Сказка № 4391 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 На одной клумбе жили розы и тюльпаны.Однажды один тюльпан по имени Велекс спросил у одной из розочек которую зовут Изабелла почему у тебя шипы,а Изабелла ему рассказала про себя историю.когда я была маленькой, в этом саду гуляла девочка которую зовут Маша.Она хотела сорвать меня.Тогда я разозлилась и выпустила свои шипы.
Сергей Юрьев | |
Сказка № 4390 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Ай!.. Мне приснилась явь!
Рубиновым вечером взволнован тростник на болотах: бессонный тигр крадется грабить хитрые жизни зверей. Осторожен бандит: не переломится звонкая ветка, не всхлипнет под тяжестью мох, мигом зарастет в гибкой траве потрясающий след – сильные лапы легко и неслышно несут на подушечках нечаянную смерть… И жадно мерцают в сумерках зелени чудища зрачков да танцуют черные и белые черточки темно-оранжевого тела.
Вот качнулись, прошумели тростники, пробежал остывающий ветер на запад, собирая дух уходящего дня: полынный – трав, мятный – цветов, дымный – дорог… и сытый – душистых зверей. Тигр повел цыганским носом и замер… взъерошилась лизаная шерсть, заострились рогами уши, оросились горячей пеной каленые десны в ножах клыков – и янтарные глаза потвердели отгадкой: где-то тут благоухала парными ляжками утомленная лань!
Злодей, приседая, пошел ее задирать.
А воздушный мотылек трепетал над музыкальным ручьем, сложив хрупкие лапки на узкой груди. Он улыбался щелочкой рта, а за прохладной щекой у него перекатывалась маковая росинка – излучала тончайший мед. Он танцевал в пахучих потоках вечернего ветра, крутя усиками и расплескивая кружевными крыльями шампанский свет. И в открытые очи его лилось лиловое небо и лимонное облако, сиреневые горы и синяя зелень, и розовое солнце над червонными маками… Где-то далеко, в туманных низинах, родился страстный мяук, эхо разнесло его по свету – и настала непроходимая ночь.
Мотылек опустился на сук, сложил крылья – и увидел сон:
…словно летит он по-над землей в поисках праздника… А под ним – белоснежные равнины, голубокровные реки в стальной броне, вечные ели в свинцовых снегах, а морозный воздух – тяжел и колюч, и на горизонте, за горами, стоит холодное, как звезда, солнце. И мотылек летит, бьет о темный воздух крыльями, машет, машет… и с каждым взмахом крепнут и растут у него крылья, крепнут и растут… И вот уже они ходят плавно и широко – упругие, теплые, мускулистые; и тяжелеет у него хвост, кольчатый, в бляхах чешуи; и наливаются слепой силой лапы; и отвисает у него челюсть; и прорастает из челюсти кривой зуб… а в черных глазах мечутся невеселые звери – молят о спасении.
Но уж он пригнул голову, распустил крюки лап, забил гремучим хвостом – и давай набивать добром брюхо: и жестким жирафом, и костлявым аллигатором, и сочным оленем, и сладкой обезьяной, и питательным носорогом, и полезным слоном… Всего поел – и проснулся, пораженный.
И уж лилось сквозь хвою перламутровое утро, и уж вышел сонный тигр из росистых тростников, припоминая свой сон.
А снился ему жаркий полдень: венценосное солнце умывало золотом землю, искрились бенгальскими цветами пески обрывов, блистал среди бархата камней музыкальный ручей, звенели на колокольном ветру бессмертники и чертополох, пахло почками и кротиными норками. Он скакал по пушистой от пыли дороге, кружился: рассыпчатая шерстка, мягкие, как поцелуй, лапки, полосатый – с кисточкой! – хвост; в изумленных очах – праздник…
Вдруг что-то пронзительно яркое затрепетало в его зрачке. Это кружил мотылек.
– Тигр! – крикнул чистым голосом мотылек. – Я хочу с тобой дружить.
– Дружить?.. – он заглянул в раздумье ему в глаза: о н и б ы л и п о л н ы т и г р и н ы х п о л о с о к…
– Я боюсь с тобой дружить, – сказал тигр и повернул в темные заросли. | |
Сказка № 4389 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
«Булюлюм-булюлюм-
булюлюм-булюлюм-
булюлюм-булюлюм-
булюлюм!»
(полуночная песенка зверей)
Тихо по ночам
в заповедном лесу, тихо – как в сказке!
Забылась в невесомом тумане природа: распластались тени, привалились травы, пали ничком нарядные цветы; зябкие озера свернулись калачиками, в дуплах пристроились пугливые эхи, в полях лежат вповалку валуны – и лунным искренним сном спит высоко темное небо…
Один хамелеон не спит в беспробудной глуши: от большого ума – нет у него режима. И, бессонный, ходит он по ночам на окраину леса, где под ветхой корягой проживает свою жизнь одинокая выхухоль, ведет бесконечный разговор со своей тенью. И образованный хамелеон переводит ее одичавшую речь на все языки леса: и на домашний – улитки, и на смешной – обезьяны, и на образцовый – крокодила…
Но в эту ночь и выхухоль молчала, как камень.
