Сказка № 4445 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 Знай, о ифрит, - начал рыбак, - что в древние времена и минувшие века и столетия был в городе персов и в земле Румана [13] царь по имени Юнан. И был он богат и велик и повелевал войском и телохранителями всякого рода, но на теле его была проказа, и врачи и лекаря были против нее бессильны. И царь пил лекарства и порошки и мазался мазями, но ничто не помогало ему, и ни один врач не мог его исцелить. А в город царя Юнана пришел великий врач, далеко зашедший в годах, которого звали врач Дубан. Он читал книги греческие, персидские, византийские, арабские и сирийские, знал врачевание и звездочетство и усвоил их правила и основы, их; пользу и вред, и он знал также все растения и травы, свежие и сухие, полезные и вредные, и изучил философию, и постиг все науки и прочее.
И когда этот врач пришел в город и пробил там немного дней, он услышал о царе и поразившей его тело проказе, которою испытал его Аллах, к о том, что ученые и врачи не могут излечить ее. И когда это дошло до врача, он провел ночь в занятиях, а лишь только наступило утро и засияло светом и заблистало, он надел лучшее из своих платьев и вошел к царю Юнану. Облобызав перед ним землю, врач пожелал ему вечной славы и благоденствия и отлично это высказал, а потом представился и сказал: \"О, царь, я узнал, что тебя постигла болезнь, которая у тебя на теле, и что множество врачей не знает средства излечить ее. Но вот я тебя вылечу, о, царь, и не буду, ни поить тебя лекарством, ни мазать мазью\".
Услышав его слова, царь Юнан удивился и воскликнул: \"Как же ты это сделаешь? Клянусь Аллахом, если ты меня исцелишь, я обогащу тебя и детей твоих детей и облагодетельствую тебя, и все, что ты захочешь, будет твое, и ты станешь моим сотрапезником и любимцем!\" Потом царь Юнан наградил врача почетной одеждой [14], и оказал ему милость, и спросил его: \"Ты вылечишь меня от этой болезни без помощи лекарства и мази?\" И врач отвечал: \"Да, я тебя вылечу\". И царь до крайности изумился, а потом спросил: \"О, врач, в какой же день и в какое время будет то, о чем ты мне сказал? Поторопись, сын мой!\" - \"Слушаю и повинуюсь, - ответил врач, - это будет завтра\". А затем он спустился в город и нанял дом и сложил туда свои книги и лекарства и зелья, а потом он вынул зелья и снадобья и вложил их в молоток, который выдолбил, а к молотку он приделал ручку и искусно приспособил к нему шар. И на следующее утро, когда все это было изготовлено и окончено, врач отправился к царю и, войдя к нему, облобызал перед ним землю и велел ему выехать на ристалище и играть с шаром и молотком. А с царем были эмиры, придворные, и везири, и вельможи царства. И не успел он прибыть на ристалище, как пришел врач Дубан, и подал ему молоток, и сказал: \"Возьми этот молоток и держи его за эту вот ручку и гоняйся по ристалищу и вытягивайся хорошенько - бей по шару, пока твоя рука и тело не вспотеют и лекарство не перейдет из твоей руки и не распространится по телу. Когда же ты кончишь играть, и лекарство распространится у тебя по всему телу, возвращайся во дворец, а потом сходи в баню, вымойся и ложись спать. Ты исцелишься, и конец\".
И тогда царь Юнан взял у врача молоток и схватил его рукою, и сел на коня, и кинул перед собою шар и погнался за ним, и настиг его, и с силой ударил, сжав рукою ручку молотка. И он до тех пор бил по шару и гонялся за ним, пока его рука и все тело не покрылись испариной, и снадобье не растеклось из ручки. И тут врач Дубан узнал, что лекарство распространилось по телу царя, и велел ему возвращаться во дворец и сию же минуту пойти в баню. И царь Юнан немедленно возвратился и приказал освободить для себя баню; и баню освободили, и постельничьи поспешили, и рабы побежали к царю, обгоняя друг друга, и приготовили ему белье. И царь вошел в баню, и хорошо вымылся, и надел свои одежды в бане, а затем он вышел и поехал во дворец и лег спать.
