Сказка № 1022 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
 В давнее время, говорят, жил старик Таряша, семидесяти трех лет. Имел он жену Гугэр и сына Гун. Однажды утром, сидя за чаем, старик говорит своей жене Гугэр:
- Сны мои стали путаными, видно, жизнь подходит к концу. Когда я был молодым, не был еще женат на тебе, по просьбе отца расставил на том берегу моря силки на зайцев. Когда я умру, пошли сына Гуна проверить их
Спустя некоторое время старик Таряша умер. Его жена Гугэр с сыном Гуном собрали всех своих родных и близких и похоронили старика Таряшу .
Мать с сыном жили запасами, заготовленными стариком Таряшей.
Когда сын Гун Сэжэ подрос, мать смастерила из ветви кустарника лук, а из прутьев стрелы. Стал сын добывать зверей, тем и кормились.
Тем временем Гун Сэжэ возмужал. У него было румяное лицо, зубы с лопату - не мужчина, а сокровище, не мальчик, а муж. Не пропуская на север птиц, прилетевших с юга, а с севера прилетевших птиц, не пропуская на юг, сбивал их [метким] выстрелом. А мать все ругала сына.
Однажды за утренним чаем мать говорит сыну:
- Отец твой перед смертью сказал: \"Давным-давно по просьбе отца своего на том берегу моря я расставил силки на зайцев. Должен был проверить их, но не успел до конца своей жизни. Передай [это] моему сыну, когда он станет настоящим мужчиной\". Теперь, сын мой, стал ты мужчиной, руки твои могут завязывать тороки, а ноги можешь вдевать в стремена . Что отец твой с молодости до конца своей жизни не выполнил, тебе придется [сделать] - съездить и проверить.
Так сказала [она].
- Так и быть, - сказал Гун Сэжэ. После этого позвал одного красивого юношу из своего улуса и стали собираться. \"В дальний путь сын мой собрался, длинные реки впереди\", - решила мать и каждому из них отдала по бурдюку самого крепкого архи . На каждого коня навьючила еды.
Те парни все едут, едут и едут, все скачут, скачут и скачут. Вдруг догоняют их два человека. Один из них на гладком белом коне, в седле из блестящего серебра, в дэгэле из черного шелка, подпоясанном шелковым черным кушаком, в блестящих кожаных сапогах, с черными глазами и в очках. А у другого - конь ярко-рыжий, седло с красной отделкой, дэгэл из белого шелка, кушак из светлого шелка, лицо светлое, чуть смугловатое. При знакомстве, когда стали спрашивать кого как зовут, тот парень сказал:
- Я сын богатого торговца Гэлдэра, зовут меня Гэнэн Эрхэ.
Другой говорит:
- Я тот, кто стал другом в пути, кто стал советчиком в дороге, сын богача Шудая по имени Шумар.
- Далеко отправились, Гэнэн Эрхэ, сын богатого торговца Гэлдэра? - спрашивает Гун Сэжэ.
- Еду к Далай Баян-хану, который живет по ту сторону моря, договориться о свадьбе с его дочерью Дангир Шара-красавицей, живущей за семьюдесятью занавесями. А вы куда едете? - спросил Гэнэн Эрхэ.
- На ту сторону моря. Отец в молодости там расставил силки на зайцев, хочу их проверить, - ответил Гун Сэжэ.
- Какие же вы глупые, недогадливые! Едут проверять давным-давно расставленные силки на зайцев. Неужто за столько лет они не сгнили и не превратились в прах? - сказал Гэнэн Эрхэ.
- Мой семидесятитрехлетний отец перед смертью дал такой наказ, едем его выполнять. Позади нас дальняя дорога и длинные реки, мы устали, проголодались, давайте нацедим по чашке крови наших коней и выпьем , - предложил Гун Сэжэ.
- Какую глупость ты говоришь! - сказал Гэнэн Эрхэ.
Тем временем они добрались до берега моря. Гун Сэжэ - сын старика Таряши - предложил:
- Давайте море перейдем, пустив по одной стреле вверх, по одной вниз.
- Какую ты чепуху несешь - по одной стреле пустить вверх, по одной - вниз, - сказал Гэнэн Эрхэ, ударил коня кнутом и заскочил в море. Утопил все навьюченное, от удара морской волны он совсем было скрылся под водой, но его спас верный конь.
Сын старика Таряши Гун Сэжэ сказал:
- На земле нужен знающий местность, а на море - знающий воду.
Сказал он так, сам поехал вверх по берегу, а друга послал вниз по берегу, и, найдя брод, они спокойно переплыли море.
Поехали дальше и увидели многоэтажный белый дворец Далай Баян-хана. Сын старика Таряши Гун Сэжэ сказал:
- У этого хана левый глаз меньше, а правый - больше.
Тогда сын богатого торговца Гэлдэра разозлился на него:
- Еще не увидев человека, не зная, какой он из себя, не мели всякой чепухи только потому, что у тебя под носом болтливый рот!
Тем временем они подъехали к дворцу Далай Баян-хана. Далай Баян-хан пригласил сына богатого торговца Гэлдэра в высокий светлый дворец, а Гун Сэжэ вместе с двумя другими спутниками отправили на скотный двор.
Гэнэн Эрхэ сидел и блаженствовал: сидел он за белым серебряным столом и попивал чай, сидел за золотым столом и жажду свою утолял.
- Куда путь держите? - спрашивает Далай Баян-хан.
- Сам я еду дорогой жениха, а кушак мой предназначен для свата, - ответил Гэнэн Эрхэ.
- Крепость и мягкость железа узнают при ковке, а хорошее и дурное в чужом человеке узнают во время испытаний, - сказал [хан].
Про Гун Сэжу, сына старика Таряши, совсем забыли. Только красавица Дангир Шара, сидящая за семьюдесятью занавесями, умом поняла, разумом рассудила и решила накормить Гун Сэжу. Налила она в золотую чашу вкусного чаю, положила два сладких хлебца и семь кусочков сахару и сказала служанке Шэнэшхэн:
- Эту еду и питье отнеси на скотный двор, тем двум парням.
Подумав немного, добавила:
- Передавая эту еду, спроси: полны ли [водой] берега великого черного моря или [наполнены] наполовину? Видны ли на небе следы луны и солнца? На месте ли все семь небесных старцев или только их часть? Ведь вы проехали длинные реки, земные дали, в пути-дороге наверняка приметили?
По дороге служанка Шэгэшхэн отпила чаю из золотой чаши, съела один хлебец и из семи - один кусочек сахару. Передала [остальное] тому парню и сказала:
- Я бегом бежала к вам с едой, немного пролила, что-то, может, и выронила.
Гун Сэжэ спросил:
- Кто отправил тебя с этой едой и питьем?
- Красавица Дангир Шара.
Подавая еду-питье, она добавила:
- Велела спросить: полны ли [водой] берега великого черного моря или [наполнены] наполовину? Видны ли на небе следы луны и солнца, на месте ли все семь небесных старцев или только их часть?
Гун Сэжэ ответил:
- Скажи, что [вода] великого черного моря упала до середины своих берегов, скажи, что [из двух светил] небесных - луны и солнца - заметна только одна половина луны, скажи, что из небесных семи старцев нет одного.
Служанка Шэгэшхэн прибежала запыхавшись к красавице Дангир Шара и сказала:
- Говорит, что из небесных семи старцев нет одного, велел передать, что [из двух светил] небесных - луны и солнца - луны только половина осталась, а вода великого черного моря упала до середины [своих берегов].
Красавица Дангир Шара крепко отхлестала ее, приговаривая: \"Зачем ты съела отправленную мной еду?\"
Далай Баян-хан лишь назавтра вспомнил [о других гостях] и отправил служанку Шэгэшхэн.
- Иди на скотный двор и позови парня в нагольном тулупе и в сыромятных унтах.
Бегом побежала служанка Шэгэшхэн к скотному двору и, не заходя, крикнула:
- Парень в нагольном тулупе, в сыромятных унтах, выходи! Хан-отец требует к себе.