– Ну вот, – поежился бессонный хамелеон. – Какой-то заговор молчания: совершенно некого переводить… – и, чтобы заполнить ночную пустоту, он принялся переводить послушным хвостиком синие язычки теней на желтый язык дороги: и тень от листа, и тень от ветки, и тень от ствола – скрупулезно и по-художественному…
Неожиданно проплыло облако, кругом потемнело…, но вновь воцарилась луна.
Но на песке уж лежала чья-то новая тень!
Любознательный хамелеон поднял глаза:
…перед ним стояло – невиданное существо: ни суслик, ни конь, ни слон, ни кот – совершенно неведомая зверушка. Сцепив на брюшке лапки, сморщив пятачок, выпучив оловянные глаза, она глядела пристально на хамелеона.
«Кого только не дождешься ночью», – подумал хамелеон и сказал:
– Привет бродяжкам!
– БУЛЮЛЮМ! – улюлюкнул пришелец.
– А-ага-а! – быстро сообразил хамелеон. – Это любопытно… – и он отряхнул хвостик. – Ученый полиглот к вашим услугам. Простите, как вы сказали? Булюлюм?
– Булюлюм-булюлюм-булюлюм! – затараторил зверек, и была в его речи не то жалоба, на то – жалость…
– Это что-то чрезвычайно интересное, – ученым жестом поправил глаза хамелеон. – Я никогда не слышал ничего подобного. Надеюсь, вы объясните, как понимать ваш булюлюм.
– Булюлюм! – сказал зверь.
– Понимаю… – наклонил голову хамелеон и быстро подумал: «Исключительно профессиональный иностранец! Будем подбирать ключ! – и он стал подбирать: …булюлюм… булюлюмить… булюлюмничать… булюлюкс……. Перебулюлюмим из-под булюлюшки булюляйно забулюлюмим булюлюмами… Булюлю, – подумал хамелеон, – ни булюлюма не понятно…»
– М-да, – сказал он. – Какая-то специальная нечленораздельность! Послушай, а может, это у тебя сложносочиненное предложение, которое сначала нужно разделить?
– Булюлюм! – кивнул тот.
– Пред-ло-же-ни-е разде-лить… – пошел на второй круг хамелеон… и вдруг его – осенило: это – Предложение, Которое Надо Разделить!
– Примите мои поздравления, загадочный Булюлюм! – бодро зарапортовал хамелеон. – БУЛЮЛЮМ – это Предложение, Которое Вы Предлагаете Разделить! Блестящая мысль! Я еще никогда не переводил таких прекрасных предложений! – и у него открылось вдохновение. – Мы сейчас же пойдем и поделимся с кем-нибудь этим предложением: оно просто требует, чтобы его срочно, не переводя дух, кому-нибудь перевели! …Той же улитке: она тут у нас недалеко.
И, забыв про ночь, он повел Булюлюма к улитке.
И действительно,
Недалеко, на берегу воловьего следа, жила – улитка. Она жила там с незапамятных времен и (как шутила обезьяна) – успела проулитить всю свою жизнь.
И правда: кроме воловьего следа, который она называла морским океаном, да травы, именуемой жутким джунглем, да песка – булыжная набережная, – недалекая улитка не видела ничего.
Но – не ее вина. Ведь она не могла никуда отлучиться из своей крепости – и не потому, что страшилась, что ее съест крокодил, или уворует в темный мешок выхухоль, или обхохочет с ног до головы обезьяна, – нет. Просто она была по-настоящему привязана к своему домику, как никто другой. И пусть в нем ничего не было (ничего-ничего!), а среди голых стен – одна-единственная улитка, – она не думала его клясть. Напротив, она думала, что ее дом – самый огромный в мире, что в бездонном океане – видимо-невидимо дельфинов, а джунгли – так и ломятся от слонов… и – клялась: что у крокодила вместо зубов – ловко смастеренные колышки, что обезьяну – изгнали из трагедии, что хамелеон – нахватался вершков и теперь подлизывается к корешкам, а что выхухоль – без царя в голове…
Еще она думала, что где-то далеко, на том берегу моря, живет точно такая улитка и так же думает обо всем. Но, когда она засыпала, она говорила: «Нет! Ведь я же и есть та самая улитка!» – и ей снились цветные фантасмагории…
Но в эту ночь – не шел сон; и, высунув за порог рожки, она глядела за море.
…Но тут что-то засторонило луну.
– Батюшки! – нырнула в дом улитка. – Неужто выхухоль! – и прижалась к потолку.
– Премудрая улитка! – донеслось снаружи. – Удивительное событие: к вам – гость!
«Хамелеон, злодей», – подумала улитка и прохрипела:
– Какой такой гость в разгар ночи?
– Необыкновенный, – крикнул хамелеон. – С одним предложением!
«Вот как, – удивилась улитка. – В жизни не слышала предложений. Может, это какой-то предлог?»
– Я ничего не понимаю в предложениях. Я – неграмотная.
– Да нет, – крикнул хамелеон, – не понимайте так буквально.
– Булюлюм! – подхватил Булюлюм.
– Он говорит, что у него есть предложение разделить булюлюм.
«Вот придумали, – подумала улитка, – какое-то бессмысленное предложение», – и, не долго думая, отозвалась:
– Я не привыкла ни с кем делить никакой такой булюлюм: мне чужого не надо! – и добавила для веса: – У меня все равно не поместится.