Вот что было с царем Юнаном. Что же касается врача Дубана, то он возвратился к себе домой и проспал ночь, а когда наступило утро, он пришел к царю и попросил разрешения войти. И царь приказал ему войти; и врач вошел, и облобызал перед ним землю, и сказал нараспев, намекая на царя, такие стихи:
\"Возвышаются все достоинства, коль отцом ты их
Называешься, а назвать другого - откажутся.
О ты, чей лик сиянием огней своих
Прогоняет мрак дурного дела с чела судьбы!
Да сияет лик и да светится неизменно твой,
Хотя лик времен неизменно гневен и хмур всегда!
Оросил меня своей милостью и благами ты, -
То же сделали, что с холмами тучи, со мной они.
И бросал в пучины богатства ты с большой щедростью,
И достиг высот ты желаемых таким образом\".
И когда он кончил говорить стихи, царь поднялся на ноги и обнял его, и посадил с собою рядом, и наградил драгоценными одеждами. (А царь, вышедши из бани, посмотрел на свое тело и совершенно не нашел на нем проказы, и оно стало чистым, как белое серебро; и царь обрадовался этому до крайности, и его грудь расправилась и расширилась.) Когда же настало утро, царь пришел в диван и сел на престол власти, и придворные и вельможи его царства встали перед ним, и к нему вошел врач Дубан, и царь, увидев его, поспешно поднялся и посадил его с собою рядом. И вот накрыли роскошные столы с кушаньями, и царь поел вместе с Дубаном и, не переставая, беседовал с ним весь этот день. Когда же настала ночь, царь дал Дубану две тысячи динаров, кроме почетных одежд и прочих даров, и посадил его на своего коня, и Дубан удалился к себе домой. А царь Юнан все удивлялся его искусству и говорил: \"Этот врач лечил меня снаружи и не мазал никакой мазью. Клянусь Аллахом, вот это действительная мудрость! И мне следует оказать этому человеку уважение и милость и сделать его своим собеседником и сотрапезником на вечные времена!\" И царь Юнан провел ночь довольный, радуясь здоровью своего тела и избавлению от болезни; а когда наступило утро, он вышел и сел на престол, и вельможи его царства встали перед ним, а везири и эмиры сели справа и слева.
Потом царь Юнан потребовал врача Дубана, и тот вошел к нему и облобызал перед ним землю, а царь поднялся перед ним и посадил его с собою рядом. Он поел вместе с врачом, и пожелал ему долгой жизни, и пожаловал ему дары и одежды, и беседовал с ним до тех пор, пока не настала ночь, - и тогда царь велел выдать врачу пять почетных одежд и тысячу динаров, и врач удалился к себе домой, воздавая благодарность царю. А когда наступило утро, царь вышел в диван, окруженный придворными, везирями и эмирами.
А у царя был один везирь гнусного вида, скверный и порочный, скупой и завистливый, сотворенный из одной зависти; и когда этот везирь увидел, что царь приблизил к себе врача Дубана и оказывает ему такие милости, он позавидовал ему и затаил на него зло. Ведь говорится же: ничье тело не свободно от зависти, и сказано: несправедливость таится в сердце; сила ее проявляет, а слабость скрывает. И вот этот везирь подошел к царю Юна- ну и, облобызав перед ним землю, сказал: \"О, царь нашего века и времени! Ты тот, в чьей милости я вырос, и у меня есть для тебя великий совет. И если я его от тебя скрою, я буду сыном прелюбодеяния; если же ты прикажешь его открыть тебе, я открою его\". И царь, которого встревожили слова везиря, спросил его: \"Что у тебя за совет?\" И везирь отвечал:
\"О, благородный царь, древние сказали:
\"Кто не думает об исходе дел, тому судьба не друг\". И я вижу, что царь поступает неправильно, жалуя своего врача и того, кто ищет прекращения его царства. А царь был к нему милостив и оказал ему величайшее уважение и до крайности приблизил его к себе, и я опасаюсь за царя\".
И царь, встревожившись и изменившись в лице, спросил везиря: \"Про кого ты говоришь и на кого намекаешь?\" И везирь сказал: \"Если ты спишь, проснись! Я указываю на врача Дубана\". - \"Горе тебе, - сказал царь, - это мой друг, и он мне дороже всех людей, так как он вылечил меня чем-то, что я взял в руку, и исцелил меня от болезни, против которой были бессильны врачи. Такого, как он, не найти в наше время нигде в мире, ни на востоке, ни на западе, а ты говоришь о нем такие слова. С сегодняшнего дня я установлю ему жалованье и выдачи и назначу ему на каждый месяц тысячу динаров, но даже если бы я разделил с ним свое царство, и этого было бы поистине мало. И я думаю, что ты это говоришь из одной только зависти\" подобно тому, что я узнал о царе ас-Синдбаде...\"
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятая ночь.