Сын старика Таряши Гун Сэжэ вышел со скотного двора и направился к хану. Заходит он в многоэтажный светлый дворец, приветствует так, как подобает приветствовать хана, здоровается так, как подобает здороваться с ханшей. Далай Баян-хан сидел и перебирал сандаловые четки.
- Откуда будешь и куда направился? По какому делу идешь?
- Я сын старика Таряши с северной стороны моря, зовут меня Гун Сэжэ. Сам я ехал дорогой жениха, и кушак мой предназначен для свата, - ответил Гун Сэжэ.
- Знал я в молодости Таряшу с северной стороны моря. Мы вместе бывали на облавной охоте. Был он на охоте метким, а в питье архи - сдержанным. На охоте, в двадцать пять лет, мы, гордые и молодые, с радостью обменялись своими кушаками. Вот теперь напоминают мне об этом сейчас, когда голова моя поседела, а ноги плохо стали ходить, - злится хан, вздуваются у него желваки. Бросил он в сторону свою золотую чашу, из которой пил густой чай. Сидел он молча некоторое время и потом опять заговорил:
- Говорят, крепость стали узнают при ковке, силу чужого человека узнают при испытаниях.
После этого сказал своему первому батору Улану:
- На третий день после рождения красавицы Дангир Шара я заколол трехгодовалого бычка. Вели принести и сварить сушеное мясо того бычка.
Под присмотром батора Улана сварили сушеное мясо трехгодовалого бычка. Когда мясо сварили, разложили его на десяти больших деревянных блюдах. Каждое блюдо еле-еле поднимали два человека. Поставили их [перед гостями]. Далай Баян-хан сказал:
- Ну, парни, на третий день после рождения красавицы Дангир Шара я заколол трехгодовалого бычка, и мясо его сушилось двадцать пять лет. Разделите это мясо поровну для моих подданных, чтобы каждому досталось по кусочку с большой палец - ни больше, ни меньше.
Сын богатого торговца Гэлдэра Гэнэн Эрхэ вынимает свой нож из золотых ножен, висевших на черном шелковом кушаке. А сын старика Таряши Гун Сэжэ вытаскивает свой нож с деревянным черенком из голенища сыромятных унтов. Потом немного поспорили - кому из них начинать первым.
Далай Баян-хан ударил в северный барабан, собрал свой народ, ударил в южный барабан, созвал много людей. А два здоровых парня сидят и переглядываются между собой. Сын старика Таряши Гун Сэжэ первым начал разрезать мясо: как проведет [ножом] - так и отрежет [кусок мяса], как надавит - так отсечет.
Сын богатого торговца Гэлдэра - Гэнэн Эрхэ - сказал:
- Ой, какое мягкое мясо! - и принялся разрезать: так пилил - острие ножа заблестело, а даже следа никакого не видно [на мясе]. \"Что за странное мясо!\" - злится он, вздуваются его желваки.
Стал ругать сына старика Таряши - Гун Сэжу, сидящего напротив его за блюдом:
- Ты заколдовал мой нож, вот этим же ножом проткну тебя насквозь.
Тогда первый батор Далай Баян-хана - Улан - сказал:
- Ты разве не слышал слова хана-отца? Крепость и мягкость стали узнают при ковке, хорошее и дурное в чужом человеке узнают при испытаниях. А что ты хотел? Раз ты сам парень плохой, то и нож у тебя тупой. Коль родился таким плохим парнем, то и носи тупой нож, - сказал он, схватил его и вытолкнул во двор.
Сын богатого торговца Гэлдэра - Гэнэн Эрхэ - от стыда и такого позора перед людьми пошел на скотный двор хана, чтобы удавиться своим черным шелковым кушаком.
Сын старика Таряши - Гун Сэжэ - разрезал мясо, сушившееся двадцать пять лет, на кусочки с большой палец и раздал всем, кто был там, не пропустив ни одного, не обделив никого - ни малого, ни большого.
Тогда богатый Далай-хан сказал:
- Первое испытание показало, что ты родился настоящим мужчиной, можешь исполнить задуманное, поймать подстреленное. Что покажешь при втором испытании, удалец? - улыбается, посмеивается он.
А потом говорит:
- Завтра с зарей встанешь и пойдешь прямо на запад. В западной пестрой тайге встретишь большого черного медведя . Узнаешь, сколько ему лет, и приведешь его.
Сын старика Таряши - Гун Сэжэ - не спит всю ночь, лежит, тревожится и печалится, как узнать, сколько лет таежному медведю и вернуться живым. В это время открывается дверь. Сильно удивляется сын старика Таряши, кто же может так поздно прийти. Когда кто-то подошел к нему [в темноте], он спросил:
- Кто это вошел?
- Я, живущая за семьюдесятью занавесями, дочь богатого Далай Баян-хана - Дангир Шара. В мешке принесла тебе еды на дорогу. Когда подойдешь к месту встречи с могучим медведем, поставь на оба плеча по круглому хлебу, тогда он скажет, сколько ему лет, - сказала дочь Далай Баян-хана - красавица Дангир Шара - и вышла.
Сильно удивляется Гун Сэжэ, разные мысли лезут ему в голову, ворочался-ворочался и уснул.
Наутро, с зарей он привел своего худого рыжего коня, накинул на него седло, украшенное драгоценными камнями, и отправился узнать, сколько лет могучему таежному медведю.
Подъехал к его берлоге, достал из кожаного мешка два круглых хлеба, поставил их на оба своих плеча. Потом стал у входа в берлогу и крикнул:
- Могучий медведь, скажи, сколько тебе лет от роду?
Вышел медведь, как увидел [Гун Сэжу], чуть с ума не сошел:
- Среди двуногих не видел трехголовых. Ай, бурхан , ай заяан ! Девяносто семь лет живу, но такого не видел, - сказал и забежал в свою темную берлогу. А Гун Сэжэ, сын старика Таряши, развернулся, ударил своего коня и прискакал обратно.
Зашел он в высокий светлый дворец Далай Баян-хана и сказал:
- Таежный медведь говорит, что ему девяносто семь лет.
Тогда Далай Баян-хан говорит:
- И во втором испытании исполнил задуманное, поймал подстреленное, показал всему люду-народу, что ты настоящим мужчиной родился. Третье испытание будет такое: многоэтажный мой дворец находится на берегу моря. Построй железный мост, чтобы я мог перейти море
Еще больше запечалился, задумался сын старика Таряши - Гун Сэжэ, как же ему построить железный мост через море. Когда настал вечер, лежит, не может уснуть, сильно беспокоится, все думает, как [выполнить задание].
Снова дочь Далай Баян-хана - красавица Дангир Шара - входит. Гун Сэжэ говорит ей:
- Отец твой велит построить железный мост через море. Как мне быть?
Тогда Дангир Шара подала ему черный шелковый платок и говорит:
- Выйдешь с платком [из дому], взмахнешь им три раза и попросишь с поклоном: \"Раздвинься, черное море, появись, крепкий железный мост\". Тогда протянется крепкий железный мост.
Наутро Гун Сэжэ встал с зарей, вышел на берег черного моря, взмахнул три раза черным шелковым платком Черное море раздвинулось, и вырос крепкий железный мост.
Далай Баян-хан вышел из своего многоэтажного дворца и говорит:
- Хотя ты в нагольном тулупе и сыромятных унтах, но [вижу], родился ты настоящим мужчиной. Нет слов, ты достоин стать зятем, а кушак твой предназначен для сватов.
Потом ударили в северный золотой барабан - собрали свой народ, ударили в южный серебряный барабан - созвали много людей. Горы мяса выносили, архи бочками выкатывали - и начали пир-гуляние справлять в честь прибытия милого суженого красавицы Дангир Шара, живущей за семьюдесятью занавесями.
И запировал люд-народ. Горами мяса перекидывались, веселились-гуляли они, в озерах архи купаясь, веселились-гуляли они. Девять дней пировали, на десятый кое-как разошлись.
Далай Баян-хан отдал дочери половину своего табуна, скота, половину своего золота и серебра, из подданных отправил с нею всех, кто пожелал Дочь с зятем в пути пускали [свой скот] пастись в долинах, из рек поили, так прибыли они домой.