«Действительно, – подумал хамелеон, – небольшая неувязка. У нее – нет места».
– Но в то же время, – сказал он, придумывая, – вы тоже имеете право поделиться своим, так сказать, булюлюмом.
«Вот это – предложение! – прищурила глаза улитка. – Настоящий предлог!»
– У меня не то, что булюлюма, умный хамелеон, – крикнула она с какой-то радостью. – Вообще ничего нет: даже не водится мышонок!
«Да, – вспомнил хамелеон. – Улитка – замкнутая личность: у нее водится только улитка! – и у него пронеслось: «Улитка-улика-уличать-личина-личность… личность – обезьяна. Надо идти к обезьяне!» – понял хамелеон.
– Великодушно простите, – прокричал он. – Произошла ошибка… счастливо оставаться! – и он прыгнул на ту сторону воловьего следа.
– А, может, это и есть та самая улитка? – вдруг спохватилась улитка – и выглянула наружу.
Но перед ней лежало – лишь море…
– …Нет, это просто великолепно, что я тебя встретил, – болтал хамелеон по дороге. – Новый язык тем и отличается, что сначала его никто не понимает. В этом-то и вся его прелесть. Вот возьмем смешливую обезьяну: никто не понимает, над чем она смеется, и она сама – тоже; но вот поди-ка: никто ничего не понимает, а всем – смешно!
И – верно:
смешливая обезьяна сама не знала, что именно ее так веселит. Например, в крокодиле, который съел свои зубы: то ли что – зубы, то ли что – съел, то ли что – крокодил… То же самое и с улиткой: над тем ли, что – привязана, или же – что к своему домику, или – что у нее есть – домик… И с хамелеонам, и с выхухолью, и со всем прочим: над чем хохочет? – поди ее спроси… Да только она рассмеется тебе в лицо – и понимай, как умеешь…
И вот на этой почве у нее постоянно разыгрывались серьезные бессонницы.
Так и теперь: подавленная нешуточной ночью, она сидела перед столетним дуплом и повторяла в него невесело:
– Эй, дупло, дай две копейки, а, дупло? – но пустое дупло – безнадежное место, и самая красивая ее шутка – пропадала ни за что.
…а я говорю, нет, ты дай сюда двести две копейки! – говорила, муча себя, обезьяна…, но хамелеон, придерживая глаза, уж кричал ей:
– Эй!
– Ха! – выпучила глаза обезьяна. – Вот это – шутка: образованный хамелеон!
– Привет! Ты не спишь?
– Сплю! – ловко спрыгнула обезьяна. – Я сплю, как убитая, снится: идет лучезарный просветитель – ну, думаю, просвещусь на всю оставшуюся ночь…, а просыпаюсь – ты!
– Мы вот тоже думали: обезьяна – ценный смешной зверь: она нас оценит.
– Ничего не могу обещать, – строго сказала обезьяна, – потому что всех нас оценит охотник. Вот как-то я у него спрашиваю: «Послушай, братец, сколько теперь стоит обезьяна?» А он и говорит: «Обезьяна – бесценна!» – «А что так?» – «Да вот так, – говорит, – у нее – золотые руки: она нам сделала мозг!»
– Знаю, знаю, – махнул хамелеон. – Ты лучше посмотри, кого я тебе привел… – и он выставил на свет Булюлюма.
– Булюлюм! – улюлюкнул Булюлюм.
– ? – опешила обезьяна.
– Он предлагает разделить булюлюм, – перевел хамелеон таинственно.
– А что это такое? – таинственно спросила обезьяна.
– Ну, вот у тебя, к примеру, – все вокруг сплошная ирония, а у него – беспросветный булюлюм.
– Трагедия, что ли? – отвернула нос обезьяна.
– Да, что-то в этом роде.
– Ну-у… – мгновенно соскучилась обезьяна. – Делить трагедию… Трагедию делят на укокоши: как только кого-нибудь укокошат – так затевают следующий укокош.
«М-да, – взялся за подбородок хамелеон. – Не совсем то».
– Знаешь, – сказал он. – А давай он у тебя что-нибудь разделит.
– Ха! – повеселела обезьяна. – У меня уж до вас все разделено на мизансцены! – и подошла, болтая хвостом, к Булюлюму.
– Послушай, чудак, дай две копейки на две булки!
– Булюлюм! – ответил Булюлюм.
– Э-э, не-ет, – стала учить обезьяна. – Ты говори: «Почему – две?»
– Булюлюм! – сказал свое булюлюм.
– Да нет же! – заглянула в лицо обезьяна. – Ты отвечай… – и она выпрямилась. – Хамелеон, ты кого привел? Как же он собрался делить мою иронию, если он несчастной, как крокодил!
«Да, – подумал хамелеон. – Обезьяна-то и не оценила… Надо пойти к крокодилу: он – поймет».
– Он долго шел, – сказал хамелеон. – Устал. Ну, пока.
– Долго шел, устал… – полезла на дерево обезьяна. – Тоже мне, пришел – предстал: не может спросить – откуда в темном лесу – булки! – и она по плечи сунула голову в дупло…
А крокодил действительно – хандрил.