Когда же настала пятая ночь, ее сестра сказала ей: \"Докончи твой рассказ, если тебе не хочется спать\".
И Шахразада продолжала: \"Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Юнан сказал своему везирю: \"О везирь, тебя взяла зависть к этому врачу, и ты хочешь его смерти, а я после этого стану раскаиваться, как раскаялся царь ас-Синдбад, убивши сокола\". - \"Прости меня, о, царь времени, а как это было?\" - спросил везирь.
[Перевод: М. А. Салье] | |
Сказка № 4444 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Дошло до меня, о счастливый царь, - сказала Шахразада, - что был один рыбак, далеко зашедший в годах, и были у него жена и трое детей, и жил он в бедности. И был у него обычай забрасывать свою сеть каждый день четыре раза, не иначе; и вот однажды он вышел в полуденную пору, и пришел на берег моря, и поставил свою корзину, и, подобрав полы, вошел в море и закинул сеть. Он выждал, пока сеть установится в воде, и собрал веревки, и когда почувствовал, что сеть отяжелела, попробовал ее вытянуть, но не смог; и тогда он вышел с концом сети на берег, вбил колышек, привязал сеть и, раздевшись, стал пырять вокруг нее, и до тех пор старался, пока не вытащил ее. И он обрадовался и вышел и, надев свою одежду, подошел к сети, но нашел в ней мертвого осла, который разорвал сеть. Увидев это, рыбак опечалился и воскликнул:
\"Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Поистине, это удивительное пропитание! - сказал он, потом и произнес:
О, ты, погрузившийся во мрак ночи и гибели,
Усилья умерь свои: надел не труды дают.
Не видишь ли моря ты, и к морю, рыбак идет,
Собравшись на промысел под сенью светил ночных?
Вошел он в пучину вод, и хлещет волна его,
И взора не сводит он с раздутых сетей своих.
Но мирно проспавши ночь, довольный той рыбою,
Чье горло уж проткнуто железом убийственным,
Продаст он улов тому, кто ночь безмятежно спал,
Укрытый от холода во благе и милости.
Хвала же творцу! Одним он даст, а другим не даст;
Одним суждено ловить, другим - поедать улов\".
Потом он сказал: \"Живо! Милость непременно будет, если захочет Аллах великий! - и произнес:
Если будешь ты поражен бедой, облачись тогда
Во терпенье славных; поистине, так разумнее;
Рабам не сетуй: на доброго станешь сетовать
Перед теми ты, кто не будет добр никогда к тебе\".
Потом он выбросил осла из сети и отжал ее, а окончив отжимать сеть, он расправил ее и вошел в море и, сказав: \"Во имя Аллаха!\", снова забросил. Он выждал, пока сеть установится; и она отяжелела и зацепилась крепче, чем прежде, и рыбак подумал, что это рыба, и, привязав сеть, разделся, вошел в воду и до тех пор нырял, пока не высвободил ее. Он трудился над нею, пока не поднял ее на сушу, но нашел в ней большой кувшин, полный песку и ила. И, увидев это, рыбак опечалился и произнес:
\"О ярость судьбы - довольно!
А мало тебе - будь мягче!
Я вышел за пропитаньем,
Но вижу - оно скончалось.
Как много глупцов в Плеядах
И сколько во прахе мудрых!\"
Потом он бросил кувшин и отжал сеть и вычистил ее и, попросив прощенья у Аллаха великого, вернулся к морю третий раз и опять закинул сеть. И, подождав, пока она установится, он вытянул сеть, но нашел в ней черепки, осколки стекла и кости. И тогда он сильно рассердился и заплакал и произнес:
\"Вот доля твоя: вершить делами, не властен ты;
Ни знанье, ни сила чар надела не даст тебе;
И счастье и доля всем заранее розданы,
И мало в земле одной, и много в другой земле.
Превратность судьбы гнетет и клонит воспитанных,
А подлых возносит ввысь, достойных презрения,
О смерть, посети меня! Поистине, жизнь скверна,
Коль сокол спускается, а гуси взлетают ввысь.