Когда жена старика Таряши, седая Гугэр, издали заметила, что кто-то приближается, вышла из юрты, покрытой корой, стала вглядываться. Она не узнавала своего сына Гун Сэжу.
Дочь Далай Баян-хана - красавица Дангир Шара - три раза взмахнула черным шелковым платком - вырос светлый высокий дворец, в небеса упирающийся. Муж с женой вошли в этот дворец. Красавица Дангир Шара установила серебряный стол и накрыла разными сладостями; установила золотой стол и накрыла крепкими напитками, накрыла свой стол вкусной едой. Собрали гостей с ближних мест и устроили большой пир. Жена старика Таряши, седая Гугэр, не могла нарадоваться: стояла, не замечая, что стоит, сидела, не замечая, что сидит. | |
Сказка № 1021 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
У старика Хэрхэна - Хэрхэн-абгая был пестрый бык. Откормил он этого быка за три гола и забил. Сварил мясо, но не может одно ребрышко доесть. Не смог съесть одно ребрышко и пошел искать, кто бы помог это мясо доесть. Идет он, идет, встречается ворона:
- Ворона, ворона, что ты можешь съесть? - спрашивает [Хэрхэн-абгай ].
- Глаз один поклюю.
- Не едок ты - сказал он и пошел дальше. Шел он, шел и встретил сороку:
- Сорока, сорока, что ты сможешь съесть?
- Содержимое желудка поклюю, - сказала сорока.
- Не едок ты, - сказал Хэрхэн-абгай и пошел дальше. Идет он дальше, идет, и встречается семиголовый мангадхай .
- Мангадхай , мангадхай , что ты можешь съесть? - спрашивает Хэрхэн-абгай .
- Все могу съесть, даже и тебя заодно, - ответил он. [Хэрхэн-абгай ] привел домой семиголового мангадхая , чтобы накормить его мясом своего быка. Мангадхай не может пролезть в дверь. Тогда Хэрхэн-абгай завел его на крышу и через дверь бросает ему наверх мясо своего пестрого быка. Бросает, бросает. Мангадхай съел все мясо - не наелся. \"Съел я мясо твоего пестрого быка и не наелся, теперь съем тебя\", - сказал мангадхай , затолкал Хэрхэн-абгая в мешок и унес домой.
Добрался до дома семиголовый мангадхай и в том же мешке повесил Хэрхэн-абгая к дымовому отверстию. Мангадхай собрался на охоту и наказывает семерым своим сыновьям: \"К моему приходу разделайте Хэрхэн-абгая да сварите его мясо\".
Когда семиголовый мангадхай ушел, Хэрхэн-абгай стал просить его сыновей, уговаривать: \"Развяжите меня, я вам очень красивые игрушки сделаю, очень красивые [вещи] сделаю\". Тогда дети мангадхая выпустили Хэрхэн-абгая из мешка. Как только выпустили, он сразу убил семерых сыновей мангадхая . Семь их желудков наполнил кровью, вырыл яму и положил их туда.
Сварил Хэрхэн-абгай их мясо и воткнул туда иголки. В золу зарыл яички. Головы семерых сыновей мангадхая уложил рядами в постель и укрыл одеялом, будто они спят.
Вернулся с охоты семиголовый мангадхай , оглядел свой дом и говорит: \"Спасибо, детки, разделали Хэрхэн-абгая да сварили его мясо\". Стал есть мясо - иголки застряли в горле. \"Э-э, не поделился с огнем, потому и в горле застревает \", - сказал мангадхай и бросил кусочки мяса в огонь. Стал разгребать огонь - яички, засыпанные золой, лопнули и прямо в оба глаза угодили.
\"Э-э, сыновей своих не разбудил, стал есть один, потому так и получается\", - сказал мангадхай и стал будить детей. Покатились их головы. \"Э-э, Хэрхэн-абгай тут виноват\", - сказал семиголовый мангадхай и стал звать его.
- Хэрхэн-абгай , где ты?
- На улице! - отвечает Хэрхэн-абгай .
- Хэрхэн-абгай , где ты? - спрашивает опять мангадхай .
- Дома, - говорит Хэрхэн-абгай .
Заходит мангадхай в дом - \"Я на улице\", - отзывается тот. Выходит мангадхай на улицу - \"Я дома\", - говорит Хэрхэн-абгай .
В это время Хэрхэн-абгай достал зарытые в яме желудки семерых сыновей мангадхая , наполненные кровью, и побежал. Бежит, бежит Хэрхэн-абгай по [льду] черного моря. Мангадхай за ним гонится. Вот-вот он его нагонит. Тогда Хэрхэн-абгай бросил желудок, наполненный кровью одного из его сыновей. \"Кровь своих сыновей [на льду] так не оставлю, слижу [ее]\" - сказал мангадхай , лизнул - и язык его примерз ко льду. \"Хэрхэн-абгай , руби между льдом и языком!\" - кричит мангадхай .
Хэрхэн-абгай отрубил мангадхаю одну голову и побежал дальше.
Опять нагоняет его мангадхай . Тогда Хэрхэн-абгай бросил желудок с кровью второго сына. \"Сыновью кровь на льду так не оставлю, слижу\", - сказал мангадхай , лизнул ее, и второй язык примерз. \"Хэрхэн-абгай , руби между языком и льдом!\" - кричит мангадхай . Хэрхэн-абгай подбежал и вторую голову мангадхаю отрубил.
Опять мангадхай погнался за ним, нагоняет его. Хэрхэн-абгай бросил желудок с кровью третьего сына. \"Сыновью кровь на льду так не оставлю, слижу\", - сказал мангадхай и стал слизывать. Третий язык примерз ко льду. \"Хэрхэн-абгай , руби между языком и льдом!\" - кричит мангадхай. Подбежал Хэрхэн-абгай , третью голову ему отрубил.
Бежит он дальше, мангадхай гонится за ним. Вот-вот догонит. Тогда [Хэрхэн-абгай ] бросает желудок с кровью четвертого сына. \"Ни за что так не оставлю кровь своего сына, слижу\", - сказал мангадхай и стал лизать кровь. Четвертый язык мангадхая примерз ко льду. Хэрхэн-абгай отрубил четвертую голову и побежал дальше.
Бежал, бежал, мангадхай стал его догонять. Тогда [Хэрхэн-абгай ] бросил желудок пятого сына с кровью. \"Сыновью кровь так не оставлю, слижу\", - сказал мангадхай , слизывая кровь. Пятый язык приморозил. \"Между льдом и языком руби, Хэрхэн-абгай !\" - кричит мангадхай . Хэрхэн-абгай пятую голову мангадхаю отрубил и побежал дальше.
Бежал он, бежал. Когда мангадхай стал нагонять, [Хэрхэн-абгай ] бросил желудок с кровью шестого сына. Опять мангадхай лизнул, шестой язык примерз ко льду. \"Хэрхэн-абгай , руби между языком и льдом!\" - кричит мангадхай . Хэрхэн-абгай шестую голову ему отрубил и побежал дальше.
Бежал он, бежал. Когда мангадхай стал нагонять, бросил желудок с кровью седьмого сына. \"Сыновью кровь так не оставлю\", - сказал мангадхай , лизнул ее, и опять язык примерз ко льду. \"Хэрхэн-абгай , руби между языком и льдом!\" - кричит мангадхай . Подбежал Хэрхэн-абгай , седьмую голову ему отрубил.
Так Хэрхэн-абгай расправился с мангадхаем и завладел всем его добром . | |
Сказка № 1020 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
Жили два парня-брата. Они были сиротами и жили бедно.
- Ну, как [жить], чем кормиться будем? - спрашивает старший брат у младшего.
- Здесь недалеко живут семь парней-чародеев. Они обучают волшебству, я пойду к ним и за три вечера научусь волшебству, и мы будем этим зарабатывать на жизнь, - говорит старший младшему.
- Ладно, пусть будет так.