Он ходил по песочку и считал:
…камыш у меня – есть, бурелома – навалом, кувшинок – хоть пруд пруди, цветков – не накосишься, дорога – не наглядишься, и луна – крутобокая, и улитка – на месте, и обезьяна – весела… Но чего-то все-таки не хватает… –
и он заходил в болото и глядел через него в космос:
– Космос – на месте! –
но ему было – тяжело.
…Вдруг запрыгал на берегу хамелеон: гонец и дипломат:
– Крокодил аллигатор! Бодрого счета. Непредвиденное происшествие. К нам – иностранец.
– Как – иностранец? – не понял крокодил и выбрел на берег.
– Вот, полюбуйтесь сами. Неведомый Булюлюм.
– Булюлюм-булюлюм-булюлюм! – заулюлюкал гость.
– Переведи, – наклонил голову крокодил.
– У него есть предложение разделить булюлюм.
– Между кем и кем?
– Надо полагать, между вами.
«Вот оно что! – подумал крокодил. – Неужто мне булюлюма не хватало?» – Ну что ж, показывай свой булюлюм, – и он разжал ему кулачок.
– Булюлюм-булюлюм-булюлюм!
– Мда… – сказал крокодил задумчиво. – Пусто…
– Пусто? – заглянул хамелеон и подумал: «Сказать, не сказать?» – Этот булюлюм, – начал он издалека, – предложение двусмысленное… Вот у пришельца, как мы видим, ничего нет в кулаке…, а у вас, если посмотреть, есть все…
– Короче, – сказал крокодил.
– Не исключено, – опустил глаза хамелеон, – что иностранец предлагает, чтобы вы с ним поделились, так сказать, тем, что у вас есть… – и у него закружилась голова.
– Во-о-от оно ка-а-ак! – заложил лапы за спину крокодил. – Значит, что получается: приходит среди ночи бродяга, булюлюмит один булюлюм, а крокодил – делись? Делись, крокодил, простором камыша, навалом бурелома, отсчитай полпруда кувшинок, уступи ненаглядную дорогу, отвали пол-леса, раздай улиток, поотпускай хамелеонов, распусти обезьян... доверь, оторви, отломи… поделись-ка, значит, богатый крокодил… –
но уж никого перед ним не было.
– Как же я могу поделиться? – крикнул крокодил в космос, – когда мне самому чего-то не хватает! – и он остался стоять наедине с небом.
– …Нет, нет! – говорил хамелеон по дороге. – Еще ничего не потеряно. Мы еще доведем твой булюлюм до ума. Ведь язык – он не только, чтобы облизываться… Язык –
но тут выскочила из-за поворота выхухоль!
…Когда-то, в молодости, она угодила по рассеянности в ловушку и долгое время сидела в зоосаде. Но ей посчастливилось бежать; она скрывалась, притворяясь собаками, ела консервы… – пока не добралась до родной земли. Но по законам леса: кто хоть разок посидел в зверинце – тот уже не зверь. И выхухоль считалась неполноценным существом…
Она хотела увильнуть в тень, но хамелеон предупредил ее:
– Одну минутку, выхухоль. Есть дело.
– Дело?
– Вы бы не могли уловить подсмысл одного предложения?
– Подсмысл? – покосилась выхухоль. – А какой смысл?
– В том-то и дело, что никакого смысла: один булюлюм.
– Булюлюм! – подал голос Булюлюм.
– Вот-вот… Мне показалось, что это предложение, которое он предлагает разделить.
– Все может быть, – сказала выхухоль. – Но я не знаю, что скрывается за его булюлюмом, если только это… не – бэл лу лум.
– Булюлюм-булюлюм-булюлюм! – забеспокоился Булюлюм.
– …если же это бэл лу лум, – проговорила холодно выхухоль, – то бэл лу лум это – наказание.
– Наказание? – страшно удивился хамелеон. – Значит, он предлагает разделить наказание…
– Почему – нет? – пожала плечом выхухоль – и пошла.
– Постойте! – закричал хамелеон. – В лесу больше никого не осталось. Может быть, вы…
– Я не хочу делить чужие наказания, – сказала равнодушно выхухоль. – Но если ему так надо, могу поделиться своим… – и она вытащила из-за пазухи – яйцо.
– Когда-то одна птица открыла мне путь в лес и – наказала: «Высиди там бэл лу лум!» – …и вот, я пытаюсь… Но до сих пор ничего не произошло… Так что, если он говорит бэл лу лум, значит, это то, что ему нужно… – и она дала наказание Булюлюму:
– Попытайся – …и скрылась в ночи.
– Что же это за наказание? – тер лоб хамелеон. – Высиживать бэл лу лум?
А Булюлюм покатил яйцо в сторону востока.
…И настало – утро.
Поднялось солнце. Ожил ветер. Пробудились эхи.
Булюлюм вскатил яйцо на пригорок и сел возле терпеливый, как век. Хамелеон ходил на часах, предчувствуя нечто.
– …Ну так что? – послышался хриплый голос. – Расшифровали Булюлюма? – Это приползла вырвавшаяся из домика улитка.
– …А я думаю, что это лес притих, словно всех загрызли! – Это явилась, немного запылившись, обезьяна.