Не диво, что видишь ты достойного в бедности,
А скверный свирепствует, над всеми имея власть:
И птица кружит одна с востока и запада
Над миром, другая ж все имеет, не двигаясь\".
Потом он поднял голову к небу и сказал: \"Боже, ты знаешь, что я забрасываю свою сеть только четыре раза в день, а я уже забросил ее трижды, и ничего не пришло ко мне. Пошли же мне, о боже, в этот раз мое пропитание!\"
Затем рыбак произнес имя Аллаха и закинул сеть в море и, подождав, пока она установится, потянул ее, но не мог вытянуть, и оказалось, она запуталась на дне.
\"Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха! - воскликнул рыбак и произнес:
Тьфу всей жизни, если будет такова, -
Я узнал в пей только горе и беду!
Коль безоблачна жизнь мужа на заре,
Чашу смерти должен выпить к ночи он.
А ведь прежде был я тем, о ком ответ
На вопрос: кто всех счастливей? - был: вот он!\"
Он разделся и нырнул за сетью, и трудился над ней, пока не поднял на сушу, и, растянув сеть, он нашел в ней кувшин из желтой меди, чем-то наполненный, и горлышко его было запечатано свинцом, на котором был оттиск перстня господина нашего Сулеймана ибн Дауда [11], - мир с ними обоими! И, увидав кувшин, рыбак обрадовался и воскликнул: \"Я продам его на рынке медников, он стоит десять динаров золотом!\" Потом он подвигал кувшин, и нашел его тяжелым, и увидел, что он плотно закрыт, и сказал себе: \"Взгляну-ка, что в этом кувшине! Открою его и посмотрю, что в нем есть, а потом продам!\" И он вынул нож и старался над свинцом, пока не сорвал его с кувшина, и положил кувшин боком на землю и потряс его, чтобы то, что было в нем, вылилось, - но оттуда не полилось ничего, и рыбак до крайности удивился. А потом из кувшина пошел дым, который поднялся до облаков небесных и пополз по лицу земли, и когда дым вышел целиком, то собрался и сжался, и затрепетал, и сделался ифритом с головой в облаках и ногами на земле. И голова его была как купол, руки как вилы, ноги как мачты, рот словно пещера, зубы точно камни, ноздри как трубы, и глаза как два светильника, и был он мрачный, мерзкий.
И когда рыбак увидел этого ифрита, у него задрожали поджилки и застучали зубы, и высохла слюна, и он не видел перед собой дороги. А ифрит, увидя его, воскликнул: \"Нет бога, кроме Аллаха, Сулейман - пророк Аллаха!\"
Потом он вскричал: \"О, пророк Аллаха, не убивай меня! Я не стану больше противиться твоему слову и не ослушаюсь твоего веления!\" И рыбак сказал ему: \"О, марид, ты говоришь: \"Сулейман - пророк Аллаха\", а Сулейман уже тысяча восемьсот лет как умер, и мы живем в последние времена перед концом мира. Какова твоя история, и что с тобой случилось, и почему ты вошел в этот кувшин?\"
И, услышав слова рыбака, марид воскликнул: \"Нет бога, кроме Аллаха! Радуйся, о рыбак!\" - \"Чем же ты меня порадуешь?\" - спросил рыбак. И ифрит ответил: \"Тем, что убью тебя сию же минуту злейшей смертью\". - \"За такую весть, о начальник ифритов, ты достоин лишиться защиты Аллаха! - вскричал рыбак. - О проклятый, за что ты убиваешь меня и зачем нужна тебе моя жизнь, когда я освободил тебя из кувшина и спас со дна моря и поднял на сушу?\" - \"Пожелай, какой смертью хочешь умереть и какой казнью казнен!\" - сказал ифрит. И рыбак воскликнул: \"В чем мой грех и за что ты меня так награждаешь?\" - \"Послушай мою историю, о рыбак\", - сказал ифрит, и рыбак сказал: \"Говори и будь краток, а то у меня душа уже подошла к носу!\"
\"Знай, о рыбак, - сказал ифрит, - что я один из джиннов-вероотступников, и мы ослушались Сулеймана, сына Дауда, - мир с ними обоими! - я и Сахр, джинн. И Сулейман прислал своего везиря, Асафа ибн Барахию, и он привел меня к Сулейману насильно, в унижении, против моей воли. Он поставил меня перед Сулейманом, и Сулейман, увидев меня, призвал против меня на помощь Аллаха и предложил мне принять истинную веру и войти под его власть, но я отказался. И тогда он велел принести этот кувшин и заточил меня в нем и запечатал кувшин свинцом, оттиснув на нем величайшее из имен Аллаха, а потом он отдал приказ джиннам, и они понесли меня и бросили посреди моря. И я провел в море сто лет и сказал в своем сердце: всякого, кто освободит меня, я обогащу навеки. Но прошло еще сто лет, и никто меня не освободил. И прошла другая сотня, и я сказал: всякому, кто освободит меня, я открою сокровища земли. Но никто не освободил меня. И надо мною прошло еще четыреста лет, и я сказал: всякому, кто освободит меня, я исполню три желания. Но никто не освободил меня, и тогда я разгневался сильным гневом и сказал в душе своей: всякого, кто освободит меня сейчас, я убью и предложу ему выбрать, какою смертью умереть! И вот ты освободил меня, и я тебе предлагаю выбрать, какой смертью ты хочешь умереть\".