Договорились, и старший брат три вечера ходил [к чародеям]. За три вечера ничему не научился. Младший брат все эти три вечера украдкой ходил туда и научился [волшебству]. Научился, приходит и говорит старшему брату:
- Ну, я теперь научился волшебству. Сейчас я превращусь в жирного-жирного коня, а ты, брат мой, поведешь меня к этим семерым чародеям и продашь. Проси полный подол золота, только не забудь взять с собой уздечку.
Старший брат повел очень жирного коня за повод к семерым чародеям.
- Я продаю этого коня. Возьмете?
- Сколько стоит?
- Дайте мне золота полный подол.
Получив подол золота, он забыл снять узду.
Семь чародеев стали точить ножи, чтобы зарезать коня. Одни говорят:
- Давайте напоим коня, чтобы кровь была вкуснее
- Забьем, забьем, на черта еще поить, - говорят другие. Решили коня напоить. И стали поить. Когда поили, в воде плавала рыбка, тот парень [из коня] превратился в рыбку и уплыл. Семь чародеев превратились в щук и погнались за ним. Когда щуки уже стали настигать рыбку и вот-вот проглотят, та посмотрела наверх, увидела летящую птицу и, сама превратившись в птицу, полетела. Тогда [чародеи] превратились в семь ястребов и полетели вдогонку.
Когда [те] гнались [за ней], на одной горе сидел лама-созерцатель, и та птичка-жаворонок упала на колени ламы Когда упала [она], этот лама поместил ее в четки, которые перебирал Сидит их перебирает, подходят семеро парней.
- Отдай нам эти четки, - говорят они.
Стали просить, он разорвал зубами [шнурок] с четками и рассыпал их. Те [семеро] превратились в семь куриц и стали клевать четки. Парень упросил ламу отпустить его. Когда тот отпустил, парень схватил палку и стал бить куриц, семь куриц превратились в семь человек и попадали замертво.
Тогда лама говорит:
- Ай, спасая одну твою жизнь, я убил семь человек. Как мы с тобой искупим эти свои грехи? Вот как можно искупить. На вершине высокого сандалового дерева находится бурхан , обладающий волшебной силой, ты принеси его сюда. Но при этом не говори ничего; если скажешь хоть одно слово, то не сумеешь его принести Ты должен взять туда с собой топор, заплечный мешок и веревку. Когда дойдешь до места, скажи: \"Лезь быстрее в этот мешок!\" Затем обойди три раза сандаловое дерево и повтори: \"Если не залезешь в мешок, я срублю дерево\", - я замахнись топором. Тогда [бурхан ] залезет [в мешок]. Закинешь [мешок] на спину и, ни слова не говоря, принесешь.
Прибыл [парень] на место, увидел того бурхана и стал угрожать: \"Лезь быстрее [в мешок], а то разрублю [дерево] топором!\"
[Бурхан ] залез в мешок. Взял его [парень] и пошел.
- Друг, парень, поговорим о чем-нибудь, путь-то далек у нас, - сказал [бурхан ].
На это парень ничего не ответил.
- Если ты согласен, чтобы я рассказывал, кивни головой назад, а если сам хочешь говорить, то кивни вперед, - говорит [бурхан ].
Парень кивнул головой назад, чтобы [бурхан ] рассказывал.
И стал бурхан рассказывать:
- В давние, давние времена жил на свете одинокий бедный старик. Он имел одну единственную корову. Сторожил он свою единственную корову, и когда она отелилась, появился на свет человек с телячьей головой. [Старик] взял в руки лук со стрелой и хотел выстрелить [в теленка].
- Если я вам не люб, то отпустите меня. Я родился на свет, чтобы помогать всем живущим на этой земле, - сказал [теленок].
Тогда [старик] отпустил его. Пошел тот своей дорогой и дошел до одного места, где увидел сидящего человека
- Кто ты такой?
- Я - Белый Тарба. А ты кто такой?
- Я - Тугал Масан.
- Давай станем друзьями?
- Давай, подружимся, - решили они и вместе пошли дальше.
Добрались они до одной долины, там увидели черного человека.
- Ты кто такой?
- Я - Черный Тарба. А ты кто такой?
- Я - Тугал Масан. Давай станем друзьями
- Подружимся, - решили они и вместе отправились дальше
Когда они так шли втроем, увидели сидящего синего человека.
- Ты кто такой?
- Я - Синий Тарба из худона .
Подружились три Тарбы и Тугал Масан, решили добывать себе пищу охотой. Отправились они в тайгу и увидели там один деревянный дом. Заходят в тот дом, там, похоже, кто-то живет.
- Устроимся здесь и будем жить, - решили они и стали там жить четыре силача, никому их не одолеть.
Они так жить стали. Три дня поочередно готовили еду три Тарбы, а остальные охотились.
Приходила одна женщина, отбирала еду, все съедала и уходила. Три Тарбы оставались ни с чем, но не говорили о том, что приходит такая женщина и отбирает еду.
Потом остался Тугал Масан. Когда остальные ушли охотиться на косуль, он принялся готовить еду. Вдруг заходит одна женщина и говорит:
- Парень, дай мне поесть.
- Ладно, ладно. Только ты возьми это ведро и сходи за водой (а сам продырявил дно ведра). - Потом приготовим вместе еду и поедим, - говорит он.
Она скинула на улице мешок со спины и пошла, превратившись в чудовищную железную бабу. Пошла за водой, а в ведре-то, которое протекает, как может удержаться вода?
- Он смеется надо мной! - воскликнула эта баба и вернулась злая-презлая.
- Мы с тобой будем биться, драться, - говорит [она].
- Ладно, согласен, - [сказал Тугал Масан].
Проверил [он] ее мешок - там оказались железная веревка, железные клещи и железный молоток. Он вытащил все оттуда и заменил их деревянными. Схватились они, стали биться, и наконец [Тугал Масан] побил ту женщину, пустил ее кровь и прогнал.
Пришли три Тарбы.
- Что вы за люди! Такой женщине отдавали всю свою еду. Следуйте быстро за мной! - сказал он и повел их к яме
Подошли к большой яме, куда спустилась та баба. Никто не решается спуститься в яму. Спустился сам Тугал Масан.
- Вы крепко держите веревку. Если она мертва, я дерну за веревку, если она жива, то буду с ней драться, - сказал Тугал Масан, взял с собой лук со стрелами и спустился вниз. Заходит в дом [этой бабы], - она лежит мертвая на кровати. А в доме чего только нет: золота, серебра, всего полно. Он все это передает, передает трем Тарбам.
- Все, кончилось, теперь поднимайте меня! - сказал он, а те отпустили веревку. Так остался Тугал Масан на дне ямы. Тогда он произнес заклинание: \"Я родился на свет помогать людям. Если это так, то пусть до верхнего отверстия этой ямы вырастет сандаловое дерево с двенадцатью ветвями\". [Потом заснул на двенадцать лет].
Через двенадцать лет он проснулся, увидел разросшееся сандаловое дерево. По нему взобрался наверх, а там - три войлочные белые юрты стоят, скота полным-полно. Первый пастух, с которым встретился он, назвался пастухом Белого Тарбы, [следующие] - пастухами Синего Тарбы, Черного Тарбы. Заходит в юрты - там [женщины] назвались женами Белого Тарбы, Синего Тарбы и Черного Тарбы
- Куда ушли [три] Тарбы? - спрашивает [Тугал Масан].
- Все ушли на охоту. Им надоело конское мясо, мяса диких зверей захотелось, - отвечают они.
[Тугал Масан] натянул свой лук и пошел им навстречу.
- Что вы за люди, что за друзья такие? Нет у вас совести! Оставили меня на дне ямы, а сами обзавелись семьями, разбогатели, я всех вас застрелю из лука!
- Остановись, пожалей нас. Возьми все, вместе с нашими женами, только оставь нас в живых.
- Ничего мне не надо, я пойду дальше, а вы оставайтесь и пользуйтесь тем, что у вас есть, - сказал им и пошел дальше.
- Что же он не взял их жен? - проговорился тогда парень. И бурхан тот, которого он нес, сразу же исчез.
Итак, во второй раз [парень] пошел за бурханом и во второй раз понес его.
- Продолжим ту сказку? - говорит [бурхан ].