– …Вот! – послышался голос. – Дай, думаю, обойду всю вселенную, не обнаружу ли чего! – это высунулся, запутавшийся в буреломе крокодил.
– Тихо! – поднял палец хамелеон. – Булюлюм нашел себе наказание!
А Булюлюм с печальной улыбкой сидел возле яйца. Солнце быстро раскаляло землю, разбегались тени, сохла роса, кружился пух…
Яйцо –
лопнуло, звучно, с дымком!
На дне – с выпученными глазами, с реющим хохолком, горбоносый, на крепких лапках – стоял смышленый попугай.
– Булюлюм… – пролепетал чуть слышно Булюлюм.
– Булюлюм-булюлюм-булюлюм-булюлюм… – чисто заговорил, набрав воздуху, попугай.
И звери – переглянулись:
«А мне-то опять ночью глядеть за море…» – подумала про себя улитка.
«А я ночью-то наверняка одна буду орать в дупло!» – промелькнуло в обезьяне.
«А я ведь опять один на ночь останусь со своим космосом», – закрыл глаза крокодил.
«Один… ночь!» – подумал о себе хамелеон… и его – осенило: булюлюм – это – о д и н о ч е с т в о…
– Примите мои поздравления! – закричал, подпрыгивая, хамелеон. – ОН ПРЕДЛАГАЕТ РАЗДЕЛИТЬ ОДИНОЧЕСТВО!
– БУЛЮЛЮМ! –
повернул загадочное лицо Булюлюм…
…
Булюлюм-булюлюм-
булюлюм-булюлюм-
булюлюм-булюлюм-
булюлюм… –
поют с тех пор звери по ночам.
Сергей Спирихин | |
Сказка № 4388 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Однажды вечером, когда жаркое лето уже ушло за горы, а осень еще стеснялась быть хозяйкой и поэтому немного краснела, маленькая белая паутинка легкомысленно летала по воздуху, рассматривая место, где бы можно было остановиться на ночлег. Но ничего интересного не было. На зеленую траву не очень-то и хотелось – обязательно кто-нибудь наступит. Эх… Не хотелось и на колючий куст – утром холодная (бррр…) роса покроет все и растворит паутинку. Разве что на высокое дерево? Она взлетела повыше, осмотрело дерево со всех сторон, но и тут ей не понравилось. Во-первых, высоко; во-вторых, много птиц; а в-третьих… она и сама не знала почему, но почему-то не очень-то и хотелось.
Так паутинка летала и летала. Она пролетела мимо уютного домика, во дворе которого пышно распустились стойкие осенние цветы, напоминающие большие яркие звезды, пушистых ежиков с длинными цветными колючками, мохнатые бархатные шарики. Ах! Как хорошо пахли эти цветы! Паутинка уже собиралась опуститься на них, но вдруг она увидела мальчика и девочку возле домика. Их звали… Миша и Маша или Гретхен и Михель, а может, Кай и Герда. А впрочем… Не все-равно, как их звали? Это были просто Мальчик и Девочка.
- Хм… - хмыкнула паутинка и подлетела к ним.
Ей было интересно, о чем они говорят.
- Смотри, - сказала Девочка, показывая пальцем на нее, - паутинка летает.
Мальчик посмотрел на белую паутинку и заметил:
- Уже осень. Скоро начнет холодать.
Мальчик учился в школе и знал, что за летом приходит осень, а за ней зима; а за теплом наступает холод.
«Какой умный! - подумала паутинка. – А вот я незаметно сяду к нему на плечо и послушаю о чем он будет говорить».
Она тихонько подлетела сзади и опустилась на его плечо.
Но больше они ни о чем не говорили.
- Пора домой, - сказал потом умный Мальчик, - скоро ночь.
И, правда, солнце, позевывая, медленно скатывалось к горизонту. Тени удлинялись, темнели и холодели.
Дома детей ждала бабушка и ужин на столе.
Бабушка обрадовалась им, когда они вошли. Затем, внимательно посмотрев на Мальчика, улыбнулась и сказала:
- Ну вот, Лунная Королева тебя заметила.
- Какая Лунная Королева? – удивились дети.
- А вот поужинаете, тогда перед сном я вам и расскажу про Лунную Королеву, - ответила Бабушка.
Надо заметить, что это была не просто Бабушка, а фея, жившая долго во дворце, но уже давно ушедшая на пенсию. Да-да! Феи тоже уходят на пенсию! И тоже имеют внуков!
Сейчас Бабушка уже не занималась волшебными делами. Она жила в своем аккуратном, чистом домике, носила белые чепец и фартук и была хорошей хозяйкой. Этой осенью весь урожай с ее сада и огорода уже был собран, и в подвалах было много зерна, овощей, фруктов. Часть из них была сейчас на столе.
После того, как дети поели и убрали со стола, они попросили рассказать им о Лунной Королеве.
- Сейчас, - пообещала Бабушка, - только вот закрою кур на ночь.
Она вышла во двор и закрыла курятник, оставив в нем недовольных, но успокаивающихся обитателей на насесте. Еще немного побыв во дворе и завершив все дела, Бабушка зашла в дом. Становилось уже сумеречно, и первые яркие звезды уже стали появляться на темно-синем небе.