Услышав слова ифрита, рыбак воскликнул: \"О диво Аллаха! А я-то пришел освободить тебя только теперь! Избавь меня от смерти - Аллах избавит тебя, - сказал он ифриту. - Не губи меня - Аллах даст над тобою власть тому, кто тебя погубит\". - \"Твоя смерть неизбежна, пожелай же, какой смертью тебе умереть\", - сказал марид.
И когда рыбак убедился в этом, он снова обратился к ифриту и сказал: \"Помилуй меня в награду за то, что я тебя освободил\". - \"Но я ведь и убиваю тебя только потому, что ты меня освободил!\" - воскликнул ифрит. И рыбак сказал: \"О шейх [12] ифритов, я поступаю с тобой хорошо, а ты воздаешь мне скверным. Не лжет изречение, заключающееся в таких стихах:
Мы благо им сделали, - обратным воздали нам;
Вот, жизнью моей клянусь, порочных деяния!
Поступит похвально кто с людьми недостойными –
Тем будет так воздано, как давшим гиене кров\".
Услышав слова рыбака, ифрит воскликнул: \"Не тяни, твоя смерть неизбежна!\" И рыбак подумал: \"Это джинн, а я человек, и Аллах даровал мне совершенный ум. Вот я придумаю, как погубить его хитростью и умом, пока он измышляет, как погубить меня коварством и мерзостью\".
Потом он сказал ифриту: \"Моя смерть неизбежна?\" И ифрит отвечал: \"Да\". И тогда рыбак воскликнул: \"Заклинаю тебя величайшим именем, вырезанным на перстне Сулеймана ибн Дауда - мир с ними обоими! - я спрошу тебя об одной вещи, скажи мне правду\". - \"Хорошо, - сказал ифрит, - спрашивай и будь краток!\" - и он задрожал и затрясся, услышав упоминание величайшего имени. А рыбак сказал: \"Ты был в этом кувшине, а кувшин не вместит даже твоей руки или ноги. Так как же он вместил тебя всего?\" - \"Так ты не веришь, что я был в нем?\" - вскричал ифрит. \"Я никогда тебе не поверю, пока не увижу тебя там своими глазами\", - отвечал рыбак...\"
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Четвертая ночь.
Когда же настала четвертая ночь, ее сестра сказала: \"Закончи твой рассказ, если тебе не хочется спать\".
И Шахразада продолжала: \"Дошло до меня, о счастливый царь, что рыбак сказал ифриту: \"Никогда тебе не поверю, пока не увижу тебя там своими глазами\". И тогда ифрит встряхнулся и стал дымом над морем, и собрался, и мало-помалу стал входить в кувшин, пока весь дым не оказался в кувшине. И тут рыбак поспешно схватил свинцовую пробку с печатью и закрыл ею кувшин и закричал на ифрита: \"Выбирай, какой смертью умрешь! Клянусь Аллахом, я брошу тебя в море и построю себе здесь дом, и всякому, кто придет сюда, я не дам ловить рыбу и скажу: \"Тут ифрит, и всем, кто его вытащит, он предлагает выбрать, как умереть и как быть убитым!\"
Услышав слова рыбака и почувствовав себя в заточении, ифрит хотел выйти, но не мог, так как ему не позволяла печать Сулеймана. И он понял, что рыбак перехитрил его, и сказал: \"Я пошутил с тобой!\" Но рыбак воскликнул: \"Лжешь, о презреннейший из ифритов и грязнейший и ничтожнейший из них!\" И потом он понес кувшин к берегу моря, и ифрит кричал: \"Нет, нет!\", а рыбак говорил: \"Да! да!\" Ифрит смягчил свои речи и стал смиренным и сказал: \"Что ты хочешь со мной сделать, о, рыбак?\" И рыбак ответил: \"Я брошу тебя в море; и если ты уже провел в нем тысячу восемьсот лет, то я заставлю тебя пробыть там, пока не настанет судный час.