- Если хочешь, расскажи сам, - [показывает] парень, а сам думает, что на этот раз ни слова не скажет.
А тот рассказывает:
- Шел, шел Тугал Масан и встретил одну красивую девушку. Куда ни ступит она - там вырастает лотос. Шел, шел за ней, догнал ту красавицу и хотел схватить ее, но не смог, она поднялась на небо. Он тоже поднялся за ней. Оказалась она средней дочерью небесного хана.
- Ты и есть Тугал Масан? - спрашивает его небесный хан.
- Да.
- Я тринадцать лет веду войну с Хара Лусан-ханом Ты мне помоги, для этого я отправил к тебе среднюю дочь. Она и привела тебя ко мне. Завтра ты увидишь девять белых быков - это мое войско, а девять черных быков - это войско Хара Лусан-хана. До обеда будут побеждать девять белых быков, а после обеда начнут побеждать девять черных быков. Самый первый бык - это будет сам Хара Лусан-хан, в него ты и выстрели из лука, - сказал он.
Тугал Масан после обеда выстрелил в того черного быка, тогда с ревом побежали назад все девять черных быков.
После этого Тугал Масан спустился вниз и зашел к Хара Лусан-хану. А там все печалились да горевали, что умирает Хара Лусан-хан.
- Что за человек к нам пожаловал? Раздетый, нагой.
- Я - знахарь, кудесник. Что случилось с вашим ханом?
- Заболел.
- Да, трудное дела Ладно, зайдем, посмотрим. Узнаем, что за хворь привязалась.
Зашел в дом и увидел свою стрелу, которая попала хану прямо в лоб. Он подошел и потянул стрелу на себя. Тогда Хара Лусан-хан говорит:
- О-о, как хорошо мне становится. Вылечил он меня, теперь не умру.
Устроили пир, гулянье, в это время [Тугал Масан] подошел к Хара Лусан-хану, еще глубже всадил ту стрелу и взлетел наверх. Когда он поднялся [на небо], его позвал небесный хан и сказал:
- Ну, теперь женись на моей дочери и стань хозяином моего царства. Будешь небесным ханом
- Нет, нет. Я не смогу быть ханом, да и жена мне не нужна, я еще дальше пойду, - говорит Тугал Масан.
Тогда парень опять воскликнул:
- Хоть бы он женился на дочери хана!
И тут же бурхан опять исчез.
В третий раз пошел за ним. Когда пошел в третий раз, он ни слова не произнес. Когда тот бурхан просил поговорить, не стал разговаривать с ним и донес его. Когда он входил к ламе-созерцателю, сказал:
- Наконец-то я принес бурхана .
Как только он сказал это, бурхан сразу исчез.
- Ладно, ты трижды прошел испытания, мужчина должен трижды преодолеть препятствия. Все три попытки оказались безрезультатными. Все же мы искупили свой грех, - сказал ему [лама]. | |
Сказка № 1019 | Дата: 01.01.1970, 05:33 |
|---|
В давние-давние, прошлые прекрасные времена, когда время было чудесным, бумага была тонкой, рыба-великанша была мальком, жили Харасгай Мэргэн и Ату Ногохон. Было у них тридцать три базара и три бурхана , сорок четыре базара и четыре бурхана да светлый дворец, небеса подпирающий, высокий светлый дворец, облаков достигающий. Снизу посмотришь - семь тысяч окон, сверху посмотришь - бесчисленное множество окон, в каждом его углу - [фигурка] бурхана , на каждой стене - изображение хана.
Был [у Харасгай Мэргэна] чубарый конь. Этот чубарый конь пасся в западной долине вместе с маралом и маралухой. Харасгай Мэргэн принял свой истинный вид, облик свой настоящий обрел и решил осмотреть стада и табуны. Ударил в северный барабан - собрал свой народ, ударил в южный барабан - созвал много людей . Записал на билеэд , заткнул за пояс и выехал осмотреть свои стада. Идущие впереди стада его пили свежую воду, а шедшие сзади - щипали корни трав и лизали глину. Добрался до подданных своих, их стало больше, жили они лучше прежнего. [Харасгай Мэргэн] записал все, отметил на билеэд , заткнул за пояс и направился в родные края, в сторону дома поскакал. При быстрой езде летели комья земли величиной с крышку котла , при тихой езде летели комья земли величиной с чашу.
Едет и едет, скачет все дальше и дальше. Когда он приехал домой, ждала его дома сестра Агу Ногохон, которая присматривала за жилищем и владениями. Встречает она брата, открыв ворота и двери. В передней части [дворца] зажгла двадцать свечей, в задней части зажгла десять свечей, выстроила тысяч десять воинов и старшего брата ввела во дворец.
Говорит Ату Ногохон-сестрица:
- Брат, а брат, Шажгай-хан велит явиться.
Как услышал известие Харасгай Мэргэн от Агу Ногохон, вышел во двор, взял недоуздок из литого серебра и золота, литого золота узду и, подойдя к Западной юрте, начал призывать своего чубарого коня.
Чубарый конь [услышал] и говорит маралу и маралухе:
- Время ли битвы настало или удали время настало? Не думал, что [хозяин] позовет сейчас ведь подданных, народ свой он уже навестил.
После этого взобрался он на западный холм, кувыркнулся один раз, скинул с себя шерсти с копну и сказал:
- Когда захотите есть-пить, приходите сюда! - А сам в родные места направился, к дому поскакал.
Харасгай Мэргэн вошел в дом, и начались большие сборы. Ударил в северный барабан - собрал свой народ, ударил в южный барабан - созвал много людей. Собрались его подданные, народ, устроили большой пир. Съев [кусочек] масла величиной с паука, съев [кусочек] масла величиной с червяка , выпив двадцать бочек архи , стали собирать его в поход.
Харасгай Мэргэн объявил: \"В далекие земли я выступаю, в земли, где войны, выезжаю\". Батраки работники вышли и увидели, как чубарый его конь вбежал во двор и стал скакать [от нетерпения]. Харасгай Мэргэн тогда начал великие сборы, приготовления большие затеял, [на коня] накинул шелковый потник, оседлал серебряным седлом .
Одевался он, поворачиваясь перед зеркалом величиной с дверь, одевался, поворачиваясь перед зеркалом с локоток. Взял свое полное снаряжение , необходимое в пути, которое двадцать лет готовил, взял вооружение свое золотое-серебряное, которое готовил десять лет, начал великие сборы, приготовления большие устроил. Вышел из дома, поехал, выехал из дома, поскакал.
- Время ли битвы настало или удали время настало? - сказал [конь] и поскакал. При быстрой скачке летели комья земли величиной с крышку котла, а при медленной езде - комья земли величиной с чашу. Едет и едет, скачет и скачет все дальше. Так доскакал он до чужих владений.
А там жила очень злая старуха. У этой злой старухи было семь внуков. Когда [Харасгай Мэргэн] ехал по чужой стране заметил дым над одним жилищем. Стал приближаться к тому жилищу и увидел множество погибших баторов , посаженных на колья. И тут показалась эта злая старуха, закричала:
- Парень, а парень, приоткрой подмышки!
Как только приоткрыл подмышки, она высосала у него кровь. Харасгай Мэргэн начал было уже падать, но пришел в себя, не успела она всю кровь высосать.
А злая старуха в это время начала поднимать на кол его коня. Конь ржал. Харасгай Мэргэн как вошел в дом, увидел в печи кипящий яд. Зачерпнул ковшом этого яда и стоит у двери.
- У этого негодника кровь еще осталась! - закричала злая старуха и бросилась к нему.
- Вот получай за всё, - проговорил [Харасгай Мэргэн] и запустил в нее ковш с ядом. Распалась она на две части. Поднялась и говорит:
- Хоть я побеждена, но внуков моих никому не победить.
Стал думать [Харасгай Мэргэн], что бы все это значило. Начал обшаривать весь дом - нашел животворную воду. Выпил животворной воды - принял свой истинный вид, облик свой прежний обрел. Вышел во двор, побрызгал животворной водой на кости баторов , которые висели на кольях, и оживил их. Все ожившие говорят:
- Какой хороший человек пришел к нам! Побеждай всегда своих врагов и завоевывай славу дархана !