Она села в большое теплое кресло, достала корзинку с клубками ниток и стала вязать теплые носки из шерсти. Деревянные спицы стали быстро и тихонько стучать друг о друга.
- Я буду рассказывать, а вы ложитесь и слушайте, - сказала она.
Бабушка немного помедлила, то ли вспоминая что-то, то ли считая петли на вязании и начала:
«Давным-давно, когда вас еще не было на свете, в стародавние времена жила-была девушка. Она была очень красивая - у нее были прекрасные белые волосы и прелестные глаза. Она ничем не отличалась от других красивых девушек, разве только тем, что по вечерам любила сидеть у окошка и любоваться луной.
Девушка могла долго-долго смотреть на полную серебристо-желтую луну и при этом что-то тихонько петь от счастья. Она мечтала о том, как встретит любимого человека и будет сидеть с ним возле окошка и любоваться луной.
И одно прекрасное время так и случилось.
Красивую девушку увидал король, случайно проезжающий мимо. Ему понравилось в лунном свете ее прекрасное лицо и ее красивые волосы. А ее прекрасный голосок звенел, как серебряные колокольчики.
Он сразу влюбился в нее.
- Давай жить вместе, - предложил король. - Ты будешь моей любимой королевой и полной хозяйкой в моем большом замке.
Девушка согласилась, потому что тоже полюбила короля.
А когда король привез девушку в свой большой замок, все были рады и счастливы. Много гостей приехало поздравить со свадьбой короля и прекрасную девушку. Долго тогда не утихало веселье, много было выпито вкусных напитков и съедено вкусных блюд. Надолго запомнилась эта свадьба всем!
- Какой красивый король! – кричали гости.
- Какая прекрасная королева! – восторгались они девушкой.
Всем было хорошо и радостно.
Сбылось то, о чем мечтала девушка – она сидела с королем у окна, и они любовались яркой луною, которая освещала серебряным светом большой и красивый замок, расположившийся на высокой горе, в котором они жили, прекрасные цветы в саду возле замка. Луна отражалась в большом пруду с фонтанами и белыми грациозными лебедями, и ее было хорошо видно даже в темном большом лесу, окружавшем замок.
- Ах, как я счастлива! - говорила девушка и тихо пела песенку.
- Ах, как я счастлив! – говорил король. – Ты - моя Лунная Королева!
Девушка смеялась своим серебряным голоском и с любовью смотрела на короля.
А утром, проснувшись и поцеловав ее, он сказал:
- Ты самая красивая королева на свете!
И были счастливы.
Так прожили долгое время. Они любили друг друга и не хотели ничего видеть происходящего вокруг. Постоянно гости восторгались ими и хвалили их. А по вечерам король с королевой сидели часто у окошка и любовались луной.
И каждое утро, просыпаясь, он ей говорил:
- Ты самая красивая королева на свете!
Она в ответ всегда улыбалась.
Годы шли один за одним. И ничего не менялось в жизни короля и королевы.
Но однажды днем, когда король уехал на охоту, королева сидела в замке и расчесывала свои прекрасные белые волосы. Вдруг она заметила, что один волосок был не белый, а серебряный, как луна, на которую она так любила смотреть.
«Откуда он взялся?» – подумала королева, с любопытством рассматривая его.
Она взяла ножницы и аккуратно срезала его. И сразу же забыла об этом.
Ночью они опять любовались луной. А утром король, как обычно, ей сказал:
- Ты самая красивая королева на свете!
Прошло еще немного времени.
И опять королева заметила у себя серебряный волосок. Только он уже был не один. Еще несколько серебряных волосков еле были заметны в прекрасных белых волосах.
Королева опечалилась. Она срезала их ножницами и рассеянно положила на подоконник. Весь день она ходила грустная.
А вечером, когда король смотрел с ней на луну, он случайно увидел серебряные волосы.
- Откуда здесь эти серебряные волосы? – удивленно спросил он.
Королева так опечалилась, что не знала, что сказать. Она замолчала и заплакала.
Король пытался ее успокоить, не понимая причину слез. Он тоже опечалился.
А утром, как обычно, он произнес:
- Ты самая красивая королева на свете!
Но эти слова не обрадовал ее. Королева понимала, что стала стареть. Она подумала о том, что король может разлюбить ее, если увидит седые серебряные волосы.
И тогда она решила сходить к колдунье.
- Я смогу помочь тебе, - сказала колдунья.
- Я дам тебе волшебный напиток, - продолжила она. - Ты будешь давать королю пить его. И тогда он будет всегда любить тебя и не будет замечать, как ты стареешь. Но только он должен будет пить каждый день.
Колдунья ненадолго замолчала, а потом опять заговорила:
- Но есть одно условие: если он хоть раз не выпьет, он сразу увидит, какая ты на самом деле. И он бросит тебя! - злобно засмеялась она.
- Я согласна, - ответила королева и взмолила, - дай мне волшебный напиток!
- Только тебе придется заплатить большую цену за этот напиток, - сказала колдунья.
- Я отдам тебе много денег, много золота, много драгоценных камней! Я отдам тебе все, что ты пожелаешь! – восклицала королева. – У меня все это есть!
Колдунья свирепо и долго смотрела на королеву, а потом сказала:
- Не надо ничего этого мне. Все это у меня есть.
