тихонько отперла дверь и... хвать собаку за шиворот. Лиса, понятно, времени даром терять не стала, шмыгнула в открытую дверь и была такова. Но Лина и теперь не слишком-то огорчилась. ,,Ничего, пойдёт муж с этой собакой на охоту, не одну, а десяток лисиц подстрелит .
Лина привязала собаку к забору и как ни в чём не бывало улеглась под фиговым деревом.
И снова запела цикада:
– Лина, Лина, Следи за собакой. Если не уследишь, мальчишки её утащат.
Вернётся Бастиано, достанется тебе.
Только зря она пела: Лина крепко спала и ничего не слышала.
Наконец вернулся из лесу Бастиано. Лина встретила его радостная, довольная.
– Ну как, жёнушка, цела пшеница у нас на поле?
– Понимаешь, муженёк, я только на секунду отвернулась, а эти противные куры поклевали всё зерно. Зато они стали большими и жирными.
– Ничего не поделаешь, – вздохнул Бастиано, – придётся продать кур и купить зерна.
– Милый муженёк, кур уже нет. Их съела лиса. Но, знаешь, я поймала разбойницу и заперла её в курятнике.
– Ну что ж, тогда продадим лисью шкуру, – сказал Бастиано.
– Конечно, мы бы её обязательно продали, да только лиса убежала. В курятник забралась большая собака и чуть её не загрызла. Всю шкуру ей попортила!
Но ты не огорчайся, зато я поймала собаку. Сходишь с ней на охоту, много лисиц настреляешь.
– Уж ладно, пойдём посмотрим на твою собаку.
Пришли они – нету собаки. Пока Лина крепко спала, устроившись под фиговым деревом, проходившие мимо мальчишки отвязали её и убежали вместе с ней.
Только их и видели.
Что же тут сделал Бастиано? Не догадываетесь?! Так вот, Бастиано очень рассердился! | |
|