- Пусть сбудутся ваши благопожелания! - сказал он.
Поехал дальше Харасгай Мэргэн. Едет и едет, удаляется все дальше и дальше. Чужую землю проехал, когда к владениям Шажгай-хана подъехал, стал размышлять. Пустил свои волшебные силы по ладоням, пустил свои чудесные силы по пальцам : что [его] ожидает, где находятся семь внуков [коварной старухи]? Напустил дождь на три дня, на три дня выпустил солнце. Пока три дня шел дождь, они [внуки] превратились в семь перепелов и поднялись на вершину толстого дерева. Когда три дня пекло солнце, спустились перепелки к его основанию, сидят поджидают. Харасгай Мэргэн пустил свои волшебные силы по ладоням, пустил свои чудесные силы по пальцам, думает, как поймать души [внуков старухи].
Пока размышлял об этом, услышал:
- Надо поразить стрелой бегущего впереди зайца. Внутри этого зайца будет ключ.
Только взял этот ключ в руки, как он упал в воду. Опечалился он: что же будет - ведь ключ уплывет! Пришел к рыбе-великанше, стал ее просить-умолять, совершая тайлаган , выполняя народный обряд. Желтая рыба-великанша спустилась на дно и достала ключ, еще сказала:
- Семь перепелов сидят на вершине толстого дерева. Под корнями толстой сосны есть коробка, в которой спрятаны души семерых перепелов.
Запомнил эти слова Харасгай Мэргэн и пошел в ту сторону. Подкопал, разрыл землю под большим деревом вытащил коробку, а в той коробке было семь перепелок \"Как бы не разлетелись\", - подумал он, сразу положил в карман и отправился дальше. Едет и едет, удаляется все дальше и дальше. Напустил он снег на три дня, а потом на один день выпустил солнце. Когда три дня шел снег, эти семь перепелов, семь внуков [злой старухи], все голые чуть не замерзли без своих душ. Когда выглянуло солнце они стали греться на солнце. Харасгай Мэргэн подошел к ним совсем близко и спросил:
- Откуда вы, чьи сыновья?
- Ай, что за хороший человек пришел. Откуда прибыл? Издалека ли идешь? Идешь ли, победив врага, заслужив славу дархана ? - говорят они.
Тогда Харасгай Мэргэн опять спрашивает:
- Откуда вы, чьи сыновья?
- Мы - внуки красивой женщины, - отвечают.
- Я сразу догадался об этом, - говорит [Харасгай Мэргэн].
Взял одного перепела:
- Это что? - показывает.
У-у, это нельзя в руки брать, брось! - закричали [они]. [Харасгай Мэргэн] раздавил руками [перепела] и бросил. Один из них перевернулся и упал. И так всех семерых внуков уничтожил. Победил врага, заслужил славу дар хана и принял свой истинный облик и поехал дальше. Едет и едет, удаляется все дальше и дальше. Стал приближаться к владениям Шажгай-хана. Когда [Харасгай Мэргэн] стал приближаться к землям Шажгай-хана, стал думать: \"Что могло случиться, по какому делу он меня позвал?\"
Изменил свой истинный облик, чубарого коня превратил в золотое огниво и положил в карман, а сам стал ростом с вершок, шириной с аршин. Когда вступил во владения Шажгай-хана, сговорившись с его пастухом, принял облик [этого] пастуха. Раз стал пастухом, то встречает, загоняет бычков и телят, помогает при дойке коров. Когда помогал оттаскивать телят от коров, Харасгай Мэргэн улучил момент, вырвал язык двухгодовалого теленка и положил в карман. А перед этим, когда расспрашивал одного пастуха в поле, тот говорил:
- Кроме того, что будешь оттаскивать телят от коров, ты должен еще всю ночь лизать пятки одной из дочерей Шажгай-хана.
И вот, когда закончил работу, в ту ночь должен был лизать пятки средней дочери Шажгай-хана.
Ночью вошел Шажгай-хан [к дочери] и говорит:
- Где этот пастух? Позовите его.
Что оставалось делать Харасгай Мэргэну? Пришел, стал лизать ей пятки. Лизал-лизал, а потом вытащил телячий язык и \"шорк\" ее по пяткам. Она тут же вскочила.
- Что с тобой? Что случилось? - спрашивает.
- Уж три дня, как не брал в рот масла, вот язык и стал шершавым, - ответил
Принесла она кусок масла величиной с голову и дала;
- Язык твой размягчится, - сказала.
Наелся всласть [куском] масла величиной с голову. Язык его \"размягчился\", и он усыпил ее.
Усыпил, пошел в бедную юрту и лег спать. На следующее утро опять велят гнать коров. Погнал он коров. В тот же вечер вырвал язык у другого теленка, чтобы опять \"шоркнуть\". Ночью вытащил этот телячий язык и \"шорк\" им по пяткам ханской дочери, только и послышалось: \"шэрд\".
- Что с тобой? - вскрикнула [она].
- Давно не брал в рот масла, вот язык и стал шершавым, - ответил он.
Принесла она ему кусок масла величиной с голову. Съел он это масло.
Из семи дочерей [Шажгай-хана] шестеро были замужними, а средняя была незамужняя. И вот Харасгай Мэргэн говорит. \"Хочу жениться на этой дочери\".
В это время шестеро зятьев разговаривают:
- В эту ночь должна ожеребиться наша кобыла, должен появиться такой жеребенок, которого свет еще не видывал такое чудо должно появиться, надо его караулить. Если прокараулим, то будет уже три года, как каждый год приходят и крадут жеребят, - говорят они. - Этого жеребенка надо стеречь, - велят жены
В это время тот пастух, прибывший издалека, неказистый, ростом с вершок, аршин в ширину, тоже пришел, сидит ждет. Шестеро зятьев сидят настороже.
Когда начало светать, сверху стал быстро спускаться орел. Наступила такая темнота, что не стало видно земли, хотя уже светлело на востоке. В это время все шестеро зятьев-свояков задремали. Харасгай Мэргэн обрел свой истинный облик, вытащил свою пенковую трубку, кисет шириной с рукав и закурил. Как только родился жеребенок, сразу подлетел орел.
В это время [Харасгай Мэргэн] снизу выстрелил ему в хвост. Как только он выстрелил, орел выпустил жеребенка, выронил одно перо и улетел. То перо осветило весь двор. [Харасгай Мэргэн] опять изменил свой облик, стал ростом с вершок, шириной в аршин и сидит. А эти никудышные свояки спрашивают:
- Это что случилось, что стряслось, кто выбил перо?
Спрашивают друг у друга, никто не знает. Тогда вышел Харасгай Мэргэн:
- О чем говорите, свояки? Почему разлеглись и заснули? Когда прилетел орел, выстрелил Харасгай Мэргэн и выбил одно перо.
- Что на это скажете? - говорит [он].
- Ай, нохой ! Не говори об этом Шажгай-хану! - просят.
- Срежьте со [своих] спин по вершку кожи Если сделаете так, не скажу, а нет - скажу, - говорит Харасгай Мэргэн.
Деваться некуда, [согласились]. Жеребенка отбили, одно перо добыли, радуется Шажгай-хан - не дали орлу отобрать жеребенка. Решил он затопить баню для шестерых зятьев вместе с плохоньким пастухом. Плохонький пастух, перед тем как в баню идти, срезал со спин [зятьев] полоски кожи в палец толщиной.
Когда завели их в баню, те, у кого кожа была срезана, стали кричать, стонать. Прибежал Шажгай-хан, что случилось, что стряслось? Зятья говорят:
- Когда отбивали жеребенка, орел изодрал наши спины когтями.
А Шажгай-хан был хитрым человеком и велел зятьям на следующий день идти на охоту. Надоело, мол, мясо скотины, захотелось мяса зверей. Шестеро зятьев отправились вместе с плохоньким пастухом. Плохонький пастух стал [к тому времени] тоже видным человеком и собирался жениться на средней дочери хана. Когда ехали по лесу, [Харасгай Мэргэн] принял свой истинный облик, вытащил золотое огниво, превратил его в чубарого коня и поехал впереди.