Она подошла ближе к королеве и почти на ухо ей прошепелявила:
- Мне нужна человеческая кровь… И каждый день ты мне будешь давать ее.
- Нет! – закричала королева. – Я не буду делать этого!
Она вскочила со стула, на котором сидела, и убежала прочь от колдуньи.»
Бабушка замолчала. Ее деревянные спицы тихонько постукивали друг о друга. Клубочек ниток все разматывался и разматывался. Подошла кошка, потерлась о бабушкины ноги и, легко запрыгнув, стала укладываться у нее на коленях, что-то тихо урча.
Мальчику и Девочке еще не хотелось спать. Им было немного страшно. Но очень уж хотелось дослушать бабушкину сказку. Они с опаской посмотрели в темное ночное окно, и им показалось, что там промелькнула чья-то тень.
- Ба, - сказал мальчик, - рассказывай дальше.
- Не страшно? – улыбнувшись, спросила бабушка.
- Чуть-чуть, - призналась Девочка и попросила, - рассказывай…
Бабушка вздохнула, немного подумала и продолжила:
«Прошло еще немного времени, и королева решила опять прийти к колдунье. Она не хотела стареть и потерять короля.
- Я согласна на все, - сказала она, - только я не знаю, как мне добывать кровь.
- Я тебе помогу, - сказала колдунья. – С тобой будет находиться всегда мой верный слуга.
И на ее старческой ладони появился черный мохнатый паук. У него на спине был белый крест, а глаза злобно светились ярко-красным огнем. Он шевелил мохнатыми лапками.
- Паук будет постоянно с тобой, - сказала колдунья. – Когда ты придешь в замок, он превратится в драгоценную брошку. Пусть она всегда будет на твоем платье. Каждый раз, когда ты будешь ее снимать и прикреплять на одежду другого человека, паук будет брать кровь того человека и приносить мне. А сам человек будет превращаться в паука. Взамен ты будешь получать волшебный напиток для короля.
Колдунья обошла королеву вокруг, что-то шепча себе под нос.
- Но ты не должна пропускать ни одного дня, моя Лунная Королева, - сказала колдунья, низко поклонившись на прощанье, - иначе он все увидит, - еще раз напомнила она и бережно приложила паука к платью королевы. Черные лапки крепко вцепились в ткань.
На следующий день в замке был большой бал. Было много гостей, было весело, шумно, играла хорошая музыка.
Все гости восторгались новой необычной брошкой королевы, прикрепленной к ее великолепному черному платью, разукрашенному серебряными узорами. Брошка была и впрямь хороша! Но двух больших красивых черных жемчужинах, сделанных в форме паука были расположены серебряный крестик и два драгоценных красных камня, сверкающие огнем изнутри. Прикреплялась она на одежду защелками, выполненными в виде паучьих лапок. Королева очень дорожила этой брошкой и почти никогда не снимала.
Лишь иногда она прикрепляла ее на одежду кому-нибудь из присутствующих. Гость с удовольствием носили ее, любуясь и восторгаясь красотой. А потом куда-то уходил и не возвращались. Но на это никто не обращал внимания. Ведь гостей было так много! И всем было так весело!
А брошка вскоре вновь оказывалась на красивом черном платье королевы.
Балы все чаще и чаще стали проходить в замке. Веселая музыка и смех постоянно звучали на них.
Король не мог нарадоваться, глядя на свою королеву. Она была самая лучшая и самая красивая среди всех. И каждый день она наливала королю волшебный напиток.
- Какой вкусный напиток! – восторгался он и любил ее все больше и больше.
Время шло. И король стал замечать, что все меньше и меньше гостей стало приезжать к ним. Уже было не так шумно и весело, как было раньше. Он удивлялся этому и не мог понять, что происходит. Но не сильно огорчался - ведь ему было так хорошо с женой!
Постепенно к ним совсем перестали приезжать гости. А потом стали исчезать слуги.
Некогда веселый и шумный замок становился постепенно пустым и грязным. По всем комнатам сновали пауки. Все стало зарастать путиной. Прекрасные цветы в саду исчезли, и на их месте появились злые темные колючки. Фонтаны в пруду перестали бить, белые лебеди улетели. Да и сам пруд стал грязным и зарос травой. Вместо ярко светящихся окон смотрели черные глазницы.
- Что происходит? – спрашивал король королеву. – Почему к нам никто не приезжает? Куда подевались слуги?
- Не знаю, милый, - обманывала она его. – Наверно, гости устали от балов, а слуги просто ушли.
И она снова наливала ему колдовской напиток. Он выпивал его и, как прежде, любил свою жену. И вечером они опять любовались луной.
Однажды королева почувствовала, что брошка как бы случайно уколола ее. Она вскрикнула от боли и увидела, что на том месте появилась капелька крови. А спустя некоторое время стала замечать, что начинает превращаться в паука. У нее появились еще две пары рук, на спине образовался крест, а глаза стали красными, и в них появился злой огонь. Теперь по ночам, когда король засыпал, она брала лунный луч и плела из него паутину шестью руками. Вездесущие пауки приносили ей маленькие золотые звезды с неба, и она прикрепляла ими паутину к стенам. И вскоре весь замок был опутан серебряными лунными паутинками.