Не говорил ли я тебе: \"Пощади меня - пощадит тебя Аллах, не убивай меня - убьет тебя Аллах!\", но ты не послушал моих слов и хотел только обмануть меня, и Аллах отдал тебя мне в руки, и я обманул тебя\". \"Открой меня, и я окажу тебе милость\", - сказал ифрит. Но рыбак воскликнул: \"Лжешь, проклятый! Я и ты подобны везирю царя Юнана и врачу Дубану\". - \"А кто это такие, везирь царя Юнана и врач Дубан, и какова их история?\" - спросил ифрит.
[Перевод: М. А. Салье] | |
Сказка № 4443 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
О, султан и глава всех джиннов, - начал старец, - Знай, что этот мул был моей женой. Я отправился в путешествие и отсутствовал целый год, а потом я закончил поездку и вернулся ночью к жене. И я увидел черного раба, который лежал с нею в постели, и они разговаривали, играли, смеялись, целовались и возились. И, увидя меня, моя жена поспешно поднялась с кувшином воды, произнесла что-то над нею и брызнула на меня и сказала: \"Измени свой образ и прими образ собаки!\" И я тотчас же стал собакой, и моя жена выгнала меня из дома; и я вышел из ворот и шел до тех пор, пока не пришел к лавке мясника. И я подошел и стал есть кости, и когда хозяин лавки меня заметил, он взял меня и ввел к себе в дом. И, увидев меня, дочь мясника закрыла от меня лицо и воскликнула: \"Ты приводишь мужчину и входишь с ним к нам!\" - \"Где же мужчина?\" - спросил ее отец. И она сказала: \"Этот пес - мужчина, которого заколдовала его жена, и я могу его освободить\". И, услышав слова девушки, ее отец воскликнул: \"Заклинаю тебя Аллахом, дочь моя, освободи его\". И она взяла кувшин с водой, и произнесла над ней что-то и слегка брызнула на меня, и сказала: \"Перемени этот образ на твой прежний вид!\" И я принял свой первоначальный образ и поцеловал руку девушки и сказал ей: \"Я хочу, чтобы ты заколдовала мою жену, как она заколдовала меня\". И девушка дала мне немного воды и сказала: \"Когда увидишь свою жену спящей, брызни на нее этой водой и скажи, что захочешь, и она станет тем, чем ты пожелаешь\". И я взял воду и вошел к своей жене, и, найдя ее спящей, брызнул на нее водой и сказал: \"Покинь этот образ и прими образ мула!\" И она тотчас же стала мулом, тем самым, которого ты видишь своими глазами, о султан и глава джиннов\".
И джинн спросил мула: \"Верно?\" И мул затряс головой и заговорил знаками, обозначавшими: \"Да, клянусь Аллахом, это моя повесть и то, что со мной случилось!\"
И когда третий старец кончил свой рассказ, джинн затрясся от восторга и подарил ему треть крови купца...\"
Но тут застигло Шахразаду утро, и она прекратила дозволенные речи.
И сестра ее сказала: \"О, сестрица, как сладостен твой рассказ, и хорош, и усладителен, и нежен\".
И Шахразада ответила: \"Куда этому до того, о чем я расскажу вам в следующую ночь, если я буду жить и царь оставит меня\".
\"Клянусь Аллахом, - воскликнул царь, - я не убью се, пока не услышу всю ее повесть, ибо она удивительна!\"
И потом они провели эту ночь до утра обнявшись, и царь отправился вершить суд, и пришли войска и везирь, и диван [10] наполнился людьми. И царь судил, назначал, к отставлял, и запрещал, и приказывал до конца дня.
И потом диван разошелся, и царь Шахрияр удалился в свои покои. И с приближением ночи он удовлетворил свою нужду с дочерью везиря.