Едет он, все едет и едет, скачет, он, все скачет и скачет. Не пропускает зверей, бегущих по обе стороны от него. Не упускает зверей, бегущих впереди него. Сваливает их [стрелой], берет их потроха и срезает по одному уху. Едет и едет, удаляется все дальше и дальше. Когда наступил вечер, и пришла пора возвращаться назад, оседлал захудалого коня, своего чубарого коня превратил в золотое огниво, положил в карман, изменил свой настоящий облик и вернулся. Каждый из шестерых зятьев по одному зверю добыл. У Харасгай Мэргэна ничего нет, шесть ушей положил в карман и шесть потрохов взял.
- Потроха будут лекарством, а мясо - нет, - так говорил он, кладя их в карман.
Вернулся домой, сварил потроха и поел. Когда он ел потроха, шестеро зятьев устроили большой пир. Наварили мяса, нахлебались супу, стали жевать мясо диких зверей, чтобы поразмять свои коренные зубы . Наелся Шажгай-хан того мяса и той же ночью заболел. Когда начал болеть, всех семерых дочерей призвал к себе, отчего, мол, случилось такое, ведь, раньше, когда ел мясо диких зверей, ничего такого не случалось. Тогда шесть дочерей хана принесли из своих домов хорошее мясо и дали [ему]. \"Что еще надо, что еще нужно?\" - спрашивают они. Средняя дочь принесла добытые Харасгай Мэргэном потроха диких зверей. Как только поел эти потроха Шажгай-хан, - сразу выздоровел.
- Что это такое, что это за напасть такая? - говорит [хан].
После этого хан поженил этих двоих [Харасгай Мэргэна и свою среднюю дочь]. Поженил и поселил в доме для скота. Средняя дочь, хотя была знатной и именитой, стала жить в хлеву. А Харасгай Мэргэн, в то время ростом с вершок, с аршин в ширину, пастух захудалый, стал зятем [ханским]. На следующий день Шажгай-хан думает: \"Как испытать этого зятя?\"
- Пусть в дом зайдет, - приказывает.
Заходит Харасгай Мэргэн. Шажгай-хан говорит:
- Вот что получается, был у меня медведь, так этот медведь уже три года как ушел в тайгу и не возвращается. Пойди убей его и принеси.
- Это можно, о чем говорить, - ответил Харасгай Мэргэн, как только выехал за владения Шажгай-хана, принял свой настоящий облик, вытащил золотое огниво, превратил его в чубарого коня, сел на него, а захудалого коня привязал к черемухе и поехал дальше.
Едет он, все едет и едет, скачет он, все скачет и скачет. Пустил свои волшебные силы по ладоням, пустил свои чудесные силы по пальцам и узнал: это вовсе не медведь, а сам Шажгай-хан. \"Сумеешь поймать его душу, сумеешь схватить и его самого\", - так было сказано.
\"Вот оно что\", - подумал [Харасгай Мэргэн] и пришел к дархану - мастеру по золоту и серебру, тот изготовил литую серебряную веревку, крепкую тройную цепь. И он поехал.
Пустил свои волшебные силы по ладоням, чудесные силы - по пальцам, напустил сильный ветер. Посмотрел он сверху - звери, повсюду бегавшие, от сильного ветра все попрятались. Только тот проклятый медведь, шатавшийся три года, побоялся зайти в лесную чащу, бродит по степи и сидит там еле живой от холода. В это время Харасгай Мэргэн принял свой истинный вид, облик свой прежний обрел и подошел к медведю, когда тот спал и сосал лапу, связал его золотой-серебряной веревкой с семи сторон, на семь рядов опутал цепью и погнал его.
[Снова] изменил свой настоящий вид - стал ростом с вершок, шириной в аршин, чубарого коня превратил в золотое огниво, положил в карман и поехал на своем плохоньком коне, гоня [медведя]. Как только приехал, громко позвал свою жену и велел выйти Шажгай-хану. Шажгай-хан лежал уже больной.
- Что случилось, что стряслось? - говорит [Шажгай-хан]. - Откуда этот шудхэр явился? - спрашивает.
- Этот шудхэр с улицы явился.
- Что он принес?
- Медведя привел, - отвечают.
- Ай, нохой ! Вели отпустить! Вели отпустить! - кричит [Шажгай-хан].
- Почему? Что случилось? - спрашивают.
- Мою душу он поймал, - говорит хан.
Что же оставалось делать? Приходят [к Харасгай Мэргэну ханские дочери], просят, умоляют его, так, мол, отец сказал. Харасгай Мэргэн отвечает:
- Завтра медведя уведу, пусть останется на эту ночь.
Так и сделали. Промучился [хан] всю ночь. Не спится, не лежится ему. Семь дочерей всю ночь простояли возле него. Утром встал Харасгай Мэргэн, сел на своего плохонького коня и повел медведя. Привел медведя в тайгу и отпустил, а сам принял свой истинный вид, обрел свой прежний облик, привязал к захудалому коню валежник и отпустил в долину.
Захудалый конь спускается в долину и волочит за собой валежник. Тут заметили его шестеро зятьев Шажгай-хана, которые поджидали [Харасгай Мэргэна], и говорят:
- Ээ, да это нашего среднего зятя волочит его захудалый конь, разорвал его медведь.
Пока они так переговаривались, Харасгай Мэргэн, обретший свой настоящий вид, прежний облик, на своем чубаром коне прискакал в айл . Велел Шажгай-хану выйти. Выскочил Шажгай-хан и спрашивает:
- Что случилось? Время ли битвы настало или удали время настало? Откуда приехал, что ты за богатырь?
- Я муж твоей средней дочери, - отвечает [он].
- Ай, нохой ! Что ты говоришь?
- Забыли, как я привел медведя?
- Ай, бурхан ! Ведь ты поймал мою душу, - говорит [хан]. - Стать моим зятем ты достоин по праву, - говорит [хан], молясь и кланяясь со смиренным видом. - Что же делать? Как быть? Отдам свою дочь, золота-серебра дам. Только не рассказывай никому, не иди войной на меня, - просит.
Тогда Харасгай Мэргэн говорит:
- Отдай за меня дочь. Половину добра, золота-серебра дай.
Ударили в северный барабан - собрали свой народ, ударили в южный барабан - собрали множество людей. Шажгай-хан устроил большой пир. Выдал свою дочь замуж. Выделил половину добра и говорит [Харасгай Мэргэну]:
- Здесь живи.
- Я не должен здесь жить, - ответил [он]. - У меня есть свой дом, есть братья и сестры.
Еще сказал:
- Когда выстрелили в орла, он выронил одно перо. За то перо шестеро твоих зятьев дали мне вырезать со своих спин полоски кожи шириной в палец.
Когда Харасгай Мэргэн сказал так, зятья уменьшились наполовину . И еще добавил он:
- Когда понадобилось выбросить перо подальше, дали мне опять вырезать кожу с палец шириной. А после этого было ещё вот что: когда поехали на охоту, зверей добывал я, - говорит. - Уши их, вот они, - вытащил и показал.
- Вынул потроха и сам съел. Пусть потроха будут целебны, а мясо без потрохов - ядом, - так заклинал я, - сказал [Харасгай Мэргэн].
- Это правда, - говорит [хан].
Слово за слово, поговорили они, договорились, ударили в северный барабан, созвали весь народ, устроили большой пир, отдал хан половину богатства, половину стада, золота-серебра и проводил свою дочь [с её мужем].
Харасгай Мэргэн направился в родные края, в сторону дома зарысил. Едут и едут, удаляются все дальше, гонят вдвоем стада. Отдал [хан] и подданных, которые тоже помогают гнать [стада]. Стада и табуны гонят позади, а Харасгай Мэргэн с женой едут впереди. Едут и едут, удаляются все дальше и дальше Стали уже приближаться к дому.