Все труднее и труднее становилось королеве добывать жертвы. Плохая молва разнеслась по окрестностям о замке. Никто уже не хотел заходить в него. И лишь только ночью уставший путник - музыкант или охотник, торговец или бродяга – случайно забредал на ночлег. Он видели в лунном свете большой серебряный замок, в котором раздавались веселая музыка и звучал девичий смех. Путник шел по единственной, освещенной луной и заросшей травой, дороге в замок. А вокруг стоял страшный темный лес с голодными злыми волками, страшными совами и ужасными летучими мышами.
Обратно уже никто из замка не выходил. Королева забирала жизнь путника, а его слезы превращала в жемчуг и развешивала на паутинках, любуясь ими.
И теперь, когда она гуляла по пустому замку, были слышны странные звуки.
«Стук – стук», - глухо стучали жемчужинки одна об другую.
«Дзинь - дзинь», - звенели звездочки.
«Пииу – пииу», - как струны звучали нити паутины.»
Бабушка опять умолчала. Спицы все так же стучали друг о друга. Но уже медленнее. Кошка, свернувшаяся клубочком на бабушкиных коленях, тихонько сопела. Девочка закрыла глаза, но еще не спала. А Мальчик, слегка приоткрыв рот, смотрел на Бабушку и быстро растущий в ее руках носок.
- Ба! А как она кушала? Кто ее кормил?- спросил он. – Она ж не могла пить только кровь.
- Хм… - озадачилась бабушка.
Она немного подумала и ответила:
- Ну, местные жители приносили ей еду и оставляли у ворот замка. А кто не приносил, к тому ночью приходили пауки и кусали. Вот…
Бабушка слегка зевнула и продолжила:
«Ну вот…
Как-то сильно устав от плетения паутины, королева забыла дать колдовское снадобье королю. И он, проснувшись утром, по привычке хотел поцеловать ее и сказать: «Ты самая красивая королева на свете». Но он поразился и удивился тому, что увидел. Замок был весь в паутине и пыли. Черные пауки двигались по стенам и угрожающе шевелили лапами.
Король посмотрел на королеву и не узнал ее. Вместо прекрасной девушки с чудесными белыми волосами на их ложе находилось страшное существо с серебряными волосами, шестью руками, белым крестом на спине и красными злобными глазами. Король ужаснулся.
- Ты кто? – спросил он существо.
- Я твоя жена, - ответила королева, - разве ты не узнаешь меня?
И ее руки потянулись к нему, чтобы обнять. Король со страхом отринулся от нее.
И вдруг королева заметила, что король не выпил колдовское зелье. Она злобно зашипела.
- Зачем, любимая, ты это делала? – спросил несчастный король.
- Я тебя люблю и хочу быть всегда с тобой, - ответила королева, и ее руки опять потянулись к мужу, чтобы обнять его. Но она не могла достать его.
Огорчился Король и опечалился увиденному.
- Мне не нужна жена, которая такой страшной ценой пытается сохранить любовь, - ответил он.
- Я все это делала для тебя, - пыталась оправдаться она. И взяв драгоценную брошку в руку, попыталась повесить ее на короля.
Черные пауки со всех сторон стали окружать его.
- Нет, - сказал он, – Нельзя делать зло даже ради любви.
Он выхватил меч и стал рубить им паутину и пауков, которые в страхе стали убегать. Драгоценная брошка тоже была разрублена. Он уже поднял меч, чтобы убить королеву. Но ему стало жалко ее. И он сказал.
- Я оставляю тебе жизнь. Но я заберу самое дорогое у тебя – это мою любовь к тебе. А теперь прощай! Ты больше никогда меня не увидишь!
И он ушел из замка.
- Не уходи! – вдогонку ему кричала королева. – Ведь я же тебя люблю!
Она осталась одна. Вокруг никого не было.
Она горько заплакала.
Вокруг нее летали разорванные паутинки.
- Летите по всему свету, - сказала она им, - и найдите мне моего любимого короля.
Ветер подхватил их, и они разлетелись.
Вот с тех пор и ищет Лунная Королева своего мужа по всему миру.»
- Бабушка, а что было дальше? – спросил еще не заснувший Мальчик.
Девочка уже давно спала, приоткрыв рот и тихонько сопя. Она сложила вместе маленькие розовые ладошки и подложила их под румяную щечку. Ее белые длинные волосы были разбросаны по подушке.
Бабушка уже тоже хотела спать. Ее глаза слипались. Она рассеянно и сонно посмотрела на мальчика.
- Что было дальше?.. - Бабушка повторила вопрос, не вникая в него.
Затем, подумав, сказала:
- А вот, что было дальше, я расскажу завтра.
Она отложила спицы вместе с недовязанным носком в сторону и зевнула. После этого встала, осторожно сняла спящую кошку с колен, которая недовольно потянулась и, подняв хвост, тихо ушла по своим делам в темноту. Бабушка потушила свет.
В наступившей темноте и тишине было слышно, как она пошаркала к своей кровати и легла.
Яркая луна светила в окошко, освещая комнату со спящими.
И только два красных огонька неожиданно засветились в дальнем темном углу. Но вскоре и они медленно потухли.
Олег Игорьин | |
|