Третья ночь.
А когда настала третья ночь, ее сестра Дуньязада сказала ей: \"О сест- рица, докончи твой рассказ\". И Шахразада ответила: \"С любовью и охотой! Дошло до меня, о счастли- вый царь, что трети!! старец рассказал джинну историю, диковиннее двух других, и джинн до крайности изумился и затрясся от восторга и сказал: \"Дарю тебе остаток проступка купца и отпускаю его\". И купец обратился к старцам и поблагодарил их, и они поздравили его со спасением, и каждый из них вернулся в свою страну. Но это не удивительней, чем сказка о ры- баке\". \"А как это было?\" - спросил царь.
[Перевод: М. А. Салье] | |
Сказка № 4442 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Знай, о владыка царей джиннов, - начал старец, - что эти две собаки - мои братья, а я - третий брат. Мой отец умер и оставил нам три тысячи динаров, и я открыл лавку, чтобы торговать, и мои братья тоже открыли по лавке. Но я просидел в лавке недолго, так как мой старший брат, один из этих псов, продал все, что было у него, за тысячу динаров и, накупив то- варов и всякого добра, уехал путешествовать. Он отсутствовал целый год, и вдруг, когда я однажды был в лавке, подле меня остановился нищий. Я сказал ему: \"Аллах поможет!\" Но нищий воскликнул, плача: \"Ты уже не уз- наешь меня!\" - и тогда я всмотрелся в него и вдруг вижу - это мой брат! И я поднялся и приветствовал его и, отведя его в лавку, спросил, что с ним. Но он ответил: \"Не спрашивай! Деньги ушли, и счастье изменило\". И тогда я свез его в баню, и одел в платье из моей одежды, и привел его к себе, а потом я подсчитал оборот лавки, и оказалось, что я нажил тысячу динаров и что мой капитал - две тысячи. Я разделил эти деньги с братом и сказал ему: \"Считай, что ты не путешествовал и не уезжал на чужбину\"; и брат мой взял деньги, радостный, и открыл лавку.
И прошли ночи и дни, и мой второй брат, - а это другой пес, - продал свое имущество и вое, что у него было, и захотел путешествовать. Мы удерживали его, но не удержали, и, накупив товару, он уехал с путешественниками. Его не было с нами целый год, а потом он пришел ко мне таким же, как его старший брат, и я сказал ему: \"О, брат мой, не советовал ли я тебе не ездить?\" А он заплакал и воскликнул: \"О, брат мой, так было суждено, и вот я теперь бедняк: у меня нет ни единого дирхема [9], и я голый, без рубахи\". И я взял его, о, джинн, и сводил в баню и одел в новое платье из своей одежды, а потом пошел с ним в лавку, и мы поели и попили, и после этого я сказал ему: \"О, брат мой, я свожу счета своей лавки один раз каждый новый год, и весь доход, какой будет, пойдет мне и тебе\". И я подсчитал, о ифрит, оборот своей лавки, и у меня оказалось две тысячи динаров, и я восхвалил творца, да будет он превознесен и прославлен! А потом я дал брату тысячу динаров, и у меня осталась тысяча, и брат мой открыл лавку, и мы прожили много дней.
А через несколько времени мои братья приступили ко мне, желая, чтобы я поехал с ними, но я не сделал этого. И сказал им: \"Что вы такого нажили в путешествии, чтобы и я мог нажить?\" - и не стал их слушать. И мы остались в наших лавках, продавая и покупая, и братья каждый год предлагали мне путешествовать, а я не соглашался, пока не прошло шесть лет. И тогда я позволил им поехать и сказал: \"О братья, и я тоже отправлюсь с вами, но давайте посмотрим, сколько у вас денег\", - и не нашел у них ничего; напротив, они все спустили, предаваясь обжорству, пьянству и наслаждениям. Но я не стал с ними говорить и, не сказав, ни слова, подвел счета своей лавки и превратил в деньги все бывшие у меня товары и имущество, и у меня оказалось шесть тысяч динаров. И я обрадовался, и разделил их пополам, и сказал братьям: \"Вот три тысячи динаров, для меня и для вас, и на них мы будем торговать\". А другие три тысячи динаров я закопал, предполагая, что со мной может случиться то же, что с ними, и когда я приеду, то у меня останется три тысячи динаров, на которые мы снова откроем свои лавки. Мои братья были согласны, и я дал им по тысяче динаров, и у меня тоже осталась тысяча, и мы закупили необходимые товары, и снарядились в путь, и наняли корабль, и перенесли туда свои пожитки.