Когда приблизились к дому, достигли границ [своих] владений, встретился им двенадцатиголовый мангадхай , рыжий кабан . Вступил [Харасгай Мэргэн] в схватку с мангадхаем , рыжим кабаном стал страшно биться с ним. Три дня и три ночи они сражались. Харасгай Мэргэн стал слабеть. Оказывается, Шажгай-хан наказал мангадхаю , рыжему кабану, чтобы он дал [Харасгай Мэргэну] яд. От этого-то яда и стал слабеть Харасгай Мэргэн. Тогда к двенадцати головам Шара-мангадхая прибавились еще другие головы. Так одолел он Харасгай Мэргэна и закрыл его в железной повозке, бросил его на дно черного моря.
Лежит на дне черного моря Харасгай Мэргэн, думу большую думает, удивлением большим удивляется, отчего же все так получилось.
Жена [Харасгай Мэргэна] доехала до его владений, весь свой скот пригнала. Раз уж прибыла сюда, нельзя возвращаться, не посмотрев края [мужа].
Приехала она - навстречу ей выходит Агу Ногохон, которая ждала своего старшего брата. В передней части [дворца] зажгла двадцать свечей, в задней части зажгла десять свечей, собрала свой народ и вышла навстречу, брат, мол, приехал. Вышла встречать, а брата нет.
- Где же мой брат?
- В пути побежден врагом и брошен на дно черного моря, - был ответ.
Агу Ногохон роняет слезы, которые могли затопить долину, падающие ее слезы подобны были горному водопаду. Потом она отправилась искать своего чубарого коня.
- Жена моего брата, сторожи свой дом, - сказала Агу Ногохон и пустилась на поиски коня.
Выехала она, чтобы трижды объехать землю-трехлетку, четырежды - землю-четырехлетку . Приняла богатырский облик, надела одежду брата, взяла его оружие и отправилась на поиски коня. Едет и едет Агу Ногохон, удаляется все дальше и дальше. Чубарый конь трижды обежал землю-трехлетку, четырежды обежал землю-четырехлетку, кружит, бегает по берегу моря Агу Ногохон подъехала и встретилась [с конем].
- Где же мой брат? - спрашивает.
- Брат твой здесь, - ответил [конь].
В это время Харасгай Мэргэн повернулся в железной повозке, осмотрел правый карман и нашел в нем письмо от звезды Шантан Шара, исписанное буквами, исчерканное знаками, как в билеэд . Вынул его, прочитал и вот что в нем было написано: \"На высоком небе воюют между собой Хара Шубун-хан и Шарабли-хан. Из-за них ты находишься здесь, на дне моря. Следует тебе обратиться к Эсэгэ Малану . К Эсэгэ Малану отправишь своего чубарого коня, превратив его в орла\".
Когда закончил [читать], услышал это чубарый его конь, превратился в орла, наказал Агу Ногохон подождать до его возвращения, поднялся к верхним пятидесяти небожителям. Поднявшись к верхним, пятидесяти небожителям, вошел к Эхэ Малан [бабушке]. Эхэ Малан [бабушка] с одним волоском на голове, с одним зубом во рту, приподняла щипцами веко на правом глазу и посмотрела.
- Чей ты конь? Кто твой хозяин? - спросила, когда [конь] выбил окно с юго-западной стороны и заржал.
- Я - конь Харасгай Мэргэна, - ответил.
- Куда дел моего сына? - спрашивает.
- Сын твой отправился к Шажгай-хану, там нашел свою суженую, победил врагов, но в пути на него напал мангадхай , рыжий кабан, связал его и бросил на дно моря, - ответил [конь].
Тогда Эхэ Малан отправила его к Эсэгэ Малану. Прискакал [конь] к Эсэгэ Малану, выбил окно с юго-западной стороны и заржал.
- Чей ты конь? Кто твой хозяин? - спрашивает [Эсэгэ Малан].
- Я - конь Харасгай Мэргэна.
- Что случилось, что стряслось?
- Харасгай Мэргэна поймал рыжий мангадхай и бросил на дно моря.
Тогда Эсэгэ Малан говорит:
- Идите к Эхэ Малан и скажите, что Эсэгэ Малан велел дать [Харасгай Мэргэну] его снаряжение, одежду, ведро молока, буханку хлеба.
[Конь] взял все это, превратился в орла и спустился на землю. Агу Ногохон ждет его, не зная ни дня, ни ночи. Выслушала Агу Ногохон все, что рассказал конь, пустила свои волшебные силы по ладоням, чудесные силы по пальцам и вытащила своего брата, как говорил Эсэгэ Малан. Рыба-великанша, перевернувшись семь раз, вытолкнула Харасгай Мэргэна наверх. Лежит он на берегу моря, даже не похож на человека, остались одни кости. Агу Ногохон, чтобы оживить брата, вернуть ему прежний облик, истинный вид, стала брызгать вечной животворной водой, дала выпить молока, съесть хлеба, которые отправили Эхэ Малан и Эсэгэ Малан, пустила свои волшебные силы по ладоням, чудесные силы - по пальцам и вернула [брату] жизнь.
- Как долго я спал! - сказал Харасгай Мэргэн и поднялся. - Где мангадхай , рыжий кабан? Надо догнать.
Встал и примерил отправленную тэнгриями одежду, но она была немного великовата. Попробовал взять в руки посланное ими снаряжение, но оно было немного тяжеловато для него. Харасгай Мэргэн принял свой истинный вид, облик свой прежний обрел, и с Агу Ногохон отправились на поиски мангадхая , рыжего кабана. Едут они, все едут и едут, скачут они, все скачут и скачут. Когда быстро скачут - летят комья земли величиной с крышку котла, когда медленно едут - летят комья земли величиной с чашу.
Едут они, все едут и едут, скачут они, все скачут и скачут. Доехали до владений мангадхая , рыжего кабана. На пути - большая долина, там одни лягушки. Квакают они, не дают пройти человеку. Тогда они сами превратились в лягушек и прошли дальше.
Выбрались оттуда, идут, все идут и идут, шагают, все шагают и шагают. И вот перед ними - долина, а там одни медведи. Превратились они в медведей и прошли эту долину. Коней своих превратили в огнива золотые и положили в карманы. Поехали дальше, а там люди бьются, дерутся. Вступили с ними в битву и прошли дальше. Так они миновали три долины.
Когда прошли эти три долины, свои края показались. Как только стала виднеться своя земля, сзади послышались крики. Приближенные мангадхая , рыжего кабана [кричали]:
- Как вы пропустили Харасгай Мэргэна на чубаром коне и Агу Ногохон?
- Мимо нас никто не проезжал, - отвечали [подданные мангадхая ].
Они не заметили и не поняли, как пропустили их через три долины.
Когда брат с сестрой прошли три долины, началась погоня за ними. Харасгай Мэргэн и Агу Ногохон пустили свои волшебные силы по ладоням, чудесные силы по пальцам и так добрались уже до своих земель, стали непобедимыми для врагов, своими стрелами сваливали их, не подпускали близко. После этого шагом направили к дому [коней], поскакали [в родимые края]. Приехали домой, встречает жена [Харасгай Мэргэна], в передней части [дворца] зажгла двадцать свечей, в задней части зажгла десять свечей. Ребенка она ожидает. Скот и табуны их размножились. Ударили в северный барабан - созвали свой народ, ударили в южный барабан - созвали много людей.
В честь возвращения Харасгай Мэргэна, который победил врага, заслужил славу дархана и прославил своё имя, и Агу Ногохон, которая вернула брата, устроили большой пир, большое гулянье под лучами солнца и при свете луны. После этого, на следующий день Харасгай Мэргэн сборы большие затеял, приготовления большие начал. \"Осмотрю свои стада и табуны, навещу своих подданных\", - решил он и поехал. [Увидел] стада и табуны свои размножившимися больше прежнего, а подданных своих разбогатевшими.
\"Народ мой умножился, стал жить богаче, живите и дальше так же хорошо\", - записал [он], отметил на билеэд , положил за пояс и направился в родные края, к дому поскакал. Приехал домой - сын родился, его род и племя умножил. [Харасгай Мэргэн] очень обрадовался, что увеличивается его род, что станет он сватом, устроил большое пир-гулянье. | |
|