Мы ехали первый день, и второй день, и путешествовали целый месяц, пока не прибыли со своими товарами в один город. Мы получили на каждый динар десять и хотели уезжать, как увидели на берегу моря девушку, одетую в рваные лохмотья, которая поцеловала мне руку и сказала: \"О, господин мой, способен ли ты на милость и благодеяние, за которое я тебя отблагодарю?\" - \"Да, - отвечал я ей, - я люблю благодеяния и милости и помогу тебе, даже если ты не отблагодаришь меня\". И тогда девушка сказала: \"О, господин, женись на мне и возьми меня в свои земли. Я отдаю тебе себя, будь же ко мне милостив, ибо я из тех, кому оказывают добро и благодеяния, а я отблагодарю тебя. И да не введет тебя в обман мое положение\". И когда я услышал слова девушки, мое сердце устремилось к ней, во исполнение того, что угодно Аллаху, великому, славному, и я взял девушку и одел ее, и постлал ей на корабле хорошую постель, и заботился о ней, и почитал ее. А потом или поехали дальше, и в моем сердце родилась большая любовь к девушке, и не расставался с ней ни днем, ни ночью. Я пренебрег из-за нее моими братьями, и они приревновали меня и позавидовали моему богатству и изобилию моих товаров, и глаза их не знали сна, жадные до наших денег. И братья заговорили о том, как бы убить меня и взять мои деньги, и сказали: \"Убьем брата, и все деньги будут наши\".
И дьявол украсил это дело в их мыслях. И они подошли ко мне, когда я спал рядом с женою, и подняли меня вместе с нею и бросили в морс; и тут моя жена пробудилась, встряхнулась и стала ифриткой и понесла меня - и вынесла на остров. Потом она ненадолго скрылась и, вернувшись ко мне год утро, сказала: \"Я твоя жена, и я тебя вынесла и спасла от смерти по изволению Аллаха великою. Знай, я твоя суженая, и когда я тебя увидела, мое сердце полюблю тебя ради Аллаха, - а я верую в Аллаха и его посланника, да благословит его Аллах и, да и приветствует! И я пришла к тебе такого, как ты видел меня, и ты взял меня в жены, - и вот я спасла тебя от потопления. Но я разгневалась на твоих братьев, и мне непременно надо их убить\". Услышав ее слова, я изумился и поблагодарил ее за ее поступок и сказал ей: \"Что же касается убийства моих братьев, знай!\" - и я поведал ей все, что у меня с ними было, с начала до конца.
И, узнав это, она сказала: \"Я сегодня ночью слетаю к ним и потоплю их корабль и погублю их\". - \"Закликаю тебя Аллахом, - сказал я, - не делай этого! Ведь говорит изречение: \"О благодетельствующий злому, достаточно со злодея и того, что он сделал\". Как бы то ни было, они мои братья\". - \"Я непременно должна их убить\", - возразила джинния. И я принялся ее умолять, и тогда она отнесла меня на крышу моего дома. И я отпер двери и вынул то, что спрятал под землей, и открыл свою лавку, пожелав людям мира и купив товаров. Когда же настал вечер, я вернулся домой и нашел этих двух собак, привязанных во дворе, - и, увидев меня, они встали и заплакали и уцепились за меня.
И не успел я оглянуться, как моя жена сказала мне:
\"Это твои братья\". - \"А кто с ними сделал такое дело?\" - спросил я. И она ответила: \"Я послала за моей сестрой, и она сделала это с ними, и они не освободятся раньше чем через десять лет\". И вот я пришел сюда, идя к ней, чтобы она освободила моих братьев после того, как они провели десять лет в таком состоянии, и я увидел этого купца, и он рассказал мне, что с ним случилось, и мне захотелось не уходить отсюда и посмотреть, что у тебя с ним будет. Вот мой рассказ\".
\"Это удивительная история, и я дарю тебе треть крови купца и его проступка\", - сказал джинн.
И тут третий старец, владелец мула, сказал: \"Я расскажу тебе историю диковиннее этих двух, а ты, о, джинн, подари мне остаток его крови и преступления\". - \"Хорошо\", - отвечал джинн.
[Перевод: М. А. Салье] | |
|
